Текст книги "Оглядываясь назад (СИ)"
Автор книги: Bevolsen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)
– Не уверена точно, – пожала плечами Лея, – но думаю, мадам Помфри придется потрудиться, чтобы вернуть ему нормальный цвет.
– Полагаю, потому что побочные эффекты от принятия внутрь сока тентакулы мало изучены и противоядия, как такового, не существует, – раздался позади них холодный ровный голос.
Оба заговорщика невольно подпрыгнули на месте и резко обернулись. Позади них черной скалой возвышался профессор Снейп. На его лишенном эмоций лице, как всегда, застыло мрачное выражение, и лишь в голосе звучали угрожающие нотки.
Очевидно, он слышал их разговор, выйдя из зала следом за ними, и отпираться теперь было бессмысленно. Черт, проколоться так обидно!
– Смею предположить, вам обоим известно, что подобного рода выходки заканчиваются для студентов Хогвартса плачевно, – он изогнул бровь, попеременно глядя то на Лею, то на Гарри. – Например, исключением из Хогвартса.
Лея резко вскинула голову, отвечая на взгляд профессора зельеварения не менее пристальным и открытым взглядом.
– Он непристойно вел себя с моей мамой, – с жаром выпалила она. – Он заслужил. И пусть меня исключат, но я не жалею о том, что сделала.
На мгновение по лице Снейпа пробежала тень, а в глазах, всегда кажущихся пустыми, блеснул гневный огонек.
– Что значит, вел себя непристойно? – медленно спросил он, кажется забыв, что еще минуту назад собирался наказать двоих студентов.
– Ну, – Лея невольно замялась, смутившись, – я видела, как он пытался к ней приставать, а она за это ударила его заклинанием. Он через все больничное крыло пролетел, – с гордостью добавила она, но тут же стушевалась под тяжелым взглядом зельевара.
– И потому вы решили, что можете попрактиковать на нем свои познания в зельях? – изогнул бровь Снейп, пронзая понурившихся студентов осуждающим взглядом. – Что ж, мисс МакГонагалл, полагаю, ваш отец был бы горд, знай он, что его дочь пошла по его стопам в изучении редких зелий и опасных растений.
– Мой отец не был знатоком зелий, – слова сорвались с губ Леи прежде, чем она успела сообразить, что в данной ситуации лучше помалкивать. – Он вообще никогда не любил зельеварение.
На мгновение на лице Снейпа отразилось удивление.
– Ваша мать говорила, что своими способностями в этом предмете вы пошли в своего отца.
– В своего настоящего отца, – тихо проговорила Лея, опуская глаза в пол.
Северус невольно нахмурился. С минуту он молча смотрел на стоящую перед ним девушку. Смутное ощущение непонятного, чуждого ему чувства, вдруг снова заворочалось где-то внутри. Всякий раз, когда он смотрел на Лею, он чувствовал словно какую-то связь с ней, как будто они с ней не чужие люди. Он старался не выделять ее из числа других студентов, но, видит Мерлин, это было нелегко. Было в ней что-то, что заставляло его обращать на нее внимание, помогать ей, заботиться о ней. У него в этом было крайне мало опыта, ведь всю жизнь он упорно выстраивал вокруг себя стену отчуждения и одиночества. Но, как оказалось, эта стена была не такой уж непробиваемой, как ему виделось. Взгляд серых глаз пробил в ней огромную дыру, через которую в его мир ледяного спокойствия и мрачной отчужденности хлынули волны простых человеческих эмоций, от которых он упорно закрывался все эти годы. И вот теперь стоящая перед ним девушка рушила этот барьер окончательно.
– И кто же ваш настоящий отец? – с едва уловимой запинкой спросил Северус, чувствуя, как сердце в груди начинает убыстрять темп.
Ему вдруг сделалось страшно. Мысли в голове неслись со скоростью локомотива. Одна единственная фраза вдруг перевернула весь его мир, сложив части пазла в совершенно иную картину. Муж Минервы не был отцом ее дочери… не был ее настоящим отцом. Значит, Минерва уже была беременна, когда выходила за него замуж. Но тогда…
Его вдруг бросило в жар.
– Мне кажется, об этом вам лучше поговорить с мамой, – тихо проговорила Лея, наконец, набравшись храбрости и взглянув ему в лицо. В его глазах она прочитала тоже смятение, что ощущала сама.
Дверь класса трансфигурации едва не сорвало с петель от удара. Минерва невольно вздрогнула, чуть не поставив на листе пергамента здоровенную кляксу. Ее тонкие изящные губы поджались, а на лице появилось знакомое строгое выражение.
– Вас что, не учили стучаться, профессор? – недовольно проговорила она, откладывая перо в сторону и поднимаясь навстречу стремительно несущемуся меж рядов парт Снейпу.
– Почему ты тогда уволилась из Хогвартса? – сходу спросил он, резко остановившись у ее стола и не спуская с Минервы пристального взгляда.
Она заметно побледнела.
– Не понимаю, о чем ты? – ее всегда уверенный голос сейчас отчего-то дрогнул. И вместе с ним дрогнуло и сердце Снейпа.
– Я спросил, почему ты уволилась из Хогвартса?
– Не хотела больше преподавать, – она еще пыталась сохранить на лице невозмутимое выражение, но ее выдал взгляд, прятавшийся за стеклами маленьких квадратных очков.
– Врешь. Ты всегда хотела здесь работать. Я жду ответа. Не ври мне, Минерва, – с нажимом проговорил он. – Ты ушла, потому что ждала ребенка и не хотела, чтобы об этом узнали.
Она медленно сняла очки, продолжая молчать и низко опустив голову, так что ему больше не было видно ее лицо. Но ее молчание было красноречивее любых слов. Силы вдруг покинули его, и Северус оперся о край стола. В классе вдруг сделалось нестерпимо душно.
– Лея ведь моя дочь? – тихо спросил он.
Вместо ответа Минерва подошла к окну и распахнула его – в комнату тут же ворвался прохладный ветерок, принося с улицы звонкие детские голоса и пение птиц.
– У тебя не было права скрывать это от меня, – проговорил Снейп, наблюдая за ней.
По губам женщины скользнула полная горечи улыбка.
– Ты помнишь, что сказал мне тогда? – от звука ее голоса он невольно вздрогнул – таким глухим и холодным он вдруг стал. – Разве обязательно испытывать чувства к женщине, с которой просто решил провести ночь? Я ничего для тебя не значила. И ребенок бы тоже ничего не значил. Тебе не нужны дети, Северус. Для тебя они обуза, раздражающий фактор, выбивающийся из привычного тебе мира логики и холодного равнодушия. Мне ничего не было нужно от тебя тогда. Не нужно и сейчас. Лея – моя дочь. Я ее выносила, родила и вырастила. Даже если бы я тогда рассказала тебе о беременности, ничего бы не изменилось.
Он слушал ее ровный, лишенный эмоций голос, и внутри него медленно закипала ярость. Она всё решила сама, из-за какой-то одной фразы, сказанной им сгоряча, просто выкинула его из своей жизни и жизни их дочери. Да, он сам виноват – повел себя как последний трус. Вместо того, чтобы еще тогда сказать, что чувствует к ней, он испугался этих чувств, испугался, что она оттолкнет его. И оттолкнул ее первым. Мерлин, если бы он только знал тогда…
– Ты должна была сказать мне.
– И что бы ты сделал? – вдруг закричала она, резко обернувшись и пронзая его гневным взглядом. – Повел бы себя как джентльмен и женился бы на нелюбимой женщине?!
В ее прекрасных серых глазах металось обжигающее пламя. Она злилась. Злилась на него, на себя, на весь мир. Упрямая гриффиндорка. Она привыкла сама справляться со всеми трудностями. Она привыкла быть одна. Как и он. Его страх довериться кому-то разлучил их на много лет, лишил его собственного ребенка. Это его ошибка. И только его. Она лишь заложница обстоятельств, созданных им. Но больше он не совершит той же ошибки.
– Нелюбимой? – скорее прорычал, чем проговорил он и, резко шагнув к застывшей у окна женщине, схватил ее за плечи и прижал своим телом к каменной стене.
Минерва тихо охнула от неожиданности, но в следующее мгновение он поцеловал ее. Поцелуй получился грубым, жестким и каким-то властным. Она попыталась высвободиться, впившись ногтями в его плечи, но он словно не замечал ее попыток, лишь углубляя поцелуй. Его руки заскользили по ее телу и легли на тонкую талию, скользнув под складки изумрудной мантии. Поцелуй постепенно смягчился, став нежнее. Теперь он словно исследовал ее, медленно, неспеша, наслаждаясь каждой секундой их близости.
Кажется, у нее закружилась голова. Вихрь эмоций захватил ее, лишая возможности мыслить здраво. Она хотела, чтобы он отпустил ее. И в тоже время безумно не хотела этого. Ощущение его сильных рук, ласкающих ее, сводило с ума. И в какой-то момент Минерва вдруг поняла, что больше не сопротивляется. Более того, она отвечает на его поцелуй. Ей вдруг стало страшно, и словно почувствовав ее смятение, он разорвал поцелуй, но не отстранился, а лишь заглянул в ее глаза и улыбнулся спокойной, теплой улыбкой.
– Спасибо, – до ее затуманенного сознания донесся его голос, звучащий с несвойственной ему теплотой и нежностью.
– За что? – прошептала она, боясь, что если попытается сказать хоть одно слово немного громче, ее собственный голос откажется повиноваться ей.
– За дочь.
Его руки всё еще покоились на ее талии, и она чувствовала, как он поглаживает ее сквозь ткань платья. Эти легкие, но в тоже время необычайно чувственные касания лишали последних крох здравого смысла. Он вновь потянулся к ней губами, и Минерва невольно прикрыла глаза, вдыхая аромат его тела.
Внезапный стук в дверь мгновенно разрушил царящую в комнате атмосферу. Северус резко обернулся, и Минерва, воспользовавшись ситуацией, выскользнула из его объятий, вернувшись за свой стол. Дверь приоткрылась, и в класс заглянул пятикурсник-когтевранец. Заметив обоих профессоров, он вошел в класс и откашлялся.
– Прошу прощения, профессор МакГонагалл, директор просил найти Вас – он ждет Вас в своем кабинете, – на лице юноши мелькнула веселая улыбка, но он попытался скрыть ее, напустив на себя ореол важности. – Кажется, это касается сегодняшнего инцидента с профессором Бейли.
– Какого еще инцидента? – невольно нахмурилась Минерва.
– Спроси у дочери, – хмыкнул у нее за спиной Снейп.
Ученик попрощался и покинул кабинет трансфигурации. Минерва собиралась направиться следом, что-то недовольно бурча себе под нос на тему того, что Лею нельзя ни на минуту оставить одну, но Северус остановил ее, мягко удержав за руку.
– Нам нужно многое обсудить, – проговорил он, продолжая сжимать ее руку, будто из опасения, что она вновь сбежит от него.
– Ты прав, – она накрыла его ладонь своей. – И мы обязательно поговорим. Но я хочу попросить тебя кое о чем, – она на мгновение опустила взгляд, но затем вновь посмотрела на Снейпа. – Давай не будем торопить события, – она заметила, как его лицо помрачнело, и сильнее сжала его ладонь. – Я не стану препятствовать вашему с Леей общению. Думаю, она будет только рада этому. Но что касается нас… – она глубоко вздохнула, словно решаясь на что-то, очень для нее трудное. – Начинается война, Северус. А это значит, что любой из нас может погибнуть. Пожалуйста, пойми меня правильно. Я однажды уже хоронила любимого человека, и это далось мне очень тяжело. Я не уверена, что хочу снова пройти через это.
Тонкие женские пальцы выскользнули из его ладони, подобно предрассветной дымке, таящей в первых лучах восходящего солнца. Она коснулась его щеки, печально улыбнувшись, и молча вышла, оставив его одного в пустом классе. Первым порывом было закричать, разнести комнату в щепки. Но он сдержался. Он ей небезразличен, он отчетливо это понял. Возможно, она даже любит его. А значит, надежда есть. Просто ей нужно больше времени. И он даст ей его. Мерлин, он пойдет на всё, лишь бы только больше не терять эту женщину.
Теперь у него есть надежда…
Рано утром все собрались на железнодорожной станции Хогсмида. «Хогвартс-экспресс», как всегда добродушно попыхивал, пуская клубы белого дыма. По вагонам рассаживались долго и громко.
Минерва поцеловала дочь на прощание, пообещав забрать ее от дяди Роберта через пару дней, как только закончит дела здесь, в Хогвартсе. Но Лея едва ли ее слушала. Взгляд девушки то и дело блуждал по лицам толкающихся на перроне студентов и профессоров. Она высматривала в толпе одного конкретного человека.
– Эй, – Минерва мягко коснулась подбородка дочери и заставила ее посмотреть на себя, – ты ведь помнишь, как сильно я тебя люблю.
Лея молча кивнула. По ее печальному лицу было видно, что она расстроена отсутствием ее отца. Накануне Минерва сообщила дочери, что они со Снейпом, наконец, поговорили, и теперь ему известно о Лее всё.
– Я думала, он придет проводить меня, – Лея даже не пыталась скрыть своего расстройства. – Мне казалось, он обрадуется, узнав, что у него есть дочь.
– Он очень рад, – Минерва нежно погладила дочь по голове и взглядом указала куда-то ей за спину. – Но не забывай, он волнуется точно также, как и ты. Просто не показывает этого.
Заметив ее взгляд, Лея стремительно обернулась. Сквозь толпу к ним уверенно пробирался Северус. Пытающиеся погрузить свои чемоданы и клетки с совами в вагон ученики то и дело задевали его, чем вызывали недовольное выражение на его лице.
– Совершенно никакой организации, – сварливо пробормотал он, останавливаясь рядом с Минервой и Леей.
Между ними возникла пауза. Северус явно не знал, как начать разговор. Впрочем, кажется, Лея тоже. Впервые на памяти Минервы ее дочь не знала, что сказать.
– Что ж, мы желаем тебе счастливого пути, – она улыбнулась, потрепав дочь по плечу. – Обязательно пришли сову, как только доберетесь с дядей Робертом до его дома. Не забудь, – наставительно добавила она, строго взглянув на дочь, и та послушно кивнула в ответ.
– А ты приедешь погостить к нам в Кейтнесс? – спросила она, обращаясь к Северусу, и тут же поспешно добавила: – Мама разрешила.
На лице Снейпа отразилось неподдельное смятение. Он бросил на Минерву испытывающий взгляд, словно искал поддержки, и она едва заметно кивнула в ответ.
– Что ж, думаю, я смогу навестить вас с матерью, – наконец, произнес Северус, и Лея радостно хлопнула в ладоши.
– Я буду ждать, – проговорила она и, подойдя, поцеловала Снейпа в щеку. – Увидимся… пап.
Помахав родителям на прощание, она впорхнула в вагон. Поезд издал гудок, колеса застучали по рельсам, и «Хогвартс-экспресс» отправился в свое путешествие. Несмотря на многие события, произошедшие с ней за этот учебный год, Лея могла с уверенностью сказать, что он стал лучшим для нее. Ведь она обрела отца.
Комментарий к Часть 12 “Воссоединение”
Ну вот как-то так)
Большая половина истории пройдена. Хотела бы уточнить один момент: начиная с битвы в Отдела тайн сюжет стал и будет продолжать понемногу отходить от оригинального, поэтому не удивляйтесь))
В задумке – подвести историю к несколько иному концу, чем был описан в книгах Роулинг. Но делать это я постараюсь постепенно и плавно, насколько это будет возможно.
========== Часть 13 “Лучшие дни в моей жизни” ==========
Комментарий к Часть 13 “Лучшие дни в моей жизни”
Простояв полдня в заснеженной автомобильной пробке, изнывая от скуки и наслушавшись всяких милых песенок по радио, автору захотелось ванильки))))
Так что ванильная часть в студию))
Кейтнесс, Шотландия. Начало августа 1996 года.
Он так не волновался со дня… впрочем, нет, он никогда в жизни так не волновался. Аппарировав на небольшой пригорок, покрытый ковром из разноцветного вереска, он еще долго стоял там, под раскидистой кроной дуба, наблюдая издали за небольшим домиком, примостившимся на краю поля. Легкий летний ветерок приносил с собой щебетание птиц и тихое журчание реки, серебристой лентой змеящейся среди соседних холмов. Здесь царила такая идиллия, что впору писать картину. Ничего общего с мрачным Паучьим тупиком в Коукворте, бедном районе Лондона, где уже много лет располагалось жилище семьи Снейпов. Оказавшись здесь, в Кейтнессе, он как будто попал в другой мир, светлый, добрый, мягкий, и теперь ему казалось, что одно его присутствие уже оскверняет это место.
Он оттягивал этот день, как мог долго. И не потому что не хотел быть здесь, а потому что боялся, что не оправдает ожиданий двух самых важных в его жизни людей. Он совершенно не представлял, как себя вести с дочерью, что ей сказать, что делать… он не понимал, что значит быть отцом, особенно для тринадцатилетней девочки, в жизни которой он не принимал прежде никакого участия. Оставалась лишь крошечная надежда, что Минерва подскажет, что делать. Потому что сам он вряд ли справится и скорее всего лишь всё испортит. А этого он хотел сейчас меньше всего.
Собравшись с духом, он решительно спустился с холма и, отворив маленькую калитку в утопающий в цветах палисадник, постучал в дверь дома. С минуту всё было тихо, но потом откуда-то из глубины дома послышался торопливый топот чьих-то ног, и дверь распахнулась, явив Снейпу запыхавшееся лицо его дочери. Лея смотрела на него во все глаза, и на ее лице постепенно расцветала радостная улыбка.
– Я так и знала, что ты сегодня приедешь, – радостно сообщила она, не спуская с Северуса взволнованного взгляда.
– Ты так говорила каждый день на протяжении последнего месяца.
В небольшой коридор, ведущий от входной двери вглубь дома, вышла Минерва, вытирая руки о кухонное полотенце. Она выглядела непривычно в простом льняном платье цвета небесной лазури, поверх которого был повязан передник. Несколько черных прядей выбились из свободного пучка, красиво обрамляя ее точеное лицо. Подойдя к Лее, она мягко отодвинула дочь в сторону, давая Северусу возможность войти.
– Ты как раз вовремя. Обед скоро будет готов. Лея, – обратилась она к дочери, – присмотри за супом, пока я покажу нашему гостю его комнату.
На лице девочки отразилось недовольство, но под строгим взглядом матери она лишь картинно вздохнула, как будто ее обрекли на вечную каторгу, и поплелась на кухню. Минерва проводила ее с легкой улыбкой и покачала головой, бросая на Северуса красноречивый взгляд.
– Она очень тебя ждала, – проговорила она чуть тише, чтобы Лея, скрывшаяся только что на кухне, не услышала. – Идем наверх, я покажу, где ты сможешь оставить вещи и отдохнуть.
Дом, в котором жили Минерва и ее дочь, изнутри выглядел также идиллически, как и снаружи. Небольшая гостиная, прихожая и кухня на первом этаже и три спальни на втором. Чувствовалось, что хоть дом и старый, за ним внимательно ухаживают, сохраняя ощущение по-настоящему домашнего тепла и уюта.
Минерва открыла одну из дверей спален на втором этаже и, пропустив Северуса вперед, вошла следом. Комнатка была небольшая, но уютная. Неширокая кровать в углу, рядом – небольшой письменный стол, на котором примостилась масляная лампа, комод, заставленный книгами, и шкаф для одежды – вот и вся мебель. Северус положил свой дорожный саквояж на кровать и огляделся.
– Это единственная свободная комната в доме, – немного смущенно проговорила Минерва. – Она небольшая, но зато из окна открывается чудесный вид на реку.
Да, по сравнению с его домом в Паучьем тупике, здесь просто идеально.
– У вас милый дом. Я успел рассмотреть, пока спускался с холма.
Отчего-то он не знал, что сказать. Обычно таких проблем у него не возникало, но сейчас им овладело какое-то смущение, как будто он попал сюда случайно, по ошибке, и все это понимают, но никто не решается выставить его вон. Кажется, Минерве тоже было неуютно, она так и стояла у самой двери, словно не решаясь пройти дальше в комнату. Возникшая между ними неловкость нервировала.
– Знаю, – улыбнулась она в попытке разрядить атмосферу, и в ее серых глазах на мгновение вспыхнул лукавый огонек. – Я видела тебя через окно кухни – ты простоял там почти сорок минут. Я уж было думала, ты никогда оттуда не спустишься.
Северус в очередной раз порадовался способности своего лица не выражать эмоции, когда ему это было нужно, иначе Минерва стала бы сейчас свидетелем его абсолютного и полного смущения со всеми вытекающими, как говорится.
– Что ж, не буду мешать. Ванная в конце коридора, если понадобится. Как будешь готов, спускайся на кухню, будем обедать, – она повернулась, собираясь выйти из комнаты, но на мгновение задержалась и оглянулась на Снейпа. – Я рада, что ты здесь, – тихо проговорила она и быстро вышла в коридор.
На лестнице зазвучали ее удаляющиеся шаги. Северус прикрыл дверь комнаты и с тихим вздохом упал на кровать, раскинув руки и закрыв глаза. Он совершенно не представлял, что делать дальше. Но первый шаг сделан, а значит, отступать уже поздно.
Когда Северус двадцать минут спустя вошел в кухню, разгоравшийся было там спор быстро стих.
– Умерь свой пыл, – донесся до него строгий голос Минервы, явно обращенный к дочери. – Ему и так не просто. Дай ему время привыкнуть…
Она резко замолчала, заметив входящего в кухню Снейпа, и быстро отвернулась к плите, занявшись обедом. Насупленная Лея сидела за столом, крутя в руках ложку. При появлении Северуса она устремила на него любопытный взгляд. Судя по всему, она едва сдерживалась, чтобы не забросать новоиспеченного отца кучей вопросов.
Северус молча опустился на стул, отчаянно пытаясь придумать, что сказать.
– Это мамино место, – тихо шепнула ему Лея.
– Пусть сидит, где хочет, – строгим тоном, не оборачиваясь, проговорила Минерва, снимая с плиты кастрюлю с супом и переливая часть его в изящную фарфоровую супницу. Поставив супницу на стол, она принялась разливать суп по тарелкам, после чего, наконец, села на оставшееся свободное место.
– Извини, – пробормотал Северус.
Постоянное чувство неловкости давило на нервы. А испытывающие взгляды, которые то и дело бросала на него Лея, совершенно не улучшали положение. Наверное, всё же нужно что-то сказать. Ведь он приехал, чтобы увидеть дочь. Будет по меньшей мере странно, если весь его визит пройдет в постоянном молчании.
– Как каникулы? – поразмыслив, задал он единственный всплывший в голове вопрос.
И похоже, он попал точно в цель, потому что следующие полчаса Лея взахлеб и в мельчайших деталях описала ему, как же проходят ее летние каникулы. Северус успел узнать о хулигане Тоби МакНамаре, которого она с друзьями вываляла в глине на прошлой неделе, о планах по разделу территории между отрядом их деревни, который сейчас возглавляли она и некий Дарен Глисмон, и отрядом из Киллирока. А еще у них намечается какая-то стычка с ребятней из деревушки под названием Комри. Ах да, у сына фермера МакКензи скоро день рождения, но Лея совершенно не хочет туда идти, потому что там будет рыжая Салли, а они с Леей вечно ругаются, потому что та ревнует Лею к Глисмону.
Под конец у Северуса голова пошла кругом от обилия совершенно непонятной ему информации. Минерва благоразумно помалкивала, с едва заметной улыбкой наблюдая за вялыми попытками Северуса вникнуть в рассказ дочери.
– Завтра я покажу тебе округу, – проглотив последнюю ложку супа, заявила Лея. – Можно поплавать в речке, она тут совсем недалеко. Я плаваю почти каждый день – в четверг соревнования по плаванию, так что мне нужно много тренироваться, если хочу опередить Малкольма Мактавиша. Хотя братья Фрейзер тоже хорошо плавают, – задумчиво проговорила она, похоже уносясь мыслями к предстоящему соревнованию.
Воспользовавшись моментом, Северус устремил на Минерву умоляющий взгляд.
– Лея, почему бы тебе не показать… – она на мгновение запнулась, – Северусу свою лабораторию?
Глаза их дочери тут же загорелись восторженным огнем.
– Лабораторию? – Северус непонимающе переводил взгляд с Минервы на дочь.
– У меня есть своя лаборатория в сарае, – тут же принялась объяснять Лея. – Помнишь, ты подарил мне книгу по зельям на Рождество? Так вот, я научилась готовить почти все зелья из нее, – она невольно нахмурила лоб, что-то припоминая. – Только с бодроперцовым зельем что-то не получается, оно постоянно меняет цвет на буро-желтый, хотя должно быть красным.
– Вот Северус тебе и поможет, – проговорила Минерва, красноречиво глядя на Снейпа.
Зелья… Гениально, Минерва. Их общее с Леей увлечение. Но поблагодарить МакГонагалл за подсказку он не успел, Лея вытащила его из-за стола и повела в сарай. Лабораторией, конечно, он бы это не назвал. Но для начала было вполне неплохо. Во всяком случае, все необходимое здесь было. Северус осмотрелся: небольшое одноэтажное строение, большая часть которого была заставлена садовым инвентарем. У дальней стены примостился деревянный стол и несколько старых шкафов из-под книг и полок, на которых стояли баночки с ингредиентами. На столе гордо возвышались два котла и несколько колб разных объемов. Как мастеру зелий, Северусу было смешно на это смотреть, но Лея явно гордилась своей «лабораторией».
– Конечно, это не то, что у тебя в Хогвартсе, – грустно вздохнула она. – Но зато я могу тренироваться в приготовлении хотя бы простых зелий. Мама не разрешает варить более сложные, потому что не хочет, чтобы я разнесла сарай, если что-то в процессе приготовления пойдет не так.
– Думаю, она не хочет, чтобы ты сама пострадала, – хмыкнул Северус, заглядывая в один из котлов, на дне которого поблескивала грязно-желтая жижа. – Противопростудное, я полагаю?
Лея смущенно кивнула.
– Что ж, – Северус снял сюртук, повесив его на вбитый в стену гвоздь, очевидно заменявший крючок, и закатал рукава рубашки, – думаю, пора привести это место в надлежащий вид.
Глаза Леи радостно загорелись.
В дом они вернулись уже затемно. Минерва сидела в гостиной, удобно устроившись в кресле с книгой в руках. При их появлении, она оторвалась от чтения и взглянула на вошедших отца и дочь поверх маленьких квадратных очков.
– Вижу, день прошел продуктивно, – ее взгляд придирчиво скользнул по пятнам как минимум пяти разных зелий, украшавших одежды обоих зельеваров.
– Теперь я умею варить бодроперцовое зелье, – гордо возвестила Лея, на чумазом лице которой сияла улыбка в тридцать два зуба. – И еще папа показал мне кучу всяких приемов, чтобы зелье получалось правильно. Там, оказывается, столько нюансов, но в книге они не описаны…
Минерва изогнула бровь, красноречиво глядя на дочь.
– Знаю, «марш в ванну и спать», – закатила глаза Лея и тут же умоляюще посмотрела на стоящего рядом Северуса.
– Даже не думай, – строго проговорила Минерва, быстро разгадав замысел дочери. Раньше, Элфинстоун всегда давал ей поблажки, и теперь Лея рассчитывала, что Снейп будет делать также, особенно пока пытается завоевать ее расположение. – Он здесь всего один день. У него пока нет права голоса.
Лее ничего не оставалось, как подчиниться. Пожелав родителям доброй ночи, она утопала наверх, а Северус не без удовольствия расположился на диване. Только сейчас он понял, как сильно вымотался за последние несколько часов.
– Она попытается вить из тебя веревки. Не поддавайся.
Минерва отложила книгу в сторону и сняла очки, аккуратно положив их поверх книги на журнальном столике рядом с креслом, в котором сидела.
– Никогда не понимал, как можно так много говорить, – честно признался Северус. – Она не замолкает ни на минуту.
– Это она от волнения, – рассмеялась Минерва. – Просто она очень хочет тебе понравиться.
– В этом мы с ней похожи, – усмехнулся Снейп. – Ты заметила, она назвала меня отцом.
В освещенной свечами комнате глаза Минервы мягко блеснули.
– Лея была шокирована, когда узнала, что Элфинстоун был ее приемным отцом, но, думаю, она обрадовалась, узнав, что ее настоящий отец ты. Бог знает почему, но она обратила на тебя внимание едва ли не с первого своего дня в Хогвартсе. Может это была интуиция, может – зов крови, не знаю. Но она постоянно говорила о тебе, старалась понравиться, ждала твоей похвалы.
– Она очень проницательная, – откинувшись на спинку дивана, Северус задумчиво рассматривал висевшую над потухшим камином картину. – И очень умная, – он перевел взгляд на Минерву и едва заметно улыбнулся. – Истинная дочь своей матери.
– Иногда мне кажется, она гораздо умнее меня, – усмехнулась Минерва.
Внезапно лицо Снейпа сделалось серьезным, он подался вперед, устремив на МакГонагалл испытывающий взгляд.
– Расскажи мне о ней. Ведь я ничего толком не знаю о собственной дочери. Как она росла. Какое у нее было первое слово. Что она любит, а что нет. Я хочу знать всё.
С минуту Минерва молча смотрела на него, чуть склонив голову на бок, а потом молча поднялась из кресла. Сейчас она напоминала Снейпу кошку, большую и грациозную.
– Рассказ будет долгим, – со вздохом улыбнулась она. – Так что заварю-ка я, пожалуй, нам чаю…
Они проговорили почти всю ночь. Зато теперь Северус знал о своей дочери почти всё. Оказывается, она боится пауков и обожает белок. Впервые на метлу она села в пять лет, и полет закончился сломанным запястьем. Ее первым словом было «да». Она любит гулять под дождем и что-то тихо напевать, когда о чем-то глубоко задумается. Ее любимый цвет – синий. И она мечтает стать великой волшебницей, как Дамблдор.
Стрелки часов медленно ползли по кругу, отсчитывая время, а Минерва всё говорила. И чем дольше Северус слушал ее, тем больше крепло в его душе незнакомое ему чувство привязанности. Впервые ему было не всё равно, он хотел знать о Лее всё. Он готов был на всё, лишь бы стать для нее хорошим отцом. Хоть пока и не очень понимал, как это сделать.
Радовало, что Минерва была рядом, мягко направляя его, порой подсказывая, что и как делать, как вести себя в общении с девочкой. За следующие несколько дней она явно успокоилась, привыкнув к тому, что в их с Леей доме появился еще один постоялец. Они много гуляли втроем, Северус помогал Минерве в уходе за садом, с Леей они подолгу пропадали в сарае. Летом, когда занятий в Хогвартсе не было, Северус выполнял заказы на приготовление зелий от сотрудников больницы Св. Мунго, и Лея с удовольствием помогала ему, совершенствуя свои навыки в зельеварении. Она больше не мечтала стать игроком шотландской сборной по квиддичу. Теперь она хотела быть зельеваром, как ее отец. Минерве эта идея не особо нравилась, но она не стремилась вступать в дискуссию, опасаясь нарушить ту идиллию, что воцарилась между отцом и дочерью.
Она никогда прежде не видела Снейпа таким… мягким, внимательным, заботливым. Порой, когда он был чем-то занят, не замечая ничего вокруг, она украдкой наблюдала за ним. Когда же их взгляды случайно пересекались, сердце у нее в груди вдруг начинало биться сильнее. Давно забытое чувство близости с другим человеком медленно просыпалось внутри нее, заставляя всё чаще думать о Снейпе.
Северус же думал о ней постоянно. По вечерам, сидя в их маленькой гостиной, он украдкой наблюдал, как она читает книгу, забравшись в глубокое мягкое кресло и подогнув под себя ноги. Ему нравилось, как легким движением она заправляет за ухо выбившуюся из прически прядь, как хмурит брови, если натыкается на какой-то особенно трудный абзац в книге; как она хлопочет на кухне, готовя обед, или собирает травы в поле, а ветер развевает подол ее легкого платья, играя с черными упругими локонами. Здесь, вдали от Хогвартса и дел Ордена Феникса, она казалась такой умиротворенной, такой живой, настоящей. Сколько раз, глядя в ее бездонные серые глаза, ему хотелось коснуться ее, обнять и никогда не отпускать из своей жизни. Но, несмотря на теплые отношения, воцарившиеся между ними, Минерва продолжала сохранять дистанцию, и это мучило Снейпа, но поделать он ничего не мог, как ни старался.
