Текст книги "Офсайд (СИ)"
Автор книги: Ariennim
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
– Ей недолго осталось.
Еще одна капля краски, которая всегда окрашивает душу в различные тона, светлые и темные. Эта краска была черная. По дороге пронесся синий автомобиль, издающий оглушающий гул.
– Где ты сейчас? – решился спросить он.
– На улице.
Опять разговор не получается. Он пнул попавшийся под ноги камешек.
– Давай встретимся?
– Нет, – тут же ответила она. – Знаешь, мне надоело во всем потакать твоим желаниям, с меня хватило, и… – вдруг она резко замолчала.
Пхён Вун оторвал взгляд от серого неприглядного асфальта. Минджи, в голубой кофте и юбке, с шелковой белой ленточкой на тонкой шее, смотрела на него, застыв с телефоном в руке. Ее губы были чуть приоткрыты, а лучистые глаза широко распахнуты от удивления. Потом она выронила телефон из руки. Проехал еще один громкий автомобиль.
Пхён Вун совсем не знал, что еще сказать, он просто подошел к ней, поднял телефон, проверив, не сломался ли, подал ей. Она неосознанно отступила на шаг, а потом взяла его. Уже хотела убежать, но Пхён Вун остановил ее, ухватив за руку, наверное, немного грубее, чем следовало бы.
– Зачем ты убегаешь?
– Я уже говорила тебе. Отпусти, мне пора, – она попыталась освободить свою руку.
– Давай встретимся как-нибудь? – снова предложил он.
Она только смотрела на него, чуть сощурив глаза.
– Эй, не надо так с девушками обращаться! – раздался знакомый громкий голос. Этого еще не хватало…
Из всех семи миллиардов людей на Земле в эту минуту и в этом месте угодило появиться именно Ан Чи Ёна. По всем признакам можно было догадаться, что он решил совершить вечернюю пробежку, как будто на тренировках уставал недостаточно. Не желая предстать в невыгодном для себя свете перед этим простаком, как он его окрестил, Пхён Вун нехотя разжал непослушные пальцы. Девушка тут же повернула в обратную сторону, поспешно удаляясь в неизвестном направлении.
– Завтра, на этом самом месте, в девять! – крикнул он ей вдогонку слова, которые уже вряд ли могли достигнуть ее ушей. Проехал грузовик.
– Кто она? – не сдержался Чи Ён, от рождения страдающий излишним любопытством.
Пхён Вун все еще смотрел ей вслед до тех пор, пока она не скрылась среди многочисленной толпы.
– Она… – а кто она для него? Развлечение? Способ убить время? Или что-то большее… – Одна моя знакомая, – наконец, выбрал он.
– Красивая, – заключил Чи Ён, посмотрев в ту же сторону, что и Пхён Вун.
На западном склоне небосвода виднелось лишь светлое зарево, солнце уже зашло, обозначая конец рабочего дня, полного забот и проблем, и начало тихой таинственной ночи.
– Ты куда собирался? – наконец опомнился Пхён Вун.
– Я… тут просто пробегал и вот… – замялся Чи Ён.
– Ну так беги дальше, – посоветовал он.
– Да я уже домой собирался… – он почесал затылок. – Нам же по пути?
Пхён Вуну не оставалось ничего кроме как вздохнуть, пытаясь управится со своими эмоциями, обретающими все более негативную окраску. Он пожал плечами и пошел, направляясь домой. Вслед за ним сорвался с места и Чи Ён. Некоторое время относительная тишина не нарушалась ни с одной, ни с другой стороны. Но Чи Ёну это быстро надоело, и он стал подыскивать подходящую тему для разговора, которая никак не желала находиться.
– А почему ты эту свою знакомую удерживал? – все же выбрал он. – Ей, наверное, больно было…
Да, Пхён Вун сделал ей достаточно боли. Только понял это тогда, когда стало слишком поздно.
– Не твое дело, – все-таки ответил он.
– Вы поссорились? – не сдавался Чи Ён.
– Не твое дело.
Ну вот, опять один и тот же ответ. Пхён Вун напоминал ему непробиваемую стену, о которую бросаешь бобы, а они тут же отлетают обратно.
– Ты видел Чонхо? – решил выбрать нейтральную тему Чи Ён.
– Не твое де… А, да, видел, – опомнился он.
– Какой-то он странный был, тебе не показалось?
Пхён Вун опять пожал плечами.
– Может, слишком задумчивый?
На этом разговор снова потух и больше не возобновлялся. Дойдя до заветного поворота и попрощавшись с Чи Ёном, Пхён Вун наконец остался один, чего так страстно желал последние полчаса.
В отличие от него Чи Ён не любил одиночество, просто не привык к нему, потому что с самого детства встречал дома многочисленных друзей своего брата. В их доме часто было шумно, и с течением времени это вовсе перестало тяготить Чи Ёна.
Только вот сейчас было совсем непривычно. В квартире была лишь тишина, никого более. Вот как, значит, Чи Вон решил сбежать от своих сегодняшних обязанностей дежурства по кухне. Ну ничего, Чи Ён его дождется и предъявит свои обвинения по поводу должностного преступления.
Но Чи Вон не вернулся и ночью. Это уже заставляло волноваться, раньше такого никогда не случалось, тем более он не предупреждал ни о чем. Чи Ён попытался позвонить ему, но раздражающий звук звонка на телефоне брата раздался где-то в области кухни. Даже телефон забыл!
Встревоженный этим происшествием, Чи Ён даже заснуть не мог, что-то выхватывало его из сна каждый раз. Он страшно волновался, ведь его семьей был только брат, и он с раннего его детства поддерживал Чи Ёна и помогал во всем, несмотря на то, что называл оскорбительным именем Кэджи. В некотором роде он стал чем-то вроде примера для подражания. И вот теперь уже третий час ночи, а его все нет.
Вдруг обокрали или избили… А может, похитили? Каждое предположение было страшнее предыдущего. Чи Ён уже собирался звонить в полицию, когда в шестом часу утра услышал открывающийся замок входной двери. Чи Ён тут же подлетел к двери.
– У тебя должны быть достаточно веские причины, чтобы… – он замолчал, увидев на пороге брата, довольно помятого ночными похождениями. Глаза были покрасневшие, волосы всклокочены, ближе можно было различить слабый запах алкоголя.
– Тссс… – Чи Вон подошел, несколько раз чуть не упав, и приложил палец к его губам. Не такой уж и слабый этот алкогольный запах…
Оставалось только гадать, где он провел всю ночь, сам Чи Вон об этом был не в состоянии говорить. Чи Ён попытался оттащить его в их комнату, уложить на кровать, ведь самое верное решение было выспаться, поговорить можно было и потом. Все это далось с большим трудом, брат был выше его.
– А это что? – он указал на красное пятнышко на шее, когда ему все-таки удалось уложить брата.
– Ой, отстань… – зло буркнул Чи Вон, накрыв ладонью указанное место.
Вот оно как… Интересно, что еще он успел натворить за ночь. Чи Ён почувствовал себя строгим родителем, встретившим своего сына утром. Пришлось остаться дома, Чи Ён не хотел оставлять брата одного в таком состоянии, тем более вдруг ему взбредет в голову снова выйти на продолжение ночной прогулки?
Утро выдалось неприветливым, небо хмурилось, будто тоже было возмущено таким безответственным поведением молодого человека из западной части Сеула. Самое время, чтобы восполнить неудавшийся ночью сон, решил Чи Ён. Проснулся он довольно поздно, сразу же уловив запах жареного мяса, что служило верным признаком того, что брат уже давно на ногах.
– О, уже проснулся? – спросил Чи Вон, увидев вошедшего на кухню брата. – Поздно…
Чи Вон был опрятно одет, волосы аккуратно причесаны, лицо свежее – ничто не говорило о недавнем приключении. Разве что небольшой пластырь на шее.
– Кто бы говорил… – пробурчал Чи Ён. – Сам-то во сколько вернулся? Где-то в… – он посмотрел на настенные часы, вспоминая время возвращения брата. – Черт, уже поздно!
Он понесся собираться на тренировку. На дорогу оставалось всего сорок минут, и нужно было приложить все силы, чтобы успеть вовремя, ведь это была последняя тренировка перед игрой в Сувоне. Хотя тут даже и Чхоллима бы не помог.
Волей ли судьбы или высших сил, а может, самого Ханнулима, но Чи Ён успел зайти на стадион еще до того, как началась тренировка, даже опередил тех, кто опаздывали всегда. Ход тренировки не меняло даже то обстоятельство, что завтра рано утром им предстоит ехать в другой город – все шло, как обычно. Разве что До Гын был, непривычно для всех и для него самого в частности, молчалив, почти не разговаривал ни с кем, даже с Чхан Ги. Могло даже показаться, что он его избегал. Да и Чонхо был более задумчивым, чем всегда, хотя кто знает, что там у него там в голове творится..
После тренировки Чи Ён решил зайти в гости к Джа Кёну, адрес дома которого узнал у тренера. Непременно нужно было сказать, что завтра они уезжают, и, конечно же, узнать, как его рука. С тех пор, как он предотвратил исполнение угрозы о том, чтобы сломать Джа Кёну пальцы, он чувствовал что-то вроде ответственности за него, хотя и был с ним примерно одного возраста.
К вечеру небо хмурилось все сильнее, и по дороге к старым малоэтажным домам Чи Ён уже сильно сомневался насчет своего спонтанного решения навестить друга. Прохладный ветер извещал о приближающемся дожде, что делало этот район еще неприглядней и тоскливей.
А вот и этот дом, небольшой, двухэтажный, с темными окнами и многочисленными дверями. Седьмая квартира… В самом углу. Еще раз проверив адрес, Чи Ён постучался в дверь. Никакой реакции, странно. Может, слишком тихо? Чи Ён повторил попытку. Безрезультатно. Там могло и не быть никого.
– По-моему, хозяев дома сейчас нет, – он уже собирался уходить, но голос, внезапно раздавшейся прямо над левым ухом, заставил его вздрогнуть и обернуться.
Перед ним был Джа Кён, удерживающий в здоровой руке какие-то цветные бумажки. Чуть бледнее, чем обычно, и с волосами, как всегда находившимися в художественном беспорядке, он открывал дверь квартиры.
– А, я тут пришел спросить как твоя рука… – наконец, сказал Чи Ён, поздно сообразив, что сказать что-то все-таки надо.
– Как видишь, проживает в комфортных условиях, – ответил он иронично.
Дверь открылась с легким скрипом. Чи Ён продолжал стоять как вкопанный.
– Ты заходить собираешься?
Эта фраза заставила его опомниться и переступить порог. В конце концов, он ведь для этого и пришел в квартиру Джа Кёна. Да и не квартира это была вовсе, всего лишь комната, скудно обставленная мебелью, тусклым освещением и занавесками, которые справа ближе к стене внизу были немного порваны. Джа Кён со звоном кинул ключи на стол.
– А я тут тебе тубу принес… вот, – Чи Ён положил на стол упаковку, купленную по дороге. – Тут кальция много, как раз для тебя.
– О… спасибо, – Джа Кён улыбнулся. – Ты еще что-то хотел сказать? Да ты присаживайся, чего стоишь, – он указал на маленький диван.
– Да, в общем, тут такое дело… – Чи Ён сел на краешек дивана. – Мы завтра едем в Сувон и…
– Я помню об этом, – перебил он его.
– Ты поедешь?
– Может быть… Есть хочешь?
– Может, немного…
Джа Кён отвернулся к столу, разделяя принесенное соевое блюдо на две равные порции. Одной рукой это выходило не совсем удачно, пришлось помочь. Чи Ён подлетел к парню, чуть не сбив того с ног. Число его извинений можно было оценивать десятками.
– Хватит, – не выдержал Джа Кён бесконечно повторяющихся однообразных слов.
– Прости, – напоследок сказал Чи Ён, неизвестно за что извиняясь на этот раз: за неосторожность или надоедливость.
Тубу оказалось суховатым на вкус, и чай отдавал легким оттенком хлора, но ужин всегда становится вкуснее, если ешь его в компании. Но если на улице разошелся вечерний дождь, то ужин начинает казаться совсем дивным, словно только что из ресторана. Капли гулко стучали, падая с неба и извещая о своих серьезных намерениях продолжать так всю ночь.
– Ладно, поправляйся, – Чи Ён уже собрался уходить.
– У тебя есть зонтик?
– Я тут недалеко отсюда живу…
– Где именно?
– Недалеко.
Чи Ён уже открыл дверь, но вдруг обернулся, улыбнувшись напоследок. А за ним водопадом стекали целые водяные потоки.
– Будем рады видеть тебя завтра, – произнес он и скрылся в водяном тумане.
– Спасибо… – ответил Джа Кён в пустоту.
Редко когда к нему захаживали гости, да он и не особо стремился их приглашать – показывать свое жилье было не самым приятным и увлекательным делом. Да и времени не было на такие глупости, до недавнего времени Джа Кён во второй половине дня пропадал на автозаправочной станции, пока не был уволен и, как следствие этого, его рука не была сломана. Теперь жизнь заметно осложнилась. Приходилось заниматься неблагодарным делом – расклеивать да раздавать листовки, где только вздумается. Работа неинтересная, да еще и платят символически, но все лучше, чем ничего.
Он лежал на диване, внимательно изучая мелкие трещинки на потолке, и слушал самую распространенную и длительную музыку в мире – тихий шелест ночного дождя.
Вот одна изогнутая линия подкрадывается к другой, тонкой, но очень длинной.
И человек не может существовать один. Он был очень благодарен господину Квону за то, что тот одолжил ему деньги, которые в тот же вечер отнес требующему их водителю. Теперь одной проблемой стало меньше.
А эту линию словно нарисовал начинающий художник: где-то она была толще, где-то тоньше.
Вот так и в жизни: черное рассекает белое в самых неожиданных моментах, но ведь белого всегда больше, не правда ли? Всю неделю он жил своей обычной жизнью, никем не тревожимый, и это было действительно приятно. Вот только в первом матче он не участвовал, уступив свое место двум пришедшим игрокам. Хотя, может, это и к лучшему…
Дождь становился громче, казалось, он наполняет дом, и негде было скрыться от подступающей воды, она накрывала и его самого. Интересно, как добрался Чи Ён до дома в этом ливне… Это была последняя его мысль перед тем, как водяной вихрь накрыл его с головой.
Джа Кён был бесцеремонно разбужен яркими лучами утреннего солнца, так своевольно заглядывавшими каждый день во все дома и будящими неосторожных жителей. От ночного дождя не осталось даже следов. Прекрасный день для дальних поездок.
Если он не мог должным образом играть за свою команду, то по крайней мере нужно было достойно за нее поболеть. Он посмотрел на часы. Без десяти восемь. Дорога была недолгая, можно бы не торопиться. Умыться, позавтракать, подумать о чем-то отвлеченном – без спешки эти занятия приобретают совершенно другую окраску, особенно, если возможно задействовать только одну руку.
Он решил даже позвонить Хён У, предупредить, что его не будет сегодня в школе, хотя это было излишне – он часто пропускал занятия. Торопиться ведь некуда, оставалось еще много времени. Он снова посмотрел на часы. Без десяти восемь…
========== Борись! ==========
Трудно договориться со временем. Порой оно делает все, чтобы предотвратить задуманные планы, столь неважные, смехотворные для прошедших тысячелетий. А иногда, неумолимо продолжая свое движение для остального мира, оно просто останавливается для одного человека. На цифрах восемь-пятьдесят, например.
С трудом сдержав себя от длительных ругательств, Джа Кён поспешно побросал нужные вещи в рюкзак, уже выбежал из дома, но, отойдя на несколько метров, вспомнил, что забыл закрыть дверь, вернулся, долго искал в рюкзаке ключи, не нашел там, зашел обратно в комнату, чтобы их отыскать, обнаружил их у себя в кармане брюк, где они спокойно лежали все это время. Добежав до автобусной остановки, он встретил новое несчастье: автобус дальнего следования только что уехал. Оставалось мало времени, всего сорок минут, и он решил преодолеть путь другим способом, более надежным, чем коварные автобусы.
Железнодорожная станция Ёнсан, как и всегда, была многолюдна, к платформе можно было пройти только с большим трудом. Следующий скоростной поезд прибывал через минуту. В регулярности Первую линию столичного метрополитена никогда нельзя было упрекнуть.
Поезду никак не удавалось набрать достаточной скорости, остановки следовали одна за другой. На девятнадцатой станции Джа Кён уже готов был проклясть все на свете, и особенно тех людей, которым пришло в голову сделать такие частые станции. Через двадцать минут он вышел на станции Сувон, окруженной громоздким зданием, где дополнительно размещались магазины и рестораны. Обращать внимание на украшенный бежево-коричневыми линиями потолок, посередине которого устроилось большое окно, пропускающее через себя солнечный свет, у него просто не было времени. Игра продолжалась уже полчаса.
Оставалось только найти место проведения матча. Задача облегчалась тем, что Джа Кён бывал в Сувоне несколько раз, и спустя недолгое время он, наконец, пришел к стадиону. Поле ограждали лишь невысокие трибуны, но внутри было намного уютней, чем у них, в Янчхонгу. Несколько минут назад закончился первый тайм. На нижних рядах было несколько десятков зрителей.
– Какой счет? – спросил Джа Кён без всяких церемоний у одного из них, усаживаясь рядом.
– Ноль – два, – сквозь зубы ответил ему парень в синей футболке, не обратив даже внимания на спрашивающего.
Сердце тут же сделало радостное сальто. И как такое можно было пропустить? Команде, сформировавшейся в городе, которому принадлежит один из самых успешных клубов, участвующих в национальной лиге, забить, должно быть, не так уж легко.
Перерыв закончился, прозвучал свисток, обозначающий начало второго тайма. Джа Кёну казалось, что он смотрит на совершенно чужую команду, не на ту, с которой тренировался совсем недавно. На поле они держались намного уверенней, и каждый четко выполнял отведенную ему функцию. Нападающие упорно атаковали, и счет бы увеличился, если бы не некоторые их ошибки. Но и это не омрачало общей картины происходящего. На этот раз на скамейке запасных был Мун Хо, предоставив тем самым возможность защитникам Пулен Балкёч вконец потерять направление атаки: их преследовала иллюзия того, что и с той, и с другой стороны было одно и то же лицо, будто один человек двигался со скоростью света.
Был только один минус – мяч то и дело вылетал за боковую линию, поэтому игра часто приостанавливалась. Вот и сейчас, за несколько минут до конца матча, мяч коварно покатился к трибунам из-за неточной передачи, направленной Со. Подавать мяч должен был Ыль Квон. Выйдя за боковую линию, он взял мяч в руки, отошел на несколько шагов, чтобы придать полету мяча большей скорости, разбежался, уже хотел бросить его вперед ожидавшему его Чи Ёну, но вышло все куда более сложно. Может, он вовремя не выпустил мяч из рук, а может, на то была воля самой судьбы, но Ыль Квон начал стремительно наклоняться вперед, но не упал, и, успев опереться на руки, перекувыркнулся через себя в воздухе, выпрямился, выпустил из рук мяч, который с быстротой молнии полетел прямо в штрафную площадку Сувона. Тхэ Ву, очень кстати оказавшийся там в этот момент, сыграл головой, направив мяч в ворота Пулен Балкёч. Все произошло настолько быстро и неожиданно, что они даже не успели отреагировать на такое развитие событий, и только мяч продолжал вертеться в сетке ворот. Ноль – три.
Финальный свисток прозвучал как-то триумфально, радостно. Это была первая победа и первые три заработанных, таких бесценных, очка. Но немногочисленные зрители не разделяли эти радостные чувства. Расстроенные и подавленные, они молчаливо уходили с трибун.
– Как же это, нерушимая крепость Хвасон разбита? – говорил кому-то тот, что сообщил Джа Кёну счет.
Джа Кён так и не понял, что тот парень имел в виду, да это было и не важно. Команды выстроились друг напротив друга, сделали традиционный поклон, начали расходиться. А солнце щедро поздравляло сегодняшних победителей своим неощутимым золотом.
– Ём Джа Кён! – раздался звонкий голос откуда-то слева.
Он повертел головой, увидел Кёнхва, с которой познакомился как-то раз, когда зашел на их стадион. Она махала ему рукой. Пришлось идти к ней.
– Ты видел, видел это? – затараторила Кёнхва, когда Джа Кён подошел к ней. – Видел первую половину игры?
– Нет, я опоздал… – пришлось признаваться ему.
– Жаль… – ее энтузиазм несколько поостыл. – Ю Чонхо просто ветром дуло к воротам, он забил мяч уже на третьей минуте!
– Стоило ожидать… – пробормотал Джа Кён. – А второй гол?
– Не такой красивый как первый, не очень быстрый, но все равно… Чхо Пхён Вун выполнял штрафной удар, и Ан Чи Ёну удалось забить.
– Правда? – а вот этого ожидать не стоило. Джа Кён искренне удивился.
Она кивнула.
– Ладно, пойдем встречать победителей, – Кёнхва начала спускаться по короткой лестнице.
Моменты счастья кратковременны, недолговечны, но, тем не менее, самые дорогие, что есть в жизни. Сейчас они действительно были счастливы. И угрозы обязательных последующих проигрышей, посланные в их адрес напоследок игроками Сувона, нисколько не портили настроение. Теперь они ехали в скоростном поезде Первой линии метрополитена, шумно переговариваясь. Несмотря на то, что было уже далеко не утро, в вагоне было много людей.
– Ыль Квон, а как ты сделал эту подачу в конце? – спрашивал До Гын. Его глаза блестели радостным огоньком.
– Да я… сам не знаю, – он на секунду накрыл ладонью нос по странной привычке.
– А ты, Пхён Вун, ты так и предполагал, что Чи Ён забьет с твоей передачи? – не унимался До Гын.
– Может быть… – он пожал плечами, продолжая набирать в телефоне чей-то номер.
– А ты, Чхан Ги, как ты тогда… – До Гын повернулся к нему, но лишь посмотрев в его глаза, замолк, чуть покраснел, а потом мигом отвернулся.
Чхан Ги только вздохнул еле слышно и уставился на маленькие дома, неприметные здания городка, название которого даже не знал. Пейзаж, видимый в окне поезда, был намного интересней.
Некоторое время никто из них не разговаривал, каждый углубившись в свои сокровенные мысли.
– А теперь давайте отпразднуем первую победу? – До Гын с надеждой посмотрел на товарищей, не сумев так долго молчать.
Кто-то смотрел себе под ноги, кто-то отводил взгляд в сторону, кто-то просто проигнорировал.
– Я знаю один ресторанчик в Алкучжондон… – наконец, сказал Чи Ён.
Поезд снова начал набирать скорость. Вкрадчивый женский голос объявил следующую станцию – Ёнсан.
От станции Ёнсан до Алкучжондон, что в Каннамгу, было недалеко, но все автобусные маршруты словно специально делали огромный круг, чтобы наконец добраться до конечной остановки. Конечно, можно было пойти пешком, не нужно было никуда спешить, но после недавней игры желание на длительную прогулку исчезало безвозвратно, и осознание победы нисколько не прибавляло сил, а на одном энтузиазме далеко не уйдешь. Ханган радостно приветствовал возвратившихся победителей, и даже небо над городом было каким-то другим, несоизмеримо высоким и таким близким одновременно.
– Кёнхва, ты точно хочешь туда идти? Не устала? – в который раз спрашивал Ки Су девушку.
– Конечно, хочу, – в который раз отвечала она. – Это самая ответственная задача менеджера – участвовать в праздновании победы. И устать должен ты, если я все правильно понимаю…
Они шли позади, чуть в отдалении от остальной компании, громко переговаривающейся, излишне шумящей, что, впрочем, не мешало им нисколько не обращать на них внимания. Он держал ее руку, словно фарфоровую драгоценность, которая может разбиться от одного неосторожного прикосновения.
– У тебя есть телефон? – перед ними резко остановился Пхён Вун. – Мне очень нужно позвонить…
– А твой что, не работает? – Ки Су скосил глаза на его правую руку, удерживающую чудо техники.
– А он… не могу дозвониться с этого номера.
Ки Су пришлось отпустить руку Кёнхва. Он приступил к обыску своих карманов, нашел почти сразу же, но, посмотрев на экран, сообщил неутешительную весть:
– Прости, он разрядился…. – он виновато посмотрел на Пхён Вуна, сожалея, что не смог помочь.
А тот сразу же потерял к нему всякий интерес. Кёнхва он даже взглядом не удостоил. Вчера он весь вечер ждал Минджи на той проклятой улице, увидел тысячу проходящих мимо людей, сотни раз откидывал непослушные волосы назад, чтобы увидеть ту, кого он ждал. Но наблюдал только, как западный край земли плавится в красном золоте. Она не пришла. Он не понимал, как она могла не прийти, ведь раньше она была счастлива прибежать тут же, как только он позвал ее. Она не отвечала на его звонки, и длинные гудки в последние два дня стали постоянными сопровождающими его звуками.
– Гу Юн, – он решил повторить попытку, – можно позвонить с твоего телефона?
Тот только удивленно приподнял брови и достал из рюкзака такую нужную в современном мире вещь, дал Пхён Вуну. Вызов пошел сразу же, после третьего гудка ему ответили.
– Да?
– Минджи, я лишь хотел сказать… – начал он, но замолчал.
Опять эти длинные гудки. Он отдал телефон обратно его владельцу, но убирать далеко не пришлось, телефон зазвонил снова. Ответил Гу Юн.
– Алло?
– Сынок, приходи сегодня пораньше домой, – на сей раз в динамике слышался голос его матери. Обычно она не звонила ему так рано, уроки в школе должны были только закончиться. – Придешь, да?
– Я…может быть… А в чем дело?
– Сегодня к нам приехала моя сестра, твоя тетка, – в трубке раздался стук стекла, наверное, мать накрывала на стол. – Так неожиданно… – она усмехнулась. – Очень хочет увидеть тебя.
– Л-ладно, – он потер лоб ладонью, – постараюсь… – он прервал связь, сказав уже громче: – Послушайте, я не смогу пойти с вами, мне нужно срочно уйти.
Горько говорить такие слова, когда остальные идут праздновать первую победу и намечается большое веселье. Пламенным лучам солнца вдруг преградило путь белое облако.
– Как же, как, ты ведь так круто тот мяч взял… – к нему подлетел До Гын.
– Ты точно не можешь? – серьезно спросил его Чонхо.
Гу Юн помотал головой из стороны в сторону, действительно сожалея. Он уже успел привыкнуть к этой команде, считал ее своей, и даже некоторые крупные инциденты не могли затмить это чувство.
– Хорошо. До завтра, – без лишних вопросов попрощался Чонхо.
– Но в следующий раз же ты пойдешь? – спросил До Гын, обязательно ожидая положительного ответа.
– Может быть… До встречи.
Он круто повернул в противоположную сторону. Как бы ни хотелось остаться с остальными в этот момент, нужно было спешить домой, иначе пришлось бы проводить весь следующий день в выслушивании того, что Гу Юн совсем не ценит свою семью, а это представлялось совсем мрачной перспективой, ведь в противном случае его мать так и поступит. В последний раз его тетка приезжала к ним полтора года назад, почему бы и не повидаться с ней? Только вот придется возвращаться обратно до станции метро, хотя ближе на станцию Ёксам, на Второй линии, самой загруженной вне зависимости от времени суток. До нее нужно было пройти два квартала, если он правильно помнил, а потом повернуть…
– Сбегаешь от всеобщего веселья? – раздался позади голос, который ему хотелось бы слышать меньше всего на свете.
Оставалось совсем немного до Ёксам, где было настолько много людей, что потерять спутника не составляло особого труда. Гу Юн решил игнорировать не отстающего от него Мун Хо, снедаемого чувством ущемленного самодовольства из-за того, что за всю предыдущую игру ему не позволили выйти на поле хотя бы на несколько минут. Это жутко угнетало его. Что ж, портить настроение другим не такой уж плохой выход.
– Эй, ты оглох? – не отставал он.
Никакого должного внимания, что раздражало еще больше.
– Или не хочешь вспоминать, что было тогда на стадионе? – ехидно поинтересовался Мун Хо. Теперь он шел рядом с ним.
С трудом совладав с собой, Гу Юн остановился на секунду, неосознанно сжал кулаки. Солнце грело все жарче, стараясь расплавить все подвластные ему территории.
– О, точно не хочешь… – выдал Мун Хо свои глубокомысленные наблюдения. Он достал пачку сигарет, зажег одну, затянулся. – Или все же хочешь продолжить?
Они проходили мимо узкого переулка, отличавшегося отсутствием людей и темной прохладной атмосферой.
– Ну согласись, хочешь? – подталкивал он Гу Юна к ответу, выпуская очередную струю дыма.
Но простые насмешки приобрели неожиданные дальнейшие последствия, которых Мун Хо никак не ожидал. Не выдержав последних слов, причем произнесенных на добрую половину улицы, Гу Юн ухватил его за грудки, затащив в этот темный переулок между двумя высотными зданиями и грубо прижал к холодному камню стены одного из двух домов.
– Чего ты хочешь? – сквозь зубы спросил он, посмотрев прямо в глаза, впервые за несколько дней.
– Я? Дай-ка подумать… – он сощурил глаза, приняв задумчивый вид, повернул голову в сторону, снова затянулся. – Хочу, чтоб ты перестал меня игнорировать, – наконец выдал он, выдохнув дым прямо в лицо.
От обилия зловредного запаха табака Гу Юн закашлялся, был вынужден отпустить своего пленника, отошел на несколько шагов.
– Ты в порядке? – спустя полминуты продолжительного кашля Мун Хо все же забеспокоился, положил руку на плечо Ко.
Гу Юн дернулся, скидывая руку со своего плеча, будто это было раскаленное железо. Выпрямился, зло посмотрел на крашеного парня. Уже собрался уходить, но Мун Хо остановил его.
– Ну так как, перестанешь игнорировать? А то от твоего кислого выражения лица жить не хочется…
– Тебе внимания не хватает?
– Если только твоего.
Гу Юн резко подошел, замахнулся, хотел ударить в правую скулу, ухватившись другой рукой за воротник черной куртки, но в последний момент остановился, рука бессильно опустилась. Брови сведены, глаза какие-то грустные. В первый раз Мун Хо видел такой взгляд, он испугался его, внешне сохраняя насмешливое выражение лица.
– Что, драться не умеешь? – все тем же насмешливым тоном поинтересовался Мун Хо.
Что же такое, Гу Юн даже ударить его не мог, рука не хотела слушаться. Где-то на основной улице раздался заунывный звук сирены полицейской машины. Сюда проникли лишь отголоски.
– Просто не хочу, – тихо ответил Гу Юн.
– Ну давай, покажи как ты умеешь…
Решив, что следовать советам этого человека – последнее дело, Гу Юн медленно выпустил воротник его куртки, чуть не оттолкнув от себя Мун Хо, попятился, приостановился. Взглянув в его глаза еще раз, не отдавая себе отчет в своих действиях, побежал, не разбирая дороги, столкнувшись по пути с несколькими прохожими. Бежал так долго, сколько мог, пока дыхание не сбилось совсем, пока не понял, что бежать от себя бесполезно. Осмотревшись по сторонам, он с удивлением понял, что пробежал почти половину дороги, оставалось совсем немного – и он уже должен был оказаться дома.
Так он и преодолел оставшийся путь пешком.
– Что же я делаю… – пробормотал он, остановившись посреди улицы и запустив обе руки в волосы, неровными прядями обрамлявшие лицо, и зажмурив глаза до такой степени, что перед ними стали плясать красные круги.
Продолжая оставаться в таком положении, он заставлял прохожих обращать на себя внимание, оглядываться, посмеиваться.
– Молодой человек, с вами все хорошо? – голос пожилой женщины вывел его из кратковременного ступора. Она была чуть ниже его, волосы, в черноте которых кое-где струились серебряные пряди, были забраны назад.
– Д-да, извините, – он сорвался с места, продолжив свой путь.
Солнце кралось по западному склону, красным светом освещая все вокруг, словно огонь перекидывался от здания к зданию, от дерева к древу, от человека к человеку.
