Текст книги "Офсайд (СИ)"
Автор книги: Ariennim
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)
Но не успела решиться одна проблема, как на горизонте появилась другая. Добытые доказательства не значили заведомо выигранный матч, тем более они их не победили даже в прошлый раз, а теперь северная команда была сильнее еще в два раза. Не так много времени, чтобы создать равные силы для противостояния столь сильной команде. Но было бы стыдно опускать руки, когда была устранена последняя помеха. Как одолеть непобедимую команду, ставшую в разы сильнее? Только упорными тренировками. И они продолжились с удвоенной, и даже с утроенной интенсивностью. Иногда пропуская школьные занятия, с раннего утра и, по мере возможностей, до поздней ночи, они все свое время проводили на стадионе. Тренер Квон Хо редко когда и, уж точно, редко кому позволял бездельничать.
– Откуда столько сил в старике? – пробурчал как-то раз Чи Ён, сильно преувеличив возраст тренера.
На передышку и все к ней прилагающееся было выделено десять минут.
– Оттуда же, куда у тебя все силы уходят, – ответил Джа Кён.
– Что он, вампир что ли?
– Всего лишь тренер, – мимоходом заметил Чонхо.
На этом маленькие возмущения закончились, что не помешало им быть высказанными или в более частых случаях подуманными кем-то еще. А все же необходимость таких тренировок понимали все, иначе смысла их проводить попросту не было, а «все бессмысленное рано или поздно прекращает существовать, вытесненное тем, у чего смысл есть» – говорил Квон. В таком случае хочешь или не хочешь, но стоит поднапрячься изо всех сил.
Время перед важными событиями будто в насмешку всегда ускоряет свой бег. Не исключением стал и этот случай. Вечера становились прохладней, солнце – золотисто-осенним. Вот и настало время первого полуфинала, в самом конце сентября, двадцать девятого его дня. За право выйти в финал играли команды Ульсана и Чеджу, и предсказать с непогрешимой точностью, кто мог бы выиграть, было не так уж легко. Одни с отлаженной убийственно точной техникой и другие, непредсказуемые и такие непонятные. Игру было решено проводить в Чеджу, но обладая всеми преимуществами, зная особенности земли этого острова, таинственного и непонятного, как и сама эта команда, им не удалось одолеть красно-черную машину Ульсана.
– Опять с ними играть… – недовольно заметил Мин Хон, когда стало известно, кто выиграл на далеком острове Чеджу.
Они все находились в раздевалке после тренировки, как обычно и водилось у них.
– Мы еще свой полуфинал не выиграли, – осторожно заметил Джи Чин. – Вдруг придется играть с Чеджу?
– Не пой таких грустных песен, – прошипел ему в ответ Мин Хон. – Все будет хорошо.
– Оптимист? – поинтересовался Пхён Вун.
– Тут и надеяться не на что, – добавил от себя Гу Юн.
– И пессимист, – в другую сторону кинул Пхён Вун. – Хоть какое-то разнообразие.
– А мне вот кажется, что все получится, – уверенно произнес До Гын. – Это всегда так кажется, что плохо выйдет, а потом все наоборот получается. А ты как думаешь, Чхан Ги?
– Что? – переспросил он, так как за разговором нисколько не следил.
– Он обдумывает злобные планы по завоеванию мира, – прокомментировал Мин Хон.
– Как думаешь, мы победим в этот раз? – повторил До Гын.
– Кто знает… – как всегда ответил Чхан Ги, ничего нового не добавив.
Лампочка, купленная на замену той, старой, вдруг начала мигать резко и без всякого предупреждения.
– Что у них за мода такая пошла, – пробурчал Чи Ён, кинув в сторону ни в чем не повинной лампочки злобный взгляд.
– А ты, Тхэ Ву, ты как думаешь? – не унимался До Гын.
– Как-то не задумывался, – просто ответил тот.
– А ты, Ыль Квон?
– А он наше тайное оружие, – за него ответил Мин Хон. – На его подачу как засмотрятся, так мы их и…
– Да что вы такое говорите, – тут же застеснялся Ыль Квон.
– Ой, тебе ли смущаться, юный донжуан?
Ыль Квон покраснел еще больше, и больше от него вразумительных слов было не дождаться.
– Ю Чонхо, а как думаешь ты? У нас получится выиграть? – спросил До Гын у последней инстанции, только что открывшей дверь.
– Я думаю, – он чуть помедлил, продолжив, – думаю, у нас может быть шанс, если мы все действительно постараемся. И если кто-то не будет бояться вратаря, – он посмотрел в сторону Тхэ Ву, – если, кто-то все-таки определится, за кого именно играет, – он кинул взгляд в сторону Мун Хо, – и если кто-то не будет пропускать мячи, как сделал это в прошлый раз. Нам всем стоит постараться, и всем стоит поверить в себя.
Слова эти заставили задуматься, погрузившись в себя. Все зависит от самого человека, и ни от кого более. Поверить в себя, сказал капитан. Часто эти слова говорил и тренер. Вроде как ничего не стоит это сделать, а с другой стороны… Все же первый выход на поле сильно отличался от того, что есть сейчас.
Ночи становились тревожнее, и даже день, практически отданный на отдых, не придал внутренних сил и душевного спокойствия.
Во втором полуфинале встречались две команды из одного города, из столицы, на северной ее половине. Шестой день срединного месяца осени отметился сонным золотым солнцем, не жарким и не холодным, ветром, в меру прохладным и проворным, и повышенным уровнем воды в Хангане после двух дней проливных дождей. Настроение их было подобно этой погоде, точной, холодной, расчетливой. Отступать некуда, оставалось только перешагнуть последнее, самое главное препятствие.
– Так много… – только и смог сказать До Гын при виде зрительских трибун, наполненных если не наполовину, то на треть точно. И не только теми, кто был настроен болеть за команду Северного Сеула.
– Все-таки пришли, – пробормотал Гу Юн, увидев где-то там вдалеке некоторых своих одноклассников, которые наверняка сказали в школе, что чувствуют себя крайне плохо.
– Брат, – прошептал Чи Ён.
– Джиён, – одновременно произнесли Тхэ Ву и Мин Хон.
С непривычки зрителей казалось непозволительно, непревзойденно много. Кроме знакомых были и другие, посторонние, но болеющие именно за них. Были и нейтральные зрители и в костюмах, и в футболках… одним словом – разные.
– Не забыли про наш уговор? – тихо спросил Им Хак Сон, когда пожимал руку Ю Чонхо перед началом игры.
– Нисколько. Так же как и про ваш чай с растворами, имеющими запретные составляющие.
– Как вы… – Хак Сон враз побледнел, и можно было бы даже посмеяться, не будь ситуация столь серьезной. Но все же ему удалось справиться с собой и обрести душевное равновесие. – Вам не поверят.
– У вас есть документы, у нас есть запись, где отчетливо слышен твой голос. Кстати, неплохо звучит твой голос на записи. Не думал о карьере певца? Так вот, нашим командам обеим есть что скрывать. Теперь наши шансы равны, не правда ли? – Чонхо посмотрел на него с усмешкой и указал кивком головы на Джи Чина, находившегося в этот раз в запасе. Тот издалека продемонстрировал диск, на котором предположительно и была запись.
Будь Хак Сон змеем, в ответ на эти слова он бы непременно зашипел, что есть мочи, но змеем он не был, и поэтому пришлось с достоинством, насколько это возможно, занять свою позицию на поле. Все предположения и вместе с ними и тактика рассыпались в пух и прах.
Свисток. Игра началась.
Все или ничего, иначе и быть не могло, кто-то должен быть победителем, а кто-то – проигравшим. Второе мало кого устраивало, поэтому сражались не на жизнь, а на смерть, то есть, особенно себя не жалея. Для начала была избрана осторожная игра, по большей части заключавшаяся в бесконечных передачах, траектория которых выходила множеством запутанных зигзагов. Главное мяч не потерять, что пока удавалось с большим трудом. Но ничто не вечно, в том числе и верность мяча. И теперь началась настоящая игра. Команда, форма игроков которой отличалась чисто белым цветом, таким ярким, что глаза долго не могли смотреть, организовывала одну атаку за другой, и только чудом удавалось не допустить того, чтобы мяч, отправленный Им Хак Соном или Ким Ин Ёлем не оказался вертящимся в сетке ворот Джам-ёл тайгосу. Пока Ко Гу Юн справлялся отлично, и в какую бы точку не летел мяч, он брал его. К противоположным воротам, тем, на которых стоял Чжи Сун Хван, скучавший от отсутствия работы. Да и вообще, многие были уверены, что победа у них в кармане, ведь не могли же их соперники быть настолько глупы, чтобы желать для себя дисквалификации. Белый цвет все тускнел, на нем всегда видна грязь.
Несмотря на сильные атаки бывшей команды Мун Хо, который в этот раз старался как никогда, ведь ему так хотелось обратить на себя все внимание, время первого тайма уже подходило к концу, но счет так и оставался неоткрытым. Что же: радоваться, что еще не было мячей, поразивших их ворота, или горевать от того, что самим ни разу не удалось забить? Последняя атака, на которую хватило бы времени, оказалась настолько стремительной, что на нее и отреагировать достойно не успели, и вот нападающий Чу Пекку уже оказался в непосредственной близости к воротам, результатом чего послужил первый забитый мяч. Один – ноль.
– Вот проклятье, что же так все… – запустив обе руки в волосы, причитал Гу Юн по пути к раздевалке, когда все уходили на перерыв.
– Ты еще и мяч взять хотел? – удивился Пекку, оказавшийся поблизости. – Хочешь подвести свою команду?
Навряд ли ему стоило отвечать. Гу Юн смолчал. Основное разочарование Пекку и других членов команды ждало в раздевалке, и оно не замедлило отразиться на их лицах, раздраженных и крайне неприветливых, во втором тайме. Раздражение превратилось в некоторую агрессию, поэтому вторая половина началась со штрафного удара в сторону ворот Сун Хвана. Мяч улетел в пустоту. Но недолго пришлось ему быть бесполезным и непослушным, и через несколько минут по воле судьбы, а может чьих-то молитв или просто ветра, разгулявшегося не на шутку, но мяч с непомерно высокой для него самого и, уж точно, для остальных скоростью пролетел близко от правого плеча Сун Хвана, да только тот отреагировать не успел. Так Ю Чонхо, оказавшийся после этого в центре всей радостной кучи, созданной игроками своей же команды, сравнял счет. Оставалось дело за малым – забить еще один единственный гол. И он не помедлил явиться. Обладающие, высокой физической подготовкой и такими же возможностями, но раздраженные и вследствие этого, совсем не слаженные игроки команды Им Хак Сона потеряли последнюю бдительность, позволив забить еще раз. Первый раз Мун Хо забил в ворота своей бывшей команды, в первый раз он был действительно рад этому, в первый раз это было по-настоящему важно.
Теперь можно было бы не напрягаться и спокойно доиграть, но мало когда судьба подвластна чьей-то воле, и по истечении еще нескольких минут Хак Сону удалось забить второй гол.
– Да что они, издеваются что ли? – воскликнул на это Чи Ён, не сумевший помешать такому развитию событий.
Игра уже близилась к неутешительному завершению, никакая из двух сторон не уступала, и все бы могло закончится продолжительным дополнительным временем, не сумев Мин Хон, заменивший Пак Мун Хо, весьма недовольного таким фактом, отправить мяч под самую перекладину, вспомнив слова Мун Хо об особенности Сун Хвана. Последние секунды обозначились игрой впустую и…
Два – три. Джам-ёл тайгосу вышли в финал.
– Не переживай, Им Хак Сон, у вас ведь есть вкусный чай, – крикнул ему вдогонку Чи Ён, но слова эти остались без внимания, о чем он особо не пожалел.
Хак Сон шел, опустив голову, будто на него навалились все проблемы мира разом.
– Поздравляю, – в отличие от него сказал Ин Ёль, пожимая руку Мун Хо, чем вызвал немалое удивление последнего.
– Спасибо, конечно, но…
– Только насчет той девушки, доставщицы, – прервал Ин Ёль. – Не оставляйте ее одну.
– А то что?
Но Ин Ёль уже направлялся вслед за Хак Сонном, так и не пояснив смысла своих слов.
– Да, мы сделали, сделали это! – кричал До Гын, радости которого не было предела, и это было вполне объяснимо, ведь кому так сильно радоваться, как не ему? Весь оставшийся день он не мог сдержать себя, то пританцовывая, то напевая что-то бессвязное, сочетая отрывки из народных песен и песен современных зарубежных, вынуждая подпевать себе Джи Чина, который на этот раз на поле не играл, но от этого радость его не становилась меньше. – Мы ведь отпразднуем это, да? Такое дело, такие трудности преодолели… Зэ тай ис рай ту чанч сис ту май зэ тай ви но… – начал снова припевать он песню, слышанную где-то недавно.
– Не можешь говорить по-английски – лучше молчи, – проворчал Пхён Вун скорее по привычке.
Спустя две-три таких песни все закончилось уроком по иностранной фонетике, так и продолжавшимся в маленьком ресторанчике, куда они завалились всей честной компанией, включая и Кёнхва, и Джиён, и самого тренера Квона, на редкость веселого в этот день, по поводу чего пошли смешки о том, что он втайне выпил где-то бутылочку сочжу*.
– О, наш капитан отправляет куда-то тайное послание? – спросил Мин Хон, заглянув через его плечо в экран телефона. – А почему это по-японски? Карта… а нет, другое значение – планировать… эй, отнусти ной нос! – возмутился он, когда его нос был захвачен сильными и ловкими пальцами.
– Он у тебя слишком длинный, если ты везде его суешь, – спокойно сказал Чонхо, помедлив отпустить Мин Хона, но через несколько секунд все же смилостивившийся над ним.
Ресторанчик сменился парком развлечений, а там дело дошло до караоке, где До Гын нашел применение своему творческому порыву. День радостный и веселый, день, который стыдно было бы омрачать чем-то, но…
– Две недели, – тихо сказал Джи Чин, когда общая радость поутихла.
– Мало, – заключил Гу Юн.
– Много, – возразил До Гын.
– Через две недели мы играем с командой из Ульсана, – подытожил Чонхо. – И не надо поддаваться им как в прошлый раз. Сможем?
Молчание.
– Да… – послышался после робкий ответ.
– Ещё раз спрашиваю: мы сможем?
– Да!
*сочжу – традиционный спиртной напиток.
Две недели. Такой долгий и одновременно такой короткий срок. Для насекомого это может быть целая жизнь, для гор, на деревьях которых живет это насекомое, – краткий миг. А солнце встанет и зайдет четырнадцать раз, и даже не будет задумываться, что восход и закат исчисляется именно этим числом. У кого-то остается две недели до совершеннолетия, у кого-то – до выхода на пенсию.
А у кого-то две недели остается до финала, логического конца того, для чего они пришли на старенький стадион в Янчхонгу, который все-таки посчитали нужным снести через эти самые две недели.
– И что, ничего нельзя сделать? – спросил Тхэ Ву тогда Ём Ин Хва, которая пришла к ним, чтобы сообщить новость.
– Нет, нельзя. Решение управы района не может быть изменено. Я пыталась сделать что-нибудь, но… нет, – Ин Хва чуть покачала головой.
– И это все будет разрушено? – еле слышно спросил Ыль Квон.
– К сожалению, да, – ответила женщина.
Пролетела чайка, жалобно вскрикнув.
– Столько… – начал Тхэ Ву.
– …воспоминаний, – закончил с ним Мин Хон.
– Я еще попытаюсь что-нибудь сделать, – заверила Ин Хва, тронутая чужим несчастьем. – Не заверяю вас, но попробую.
Некоторые посмотрели на нее с надеждой, кто-то – с совершенным неверием. Джа Кён только восхитился превосходной актерской игре своей матери, хотя на несколько секунд даже поверил ей.
– Плохой знак, – тихо сказал До Гын, так и не отучившийся от суеверий.
– Плохой знак чего? – переспросил Мун Хо. – Что мы споткнемся на последнем шаге?
– А кто сказал, что мы не можем выиграть? – задал вопрос в пустоту Чи Ён.
– Только если мугунхва расцветет в середине осени, – заверил Гу Юн.
Было бы неплохо развеять все эти суеверия и пессимистический настрой, явно влияющий негативно на всю команду в целом и на каждого по отдельности, но Чонхо и сам был не в лучшем расположении духа от последних новостей, добавившихся к неприятному ощущению неизбежности встречи с командой, которая не умеет проигрывать. За столько времени он уже привык чувствовать ответственность за свою команду, некоторым образом подобную большой семье, с которой в последнее время проводил большую часть своего времени. Дома же он бывал все меньше и меньше, порой не замечая некоторых изменений, но заметив, уже не мог отделаться от того, что это все время попадалось на глаза. Новые золотые сережки матери, например. Редко, когда его мать, Пак Сончжа, позволяла купить себе что-то для нее самой, о сережках же и не мечтала, и вдруг… «Подарили» – просто ответила она, когда Чонхо спросил ее откуда драгоценность. На вопрос, кто же дарит такие дорогие вещи, Сончжа ответила уклончиво, из чего мало что можно было понять. Таков же уклончив был ответ ее сына на вопрос о бумагах, имеющих крайне деловой вид, которые она обнаружила как-то раз позже лежащими на столе в его комнате.
– Эй, а что мы будем делать после финала? – как-то раз спросил Тхэ Ву брата.
Оставалось около недели. Они вернулись домой поздно, и нужно бы было хорошо выспаться, ведь на следующий день намечался тест по математике, но именно в этот день спать вовсе не хотелось, и братья просто сидели каждый на своей кровати, скрестив ноги и разговаривая, как это часто водилось у них.
– А что? – не понял Мин Хон.
– Ну, стадион снесут и все такое… Будем играть дальше?
– Где, если его снесут?
Тхэ Ву пожал плечами.
– А что будут делать остальные?
– Это знают только они сами.
– А вообще, у нас же не всегда будет именно этот возраст, – вдруг серьезно задумался Мин Хон. – Скоро школу заканчиваем.
– Да, уже скоро.
Финал всем казался чем-то, подобным границе, переходу в другую жизнь, если она вообще будет продолжаться обычно после этого. Все только и говорили, что об этом событии, но что будет после него, не обсуждали, дальше была лишь одна неизвестность, непроглядная и туманная. Это был первый раз, когда кто-то задумался о том, что может быть дальше.
– У нас неплохая вакансия скоро освободится, – сказала Ин Хва своему сыну, когда зашла к нему одним вечером.
Оставалось два дня. В прогнозах погоды на последующую неделю обещали необычно теплую для этого времени года погоду.
– Да? И что же? – безразлично поинтересовался Джа Кён.
– Могу устроить туда тебя. В будущем будет неплохая практика.
– Все о своем продолжаешь?
– Тебе пора задуматься о будущем. Ты сам решил, кем будешь работать, чем будешь жить?
– Да.
– Чем же?
Ответом служила лишь тишина.
Прошедший в преддверии финала матч за третье место не закончился неожиданным результатом. Вот уже третий год подряд команда, где раньше играл Пак Мун Хо, занимала третье место. Вроде бы неплохо, в самых разных соревнованиях всегда есть это третье место, но разве оно может сравниться с первым? «Если не выиграете у этих заносчивых моряков, вами хорошенько займутся, причем начнут с тебя» – сказал в тот вечер Ин Ёль по телефону Мун Хо. «Ты что такое мелешь?» – тут же угрожающе переспросил тот. «Это не я сказал, я всего лишь передаю. Это сказал Им Хак Сон».
У него были свои несведенные счеты с командой из Ульсана.
Среда. Хмурящееся небо и сильные порывы ветра. Не самый приятный и подходящий для игры день, но именно в этот день должен пройти финал. Время, казавшееся неимоверно растянутым, прошло безвозвратно, оставив за собой лишь воспоминания, и многочисленные синяки. Среда была окрашена в красно-черные цвета Ульсана, немного разбавленные белым и зеленым.
– А мугунхва все-таки расцвела именно сейчас, – тихо сказал Ко Гу Юн, когда команда уже была в раздевалке стадиона в Ханнам-дон перед самой игрой.
Такое интересное совпадение позднего цветения не вызвало особых эмоций. Вообще было тихо, и говорить вовсе не хотелось, вдруг удачу вспугнут.
– Расцвела – не расцвела, а Квона все нет, – проворчал Мун Хо. – Конечно, как мы могли забыть, сегодня ведь среда.
Немаловажное замечание. Тренера, и правда, не было до сих пор видно. Такое уже случалось один раз. Может, повторится и сегодня?
– Будет он сегодня с нами или нет – от этого не зависит исход игры, – возразил Чонхо, обращаясь ко всем. – Сегодня мы должны показать все, на что способны, даже больше, чем это. Раньше мы и мечтать о финале не смели, и вот теперь через полгода мы играем на первое место. Неважно, кто выиграет. Главное – играть достойно.
Он вытянул руку ладонью вниз. Через несколько секунд на нее легла ладонь Пхён Вуна, потом еще и еще. Тринадцать рук были сложены вместе, тринадцать людей добивались одной цели.
– Спящие тигры, вперед! – огласил маленькое помещение возглас тринадцати людей.
Через несколько минут началась игра.
За малое время команда Ульсана стала еще более техничной, более отлаженной. Завладеть мячом уже оказалось большой сложностью. Вести его на их половину поля – практически невозможно, эти попытки пресекались в самом начале. Ничего из продуманного до этого не удавалось. Что ж, оставалось только обороняться, хотя и это удавалось с большим трудом.
– Вы все-таки пришли? – спросил Мун Хо, сидевший в это время на скамейке запасных, у только что подошедшего тренера Квона.
– Да, – всего лишь ответил тот.
– А где вы были все это время? – спросил Джи Чин.
– В больнице.
– С вами что-то случилось?
– Нет, не со мной, с моим сыном, – честно ответил Квон Хо. – Он вдруг пошел на поправку.
Но в это время разговор, намечающийся очень долгим, был прерван первым опасным моментом около ворот Ку Джи Сока. Будь удачи немного больше и Мин Хону удалось бы отправить мяч прямиком в ворота соперника. Но этого не вышло, и вновь началось все с начала. Попытки забить гол игроков команды Ульсана все учащались, становились напористей. Исход игры уже казался ясен, забитый ими мяч был вопросом времени. И во второй половине игры это время настало. Атака была слишком быстрой, ни сил ни активности не хватало, чтобы ее прервать, и в один прекрасный момент ворота оказались совсем незащищенными. Длинная передача Чжи Сонхёну оказалась очень кстати, через несколько секунд мяч уже вертелся в сетке…
Но гол так и не был засчитан. Офсайд. Мяч был забит из положения вне игры.
Матч продолжился. Оставалось еще пятнадцать минут…
Эпилог
Воскресное утро выдалось на удивление теплым и приятным. Ветер, который только вчера бушевал так, что его можно было заподозрить в желании сломать все дома в округе и унести в дальние дали, теперь нес только запах весны. Нет-нет, да и промелькнет нежно-розовый лепесток. А солнце ласково согревало озябшую за три дня проливных дождей землю. В такое утро и раздражающий звук самолетов не смог бы испортить настроение. Аэропорт Кансай возобновил работу после вынужденного перерыва.
Она открыла на секунду глаза, а потом снова зажмурилась – солнце ярко светило. В такой день можно было и полежать в постели еще немного, ведь сегодня она никуда не спешила. Она потянулась и снова забралась под одеяло почти с головой. Золотой свет мог разнежить кого угодно. Но наслаждению пришел резкий и неприятный конец. Вдруг вздумалось зазвонить будильнику, хотя сегодня был вовсе не его день. Не в силах больше терпеть назойливое треньканье она поднялась, чтобы отключить сигнал. Глупый телефон… Мог бы и повременить с пунктуальностью.
Ее взгляд упал на дату на дисплее. Восьмое апреля… Как быстро время летит. Будто и не было полугода, и она только вчера наблюдала разноцветные исчезающие в темно-синем небе цветы. Она посмотрела на стоящую на письменном столе фотографию фонтана, разукрашенного всевозможными цветами, от огненно-красного до глубокого фиолетового. Такие приятные и такие дорогие воспоминания. Жаль только, что уже не повторится этого. Может быть, когда-нибудь… Но не сейчас. Дороги оказались разные, по воле случая пересекшись ненадолго. Хотя они все же условились обязательно встретиться после того, как добьются чего-то: она завершит обучение, а он…
А все-таки прекрасный день! Позавтракав и умывшись, она поднялась обратно к себе. Нужно было отобрать снимки на следующий выпуск журнала. Не главный раздел, но все же и тут стоит постараться. В доме никого не было, вышло так, что родителям удалось уехать только в это время. Но очень уж они хотели отдохнуть на Окинаве. Старший брат, Коджи, уже с месяц не приезжал домой слишком занятый своими делами в Токио. В доме было тихо и светло. До поры до времени.
Раздался телефонный звонок. Неожиданный и громкий. Звонила подруга, Шиори. День рождения? Ах да, точно! Вот ведь из головы вылетело. Хотя она и договорилась встретиться с друзьями позже, где-то вечером, погулять в Намба*. За звонком подруги последовало еще несколько. Как уж тут поработаешь… Получать поздравления конечно всегда приятно, но нужно было сосредоточиться. Она уже хотела совсем отключить телефон, тем более, что больше звонков и не предполагалось, но это как-то забылось.
Солнце поднялось выше. В комнате стало душно, она решила открыть окно. Приятный свежий ветерок всколыхнул светло-бежевые занавески. Она оперлась руками о подоконник, вглядываясь в синее небо. Снова быстро пролетел самолет. В отличие от него маленькие белые облачка никуда не спешили, будто на месте застыли. Она снова попыталась приступить к работе, но поняла, что все рабочее настроение совсем исчезло. Снова посмотрела на фотографию. В груди стало тепло. Подумав отложить скучные занятия на потом, неожиданно для себя решила позвонить на номер, с которым раньше связывалась чуть ли не каждый день, но последний месяц с этого номера не было звонков, и она решила не надоедать. А раз уж сегодня телефон проявлял особую активность, можно было ею и воспользоваться. Набрала, подумала еще некоторое время, нажала на вызов.
– Моши-моши**? – ответили почти сразу. Голосу аккомпанировал далекий шум улицы.
– Анниён***, – невольно улыбнувшись, произнесла она. – Не помешаю? Ты на улице?
– Да, на улице.
– Где?
– На Нан… название забыл.
– Что, не знаешь где ты? Смотри не заблудись там, а то вдруг…
– Да нет, я просто…
Вновь над крышами домов пролетел самолет, издавая ужасный гул. Остальные слова оказалось невозможно разобрать, они были заглушены посторонним шумом на линии связи.
– Что ты сказал? Связь плохая, я не расслышала – переспросила она.
– Да так, ничего.
– Опять секретничаешь, – с укоризной сказала она. – Я так давно не слышала твой голос… соскучилась.
– Нравится мой голос?
– Нравится слушать его. Скажи что-нибудь.
– Что ты хочешь услышать? – спросил он, усмехнувшись.
– Что-нибудь, – она задумалась на секунду. – Ну, например… как твоя команда? Мы давно не разговаривали, но и раньше ты не рассказывал об этом много.
– Наверное, это не телефонный разговор. Это долго, лучше рассказать при встрече. Я расскажу тебе.
– Да? – она вдруг засмеялась. – Ладно… научился телепортироваться, а мне не сказал.
– Может быть, – как всегда немногословно.
– Тогда расскажи… – она покрутилась в кресле, – расскажи…
– Как твои фотографии? – прервал он ее размышления.
– О, в этот раз вышло сложнее, чем сначала, – тут же принялась она, выдав гору информации за минуту. И все кадры в совокупности, и каждый по отдельности, и пейзажи, и модели. Что можно было бы еще добавить? – В общем, сложно, но интересно, – заключила она. – А еще…
Неожиданно раздался звонок в дверь, обозначивший желавшего войти гостя, так некстати решившего прийти именно в этот момент. Ей совсем не хотелось открывать, что означало прервать разговор, но держать гостя на пороге было, по меньшей мере, неэтично.
– Ой, подожди, тут пришел кто-то, – сказала она по телефону, сбегая по лестнице на первый этаж. – Странно, никто вроде не должен был приходить…
– Ничего, я подожду.
В последнее время замок у входной двери стал заедать, что затрудняло процесс открывания этой самой двери, но на этот раз были побиты все рекорды по длительности. Уже потеряв всякое терпение и чуть не уронив телефон с десяток раз, ей наконец удалось справиться с замком. Дверь открылась резко.
Солнце светило ярко. Листва деревьев, растущих вдоль дороги, шумела равномерно и мягко. Было почти жарко. А она перестала чувствовать пол под ногами. Но только не из-за всего этого вместе взятого.
– Чон-кун… – прошептала она. – Ты как…
У нее подкосились ноги, стоять оказалось тяжело, и она бы совсем осела на пол, если бы он ее не поддержал.
– Как здесь оказался, хотела спросить? – произнес он, продолжая удерживать ее на ногах.
– Да, как… оказался, – слабо повторила она. – Ты ведь должен быть там, откуда со мной разговаривал, в Сеуле, а сейчас стоишь тут, передо мной. Мне ведь кажется?
Она внимательно всматривалась в его лицо, такое привычное и непривычное одновременно, до последнего не веря в реальность происходящего.
– Не кажется, – он провел кончиками пальцев по ее щеке. – А связь везде может быть.
– Но ты ничего не говорил, не звонил долго, не предупредил… Почему?
– Это… долго объяснять.
*Намба – район Осаки, знаменитый обилием магазинов, ночных клубов, баров, галерей.
**моши-моши – приветствие по телефону, яп.
***анниён – привет, кор.
Солнце светило все так же, так же дул и легкий ветер, несший на своих крыльях лепестки сакуры, та же обстановка оставалась и в доме на улице Нанко-дори, только, может, немного жарче стало, хотя окна были открыты, впуская в дом свежий весенний воздух.
– И все-таки, почему ты здесь? На сколько?
Мидори до сих пор не могла поверить ни глазам своим, ни слуху, поэтому время от времени проводила рукой по его лицу, волосам. Она сидела около Чонхо на маленьком диванчике в гостиной, сидела так близко, будто боялась, что если на секунду отдалится, вся иллюзия исчезнет.
– Я давно думал приехать сюда, хотел увидеть тебя, но раньше не мог. А потом меня сюда пригласили, если можно так сказать.
Чонхо перехватил ее руку, улучив момент, когда она вновь потянулась коснуться его лица, и отпускать не собирался, сжав в своей руке.
– Как пригласили? Кто? – не поняла она.
– Да так, – он запустил руку в волосы, – руководство одного местного клуба. Осака Цер…
– Правда? – перебила она его. – Нет, ты действительно говоришь правду? Не врешь?
– Нет. Я мало говорил тебе об этом по телефону, но после того, как наша команда выиграла чемпионат, после того единственного гола Чхве Тхэ Ву, мы иногда играли товарищеские матчи, два раза даже с молодежными командами из Японии. После этих матчей меня и пригласили сюда.
– И ты решил приехать? Теперь здесь будешь играть? А как же твоя семья? Мать?
– Мать вышла замуж.
– За кого?
– За хорошего человека, руководителя небольшой фирмы по производству косметики. Теперь они живут в хорошем доме все вместе.
– А как же твоя команда? Как они играют теперь?
– После финала матчи были не частыми, и тренировки перестали быть серьезными, да и вообще тренироваться было трудно, на общественных площадках почти невозможно – стадион ведь снесли все-таки.
– И вам не удалось этому помешать?
– Нет. Потом… первым ушел У Джи Чин. Он решил серьезно посвятить себя только одному делу.
