Текст книги "Офсайд (СИ)"
Автор книги: Ariennim
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
Мин Хон положил мяч на подобающее ему в таких ситуациях место. Отошел ненамного и ударил, направляя мяч в сторону Мун Хо, но получить его ему так и не удалось, он достался семнадцатому номеру, Чан, направившемуся сразу же на противоположную сторону поля. Мун Хо, такого не стерпевший, побежал за ним, забыв, что это совсем не его задача. Да куда же он несется? Чонхо прокричал ему остановиться, но эти слова не достигли его ушей. Чан передал мяч третьему номеру, Ли, тот в одно касание послал его нападающему Со. Уже совсем близко от ворот, Гу Юн стал прикидывать, откуда может быть удар. Теперь большинство игроков снова было на их половине поля. Ки Су решил выбить мяч из-под ног, но получилось неудачно, грубо.
Желтая карточка и штрафной удар. Будет бить Со. Он ударил, но весьма неудачно, другие нападающие поспешили заполучить мяч себе. Слишком много игроков на малом расстоянии. Мун Хо попытался отобрать мяч, получилось, он направил его Мин Хону, но конечно же, он до него не докатился, тот был слишком далеко, и сильный удар, рассчитанный на дальнюю передачу, сыграл злую шутку. Мяч врезался в Чана.
– Сгорите в синем пламени! – прокричал он, успев направить его в нужном направлении, коснувшись головой. Не ожидавший в этот момент серьезных атак Гу Юн даже не успел отреагировать, мяч пронесся прямо над его головой. Один – ноль. К семнадцатому номеру подбежали другие игроки Сувона, превратившись в трудноразличимую синюю кучу.
На этом счете закончился первый тайм. Прозвучал свисток. Вместе со всеми Мун Хо шел в раздевалку мрачнее тучи. Формально гол забил игрок Сувона, но выходило так, что они полностью были обязаны ему. Неудивительно, Что Квон решил заменить его сразу же в начале второго тайма на Тхэ Ву. Его, игрока со стажем, на этого новичка! Это заставляло его мрачнеть еще больше, и лицо его можно было сравнить с серым невеселым небом. Досталось и Ки Су за то, что он не смог поставить игроков в требуемые позиции. Тот решил умолчать о том, что Мун Хо его бы все равно не послушал. Не миновал выговор Гу Юну и за рассеянность.
Второй тайм начался совсем невесело для команды Джам-ёл тайгосу, вдобавок соперники были воодушевлены первым забитым ими голом. Почти всю вторую половину матча они играли в защите. Только в конце, на последних минутах вышла давно задуманная комбинация. Мяч достался Ки Су, тот посылает мяч сразу же Джи Чину, Со гонится за ним, но догнать не удается, мяч у До Гына. Вот он, шум моря, мяч, словно дельфин, перелетает на другую половину поля, Тхэ Ву подталкивает его головой в сторону Чонхо. Он бы пролетел мимо, но сильный ветер направил его в нужную сторону, подняв страшный свист. Вот она, та самая мелодия, слышанная Джи Чином недавно! Все ноты выстроились в правильном порядке. Чонхо уже совсем близко к воротам соперника, вратарь Суннама приготовился принимать мяч, но куда ему, когда Чонхо посылает его со скоростью ветра прямо по центру. Вот он, катится по земле и в следующий миг уже застревает в сетке ворот противника. Следовало бы обрадоваться, но Квон только чуть двинул рукой, зажав кулак. Игроки же окружили Чонхо, похлопывая по плечу и взъерошивая его волосы. Вот истинная радость. В первый раз они увидели улыбку Чонхо, немного сдержанную, но все же улыбку.
Единственным стоящим событием за оставшиеся несколько минут была последняя атака Сувона, окончившаяся тем, что Гу Юн поймал мяч, молниеносно подпрыгнув вверх, словно огонь полыхнул. Еще одна нота, вставшая на свое место.
Прозвучал финальный свисток судьи. Что ж, ничья это не так обидно, как поражение в самом начале.
– Неплохо, – сказал Квон после того, как игроки переоделись. – Для начала неплохо.
Вот и вся его речь. Какой же он все-таки своеобразный человек! Они еще долго радостно переговаривались, обсуждая только что закончившуюся игру. Только Мун Хо тут же ушел от них, поглубже засунув руки в карманы куртки.
– А вы слышали это? – спросил Джи Чин.
– Что? – не понял Ыль Квон.
– Шум морского прибоя прямо на поле!
– А я думал, это только мне показалось… – добавил Тхэ Ву.
– А свист ветра? – не успокаивался Джи Чин.
Впечатлений у всех было много, они били через край, словно фонтан направляет свои разноцветные струи к солнцу. Никто и не вспоминал, что совсем скоро им предстоит другой матч.
– Кёнхва, что ты здесь делаешь? – она все еще сидела на трибуне, опустив голову. Разгулявшийся ветер игрался прядями ее черных волос, время от времени закрывая ей лицо. Ки Су подошел к ней, сел рядом.
– Тебя жду, – ответила она, подняв голову. Ее глаза были полны неподдельной радости. Радости за благополучный финал, за удачу, сопутствующую команде. За то, что Ки Су доказал, что действительно любит ее, участвуя в этой непонятной команде.
– Но как ты узнала?
– Понимаешь, в последние дни…
В последние дни Ки Су был сам не свой, заставляя Кёнхва сильно беспокоиться. Он ей ничего не говорил, и это только усиливало волнение. Последней каплей было то, что он не сделал домашнее задание по математике, своему любимому предмету, который он не пропускал ни разу в жизни. Однажды он пришел ради нее в школу, когда болел гриппом. Что уж там, Кёнхва! Но эта последняя капля заставила ее перейти к решительным действиям. Сначала она начала спрашивать его школьных друзей о причинах странного поведения. Но оказалось, ничего такого они не заметили. Последить? Нет, до такого она не опустится. Она решила следовать менее активным, но все же действенным методом.
– Здравствуйте, госпожа Пак, – сказала она, позвонив как-то раз к нему домой. Предварительно она спросила Ки Су, не занят ли он в этот день, конечно же, получив ответ, что у него неотложные дела. – Вам звонит Ё…
– О, здравствуй, Кёнхва, – послышался добродушный голос его матери. Она ее помнила, Кёнхва была у них дома несколько раз. – Как твои дела?
– Все хорошо, спасибо, но… – она замялась.
– Что-то не так?
Несколько секунд она молчала.
– Да, не так, – решилась сказать она. – Понимаете, ваш сын…
– Он тебя обижает?
– Нет, что вы… – она даже подумать о таком не могла. – Он себя странно ведет. Не разговаривает, вечно пропадает где-то… Куда он всегда ходит после школы?
– А он тебе не сказал?
– Нет.
В трубке послышался заливистый женский смех.
– Узнаю его… – отсмеявшись, сказала мать Ки Су. – Ну ладно, тебе уж скажу.
Сердце Кёнхва замерло в ожидании.
– Он начал заниматься футболом. Уж не знаю, с чего бы… Он вечно поздно приходит домой, скоро у него первая игра.
– А… – все слова из головы Кёнхва вдруг пропали. – А вы не подскажите, где будет проходить игра?
– Так что ты сам виноват, что не сказал мне ничего, – чуть обиженно закончила Кёнхва. – Было бы намного лучше, если бы ты сказал все с самого начала.
– Тебя не поймешь… – проворчал Ки Су. – Так теперь ты не будешь сравнивать меня с парнем Суён?
Кёнхва не ответила. Она только посмотрела на Ки Су своими лучистыми глазами, чуть улыбнувшись, и в следующий момент коснулась своими губами его.
– А еще я слышал, будто огонь… – все восхищался Джи Чин.
– Тсс! – перебил его Тхэ Ву, а его брат закрыл ему рот ладонью.
– Ммм? – Джи Чину только и оставалось, что промычать.
– Не будем мешать нашим голубкам, – тихо сказал ему на ухо Мин Хон, мотнув головой в сторону Ки Су и Кёнхва.
Джи Чин перестал вырываться, и его, наконец, отпустили. Они тихо прошли к выходу, не издав даже шороха.
– Вот это у Ки Су красавица! – выдохнул Тхэ Ву, как только они все вышли на шумную улицу, где было великой удачей услышать человека, стоящего в паре шагов – настолько громкими были гудки автомобилей и объявления на вокзале, который находился где-то здесь, неподалеку.
– Да… – мечтательно согласился Джи Чин.
Мимо них прошла команда из Сувона, количество игроков которой сильно отличалось от Джам-ёл тайгосу. Резервные участники спокойно могли составить свою команду, их было достаточно много. Даже в обычной одежде у них доминировал синий цвет, и отличить их от остальных прохожих было довольно легко.
– Эй, тигрята! – обратился к ним Со, их капитан. – Когда мы будем играть ответный матч, у себя на поле, то вам ничьей отделаться не получится!
– Конечно, не получится, – не замедлил ответить Чонхо, тихо, без вызова. – Мы выиграем у вас.
Смех, до этого часто издаваемый игроками Сувона, прекратился. Ну его, этого странного, мало ли что еще скажет. Они прошли к автобусу, на котором приехали в Сеул.
– Вот это да… – тихо сказал До Гын, посмотрев на Чонхо. Раньше казалось, что его ничего, кроме заработка, не беспокоит в этом мире, но сейчас он показал, что это далеко не так, и даже вступился за команду. – Ребята, а давайте отпразднуем удачное начало? – До Гын радостно воскликнул, встав так, чтобы все его видели, чем весьма помешал проходу людей по тротуару.
– Мне надо работать, – отозвался Чонхо, уходя к автостоянке, где был припаркован его мотоцикл.
– Работа, работа… – До Гын скопировал его тон. – Отдыхать тоже полезно! – крикнул он вдогонку и посмотрел на остальных. – А вы?
– Н-нет, наверное… – сказал Джи Чин, вспоминая о предстоящем экзамене. – Мне нужно разучить одно произведение…
– Я тоже не смогу, – добавил Ыль Квон, в принципе не имея особых причин на отказ.
– И дождь скоро пойдет… – сказал Гу Юн.
– Как-нибудь в другой раз! – пообещал Мин Хон, тоже собираясь уходить.
– Тем более мы не выиграли, это всего лишь ничья, – присоединился Тхэ Ву.
Небо, не удержав накопленной влаги, собранной со всех уголков Земли, пролило первые капли на землю. Движение на улице стало оживленней, кто-то предусмотрительно раскрыл зонтик. Прогремел гром. А может, это всего лишь рев мотора мотоцикла?
До Гын еще долго стоял посреди улицы, опустив голову. Мокрые волосы, резко выделяющиеся на светлом лице, только добавляли ему грустный вид. Чхан Ги спокойно ждал, пока у того не пройдет приступ внезапного недовольства всем миром и своими друзьями в частности. Все равно ненадолго.
– В следующий раз нужно обязательно победить! – он вскинул голову, и капли заструились по лицу.
В следующий раз им предстояло играть в Кёнгидо, Сувон.
========== Весна. Смотреть на все и улыбаться! ==========
Китайская пословица гласит: не поднимешься на высокую гору – не узнаешь высоты неба. А нужно ли знать эту высоту неба? Кому-то хватает и почвы под ногами, этого ведь вполне достаточно, не правда ли? Но не для таких гордых существ, как тигры. Грациозные и ловкие, они никогда не будут смотреть только на то, что у них уже есть. А те, кто носит их название? С названием можно перенять и тигриную целеустремленность. Забраться на высокую гору сложно, но лучше медленно двигаться вперед, нежели оставаться на месте, как гласит еще одна пословица.
На следующий день тренировку никто отменять не собирался. Хватило и предыдущего неполного дня отдыха. По мнению Квона, по крайней мере. Ничья – это не победа, которой нужно еще добиться. Первая игра была далеко не блестящей, и это нужно было исправлять, тринадцатого мая должна была состояться очередная игра. Все началось с перестановок на поле. Конечно, Мун Хо будет более полезен, если сместится влево, а на его место надо поставить Тхэ Ву, ведь теперь важна атака.
– У них сильные нападающие, но если вы прорветесь на их половину поля, то путь к воротам открыт – их защита не стоит и ломаной монеты, – говорил тренер на следующий день свои наблюдения, собранные за вчерашнюю игру. – Если вы сразу передадите мяч Чхве…
– Какому? – одновременно спросили братья.
– …или Ю, то все будет отлично, – на их вопрос Квон не отреагировал. – И Пак, – он обратился к Мун Хо, – оставайся на своей позиции, не лезь туда, где тебе не место.
Перед всей командой так унизить… Ну ничего, он еще покажет свою незаменимость!
– И насчет капитанской повязки… – Квон достал желтую ткань. – Думаю, тебе она подойдет больше, – он передал ее Чонхо, тут же нахмурившемуся от этого еще больше.
Для Ки Су это было как избавление. Избавление от ответственности, и он был даже благодарен тренеру за это. Ведь зачем ему место капитана, он никогда не стремился к лидерству, у него и так было все, что нужно.
Тренировка проходила как всегда, до позднего вечера. Солнце уже коснулось земли и готово было полностью уйти на покой, когда Квон просвистел в свисток, обозначая конец тренировки. Но, оказалось, не для всех.
– Пак! Ко! Подойдите сюда, – сказал он двоим. Они обменялись взглядами, не сулившими ничего доброго. – Вас я должен задержать.
Мун Хо недовольно хмыкнул, Гу Юн насторожился.
– Если посмотреть правде в глаза, то наша неудача, – он расценивал ничью только как неудачу, – случилась именно из-за вас двоих.
– А кто его просил лезть в штрафную площадку? – тут же возмутился Гу Юн.
– Тот же, кто просил тебя нитки в сетке ворот считать, – огрызнулся Мун Хо.
– Так что, пока вы не научитесь понимать друг друга и понимать, что команда не состоит из одного человека, от вас будет мало толку. Тяжелую вещь легче поднимать сообща, – закончил Квон.
Наверное, это был самый ужасный день в его жизни. Гу Юн должен был остаться на поле. Но это еще не так страшно. Самое худшее – с Мун Хо! И оставаться до тех пор, пока количество взятых и забитых мячей не достигнет пятидесяти с обеих сторон. Уверенный в том, что его слова будут исполнены, тренер даже не посчитал нужным остаться с ними.
– Да никто меня не просил приближаться к тебе, – ворчал Мун Хо, прикатив мяч на одиннадцатиметровую отметку. – Это ты у нас единственный вратарь, этим и пользуешься…
Удар. Мяч взлетел чуть выше, чем предполагалось, перелетел через ворота.
– Да я и не мечтал им стать, – ответил Гу Юн, после того, как достал мяч с трибун. Кинул Мун Хо.
– О, нашей принцессе не угодили! – передразнил Мун Хо.
Удар. Мяч в левом нижнем углу.
– Если кто у нас принцесса, то только ты!
Гу Юн кинул мяч немного сильнее, чуть не угодив Мун Хо в голову, а тот увернулся в последний момент.
Мун Хо ничего не ответил, только отошел подальше и ударил, стремительно разбежавшись. Мяч попал прямо в голову. Вот он, момент триумфа. Мун Хо злорадно улыбнулся.
Гу Юн осел на колени, а потом и вовсе опрокинулся на спину, коснувшись земли, за день набравшей все тепло солнца. Еще немного и мяч бы пролетел дальше, лишив его головы. Наполовину скрытое кромкой земли солнце, впрочем, и так недоступное для глаза из-за высоких зданий, на секунду ослепило его. Он зажмурил глаза. Мун Хо, испугавшись не на шутку, ведь Гу Юн и вправду был единственным вратарем, подбежал к нему.
– Ты в порядке? – последние слова, которые он сегодня собирался произнести.
– После того, как меня мяч чуть не продырявил? – Гу Юн открыл один глаз, второй так и оставив зажмуренным. – Да, я в порядке.
Он кое-как поднялся с земли и взял мяч в руки. Мун Хо с подозрением наблюдал за его неровными движениями. Все-таки он перестарался с силой удара. Он отошел на положенную дистанцию, ожидая, пока Гу Юн не бросит ему мяч.
Вдруг остатки вчерашних дождевых облаков рассеялись окончательно от дуновения свежего ветра, и солнце своими последними лучами покрыло золотой пыльцой все вокруг. И трава, и сетка ворот, и старые трибуны, обретшие в этот момент былую молодость, и волосы Гу Юна, спадавшие ему на глаза, – все обрело восхитительный золотой оттенок. Сейчас бы не оставаться на этом темном стадионе, а наблюдать закат на берегу Ханган!
Гу Юн уже собрался кинуть мяч, взяв его в одну руку, да так и остался. Точнее, выпустил мяч из рук и вновь осел на колени, не имея возможности больше двинуться. Удар, не оцененный сначала, теперь отдавался эхом по всему телу. Мун Хо был счастлив торжествовать над преклонившим колени соперником, но…
– Мяч сильно ударил? – вместо этого он подошел к вратарю.
В сознании Мун Хо проснулось что-то, что смутно напоминало чувство, которое люди обычно называют совестью.
– Нет, – его попытки встать терпели неудачу одна за другой. – Сейчас продолжим, – добавил он, но слова были обратно пропорциональны его собственным возможностям, и он наконец-то сдался и уселся прямо на траву.
– И ты в таком состоянии сможешь продолжить? – тон стал совсем саркастическим. И откуда такой приступ человеколюбия?
– Из пятидесяти нужных ударов у нас пока один, – ответил Гу Юн. – Да и то, только у тебя.
– Ты по жизни такой же зануда или только на воротах? – спросил Мун Хо, усаживаясь рядом. – Как ни печально это признавать, но ты в нашей команде единственный вратарь, других у нас нет, а если ты будешь продолжать травмировать себя тренировкой, то на воротах вообще некому стоять будет, – о том, что по поводу пустых ворот будут обвинять именного его, он не стал.
– Но тренер…
– Забудь о нем, завтра сможем мяч покидать, – Мун Хо помог Гу Юну подняться с колен. У того уже успели затечь ноги, пришлось поддержать.
Тот нехотя принял руку помощи от человека, которому и был обязан таким состоянием.
– Ну ты и слабак… – пожаловался Мун Хо, помогая дойти до раздевалки.
– Извини, я панцирь специально для твоих ударов не ношу, – мрачно отозвался Гу Юн, неосознанно удивляясь тому, что Мун Хо ему помогает дойти. А мог бы и оставить.
В иных случаях дорога была бы короткой и почти незаметной, но в этот раз скорость обоих оказалась в несколько раз ниже обычной – Гу Юн шел очень медленно, с трудом ковыляя, а Мун Хо был вынужден под него подстраиваться. Но и тут не обошлось без приключений. Вдруг получилось так, что Гу Юн покачнулся снова от того, что запнулся почти на ровном месте, да так и упал бы, не среагируй Мун Хо вовремя.
– Да ты что-то совсем раскис, – заключил он, наблюдая рассеянный взгляд жертвы своего же недавнего удара. – Сколько?
Он показал Гу Юну три пальца.
– Издеваешься? – взвился тот. – Три. Три твоих длинных грязных пальца. Что-то еще?
Мун Хо продолжил осмотр, повертел его лицо из стороны в сторону, приподнял за подбородок, но немного задержался так и отпускать никак не хотел. Все-таки чем-то этот гордый субъект сильно напоминал ему Ин Ёля. Неожиданно он надавил на затылок Гу Юна, и прикосновение оказалось неизбежным – сладки оказались его губы, не сравнить ни с чем. Тот вроде как и поддавался, да даже и руку позволил запустить под футболку, а потом и ниже, Мун Хо даже хотел повалить его на землю, но недолго пришлось продолжать это все, и несмотря на довольно плохое самочувствие, Гу Юну, у которого разум еще не совсем помутился и даже наоборот, наконец прояснился, удалось оттолкнуть его от себя.
– Совсем с катушек съехал? – возмущенно бросил он.
Дальнейший путь он преодолел в гордом одиночестве, стараясь ни за что не показать свой неровный шаг, голова до сих пор кружилась. Он конечно ожидал, что этот тип со странностями, но то, что эти странности он проявит по отношению именно к нему, и, более того, он помедлит ему сопротивляться, было для него неприятным открытием. А Мун Хо так и стоял, думая, что новая игра окажется интересней, чем все предыдущие.
Нужно было обдумать случившееся, домой совсем не хотелось, ему нужно было поскорее оценить все и забыть. Но вот возможно ли это… Гу Юн вдруг осознал, что его щеки горят красным огнем. Выплеснув немного воды из бутылки, он смочил лицо. Поставив рюкзак на единственную лавочку, которую откуда-то притащил Чи Ён, объяснив тем, что в каждой более менее нормальной раздевалке должна быть хотя бы одна лавочка, пусть даже и с подпиленной ножкой, заменой которой служили старые сборники сочинений Сунь Цзы, Гу Юн собирался с максимально возможной скоростью. Нужно быстрее убраться отсюда, не задерживаясь ни на секунду. Он решил, что самым лучшим выходом будет провести часок где-нибудь, настроения, а тем более, сил на долгую прогулку не было совершенно.
Он поехал на метро, хотя пешком вышло бы ненамного дольше. Доехав до какой-то станции, где он раньше никогда не выходил, он вышел из метро, увидев ярко освещенную улицу и высокое здание, неизвестного назначения, полностью увешенное рекламными щитками. Подойдя ближе, он прочитал вывешенную рекламу. Фитнесс-центр, книжный магазин, кафе на первом этаже… Гу Юн решил, что самым подходящим для посещения было кафе, все равно он не ел с самого утра.
В кафе с гордым названием «Жемчужный оазис» было довольно уютно вопреки различным назначениям здания. Светлые лампы, своим мягким светом поднимающие настроение, большие окна, открывающие обзор всей улицы, но именно с хорошей стороны. Пожалуй, можно остаться на полчаса. Гу Юн уселся за один из столиков, подальше от большинства посетителей.
Гу Юн мысленно поблагодарил свою же предусмотрительность, заставившую его утром взять побольше денег. Сказав свой заказ официантке, довольно милой девушке с красивой позолоченной заколкой в волосах, он уставился в окно, на размытые желтоватые круги на асфальте, оставленные пролитым электричеством фонарей. И спокойная музыка тихо играла, и со стороны кухни доносились аппетитные запахи… Все было бы хорошо, и он бы смог выкинуть из головы недавнее происшествие, если бы не одно но. Где-то слева, совсем близко, в одной из ламп своенравная лампочка загоралась и отключалась тогда, когда ей вздумается, по настроению. А настроение у нее менялось довольно часто, что надоедало всем остальным посетителям. Гу Юн никак не мог избавиться от неприятных мыслей. И завтра он встретит Мун Хо снова, и так будет повторяться еще бесконечное количество раз. Лампочка мигнула снова, соглашаясь с ним.
– Противная лампочка… – Кёнхва надула губы и скрестила руки на груди.
– Не обращай на нее внимания, – посоветовал Ки Су.
– И что за название? Жемчужный оазис… – произнесла она с преувеличенной важностью. – Он должен быть зеленым. Ну, в крайнем случае, засохшим и желтым.
– Тебя что-то не устраивает? – Ки Су приподнял бровь. На его взгляд все было отлично, и фаршированная скумбрия была просто превосходной.
– Да, не устраивает, – она отвела взгляд, уставившись на ширму, загораживающую вторую половину зала. – Мы видимся только в школе, и поговорить удается только на переменах.
– И что ты предлагаешь? – он внимательно посмотрел на нее. На столике перед ней была только тарелка с салатом и стакан сока. Еще немного и Кёнхва совсем изведет себя своими диетами, совершенно бесполезными, по мнению Ки Су, ведь Кёнхва и так была стройной.
Кёнхва чуть прикусила губу, но тут же вспомнила, что может стереть помаду, взяла в руки салфетку, смяла ее, посмотрела на Ки Су.
– Можно я буду присутствовать у вас на тренировках? – тихо произнесла она и сразу добавила: – Я не буду мешать, просто тихо посижу…
Салфетка превратилась в субстанцию, которая могла бы остаться только после снежной бури. Ки Су накрыл ее руки своими, сжав нежно.
– Там не бывает ничего интересного… Будешь сидеть там до ночи, на старом стадионе, – он постарался описать ей все в мрачных красках. – Разве тебе это надо?
– Очень надо! – воскликнула она. Люди, сидящие за соседним столиком, обернулись. – Тогда я не буду чувствовать себя одинокой, – трагично прибавила она, забыв на минуту о своих многочисленных подругах, с которыми она каждый вечер болтала по телефону.
Ки Су смотрел на нее, раздумывая над ответом. Сегодня она была в темном: темно-синяя кофта с бежевыми пуговицами, черная юбка – явный признак того, что она чем-то жутко недовольна. Она любит одеваться во все светлое.
– Ладно, если тебе так хочется, я поговорю с господином Квоном, – глубоко вздохнув, сказал Ки Су.
При этих словах ее лицо озарила белоснежная улыбка, и Ки Су не пожалел, что принял такое решение – такие моменты стоят того, чтобы с ней соглашаться, пусть даже и с самыми необъяснимыми ее идеями. Лампочке вдруг надоело дразнить посетителей и она стала похожа на десятки таких же, как она, светила ровно и спокойно.
Они задержались здесь почти до самого закрытия кафе, Кёнхва была счастлива, что выдалась такая возможность просто провести вместе хотя бы один вечер. Ради этого стоило звонить и долго уговаривать Ки Су.
Наконец, когда начали собираться последние посетители, ушли и они. Ки Су проводил Кёнхва до ее дома, благо, он находился недалеко от его собственного. На пустынной улице, окруженной с двух сторон частными жилыми домами, он краем глаза заметил знакомый силуэт.
– Джи Чин! – он помахал рукой, завидев издалека друга. – Ты чего так поздно? – спросил он, дождавшись, пока к нему не подойдут.
– Я искал струны для виолончели, – ответил Джи Чин. Они двинулись дальше. – Полгорода объездил, нигде не мог найти металлические, среднего натяжения…
– Понятно… – сказал Ки Су так, что смысл ответа был полностью противоположным.
Ночная дорога всегда кажется длиннее, чем днем, будто темнота, изредка рассеиваемая светом ночных стражников, фонарей, и неярких звезд специально растягивала путь. Да и путники не особо спешили, пускай сегодня растянется на подольше, ведь завтра новый день, полный забот и каждодневных проблем, так зачем торопить подкрадывающиеся будни? И помимо этого завтра сольфеджио. Джи Чин неосознанно вздохнул при этой мысли.
Коротко попрощавшись, друзья разошлись по двум соседним домам. На пороге Джи Чина встретила Мунхи, тут же выбежали и Арым с Исылью, но увидев, что это вовсе не отец, которого они ждали уже полдня, потому что он обещал принести им музыкальную шкатулку из Германии, подаренную ему сотрудниками на день рождения, они подавленно ушли обратно в гостиную.
– Сегодня твой отец звонил, – сказала Мунхи. Она никогда не называла своего брата по имени, по крайней мере, в присутствии Джи Чина.
– Что он говорил?
– Спрашивал как ты, – Мунхи посмотрелась в зеркало, поправила прическу. – Ты купил то, что хотел?
– Да, – Джи Чин не стал вдаваться в подробности.
– Хорошо… Ужин на столе, – сказала она и ушла к детям.
Вот минусы проживания в чужой семье. Никакого душевного тепла, даже если это ближайшие родственники. Свое, конечно же, дороже. И хотя его родной дом был относительно близко, в том же городе, где живет он сам, у него просто не было времени съездить туда. Он скучал.
И ужин был на вкус не таким, как дома, даже ночь за окном была другая. Он понял это все не сразу, лишь пожив некоторое время у сестры отца.
– Джи Чин, давай поиграем с нами! – на кухню вбежали сестры, наперебой предлагая ему разные детские игры.
– Нет, я… – он попытался отказаться как можно мягче.
– Ну, пожалуйста… – глаза младшей сестры, Исыль, стали неестественно большими, она ухватилась за руку Джи Чина и потащила от стола. Арым потянула за вторую руку.
– Оставьте его, – на кухню зашла Мунхи. – Вы не видите? Он устал…
Сестры понуро опустили головы, им очень уж хотелось поиграть со старшим братом, пусть и двоюродным. Не в силах наблюдать такую грустную сцену, когда дети теряют веру во всемогущество своих старших родственников, Джи Чин сказал:
– Я знаю одну хорошую игру…
Классическая музыка закрадывается в душу, расставляет каждую струнку на место. Становится спокойно и хорошо как никогда, и сознание уносится ввысь. От такого сильного воздействия, очищающего всего человека, можно и отправиться в страну грез, особенно если слушатели – дети. Джи Чин не ошибся, когда выбрал произведение Моцарта, которое играл год назад в квартетном классе. Правда, не было ни скрипки, ни фортепиано, но это нисколько не помешало заснуть Арым и Исыль, и только Мунхи внимательно вслушивалась в волшебные звуки, незаметно утирая проступившую слезинку. Такой глубокой тишины вечером, когда Джи Чин опустил смычок, этот дом еще не слышал.
Тишина вечера незаметно передалась и ночи, а потом и утру. Раньше Джи Чину приходилось тратить в дороге очень много времени, и блики от утреннего солнца на водной глади Ханган всегда резали глаза. Теперь же стоило пройти всего лишь около получаса пешком, и он уже был в колледже. В ненастье стоило ехать на автобусе, чтобы не промокнуть под дождем окончательно, но когда Сеул посещала хорошая, невыразимо хорошая теплая погода, просто необходимо пройтись по городским улицам, вдохнуть этот незабываемый запах весны, наступающей каждый год, но всегда такой разной. Сегодня была как раз такая погода, и даже опоздание на первое занятие можно было допустить, только бы подольше вдыхать этот особенный запах поздней весны, который не могли испортить даже выхлопы бензина.
– Привет, Джи Чин! – помахал ему издалека Им Ючон. С ним он дружил очень давно, еще со средней школы, и теперь они учились в одном классе в музыкальном колледже. Он играл на скрипке.
– Доброе утро, – ответил Джи Чин, когда подошел достаточно близко, чтобы не кричать на всю улицу. – Почему тебя вчера не было?
– Э… тут такое дело… – он почесал затылок, поправил очки. – Может, пойдем?
Они вместе двинулись ко входу в музыкальный колледж.
– И все же, почему? – напомнил Джи Чин, обходя остановившегося на лестнице юношу, с увлеченным видом он что-то искал в своем портфеле.
– А, ты об этом… – Ючон снова поправил очки, хотя в этом не было никакой надобности, и наконец, начал рассказывать свою удивительную историю. – Вчера утром все начиналось как всегда, ничего не предвещало дальнейших неприятностей, веселые желтые цветы подняли свои прелестные лица к солнцу…
– По-моему, ты обчитался детективами, – прервал друга Джи Чин. – А если ближе к делу?
Они зашли в здание. Откуда-то доносились неровные аккорды гитары.
– Ну я же говорю, вчера утром по дороге сюда я заметил впереди подозрительного человека. Он медленно двигался навстречу мне. Подул ветер…
– И?
– Он украл у меня телефон, я как раз разговаривал в этот момент с Хон Ги, – наконец-то выдал он. – Я попытался его догнать, очень долго бежал за ним, но он оказался намного быстрее… – Ючон покачал головой.
Они зашли в класс, где стояло большое черное фортепиано.
– Не переживай, – попытался утешить его Джи Чин, положив руку ему на плечо. Надо же было сказать что-то в такой ситуации.
Ючон только отмахнулся, постаравшись показать, что эта проблема для него ровным счетом ничего не значит. Да вот только жест получился каким-то жалким, безнадежным.
О чем думают студенты различных учебных заведений: школ, колледжей, институтов – во время занятий? Конечно же, вовсе не об этих занятиях. Гораздо важнее пообедать в столовой и, верх блаженства, обрести свободу, с чистой совестью выйдя из этого учебного заведения. Не исключением были Джи Чин с Ючоном, слушая преподавателя лишь наполовину. Сегодня в клубе должны были разыгрывать новую комбинацию, Джи Чин играл в ней одну из ключевых ролей, он должен получить мяч от вратаря и вести его до середины поля, там передавая полузащитнику. Как же это все будет выглядеть…
– Может, в кафе зайдем? – занятия закончились, и Ючон обрел крылья свободы и прилив новых сил, безвозвратно оставивших его, как только эти занятия начались.
