Текст книги "Офсайд (СИ)"
Автор книги: Ariennim
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)
– Знаешь… – вдруг начала Мидори очень тихо, так что Чонхо пришлось присесть рядом. – Ты ведь спрашивал, почему я уехала из дома, да? – она ненадолго замолчала, продолжив: – Все вышло так из-за него, из-за Дзюна, потому что раньше… раньше мы были вместе, но…
Она снова умолкла, ее глаза заблестели, а она хотела рассказать дальше, но Чонхо прервал ее:
– Не продолжай, не надо, – он хотел коснуться ее ладони, но в последний момент отдернул свою руку. – Я уже все понял.
Мидори чуть улыбнулась, благодарно посмотрела в его теплые глаза. Чонхо всего лишь не хотел, чтобы она вновь проливала слезы из-за того человека, ведь это явно случалось раньше и, скорее всего, довольно часто, если она решилась уехать далеко от дома, чтобы не вспоминать. Больше они не проронили ни слова, дожидаясь своенравного автобуса. Молчание иногда было намного содержательней пустого разговора.
Шли они так же медленно до дома, где жила Мидори, вроде бы и рядом, но на почтительном расстоянии. Из взаимного уважения, или из оставшегося осадка чувств, или из чего-то еще – сказать было бы трудно.
– До встречи, Чон-кун, – она обернулась около самой двери подъезда, улыбаясь как всегда.
– Да, до встречи,– повторил Чонхо тихо.
Теперь уже никто из них не исключал возможности встретиться снова, наоборот, возможность эту хотелось всячески приблизить, чтобы она была уже на следующий день. Прохладный ветер подгонял ночных городских путников, тем не менее не особо обращавших на это внимание. Луна клонилась к западу вслед за солнцем.
Несмотря на необходимость вернуться домой быстрее, ведь в следующий день нужно было просыпаться рано, до матча оставалось всего два дня, несмотря на все это Чонхо не спешил идти домой. Его предательски задерживали собственные воспоминания событий последних нескольких часов, слишком разных и не подходящих друг другу. Кем этот Дзюн был для нее? Что он сделал, чтобы заставить проливать слезы? Зачем он приехал сюда? Вопросов было много, а об ответах можно было лишь догадываться. И, конечно же, она, девушка, изменившая его жизнь всего лишь за несколько дней, заставлявшая его сердце биться быстрее лишь при одном воспоминании о ней, одном взгляде, одном случайном прикосновении. Ему было приятно ощущать томительное тепло в груди, которое можно было бы обозначить только одним словом, но только Чонхо этого не понимал. Он приложил руку к левой стороне груди. Тук-тук… сердце билось быстро совсем не от быстрой ходьбы. О скорой игре он совсем не думал.
Домой Чонхо пришел довольно поздно, когда везде царила атмосфера спокойного сна, тут же охватившего и его, все же он устал, испытав продолжительные учащающиеся удары сердца.
Следующий день был ознаменован набежавшими серыми облаками по всему небосклону и теснившими друг друга – погода, слишком отличающаяся от вчерашней, настроение, слишком отличающееся от того, что было в начале предыдущего дня, дорого слишком нежеланная впервые за несколько месяцев.
– Ну, как вчера прошло свидание? – спросил Ли Хичхоль, как только увидел подходившего к нему Чонхо. Было начало утренней тренировки.
Он был нападающим, его имя значилось в стартовом составе, и его удар правой был чертовски хорош. А еще он был непостижимо общительным, и получилось так, что за несколько дней ему удалось разговорить такой замкнутый субъект как Чонхо. Коренастый, с открытым лицом, ясными глазами, он часто смеялся, но, если дело того требовало, мог стать серьезным в одну секунду.
– Это было не свидание, – возразил Чонхо. – Просто встреча, нужно было помочь кое-что сделать, и вот…
– Ох, да ладно, на просто встречи так не выбирают что надеть.
– Ну ты… Но все равно, спасибо тебе за помощь. Я отдам тебе эту… как ее, штуку эту потом, хорошо?
– Да можешь еще поносить, мне она пока не нужна, – отмахнулся Хичхоль. – А может, и потом нужна не будет. Да и разве это помощь? Так, бесплатный совет с приложением.
А бесплатный совет с приложением заключался в том, чтобы одолжить далеко не лишнюю часть одежды в предыдущий день, а именно черную жилетку, потому как Чонхо, внимательно обследовав платяной шкаф, не нашел ничего подходящего для маленькой экскурсии с единственным слушателем в Чхонгечхон. Всеми правдами и неправдами выведав, отчего в тот день Чонхо хмурее, чем обычно, Хичхоль тут же начал предлагать выходы из сложившейся ситуации, и дело облегчалось тем, что он любил покупать какие-то вещи, которые зачастую надевал только раз или два, а потом они спокойно отлеживались в шкафу, тоскливо дожидаясь своей горькой участи на свалке.
– Все же спасибо, – повторил Чонхо.
– Э… Что-то я не вижу вдохновенного блеска в глазах, – заметил Хичхоль. – Что-то пошло не так?
– Нет, все отлично.
– А она была хороша? Красивая?
– Да, – только и ответил Чонхо, уничтожив своим сухим тоном все дальнейшие возможности продолжить разговор.
– А зовут-то как? – не унимался Хичхоль, хотя тренировка уже начиналась.
Ответом служило долгое молчание и демонстративное игнорирование, выраженное в занятии исключительно своими делами и ни чьими более.
– Ну так как зовут?
Обычно Хичхоль не сдавался до последнего, если чего-то действительно хотел добиться, что он с успехом и демонстрировал. У Чонхо же не было никакого настроения спорить и, устало вздохнув, он сказал лишь:
– Мидори. Ее зовут Мидори.
– Ух ты… – удивленно выдохнул Хичхоль. – Японка что ли? Вот ведь мода на них пошла… А ведь у моего старшего брата жена – тоже японка, симпатичная кстати…
И он бы рассуждал еще долго на тему иммиграции в их страну и все к этому прилагающееся, если бы его не перебил помощник главного тренера, вежливо заметив, что соревнований по болтовне в субботу не будет.
Солнце, скрытое облаками, в этот день перемещалось по небосклону нестерпимо медленно. Занятия однообразные, не отличающиеся увлекательностью, тем не менее помогали отвлечься от мыслей, одолевавших голову в течение нескольких последних дней, события которых были слишком стремительными, происходящими со скоростью света. Слишком много всего произошло за эти дни, и нужно было обязательно отвлечься, чтобы не увязнуть в этом окончательно. Мяч послужил прекрасным поводом для этого, как случалось бесчисленное количество раз совсем недавно, хотя казалось, что то была совсем другая жизнь – перемены наставали все быстрее и чаще. И не только в жизни Чонхо, но и в нем самом.
Два этих дня пролетели незаметно, словно птица крылом махнула, похитив это время, довольно нужное для подготовки к встрече гостей из Таиланда, жаркой, своенравной страны, располагавшейся так близко и одновременно так далеко. И вот настал вечер пятницы, непосредственное преддверие матча, и все бы ничего, и Чонхо бы мог спокойно отдыхать перед предстоящим событием, и не надо было волноваться, ведь скорее всего он просидит всю игру на скамейке запасных, и его это все не должно касаться никаким боком, но… все было далеко не так, и нет-нет, да и закрадывалось сомнение о возможности выполнения предстоящей задачи, да и вообще – о реальности происходящего. Бравшись за что-то одно, он тут же бросал это и переходил к какому-то другому более важному делу, в итоге же он просто слушал тишину своей комнаты, наглухо закрыв дверь, хотя никто и не намеревался заходить, а телефон словно намеренно попадался на глаза, требуя обратить на него внимание. Через некоторое время Чонхо все же поддался этому искушению и, посмотрев на часы и удостоверившись, что еще не слишком поздно, набрал заветный номер, но долго медлил нажать кнопку вызова. Над вопросом зачем он звонил, Чонхо задумался, только когда раздался уже третий гудок.
– …икогда не смотрела, ведь это совсем не интересно… – тут же донесся знакомый голос. Чей-то разговор явно был прерван звонком. – Да?
– Привет, – растерянно произнес Чонхо, забыв, что именно хотел сказать.
– О, как неожиданно, – весело ответила Мидори. – Привет…
С самого начала он не знал о чем хотел сказать, да так и вышло, что разговор получился совсем бессодержательным, но важности своей при этом совсем не терял. С каждым ее словом на душе становилось легче, и все тревоги начинали казаться лишь глупыми детскими страхами и ничем более. Как дела, как прошли эти два дня и так далее… Они закончили разговаривать в двенадцатом часу ночи, и Чонхо оставалось только удивляться, как у него сразу не закончились все деньги на счету.
– До встречи, – говорила она, заканчивая разговор, а потом добавила вдруг: – Кстати, ты говорил, что в субботу тебе нужно будет постараться… Желаю тебе удачи завтра!
По голосу, раздававшемуся в телефонной трубке можно было догадаться, что она улыбается, как всегда, светло и непринужденно, заставив улыбнуться и его, просто так, без особых причин.
– Аригато*, – вдруг ответил он, хотя совсем не хотел говорить именно так.
В ответ донесся только хрустальный смех.
– Хорошее произношение, – наконец, сумела сказать она, вдоволь отсмеявшись.
Так разговор и завершился, и Чонхо не мог бы сказать, за что он поблагодарил ее – за пожелание удачи или за то, что она подарила сладкий мир его душе. И тем не менее заглянувшая в окно луна напомнила, что уже давно наступила ночь.
*Аригато – спасибо, яп.
Мидори устало откинулась на спинку стула в своей комнате, освещением которой вновь служил все тот же тусклый свет лампы. Она все еще улыбалась, и все те непредвиденные случаи, произошедшие в последнее время, перестали напоминать ей о себе, ей стало хорошо и легко впервые за последние два дня.
В четверг нежданный звонок в дверь нарушил всю тишину, воцарившуюся в квартире после ухода Тэсуна. Ан к этому времени до сих пор не вернулась и по телефону сообщила, что пробудет в Осаке еще несколько дней.
– Доставка цветов, – говорил молодой человек, как только перед ним открылась дверь. Он держал в руке огромный букет из белых маргариток. – Вам прислали цветы, возьмите, пожалуйста.
– Нет, вы, наверное, ошиблись, – отвечала Мидори.
– Как? Квартира 156? Наойя Мидори? Все верно ведь?
– Да…
– Возьмите букет, – он снова протянул ей цветы.
– От кого же? – все еще не верила Мидори.
Курьер посмотрел на список заказов.
– Как это… Какой-то Кикучи Дзюн, знаете такого?
– Отошлите это обратно, – вместо ответа резко попросила его Мидори.
– Нет, так нельзя, в условия доставки не входит. Вам прислали цветы, возьмите их.
– Я заплачу, только отвезите обратно.
– Да вы хоть прочитайте, что в открытке написано! – молодой человек достал сложенную вдвое бумажку, находившуюся все это время среди цветов.
Мидори нехотя взяла ее. Долго медлила перед тем, как открыть, пока курьер не поторопил ее. Там оказалось все два слова – «Прости. Помни», и их фотография, сделанная несколько месяцев назад. Тогда она действительно была счастлива, и даже на фотографии можно было услышать тот радостный смех, если прислушаться, а он крепко обнимал ее, а море в тот день было непривычно спокойным для прошлой зимы. Фотография заставила ее вспомнить все это, словно это было вчера. Она грустно улыбнулась, вспомнив все детали того дня, сказав:
– Ладно, давайте сюда цветы…
На следующий день она решилась вернуть свой старый номер телефона, всего лишь на минуту. Оказалось, Дзюн звонил ей десятки раз, и последний был совсем недавно, уже после того, как она встретила его здесь. Он звонил, не обращая внимания на то, что номер этот не подключался к сети два месяца, потому что нового номера узнать не мог. Она поспешила выключить телефон, испугавшись, что он зазвонит снова.
Поход за продуктами в ближайший супермаркет помог немного отвлечься от внезапно напомнивших о себе частичках прошлой жизни, от воспоминаний, от которых она так долго старалась избавиться. Ан все не возвращалась, и обязанности готовки временно легли на нее, хотя ее способности приготовить что-то никак нельзя было сравнить с чудесными блюдами кузины. Вечером же Тэсун предложил ей сходить с ним в субботу на матч его младшего брата, так как Ан не может, а билет пропадет. Она не хотела, для нее это была пустая трата времени, и телефонный звонок раздался в самый разгар спора. Разговор с Чонхо заметно смягчил ее жестко настроенную натуру, и она все же согласилась потратить два часа своей жизни на созерцание «двадцати двух бегающих за мячиком людей».
– Как же ты можешь так говорить? – удивлялся Тэсун. – В твоем родном городе целых два футбольных клуба, довольно знаменитых, кстати. Неужто никогда не смотрела?
– Никогда, – отрезала она.
В следующий день ей пришлось идти на матч молодежной, до двадцати одного года, сборной против игроков Таиланда, выделявшихся цветом своих ярко желтых футболок, даже издалека бьющих в глаза своей яркостью. Она и Тэсун были на нижних рядах зрительских трибун. Погода радовала своей теплотой, не грозившей перерасти в жару, солнце иногда заслоняли редкие облачка, словно гребешки морских волн. Все оставшееся время перед началом игры они говорили о внезапной причине отъезда Ан. Вчера она сообщила, что ее мать больна, поэтому она так срочно покинула Сеул. Мидори очень жалела Нишикаву-сан, она часто принимала ее в гостях, с ее матерью была очень дружна, ведь она была ее старшей сестрой.
– Надеюсь, она скоро поправится, – закончила Мидори свой рассказ о матери Ан, как она ее помнила.
В тот же момент начали выходить игроки обеих команд, ровным шагом, достойно. Мидори вдруг очень захотелось спать, она даже зевнула пару раз, прикрыв рот своей тонкой ладонью.
– Вон, видишь четырнадцатый номер? – вывел ее из сонного состояния Тэсун.
– Вижу, – ответила Мидори, сощурив глаза и с трудом различив цифры на футболке.
– Это мой младший брат, Хичхоль.
– А… – протянула она и вновь погрузилась в себя.
Но, мало-помалу, она начала увлекаться действием, происходящим на ярко-зеленом поле, и к концу первого тайма даже обрадовалась первому забитому голу в ворота Таиланда. Зрителей было достаточно много, чтобы поздравить десятый номер с забитым мячом. Начало следующей половины игры ознаменовалось забитым голом в ворота… она вновь сощурила глаза, но Тэсун подсказал, что имя вратаря – Ку Джи Сок. Она тут же подумала, что дальше смотреть не стоит, но ответный гол вернул ее потерянный интерес. Вот уж настала пора радости Тэсуна – гол отправил в ворота его брат, Хичхоль. Через некоторое время его вознаградили отдыхом, ведь он потратил много сил, чтобы забить мяч. Имя игрока, заменившего его, заставило сердце дрогнуть.
– А он кто? – все же решила уточнить она у Тэсуна, уверенная в том, что ошиблась.
– Это? Он новый, мне брат рассказывал про него… Пятый номер, в первый раз здесь. Хичхоль говорил, что он слишком молчаливый, но очень быстрый. Ю, имя забыл…
– Чонхо, – зачарованно продолжила она.
– Да, точно, – подтвердил Тэсун. – А откуда ты…
Но тут он замолчал, потому что нужно было ответить по телефону. Звонила Ан. Теперь все внимание Мидори было направлено на происходящее на поле, на игру около ворот соперника, именно там Чонхо находился чаще всего. Он действительно был очень быстр, иногда она не успевала следить за его передвижениями. Она не могла избавиться от огромного удивления, переполнявшего ее душу до самого конца игры. Последние минуты игры заставили ее сильно поволноваться – был шанс вновь забить, оборона была разрушена вконец, и седьмой номер уже ударил по мячу, но угодил в штангу, стремительно отскочив подальше от ворот, заставив зрителей разочарованно выдохнуть, но тут же появился и повод для радости. Отлетевший от штанги ворот мяч отправил в ворота Чонхо, и долго еще он вертелся в сетке ворот. Так и закончилась игра, принесшая кому-то радость победы, кому-то – горечь поражения. Лишь Мидори испытывала совсем другие чувства, и что она чувствовала больше – радость за Чонхо или крайнее удивление тем, что она никак не ожидала, что удача, которую она желала ему, пригодиться в футбольном матче – она не могла бы сказать уверенно. Это было сложно, для нее открылась другая сторона Чонхо, и она вдруг подумала, что совершенно не знает его, думала она о нем, как об обычном человеке, слишком серьезном, но таком же честном и заботливом, в меру интересном, целеустремленном, довольно красивом и всегда готовом помочь. Ей нравилось общаться с ним, случайно встречать его, но никогда бы она не подумала о том, что он может забить гол за национальную молодежную сборную. Сильный и быстрый, его атаку не в силах были остановить игроки противоположной команды, а она надолго запомнила этот момент, очень поразивший ее. Мидори совсем не знала его.
Она возвращалась домой под впечатлением от неожиданного открытия, от мяча, забитого Чонхо, от того, что именно этот матч он имел в виду неделю назад. Представляя себе его теперь как совершенно другого человека, ей было бы сложно подбирать слова, чтобы разговаривать с ним, но поговорить все же хотелось, и непременно в этот же день. Мужественно подавляя это желание весь оставшийся день, к вечеру она все же поддалась ему и, отложив книгу Ясуси Иноуэ, в которую даже не вчитывалась, в сторону, взяла свой телефон в руки, удерживая электронный дух связи еще некоторое время и раздумывая не помешает ли своим звонком, все же набрала номер. Что сказать? Поздравить с победой, восхититься игрой и что-то еще в этом роде? Она не знала.
– Алло? Я слушаю, – голос, раздавшийся в телефонной трубке заставил выйти ее из задумчивого состояния. Голос приятный, голос теплый, голос уставшего человека.
– А, извини… я задумалась, – она потерла переносицу, словно это помогло бы подобрать ей правильные слова.
– Все хорошо? – на всякий случай спросил Чонхо.
– Да, отлично, просто…
– Что?
– Ты сегодня постарался, там, о чем говорил неделю назад? – осторожно спросила Мидори.
– Да, старался, – безразлично ответил Чонхо. – Мне повезло.
В трубке раздался отдаленный детский смех, просьба Чонхо быть потише, удаляющийся топот ног. Наконец, настала тишина.
– А это… – начала было Мидори.
– Моя младшая сестра.
– Вот как… – она еще раз убедилась, что ничего о нем не знает. – Ты не говорил про нее.
– Это было важно? – удивился он.
– Может быть.
– Извини.
– А знаешь, – она чуть помолчала. – Ты не говорил, кстати, что можешь так красиво забивать голы, – все-таки сказала она.
– Была там?
– Да, так вышло.
Настала тишина с обоих концов связи.
– Но это было действительно прекрасно, – после некоторого молчания вновь начала Мидори. – Жалко ты не сказал мне, что играешь сегодня.
– Не думал, что ты этим интересуешься, – коротко объяснил Чонхо.
– Но ведь там был ты… – она вдруг замолчала, подумав, что сказала совсем не то, что собиралась. – Ой, послушай, мне пора идти, прости за поздний звонок. Джа нэ*!
Сказав это намного быстрее, чем проходил весь предыдущий недолгий разговор, она тут же отключила связь, шумно выдохнув скопившийся в легких воздух.
*Джа нэ – пока, яп.
**Аниён – пока, кор.
– Аниён**… – ответил Чонхо, но собеседником ему служили уже лишь долгие телефонные гудки.
На этот раз он действительно устал, и хотя нагрузка была сравнительно небольшая, нервное напряжение забрало все остатки сил. Но нагрузка эта не прошла безвозвратно, она была вознаграждена достаточно крупной для него суммой, которую они с матерью решили потратить на частичное преображение дома, замену некоторой, уже совсем износившейся мебели и бытовой техники.
Но эта награда не смогла бы сравниться по важности с поздним звонком. Она была там, и ее сбивчивая речь сегодня вечером была краше всего на свете. Ему нравилось говорить с ней, даже короткие разговоры по телефону заставляли улыбаться и ощущать частичку счастья, случайные встречи ему казались даром свыше, и, не встреть он ее больше, жизнь бы вернулась вновь в серые краски обязательств и обязанностей. Веселая, задорная, красивая, необычная, она за короткий срок разукрасила его жизнь во все цвета, которые только можно было бы вообразить. Вдруг его покинула вся усталость, одолевавшая его весь вечер, а на душе стало легко-легко.
Следующий день начался как всегда, не было ничего, что могло бы остаться в памяти. Солнце было яркое, свежий ветер колыхал листву деревьев, короткую траву, сушащееся на заднем дворе постиранное белье, подергивал мелкой рябью Ханган, разносил по улицам потерянные или выброшенные листочки с рекламой. Дальнейшие события немного выходили за рамки обычной жизни. Все началось с того, что, выйдя из дома в небольшой внутренний двор, Чонхо обнаружил лежащую на земле газету, хотя ни его мать, ни он сам никогда не подписывались на доставку газет. Ветер своевольно перелистывал цветные страницы, с которых смотрели разные заголовки, разные лица. Он взял газету, чтобы та не добавляла беспорядка во внутреннем дворе, где и так можно было обнаружить самые разные вещи, занеся домой, начал пролистывать от нечего делать. Политика, экономика, погода… все темы оставались такими же, как полвека назад, лишь содержание немного изменилось. Последняя страница была разукрашена пуще остальных, так и пестрела разнообразными красками, только чтобы привлечь внимание предполагаемых читателей дешевого издания. Победители лотереи – гласил заголовок, напечатанный жирным шрифтом. Чонхо усмехнулся. Он никогда не верил в такую крупную удачу, а лотереи считал самой большой глупостью, придуманной за океаном и способной непомерно обогатить их изобретателей. Главный приз, 718… знакомое сочетание. Чонхо задумался над тем, где мог его видеть раньше. Придя к выводу, что видел его на номерах автомобиля, продолжил читать дальше. 513… вновь что-то напоминает. Точно, номер телефона бывшего начальника начинался именно с этих цифр. 648, эти цифры вновь показались ему знакомыми, но вот где он видел их, вспомнить уже не мог, сколько бы ни старался. Выкинув всю эту ерунду из головы, Чонхо положил газету на кухонный стол, на случай, если захочет прочитать мать. Он уже собирался выйти из дома, вновь отправиться на поиски постоянной и надежной работы, как говорила мать, но в последний момент, перед тем, как он уже хотел открыть дверь своей комнаты, на глаза ему попалась помятая бумажка, тот самый билет, который ему дала Мидори. Он взял его в руки, снова разгладил, вспомнил тот вечер среды, полный впечатляющих событий. Он посмотрел на цифры, знакомые до боли в глазах, те самые, что он видел полчаса назад. Что же это? Почти прибежав к газете, спокойно ожидавшей его на том же самом месте, где он ее оставил, Чонхо вновь открыл последнюю страницу с переливающимися красками. Цифры выигрышной комбинации совпадали все до одной, в одинаковом порядке, ни одной лишней. Он протер глаза, подумав, что до сих пор окончательно не проснулся, но это не помогло и цифры оставались идентичными. Он перевернул билет на другую сторону, там была всего лишь веселая картинка с хитро подмигивающей кошкой, ничего более. Нет, это никак не может быть правдой, судьба не может подкидывать такие крупные подарки, думал он, но тем не менее билет в карман джинсов положил, просто так, на всякий случай. И даже если это может быть правдой, если выпал шанс один из миллиона, это не его билет, ведь его отдала она, и нужно было ей сказать об этом, но он решил не занимать ее такими пустяками, не имевшими шансов на успешное завершение.
Чонхо вышел из дома с твердым намерением больше не вспоминать глупые цифры, но они все же отказывались покидать его память. Он чуть встряхнул головой, в надежде выкинуть это все из головы, когда уже подходил к станции Курогу. К времени, когда поезд уже подъезжал к станции Сингил, ему уже почти удалось это сделать. Он шел по многолюдной улице Йондонпхоро, когда его окликнул знакомый голос.
– Давно не виделись, Ю Чонхо, – выпалил Джа Кён, когда подбежал к нему.
– Давно, – подтвердил Чонхо.
– Тебя можно поздравить с триумфальной победой? – насмешливо спросил парень. – Мне Чи Ён рассказывал, был там, видел, как ты забил последний мяч. Каково это все? Тебе понравилось играть за целую страну?
– Наверное, – всего одним словом ответил Чонхо на длинную речь своего товарища, в принципе, нисколько его не обидев этим.
– Конечно… что еще можно было ожидать от нашего капитана, – Джа Кён развел руками в стороны. – Скоро к нам вернешься?
– Да, скоро.
– Вот хорошо, – он снова чуть посмеялся, обозначая, что в этот день хорошего настроения ему не занимать. Посмотрев куда-то в сторону, недовольно сказал: – Вот делать им нечего, как рекламу расклеивать!
Двое расклеивали развевающиеся на ветру бумажки по уличным столбам с завидной проворностью и достаточной неуловимостью.
– А ты сам что делаешь? – не сумел смолчать Чонхо.
– Я рекламу не расклеиваю, я ее раздаю, – с великим достоинством произнес Джа Кён, помахав пачкой бумаг перед носом Чонхо, который отвернулся, поморщившись.
– Что ж… Сильное отличие, – Чонхо незаметно усмехнулся.
– Кстати, не хочешь сходить на фестиваль фейерверков? Совсем скоро, послезавтра.
– Как-нибудь в другой раз.
– Хотя бы рекламу возьми, – Джа Кён протянул Чонхо две глянцевые бумаги. Тот взял, сложив вдвое и сунув в карман. – Только не выкидывай… Ай! – ему на ногу наступил очень деловой прохожий, в костюме и очках, не способных обратить его внимание на ноги окружающих его людей. Джа Кён, еле сумел сдержать себя от громких возмущений, приблизился к ближайшему столбу, презрительно сорвал только что расклеенную рекламу.
– Кому придет в голову разыгрывать мотоциклы? – задумчиво протянул он. – Разыгрываются каждую неделю, – передразнил он.
При этих словах Чонхо вновь вспомнил о дожидавшемся своей очереди за вниманием лотерейном билете. На рекламе был написан адрес главного офиса, где должны были выдаваться выигрыши. Что, если просто сходить туда? Плохого все равно ничего не случится, он только удостовериться в надувательстве, начавшегося с загадочного человека, продавшего билет. Поколебавшись еще с минуту, он, быстро попрощавшись с Джа Кёном и пообещав вернуться на стадион в Янчхонгу как можно скорее, ведь уже вчера там начались тренировки, отправился по указанному адресу. Раздумывая над тем, что это неслыханно – разыгрывать такие дорогие вещи просто так, он не заметил, как пришел к пункту назначения своего недолгого путешествия в одном из деловых центров Йондынпхогу. Непримечательная дверь, скучный офис, немногочисленные работники, при виде которых создавалось ощущение, что им уже давно все надоело, и они мечтали пораньше выбраться из серого тесного помещения. Они и сами были удивлены, что впервые за два месяца у них отыскался победитель лотереи, которого в принципе не предполагалось. Может быть, поэтому, а может, потому что Чонхо сохранял очень уверенный вид, такой, что возразить ему в чем-то было бы невообразимо, а может быть потому, что работница офиса, молодая девушка лет двадцати трех, оформлявшая выигрыш, старалась использовать все свое обаяние, чтобы обратить на себя внимание загадочного молчаливого молодого человека, который, впрочем, никак не поддавался на провокации, просто игнорируя их, может, из-за всего этого вместе взятого, но с выдачей главного выигрыша не было особых проблем, и, справившись с некоторыми документами и бумагами, бичом современного мира, Чонхо отвели в подземный гараж.
В сумеречной темноте подземного гаража завораживающе поблескивал металл, выкрашенный в черный и белый цвета. Два колеса так и ждали, чтобы увезти в дальние дали, преодолев тысячи и тысячи ли*. Удобный руль готов поддаться каждому приказу волевой руки… Так и хотелось поскорей убрать целлофан, надетый на технику, ведь он портил всю картину. Чонхо до последнего не верил в реальность происходящего, ведь в его жизни могли происходить только неудачи, которые приходилось преодолевать. И преодолев одну, он сразу сталкивался с другой. В последний месяц же его жизнь приняла совсем другое направление, словно перепутала свое русло. Последнее же везение казалось чьей-то сумасшедшей шуткой, которая каждую секунду могла обернуться жестокой реальностью, в которой места везению вовсе нет.
– Вот ваш выигрыш, – скучным тоном начала девушка, отчаявшаяся хоть немного пробиться через глухую стену безразличия. – Мотоцикл Сузуки Стрит шестьсот…
Но Чонхо уже не слышал ее, он провел рукой по податливому, послушному рулю, легко, почти невесомо, словно боялся, что все пропадет, превратившись в простую иллюзию.
– Шесть передач, четырехтактный двигатель… – поняв, что ее совсем не слушают, работница офиса перешла к заключительной части: – Поздравляю вас с большой удачей! Вы приятно удивите свою девушку, прокатив ее на этом мотоцикле, – добавила она, в надежде, что Чонхо скажет, что таковой не имеется.
Но Чонхо не обратил внимание и на это. Он стянул целлофан, взял протянутые девушкой ключи, снова посмотрел на изящно изогнутые линии блестящего металла, в меру мягкое сидение, совершенные круги колес… Сон, настоящий сон, такого не могло быть в действительности.
– Я могу забрать его прямо сейчас? – впервые за продолжительное время обратился к девушке Чонхо, заставив ту немало обрадоваться.
– Да, теперь мотоцикл ваш, желаю вам удачной прямой дороги, правда… – она помедлила секунду, – правда, бензина в баке мало, далеко не уедет.
Чонхо сел на сидение тут же, как она это сказала, завел мотор, вмиг довольно заурчавший в качестве приветствия своего нового хозяина.
– Наша компания надеется, что вы снова решите испытать свою удачу, купив билет. На следующей неделе начинается розыгрыш новых товаров, вам обязательно повезет!
Девушка чуть поклонилась, Чонхо лишь кивнул ей, и тут же сорвался с места, подгоняемый ветром, вновь одарившим его непостижимыми крыльями, подгоняемый двигателем, работающим безотказно, ведь его родина была на далеком востоке. Как давно Чонхо не испытывал такого восхитительного чувства, сравнимого лишь с полетом, ведь он так соскучился по скорости, до недавнего времени бывшей ему единственным другом. Дорога казалась сплошной вереницей асфальта и белой краски, обозначающей разделение полос, и окружающий мир пролетал мимо незамеченным, а сравнительно малая мощность не мешала развить скорость, которой так не хватало раньше. Он уже успел забыть обо всем на свете, проносясь по ровным дорогам, огибая слишком медленные автомобили. Промелькнуло большое зеленое пятно – то росли дзельквы, раскинув свои ветви в разные стороны. Она.
Он внезапно вспомнил Мидори, ему пришлось резко повернуть к обочине и остановиться, чтобы обдумать все до конца. Ведь это был не его мотоцикл, он принадлежал ей, она всего лишь отдала ему билет. А он повел себя по-детски, совсем забыв об этом. Дальнейший путь он преодолел спокойно, медленно, чтобы не повредить мотоцикл невзначай, хотя так и хотелось увеличить скорость. Дорога ровная, спокойная, медленная. Вряд ли он совершал такие поездки раньше. Ветер печально шептал, Ханган приветственно сверкал, солнце слепило, хотя лучи его не в силах были преодолеть темную преграду нового мотоциклетного шлема.
