Текст книги "Гарри Поттер и Хранитель Ключей (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

– Тогда я пошел, – сказал круглолицый, – но если вы ее увидите…

Гарри подумал, что двух столь коротких встреч для тщательно подстроенной случайности все-таки слишком мало, так что если этого мальчика действительно назначили его вторым другом, то он скоро увидит его и услышит про жабу в третий раз.

– Не пойму, чего он так волнуется, – Рон пожал плечами, – если бы я вез с собой жабу, я бы потерял ее еще на платформе. Хотя моя крыса немногим лучше жабы, так что не мне об этом говорить.

Крыса все еще спала, уютно устроившись у Рона за пазухой.

Через пару минут Гарри пожалел, что не стал спорить сам с собой на шляпу, которую, впрочем, все равно оставил у мисс Стрит: дверь снова открылась и в купе заглянул давешний пухлик, на этот раз в сопровождении девочки их возраста с густыми каштановыми волосами. Она, как и Перси на перроне, уже переоделась в школьную форму и выглядела крайне серьезно. Судя по серому галстуку, она тоже ехала в Хогвартс в первый раз.

– Никто не видел жабу? Невилл ее потерял, а я помогаю ему ее найти, – строгим голосом сказала девочка, и Гарри обратил внимание на немного выступающие вперед слегка крупноватые верхние резцы.

– Невилл уже заходил сюда, и я сказал ему, чтобы он обратился к префектам, они едут в первом вагоне, – сказал Гарри, глядя на Гермиону Джин Грейнджер, рожденную девятнадцатого сентября семьдесят девятого года в городе Кроули, Западный Сассекс, в семье дантистов Дэниэла Уэнделла и Эммы Моники Грейнджер. На фотографии из личного дела она не улыбалась – видимо, прятала зубы.

– Я… Я думал, она и есть префект, – пробормотал Невилл, – она так уверенно говорит…

Гарри понял, что мисс Грейнджер является натуральным кошмаром: он знал таких девочек, как правило, отличниц и зануд, обожавших подлизываться к учителям и закладывать им одноклассников. Правда, у этой конкретной мисс было одно неоспоримое преимущество: она была, как говорили волшебники, «магглорожденной», и вряд ли Дамблдор заранее назначил ее ему в друзья, как, теперь это было уже совершенно очевидно, назначил Рона и этого круглолицего Невилла.

– Она им обязательно станет, – кажется, его сарказма девочка не заметила и улыбнулась совершенно счастливо, – а давайте сходим к префектам вместе? – Невилл кивнул. – Рон, ты с нами?

– Там Перси, – скривился Рон, – давайте я лучше подержу вам место.

Гарри шел первым, за ним торопилась мисс Грейнджер, что-то беспрерывно тараторя и таща на буксире ошалевшего Невилла. Не то чтобы судьба жабы так беспокоила Поттера, но завязывать отношения с префектами нужно было уже сейчас, а одного Персиваля Игнатиуса Уизли было маловато. Наконец, в первом вагоне Гарри увидел знакомое по фотографии лицо: это была та самая девушка, протащившая через простенок летающий сундук. Розог при ней, вроде, не было.

– Привет, Пенелопа. Ты же Пенелопа Клируотер? Префект? – уточнил он, глядя на почти такой же, как у Перси, значок на хм, груди.

– Привет, первокурсничек, – улыбнулась та, – а откуда ты меня знаешь?

– Ну, мне сказали, что самая красивая из префектов – это Пенелопа Клируотер. Рэйвенкло, – добавил Гарри, вспомнив, что синий с бронзой – цвета этого факультета, – кстати, я – Гарри.

– Тогда называй меня Пенни, ловелас, – она улыбнулась.

Что такое ловелас, Гарри не знал, но вряд ли она так его обругала.

– О, Пенни! Наверное, мне надо сказать тебе спасибо, ты ведь уже помогла мне!

– Это когда? – прищурилась она. – Что-то не припомню.

– Ну, я не знал, как попасть на платформу Девять-и-три-четверти, мне не объяснили. И вдруг увидел, как ты проходишь прямо сквозь стену, – Пенни нахмурилась. – Не-не-не, я только это и видел, – успокоил ее Гарри, глядя на нее самыми честными глазами, которые только мог изобразить; болтать со взрослой девушкой оказалось не труднее, чем шокировать одноклассниц на День Святого Валентина, – больше ничего-ничего необычного, вот совсем ни капельки!

– Тогда пожалуйста, – хитро улыбнулась она, – и чем я могу помочь тебе снова, Гарри?

– Это Невилл. Невилл потерял жабу. Мы с Гермионой помогаем ему найти ее.

– Как зовут твою жабу? – спросила Пенни Невилла.

– Тревор, – прошептал тот.

– Тогда смотри: делаешь палочкой вот так, – она вычертила в воздухе фигуру, – и говоришь: «Тревор Ревеллио». Разумеется, при этом надо ясно представлять то, что ты хочешь найти. Я могу представить только абстрактную жабу, поэтому лучше, если вы сначала попытаетесь сами. И смотришь, откуда придет отклик. У вас он будет держаться недолго, если вообще получится, но можно сказать заклинание несколько раз. Попробуете сами или помочь?

– Наверное, сами, – сказал Гарри за всех сразу, – но уж если не получится – придем, хорошо? И, Пенни, ты всех так учишь?

– Только тех, кого стараюсь затащить к нам на Рэйвенкло.

Невилл в ужасе отшатнулся.

– Давайте, я попробую первой! – это сказала, разумеется, мисс Грейнджер. – Я уже пробовала некоторые заклинания из учебника, и у меня даже что-то получилось! И я видела эту жабу в окно и могу ее себе представить! «ТРЕВОР РЕВЕЛЛИО»!

Пенелопа несколько раз поправила произношение и движения, и наконец Гермиона засияла как новенький пенс:

– Получилось! Побежали туда!

Гарри подмигнул Пенелопе и побежал за маленьким каштановым буксирчиком, тянущим за собой большую круглощекую баржу.

====== Поезд, идущий в сказку ======

Они вломились в купе все трое, довольные и со сбитым дыханием. Невилл держал в руке жабу, которую во избежание дальнейших побегов посадили в добытую где-то банку, а Гермиона без устали тараторила, как она рада тому, что у нее наконец-то получилось ее первое заклинание – ну, не считая «Люмоса», конечно. Видимо, в разговоре с Пенни она несколько преувеличила свои успехи дома.

Гарри было полегче: он уже прошел тренинг с Джинни, Невилл забился в угол и впал в спасительную прострацию, а вот Рон, действительно сберегший им места, медленно закипал от раздражения.

– Я… я тоже знаю одно заклинание, вот. Мне близнецы рассказали! – это Рон пояснил исключительно Гарри, как будто надоеды и пухлика не было рядом. Надоеда, тем не менее, достала из кармана маленький блокнотик и приготовилась записывать.

Рон вздохнул – похоже, он ляпнул про заклинание сгоряча, но отступать было бы не по-пацански, так что он достал из кармана палочку, которая действительно выглядела слегка потрепанной, в одном месте из нее даже лезли какие-то серебристые волоски, а другой нашарил за пазухой так и не проснувшуюся крысу.

При ее появлении девчонка отползла попой назад по дивану, стараясь оказаться как можно дальше от сюрприза. Пухлик тоже не выразил энтузиазма.

– Это Короста, – удовлетворенный эффектом, заявил Рон. – Вообще-то она мальчик, и надо бы звать ее Паршивец, но так привычнее. Она все время спит. Иногда даже не видно, живая она или нет. Близнецы посоветовали покрасить ее в желтый, так она будет выглядеть поинтереснее. Эээ… – он опять вздохнул и поудобнее перехватил палочку: —

«ЖИРНАЯ ГЛУПАЯ КРЫСА, ПЕРЕКРАСЬСЯ ТЫ В ЖЕЛТЫЙ ЦВЕТ, И СТАНЬ ТАКОЙ ЖЕ, КАК МАСЛО, КАК ЯРКИЙ СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ!»

Ничего не произошло. Рон с надеждой глядел на Коросту, но та (или тот, но «та» действительно было привычнее) так и осталась серой.

– По-моему, близнецы – это твои братья, рыжие такие, да? – над тобой пошутили, – с сомнением сказала девочка. – Я прочитала все книги за этот год и за следующий тоже, и я думаю, этого достаточно, чтобы стать лучшей на курсе. И там такого заклинания нет.

Рон глядел на нее уже почти с ненавистью, и Гарри решил немного разрядить ситуацию; тем более, что он тоже не читал учебников за следующий курс, и Рон показался ему намного более своим, что ли:

– Может быть, это секретное фамильное заклинание. И гляди – один ус у нее точно пожелтел! Вот этот. И этот, по-моему, тоже.

Все трое начали внимательно разглядывать усы вновь уснувшего Ронова питомца.

– Ну возможно, – с сомнением сказала Невозможная Заучка, – кстати, меня зовут Гермиона Грейнджер. Эээ… А откуда ты узнал мое имя? – спросила она Гарри, с подозрением прищурив глаз, – я ведь забыла представиться, а ты сказал Префекту Клируотер…

Гарри понял, что он едва не спалился, а может быть и не «едва».

– Ну… – попный мозг вышел на форсаж в поисках отмазки, – ты с родителями шла сразу перед Пенни, к той стене на платформе. Только я не успел разглядеть, как ты в нее ныряешь. И я нечаянно услышал, как они тебя по имени назвали. Потом вы попрощались, ты ушла, а твои папа и мама пошли обратно. И вроде бы твою маму зовут Эмма, твой папа так ее назвал, – врать так врать, а так будет убедительнее, – а вот фамилию я и правда не знал.

– Ну да, – сказала Гермиона, – мои родители обычные люди. Поэтому они не смогли пройти на платформу и увидеть поезд. Представляете, до одиннадцати лет я тоже не знала, что я волшебница или даже ведьма! И я была так ужасно удивлена – я имею в виду, приятно удивлена, – когда мне пришло письмо из Хогвартса. Ведь Хогвартс – это лучшая волшебная школа в мире, потому что директором в ней сам Дамблдор! Я читала про него и в «Истории Хогвартса», и во «Взлете и Падении Темных Искусств», и…

Гарри подумал, что он поторопился насчет случайности встречи с девчонкой. Что-то тесновато становилось вокруг.

– А за тобой он сам приходил? – поинтересовался он, чтобы окончательно разъяснить эту «сову». – За мной вон Хагрида прислали.

– За магглорожденными первокурсниками обычно приходят деканы факультетов, – объяснила мисс Грейнджер профессорским тоном, – например, за мной приходила профессор МакГонагалл, она декан Гриффиндора. Гриффиндор – это самый лучший факультет, его закончил сам Дамблдор. Надеюсь, я попаду именно туда. Нет, Рэйвенкло тоже неплохо, но…

Гарри подумал, что раз за такими, как он, обычно посылают профессоров, Хагрида прислали за ним с какой-то известной директору целью. И, пожалуй, не из-за его габаритов – любой волшебник, тем более – декан (из деканов Гарри знал только профессора Снейпа, но тот, хоть и был изрядным гадом, как минимум выглядел опаснее Хагрида, тем более, что он бы мог навестить их прямо в Коукворте, в гостинице), мог бы с легкостью, хм, «переубедить» Дурслей. Профессор МакГонагалл, кто бы она ни была, могла бы не хуже лесничего разрекламировать свой факультет, так что и этот резон отпадал.

Скорее всего причиной была болтливость великана – ну и, скорее всего, директор откуда-то заранее знал, что Гарри проникнется к нему симпатией.

– А у меня все братья на Гриффиндоре, – немного агрессивно заявил Рон, – все Уизли всегда учились на Гриффиндоре. Ну и раз я тоже Уизли, Рон Уизли, – говоря это, он смотрел на Невилла, а не на девчонку, – то я тоже надеюсь туда поступить. Рэйвенкло – это для заучек вроде нее вон. Но вот что скажут мама, папа и братья, если меня засунут на Слизерин…

– Мне хоть бы куда, – ответил круглолицый жабовладелец, как подумал Гарри, только чтобы не дать вновь открыться фонтану красноречия мисс Грейнджер. – Ой, простите, я Невилл Лонгботтом, Наследник Рода Лонгботтом.

При этом представлении парнишка привстал, немного неловко, но Гарри сразу почувствовал, что парень прошел суровую школу этикета – вероятно, от бабушки.

– Я бы и на Хаффлпафф, пошел. И даже на Слизерин, – сказал он уже шепотом, – мне лишь бы куда.

Видимо, уроки этикета сопровождались уроками и многочисленными практическими занятиями по развитию неуверенности в себе.

– Как можно захотеть на Слизерин?! – возмутилась Гермиона. – Там же…

– Да, – прервал ее Гарри, – Хагрид уже говорил мне, что там учат на темных магов и всякое такое. И что Волд…

– Пожалуйста, не называй его по имени! – тихо, вопреки обыкновению, напомнил Рон, и Невилл согласно кивнул.

– …И что Тот-Кого-Нельзя-Называть тоже там учился, – закончил Гарри.

Девчонка обиженно фыркнула – как же, ей, такой замечательной, не дали как следует выговориться.

– А как тебя зовут, мальчик? – высокомерно спросила она. – То есть, я знаю, что тебя зовут Гарри, но…

– Гарри Поттер, – пробормотал тот нехотя. Честно говоря, он не стал бы до времени светиться и перед Уизли, но там это было необходимо. С другой стороны, если эти двое тоже были назначены ему в друзья, они могли знать его и без представления. Хотя могли и не знать.

– Тот самый Гарри Поттер?! – распахнула глаза мисс Грейнджер. – Мальчик-Который-Выжил? Можешь не сомневаться, я все про тебя знаю. Я купила несколько книг, которых не было в списке, просто для дополнительного чтения, и твое имя упоминается в «Современной Истории Магии» и во «Взлете и Падении Темных Искусств», и в «Величайших Событиях Волшебного Мира в Двадцатом Веке»!

Гарри стало чуть полегче. Две книжки из трех он не читал, ограничившись «Современной Историей», но даже Дамблдор, кадровая политика которого вызывала у всех трех леди только смех пополам с презрением, вряд ли готовил бы своего агента по этой макулатуре. Хотя…

– Эээ… Боюсь, что ты выбрала не самые лучшие книжки для того, чтобы узнать обо всем этом, – пробормотал он прежде, чем сообразил, что лучше было бы промолчать.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурившись, спросила та, и Гарри понял, что придется ответить хоть что-то.

– Ну… Слушай, даже я действительно не знаю и не помню, что там произошло, мои папа и мама, они, ну… погибли, Этот-Самый куда-то делся, а больше никаких свидетелей не было… Тогда откуда вся эта ерунда в этих книгах?!

– Книги. Не могут. Врать. – отчеканила заучка. – Тем более все три сразу.

– А, ну ладно, – «согласился» Гарри, – как скажешь.

Рон не удержался и засмеялся в ладони. Мисс Грейнджер метнула в него и в Гарри яростный взгляд, вздернула подбородок и обратилась к Невиллу:

– Идем? Скоро уже прибытие, а наши вещи остались в нашем купе!

Невилл закрутил головой, переводя беспомощный взгляд то на нее, то на Рона с Гарри, но девочка схватила его за руку и решительно утащила за собой. Банка с сидящим в ней Тревором осталась на диване.

– Уфф, – сказал Гарри, – надеюсь, нас с ней распределят на разные факультеты.

Рон продолжал ржать.

– Ты чего?! – забеспокоился Гарри.

Рон оторвал ладони от совершенно красного от хохота лица.

– Знаешь, – сказал он между приступами смеха, – мой папа обычно никогда не спорит с мамой. Ну, когда речь не идет о действительно важных вещах. Он всегда повторяет: «Тот, кто спорит с женой, сокращает свое долголетие», это какая-то восточная мудрость. Он работал в Персии, изучал, как они ковры-самолеты делают. Жаль, что их запретили. Но когда мама начинает упорствовать в какой-нибудь полной ерунде, он так и говорит: «Хорошо, дорогая, как скажешь!» – и маму это ужасно бесит, потому что все сразу понимают, что она говорит глупость.

– У тебя клевый отец, – сказал Гарри и почувствовал легкую грусть из-за того, что не мог сказать чего-то такого же о своем папе, – и мама, на самом деле хорошая, хотя да… А о братьях что-нибудь можешь рассказать?

– Ну, близнецов ты видел, – сказал Рон, – они все время устраивают какие-то шалости, и отметки у них не очень, но на самом деле они очень умные и много знают, без этого хорошую шутку не придумать. Перси – он зануда, совсем как эта Грейнджер. Он хочет пойти работать в Министерство, и поэтому так доволен, что стал префектом. Префектов туда охотнее берут, и жалование у них выше с самого начала. А для нас это важно, – грустно добавил он.

– А старшие братья? И отец? – Гарри было интересно, чем занимаются волшебники после школы, и это был совсем не праздный интерес. К слову, он подозревал, что имя отца Рона было Артур и что именно этот самый Артур как раз и подбросил Хагрида до острова. Тем более, что фамилия «Уизли» звучала на той самой полянке.

– Папа тоже в министерстве, он начальник отдела, что-то там по отношениям с магглами. У него жалование неплохое, но нас ведь довольно много. Мама занята домом и не зарабатывает, а Билл и Чарли живут отдельно, хотя иногда дарят нам подарки. Билл, он старший и наследник, ну, как Невилл, работает в «Гринготтсе», ты там был наверняка. Он разрушитель проклятий. Сейчас он в Египте, его туда послали на несколько лет. Кстати, ты слышал?

– О чем?

– «Гринготтс» попытались ограбить, представляешь? – вытаращив глаза, сообщил Рон. – Об этом даже в газетах писали. Хотя, наверное, у магглов же другие газеты!

– Ага, – сказал Гарри, – но как это получилось? Там же такая охрана, и Хагрид говорил, и надпись эта…

– Никто не знает, – скорчил страшную рожу Рон, – папа говорит, что это был очень темный и сильный волшебник. Никто другой не смог бы взломать защиту и проникнуть в сверхсекретный сейф! А потом целым и невредимым выбраться обратно, да так, что никто так и не понял, кто это был. Хорошо еще, что из сейфа ничего не пропало. Хотя это странно.

– А когда это было? – спросил Гарри, потому что совсем недавно ему довелось увидеть сверхсекретный сейф своими глазами.

– Около месяца назад, – сказал Рон, – или больше. Не помню точно.

Дата соответствовала. Гарри хотелось выть оттого, что все три пожилых леди остались там, на вокзале, и он не мог посоветоваться ни с кем, особенно с миссис Бересфорд.

– А второй брат, Чарли? – спросил Гарри, чтобы сменить тему.

– Он работает в Румынии, разводит там драконов, в заповеднике.

– Настоящих?! – Гарри не хотел сообщать всем и каждому, что он уже видел одного дракона в подземельях «Гринготтса». В конце концов, операция по добыванию ключа была хоть и маленькой, но настоящей операцией.

– А то! – гордо подбоченился Рон. – Он на них даже летал пару раз, представляешь? Он вообще здорово летает. Когда он учился в Хогвартсе, он был лучшим ловцом Гриффиндора за всю историю, а еще капитаном квиддичной команды! Эээ… Ты же слышал о квиддиче?

За несколько следующих минут Гарри узнал о квиддиче больше, чем ему когда-либо хотелось бы, и узнал бы еще что-нибудь, если бы дверь внезапно не распахнулась. Он подумал, что мисс Грейнджер наконец-то придумала ответ на его «Как скажешь», но в купе вошел тот самый блондинчик из магазина одежды, а по его бокам, на полшага позади возвышались два неприятного вида мальчика. Один напоминал Дадли, но, увы, был не столь толст, а другой – Пирса Полкисса, но, опять же увы, был не столь тощ. Оба выглядели довольно серьезными противниками.

– Весь поезд говорит, – манерно сказал блондинчик, глядящий теперь на Гарри с намного большим интересом, чем тогда в магазине, – что в этом купе едет Гарри Поттер. Это ты, верно?

– Верно, – кивнул Гарри и встал: дадлиподобный стоял намного удобнее, и первым из парочки горилл надо было выносить (как и в случае с Деннисом, в прыжке, обеими ногами в живот) именно его. И надеяться, что пирсоподобного они вдвоем с довольно высоким Роном как-нибудь заломают. Блондинчика как серьезного противника он не рассматривал.

– Это Крэбб, а это Гойл, – небрежно представил их бледнолицый, заметив, что Гарри рассматривает его спутников, – а я Малфой, Драко Малфой.

Рон прокашлялся. Гарри показалось, что он таким образом сдерживает смех.

Драко Малфой неодобрительно покосился на Рона.

– Мое имя тебе кажется смешным, не так ли? Даже не буду спрашивать, как тебя зовут. Мой отец рассказал мне, что, если видишь рыжего плохо одетого мальчишку, значит, он из семьи Уизли. Семьи, в которой больше детей, чем могут себе позволить их родители.

Выдав эту убийственную тираду, Малфой снова повернулся к Гарри:

– Ты скоро узнаешь, Поттер, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе во всем разобраться.

Он протянул руку для рукопожатия, но Гарри сделал вид, что этого не заметил.

– Спасибо, но я думаю, что сам могу понять, кто чего достоин, – холодно заметил он. Пожалуй, директор Дамблдор во вражде понимал намного лучше, чем в дружбе: враг получился просто загляденье, в отличие от друзей.

Драко Малфой не покраснел, но на его бледных щеках появились розовые пятна.

– На твоем месте я был бы поосторожнее, Поттер, – медленно произнес он, – если ты не будешь повежливее, то закончишь, как твои родители. Они, как и ты, не знали, что для них хорошо, а что плохо. Если ты будешь общаться с отребьем вроде Уизли и этого Хагрида, тебе же будет хуже.

Лицо Рона стало таким же медно-красным, как и его волосы, а кулаки оказались вполне приличного размера.

– Повтори, что ты сказал, – потребовал Рон.

«Ладно, один из трех возможных друзей тоже годный», – подумал Гарри.

– О, вы собираетесь с нами драться, не так ли? – презрительно выдавил из себя Малфой.

– Да, если ты немедленно отсюда не уберешься, – Гарри взялся одной рукой за спинку дивана, а другую положил на столик. Легкий испуг, злость и немного азарта – что еще надо для хорошей драки?

– О, мы вовсе не собираемся уходить, правда, ребята? – усмехнулся Малфой, поворачиваясь к своим спутникам, причем очень удачно – в сторону Гойла. – А к тому же мы проголодались, а у вас тут куча еды.

Гойл потянулся к лежавшим на одном из сидений «шоколадным лягушкам». Рон прыгнул на него, но, прежде чем ему удалось коснуться Гойла, тот издал ужасающий крик.

На руке Гойла повисла Короста, впившаяся ему в палец маленькими, острыми зубами.

Крэбб, получивший в живот обеими ногами, уже летел спиной вперед, благо весил поменьше, чем Деннис и Дадли вместе взятые, Гойл размахивал рукой, пытаясь стряхнуть крысу и завывая от боли. И как только Короста наконец разжала зубы и отлетела в сторону, ударившись о закрытое окно, тоже вылетел в коридор.

– Вы по-прежнему не собираетесь уходить, мистер Малфой? – вежливо спросил Гарри, цепляя на нос слетевшие было очки; на этот раз он приземлился намного удачнее.

Однако Малфоя ни в купе, ни в дверях уже не было, и Гарри не мог вспомнить, кто вылетел из купе быстрее – он или Крэбб. В проеме стояла мисс Грейнджер, а за ней – мистер Лонгботтом, наследник рода Лонгботтом, тоже со сжатыми кулаками, хотя и с весьма испуганным выражением на лице. Он глядел вдоль коридора, в ту сторону, откуда доносился топот несколько неуверенных шагов и тихое постанывание. Похоже, и второй кандидат в друзья тоже был ничего, хотя с ним было еще работать и работать. Знать бы, как.

– К сожалению, Тревор не успел принять участие в бою, – сказал Гарри, кивнув на целую и невредимую банку, – зато Ронова Короста успела.

– Хороши вы, все трое, нечего сказать, – заявила мисс Грейнджер, глядя на Гарри, – не успели доехать, а уже попали в неприятную историю! Вы же подрались!

– Представляешь, она снова уснула! – не обращая внимание на девочку, заявил Рон Гарри, держа за хвост Коросту. – А я думал, что ее оглушило.

– Ква! – отдал должное талантам крысы Тревор.

– А откуда ты знаешь Малфоя? – спросил Рон, игнорируя молнии, бьющие потоком из карих глаз мисс Грейнджер.

Гарри рассказал об их встрече в ателье.

– Я слышал о его семейке, – мрачным тоном ответил Рон. – Они одни из первых перешли обратно на нашу сторону, когда Ты-Знаешь-Кто исчез. Они сказали, что он их околдовал. А мой отец в это не верит. Он сказал, что отцу Малфоя не нужно было даже повода для того, чтобы пойти на службу к Сам-Знаешь-Кому.

– Они не п-перешли, – послышался голос Невилла. – Лорд Малфой п-просто откупился, мне рассказала бабушка. И они…

– Но это же несправедливо! – голос мисс Грейнджер звенел от возмущения.

Гарри пожал плечами. Это была далеко не первая несправедливость в его жизни и, скорее всего, не последняя.

– Мы можем еще чем-нибудь помочь тебе? – обратился он к мисс Грейнджер. – И спасибо за уточнение, Невилл. Мне кое-что стало понятнее. Кстати, кулаки у тебя ничего так, внушают. Если бы Малфой со своими гориллами не оказались такими трусами, ты нам здорово помог бы.

Невилл заулыбался и, казалось, стал чуть выше ростом. Молнии из глаз мисс Грейнджер переместились на Гарри, но он получил иммунитет от грозных взглядов еще у Дурслей.

– Я была в кабине машиниста, – заявила та, – и он сказал, что мы скоро будем на месте. Я бы посоветовала вам переодеться. Я вообще-то зашла к вам просто потому, что во всех вагонах жуткая суета, все ведут себя как маленькие дети и носятся по коридорам, – Гермиона презрительно хмыкнула, как бы говоря, что не одобряет такого поведения, – а у тебя, между прочим, грязь на носу, ты знаешь? – снова обратилась она к Рону.

– Может быть, ты все-таки дашь нам переодеться? – ответил тот без особых церемоний.

Девочка развернулась и, махнув каштановой гривой, покинула купе. Невилл прижал к груди банку с Тревором. Он немного потоптался в купе, но потом махнул рукой и со словами «Это было з-здорово» тоже вышел.

– Если мы окажемся с ней на одном факультете, я буду просить о переводе, – сказал Рон, снимая куртку и натягивая коротковатую для его роста мантию, из-под которой теперь выглядывали спортивные штаны. – Правда, говорят, что ни одного такого случая до сих пор не было, но…

– Мне кажется, она хотела подружиться с нами, но не знала, как это вообще делается, – задумчиво сказал Гарри, пряча в чемодан свою куртку и вспоминая себя самого год назад, еще до уроков МакФергюссона и боевых старушек, – ты заметил – она обращалась то ко мне, то к тебе? Скорее всего, у нее и в обычной школе с друзьями было не очень хорошо.

– Неудивительно, – ответил Рон.

Гарри уставился в окно. За стеклом, там, где высились горы и тянулись бесконечные леса, начало темнеть, а небо стало темно-фиолетовым. Поезд замедлил ход.

«Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, – разнесся по вагонам громкий голос машиниста, – пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно».

Они с Роном посмотрели друг на друга. Оба немного волновались. Если Гарри в конце пути ждала сказка, то Рона – легенда. Они рассовали остатки сладостей по карманам и вышли в коридор, где уже толпились остальные.

Поезд все сбавлял и сбавлял скорость и, наконец, остановился. В коридоре возникла жуткая толчея, но через несколько минут они с Роном все-таки оказались на неосвещенной маленькой платформе. На улице было холодно, и Рон все время ежился. Затем над головами стоявших на платформе ребят закачалась большая лампа, и Гарри услышал знакомый голос:

– Первокурсники! Первокурсники, все сюда! Эй, Гарри, у тебя все в порядке?

Над морем голов возвышалось сияющее лицо Хагрида.

– Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

Поскальзываясь и спотыкаясь, они шли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Их окружала такая плотная темнота, что Гарри показалось, будто они пробираются сквозь лесную чащу. Все разговоры стихли, и они шли почти в полной тишине, только кто-то, как показалось Гарри, Невилл, пару раз чихнул.

– Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! – крикнул Хагрид, не оборачиваясь.

– Так, осторожно! Все сюда!

– О-о-о! – вырвался дружный, восхищенный возглас.

Они стояли на берегу большого черного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял гигантский замок с башенками и бойницами, а его огромные окна отражали свет усыпавших небо звезд.

– По четыре человека в одну лодку, не больше, – скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега. Лодок было одиннадцать, значит, если Хагрид займет одну, то на первом курсе у них будет сорок человек. Не больше трехсот учеников во всей школе, он все посчитал правильно.

Гарри и Рон сели в одну лодку, почему-то к ним никто не присоединился. «Готов спорить…» – подумал он, но не успел даже додумать формулировку: из темноты показалась мисс Грейнджер с мистером Лонгботтомом на буксире. Видимо, Невилл опять «совершенно случайно» потерял жабу и задержался, а свободное место в лодке к этому времени «совершенно случайно» оказалось только у них.

Гарри снова вспомнил лекции миссис Кейн. Итак, всего за этот день ему представили четырех человек, и больше никого: Пенни он нашел сам, прочие Уизли прилагались к Рону, а Крэбб и Гойл идут в комплекте с Драко. Сам Драко – явный враг. Мерзкий и трусоватый.

Да еще и сходу оскорбивший не только его друзей, но и его родителей. Причем его родители и родители блондинчика десять лет назад тоже были по разные стороны на волшебной войне, то есть это наследственное. Гарри зауважал Дамблдора: просто образец врага. Интересно, а та встреча в ателье была случайной? Нет, ответил он сам себе, уж больно вовремя Хагрид отошел пропустить стаканчик.

Рон – явный друг. Он с прочими Уизли должен был помочь ему и заставить почувствовать признательность к себе, но получилось наоборот. Впрочем, Рон ему понравился. Но, как говорили хором и миссис Кейн, и миссис Бересфорд, одного друга будет мало – вдруг один из них не понравился бы другому? – и вот их раз за разом сводят с Невиллом и Грейнджер. Если Рон, по задумке, должен был опекать Гарри, то Невилла предстояло опекать уже ему, Гарри, уж больно он был бестолковый. Хотя и смелый, где-то в глубине души. И похоже, мисс Грейнджер немного попортила замысел директора, взяв пухлика под опеку первой.

Гарри захотелось заплакать. Сказка оборачивалась какой-то не то, чтобы страшной, но мерзкой стороной, словно бы в самую середину яблочного пирога, испеченного ему на День Рождения, нагадил один из котов мисс Фигг. Но Рон понял его влажные глаза по-своему.

– Понимаю тебя, Гарри, это так здорово! – с благоговением в голосе сказал он. – Знаешь, я рад, что мы с тобой познакомились.

Невилл кивнул, мисс Грейнджер смотрела в сторону и молчала.

– Расселись? – прокричал Хагрид, который действительно занял отдельную лодку. – Тогда вперед!

Флотилия двинулась, лодки заскользили по гладкому как стекло озеру. Все молчали, не сводя глаз с огромного замка. Чем ближе они подплывали к утесу, на котором он стоял, тем больше он возвышался над ними.

– Пригнитесь! – зычно крикнул Хагрид, когда они подплыли к утесу.

Все наклонили головы, и лодки оказались в зарослях плюща, который скрывал огромную расщелину. Миновав заросли, они попали в темный тоннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре причалили к подземной пристани и высадились на камни.

«Сначала было холодно и страшно, – подумал Гарри, – потом сказочный вид на цель пути, затем ритуальный поклон… Сейчас нас еще немного попугают и дадут поволноваться. Потом приведут в тепло и безопасность, зальют в уши то, что хотят, и только потом очень вкусно покормят, чтобы все это закрепить в памяти. А, да, перед ужином еще распределят по факультетам, чтобы ели мы уже в своей новой семье, так крепче связь. И поезд, целый день в поезде – это специально, чтобы мы познакомились и немного обменялись слухами».

Ему снова захотелось плакать. Все было точно так, как в брошюрке миссис Бересфорд. «Что-то ты много о себе понимаешь, – заметил Маленький-Ехидный-Гарри в его голове, – наверняка этому ритуалу сотни лет, и уж точно его придумали не для тебя одного». Скорее всего, подумал мальчик, и основа той брошюрки, и этот ритуал были созданы в одно и то же время одинаково умными людьми. Но с разными конечными целями.