Текст книги "Гарри Поттер и Хранитель Ключей (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

– Разумно, – кивнул головой Грипхук.

– А… А просто посмотреть на дракона можно? – выпалил Гарри.

– Данная услуга стоит ровно двадцать один галеон, плюс один серебряный сикль за каждую минуту просмотра.

Гарри решительно вернулся в сейф и сгреб в карманы еще несколько пригоршней золотых и серебряных монет. Это, разумеется, было намного больше заявленной Грипхуком цены, но Хагриду было не до этой маленькой детали: он стоял, умильно глядя в пространство и даже не заметил, как Гарри протянул руку и взял у Грипхука ключ.

– Пожалуйста, после того, как этот джентльмен, ну, Хагрид, закончит со своим делом, я хотел бы воспользоваться этой услугой. Эээ… с тридцатиминутным лимитом на просмотр! – быстро добавил он, отсчитывая гоблину двадцать два золотых и тринадцать серебрушек. Уж больно вид у Хагрида был мечтательный.

Гоблин уважительно кивнул.

Теперь они спускались еще ниже, а тележка ехала еще быстрее, чем раньше. Воздух становился холоднее. Когда они проезжали над подземным ущельем, Гарри перегнулся, чтобы разглядеть, что скрывается в его темных глубинах, но Хагрид все с тем же мечтательным видом схватил его за шиворот и втащил обратно.

В сейфе номер семьсот тринадцать не было замочной скважины.

– Отойдите, – важно сказал Грипхук. Он мягко коснулся двери одним из своих длинных пальцев, и она просто растаяла.

– Если это попробует сделать кто-то, кроме работающих в банке гоблинов, его засосет внутрь, и он окажется в ловушке, – произнес Грипхук.

– А как часто вы проверяете, нет ли там кого внутри? – поинтересовался Гарри.

– Примерно раз в десять лет, – ответил Грипхук с довольно неприятной улыбкой.

На полу сейфа Гарри увидел один-единственный маленький невзрачный сверток из коричневой бумаги. Хагрид нагнулся, подобрал его и засунул во внутренний карман куртки. Гарри отвернулся, чтобы не показывать свой интерес к этому делу.

Дракон был молодой, как сказал Грипхук – трехмесячный, всего-то футов двадцать от морды до кончика хвоста. Он пока ничего не охранял, просто сидел в клетке, изредка попыхивая огнем. Его лапы были прикованы к полу, да и решетка между ними и драконом выглядела надежной. Ну и, разумеется, наблюдали они его с безопасного расстояния.

– Мистер Грипхук, – обратился Гарри к гоблину, пока Хагрид созерцал животинку и не обращал внимания на остальной мир, – а… могу ли я оставить свой ключ на сохранение «Гринготтсу»? Понимаете, ну, мои дядя и тетя, с которыми я живу – они обычные люди, ну, магглы, и мне бы не хотелось…

Он решил, что раз уж его золото все равно лежит в подземелье коротышек, если они вдруг захотят его ограбить – они великолепно обойдутся и без ключа. Но… Хагриду он, в общем, доверял, а вот его боссу…

– Один галеон в месяц, мистер Поттер, – тихо ответил Грипхук, – для того, чтобы получить ключ, Вам необходимо будет постучать по стойке кассира волшебной палочкой. Когда Вы ее, разумеется, заведете.

Гарри перевел цены в более привычные ему фунты и тяжело вздохнул. Коротышки оказались довольно-таки жадными ублюдками. Но в его хранилище, как он прикинул, лежало тридцать-сорок тысяч этих самых галеонов, и спокойствие того стоило. Он отсчитал двенадцать галеонов из той суммы, что раньше сунул себе в карман и протянул их гоблину вместе с ключиком. Он подумал, что становится таким же идиотом, как и прочие волшебники. Но гоблины пока не сделали ему ничего плохого, а вот местный Гэндальф…

Когда они, наконец, оказались на улице, Хагрид прослезился.

– Спасибо тебе, Гарри! Спасибо! – снова и снова повторял он, совсем не вспоминая про ключик, Гарри даже почувствовал себя немного неловко.

– Ты не против, если я... ну… пропущу стаканчик в «Дырявом Котле», а? – великан достал здоровенный клетчатый платок, больше напоминавший своими размерами скатерть. – Просто, ну, такие впечатления! Дракон, надо же… Спасибо тебе! Ну, а ты пока форму себе подберешь. Вот тут вот тебе все, что надо, сделают!

Он махнул рукой в сторону магазина с вывеской «Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни» и нетвердой походкой двинулся в сторону «Дырявого Котла».

Гарри вдруг подумал, а как же он получит назад свой ключ, если у него до сих пор нет волшебной палочки? Пожалуй, он немного поторопился. Но что сделано, то сделано.

====== Враги и сестры ======

Гарри немного нервничал, входя в магазин мадам Малкин в полном одиночестве.

Мадам Малкин оказалась приземистой улыбающейся волшебницей, одетой в розовато-лиловые одежды.

– Едем учиться в Хогвартс? – спросила она прежде, чем Гарри успел объяснить ей цель своего визита. – Ты пришел по адресу: у меня тут как раз еще один клиент тоже к школе готовится.

В глубине магазина на высокой скамеечке стоял бледный мальчик с тонкими чертами лица, а вторая волшебница крутилась вокруг него, подгоняя по росту длинные черные одежды. Мадам Малкин поставила Гарри на соседнюю скамеечку.

– Привет! – сказал мальчик. – Тоже в Хогвартс?

– Ага, привет, – ответил Гарри, – тоже. Мне тут письмо пришло, ну и…

– Так ты из этих, – мальчик скорчил надменную физиономию. Видимо, он подражал кому-то, скорее всего – отцу, так что получилось неубедительно.

– Не знаю, о чем ты, – решил проверить свою гипотезу Гарри, – но мои родители – волшебники.

– А... тогда ладно, – успокоился мальчик, – если честно, я не понимаю, почему в школу принимают не только таких, как мы, но и детей не из наших семей. Они ведь другие. Они по-другому росли и ничего о нас не знают. Представь, некоторые даже никогда не слышали о Хогвартсе до того дня, как получили письмо. Я думаю, что в Хогвартсе должны учиться только дети волшебников. Кстати, а где твои родители?

– Они умерли, – коротко ответил Гарри. Он вспомнил слова МакФергюссона «расисты они еще те» и не спешил раскрывать душу перед этим белобрысым недоразумением.

– Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки, – сообщил мальчик. Он говорил как-то очень расслабленно, специально растягивая слова. Видимо, тоже копировал отца, – а потом потащу их посмотреть гоночные метлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую… а потом как-нибудь тайком пронесу ее в школу.

Мальчик сильно напомнил Гарри его кузена.

– А у тебя есть своя собственная метла? – продолжал тот.

– Нет, – Гарри отрицательно кивнул головой.

– А в квиддич играешь?

– Нет, – повторил Гарри, спрашивая себя, что же это такое – квиддич.

– А я играю. Отец говорит, что будет преступлением, если меня не возьмут в сборную факультета, и я тебе скажу: я с ним согласен. Ты уже знаешь, на каком будешь факультете?

– Нет, – в третий раз произнес Гарри, с каждой минутой блондинчик нравился ему все меньше.

– Ну, вообще-то никто заранее не знает, это уже там решат, но я знаю, что я буду в Слизерине, вся моя семья там была. А представь, если определят в Хаффлпафф, тогда я сразу уйду из школы, а ты?

– Я в этом случае останусь, – решил немного обострить ситуацию Гарри, – не вижу ничего дурного в Хаффлпаффе, – кто бы ему сказал, что такое Хаффлпафф, который ему уже был симпатичен, и Слизерин, который ему уже не нравился?

Блондинчик от его решительных слов смутился: удар он явно не держал.

– Ну и ну, ты только посмотри на этого! – сменил он тему, кивком показывая на окно. За окном стоял Хагрид, улыбаясь Гарри и показывая на два огромных мороженых, словно объясняя, почему он не может войти внутрь.

– Это Хагрид, – просветил блондинчика Гарри, – он работает в Хогвартсе.

– А-а-а, – протянул тот. – Я о нем слышал. Он там что-то вроде прислуги, да?

– Вообще-то он Хранитель Ключей. А также Смотритель и Лесничий.

– Да, точно. Я слышал, он настоящий дикарь. Живет в хижине на территории школы и время от времени напивается, а потом пытается творить чудеса. И кончается все тем, что вспыхивает его собственная постель!

– На мой взгляд, колдует он совсем неплохо, – холодно парировал Гарри, – ну, насколько я могу судить.

– Вот как? – на лице мальчика появилась презрительная усмешка. – А кстати, как твое имя?

Гарри хотел ответить, что вежливые люди обычно сначала представляются, а уже потом спрашивают имя собеседника, но тут вмешалась мадам Малкин.

– Все готово, дорогой! – воскликнула она, вручив Гарри его пакет с одеждой.

– Всего доброго, мадам Малкин. Всего доброго?.. – блондинчик не заметил неявного вопроса, он был слишком увлечен собой.

– Встретимся в школе, – бросил он и отвернулся.

Ну нет так нет.

– Что это за бледная моль? – спросил Гарри Хагрида, поедая изумительно-вкусное мороженое – ванильно-шоколадное с колотыми орешками. Мороженое было настолько вкусным, что есть и одновременно разговаривать было непросто, но Гарри не боялся трудностей.

– Там, в ателье? – уточнил Хагрид. – Не знаю, но порода вроде малфоевская.

Судя по всему, первый встреченный им соученик был подобран ему директором не в друзья, а наоборот, во враги. И, похоже, магический мир действительно был тесен – иначе Хагрид не опознал бы “породу”.

– Понятно, – сказал Гарри, – кстати, Хагрид, а что такое квиддич?

– Черт меня подери, Гарри, разве можно не знать, что такое квиддич?! – изумился Хагрид. – Ох, извини… э-э… все время забываю, что ты почти ничего не знаешь. Ну, это как футбол у магглов, только играют в него на метлах и четырьмя мячами сразу.

От вставшей перед глазами картинки Гарри слегка изумился, но постарался не подать виду. Тем более, что они были заняты важным делом: покупали перья и прочие письменные принадлежности средневекового вида. Гарри не удержался и купил дополнительно флакончик Бесследно Исчезающих Чернил для миссис Кейн: вдруг пригодятся.

– А что такое Слизерин и Хаффлпафф? – спросил Гарри, когда они вышли из магазина и отправились за положенным ему котлом.

– Факультеты в Хогвартсе, – ответил Хагрид.

– А в чем между ними разница? – спросил Гарри, осматривая крепкий оловянный котел, тоже довольно несовременной конструкции.

– Ну, многие говорят, что на Хаффлпаффе учатся одни тупицы…

– А зачем в Хогвартсе факультет тупиц? – удивился Гарри.

– Ну… – Хагрид смутился, – это говорят так. А барсуки – ну, это знак ихний, барсук-т – они упорные очень, и друг за друга горой. Даже близнецы их задирать опасаются, потом жеж от всего факультета обратку получишь, да.

– А Слизерин?

– Там ну, самые вроде как хитрые, – ответил Хагрид, – змеи потому что. Вампир этот твой, Снейп этот, у них деканом, кстати. И это… Все те, кто потом плохими стали, они все из Слизерина были. И… Сам-Знаешь-Кто тоже оттуда.

– Волд… извини… Сам-Знаешь-Кто учился в Хогвартсе?

– Много-много лет назад, – ответил Хагрид.

«Интересно, а Дамблдор уже был тогда директором?» – подумал Гарри, но спрашивать не стал: ожидать от великана беспристрастности по отношению к обожаемому им Повелителю Памяти не приходилось.

– А если ты не хитрый и не упорный? – спросил Гарри. – Куда тогда?

– Ну, умники идут на Рэйвенкло, к воронам, а храбрецы – на Гриффиндор! – заявил Хагрид, причем слово «Гриффиндор» он произнес с какой-то особенной гордостью.

«А мне что, разорваться, что ли?» – скромно подумал Гарри. Упорства ему было не занимать, да и дружбу он ценил и за своих – увы, пока в их число входили только пожилые леди и МакФергюссон – стоял горой, не стесняясь в нужный момент проявить храбрость вплоть до отмороженности. Да и дураком себя не считал. Только Слизерин он выбросил из рассмотрения – по двум причинам: фамилия первой была Снейп, а фамилия второй, предположительно, Малфой. Том, он же Темный Лорд, он же Волдеморт, он же Как-Его-Там, причиной не являлся, потому что был условно-мертвым, а вот эти двое…

– А ты, наверное, на Гриффиндоре учился? – спросил он вместо этого Хагрида, помня о том, с какой гордостью тот произнес название этого факультета.

– А то! – широко улыбнулся великан. – И не только я. Твои мамка и папка тоже там были. И даже сам профессор Дамблдор тоже там учился, вот! Самый лучший факультет, если хочешь знать.

Ну что ж, стало понятно, на каком факультете ожидает увидеть некоего Гарри Джеймса Поттера некий школьный директор. Если бы не Повелитель Памяти, Гарри предпочел бы тихий и скромный, судя по всему, Хаффлпафф. Но, скорее всего, такой роскоши директор ему не предоставит.

За разговором они зашли за учебниками в магазин под названием «Флориш и Блоттс», где было столько книг, сколько Гарри до того видел разве что в городской библиотеке – они стояли на полках, занимая все пространство магазина от пола до потолка. Там были гигантские фолианты в кожаных переплетах, каждый весом с огромный булыжник; там были книги размером с почтовую марку и книги в шелковых обложках; там были книги, испещренные непонятными символами, и книги, в которых были только пустые страницы. Хагриду пришлось буквально силой оттаскивать Гарри от учебника профессора Виндиктуса Виридиана «Как наслать проклятие и защититься, если проклятие наслали на вас» («Очаруйте ваших друзей и одурманьте ваших врагов. Самые современные способы взять реванш! – гласил подзаголовок книги. – Выпадение волос. Ватные ноги. Немота и многое-многое другое»).

– Я пытался узнать, как приделать Дадли поросячий хвостик, – объяснил Гарри, – ну, для создания гармонии в семье. И, как ты думаешь, тете Петунье пойдут копытца?

– Не скажу, что идея плоха, но ты пойми, нельзя… э-э… пользоваться магией в мире магглов. Хотя, если по правде, иногда можно… н-ну… от ситуации зависит, – Хагрид покивал, показывая, что с пониманием относится к тому, что сказал Гарри, – но ты ж все равно так не сможешь пока – и не учат этому так вот сразу, и школьникам на каникулах колдовать запрещено, обнаружат и у-у-у-у!

Гарри согласился подождать, но все-таки купил эту книгу. В конце концов, до конца августа он будет еще не на каникулах!

Зато они купили очень красивые и точные весы, а еще приобрели складной медный телескоп. Затем они посетили аптеку, в которой все было так волшебно, что Гарри даже не обратил внимания на ужасный запах – там пахло тухлыми яйцами и гнилыми кабачками. На полу стояли бочки с какой-то слизью, вдоль стен выстроились стеклянные банки с засушенными растениями, толчеными корнями и разноцветными порошками, а с потолка свисали связки перьев, клыков и загнутых когтей. Пока Хагрид разговаривал с аптекарем – им нужно было купить всякие ингредиенты для приготовления волшебных снадобий – Гарри изучал серебряные рога единорога стоимостью в двадцать один галеон каждый и крошечные глаза жуков, блестящие и черные (пять кнатов за ковшик).

Выйдя из аптеки, Хагрид попросил Гарри показать ему письмо и еще раз внимательно его изучил.

– Не, еще не все… еще одна вещь осталась, – сказал он. – Я тебе до сих пор… э-э… подарок не купил, а у тебя ж день рождения сегодня.

Гарри почувствовал, что краснеет.

– Но ты совсем не обязан…

– Да знаю я, что не обязан, – отмахнулся от него Хагрид, – ты ж мне дракона-т показал! Вот чего… куплю-ка я тебе животную. Может, жабу… хотя нет, жабы сто лет как из моды вышли, тебя в школе на смех подымут. И кошек я не люблю, мне от них… э-э… чихать охота. Во – купим тебе сову. О совах все дети мечтают, да и к тому же полезные они, почту твою носят, и все такое.

Двадцать минут спустя они вышли из магазина под названием «Торговый центр «Совы», и Гарри зажмурился от яркого солнца, потому что в магазине царила полная шорохов, шелеста и шуршания перьев тьма, освещаемая лишь мерцанием ярких, как драгоценные камни, глаз. В руке Гарри держал огромную клетку, которая могла сама собой складываться (ее Гарри все-таки купил на свои), в которой сидела красивая полярная сова. Сова спала, засунув голову под крыло.

Гарри испытывал сложные чувства. Сова ему безумно понравилась, но… Если он правильно усвоил уроки миссис Кейн, его канал связи – а почту в волшебном мире носили именно совы – был ском-про-ме-тирован, во. Даже если сова и не была подставной и считала хозяином именно его, а не Хагрида, который ее купил, она все равно была слишком приметной. Он ругал себя последними словами за то, что не подумал о связи сам и не опередил великана, купив себе неприметную и уж точно-точно свою сову. Пусть бы Хагрид подарил ему ту самую книгу проклятий, она тоже недешевая.

Впрочем, подумал он, его переписку директор все равно не оставит в покое, так что пусть этот канал связи будет, так сказать, демонстративным. Так что с чистым сердцем поблагодарил Хагрида за роскошный подарок. А потом еще раз. И еще.

– Ну хватит тебе, – ворчливо заметил Хагрид, пытаясь скрыть смущение – он явно был очень польщен, – я ж так понял, что Дурсли эти тебя… ну, не особо подарками баловали. А ты не с ними теперь, а с нами, тут… э-э… по-другому все будет. Ладно, нам только волшебная палочка осталась. В «Олливандер» пойдем, лучшее место для этого. Там тебе такую палочку подберут, закачаешься, да!

Гарри затаил дыхание: получить волшебную палочку ему хотелось больше, чем все остальное, что было в списке. Конечно, он тренировался с барабанной палочкой, выполняя подсмотренные летом у волшебников заклинания, но, понятно, толку от этого было мало. Да и гоблины вряд ли отдадут ему ключ от сейфа, где деньги лежат, отбей он ею ритм прямо по их конторке.

Магазин находился в маленьком обшарпанном здании. С некогда золотых букв «Семейство Олливандер – производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры» давно уже облетела позолота. В пыльной витрине на выцветшей фиолетовой подушке лежала одна-единственная палочка.

Когда они вошли внутрь, где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик. Помещение было крошечным и абсолютно пустым, если не считать одного ветхого тонконогого стула, на который уселся Хагрид в ожидании хозяина. Гарри чувствовал себя очень странно – словно он попал в библиотеку, в которой были очень строгие правила. У него возникла куча новых вопросов, которые он собирался задать Хагриду, но здесь не решался. Вместо этого он рассматривал тысячи узеньких коробочек, выстроившихся вдоль стен от пола до потолка. Гарри почувствовал, как по коже побежали мурашки. Здешние пыль и тишина были полны волшебных секретов и, казалось, издавали почти неслышный звон.

– Добрый день, – послышался тихий голос.

Гарри подскочил от неожиданности. Хагрид, по-видимому, тоже подскочил, потому что раздался громкий треск, и великан быстро отошел от покосившегося стула.

Перед ними стоял пожилой человек, от его больших, почти бесцветных глаз исходило странное, прямо-таки лунное свечение, прорезавшее магазинный мрак.

– Здравствуйте, – выдавил из себя Гарри.

– О, да, – Старичок покивал головой. – Я так и думал, что скоро увижу вас, Гарри Поттер! – это был не вопрос, а утверждение. – У вас глаза, как у вашей матери. Кажется, только вчера она была у меня, покупала свою первую палочку. Десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая, сделанная из ивы. Прекрасная палочка для волшебницы.

Мистер Олливандер приблизился к Гарри почти вплотную. Гарри ужасно захотелось отвернуться или просто моргнуть. От взгляда этих серебристых глаз ему стало не по себе.

– А вот твой отец предпочел палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Тоже очень гибкая. Чуть более мощная, чем у твоей матери, и великолепно подходящая для превращений. Да, я сказал, что твой отец предпочел эту палочку, но это не совсем так. Разумеется, не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника.

Мистер Олливандер стоял так близко к Гарри, что их носы почти соприкасались. Гарри даже видел свое отражение в затуманенных глазах старика. Странно, но его охватило недоумение: зачем мать Предположительно-Малфоя «смотрела палочки», если палочка должна была сама выбрать блондинчика?

– А, вот куда…

Мистер Олливандер вытянул длинный белый палец и коснулся шрама на лбу Гарри.

– Мне неприятно об этом говорить, но именно я продал палочку, которая это сделала, – мягко произнес он. – Тринадцать с половиной дюймов. Тис. Это была мощная палочка, очень мощная, и в плохих руках… Что ж, если бы я знал, что натворит эта палочка, я бы…

Он потряс головой, и вдруг, к облегчению Гарри, который больше не мог выдерживать этот взгляд, заметил Хагрида.

– Рубеус! Рубеус Хагрид! Рад видеть вас снова… Дуб, шестнадцать дюймов, очень подвижная, не так ли?

– Так и было, да, сэр, – ответил Хагрид.

– Хорошая была палочка. Но, как я понимаю, ее переломили надвое, когда вас отчислили? – Мистер Олливандер внезапно посуровел.

– Э-э-э… Да, так и было, сэр, – согласился Хагрид, изучая свои ноги и зачем-то вытирая их об пол. И вдруг просиял: – Но зато у меня остались обломки.

– Надеюсь, вы их не используете? – строго спросил мистер Олливандер.

– О, конечно нет, сэр, – быстро ответил Хагрид и очень крепко сжал свой розовый зонтик.

– Гм-м-м, – задумчиво протянул мистер Олливандер, не сводя с Хагрида испытующего взгляда.

– Ладно, а теперь вы, мистер Поттер. Дайте мне подумать. – Он вытащил из кармана длинную линейку с серебряными делениями. – Какой рукой вы держите палочку?

– Я?.. – замялся Гарри, наконец спохватившись. – А, я правша, хотя стараюсь развивать обе руки. Я это… Ну… играю на барабанах!

– О, это замечательно. Обязательно продолжайте тренировки! Теперь вытяните руки. Вот так.

Старичок начал измерять обе руки Гарри – сначала правую, потом левую. Сначала расстояние от плеча до пальцев, затем расстояние от запястья до локтя, затем от плеча до пола, от колена до подмышки, и еще зачем-то измерил окружность головы.

– Внутри каждой палочки находится мощная магическая субстанция, мистер Поттер, – пояснял старичок, проводя свои измерения. – Это может быть шерсть единорога, перо из хвоста феникса или высушенное сердце дракона. Каждая палочка фирмы «Олливандер» индивидуальна, двух одинаковых не бывает, как не бывает двух абсолютно похожих единорогов, драконов или фениксов. И, конечно, вы никогда не достигнете хороших результатов, если будете пользоваться чужой палочкой.

Гарри внезапно осознал, что линейка сама его измеряет, а мистер Олливандер давно отошел к полкам и снимает с них одну коробочку за другой.

– Достаточно, – сказал он, и линейка упала на пол. – Что ж, мистер Поттер, для начала попробуем эту. Бук и сердце дракона. Девять дюймов. Очень красивая и удобная. Возьмите ее и взмахните.

Гарри взял палочку в правую руку и, чувствуя себя полным дураком, сделал несколько стандартных упражнений, но мистер Олливандер практически тут же вырвал ее из его руки.

– Эта не подходит, возьмем следующую. Клен и перо феникса. Семь дюймов. Очень хлесткая. Пробуйте.

Гарри попробовал – хотя едва он успел поднять палочку, как она оказалась в руках мистера Олливандера.

– Нет, нет, берите эту – эбен и шерсть единорога, восемь с половиной дюймов, очень пружинистая. Давайте, давайте, попробуйте ее.

Гарри пробовал. И снова пробовал. И еще раз попробовал. Он никак не мог понять, чего ждет мистер Олливандер. Гора опробованных палочек, складываемых мистером Олливандером на стул, становилась все выше и выше. Но мистера Олливандера это почему-то вовсе не утомляло, а, наоборот, ужасно радовало. Чем больше коробочек он снимал с полок, тем счастливее выглядел.

– А вы необычный клиент, мистер Поттер, не так ли? Не волнуйтесь, где-то здесь у меня лежит то, что вам нужно… а кстати… действительно, почему бы и нет? Конечно, сочетание очень необычное – остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, очень гибкая, прекрасная палочка.

Гарри взял палочку, которую протягивал ему мистер Олливандер. И внезапно пальцы его потеплели. Он поднял палочку над головой и рывком опустил ее вниз, со свистом разрезая пыльный воздух. Из палочки вырвались красные и золотые искры, яркие, как фейерверк, и их отсветы заплясали на стенах. Потом перехватил палочку левой рукой, крутанул «веер» и выпустил радугу, которая, расширяясь, прошла прямо сквозь стены, вызвав несколько восхищенных криков снаружи.

– О, браво! Я вижу, что занятия... эммм... музыкой пошли Вам на пользу, молодой человек! Да, это действительно то, что надо, это просто прекрасно. Так, так, так… очень любопытно… чрезвычайно любопытно…

Мистер Олливандер уложил палочку обратно в коробку и начал упаковывать ее в коричневую бумагу, продолжая бормотать:

– Любопытно… очень любопытно…

– Извините, – спросил Гарри, – что именно кажется вам любопытным? – вряд ли странного старика так восхитили искры или радуга, с 382-го года до нашей эры можно было навидаться всякого.

Мистер Олливандер уставился на Гарри своими выцветшими глазами.

– Видите ли, мистер Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки – перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдает только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что ее сестра, которой досталось второе перо того феникса… Что ж, зачем от вас скрывать – ее сестра оставила на вашем лбу этот шрам.

Гарри судорожно вздохнул.

– Да, тринадцать с половиной дюймов, тис. Странная вещь – судьба. Я ведь вам говорил, что палочка выбирает волшебника, а не наоборот? Так что думаю, что мы должны ждать от вас больших свершений, мистер Поттер. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел – да, ужасных, но все же великих.

Гарри поежился. Интересно, предвидел ли это директор? Он заплатил за палочку семь золотых галлеонов, и мистер Олливандер с поклонами проводил их с Хагридом до двери.

Была уже вторая половина дня, и солнце опускалось все ниже, когда они с Хагридом прошли обратно сквозь Косой переулок, потом сквозь стену и вошли в «Дырявый котел», в котором уже не было ни единого посетителя. Вероятно, «комитет по встрече» уже сыграл свою роль.

Они с Хагридом, нагруженные разнообразными свертками причудливой формы и вдобавок ко всему со спящей совой, доехали до Пэддингтонского вокзала.

– Надо б немного перекусить… как раз до твоего поезда успеем, – произнес Хагрид.

Он купил себе и Гарри по гамбургеру (Гарри заметил, что на этот раз великан расплатился маггловскими деньгами довольно уверенно), и они уселись на пластиковые стулья. Гарри, очнувшись от своих мыслей, озирался по сторонам. Мир, к которому он привык, в котором прожил одиннадцать лет, точнее, один-девять-и-один, теперь казался ему каким-то странным.

– С тобой все нормально, Гарри? – спросил Хагрид. – Что-то ты очень тихий.

Гарри не был уверен, что сможет объяснить свое состояние, и жевал гамбургер, пытаясь подобрать нужные слова. Да, потом он поговорит обо всем с пожилыми леди, Дереком и, может быть, майором Бутройдом, но все же…

– Все думают, что я особенный, – наконец произнес он, – все эти люди в «Дырявом котле», и профессор Квиррелл, и мистер Олливандер… Но я же ничего не знаю о магии. Как они могут ожидать от меня чего-то великого? Да, я знаменит… но я даже не могу вспомнить, как произошло то, из-за чего я стал знаменитостью. Я ведь совсем не знаю, что случилось, когда Волд… извини, я хотел сказать Сам-Знаешь-Кто… В общем, я не знаю, что случилось в ту ночь, когда умерли мои родители… Я… Я просто не мог остановить его, никак!

Хагрид перегнулся через стол. Трудно было поверить в то, что этот ужасающего вида великан с заросшим бородой лицом и кустистыми бровями может так тепло улыбаться.

– Да ты не волнуйся, Гарри, – посоветовал он, – ты всему быстро научишься и все поймешь. Слушать ты умеешь и... эээ... вопросы задавать, да. Ну а в Хогвартсе все начинают с самого начала, так что нормально делай – нормально будет. Просто будь собой – и все дела. Я понимаю, тебя судьба выделила из всех остальных, ты знаменитость. Ну да, ты этого не хотел. Но… Таким, как ты, всегда непросто. Но поверь мне, тебе будет очень здорово в Хогвартсе… как мне было здорово, да и до сих пор здорово, ежли по правде.

Когда подошел поезд, на котором Гарри должен был возвращаться к Дурслям, Хагрид втащил в купе все его вещи и на прощанье протянул конверт.

– Это твой билет на поезд до Хогвартса, – пояснил он. – Первое сентября, вокзал «Кингс Кросс» – там все написано, в билете этом. Если с Дурслями… э-э… какие проблемы, ты мне… ну… письмо пошли с совой, она знает, где меня найти… Ну, скоро свидимся, Гарри. И… Спасибо за дракона!

Поезд тронулся. Гарри пытался получше рассмотреть Хагрида, пока тот не исчез из виду, – он встал с сиденья и прижался носом к окну. Но стоило ему моргнуть, и Хагрид растворился в воздухе.

====== Огонь, вода и как работают другие ======

Гарри не очень представлял, как ему удастся добраться от станции до дома Дурслей со всей этой грудой пакетов и еще совой в придачу. Однако все оказалось не так страшно. Во-первых, выпущенная по ее собственной просьбе из клетки Хедвиг (так Гарри решил назвать сову, вычитав это имя за время недлинной поездки в одной из купленных книжек по истории магии) ухватила когтями сразу три свертка (и свою собственную сложенную до размера кофейной чашки клетку впридачу) и помогла ему вытащить их из вагона, вызвав, правда, недоуменные взгляды выходившей вместе с ним пожилой парочки. Разумеется, вылетающая из вагона поезда полярная сова станет новой пищей для сплетен местных кумушек, но сейчас Гарри было не до того.

Во-вторых, на пристанционном пятачке обнаружилось такси с веселым плешивым старичком-водителем. Он с готовностью помог Гарри загрузить пакеты и свертки, лишь почесал лысину, размышляя, куда девать белоснежную сову.

– Подождите, пожалуйста, сэр, – обратился к нему Гарри, – может быть, сейчас мы решим эту проблему. Лети к хозяину, – обратился он к Хедвиг, – к хозяину лети, ну?

Сова посмотрела на него, как на идиота, тяжело взмахнула крыльями и перелетела к нему на плечо. Гарри слегка перекосило: птица была крупная.

– Значит, она все-таки моя, – задумчиво сказал Гарри, – но все равно…

– Ну, надеюсь, ты не будешь бросать в нее камнем? – улыбнулся старичок и вздохнул, с тоской глядя на обивку заднего сиденья.

Гарри забрался в машину, устроив Хедвиг на коленях. Машина развернулась и направилась в сторону Тисовой.

Дом Дурслей явно был пуст, да и дядиной машины у него не наблюдалось. Водитель вышел первым, ловко открыл каким-то хитрым устройством входную дверь и помог Гарри перетащить вещи в его спальню на втором этаже. Хедвиг заняла вновь разложенную до прежнего размера клетку и, похоже, заснула.

Водитель сходил к машине и протянул Гарри пластиковый пакет. Гарри сбросил свою старую одежду на кровать и быстро надел брезентовые брюки и робу, которые были в пакете. Еще в пакете были каска и респиратор, и мальчик вопросительно посмотрел на старичка. Тот предупреждающе поднял руку с часами, показал три пальца и вышел, держа в руках невесть откуда взявшиеся пару фунтов. Такси отъехало.