Текст книги "Merry dancers: продолжим? (СИ)"

Автор книги: Anya Shinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 38 страниц)

– Ты сегодня немногословна, – первым нарушил молчание он, вновь предлагая ей руку. – Не бойся, не потонет, она надежная, я сам проверял магией, – и снова никаких насмешек, только заверение в безопасности.

Но Том так и не объяснил, зачем они сюда пришли. Не дождавшись, пока Аврора возьмет его за руку, он подошёл сзади и подтолкнул её к высокому бортику лодки, помог переступить его.

– Садись, не то упадешь, – предупредил он, влезая следом, и она снова подчинилась: села на корточки, обхватив колени руками. В лодке не было сидений и, как ни странно, на дне был расстелен не то ковёр, не то плед.

Направив волшебную палочку на корму, Том приказал лодке тронуться и, прошуршав килем по илистому дну, судно молчаливо и податливо заскользило прочь от берега, раздвигая длинные листья камыша. Квакнула потревоженная лягушка, спрыгнула с плотного стебля и с негромким бульканьем ушла ко дну. Вскоре лодка выплыла из зарослей, потонув в пелене густого едва просвечиваемого луной белого тумана. Во влажном воздухе пахло тиной, руки Авроры вмиг покрылись словно бы испариной – прохладной, неприятной.

– Подожди, скоро будет сухо, – обнадежил Том, сам едва различавший путь перед собой. Аврора молча кивнула, хоть он на неё и не смотрел. – Ты ещё не проснулась? Почему постоянно молчишь?

– Поражаюсь сама себе. Ты вытащил меня из дома посреди ночи, а я позволила тебе себя увести. Объясни, пожалуйста, что мы здесь делаем? – вежливо и монотонно, чтобы голос не звучал испуганно, произнесла она, пытаясь разглядеть сквозь дымку хотя бы его затылок, ведь Том сидел к ней спиной.

Неожиданно он поднял голову вверх, приложил ладонь к бровям козырьком и сощурился.

– Отлично, здесь нас никто не заметит. Здесь есть смотрители, магглы, но не только они. В озере живёт огромная популяция гриндиллоу и несколько русалок. Ночью здесь находиться запрещено. Их планируют переселить в другое озеро Британии, так как это место – маггловский парк, Ричмонд, если ты слышала.

– Ты меня пугаешь, и ты не ответил на мой вопрос, – нервно усмехнулась Аврора, чувствуя, что по коже бегут мурашки, не то от въевшейся в кожу прохлады, не то от реального страха.

Лодка остановилась и, качнувшись из стороны в сторону, замерла посреди самой гущи тяжелого тумана, от которого насквозь промокла вся одежда и обувь. Том соизволил обернуться, стал нашёптывать какие-то заклинания, совершая кругообразные движения волшебной палочкой и только после того, как голос его стих, туман внезапно и быстро растащило в разные стороны на пару футов вокруг лодки; разбиваясь о невидимую стену, он больше не проникал в центр. Влажность тут же исчезла, а вся одежда как по команде высохла. Заклинания на этом не закончились. Клубящаяся пелена вдруг стала становиться прозрачнее, пока совсем не пропала, открыв освещенный не слишком ярким, обгрызенным кругляшком луны берег. Загремело железо – Том извлёк из-под лавки волшебный светильник, зажег его и поставил в центр лодки.

– Твои носки, – неожиданно заметил он, заставив Аврору состроить непонимающее лицо. – Разные.

Она опустила взгляд к стопам: носочки действительно оказались разными – один с изображением непонятного вида животных с ярким оперением, другой – просто фиолетовый, – и чертыхнулась.

– Так и знала! – с досадой охнула она, хлопнув по коленям, но тут же вернулась к мучившему её вопросу: – Том, ты можешь ответить или нет?

Лодка опять покачнулась, когда он поднялся в полный рост. Он оказался рядом, сел плечом к плечу и посмотрел ей прямо в глаза – внимательным, сосредоточенным взглядом.

– А ты разве сама не понимаешь? – осторожно приобнял Аврору за талию, но, почувствовав её дрожь, немедленно убрал руку. – Ох, Аврора, неужели ты меня боишься? И с каких это пор? Что тебе вбил в голову твой бешеный нянька? – и пробормотал уже для себя: – Носится вокруг тебя, как безголовый петух по кругу.

– Вовсе я не боюсь, – упрямо возразила она. – И Абрахас не бешеная нянька, как ты выразился, – и вдруг её осенило: – У нас, что, сви… Свидание? – с трудом проглотив удивление, пролепетала Аврора. – Ты пригласил меня на свидание?

– А ты думала порыбачить? – усмехнулся Том и потрепал её по голове, отчего короткие волосы на макушке выбрались из косы и стали топорщиться точно пружины.

Аврора отодвинулась подальше, осознав, что находится Мерлин знает в скольких футах от берега посреди огромного озера, наедине с тем, кому в голову может взбрести всё, что угодно. Возможна ли здесь аппарация? Потонув в своих мыслях, она и не заметила, что Том неотрывно следит за ней с угрюмым выражением лица.

– Я его убью! – проскрежетал он. – Аристократичная сволочь, вечно лезет не в свои дела! Черт бы подрал всю семью Малфой! Мерлин, Аврора, неужели ты думаешь, что я способен причинить тебе вред?! – тёмные глаза горели недобрым огнём; ему огромных трудов стоило держать в себе рвущуюся на свободу злость. Том поверить не мог, что она боится его так сильно, что вжалась в борт лодки, лишь бы не касаться его ни плечом, ни коленом. – Прекрати на меня смотреть так, будто я сейчас на тебя наброшусь! – после его крика у самого бортика лодки всплыл огромный пузырь воздуха. Том не глядя выстрелил каким-то заклинанием в то место и взлохматил себе волосы с такой силой, что казалось, с его головы вот-вот полетят клоки.

Впервые в жизни он послушался внезапного зова сердца, впервые отбросил сомнения и предрассудки насчёт этой странной девчонки, вжавшей голову в плечи и смотрящей на него с неподдельным страхом! Чёрт подери, он даже корзину с тостами и сливочным пивом прихватил, какой кентавр засадил ему копытом в ухо?! – а она трясется, как осиновый лист, глядя на него огромными невыспавшимися глазищами! Том почувствовал себя таким идиотом, что лицо его от гнева стало походить на спелый томат. Весь вечер его донимала старая корова Хепзиба со своими дурацкими сладостями и отвратительным приторным чаем, потом он разгребал коробки привезенных из Гамбурга Берком артефактов, затем, – кто бы мог подумать! – самолично готовил дурацкие тосты, выбирал место для свидания, нашел и залатал это дырявое корыто! Совершенно сбитый с толку странной несправедливостью, он опустил лицо в ладони, сжав пальцами волосы, и затих, совершенно опустошенный.

Минуту-другую Аврора тихо наблюдала за его бездействием пытаясь осознать происходящее, Том вел себя поистине странно, непривычно. Свидание… Неужели то, о чём она так долго мечтала, свершилось? Неужели она боится того, что это наконец-то произошло? После приёма в доме Блэков Абрахас устроил ей такую взбучку, будто она нанесла ему личную обиду. Нет, то была не ревность, он отчего-то действительно не мог принять смены тактики в поведении Тома, а Аврора верила, что Том одумался, и мысли плохой не держала, разве что чувствовала себя неуютно из-за произошедшего на той лавочке. Совершенное безумие, сумасшествие, транс… Потеря головы, именно это и страшило так сильно, то неизбежное, что обычно происходит между мужчиной и женщиной. Совсем неопытная в свои девятнадцать лет Аврора и не задумывалась никогда о плотской любви, забыла о её существовании, или загоняла эти мысли на задворки сознания. Но в тот вечер пару дней назад это было схоже с волшебством, что-то двигало её телом, выключая разум, что-то неподдающееся логическому объяснению, нечто прекрасное и запретное, пробирающее до сладкой дрожи. И сейчас, находясь в одной лодке посреди озера, казавшегося океаном без границ, она не знала, что говорить и что делать, опасаясь отнюдь не действий Тома, но своих. Он выглядел растерянным, таким беззащитным, что вызывал в ней неминуемое чувство жалости. Сердце сжималось в комок. Бедный глупый Том, он хоть и умён, но совсем не умудрён опытом, как и она сама; конечно, он умел ставить себя высоко – не допрыгнешь и не доплюнешь, но почему-то именно перед Авророй эта его маска становилась хлипкой и слетала. И вдруг пришло озарение… Оттого, видимо, он и злится, что не может понять сам себя, теряет уверенность, прикрывая её злобой. И вот он, как на ладони, такой чистый и открытый, нет, все-таки не жалкий, просто уставший бороться с самим собой юноша, совсем ещё молодой и непомерно гордый…

– Что за чары того зеленого огонька, которые ты использовал, чтобы разбудить меня? – обыденно спросила Аврора, подсаживаясь ближе; она аккуратно взяла его бледное запястье и безвольная рука Тома вдруг оказалась на её колене в крепком сплетении пальцев. – Никогда прежде таких не видела, сначала подумала, что это болотный фонарь, – она подавила смешок, оставивший на губах легкую полуулыбку. – Здесь просто чудесно, хоть и немного прохладно, красивое место. – А что за рассеивающие туман чары, Том?

От звука своего имени он вздрогнул, будто бы только сейчас очнулся, неверяще взглянул на свою руку у Авроры на коленях, затем на неё саму. Этот взгляд был открытым, таким несхожим с привычным обликом Тома, по-детски наивным, выражающим неподдельные чувства, что его тёмные глаза, будто стали светлее.

– Я сам их изобрел, долго думал, как использовать, вот и пригодилось, а туман я не рассеял, а сделал прозрачным, но только с этой стороны, чтобы нас никто не увидел.

– Научишь при случае?

– Это не сложно… – и как на лекции стал объяснять, как воспроизвести эти два заклинания, показывая витиеватые движения зажатой в руках волшебной палочкой. Заклинание огонька удалось Авроре с легкостью, но её шарик почему-то оказался цвета желтого золота. С туманом вышло сложнее, палочка никак не хотела подчиняться, хотя, как сказал Том, движения руки и были правильными. Он попал в свою стезю, задумчиво покачал на ладони её волшебную палочку, оценил вес, форму, длину и посоветовал немного изменить угол пасса заклинания, сделать более точный рывок в конце. Воистину, Том был невероятно талантлив, с такой легкостью он объяснял невероятно сложные темы чар, которые Аврора должна будет проходить только через пару лет в своей Академии.

Беседа текла как по накатанной, слова лились из их и уст нескончаемым потоком. Иногда они спорили, прямо как в старые хогвартские времена, и в какой-то момент ощутили себя всё теми же школьниками, будто и не было того года и нескольких месяцев отдалённого общения, будто их снова сплотила жажда раскрытия тайны удивительных цветов Кусулумбуку. А в какой-то момент Том просто вытащил из-под брезента в дальнем углу корзину с бутербродами и сливочным пивом, и Авроре вдруг показалось, что она никогда ничего не пробовала вкуснее. Абрахас ошибался, он не такой… не такой, каким хочет казаться. С заклинаний, которым обучал её Том, они как-то плавно перешли на школьные воспоминания, и на устах его играла ностальгическая, но добрая улыбка. Ах, как он любил Хогвартс! Казалось, что только для него открывается его сердце, обнажается душа, он поведал, что решил просить о должности преподавателя ЗОТИ только ради того, чтобы остаться там и, Аврора не сомневалась, блестяще бы справлялся со своей работой. Хогвартс всегда был для него чем-то святым, нерушимым, родным. Она хотела, чтобы такая же улыбка озаряла его губы, когда он думает о ней.

С востока убывала небесная чернота, сменяясь прожилками розового восхода сквозь облака, возле дальнего берега показались два белоснежных лебедя и мелькнули в лесу оленьи рога, а разговор всё не кончался. Никто не обращал внимания на время, будто сегодняшняя встреча, свидание восполняло пропущенный пробел в общении. Никто из них не жаловался на усталость, а когда Аврора, лежащая на дне лодки с заложенными под голову руками, пожаловалась на утреннюю прохладу, Том лёг рядом и обнял её.

Смотритель на каурой кобылке, по обыкновению делавший обход всех частей Ричмонд-парка, проезжая вдоль озера, с упоением втягивал свежий утренний воздух. Взглянув на ровную гладь воды, он удивленно приподнял левую бровь – в самом центре всё ещё клубилось белоснежное облако тумана, закрывшее от его зорких глаз большую лодку с облупившейся краской, в которой мирно спали Том и Аврора…

***

– Почём я знаю! – Аберфорт выплюнул зубочистку, та приземлилась в наполненную жирной водой миску в мойке под барной стойкой. – Несносная девчонка, с каких пор она сбегает посреди ночи?!

Абрахас невольно приоткрыл рот от удивления.

– Она, что, дома не ночевала? – в его мозгу сразу же стали появляться некие подозрения.

Вот уже два дня он не отходил от Авроры ни на шаг, приходил с утра в «Кабанью голову», забирал её, водил по паркам, приглашал к себе домой, а вечером, уставшую, провожал до двери в её комнату, чтобы было надёжнее. Прохвост Том решил подло украсть её под покровом ночи, неслыханное бесстыдство!

– Вся комната вверх дном, вещи свалены в кучу у шкафа, а этот жирный тупой котяра снова нагадил возле двери, ох, мои бедные домашние тапочки, все помпоны в…

– Аберфорт! Не кипятись! – в «Кабаньей голове» появился Альбус Дамбдор в расшитой синими узорами белой мантии, явно надетой не для прогулок, – думаю, что с ней всё в порядке. Аврора уже самостоятельная взрослая девушка и ей иногда позволительно вытворять мелкие шалости. Возраст, знаешь ли.

– Главное, чтобы у этих мелких шалостей не оказалось имён, знаков зодиака и путёвки в Хогвартс через одиннадцать лет! – рявкнул Аберфорт на брата. Ещё никогда Абрахас не видел такого беспокойства с его стороны. – Наверняка сбежала с этим своим Томом, он еще позавчера ночью околачивался возле паба, думал, не вижу его! Ишь, негодяй! Одумался, мантикора его задери, где ж он всё лето пропадал!

Абрахас смотрел на своего бывшего профессора трансфигурации; лицо того от новых известий резко побледнело и почти слилось с цветом мантии, хмурый взгляд рисовал сеть морщинок в уголках глаз.

– Том, значит, – задумчиво пробормотал он в бороду.

Все обернулись на скрип входной двери, там, опустив голову едва ли не ниже плеч, стояла Аврора, старательно пряча взгляд. В разных носках, в ярких бирюзовых бриджах и мятой белой маечке, на голове – неаккуратный с петухами пучок. Находящиеся в «Кабаньей голове» Абрахас, Аберфорт и Альбус терпеливо ожидали от неё последующих действий, но так и не дождались, только присутствие Абрахаса, когда она несмело подняла голову, заставило её отшатнуться.

– Слава Мерлину, ты дома! – выдохнул Альбус, но на его губах не было улыбки.

– Я чуть не поседел из-за тебя! – рявкнул Аберфорт. – Где ты шлялась всю ночь, бестолочь?!

– Тише, Аберфорт, не злись, думаю, она сама должна решиться нам рассказать, – строгий взгляд Альбуса Дамблдора не предвещал ничего хорошего. Похоже, Аврору ждет серьёзная трёпка. – Мистер Малфой, думаю, что сегодня она не выйдет, так что отправляйтесь-ка домой, – попросил он вежливым тоном.

Тот ничуть не обиделся выпроваживанию, только кивнул и прошествовал мимо провинившейся подруги с дельным равнодушием, будто её и вообще здесь не было, однако, остановившись в дверях, всё же решил не сжигать мосты:

– Потом поговорим, – голос звучал сухо и черство.

…На удивление достопочтенные дедушки не стали устраивать скандал, благодаря Альбусу, конечно; Аберфорт норовил наподдать Авроре мокрой тряпкой по мягкому месту, но авторитет брата его останавливал. Старший Дамблдор едва не опоздал на семинар по борьбе с терроризмом в министерство магии, отчитывая внучку за проказу. Никакая ругань не помогла бы, ведь, несмотря на пристыженность, её глаза горели яркими искрами счастья. Она находилась в эйфорическом состоянии, но, к спокойствию дедушек, поклялась, что ничего аморального не делала. Успокоившись, они взяли с неё обещание больше так не поступать, а если Том, которого продолжал недолюбливать Альбус, будет вести себя, как подобает воспитанному юноше – не приглашать её на свидания слишком поздно и провожать до двери, передавая Аврору в руки Аберфорту, то больше таких разговоров не будет. Запрещать что-либо молодой влюблённой девушке бесполезно, но нужно обозначить для них границы, ведь какой бы взрослой Аврора не была, ответственность – дело нешуточное.

К вечеру в гости в «Кабанью голову» пришла давно не посещавшая их Галатея Меррисот. Выпив чашечку ароматного фруктового чая, она завела с Авророй отнюдь не бессмысленную беседу по поводу «пестиков и тычинок», заставляя её краснеть и смущенно таращиться на пузатый чайник в крупный горох. Откуда дует ветер Аврора поняла сразу, особенно по бросаемым на них с Галатеей из-за барной стойки взглядов Аберфорта. Впрочем, кандидатуру Тома Меррисот одобрила с невероятным энтузиазмом, по-прежнему считая его замечательным талантливым юношей, да ещё и недурным собой.

Вернувшийся с семинара Альбус выслушивал комментарии старой подруги, плотно сжав губы, смиренно кивал и издавал обреченные звуки.

***

– Ты чего плачешь, дурочка? – спросила Урсула, развалившись на кровати и шурша пакетом с печеньем. – По этому бледному придурку? Опять? Ох, глупышка, за тобой вон как Хольстейн ухаживает, аж расцвёл, как подснежник, когда увидел тебя на пороге общежития с чемоданом, а ты распустила нюни. Брось ты это, ваши англичане какие-то, как это, хм… – она задумалась. – Боюсь, такого слова в вашем языке нет, но, что-то типа – инфантильные безответственные эгоисты, – наконец выкрутилась она. – Абрахас, правда, замечательный, зрелый, а, ну, так понятно, он вообще наполовину француз. Вообще-то я по тебе соскучилась, где твоя улыбка, а? Если начнёшь впадать в депрессию и сеять тут уныние, съеду от тебя к чертовой матери, – но угроза не подействовала, Аврора только пуще залилась слезами, задушив в объятиях вытащенного из перевозной корзинки Пыща. Его глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит, однако кот даже не пискнул. – Ох, ты что, совсем его не кормила? – поохала Уши, заложив в рот ещё одну печенюшку в форме морской звезды. Осознав, что подругу не отвлечь пустой болтовнёй, она перекатилась на край кровати, слезла, подошла и присела возле ног той на корточки, положив подбородок на её колено. – Ну, что случилось, mein Liebling*?

Аврора не могла сквозь икоту и единого слова произнести, и лишь, когда основной поток слёз схлынул, с трудом сглотнув ком в горле, произнесла:

– Я люблю… его, Уши! Очень сильно люблю…

Урсула каким-то неведомым никому способом могла улавливать основные мысли даже из обрывков речи, точно угадывая их смысл:

– Что ты хочешь этим сказать? Вы… у вас всё получилось?

Аврора несмело взглянула на подругу и кивнула, глаза той расширились, Уши вскочила на ноги и стала прыгать по всей комнате, восторженно пища:

– Да ладно! Ничего себе! – и тут же запрыгнула на кровать Авроры, прильнув к ней, обняла вместе с Пыщом вместе взятым и энергично затрясла под рваное: «Мя-мя-мяур-ур-ур». – Хоть он подлюга ещё та, но я так рада за тебя! Что же ты плачешь?

– Ску-ча-ю! – донеслось от зажатой в объятиях Авроры.

Предложив подруге стакан воды, Уши принялась слушать романтичную историю:

– Представляешь, дедушки заставили меня слушать лекцию о пестиках и тычинках в исполнении профессора Меррисот, я тебе о ней рассказывала, и… Мерлин, неужели они сочли, что мне десять лет, и я не знаю, откуда берутся дети?

– И откуда же они берутся? – Уши невинно захлопала глазками и засучила ногами.

– Леприконы приносят в своих горшочках!

Аврора раскраснелась, предаваясь воспоминаниям, с трудом переместила Пыща с колен на покрывало, закинула ноги на кровать и, собравшись с мыслями, продолжила:

– Ну, потом мы пару раз бывали на лесных озерах, загорали и плавали…

– Правильно, а то он белый как лунь!

– Не перебивай… – попросила Аврора, но сама поддержала эту тему: – Вообще-то он у нас в школе считался самым красивым парнем.

– Мерлин Всемогущий! Вы, британки, абсолютно несчастны, выбирать не из кого, или у вас совершенно нет вкуса? Ладно, продолжай, – махнув рукой, разрешила она.

– Дальше – кафешки, всякие достопримечательности Британии, хотя мы их и так знаем наизусть, он показал мне библиотеку Уэльса, она, кстати, намного обширнее Лондонской…

– Бр-р-р, скукотища!

– …Он провожал меня в министерстве магии у камина, я еле сдержала слёзы, ну а дальше трансфером в Берлин, оттуда в Кёльн, вот, собственно, и всё.

Урсула скептично хмыкнула:

– Не хочешь рассказывать о самом главном, а ещё подруга, называется! – сердито буркнула она. – Точно скажу фрау Шнитке, чтобы переселила меня в южное крыло к Хатке, у неё как раз пустует одна койка, – но, не услышав ответа от затихшей подруги, Уши прищурилась и подсела ближе, не теряя визуального контакта. – Так-так-так… – подозрительно повторила она. – Неужели, неужели? Аврора, ты что, серьезно? – визгливо воскликнула она. – Было, значит?

– Ты о чём? – та тупо уставилась на неё и склонила голову на бок.

– Ты меня не обманешь, Аврора Моргана Уинтер Дамблдор!

– Насчет чего не обману? – повторила та.

– В какие вы там Spiele* играли? Ой, да прекрати, мне-то ты можешь рассказать, – и, не выдержав заминки в рассказе Авроры, Урсула закусила подушку в томном ожидании.

– Да… – начала Аврора, краснея от ушей до кончиков пальцев ног.

– Ja! – завопила Уши ещё громче, показывая нечто наподобие ритуального танца счастья.

– …Мы целовались! – провозгласила сквозь крики Аврора и гордо вздернула носик.

– Мя-у-р? – донесся насмешливо-вопросительный голос Пыщика.

Урсула замерла в нелепой позе с поднятыми кверху руками, брови её превратились в сплошную линию.

– Ты издеваешься надо мной? – уже серьёзно спросила она. – Может, я чего-то недопоняла?

– В смысле, ну, целовались мы, а ты думала, это… Мерлин упаси, чокнутая немка! – её аж передёрнуло. – Мы не такие, да и чего торопиться? Это неправильно, это слишком… нет, ты что-о? – она замотала головой, будто даже обсуждение этой темы было преступлением.

– Аврора, прекрати прикидываться паинькой, послушай, если тебя к нему тянет, то это нормально. Такое понятие, как «только после свадьбы» уже прошлый век, архаизм, пережиток прошлого! Тебе уже девятнадцать лет, в конце концов, ты уже учишься в высшем учебном заведении… А может… Может это его инициатива, в смысле, ожидание? Конечно, он самовлюбленный и гордый, а знаешь, что говорят про таких парней? – и тут же сама ответила: – Парни с таким самомнением имеют весьма известные комплексы!

– Уши! Ты такая испорченная! – Аврора ткнула её кулачком в плечо. – Мы, правда, не хотим спешить…

– Как Абрахас? Он как это воспринял? По-моему он Тома вообще не переваривает.

Аврора почувствовала неприятный укол в груди.

– Мы поругались с ним, – она неловко потерла затылок. – Он не понял, но этого следовало ожидать.

Уши тяжело вздохнула, моментально потеряв весь запал энергии.

– Естественно, он не понимает, он переживает за тебя. Тому я тоже не доверяю, хоть и не знаю его достаточно хорошо. С твоих слов до нашего с ним знакомства, я думала, что он почти идеален, но я ошибалась… Всему виною чувства из-за которых ты идеализировала его. Что ж, поживём – увидим. Ты прости, но я с последней вашей встречи в моем присутствии, не могу поверить, что всё так круто повернулось, уж слишком это всё… Ладно, рада, что ты заполучила его, а что вы планируете делать дальше? Он будет к тебе приезжать?..

***

Mein Liebling* – моя дорогая.

Spiele* – (шпили) игры (намёк на то самое)

Ja* – да.

========== Во всём виноват розовый ковшик! ==========

Дни слились в сплошной поток из учебы, встреч, переговоров и дел, Абрахас забыл, когда последний раз гулял просто так, бесцельно, получая удовольствие от созерцания природы и окрестностей. Любая прогулка превращалась в перебежку между Гринготтсом и министерством магии, где его назначили младшим помощником начальника Отдела международного магического сотрудничества, начиная с этой осени. Отцовские взятки работали как надо, однако мистер Клинхенд невзлюбил засланца сразу, он просто терпеть не мог, когда, используя власть и деньги, всякого рода богачи пропихивают своих несмышлёных детей на приличные должности, и потому относился к новому работнику с пренебрежением, заваливал его бумажной работой, превратив в личную секретаршу. Это не было следствием зависти, а скорее, справедливости ради, но Абрахасу от этого было не легче.

В этот раз он направлялся домой в совершенно измученном состоянии, однако решил не использовать каминную сеть, а аппарировать к воротам Малфой-мэнора и пройтись пешком – хоть какое-то время побыть на свежем воздухе, несмотря на то, что было довольно холодно. Листья садовых деревьев уже давно опали, лишь крона лиственницы до сих пор сохраняла редкий багрянец, по одному роняя оставшиеся иголки. Стояла бесснежная зима – сухая и по-степному ветреная. Резкие перепады температуры и давления принесли головную боль и постоянную усталость. Несмотря на то, что завтра начинались выходные, Абрахас впал в ещё большее уныние, ведь выходные означали бесконечную учебу в обществе строгих профессоров разных наук.

Майни встретил молодого господина на пороге крыльца, низко поклонился, щелчком узловатых тонких пальцев открыл входную дверь и с таким же поклоном проводил внутрь. Камины уже работали во всю, эльфы поддерживали постоянную температуру в семьдесят три градуса*, не давая дворцу замерзать; камень стен и полов уже успел остыть, словно и не было довольно тёплой осени. Абрахас вспомнил слова Авроры, совершенно без задней мысли назвавшей особняк слишком большим и совсем неуютным, и внутренне согласился. Иногда хотелось, чтобы расстояние от комнаты до гостиной и кухни составляло несколько футов, а не добрую сотню. Ноги едва слушались от усталости, и всё, о чём он мечтал – это добраться до спальни и упасть на кровать; в образовавшийся в голове план действий не входил ни душ, ни ужин.

Проходя мимо кабинета отца, он вдруг вспомнил, что нужно поприветствовать его. Тот завершал последние дела перед отъездом во Францию. В последнее время их с Абрахасом отношения испортились из-за ругани по поводу Авроры. Отец никак не мог понять столь тесного общения, не мог поверить, что они всего лишь друзья и никакой романтики тут нет. Впрочем, с Авророй Абрахас тоже разругался с тех самых пор, как она начала встречаться с Томом, во что, само по себе, было сложно поверить. Именно в этот момент слуха коснулись звуки разговора:

– Я бы и сам справился, лорд Малфой, – как всегда учтиво произнёс Том; в кабинете зазвенели чашки, собеседники пили чай.

Лёгок на помине. Уж слишком часто Риддл околачивается в Малфой-мэноре, и это, конечно же, не могло не действовать на нервы. Полураскрытая для проветривания дверь кабинета возвещала о том, что ни он, ни отец понятия не имеют, что кроме них в поместье кто-то есть. Абрахас обычно перемещался домой по каминной сети, активация которой никогда не проходила незамеченной для домочадцев, однако, сигнализация на главных воротах оповещала только о появлении посторонних.

– Я прекрасно знаю, Том, что в ваших силах свернуть горы, только мои поставщики не уверены в посреднике, сами понимаете, моё присутствие было необходимо, – обратился к нему отец. – Полагаю, что и мне они не доверяют, – раздалась барабанная дробь пальцев по дубовой поверхности стола. – Как Аврора? – неожиданно спросил он, и этот вопрос звучал странно, никогда ещё Абрахас не слышал, чтобы отец интересовался личными делами своих работников. Неужели и тут Том преуспел? Неужели ему удалось втереться в доверие такому человеку, как бесстрастный лорд Малфой?

Прежде чем ответить, Том задумчиво хмыкнул:

– А что с ней станется? – пренебрежительно начал он. – Всё так же пишет по сто писем в неделю, никуда не денется, можете не беспокоиться.

Абрахас в недоумении нахмурил брови, пытаясь уловить смысл беседы. Повисла пауза между собеседниками, послышался звук отодвигаемого ящика, зашелестели бумаги и, наконец, голос отца:

– Вы и представить не можете, как это важно для моей семьи. Абрахас и сам не осознает, насколько сильно окружает эту девочку заботой, – до слуха донёсся звук пера, пронзительно вжикнувшего по пергаменту в молниеносном пируэте, после чего раздался резкий треск отрываемой бумаги; Абрахас распознал, что Луи поставил роспись в чековой книжке. – Мисс Уинтер очень помогла ему в трудную минуту, однако окружающие могут неправильно их понять. Для меня было ударом увидеть её на помолвке Чарис Блэк, леди Арабэлла тоже была поражена. На глазах у всех Блэков мой сын опозорил свою семью, ведь там были его возможные невесты. Вероятно, в силу юности он не совсем понимает, что творит. Несомненная удача, что вы были там, Том. Мисс Уинтер всегда к вам неровно дышала.

– Рад был оказать вам услугу, лорд Малфой, – тихо хрустнула сгибаемая бумага.

– Несмотря на то, что сейчас у мисс Уинтер и Абрахаса не самые лучшие отношения, на что я надеюсь и в дальнейшем, ваша задача не позволить ей приехать в Британию на рождественские каникулы. К весне, я искренне на это рассчитываю, мне удастся подыскать для него подходящую партию. Я вижу, как сын тоскует по ней и, увы, не в состоянии изгнать эту грусть. Школьная дружба не должна перерасти в нечто большее…

Том коротко и самодовольно засмеялся:

– Насчет этого можете и вовсе не переживать. Аврора Уинтер влюблена в меня без памяти, её сердце всецело принадлежит мне и только мне.

А вот сердце Абрахаса на этих словах сжалось, впитывая в себя ненависть, раздражение, ярость, да так, что затряслись руки, и задрожала нижняя губа. Сомнений в том, что затеяли эти два подлых человека не оставалось…

– Позвольте поинтересоваться, – после короткой паузы спросил отец; в кабинете, шелестя, всколыхнулись шторы, и загудел сквозь открытое окно ветер, – разве вы не питаете к ней нежных чувств? Насколько я успел заметить, вы часто проявляли заботу по отношению к ней, – рассуждал он.

– Аврора Уинтер – странное во всех смыслах существо, совершенно непосредственная и наивная, нет, такие девушки мне неинтересны, однако, по крайней мере, мне это не противно…

– Вы жестокий человек, Том, – не дал ему договорить Луи. – Существо… – задумчиво повторил он. – Она забавна и довольно недурна собой…

– Она безобидна, – продолжал Риддл равнодушно, – и глупа, до неё не доходят многие элементарные вещи.

– Порой в подобной безобидности может скрываться непреднамеренное коварство, именно этим она и завоевала дружбу с моим сыном. Он всегда тянулся к сирым и убогим, – с пренебрежением бросил Луи. – Я вовсе не плохо отношусь к ней, только такой девушке не место не только в нашей семье, но даже в кругу общения. Вы, думаю, меня прекрасно понимаете.

– Конечно, лорд Малфой. Я сделаю всё возможное, чтобы не подпускать Аврору к нему, можете на меня рассчитывать.

В груди вспыхнуло неутолимое желание ворваться в кабинет и опробовать на этом мешке кентаврячьего навоза силу собственных кулаков. Не существует способа для вымещения злобы лучше, чем применение физической силы. Магия не способна дать такого удовлетворения от совершенной мести.