Текст книги "Merry dancers: продолжим? (СИ)"
Автор книги: Anya Shinigami
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 38 страниц)
*
– Дай мне ещё немного времени, чтобы понянчиться с внуком, – с наигранной капризной ноткой в голосе попросила леди Арабелла, глядя на то, как невестка руководит сборами вещей маленького белокурого ангелочка, поглядывая на часы на каминной полке. Люциус в это время мирно спал в своей колыбельке в соседней детской комнате под звуки волшебной шкатулки, проецирующей на стену красивую лесную поляну с единорогами. – У меня такое впечатление, что ты хочешь сбежать отсюда как можно скорее.
– Арабелла, у меня назначена встреча в Лондонском музее по поводу выставки. Мой муж постепенно начинает разрешать мне заниматься тем, от чего ранее пришлось отказаться, – напомнила Аврора. – Собранные в последней экспедиции в Северной Корее артефакты весьма и весьма интересны, нужно только решить проблему с таможней, – увлеклась она рассказом. Пересчитав чемоданы и саквояжи, коих, казалось, было слишком много для матери и ребенка, остановившихся на какие-то три дня во Франции, она устало села на кресло рядом со свекровью, приняв такой удрученный вид, что любая великосветская притворщица могла позавидовать. – Сожалею, но я не могу надолго расставаться с Люциусом, да и Абрахас, увы, сейчас слишком занят, чтобы скрашивать моё одиночество.
Арабелла ни капли не сомневалась, что причина вовсе не в этом, а в стремлении ограничить общение маленького Люциуса с дедушкой Луи, после встреч с которым у ребенка отчего-то менялось поведение – последующие два дня из спокойного и солнечного мальчика он превращался в капризное создание, не желающее питаться предлагаемыми рационом кашами и яблочным пюре, ломающее игрушки и постоянно орущее. Маленький Люциус отказывался находиться где-либо, кроме кабинета Абрахаса, где сидя на кресле отца, очень мило изображал, что что-то понимает в бумагах и книгах, лежащих на столе.
– А когда вы собираетесь завести ещё одного ребенка? – непонимающе спросила леди Арабелла. – Люциусу уже два года, пора подумать о братике или сестренке для него.
Аврора, на миг прислушавшись, немного отклонила голову назад, чтобы заглянуть в приоткрытую дверь соседней комнаты – не показалось ли ей, что сын проснулся, и только после этого ответила:
– Мы пока не планировали второго ребёнка. Хочу подождать, прежде чем Люциусу исполнится хотя бы пять лет. Я хоть немного времени посвящу подобию работы, которая у меня когда-то была, – она вздохнула, вспомнив, что несколько лет назад она с удовольствием рылась в песках Африки, чумазая и с обветренными губами, с неровным загаром от кистей рук до локтей, и была довольна. Курирование выставок было меньшим, что она могла сделать, но Аврора ясно понимала, что из-за сына слишком привязана к дому, хоть это и не значило, что она не счастлива. С тех пор как из их жизни пропала Полетт всё пошло на лад, в доме воцарилось спокойствие и умиротворение. Абрахас стал внимательнее и отзывчивее, пытаясь загладить свою вину; вскоре, как и пророчествовала леди Малфой на давней свадьбе, свершилось чудо – Малфой-мэнор стал неожиданно уютным, когда в нём зазвучал детский смех и затопали маленькие ножки.
Люциус обещал вырасти красивым мальчиком с немного капризным характером из-за переизбытка любви. Он был любимым и долгожданным ребёнком, ставшим самым большим подарком для счастливых родителей.
– Луи вечером отправляется в Париж, его не будет два дня, – Арабелла совсем по-детски надула губки. – Мне здесь так одиноко.
Аврора невольно взглянула за окно, где шумело пенными волнами море, лаская берег с насыпным песком и высокими пальмами. Бодрящий морской воздух наполнял дом. Поместье с собственным пляжем окружала буйная растительность сосен и лавров, а также имелся собственный виноградник. Рай для отдыха; Малфои-старшие практически перебрались на постоянное место жительство в своё второе по величине поместье во Франции, редко бывая в Париже. Луи всё ещё вёл семейный бизнес, но уже практически полностью отдал бразды правления сыну, хотя всё равно продолжал контролировать его.
– Здесь бывает скучно? – усмехнулась Аврора, кожей ощутив приятный бриз, плавно развевающий прозрачный тюль. – Я всегда считала, леди Малфой, что вы, искушенная бурной жизнью светских раутов по, можно сказать, долгу службы дама, мечтаете о спокойствии и тишине.
– Брось, Аврора, это вовсе не значит, что я не люблю возиться с детьми, – но под пристальным взглядом невестки призналась: – Ладно, может быть, с годами я становлюсь сентиментальной, но разве что самую малость.
Обе женщины засмеялись; в последние годы Арабелла стала более домашней и действительно была искренне рада, когда помимо собственного внука в уютном доме в Каннах гостили и дети Блэков, а также сын Крауча. И хотя ей было всего около сорока семи лет, она иногда шутила насчёт постепенно приближающеся старости, правда, неизменно выглядя при этом от силы на тридцать три года. Большая, в сравнении с маггловской, продолжительность жизни волшебников в сочетании с правильным уходом за кожей давали поистине поразительный результат.
Маленький Люциус в соседней комнате начал вторую половину дня с визгливого концерта, но обе леди Малфой быстро сообразили, что у него режутся новые зубки; после обезболивающих зелий мальчик успокоился, лёжа на руках у матери и посасывая её хрустальный кулон в виде слезы. Подходило время покидать солнечный жаркий Канн, чтобы вернуться в не менее солнечную, но не такую жаркую Британию. Аврора, скрепя сердце, согласилась оставить ребенка его бабушке и, уже стоя на пороге, махала ему рукой на прощание, прежде чем аппарировать ко входу во французское министерство магии и уже оттуда каминной сетью в родную Англию.
Привыкнув за два года к обществу малыша, Аврора чувствовала себя неуютно и одиноко, всякий раз замечая, что в Малфой-мэноре слишком тихо. Сложно было представить, почему раньше её не беспокоила пустота собственного дома, так явственно заявившая о себе в этот чудесный летний денёк. Идеальные сады поместья с кустарниками, выстриженными в симметричной форме, точно по линейке и красивый дворец, утопающий в зелени взбирающегося по рельефу стен декоративного винограда. Неужели когда-то давным-давно она посмела подумать, что будет хозяйкой этого замечательного поместья? Неужели эти мысли воплотились в реальность? Но только последние три года брака с Абрахасом являлись по-настоящему счастливыми и наполненными любовью; пусть были кое-какие мелкие ссоры, но без них не обходится ни одна нормальная семья. Благо масштабы поместья позволяли скрыться с глаз друг друга и немного отдохнуть в одиночестве.
Быстро переодевшись, Аврора даже на миг порадовалась, что оставила сына у свекрови, но быстро заглушила в себе эти мысли, считая их неприемлемыми для любящей матери. Однако обычно все сборы и прощания с ребенком заставляли тратить чересчур много времени…
– …Я думала, что переправка артефактов из КНДР займёт куда больше времени, сам знаешь, что у них там слишком много проверок, да и вообще, отдавать частички своей страны… Для них слишком неправильно, тоже мне, – устало и чуть обозлённо из-за проделанной дополнительной работы поведала Аврора, решившая посетить Хогвартс после встречи в музее. – Раскопки проходили чуть ли ни в двухстах метрах от границы с Южной Кореей, представляешь? Всего какие-то двести метров и мы бы были под их юрисдикцией, вместо того, чтобы бодаться с северянами. Не пойму, почему волшебники из-за этой войны тоже разделили свою страну на две части, по идее, их политические распри США и СССР не должны касаться…
Выливая свой праведный гнев, Аврора не заметила задумчивой и вместе с тем тревожной складки, залёгшей между бровями с недавних пор назначенного директором Хогвартса дедушки. Совсем неаристократично рассевшись на широком подоконнике с открытым окном, она отчаянно жестикулировала, не задумываясь, что гуляющие в школьном дворе студенты, готовящиеся к последним в этом учебном году зачетам и экзаменам, видят её. Благо, что с высоты директорской башни было невозможно разглядеть сидящего на подоконнике человека; вполне возможно, у учащихся появлялись мысли, что это сам Альбус Дамблдор, ведь волосы Авроры были практически так же белы, как его.
– Аврора, – негромко прервал он наполненную возмущением и даже сарказмом речь. – Я не знал, как сказать тебе, однако… Кажется, первые опыты, поставленные на безнадежно больных потерявших память волшебниках, с разрешения родственников и опекунов, конечно же, – тут же пояснил Альбус во избежание осуждающей отповеди со стороны внучки, – начинают давать положительные результаты. Зелье восстанавливает воспоминания. Например, у одного безнадежного больного, к которому применили неправильный Обливиэйт, вызвавший полное разрушение памяти, стали возникать хоть какие-то эмоции на лице. Он улыбался при виде колдографии жены, но потом вдруг разрыдался как дитя, увидев снимок погибшей дочери. Ингредиентом, активирующим целебные свойства зелья, является драконья кровь. Аврора, я создал двенадцатый способ использования драконьей крови, – с мягкой полуулыбкой похвастался он, искренне радуясь, что теперь можно помогать безнадежным больным. Однако Альбус вовсе не хотел делиться этой новостью с Авророй, несмотря на то, что именно она спонсировала дорогостоящие исследования; хорошие новости, связанные с изобретением зелья, вызывали в ней жгучий интерес и желание раскрыть секреты собственной памяти. Всё ещё уверенный в теории, что знания о будущем могут причинить как минимум неудобства, Альбус без энтузиазма заводил разговоры на эту тему, и теперь, глядя на огонек, зажегшийся в серых глазах, он тяжело вздохнул. – Это ещё не значит, что скоро зелье сможет получить широкое применение, – он взглянул на чуть сникшую внучку поверх очков-половинок. – И, Аврора, мы с тобой очень много раз говорили об этом, но, разве твоя теперешняя жизнь не устраивает тебя?
Поправив завязки бретелей летнего платья, она свесила ноги с подоконника и потянулась, как после сна.
– Я считаю, что нельзя оставлять те воспоминания без внимания, дедушка, – совершенно серьезно сказала она, сведя выгоревшие на ярком солнце Канн брови. – В будущем я могу узнать себя совсем маленькой на улице, или столкнуться с собой до перемещения в прошлое. Тем более, я перемещусь из Малфой-мэнора будущего в Малфой-мэнор прошлого… Конечно, однозначно, что это произойдет позже восемьдесят шестого года, как подсказали нам воспоминания об Андалузском эликсире счастливой смерти*, но я должна быть вооружена знаниями заблаговременно, чтобы не случилось каких-либо временных ошибок…
– Я всегда считал, что изменить судьбу невозможно, Аврора, – сложив руки за спиной, Альбус стал чуть хмурее. – То, что ты находишься здесь, никак не повлияет на будущее, ведь изменения, которые затронуло твое появление – и есть наше будущее, иного мы уже не узнаем, – задумчиво, без особых интонаций сказал он.
– Твои слова не подкреплены доказательствами, – с умным видом заключила Аврора. – Это всего лишь догадки, но сколько людей, столько и мнений. В любом случае, я имею право вспомнить… Так что, как только станет точно ясно, что использование зелья безопасно, я хочу быть первой, кого оно действительно вылечит.
Её нельзя было назвать упёртой, скорее чрезмерно любопытной, и это любопытство было оправданным, вот только оно могло стать опасным для её душевного равновесия. Дом – полная чаша, любящий муж и прекрасный белокурый ангел-сын, взявший от родителей только лучшее – от Абрахаса волевой подбородок, от Авроры – пепел волос и ясные серые глаза… А она всё гонится за ненужной деталью прошлого… Абрахас лишний раз случайно напоминал ей о её перемещении и подливал масла в огонь, говоря о том, что его «счастье свалилось на него с небес» – по словам Авроры, то было его излюбленным комплиментом, даже во время ссор.
– Что ж, тогда я не вправе тебя отговаривать, – с грустноватой улыбкой заметил Альбус, не глядя ей в глаза.
– Тем не менее, ты все равно будешь пытаться. Дедушка, мне показалось, или тебя беспокоит что-то ещё? – поинтересовалась она внезапно, чуть наклонив голову набок.
Всего на миг Авроре показалось, что на его лице появилось такое выражение, будто его застали врасплох, но тут гаркнул совсем юный феникс, недавно снова возродившийся из пепла, подаренный Авророй дедушке на семидесятипятилетие около двух недель назад.
– Спасибо, Фоукс, – Альбус подошёл к сидящей на жердочке сияющей огненной птице и подсыпал ячменя. – Умная птица, он всегда раньше горгульи предупреждает меня о посетителях. Это, наверное, мисс МакГонагалл.
– МакГонагалл? Минерва? Столько лет не видела её! – оживилась Аврора, сползая с подоконника, как раз в тот момент, когда в уютный директорский кабинет вошла повзрослевшая Минни, всё такая же строгая и собранная.
– Здравствуйте, профессор Дамблдор, спасибо, что уделили мне время – вежливо поздоровалась она и только потом заметила присутствие постороннего в кабинете. Поначалу ясная солнечная улыбка, с какой встретила её незнакомая ухоженная женщина, которой больше бы подошел горделиво вздернутый подбородок, немного дезориентировала её, но на смену удивлению пришло озарение. – Аврора Уинтер? Простите, леди Малфой, я едва узнала вас.
– Прекрати, Минерва, мы хоть и не общались близко, но эти формальности ни к чему, – Аврора махнула рукой и подошла к ней, разглядывая с ног до головы. – Неужели я так сильно изменилась? – лукаво подмигнула она, поправляя прическу и припоминая свои излюбленные наряды в Хогвартсе. – Вот ты – ни капли.
Минерва немного опешила, когда Аврора совершенно бесцеремонно похлопала ладонью её по пучку тёмных волос, похожему на помпон, завязанному практически на самой макушке.
– Всегда мечтала это сделать, – призналась Аврора, хихикая.
– Похоже, ты всё же не изменилась, – воинственно водрузив на нос прямоугольные очки, висевшие на цепочке на шее, сказала Минерва, разглядывая её вблизи. – Слышала, что у тебя родился сын, поздравляю, – отведя от себя назойливо хлопающую по пучку ладонь давней знакомой, добавила она с довольно искренней улыбкой.
– Ему уже два года, спасибо. Ничего себе, так приятно встретить старых знакомых, – обрадованно затараторила Аврора. – Недавно видела Цедреллу с Септимусом в Косом переулке, невероятно, их сыну Артуру уже семь, как время летит, да? А у тебя есть дети?
– Пока нет, – скромно заметила Минерва. – Но…
– Я вам не мешаю, девушки? – добродушно закашлялся Альбус, напоминая о своём присутствии.
– Нет, конечно, – совершенно искренне ответила Аврора, даже не взглянув на него и заставив обескураженно замереть. – Да, многих я не встречала с самого выпускного…
– Аврора, у нас с мисс МакГонагалл назначена встреча, так что…
– Ой, всё, поняла, извините, – жутко смутилась она. – Я просто так рада встретить старого знакомого, что немного переполнена эмоциями. Ладно, я, пожалуй, пойду, прогуляюсь по замку, давно я здесь не была, – невинно отведя взгляд, сообщила она с видом, будто её не выгоняют, а она сама уходит.
– Мисс МакГонагалл начнёт помогать мне с преподаванием трансфигурации в следующем учебном году, – сообщил он напоследок. – Думаю, что с её способностями вскоре она сможет полноправно занять пост профессора трансфигурации.
– Что ж, прими мои поздравления, Минерва, – и, посмотрев на дедушку, усевшегося в своё кресло, Аврора добавила: – Я позже зайду, ладно? – предупредила она и направилась к двери, уже оттуда расслышав добродушные пояснения Альбуса гостье, что его внучка, оставившая сына у свекрови, совершенно не знает, чем себя занять в его отсутствии, пока муж находится вне дома.
*
Одна только новость о его появлении в Британии вывела Абрахаса из колеи, весь день он буквально спотыкался на ровном месте, ронял бумаги, даже не понимая, почему это так его сильно беспокоит. В своей жене он был абсолютно уверен, отбрасывая мысли о том, что её глупые чувства к Риддлу могут вспыхнуть с новой силой. У них теперь был сын – их плоть и кровь, сделавшая узы брака ещё крепче, научившая их жить в любви и согласии. Однако насторожиться всё же следовало – по словам Цигнуса, в последнее время всё чаще составляющего ему компанию за стаканчиком виски, – Том зачем-то пытается восстановить «доброе имя» Лестренджей – рода, о котором Абрахас впервые услышал от Авроры, и чья фамилия всё чаще стала появляться в заголовках европейских газет, которые выписывала чета Малфой. Вряд ли у ублюдка хватит наглости просить Абрахаса о том же, о чём он просил Цигнуса, чья голова появилась утром в камине кабинета головного офиса «Текстиль Гранд» в самый разгар совещания, которое пришлось ненадолго разогнать, стоило Абрахасу увидеть встревоженное выражение лица друга.
Благодаря близкой дружбе с Цигнусом, поведавшем о делах Риддла в школе, о том, какими методами порой он пользовался, чтобы достигнуть каких-либо целей или просто приструнить несогласных с его мнением сверстников, а также разбушевавшихся младшекурсников, Абрахас узнал много занятного. Эти исповеди за бокалом виски, на которых иногда присутствовал и Каспар, не всегда поддерживались последним, считавшим, что даже «детские дела» не стоит оглашать. Для Каспара Риддл так и остался лидером, равно как и для Йена Розира, общество которого иногда приходилось терпеть из-за общих знакомых. Йен был молчалив, недоверчив, рассудителен и всякий раз ловко затыкал Цигнуса, когда тот заходил слишком далеко в своих откровениях. Все они, как и Абрахас, знали о родстве Тома с Салазаром Слизерином и проявляли уважение. Абрахас и раньше отчего-то догадывался, что Розир мог быть единственным, кто поддерживал связь с Риддлом на протяжении этих девяти лет. Не в пример, несомненно, повзрослевшим, но всё же сохранившим в характерах чуточку безалаберности Каспару и Цигнусу, он выглядел мудрее, опытнее в вопросах бизнеса, которым занимался параллельно банковской работе. Йен, как и его сестра Друэлла, производил впечатление человека просвещенного, образованного во многих аспектах, у которого всегда и всё было разложено по полочкам. Но и он умел шутить, в основном подкалывая Цигнуса насчёт своих племянниц, из-за которых у того пока ещё нет наследника.
Если Цигнус еще подумает, оказывать ли Тому всяческую поддержку в его бредовой идее, то Каспар и Йен дружным строем примут его так, будто он и не исчезал на долгие года. И всё же Абрахас не ревновал друзей к нему так сильно, как ощущал беспокойство за Аврору… Успокаивая себя тем, что супружеская жизнь действительно заставила её пережить и переосмыслить многое, он переместился в свой кабинет в Малфой-мэноре при помощи камина и застыл в неверии, увидев возле окна отца, стоящего спиной к гостю, в личности которого сомневаться не приходилось. Облаченный во всё чёрное, мрачный, будто кладбищенский ворон, он сложил руки на груди, подперев подбородок костяшками двух пальцев, и с видом хозяина поместья встречая Абрахаса, внимательно наблюдал за полыханием последних языков зеленого пламени камина.
По одному только виду можно было рассудить, что самомнение Тома ничуть не изменилось, а скорее, возросло до критической отметки, после которой обычно начиналось чувство скорого обретения мирового господства. Его длинные, чуть вьющиеся черные волосы были завязаны в хвост, а хмурое суровое лицо, хоть и возмужало, но казалось слегка изнуренным.
– Давно не виделись, – без должной интонации бросил Том, однако, к удивлению Абрахаса, даже поднялся с места и с подобием доброжелательной улыбки приветственно протянул руку.
Но вместо вопроса: «что ты забыл в моём доме?», вертевшемся на языке, Абрахас, не протянув руки в ответ, вопросительно взглянул на отца:
– Моя супруга скоро вернётся из Хогвартса, отец, не думаю, что она будет рада увидеть мистера Риддла в Малфой-мэноре, – сквозь раздражение и злость, делавшие голос немного напряженным, сказал Абрахас.
– Мистер Риддл? – усмехнулся Том, чуть приподняв один уголок рта; присутствующим на миг показалось, что его слегка передернуло от звука собственной фамилии. – Ты ничуть не изменился, жду с нетерпением встречи с леди Малфой. Интересно узнать, как выглядит сейчас она. Газеты не дают достаточного представления.
– Мистер Риддл, вы немного перегибаете палку, – негромкий голос отца заставил Абрахаса удивиться. Создавалось странное впечатление, что лорд Луи Малфой, будучи властным и нетерпимым человеком, никогда бы не потерпевшим сарказм из чужих уст в сторону своей семьи, вдруг превратился в бесхребетное существо. Может, Риддл осмелился наложить на него Империус? – Я сам поговорю со своим сыном касательно этого.
– Что ж, лорд Малфой, полагаюсь на вас. На этом я с вами прощаюсь, – а затем с легким кивком старшему Малфою и с ухмылкой младшему Том прошествовал к камину, зачерпнул летучего пороха из пиалы и исчез в языках пламени, бросивших на его высеченное из камня лицо зеленоватые отсветы.
Стараясь не позволить ступору возыметь над собой верх, Абрахас, неотрывно наблюдая за отцом, чья непроницаемость не могла дать и подсказки о том, что только что произошло, присел на недавно освободившееся кресло.
– Мне казалось, что опыт последнего общения с Томом не слишком-то тебя воодушевил на дальнейшее сотрудничество, – пытаясь скрыть лезущую наружу иронию, заметил он.
– Мистер Риддл стал очень интересным человеком, – в такой же манере ответил Луи. – Этот паршивец далеко пойдёт, – уже с ноткой презрения добавил он, до хруста сжав кулак с большим фамильным перстнем на указательном пальце. – У него есть небольшая просьба, которая может вылиться в некие неприятности для нас…
– Тогда какой смысл потакать ему? Мне показалось, что ты чем-то встревожен, – Абрахас уже знал, что Том смог как-то повлиять на отца, а это обязательно отразится и на нём самом.
– Он хочет, чтобы мы устроили приём в Малфой-мэноре для этих Лестренджей, чтобы ввести их в свет, – спокойно, но растягивая каждое слово, ответил Луи, скрывая подлинное раздражение. – Полагаю, что он слишком много о себе возомнил, угрожая мне, – говоря это, он не выглядел испуганным; дергающаяся на его виске жилка и рука, нервно поправляющая ворот рубашки, говорили о бурлящем гневе и явной тревоге. Абрахас почувствовал, как напряглись мышцы на его спине, он ещё не видел отца в таком состоянии и больше всего опасался за его шалившее в последнее время сердце. – Боюсь, что я не могу отказать ему в просьбе. Похоже, он разузнал о нашей семье то, что никому знать не следует. Я бы убрал его, – спокойно произнес это вслух Луи, – однако он не единственный носитель информации. Он всего лишь посредник.
– Что ты имеешь в виду, отец? Если ты начнешь помогать Риддлу, то он без труда сядет нам на шею, – рассудил Абрахас, чувствуя, что вот-вот последует вслед за обсуждаемой персоной и лично отправит его на тот свет. – Есть что-то, чего я не знаю?
– Похоже, сын, я должен тебе кое в чём признаться…
*
* «Андалузский эликсир счастливой смерти», – см. главу «Том всего лишь хотел меня убить!»
========== Знакомые лица ==========
– Этот пикник своей масштабностью и лоском больше похож на свадебное торжество, лорд Малфой, – усатый чиновник не переставал восхищаться убранством шатров, в которых скрывались «шляпки» накрытых ажурными скатертями круглых столиков, каждый на шесть персон. – Вино отменное, – чуть заплетающимся языком оценил он, прокручивая рубиновый напиток в бокале с видом истинного знатока, в чём Абрахас сильно сомневался.
– Мистер Эткинс, рад, что вам понравилось, – с натянутой улыбкой ответил он.
Торжество было устроено в честь шестисотдвадцатишестилетия со Дня рождения Николаса Фламеля, ставшего профессиональным праздником для зельеваров всего мира.
– Признаться, удивлен видеть здесь некоторые личности, – тем временем разглагольствовал чиновник, делая жест бокалом в сторону двоих мужчин из рода Лестрендж за столиком неподалёку, общающихся с министром образования. Их улыбчивые, весьма привлекательные жены завладели вниманием женской половины семейства Блэк: Друэлла со свекровью старались поддерживать живой разговор, однако по их лицам было видно некое напряжение. – Никогда не думал, что вы, лорд Малфой, столь ярый поклонник науки Зелий… Думал, вас больше интересуют вклады в искусство и археологию, судя по интересам вашей супруги, денно и нощно прозябающей в лондонском музее. О, прошу, не смотрите на меня так, – сразу же оправдался он в осведомленности, – моя дочь проходит там практику от Кёльнской академии. Она восхищается леди Малфой, её любовью к профессии и, конечно же, хотела бы набраться у неё опыта… Слышал, что скоро в Британию привезут несколько интересных вещиц из Азии…
– Боюсь, мистер Эткинс, что моя супруга не имеет столь большого опыта в профессии, вы ошибаетесь, – вежливо, но кратко, так как этот подхалим уже успел вызвать раздражение, ответил Абрахас.
– Где же сама леди Малфой? – раздался голос подошедшего высокого, но чуть сутулого мужчины с проседью в густых тёмно-каштановых волосах.
– Мистер Лестрендж, моя жена срочно отбыла по делам, но она сожалеет о невозможности присутствовать на приёме, – не вкладывая в речь особых эмоций, сказал Абрахас, желая избежать длительного общения с главой этого «замечательного», как в красках расписал отец, рода. Однако с необходимостью вводить их в общество с лёгкой руки Тома Риддла, каким-то немыслимым способом ставшим правой рукой Гордона Лестренджа, пришлось смириться.
– Жаль, я бы хотел спросить у неё совета насчет выставки коллекции кельтских амулетов, хранимых в нашей семье. Думаю, пришла пора показать их миру, – Гордон Лестрендж улыбнулся неприятной змеиной улыбкой. – Ну, ничего, в будущем, я думаю, ещё представится такая возможность.
– Несомненно, мистер Лестрендж, – в той же манере ответил Абрахас, оглядывая приглашенных, рассредоточившихся по вечернему саду Малфой-мэнора: аристократия и разбогатевшие торговцы, министерские начальники, сошки помельче, просто полезные люди и, конечно же, выдающиеся зельевары и деятели науки присутствовали на мероприятии, на самом деле, имеющим более чем опосредованное отношение к Николасу Фламелю. Судя по заинтересованным взглядам тех, кто понятия не имел кто такие Лестренджи, и скептическим – от осведомлённых, Гордон был доволен произведенным впечатлением и тем, что с ним и его семьёй шли на контакт, следуя примеру Блэков и уважаемых в Британском сообществе Малфоев.
Абрахас не слышал в свой адрес осуждений за приглашение в высший свет таких волшебников, как эти, но прекрасно понимал, что этот прием станет бельмом на его репутации и ему самому станет выгодно, точнее, просто необходимо отмывать себя от грязи, продвигая очернившийся за годы служения Грин-де-Вальду род. Лорд Малфой-старший, как оказалось, успел подмочить репутацию, поначалу связавшись с ним, однако довольно скоро осознал все недостатки подобного сотрудничества… И теперь платит за ошибки молодости, пойманный в капкан шантажа.
Абрахас периодически бросал тяжелые взгляды на отца и мать, изображавших вежливое гостеприимство при общении с очередным гостем, отвешивающим комплименты. Леди Арабелла то и дело покидала супруга, чтобы проследить за любимым внуком, оставленным на попечении домовиков, заботящихся и о других детях, для которых были организованы своего рода ясли. Дети постарше резвились на построенной «на вырост» для маленького Люциуса площадке с качелями, горками и лесенками. Ясли уже потихоньку «расходились» по домам, кого-то укладывали спать в особняке, постепенно в саду оставались только взрослые поколения. Оставив Гордона Лестренджа на попечении мистера Эткинса, чем первый был не слишком доволен, Абрахас направился к Цигнусу Блэку, покинувшему компанию Розира, Риддла и Крауча. Цигнус, как ни странно, был единственным, кто был не слишком рад появлению старого друга, а вот остальные, будто вернувшись в юность, снова ходили его свитой весь прием.
– Расслабься, друг, – Цигнус поддерживающе похлопал Абрахаса по плечу и взял с ближайшего стола два стакана с виски, словно специально дожидавшиеся их обоих. – О! Аврора… – удивлённо добавил он, едва не расплескав виски, когда указывал в её сторону. – Разве она не должна быть в Китае?
Уже почти впадая в уныние от перспективы провести весь вечер на этом приеме, Абрахас внезапно увидел её, с улыбкой на устах здоровающуюся с разодетыми в официальное гостями. Аврора была облачена отнюдь не в коктейльное платье, а в дорожный костюм и шляпку с россыпью мелких цветов на тулье. Рядом с ней, судорожно озираясь по сторонам и вертясь на месте, точно флюгер на ветру, суетилась Уши, явно кого-то выискивая. Когда её беспорядочный взгляд, наконец, наткнулся на Абрахаса, она отчаянно зажестикулировала руками, показывая, что ничего не смогла предпринять, чтобы остановить Аврору.
– Цигнус, мне нужна твоя помощь, – даже не глядя в его сторону, попросил Абрахас, нервно поправив манжеты рубашки. – Отвлеки Риддла, а если сможешь, вообще уведи его отсюда как можно дальше…
– Они всё равно рано или поздно встретятся. Прошло столько лет, я не думаю, что Аврора…
– Просто окажи мне услугу, – резко оборвал Абрахас, двинувшись в сторону супруги, на чьих устах играла явно фальшивая улыбка, что свидетельствовало о внутреннем напряжении вместо положенного радушия при встрече гостей.
– Леди Малфой, вы как всегда обворожительны, – с вежливым полупоклоном обратился к ней крепкий мужчина в костюме яркого баклажанного цвета.
– Ну, что вы, Корнелиус, – ответствовала она, не отрывая взгляда от такого же кричащего, как и костюм, галстука насыщенного зелёного цвета в мелкий ромбовидный узор. – Вы тоже прекрасно выглядите…
– Это последний писк моды в Италии, – заважничал Фадж, дернув ворот жилетки и состроив самодовольную рожу. – Один из моих подчинённых знает толк в стиле, – не забыл он напомнить, что недавно занял пост старшего ассистента младшего заместителя главы Отдела магического транспорта. – Этот фасон меня стройнит.
Аврора с сомнением оценила покрой жилетки, которая, несмотря на то, что Фадж был не слишком полноват, выглядела чуть ли не на два размера меньше, оттого появлялись опасения попасть под обстрел пуговицами, готовыми в любой момент отскочить от натянутой, словно на барабане, ткани.
– Профессор Слагхорн? – Аврора даже проморгалась, удивленно уставившись на своего школьного учителя зельеварения. – Добрый вечер, не ожидала вас здесь увидеть…
– Леди Малфой, – Гораций усмехнулся, накручивая ус на палец, – я точно так же, как и все получил приглашение; я тут же бросил все свои дела в Ирландии и прибыл в Британию. Замечательный банкет, никогда не думал, что вы и ваш достопочтенный супруг настолько увлечены зельями. Странно, что вы не пригласили Альбуса, он внёс неоценимый вклад в науку, – выражение непонимания, появившееся на лице Авроры, сильно озадачило Слагхорна. – Только не говорите мне, что вы поссорились, – сделал он свои выводы.
