Текст книги "Merry dancers: продолжим? (СИ)"
Автор книги: Anya Shinigami
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 38 страниц)
– Добрый вечер, Урсула, замечательно выглядишь… – процедил Абрахас, кивнул Слагхорну и Фаджу и тут же переключился на стоящую рядом супругу: – Дорогая, с возвращением, думал, ты вернёшься только завтра, – добавил он, принимая дежурный поцелуй в щёку.
– Это заметно, – ядовитым шепотом ответила она и снова нацепила эту ужасную улыбку. – Думаю, мне стоит переодеться, чтобы присоединиться к приёму, не хочешь помочь выбрать мне платье? – спросила Аврора уже громче, но затем снова шепнула на ушко на этот раз с большим недовольством: – Заодно объяснишь мне, какой повод у этого приёма и почему я о нём ничего не знаю. Где же Люциус? Безумно соскучилась по нашему сыну…
– Его мама укладывает спать, – улыбаясь, точно сошедший с ума от семейного счастья, поведал Абрахас. – Мы ненадолго вас оставим, Корнелиус, профессор Слагхорн. Идём, дорогая…
Продолжая сыпать приветствиями направо и налево, с вежливым «оскалом» Аврора шла под руку с Абрахасом через толпу, явно негодуя и готовя порцию не самых приятных слов.
– Не хочешь мне кое-что объяснить? – не выдержав, процедила она через зубы, едва шевеля губами, чтобы никто не заметил. – Здравствуйте, мистер Блэк, – она протянула руку попавшемуся на пути Арктуру Блэку – отцу Чарис, Цедреллы и Каллидоры. – Как ваша супруга, она поправляется?
– Да, леди Малфой, Лизандра очень благодарна вам за айву, кажется, приступы астмы отступают.
– Очень рада, передайте ей мои наилучшие пожелания, пускай поправляется… Вернёмся к нашим баранам, – стоило пройти всех Блэков, продолжила Аврора. – Не хочешь ли ты мне объяснить, каким образом оплаченный чек на перевозку через таможню Китая оказался недействительным? – поинтересовалась она наигранно непонимающим голосом. – Абрахас, можешь не врать… Мне Уши всё рассказала…
Он едва не поперхнулся воздухом и начал придумывать особо тяжкие пытки для болтливой немки.
– Зачем ты хотел сорвать выставку? – спросила Аврора, заставив его вздохнуть с облегчением; на самом деле она не знала ничего и не обладала достаточной хитростью по выуживанию информации, иначе бы попросту устроила скандал. Возвращение Тома всё ещё оставалось тайной. Урсула, не выдавшая и крупицы информации, может спать спокойно. – Ну же, я жду ответа… – уже достаточно громко спросила она, когда супруги вошли в небольшую гостиную, где не было ни единой души. Правда поговорить им так и не удалось, спустя несколько секунд в дверях в сад появился улыбчивый молодой человек…
– Лорд Малфой, я везде вас искал. Простите, что отвлекаю вас, – это был совсем юный волшебник, едва выглядящий на шестнадцать лет, в лёгком льняном костюме, более соответствующим погоде, нежели остальные, в которые были облачены почти все мужчины этого приема, в том числе и сам Абрахас. – Вас искал мой отец, кажется, это очень важно, – но тут взгляд ярких, таких знакомых синих глаз юноши упал на Аврору; задумавшись на пару секунд, он вдруг расплылся в очаровательной улыбке. – Леди Малфой, вы гораздо красивее в жизни, нежели на фотографиях и полотнах, – довольно искренне сказал он.
– Спасибо, мистер?.. – попыталась уточнить она, стараясь отыскать, что же в нём показалось таким близким и знакомым. Эти бронзовые вьющиеся волосы…
– Рудольфус Лестрендж, – ответил он и вежливо коснулся губами кисти её руки. – Что-то не так? – юноша отстранился, наблюдая на лице леди Малфой неожиданно появившуюся растерянность. – Вы побледнели.
– Нет, мистер… Лестрендж, – с небольшой паузой ответила она и убрала руку за спину; Аврора смотрела с недоверием: меж бровей залегла небольшая складочка, бледные губы были напряжены. – Прошу прощения, я, наверное, просто устала с дороги. Мне пришлось пересечь целый материк и Английский канал каминной сетью, такие дальние путешествия не слишком хорошо сказываются на здоровье.
– Понимаю, леди Малфой, это действительно не самый комфортный способ путешествия…
Блеснувшая в свете зажегшегося с приходом сумерек канделябра на ближайшем высоком столике пчела на лацкане пиджака Рудольфуса не могла не привлечь к себе внимание. Оцепеневшая Аврора едва нашла в себе силы, чтобы несмело улыбнуться в очередной раз за этот неприятный вечер. Абрахас настороженно наблюдал за её реакцией.
– Рудольфус, – начал он, осторожно положив руку Авроры на своё предплечье, – скажите отцу, что как только я переговорю со своей женой, то сразу же найду его.
– Конечно, моё дело передать, – сказал он. – Скажу, что вы скоро придёте…
– Иди сейчас, Абрахас, – попросила Аврора не своим голосом. – Потом поговорим… Мистер Лестрендж, я скоро к вам тоже присоединюсь…
Бросив на мужа тяжелый взгляд, полный невысказанных вопросов и возмущения происходящим, она отправилась в сторону лестниц соседнего коридора, чувствуя, что ноги будто налились свинцом и перестали её слушаться. Перед глазами вспыхнуло воспоминание – длинные бронзовые волосы, в которых играла рыжинка солнечного луча, проникнувшего в Большой зал через высокие окна, задорная синева глаз и множество планов на будущее. Джеки из памяти светилась счастьем – именно такой запомнила её Аврора, несмотря на все печали в последние месяцы её жизни. Лестренджи действительно передали Джоконде свои черты…
О том, что непременно нужно устроить Абрахасу скандал, Аврора уже позабыла, её мысли блуждали где-то далеко.
– Аврора? Разве ты не должна быть в Китае? Аврора… – точно эхом раздавался голос в голове. – Аврора! Да что с тобой?!
Но она очнулась только после того, как кто-то схватил её за плечо:
– Арабелла… Я… Всё в порядке…
– Ты выглядишь так, будто увидела привидение…
Тёплая рука свекрови тронула её ледяные бледные щеки.
– Всё в порядке, я просто не слишком хорошо себя чувствую после перемещения через каминную сеть, – выдавила из себя Аврора, мягко отстраняя её ладонь. – Сейчас я приму душ и присоединюсь к приёму…
– Люциуса я уложила, – сообщила Арабелла. – Заглушающие чары поставила, так что можешь быть спокойна, что не разбудишь его. Сегодня он много двигался, поэтому спать будет крепко.
– Спасибо, Арабелла, но я всё равно его проведаю, я скучала…
Аврора устало приземлилась на софу и приложила ладонь ко лбу. Появилось необъяснимое предчувствие чего-то плохого, мало того, что в Малфой-мэноре без её ведома любимый супруг устроил приём, ещё Лестренджи… Почему он скрыл от неё банкет, даже отослал в Китай – ход с отозванным чеком был явно продуман, да и банкет, судя по всему, планировался давно.
– Арабелла, я чего-то не понимаю? Что сейчас происходит в моём доме? – она пристально посмотрела на свекровь, которая явно ожидала подобной реакции и даже бровью не повела на не слишком уважительный тон невестки. – Абрахас даже в Китай меня отослал… Как же так… Лестренджи у нас дома… Разве у них нет проблем с репутацией? Я и не думала, что мне когда-то доведется с ними встретиться…
– О чём ты?
– Долгая история… – не стала пояснять Аврора. – Просто скажите мне, почему я не приглашена на праздник в свой дом?
Арабелла вздохнула, смиряясь с неизбежными пояснениями, присела рядом с невесткой и, разгладив шелк чёрного платья, заключила её ладонь в свои.
– Послушай, всех тонкостей я не знаю, – спокойно начала она, крутя обручальное кольцо на пальце Авроры, – но могу сказать, что это не является проявлением неуважения к тебе. Абрахас и Луи, напротив, хотели обезопасить тебя, Аврора.
– Но от чего? – та непонимающе нахмурила брови.
Чтобы уберечь свое платье от шерсти, Арабелла спугнула кота, запрыгнувшего на диван.
– Разве не твой дедушка одиннадцать лет назад победил Тёмного мага Геллерта Грин-де-Вальда? Мы просто перестраховались, только между нами, маловероятно, конечно, но ты можешь стать отличным средством мести директору Дамблдору… Прежде чем рисковать твоим присутствием, мы решили сначала разведать обстановку, так сказать. Узнать, представляют ли эти люди угрозу спустя столько лет после падения своего лидера…
Аврора об этом никогда не думала, даже если она и хотела найти представителей этого семейства после посещения Эзраэла Уидмора в Азкабане, то и помыслить не могла, что это может навлечь на неё беду.
– Я понимаю, – негромко ответила она, задумчиво разглядывая совсем еще молодые руки леди Арабеллы. – Но скрывать не нужно было… К чему весь этот торжественный прием? Почему они здесь? Разве это не наложит тень на нашу семью?
Взгляд Арабеллы ожесточился, стал прямым, строгим, с долей презрения. Встав с дивана, она помассировала виски пальцами.
– К сожалению, у нас нет выбора… Послушай, я сама толком мало что знаю, думаю, тебе всё должен объяснить Абрахас или Луи, – Арабелла вдруг сделалась усталой, словно внезапно на неё навалились все те годы, что она мастерски скрывала при помощи косметических средств. – Я сегодня весь вечер искала повод, чтобы меньше с ними общаться… Слава Мерлину, у нас есть Люциус, за которым нужно приглядывать… Но, к сожалению, – Арабелла взглянула на часы на каминной полке и закатила глаза, – мне пора возвращаться к Луи, мне жаль оставлять его одного наедине с этими… Раз уж ты прибыла из Китая раньше, то должна присоединиться к приёму, или…
– Это будет дурным тоном, знаю, – Аврора всё ещё терялась в догадках, что Лестренджи забыли в Малфой-мэноре, однако допрашивать леди Арабеллу не стала, та и так уже была на взводе. – Постойте, а какой повод у этого приёма, я совершенно не ожидала встретить здесь своего школьного профессора, он болтал что-то про вклады в науку… И ещё я узнала нескольких знаменитых ученых…
– Сегодня шестьсот двадцать шестой день рождения Николаса Фламеля, профессиональный праздник зельеваров, – пояснила Арабелла и фыркнула, показывая свое отношение к столь глупому поводу. – Жаль, нет только самого виновника торжества, хотя Абрахас посылал ему приглашение… Впрочем, Фламель в последние годы на людях не появляется, говорят, что он вообще умер…
Аврора скептично поджала губы и встала, собираясь пойти поцеловать сына на ночь.
– Передайте, пожалуйста, Абрахасу, что я скоро спущусь, – попросила она вслед уходящей Арабелле и отправилась к сыну, взглянув на незавершенный акварелевый рисунок светловолосого юноши со вздернутым подбородком и пока еще до конца не дорисованными губами, расплывающимися в улыбке. Абрахас, увидев рисунок, решил, что Аврора нарисовала взрослого Люциуса, но он ошибался, этот мальчик хоть и обладал фамильными чертами Малфоев, и у него были серые глаза и светлые волосы, однако Аврора почему-то была уверена, что юноша с рисунка вовсе не её сын.
В спальне малыша, примыкающей к родительской, постоянно работал волшебный проектор, встроенный в музыкальную шкатулку. Изображения единорогов, пасущихся в иллюзорном лесу на стене, всегда помогали малышу заснуть, без проектора он плохо засыпал и начинал хулиганить, пытаясь сесть или же выбраться из колыбельки, поэтому, куда бы Аврора с ним ни отправлялась, всегда брала шкатулку, подаренную свекровью, с собой. Почти прозрачный балдахин, отражающий свет плывущих по стенам светящихся животных, окружал колыбель сына, сладко посасывающего большой палец. Люциус не заметил присутствия матери, лишь глубоко и с какой-то взрослой печалью вздохнул, вызвав у Авроры приступ умиления. Благодаря пепельного цвета волосам и серым глазам, он был похож на маленького ангела – со стороны этот красивый малыш выглядел чистым и невинным, но, как и у любого другого ребенка, тем более, растущего в такой любви и заботе, появлялись капризные черты в характере. Больше всех его баловал Абрахас, души не чаявший в наследнике.
Раздвинув тонкую ткань балдахина, Аврора склонилась над колыбелью и осторожно, едва касаясь, погладила Люциуса по головке, затем тронула губами лоб и, шёпотом пожелав сладких снов, плотно закрыла балдахин. Мяукнул и замурчал старый кот, ласково потеревшись о её ногу.
– Тише, – Аврора приложила палец к губам и подняла Пыща. – Разбудишь…
Она тихонько положила его на мягкое кресло рядом с колыбелью, в котором последние два года иногда происходили ночные бдения, когда у Люциуса резались зубки или он просто не мог уснуть. Бывало, Абрахас относил задремавшую Аврору в спальню на руках или сын ночевал у них в кровати. Кот свернулся в огромный клубок и, последний раз взглянув на хозяйку, почесавшую его за ушком, закрыл глаза.
– Охраняй, – негромко наказала Аврора под размеренное мурчание перевернувшегося на спину Пыща.
Из супружеской спальни послышался негромкий шорох, привлекший к себе внимание; совершив несколько взмахов волшебной палочкой, Аврора отделила колыбель звуконепроницаемым барьером, позабыв, что Арабелла уже обо всём позаботилась. В темноте спальни с незажжеными свечами через распахнутую дверь она различила движение.
– Абрахас, я обещала скоро выйти. Разговор отложим на потом. Твоя мать мне всё объяснила, но это не значит, что я не злюсь на тебя, – спокойно сказала она и повернулась к выходу из детской, чтобы различить мужскую фигуру в проёме между комнатами.
– Этот старый кот всё такой же жирный, как и прежде, – в голосе человека, которого она тут же распознала как «не Абрахаса», слышались знакомые насмешливые интонации.
– Кто вы и что делаете в моих апартаментах? – Аврора напряглась, но палочку, зажатую в руке, поднимать не стала. Если этот тип один из Лестренджей, то, по словам Арабеллы, ей может грозить опасность. – Вы заблудились?
– Леди Малфой, – растянул её титул и имя мужчина немного презрительно; брошь на лацкане жилетки поймала блик плывущего по стене единорога – сомнений в том, что это пчела, не оставалось, – никогда бы не подумал, что ты выйдешь замуж за человека, которого не любишь. Ты умеешь удивлять.
В последнюю фразу прокралось разочарование, но в этом разочаровании отчетливо слышалась ирония. Однако Аврора отчего-то не могла подобрать подходящих слов, несмотря на почти незавуалированное оскорбление. На сердце что-то сжалось от ощущения дежавю, так, что она едва не потеряла равновесие и не плюхнулась на кота, внимательно глядевшего на человека, чье лицо было скрыто тенью. Не услышав и слова в ответ, мужчина усмехнулся и прислонился к дверному косяку.
– Удивительно, как он похож на тебя, – продолжил он в той же манере, взглянув на колыбель, где сладко спал Люциус, – только никогда бы не подумал, что, такая как ты, может назвать сына именем Сатаны, впрочем, эти имена всего лишь схожи.
– К вашему сведению, он был назван в честь римского императора Люциуса Септимуса Северуса и к Люциферу имеет лишь косвенное отношение, как вы сказали, имена схожи. В любом случае, Люцифер был любимым ангелом маггловского Бога, и имя это означает «несущий свет», мистер Лестрендж, – впрочем, Аврора так и не поняла, что этот человек просто хотел задеть её. – Покиньте мою спальню, немедленно! Это уже не смешно, – придя в себя, ощетинилась она, но фамилию произнесла не слишком уверенно и сделала несколько шагов в сторону волшебника, но, пошатнувшись, остановилась, наконец, узнав пришельца. Подавив сдавленный звук, она замерла изваянием на месте…
– Поняла, что обозналась… – зачем-то констатировал Том и уверенным шагом подошел ближе к ней.
В темноте комнаты его лицо казалось всё таким же юным… Черты остались прежними, сомнения растворились, это был Том – человек, исчезнувший из её жизни девять лет назад. Только осознание этого всё никак не хотело укладываться в голове и порождало странное состояние, кажется, что если Аврора в это поверит, то либо упадёт в обморок, либо сочтёт это временным помешательством и спишет на галлюцинации. Вблизи он выглядел старше, чем она его запомнила, да и сама Аврора изменилась; его лицо освещаемое не слишком ярким отражением проектируемых на стену картинок показалось чуть изможденным… Это действительно был Том, он улыбался неприятной улыбкой, словно вовсе не был рад встрече, а значит, то было банальное любопытство. Она отшатнулась, когда он протянул руку ладонью вверх и попытался коснуться её щеки.
– Ты сильно изменилась, Аврора, раньше ты жутко краснела и смущалась от моих прикосновений, – он был всё тем же самовлюблённым мальчишкой.
– Уходи, Том, – попросила она, на самом деле желая сказать совершенно другое, однако годы выдержки, приобретенной со времен получения статуса леди Малфой, многому научили её.
– Как невежливо с твоей стороны, словно ты не рада меня видеть, – да, он прекрасно видел, какое впечатление произвел своим внезапным появлением, и наслаждался каждой секундой.
– Прошло девять лет, Том, ты давно уже стал для меня посторонним человеком, – не раздумывая, ответила Аврора, всеми силами пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, готовое выпрыгнуть из груди в любую секунду.
Он сделал ещё один шаг на сближение, нарушая её личное пространство, оказался почти вплотную, но Аврора уже крепче держалась на ногах.
– Неужели ты действительно так думаешь? – на его устах всё ещё играла эта пугающая улыбка. – Ты так изменилась, – он пропустил через пальцы прядь прямых белых волос, спускающуюся по её плечу, – стала такой похожей на них, – неопределённо сказал Том, склонив голову набок, изучающе всматриваясь в каждую черточку её лица. – Нет, ты стала выше и лучше, ни одна из них тебе и в подмётки не годится… Но я перестал узнавать тебя на газетных снимках, может, та Аврора, которую я когда-то знал, странная пёстрая девушка, увивавшаяся за мной хвостиком, ещё живёт где-то внутри тебя…
– Мама! – маленький Люциус, точно почувствовавший тяжелую атмосферу, повисшую в комнате, проснулся и сел на кроватке.
Аврора дёрнулась, точно и сама проснулась, услышав голос сына. Она вернулась к колыбели, подняла его на руки и прижала к груди; Люциус не плакал и не хулиганил, лишь сосредоточенно смотрел на постороннего мужчину, словно был загипнотизирован.
– Теперь для тебя я леди Малфой, проявляй уважение, – резко и надменно заявила она, медленно раскачивая малыша. – Я была бы просто счастлива, если бы ты оставил меня наедине с сыном и больше вообще не появлялся в Малфой-мэноре.
Из кресла донеслось недовольное мяуканье; кот не шипел, но явно был напряжен.
– Боюсь, это невозможно, у меня есть кое-какие дела с твоим мужем, так что мы ещё будем видеться, – он говорил вполне серьёзно, при этом почему-то не сводя глаз с малыша; что означал сей взгляд – оставалось загадкой. – Я просто зашёл поздороваться… Неужели ты всё ещё злишься на меня за то, что я оставил тебя?
– Ты мне уже давно безразличен, Том, я счастлива в браке и более не нуждаюсь в твоём внимании. Если ты сейчас не покинешь мои апартаменты, я применю силу.
Если её слова и вызвали его недовольство, то он не подал виду, лишь посмотрел странным, испытующим взглядом, то ли любуясь, то ли испытывая искреннее презрение к изменившемуся поведению Авроры.
– На этот раз я исполню твою просьбу и уйду, но впредь не смей мне угрожать, – спокойно предупредил он. – Я не терплю пустых слов, и больше никогда не смей звать меня по имени, – в полумраке его лицо вдруг показалось мертвецкой маской, олицетворением зла, что даже малыш сильнее прижался к маме. – Что ж, леди Малфой, – насмешливо-официальным тоном завершил Том, – оставляю вас наедине с сыном.
Кивнув, он развернулся и пошёл прочь из восточного крыла, оставив в одиночестве начинающего подвывать Люциуса и его оцепеневшую от услышанного мать, не способную пошевелиться, точно её поразил Петрификус Тоталус. Если он чего-то и хотел от этой встречи, то разве что напомнить о себе и самоутвердиться. Том почему-то был очень враждебно настроен.
– Мерлин, он вернулся, – прошептала Аврора, крепче прижимая сына к себе; она подвинула замершего в одной позе кота, глядящего на выход из детской спальни, и села рядом с ним в широкое кресло, пытаясь успокоить нервы. Пыщ, которого автоматически гладили по голове, так и не расслабил одеревеневшей спины…
В голове было столько мыслей и, в то же время, ни одной, Аврора даже не осознавала, что напевает Люциусу его любимую колыбельную. Прошло, быть может, несколько минут, вполне возможно, и более получаса. Перед глазами всё ещё стояло лицо Тома, но теперь оно пугало; куда-то запропастилась его таинственная привлекательность, тёмные, почти чёрные глаза стали отталкивающими, пустыми, злыми, хотя Том и раньше частенько срывался, но теперь… Что-то изменилось в нём, всё сильнее становилось ощущение, что вместо него перед Авророй предстал совсем иной человек в оболочке Тома – бездушный, обозлённый. В его словах звучало осуждение, несмотря на хладнокровие и якобы бесстрастие, но осуждать Аврору он не имел никакого права…
…Тёплая ладонь легла на её плечо, Аврора вздрогнула и выплыла из своих мыслей, только сейчас заметив, что Люциус снова крепко уснул у неё на руках. Склонившись, Абрахас перенял из рук супруги сына и осторожно, чтобы не разбудить, положил в колыбель.
– Если ты не хочешь спускаться, я скажу гостям, что ты плохо себя чувствуешь, – предложил он, но Аврора смотрела сквозь него невидящим взором.
– Причина была не в Лестренджах, – сказала она так тихо, что Абрахас не сразу разобрал. – Почему ты не сказал мне, что он вернулся? Он изменился… он стал совсем другим, у меня сложилось впечатление, что он меня ненавидит… – она не задумывалась, что подобные слова могут причинить мужу боль. – Вот только я не понимаю, за что… Как будто из него выкачали душу, я чувствую, что с ним что-то не так…
– Ты преувеличиваешь, он всегда был ублюдком, – почти равнодушно произнёс Абрахас. – И с годами это прогрессирует… Что он сказал тебе? – вдруг гневно повысил он голос; его глаза налились кровью. – Он тебя расстроил?
– Не знаю, меня словно облили слизью, такое странное ощущение, – как в тумане ответила она, – кажется, я испугалась… Абрахас, – она вскочила с кресла, будто подстреленная заклятием, и бросилась к нему на шею, – пожалуйста, сделай так, чтобы я больше никогда его не видела… Он не должен был приходить сюда… Такое впечатление, что он хочет навредить нашему сыну, он так смотрел на него… Может, это паранойя сумасшедшей мамаши, но мне так страшно, он и с Лестренджами связался, я видела пчелу на его одежде… Мерлин, что же с ним творится?..
Несмотря на то, что Аврора прижималась к нему изо всех сил, Абрахас в мгновение ока отстранил её от себя и сосредоточенно взглянул в глаза.
– Постой, он что, приходил сюда? В детскую… – на его лице тут же образовалась ярость. – Как он осмелился?.. Зачем…
Но она лишь пожала плечами, чувствуя, что от одного запавшего в сознание взгляда Тома по спине до сих пор бегают мурашки.
– Я его прикончу… – взревел Абрахас не своим голосом. – Я сейчас же его убью! – он порывался было к выходу, но Аврора дёрнула его за рукав пиджака.
– Нет, милый, не надо, – она обхватила его лицо ладонями и со слезами стала молить: – Прошу, просто будь осторожнее. Этот человек больше не должен появляться на пороге этого дома… – интуиция Авроры очень редко её подводила.
Абрахас крепко обнял её и поцеловал в макушку; его душа успокоилась, несмотря на неостывающее желание прибить Риддла с самого его возвращения – Аврора была до такой степени напугана, что не оставалось сомнений в её искренности. Она дрожала как осиновый лист и действительно не испытывала ничего кроме ужаса при одной мысли об ублюдке, посмевшем манипулировать Малфоями и Блэками. Кажется, у некоторых из младших Лестренджей он вызывал священный трепет, да и Крауч с Розиром преклонялись перед ним как в старые времена. Сегодняшний костюм Тома стоил не один галеон, взять хотя бы платиновые запонки. Он возомнил себя пупом земли, появился спустя почти десять лет с новыми друзьями, и что-то подсказывало Абрахасу, что впереди будут одни только проблемы… связанные с Томом Риддлом…
*
Люциус Септимус Северус – http://ru.wikipedia.org/wiki/%D1%E5%EF%F2%E8%EC%E8%E9_%D1%E5%E2%E5%F0
Не забудьте про обновления иллюстраций в группе)))
Ирина Власова и Фата, я вас трепетно люблю.
========== Как важно не коверкать имена злых гениев ==========
Несмотря на всю красоту и значимость серебряных украшений, разложенных под стеклом в выставочном зале, Аврора смотрела на кельтские амулеты с выгравированными на них рунами с неприязнью. Экспозиция была устроена ею по просьбе Лестренджей, хотя они и сами могли прекрасно справиться. Леди Малфой курирует выставку – было ключевым моментом в их нехитрой игре с обществом.
После того вопиюще некрасивого появления Тома в её спокойной жизни, они виделись всего единожды, да и то мельком. Находясь в обществе Гордона Лестренджа, с которым Авроре пришлось работать, Том вежливо пообещал посетить выставку, однако, если он и приходил, то явно ухитрялся сделать это во время её отсутствия, при том, что на протяжении двух недель она находилась в музее с полудня до самого закрытия. Впрочем, Аврора и не ждала его, а скорее опасалась появления и, потому, иногда вспоминая об обещании, периодически озиралась по сторонам, пока снова не забывала.
Абрахас практически каждый день встречал её с работы и заботливо провожал домой, иногда через какой-либо ресторан или позволяя себе прогулку по вечереющему Лондону, бывало и втроём с сыном. Аврора знала причины столь возросшей внимательности со стороны супруга, но не озвучивала их, а только получала удовольствие, осторожно ступая по бортику фонтана, держа Абрахаса за руку и подставляя лицо приятным прохладным брызгам на очередной летней прогулке. Случайные зеваки маггловской части города на миг в умилении замирали, глядя на красивую супружескую пару с ребенком в странно-старомодных нарядах, точно они сошли с картинок романа девятнадцатого века.
– Урсула в ближайшие дни сообщит мне день свадьбы, – поведала Аврора, приземляясь на лавочку и сажая на колени сына, не желающего находиться в коляске. Машинально сунув ему плюшевого слонёнка, она стала размеренно раскачивать малыша. – Надеюсь, что она не сбежит перед алтарем как в прошлый раз, – припомнила она попытку подруги выйти замуж месяц назад. – Иначе Конрад с ума сойдёт, ему и так тяжело пришлось столько лет добиваться её руки и сердца.
Абрахас чуть ослабил узел галстука, пропуская за воротник немного свежего воздуха, и хмуро взглянул на проходящего мимо мужчину, с неприкрытым интересом глазеющего на его супругу.
– Думаю, она и сама понимает, что давно пора… – неопределенно завершил он, разглядывая фасады зданий Барбикана – недавно выросшего на месте разрушенных бомбардировками складов жилого микрорайона в центре города, обещающего стать гордостью послевоенного Лондона.
Аврора почему-то очень любила это пока тихое и немноголюдное место, а вид одинаковых квадратных балкончиков, симметрично расположенных в не слишком высоком жилом массиве, квадратом окружающим фонтан и небольшую площадь, внушал ей чувство защищенности. Изображая истинного знатока архитектуры, она назвала дом крепостью; Абрахас не разделял её чувств и видел в Барбикане безвкусицу – микрорайон был призван решить вопрос жилья для магглов, но никак не добавить в архитектуру Лондона новую изюминку.
– Сегодня заглядывали Гордон с Рудольфусом, – сообщила Аврора, сажая сонного Люциуса обратно в коляску. – Мне пришлось провести им экскурсию по всему музею… И это именно в субботу, когда там так много людей!
– Ты же знаешь причины, дорогая. Они никогда ничего не делают просто так… Хотя, должен признать, мой отец точно так же начинал в Англии… – взгляд Абрахаса потускнел; ещё тогда казалось странным, почему Луи Малфой буквально выталкивал сына из Франции, подкупал чиновников, создавал все эти благотворительные вечера в пользу пострадавших от войны волшебников…
– Мерлин Великий, за кого я вышла замуж? – Аврора не слишком весело улыбнулась; было видно, как на самом деле она устает, не от работы, конечно, но от неизбежности общения с этими людьми, отрезавшими Джеки от рода после её смерти. Затаённая обида и постоянное ожидание каких-то подлостей из-за родства с Альбусом Дамблдором доводили её до изнеможения.
– Мне кажется, тебе стоит взять выходной и посидеть дома, – обеспокоенно сказал Абрахас, заметив проявившиеся под ослабшими косметическими чарами круги под глазами супруги.
– Ничего, выставка скоро закончится. Я подумываю взять отпуск и ненадолго отправиться в Канн к Арабелле, она жалуется, что мы мало приезжаем, – напомнила Аврора.
– Ты хочешь бросить меня одного в обществе этих людей? – небрежно упомянул их Абрахас и опустился рядом с ней на скамью. – Очень мило с твоей стороны…
– Я имела в виду отправиться вместе.
– К сожалению, я слишком занят с Гордоном, дорогая, да и скоро благотворительный аукцион, в организации которого Садалсууда просила именно твоей помощи.
Она тяжело вздохнула и, сникнув и осунувшись, смирилась с неизбежной участью. Абрахас вдруг ощутил себя виноватым за то, что ей приходится выносить их присутствие в своей жизни из-за ошибок его отца. Ежедневный Пророк уже почти сменил гнев на милость и в последнее время стал поощрять все их деяния; естественно, без материальной поддержки главному редактору и его семье дело не обошлось. Сумма была настолько невменяемой, что даже у Абрахаса появились некие подозрения, что Гордон Лестрендж может помериться с ним кошельками. Его дорогие родственники, как тараканы, успели расползтись по разным направлениям промышленности и бизнеса. Блэки начали активное сотрудничество с Альферацем Лестренджем – младшим братом Гордона, оказавшимся владельцем золотоносных шахт. Розиры успели оценить качество продукции небольшой фабрики шёлка на юге Китая, отписанной в наследство старшей дочери всё того же Гордона – Адаре, естественно, получившей другую фамилию после замужества, и только благодаря ей репортёры не стали особенно заострять внимание на новом поставщике Гранд Текстиля. В целом, как заметили Абрахас и остальная знать, поневоле расстелившая перед Гордоном и его семьей ковровую дорожку, со временем все сочли их вполне адекватными и способными мирно сосуществовать со спокойными и сдержанными англичанами.
– Думаю, Люциуса пора накормить и уложить, – взглянув на наручные часы Абрахаса, рассудила Аврора. – Да и сумерки спускаются, – солнце в квадрате Барбикана уже давно сменила тень, небо, потихоньку рыжея, зажигало уличные фонари и витрины, превращая город в паутину из огоньков.
…Аврора мягко покачивала коляску, бездумно глядя вперёд, Абрахас что-то рассказывал, ненавязчиво направляя её к выходу. Проходя под зданием, построенным на высоких колонообразных сваях, они вдруг услышали громкие хлопки, словно дети игрались с новогодними хлопушками, а затем настоящий взрыв, сотрясший землю, заставивший Люциуса проснуться и сонными глазами искать источник громкого звука.
– Смотри! – Аврора указывала пальцем на небольшие зеркальные прожекторы, прикрепленные к строительным лесам на крыше здания, что трясясь и гремя от взрывных волн, отражали сполохи зелёного цвета. – Что происходит? – Аврора мигом вытащила Люциуса из коляски и в ужасе смотрела на стремительно пробегающих мимо людей.
