Текст книги "Merry dancers: продолжим? (СИ)"
Автор книги: Anya Shinigami
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)
– Немедленно аппарируй домой… – сквозь испуганные крики магглов громко приказал Абрахас.
– Но Люциус ещё так мал для аппарации, а магглы?.. А ты?
– Я аппарирую следом…
Но тут за зданием Барбикана в районе Флит-стрит вверх взметнулся короткий луч, после вспышки которого на предзакатном небе тысячами зелёных искринок образовался череп с вылезающей изо рта змеёй.
– Что за чертовщина? – Абрахас непременно бы восхитился красотой и оригинальностью заклинания, но сейчас череп на небе казался ужасающим, а крики людей становились его аккомпанементом. – Аврора! Не стой столбом! Нужно убираться отсюда! – однако должного эффекта его попытка докричаться так и не возымела. В её застывших глазах отражались два маленьких черепа со змеями; зачарованная озаренным магией небом, она стояла неподвижно, не моргая и не замечая испуганного плача сына. – Аврора! – пришлось хорошенько дёрнуть её за плечо. – Немедленно убирайся отсюда вместе с Люциусом!
Она словно проснулась ото сна, посмотрела на него так, будто впервые в жизни видит.
– Абрахас? – его имя прозвучало чересчур вопросительно.
Мотнув головой, отгоняя наваждение, Аврора кивнула, ухватила орущего Люциуса поудобнее, прижав его головку к груди, что-то шепнула ему, и они в тот же момент растаяли в воздухе, вызвав ужасающий вопль женщины, случайно повернувшей голову в их направлении.
…Детская коляска валялась перевернутая на бок возле колонны, поддерживающей здание, а выпавший из кармашка плюшевый слоник валялся неподалёку, грязный от чьих-то ботинок. Абрахас и не думал геройствовать, но прежде чем аппарировать следом за женой и сыном, собрался взглянуть на происходящее. Только он сделал шаг, как из толпы в нескольких метрах в его сторону метнулся яркий, похожий на разряд молнии, луч самого страшного заклятия. Подавив вздох ужаса, Абрахас глядел на группу волшебников, палящих в магглов, словно в движущиеся мишени, Авадой Кедаврой.
– Лорд Волдеморт приказал уходить! – крикнул один из них.
Волшебная палочка в руках Абрахаса в любой момент готова была пойти в бой, но здравый смысл всё-таки подсказывал ему поскорее уносить ноги. Ужасающий басистый смех, доносящийся от сквозных дверей, ведущих на Флит-стрит, вызвал ещё большую панику среди магглов.
– Ещё немного! Он же сам сказал: чем больше, тем лучше! Авада Кедавра! – человек в черной мантии с надвинутым низко на лицо капюшоном захохотал, точно сошедший с ума, пуская в разных направлениях страшные проклятия. Его длинная мантия, словно саван Смерти, развевалась на ветру; внезапно Абрахаса с хлопком отбросило на вымощенный каменной плиткой тротуар, а на его месте возникла ещё одна фигура в чёрных одеждах, которая тут же занесла над ним волшебную палочку.
– Конфундус! Идиот, только магглов! – бешено заорал показавшимся знакомым голосом ещё один волшебник, откинув соратника в сторону.
Абрахас посмотрел на упавшего неподалёку убийцу, с головы которого слетел капюшон, и тут же аппарировал домой, сообразив, что теперь действительно пора уносить ноги…
*
Несколько волшебников отпрянули в стороны, с испугом глядя на происходящее в центре комнаты. Вопя от боли под Круциатусом, на испачканном собственной кровью ковре корчился Эйвери.
– Том, что ты творишь? – Йен Розир, стоявший рядом, схватил его под руки и попытался оттащить в сторону, но ноги Риддла, несмотря на его худобу и мнимый небольшой вес, приросли к полу, а глаза только больше наполнились жестокостью. – Экспеллиармус!
Заклинание было с легкостью отражено, а палочка Розира вылетела из рук и, отскочив от портрета Вероники Лестрендж, которая с перепугу удрала куда-то с полотна, со стуком упала на дощатый пол. Йена подбросило следом, с такой легкостью, точно он был пушинкой, уносимой прочь августовским ветром. Эйвери лежал на полу, не пытаясь двигаться или ответить обидчику; он тяжело дышал и плевался кровью, по-видимому, прикусив щеку или язык. В душном помещении без окон повисла угнетающая тишина, участники рейда на Флит-стрит смотрели на изменившееся лицо человека, командовавшего операцией, чьи чёрные глаза, охваченные злобой и ненавистью, на миг сверкнули красным огоньком, заставив их затаить дыхание.
– Том, что на тебя нашло? – Йен даже не заметил боли в затылке, которым крепко приложился о каминный камень; лишь спустя несколько секунд, дотронувшись пальцами до волос, он ощутил что-то влажное.
– Ты перегнул палку, Том, – храбро шагнув вперёд, вторил Сет Лестрендж, направив на него волшебную палочку, но тот лишь усмехнулся. – Я обязательно доложу дяде о твоей выходке. Хватит и того, что мы уже натворили! Так ещё и насилие над своими… Это вышло случайно, Эйвери просто не знал, кто он такой…
– Вижу, Сет, ты так не понял, почему командую операцией я, а не ты и твои братья, – Том услышал поддерживающий смешок от одного из находящихся в помещении: Антонин Долохов мало что понимал в целях сегодняшнего нападения на магглов, но, как и когда-то, просто заглядывал Тому в рот и с энтузиазмом поддерживал все его поступки. – Дисциплина – ещё не всё в нашем деле, желательно наличие мозгов и внимательности. Сам факт того, что это был волшебник, о чём свидетельствовала волшебная палочка в его руках, уже является нарушением приказа! Тем более, это был Абрахас Малфой, который, чёрт возьми, навсегда запомнит его физиономию! Да и как вообще можно было не узнать человека, который учился с ним в Хогвартсе?
– Но Эйвери же сказал, что не заметил волшебной палочки! И это из-за тебя с его головы слетел капюшон!
– Стоутон, замолчи! – рявкнул Том, и тот, вздрогнув, больше не проронил ни единого слова. – Вот именно поэтому я говорю про наличие мозгов! Абрахас, между прочим, в Хогвартсе на нашем факультете учился, и не узнать его лицо, часто мелькающее в газетах, боюсь, невозможно было только для идиота! То, что мне пришлось использовать Конфундус – целиком и полностью не моя вина, я лишь предотвратил серьёзнейшую ошибку! В следующий раз мы будем использовать маски, раз так вышло. Малфой молчать не будет, он стопроцентно узнал его… Чёрт, – Том гневно поджал губы и отвернулся к пустому полотну, чтобы на миг прикрыть глаза и подумать. – Мистер Лестрендж будет недоволен.
Поднявшийся с пола Йен остановил кровь заклинанием, но очистить тёмные пряди волос на затылке не потрудился; пошатнувшись, подошёл к Тому и, не испытывая обиды на друга за рану, положил ладонь на его плечо.
– Малфоя, думаю, будет нелегко заткнуть, – обронил Розир. – Ничего, мы что-нибудь придумаем.
– Есть только один выход, – процедил Том сквозь зубы, скинув руку Йена, – он не должен знать, что Эйвери с нами общается, это нас выдаст, – он обернулся и посмотрел на лежащего на полу юношу. – Чтобы я тебя не видел в стране до тех пор, пока всё не уляжется…
– Как ты себе представляешь это «уляжется»? – ехидно спросил Денеб Лестрендж, помогая Эйвери подняться. – Если бы всё было так просто…
– Пока пресса будет смаковать последние новости, нам лучше не высовываться и дать возможность твоему дяде Гордону выставить всё в выгодном для вас свете, – сказал Том.
– Я не совсем понимаю, разве это, наоборот, не даст наводку на семью Лестрендж? – Стоутон непонимающе нахмурил брови, что свидетельствовало о нешуточном, но, судя по всему, бессмысленном, мозговом процессе.
– Ты прав, – снисходительно, однако с иронией ответил Том, не обращая внимания на кровавый кашель Эйвери, которому помогли присесть в кресло. – Задача мистера Лестренджа убедить всех, что это никоим образом не относится к его семье, и бросить все силы на помощь пострадавшим. Для этого в рейде и звучало имя Лорд Волдеморт….
*
Листая свежий выпуск «Ежедневного Пророка», Абрахас поверх строк поглядывал на Аврору, чьё лицо со вчерашнего вечера было белее мела, и слов она проронила всего ничего. В газете писали всё, что он и так знал:
«По оперативным данным в центре Лондона погибло 15 и ранено 33 маггла. Все они пострадали в результате нападения экстремистской группировки; волшебники в чёрных мантиях с накинутыми на голову капюшонами внезапно появились на Флит-стрит вчера около восьми часов вечера и стали без разбора сыпать запрещенными заклятиями. Силам безопасности не удалось засечь преступников, они исчезли так же быстро, как и появились, не обозначив своих целей, а лишь оставив на небе странный знак – череп с вылезающей изо рта змеёй (см.2 фото)».
Абрахас снова взглянул на указанную фотографию и вновь посмотрел на Аврору, бездумно пьющую чай.
«Единственное, что стало известно властям – это, по словам свидетелей, имя лидера группы – некоего Лорда Балдеворта…*».
– Аврора, расскажи мне, что тебя гложет? – Абрахас не стал читать дальше, чувствуя, что с ней действительно что-то не так.
– Ничего, – быстро ответила она, – просто не спала полночи из-за Люциуса…
– Не ходи сегодня в музей, там тебе делать точно нечего. Я сообщу госпоже Янг, что ты приболела, – он осторожно положил ладонь поверх её пальцев. – Сегодня я и сам постараюсь не задерживаться, приду пораньше, устроим ужин в саду… Хочешь, я позову Чарис или Друэллу, чтобы тебе не было скучно?
– Я где-то её видела, – проговорила Аврора, явно пропустив его слова мимо ушей. Проследив по направлению её взгляда, Абрахас вновь наткнулся на двигающуюся фотографию черепа с вылезающей изо рта змеёй – новостью первой полосы сегодняшнего выпуска «Ежедневного Пророка». – Эта метка… – она стала медленно растирать свои плечи, словно замёрзла. – Я знаю, я точно видела её раньше…
*
«…Единственное, что стало известно властям – это, по словам свидетелей, имя лидера группы – некоего Лорда Балдеворта…».
В кабинете эхом раздался скрежет зубов, Том скомкал газету и воспламенил её в воздухе, превратив в пепел, затем как следует пнул ни в чем не повинное кресло. Появившийся в дверях Цигнус, моментально оценив состояние Тома как «не подходи – убьёт», спросил о том, что произошло, однако услышал, что всё в порядке. Бодрой походкой прошествовав в кабинет, Блэк сел в гостевое кресло и достал из портфеля свёрнутый в трубочку свежий номер «Ежедневного Пророка». Расправив газету на столе, он открыл её на первой странице.
– Тоже мне, лорд Балдеворт… Это шутка какая-то? – усмехнулся Цигнус, почесав бородку; он понятия не имел, что Том, стоявший за его спиной, едва себя сдерживает. – Глупое прозвище, но зачем ему нужно было убивать магглов?
– Понятия не имею, – Том восстановил ровное дыхание и, обойдя стол, приземлился в своё кресло; достав из ящика стола документ, он протянул его раздражающе уставившемуся в газету Цигнусу. – Вот сведения о качестве золота, что ты просил. Альферанц просил передать, что даст ответ, как только просмотрит ваш каталог, – продолжил он, с трудом говоря спокойно.
– Нет, ты посмотри! – Цигнус щелкнул по газетному развороту пальцами. – Пятнадцать магглов! У нас что, новый Грин-де-Вальд появился? Только с идиотским именем! Балдеворт-Балдеворт, – передразнил он, – и что волшебникам спокойно не живётся? – и цокнул, не глядя на Тома убрав бумаги в свой кожаный портфель. – Кажется, мой отец опасается… – его голос стал серьезнее. – Он разговаривал с Луи Малфоем, и есть подозрения, что они взялись за старое…
Том, скептично изогнув бровь, всё ещё буравя недобрым взглядом имя «Балдеворт», бросающееся в глаза из газеты Цигнуса, облокотился на стол и положил подбородок на сомкнутые в замок пальцы.
– Есть ли в этом смысл? – деланно скучающим голосом поинтересовался он. – Лестренджи, кажется, только-только начали очищать своё доброе имя от грязи, зачем им провоцировать всеобщую нелюбовь? Лорд… Балдеворт, – с трудом выговорил Том своё исковерканное тупыми очевидцами имя, – вряд ли хоть каким-то боком относится к Лестренджам…
– Они могут и не посвящать тебя во все свои дела, – как бы между прочим заметил Цигнус, всё ещё не глядя на Тома.
– Послушай, твои обвинения совершенно беспочвенны, ты сам-то это понимаешь? Сам посуди, был ли смысл в том нападении?
– Не было, я понимаю, но отец и дядя вряд ли захотят сотрудничать с ними, если это повредит репутации Блэков. Если Малфои откажутся от Лестренджей…
Том почувствовал облегчение, всё шло по плану. Цигнус, хоть и остался ему близким другом, но не был ознакомлен с аспектами деятельности лорда Волдеморта и вальпургиевых рыцарей, он вообще понятия не имел, что Волдеморт – является прозвищем лучшего друга. Гордон Лестрендж теперь сможет развернуться в Британии, недоверие волшебников превратится в восхищение, когда он окажет материальную поддержку кучке магглов, лишившихся родственников из-за взрыва газопровода – по официальной версии маггловской газеты «The Times», чей новостной таблоид был быстро состряпан из фальшивых воспоминаний магглов. Каспар, командовавший на месте происшествия группой стирателей памяти, позаботился о том, чтобы магглы не вспомнили чего-либо лишнего, например, лицо Эйвери или присутствие Абрахаса – мужчины, который как по волшебству «растаял в воздухе». Что Малфой делал в Барбикане и прилегающих к нему улицах – до сих пор оставалось загадкой.
– Насчет Малфоев можешь не переживать, они первыми поддержат Лестренджей, – заверил Том. – Вот увидишь.
После стука в дверь и приглашения, в кабинет неожиданно вошла Аврора, держа в руках увесистую папку.
– Простите, а миссис Лестрендж… – но она запнулась, увидев во главе стола Тома, чьё лицо выражало недовольство из-за прерванной беседы. – Извините, я думала, это её кабинет…
– Теперь его занимаю я, – спокойно заявил Том. – Новый кабинет Садалсууды был отремонтирован, и она незамедлительно переехала туда. Вам по коридору направо, третья дверь, леди Малфой.
– Доброе утро, Аврора, – поздоровался Цигнус – она в ответ только кивнула.
Том сделал вид, что вернулся к бумагам на столе, хотя перед ним лежала всего лишь смета ремонта офиса Лестренджей, снявших целый этаж в здании неподалёку от министерства магии. Цигнус никак не прокомментировал его поведение после ухода Авроры, но почему-то у него сложилось впечатление, что Том весьма некомфортно чувствует себя в обществе леди Малфой, а она как будто испугана, каким бы абсурдом это не казалось.
Закрывшая с той стороны дверь Аврора на негнущихся ногах двинулась к указанному кабинету, совершенно не разбирая дороги, однако на повороте столкнулась с кем-то идущим ей навстречу и благополучно грохнулась на пол, выронив свою папку, из которой в воздух взметнулись листы, исписанные её крупным размашистым почерком.
– Леди Малфой, это вы? Ох, прошу прощения! – Рудольфус Лестрендж с искренним беспокойством в синих глазах протянул ей руку, но она не приняла её, а стала сидя собирать бумаги. – Вы сильно ушиблись? Простите, я так спешил, что не смотрел по сторонам…
– Это вы меня простите, Руди, я слегка задумалась, – взгляд Авроры внезапно наткнулся на лежащую на буром ковролине коридора книгу, выпавшую из находящегося рядом бумажного пакета. – О, вы готовитесь к учебному году в Хогвартсе? Поздравляю, это отличная школа…
Но вглядевшись в угольно-черную обложку объемного фолианта, ошибочно принятого ею за учебник, Аврора вдруг оцепенела от непонятного чувства – на обложке книги с железными уголками, на одном из которых были выдолблены две витиеватые буквы «S», находилось изображение выпустившей раздвоенный язычок головы змеи. Мелким курсивом было написано едва приметное название книги «Обряды с использованием крови человеческой для продвинутых адептов тайного знания”.
– Это… это, – она ткнула в неё пальцем, пытаясь не потерять чувство дежавю, возникшее в сознании, но постоянно ускользающее за пределы памяти. – Это книга, написанная Салазаром Слизерином?
По расширившимся глазам Руди Лестренджа, Аврора поняла, что попала в точку. Мальчик быстро схватил книгу, сунул её обратно в пакет и умчался за поворот, скрывшись, кажется, за дверью кабинета Тома, и даже не помог собрать выпавшие из папки листочки. Стоило прикрыть глаза, как в голове странным эхом вспыхнула картинка – небольшая комната с ужасным беспорядком, будто в ней происходила магическая дуэль: опрокинутый буфет с разбитыми статуэтками занимал чуть ли не половину небольшого помещения. На горе сползших со стола бумаг и книг сидел убийца – Эзраэл Уидмор, кажется, он был без сознания. Эта книга валялась на полу возле его ног… Но в комнате находился кто-то ещё, кто-то, чьё лицо таинственным образом словно было замазано густым слоем черной краски. Что это за дом? Что это за комната? Во рту внезапно появилось странный привкус воспоминаний – гниль, нечто пакостное, вызывающее рвотные позывы… Псилоцибе конская…
Аврора очнулась от воспоминаний в холодном поту и поняла, что всё ещё сидит на полу в коридоре офисов Лестренджей и пытается остановить бешено колотящееся от испуга сердце. Что же это было? Она почувствовала, что не может подняться – так силён был шок пережитых воспоминаний, – и услышала, как негромко отворилась дверь.
– Аврора, Мерлин, что случилось? – Цигнус со скоростью заклинания очутился возле неё и, подхватив под локоть, помог встать на ноги. – Ты упала? Ты цела? – он бросился собирать её документы, совершенно позабыв о том, что для этого можно использовать довольное простые чары.
– Книга… – замутнённым взглядом она смотрела сквозь Цигнуса, не замечая стоящего позади Тома, вышедшего из кабинета на возглас. – Слизерин… – со стороны могло показаться, будто она не соображает, что говорит. – Уидмор… Почему она… – Аврора резко обернулась и, не обращая внимания на Риддла, обратилась к высунувшемуся из кабинета юноше, нервно сглотнувшему под её испытующим взглядом. – Рудольфус, откуда у вас эта книга? – она приложила ладонь ко лбу, выуживая что-то из памяти: – Я помню её на суде над Эзраэлом Уидмором! Это книга Салазара Слизерина с темнейшими зельями! Из-за неё погибла моя подруга! Том, ты помнишь? Джеки…
– Это всего лишь копия для изучения, хранившаяся в библиотеке Лестренджей, – мрачно пояснил Том, словно на себе ощущая дрожь, испытываемую Авророй, наконец заметившей его.
– Такие книги… С них невозможно снимать копии! – внезапно осипшим голосом напомнила она.
– Да, только если это не копия, сделанная самим Салазаром Слизерином…
– Зачем тебе эта книга? – безошибочно узнала она адресата, кому доставил ценный пакет Руди. – Это Тёмная магия, книга опасна!
Аврора тряслась, как осиновый лист при одном воспоминании о тех чудовищных событиях.
– Но… – её взгляд вновь стал неосмысленным, с туманной поволокой. – Уидмор, когда я пришла, был оглушен… Он лежал на полу… Там был кто-то ещё, – воспоминания всплывали сами по себе. – Сообщник? Мерлин, следствие кого-то упустило… – она запнулась, вновь возвращаясь в реальность. – Я должна сообщить в Аврорат…
Том сделал неопределённый кивок Цигнусу, точно так же, как и он сам, внимательно вслушивающемуся в её слова, и тот, осторожно приобняв Аврору за талию, повёл её к выходу, поддакивая на новые реплики. Коридор, чьи окна выходили на восток, внезапно погрузился в полумрак – солнце скрылось за мрачной тучей подбирающегося к Лондону дождя, обещанного синоптиками. В помещение через открытые ставни ворвался сильный ветер и всколыхнул шторы, в ту же секунду грянул гром. Руди Лестрендж обеспокоенно поглядывал на Тома, комкающего ткань собственного сюртука – складывалось впечатление, что над ним сейчас тоже образуется грозовое облако.
– Мистер Риддл…
– Передайте отцу мою благодарность за книгу…
Больше не проронив ни слова, Том развернулся на каблуках начищенных до блеска туфель и вернулся в свой кабинет, не пригласив Руди войти следом. Он подошёл к камину, бросил туда щепотку летучего пороха и назвал адрес:
– Министерство Магии, штаб стирателей памяти, кабинет заместителя начальника службы…
*
Человек в больничной пижаме, бездумно смотрел перед собой, явно не осознавая, где находится. Аврора сочувственно вздохнула, но тут же утешила себя мыслью, что скоро и этот бедолага, чья память была безвозвратна утеряна ещё в сороковые годы при облаве на одну из штаб-квартир приспешников Геллерта Грин-де-Вальда, возможно, сможет поправиться. Этого аврора собирали буквально по частям, когда кто-то из преступников разнес находящуюся рядом с ним стену взрывным заклинанием. Раны имели немагический характер, однако серьёзная черепно-мозговая травма лишила его памяти и превратила в трехлетнего ребенка, чьё развитие полностью остановилось. Зелье, изобретённое Альбусом Дамблдором уже приносило ошеломляющие результаты, только всё ещё требовало корректировки – оно помогало не всем, и он планировал выяснить причину. При прошлой версии выяснились побочные эффекты, один из подопытных, чью память стёрли криво наложенным Обливиэйтом сначала впал в буйное помешательство, а затем его мозг просто отказал. Несчастный впал в кататонию и вскоре умер.
Аврора наблюдала из-за стекла за тем, как санитар вошел в специально оборудованную палату и усадил больного на приготовленный стул. Следом с подносом, на котором стоял один-единственный флакон с зельем и пустой стакан, вошёл медик. Проверив зрачки пациента, он взял флакон и откупорил крышку.
Аврора видела, что стоящий рядом с ней дедушка заметно нервничает, постоянно поправляя очки, на его виске едва подрагивала жилка. Тут же на стуле сидела безутешная супруга аврора – женщина лет за сорок, нервно перебирающая поля шляпки, лежавшей на коленях. В тёмные пряди её волос пробрались ниточки седины, а меж бровей залегла слишком глубокая для её возраста морщина. Отчаявшись вернуть мужу память, она согласилась на эксперимент с новым зельем, полагаясь на него, как на последнюю надежду. Аврора и сама заметно нервничала, совсем искусала губы, глядя на то, как медик отмерил в подготовленный стакан десять капель изобретенного лекарства (она судорожно считала каждую) и поднёс его ко рту подопытного, чью голову поддерживал санитар – крупный мужчина. Год назад у одного из наблюдаемых после очередной версии зелья случился приступ эпилепсии, и только благодаря силам санитара он не нанёс вред самому себе. Словно по команде все сторонние наблюдатели задержали дыхание…
Убедившись, что мистер Хедли проглотил зелье, медик засёк время по наручным часам. Дедушкой было просчитано, что требуется как раз около десяти минут, прежде чем зелье должно подействовать. Настенные часы в комнате ожидания тикали слишком медленно, и в какой-то момент Авроре показалось, что они пошли вспять, да и миссис Хедли будто бы ощущала нечто подобное – она что-то тихо бормотала себе под нос, словно молилась.
После случайного всплеска воспоминаний Аврору одолело непреодолимое желание наконец попробовать зелье, финальный вариант которого, казалось, вот-вот будет найден. Образ человека в маггловском доме Уидмора, чьё лицо было словно исчиркано чернилами, с того дня непрестанно терзал её в ночных кошмарах. Это лицо она стремилась увидеть больше всего на свете, тогда ключ к тайне сообщника убийцы будет найден.
Напряженное ожидание было прервано, когда Хедли дёрнулся на стуле и неожиданно проморгался, его супруга вскочила на ноги и приникла к стеклу, разделяющему палату и комнату ожидания – бедная женщина уже и не чаяла увидеть хоть какую-то реакцию. Медик прощупал пульс больного и, судя по движению губ, попросил санитара отойти. Все с трепетом ожидали следующей реакции подопытного – в его взгляде появилась осмысленность, Хедли неожиданно встал со стула и огляделся по сторонам.
– Миссис Хедли, туда нельзя! – но Альбус Дамблдор, направивший палочку в сторону двери, помедлил.
Женщина, бросившаяся в палату, остановилась на полпути и скорбным взглядом попросила у него разрешения. Сердце Альбуса не выдержало, и после его кивка она с благодарностью улыбнулась и открыла дверь.
Аврора вошла вслед за дедушкой, но осталась возле двери, тихо наблюдая за происходящим.
– Кто вы? – хриплым после долгого молчания голосом спросил мистер Хедли у медика, мазнув взглядом по супруге.
– Ты не узнаешь меня, Стю? – было видно, с каким трудом ей удаются слова. – Стю, это я, Дафна, твоя жена.
– Простите, мэм, но я впервые вас вижу. Где я?
Несмотря на то, что муж не признал её, она счастливо улыбнулась, впервые за десять с лишним лет услышав его голос. Аврора тихо стояла в сторонке, сжимая кулаки изо всех сил. Несмотря на первую удачу, она понимала, что зелья ей не видать ещё очень долгое время, однако оставшийся на столе флакончик, про который забыли окрыленные невероятной удачей участники эксперимента, не мог не привлечь к себе её внимание. Всего пара шагов отделяла её от заветного ключа…
*
Барбикан – http://www.destination360.com/europe/uk/london/images/s/barbican-centre.jpg
Балдеворт – от англ. bald – лысый, плешивый, оголённый, и worth – ценность; значение; достоинство.
========== Ещё одна загубленная душа ==========
– Леди Малфой, у вас большой опыт в проведении подобных мероприятий, в одиночку я бы вряд ли справилась, – Садалсууда говорила вполне искренне, она, похоже, вообще была женщиной, не склонной к лести – по крайней мере, так показалось Авроре. – За время отсутствия в обществе я растеряла все навыки ведения таких дел и уже не чаяла когда-нибудь вернуться. Приятно перестать быть изгоем, – она отпила шампанского, оставив на ободке фужера след бежевой помады. – Не о таком будущем для своих детей и для себя я мечтала, когда выходила замуж за Гордона…
Аврора с сожалением посмотрела на Садалсууду, не побоявшуюся открыться. Из-за мягкого характера она так разительно отличалась от остальных Лестренджей, что её трудно было ассоциировать с этим родом. По её словам, Аврора располагала к себе как собеседница и вызывала доверие. Они сблизились во время подготовки благотворительного вечера.
Садалсууда выглядела старше своего возраста, видимо, из-за душевных переживаний, перенесенных в период войны и последующие годы изгнания. Тревожные складки меж бровей и заметно опустившиеся уголки губ – как следствие всех переживаний. Но сейчас миссис Лестрендж почти воспряла духом и больше не смотрела на мужа, несомненно, испортившего ей лучшие годы жизни, с ненавистью, хотя до сих пор побаивалась его и немного презирала. Гордон Лестрендж, в отличие от жены, был красив, он как магнитом притягивал взгляды женщин, несмотря на все витавшие вокруг его семьи слухи. Его пронизывающие насквозь карие глаза казались романтичными даже Авроре, если бы не жестокость во взгляде и не этот резкий изгиб волевых бровей. Смуглая кожа и тёмные волосы, тронутые на висках ниточками седины, придавали его внешности арабскую нотку; вполне возможно, что родственники с Востока всё же имелись. Старший сын и дочь Гордона были похожи на него как две капли воды, и только Рудольфус с его синими глазами и бронзовыми волосами выделялся из семьи, однако ничего общего с Садалсуудой не имел, разве что нос и, быть может, форму подбородка. Аврора узнала, что Руди – вылитый дед по отцовской линии и, конечно же, между прочим поинтересовалась и другими Лестренджами… Глория Уидмор оказалась родной сестрой Альферанца Лестренджа – двоюродного брата Гордона по отцовской линии, а в родстве Джеки с веткой Альферанца сомневаться не приходилось… Могло показаться, что Руди сын не Гордона, но его брата…
Лестренджи сразу же нарисовали своё генеалогическое древо в новом особняке в Беркшире, и Садалсууда, неоднократно приглашавшая Аврору в гости, невольно поведала обо всех родственниках, однако подходящей кандидатуры на роль отца Джеки не нашлось. На древе не нашлось мужчины подходящего возраста и внешности, отправившегося в мир иной в тот же временной промежуток, когда, по словам Джеки, умер её отец. Возможно, за связь с магглой его просто отсекли от рода, однако… Интуиция постоянно заставляла взгляд натыкаться на двигающееся изображение Альферанца Лестренджа, чей старший сын был младше Джеки всего на четыре года.
Аврора, слушая негромкую речь Садалсууды об украшении, которое ушло с молотка за бешеные галлеоны, с грустью подумала, что ей в следующем году стукнет тридцать, а со смерти Джеки минуло почти двенадцать лет. Тайна её рождения так до конца и не открылась, как и не вернулись воспоминания Авроры о жизни до января тысяча девятьсот сорок четвертого года. За семью печатями, спрятанный от глаз в дупле дуба на речке, протекающей через территорию Малфой-мэнора, хранился заветный флакон с зельем, выкраденный прямо из-под носа у дедушки и медиков, и замененный на идентичную фальшивку, которую она якобы случайно разбила во время того эксперимента. Несмотря на непреодолимое желание узнать лицо того таинственного человека, Аврора на самом деле всё еще не могла решиться. У мистера Хедли наблюдались всплески воспоминаний, он уже узнавал свою жену, но пока не мог вспомнить имени сына – такие впечатляющие результаты обещали вскоре вывести зелье на общедоступный уровень.
– Ах, вот и Том, – Садалсууда и представить не могла, что имя помощника мужа, сделавшего для их семьи бесспорно много, для Авроры было сродни скрежету вилки по стеклу. – Прекрасный юноша, такой одарённый и, что немаловажно, красивый. Адара с юных лет мечтала выйти за него замуж, жаль, что мальчик оказался полукровкой, – искренне посетовала она, наблюдая за довольно милой беседой парочки немного поодаль. – Он, наверное, всё ещё неравнодушен к нашей девочке…
– Полукровкой? – Аврора удивлённо уставилась на женщину, предавшуюся неисполнимым мечтам о, вероятно, первой любви дочери. – Разве он не магглорожденный? – она никогда не спрашивала его о приютском прошлом и не вдавалась в подробности о том, кем могли быть его родители; и почему-то сама для себя решила, что Том магглорожденный. – Он ведь вырос в маггловском приюте…
Садалсууда внезапно прикрыла рот рукой, словно ляпнула нечто лишнее, что не могло не заинтересовать Аврору.
– Я не могу об этом говорить, но…
– Сада, ваш бриллиантовый гарнитур сегодня спас от голода не одну семью, – словно почуяв, что его обсуждают, Том появился перед самым раскрытием тайны его биографии. Его улыбка, мелькнувшая на губах, явно намекала болтливой женщине немного остудить своё желание трепать языком.
Подобное сокращение имени из его уст звучало слегка небрежно и легкомысленно, тем более, что она была старше его в два раза, но, казалось, что миссис Лестрендж только рада слышать столь неформальное обращение именно от её любимчика. Аврора почувствовала, как к горлу подступает отвращение, да эта женщина была просто очарована им, точно одурманена Амортенцией. Том был прекрасным льстецом – ещё в школе его любили все учителя, кроме, почему-то, Альбуса Дамблдора. Странно, но Аврора никогда не думала, что будет думать о нём именно в таком ключе, почувствует настоящее разочарование в том, что была так наивна и слепа. Сейчас он внушал ей опасения. Его мерзкий взгляд, только что оценивший её наряд и фигуру с головы до ног, был подобен опрокинутому на неё котлу с ледяной водой.
