Текст книги "Merry dancers: продолжим? (СИ)"
Автор книги: Anya Shinigami
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 38 страниц)
***
Абрахас предупреждал, что Аврора может сильно не наряжаться, потому что он всё равно трансфигурирует её одежду в более подходящую. Не было на душе ощущения предвкушения, как это было от свиданий с Томом, но, тем не менее, в назначенное утро она крутилась перед зеркалом и периодически интересовалась у безучастного кота, вылизывающегося на старом потертом кресле возле стола, идет ли ей эта причёска, какие туфли надеть, и стоит ли ей красить ресницы? Кот не отвечал, только продолжал намываться, изредка водя ухом, реагируя на доносящееся с кухни громыхание посуды.
Аберфорт фыркал и разражался обещаниями проклясть лорда Малфоя за его подлые интриги. Впрочем, против его сына он ничего личного не имел, равно как и дедушка Альбус, заглянувший в «Кабанью голову» до прихода Абрахаса. В последние дни он странно себя вёл, заводил неопределенные разговоры, часто выпадал из реальности, задумчиво потирая переносицу, отчего его очки постоянно перекашивались, придавая ему слегка сумасшедший вид. Жалобы по поводу того, что весь преподавательский состав Хогвартса и коллеги в Визенгамоте имели честь поздравить его с выбором мужа для внучки, прекратились, так же как и улетучилась его постоянная хмурость. Смена поведения, подмеченная Авророй, произошла после встречи с лордом Малфоем, о которой Альбус не слишком распространялся; похоже, он и сам терялся в размышлениях, но, возможно, он боялся её гнева, так как начал мыслить иначе. Раздраженная сим фактом, Аврора было решила устроить скандал, но затея была обречена на провал, так как дедушка заверил её, что только она вольна принимать подобные решения.
Узнав о намечающемся свидании с Абрахасом, Альбус, казалось, не знал, как к этому отнестись, но сегодня утром, спрашивая, что же тот приготовил ей на вечер, он улыбался очень глупой улыбкой, из-за которой Аврора, расстроенная и раздраженная, быстро покинула его общество, хлопнув парадной дверью так, что та едва не сорвалась с петель и подняла столп пыли.
Выбегая из паба, она налетела прямо на Абрахаса, не забыв при этом как следует оттоптать ему ноги.
– И тебе доброе утро, – процедил он сквозь боль.
– Извини, – неловко произнесла она, отступая, а затем начала отряхивать и разглаживать его одежду, будто испачкала её. – У меня с самого утра сумасшедший дом, – начала оправдываться Аврора, размахивая руками. – Дедушки как с цепи сорвались и…
– А, мистер Малфой, – послышался голос Альбуса от двери; он приветственно улыбнулся и слегка удивленно изогнул бровь, увидев на Абрахасе не привычный строгий костюм и рубашку с жабо или тонким галстуком, а удлиненный теплый пиджак в тонкую сине-белую полоску, застегивающийся на одну пуговицу и узкие серые брюки с бело-коричневыми штиблетами. Весь этот ансамбль довершал длинный, узкий белый шарф из тонкой шерсти, обернутый вокруг шеи на французский манер. – Вы выглядите… непривычно, – задумчиво хмыкнув, определил он, в то время как Аврора оглядывала юношу с ног до головы, чувствуя, что полностью солидарна в этом вопросе с дедом.
– А мне нравится, – заключила она, многозначительно кивнув головой.
– Маггловская мода, – подтвердил предположения Альбуса Абрахас; он развел руками, демонстрируя собственный наряд, а затем надвинул на лоб английское кепи из светлого твида в тон брюкам. Он расплылся в широкой улыбке и посмотрел на Аврору, облаченную в простое малиновое платье с узким подолом, высоким воротом и тканевыми стяжками на груди; поверх него была накинута обыкновенная осенняя мантия черного цвета. – Я бы сказал, что это не слишком подойдет для места, куда мы отправимся, но мне нравится.
Абрахас извлек из кармана пиджака волшебную палочку и стал производить манипуляции с её одеждой. Малиновое платье укоротилось до колен и стало набухать, точно безе, собирая под подолом множество подъюбников, в талии платье сузилось и подпоясалось тонким чёрным ремешком в тон туфлям на небольшом каблуке, которые были когда-то куплены Дамблдором в Косом переулке; они остались без изменения. Мантия укоротилась точно под длину платья и расклешилась, чтобы окружить необъятные юбки чернотой холщевой ткани, рукава плотно обхватили руки, но на плечах образовались небольшие фонарики. Аврора с любопытством оглядела себя, завязала пояс пальто и, оглядывая юбку, подобно кринолину окружившую её со всех сторон, спросила:
– Мне обязательно выглядеть, как торт?
– Мама посоветовала мне несколько маггловских журналов, – пояснил он. – Несмотря на то, что подобный стиль только входит в моду, я уверен, что мы такие будем не одни.
– А ты у нас, оказывается, модник, – она игриво ткнула его кулачком в плечо. – Так куда мы идём?
Абрахас подставил локоть, и Аврора ловко нырнула под него рукой, вызвав у дедушки одобрительный смешок.
– Думаю, тебе понравится.
– Желаю вам хорошо провести время, молодые люди, – сказал Альбус, собираясь вернуться в «Кабанью голову». Он как-то странно подмигнул Абрахасу, когда вдруг с удивлением осознал, что они с Авророй очень даже неплохо смотрятся вместе; когда они вот так тепло улыбаются друг другу, их действительно можно счесть за счастливую пару. Абрахас ответил ему понимающей ухмылкой, и, гордо приосанившись и щёлкнув каблуками, доброжелательно ответил:
– Спасибо, сэр… Ну, сейчас мы аппарируем, держись крепче, – предупредил он Аврору и доверительно положил ладонь на тонкие пальцы, облаченные в чёрную лайку, лежащие на сгибе его локтя.
– До вечера, дедушка, – попрощалась она, и через секунду их затянуло в узкую коктейльную трубочку, уши заложило, и мгновение спустя Аврора уже чувствовала под ногами твердые бетонные плиты, но продолжала неуклюже держаться за спутника, чувствуя лёгкое головокружение – сдвоенная аппарация приносила куда более неприятные ощущения, чем одиночная, только Том, пожалуй, мог скрасить эти недостатки. – Где мы?
Они находились в тупике, где с трех сторон их окружали высокие кирпичные стены, а в углу стоял мусорный бак, над которым роились мухи; от него исходило неприятное зловоние. Абрахас поморщился и потянул Аврору за собой, машинально выхватив из нагрудного кармана платок и приложив его к носу.
– Прости, Аврора, я и не знал, что здесь так… нечисто, – сдавленно оправдался он; на его глазах выступили слёзы. Наконец, после небольшой пешей прогулки по незнакомому Авроре району с узкими улочками, они вышли к открытому пространству. – Мы в графстве Суррей, это выставочный центр, – он кивнул на большой стенд, гласящий: «Пятая национальная медовая ярмарка».
Магглы, кутаясь в пальто и длинные пиджаки, спешили ко входу в не слишком высокое здание, похожее на металлическую коробку. Высокий покатый козырек крыши был выполнен из стекла и отражал нахохлившиеся, точно замерзшие воробьи, тучи. То была вымощенная камнем небольшая площадь, обрамленная по периметру высокими серыми гигантами-фонарями, увенчанными двумя симметрично расходящимися в противоположные стороны дугами, каждая из которых оканчивалась большой электрической лампой в матовом плафоне; создавая подъездную дорожку, перед широкими стеклянными дверьми черным гранитом бортиков возвышалась лысая клумба. В её центре сосредоточились несколько пихт разной высоты; их кроны тихо покачивались в такт прохладному октябрьскому ветру.
– Ты привел меня есть мёд? – поинтересовалась Аврора, разглядывая огромную пузатую пчелу на плакате, вдруг напомнившую ей старую брошку, подаренную Джокондой.
– Я знаю, что в поедании сладкого тебе нет равных, – глядя на то, как она нетерпеливо переминается с ноги на ногу, сказал Абрахас. – Аврора, думаю, что тебе здесь должно понравиться. Только при дегустации смотри, чтобы ничего не слиплось.
– Ты за собой следи, – не осталась она в долгу, рассматривая прохожих; мужчины особой нарядностью не выделялись – все, как один, точно в футляры, были упакованы в строгие плащи тёмных оттенков, глядя на них, можно было сказать, что Абрахас слегка перестарался с нарядом. А вот от разнообразия женских шляпок всех цветов – от миниатюрных, прикрывающих только часть головы, до широкополых с вуалью – рябило в глазах. К удивлению, некоторые дамы всё же были одеты в наряды, схожие с аврориным, и ей не пришлось чувствовать себя неуютно, в отличие от Абрахаса, на которого озирались прохожие.
– Они ничего не смыслят в моде, – он вздернул нос и гордо прошествовал внутрь помещения, держа хихикающую Аврору под руку и стараясь не кривить губы.
– Ага, – подначила она ехидно, – ну, хоть с моим нарядом проблем не вышло.
– А что с моим не так? – недовольно спросил Абрахас, крепче прижав Аврору к себе за талию и шагая внутрь просторного холла выставочного центра, где, размахивая разрисованными буклетами и программками, привлекали внимание юнцы, приглашая на ту или иную дегустацию. – Идём, нам туда, – сказал он, развернув сложенный гармошкой буклет со схемой центра.
– Хочу попробовать медовуху! – глаза Авроры загорелись огнём, она смачно облизнулась и потерла ладошки, уже свободные от перчаток. – И на свечное производство сходила бы, а вот, смотри, – тыкая пальцем в буклет, произнесла она, – тут учат ухаживать за искусственными ульями!
– Тише, Аврора, – Абрахас усмехнулся, думая, что своими громкими пожеланиями она привлекла к себе еще больше недовольных взглядов, чем его костюм, – мы везде успеем, день только начался, однако я считаю, что с медовухи начинать не следует…
Она, как маленькая, ходила с открытым ртом, разглядывая диковинные вывески над каждым ларьком пасечников, угощающих посетителей своим сортом мёда. Твёрдый как камень, тягучий как желе и совсем жидкий, темный, мутный и совсем прозрачный – от разнообразия мёда рябило в глазах и урчало в животе, а возле чайной палатки уже толпилось большинство сладкоежек. Аврора и Абрахас обошли павильон за пару часов, иногда подолгу останавливаясь у особенно заинтересовавших их стендов. В одном лектор проводил экскурс в историю пчеловодства, которая показалась им скучной, в другом – маггл в костюме пасечника показывал на настоящем искусственном улье, как правильно снимать мёд, чтобы не потревожить пчёл. По пропитанному сладким запахом помещению их летало довольно много, но это было неизбежно. В свечной мастерской, ловко орудуя скребком, ножами и специальными металлическими лопатками, подогреваемыми здесь же, на небольшой газовой горелке, лепил и вырезал из обычного воска настоящие произведения искусства сутуленький улыбчивый мужчина. Он был настолько невзрачен, что, встретив его на улице, вряд ли кто-то мог бы предположить, что из-под его крючковатых пальцев выходят такие прекрасные творения. Аврора долго любовалась на вставшего на дыбы воскового единорога с фитилём на кончике рога, тихонечко спрашивая у Абрахаса, откуда магглы знают об этих существах. Завидев что-то новенькое и невероятно интересное, она немедленно тащила его туда за руку. Ему периодически приходилось осекать её энергичный энтузиазм оказаться везде и сразу. Но, наконец, и её энергия стала потихоньку иссякать, да и, пресытившись мёдом, она больше не могла смотреть на сладкое, поэтому попросила найти место, где нет этого «тошнотворного запаха» и можно съесть чего-нибудь солененького. Абрахас прихватил с собой пару бутылок медовухи, до которой они так и не добрались, продегустировав, казалось, всё, что представлено на ярмарке. Аврора высказала предположение, что после всего, что Абрахас попробовал, он, видимо, сошел с ума, раз собирается пить эту приторную гадость.
Выбравшись из тёплого помещения на прохладную улицу, они испытали облегчение, вдыхая воздух, наполняющийся влагой перед обещанной прогнозами по радио грозой.
– Особо не разгуляешься, – Аврора вздрогнула, после того, как ей на нос приземлилась прямо таки ледяная капля. Где-то громыхнуло, и по черноте свинцовых туч чиркнула, словно разделила напополам, ярчайшая зигзагообразная молния. – Ну что, по домам?
Абрахас недовольно скрестил руки на груди и, скептично взглянув на неё, выдохнул облачком пара:
– Ты думаешь так легко от меня отделаться? Я забрал тебя на весь день и одной медовой ярмаркой ты не отделаешься, – недовольная складка меж его бровей говорила о том, что он вовсе не шутит. – У нас свидание, Аврора, если ты помнишь…
– Спасибо, мистер Очевидность, я в курсе, – с цоканьем вспомнила она назначение сегодняшней прогулки, от которой бы с удовольствием отказалась, чтобы проваляться в свой единственный выходной, выдавшийся благодаря доброте мадам Паддифут и санитарному дню в «Дервиш и Бенгз». – Только не напоминай об этом так часто, прошу тебя, мне кажется, тебе и самому не слишком приятно.
Абрахас покачал головой из стороны в сторону, глядя на неё, как на маленького капризного ребёнка.
– С каких это пор тебе стало неприятно моё общество? – спросил он с долей ехидцы, сквозь которую просачивалась слегка заметная нотка обиды.
– Не переворачивай мои слова. Мне не нравится сама ситуация, – она недоброжелательно покосилась на проходящую мимо девушку, которая, хихикая и прикрывая рот ладошкой в ажурной перчатке, поглядывала на наряд Абрахаса. – Может, тебе стоит прекратить вести себя так, будто ничего не происходит? Не надо бросать пыль в глаза отцу и давать ему лишний повод думать, что его план осуществляется.
Небо озарила новая яркая вспышка молнии, сопровождаемая раскатом грома; на лобовом стекле машины, высаживающей возле входа новых посетителей, заработали дворники, размазывая по стеклу стекающие струйки усиливающегося дождя. Абрахас огляделся по сторонам, но кругом было слишком много магглов, чтобы так безответственно использовать магию даже ради какого-то элементарного зонтика.
– Пойдём отсюда, нам стоит найти какое-нибудь более сухое место, – он поднял воротник пиджака и надвинул на лоб кепи, прячась от промозглых капель.
– Ты меня только что проигнорировал? – напирала Аврора, как будто не замечающая холод и дождь, несмотря на покрасневший носик и клубы пара при каждом выдохе. – Абрахас, пожалуйста, ответь мне честно: уж не решился ли ты ввязаться в эту авантюру? – она начинала раздражаться на пустом месте, ей претила сама мысль о том, что она может связать свою жизнь узами брака с самым близким другом и вовсе не по любви всей своей жизни. Но нарастающий гнев быстро отступил, когда она смачно чихнула. – Похоже, нам действительно стоит отправиться в более сухое место. В «Кабанью голову», например?
Абрахас протянул свободную руку Авроре (в другой находился бумажный пакет с медовухой), и, не дождавшись реакции, сам схватил её за локоть.
– Никакой «Кабаньей головы», и прекрати вести себя как истеричка, в конце концов, – попросил он мягко, но с напором. – Я прекрасно тебя понимаю, – начал он, когда Аврора, отлепившись от мостовой, последовала за ним в сторону зловонного тупика, – ты сама себе нервы треплешь. Можешь относиться чуточку спокойнее к «сложившейся ситуации»? – сделал он акцент на последней фразе; отпустив руку Авроры, он достал волшебную палочку, чтобы наложить на них водоотталкиващие чары, когда поблизости не было уже ни одного маггла. – Вообще-то, раздражаться должен я, но ты, похоже, умело делаешь это за двоих, Аврора, – в ответ она только фыркнула. – Не хочу, чтобы наши отношения портились, но пойми, я пытаюсь заботиться о тебе.
Внезапно она остановилась, с силой вырвала руку из его захвата, топнула ножкой по луже, подняв брызги, и сжала кулаки.
– Но ты ведешь себя так, будто ты хочешь этой свадьбы! – не выдержав, стала свирепствовать она и, выставив кисть руки вперед, стала загибать пальцы: – Ты не пытаешься перечить отцу – это раз, вы с моим дедушкой стреляете друг в друга взглядами, точно вы в сговоре – это два. По тебе не скажешь, что ты особенно расстроен – это три, ты даже меня за талию сегодня обнимал – это четыре, а пять… – она на миг задумалась, взглянув на водосточную трубу, извергающую чуть ли не водопад. – Короче, – она встряхнула рукой, разгибая пальцы, – чего ты добиваешься? – пронзительный взгляд дополнялся поджатыми губами.
Поначалу Абрахас делал вид, что ему откровенно скучно, но выслушав всю недовольную тираду, он приблизился к Авроре и осторожно обхватил её плечи ладонями, призывая к спокойствию. Её причёска слегка растрепалась – из пучка на затылке выбрались несколько пружинистых прядей, качающихся на ветру и наползающих на её лицо. Она настороженно наблюдала за его пальцами, заправляющими их за уши.
– Послушай, Аврора, – примирительно и серьёзно начал он, – позволь мне кое-что тебе объяснить. Я уже совсем забыл о спокойной жизни, последние два года отец то и дело устраивал мне смотр невест. Все они были никем для меня, и я реагировал точно так же, как и ты сейчас, принимая всё в штыки. Каждая из сестер Блэк была мне противна, за исключением, пожалуй, Цедреллы, присутствие которой я иногда и не замечал. Но разве возможно обрести хоть какое-то счастье с человеком, который не замечает твоего присутствия? Мы были бы несчастны… – похоже, эти слова давались ему с трудом. – Поверь, я много размышлял обо всём, можешь счесть меня эгоистом, но ты единственная на всей земле, о ком я могу и хочу заботиться. И если бы я к тебе плохо относился или ты была мне безразлична, то я бы никогда не последовал прихотям своего отца…
Аврора смотрела на него, разинув рот, пытаясь осознать услышанное, что не укладывалось у неё в голове.
– То есть тебе удобно то, что я тебе попросту не противна? – несмотря на возмущение, голос её звучал ровно, лишь слегка надламывался. – Как мило с твоей стороны, Абрахас, ты просто-таки мастер объясняться в чувствах, – насмешливость не шла ей…
Водоотталкивающие чары были недолговечны, и Абрахас наблюдал за тем, как её волосы постепенно начинают промокать, прилизывая выбившиеся пряди и делая их на тон темнее белой платины общей массы. Он не был зол на Аврору, однако нечто негативное все же прокрадывалось к нему в душу, хоть и несложно было предугадать подобную реакцию. Теперь она подумает, что за неимением лучшей партии, он решил использовать её. С одной стороны это можно было назвать и так, но Абрахас и без участия отца пришел к выводу, что ничего лучшего в его жизни не будет, столь сильны оставались его чувства к Эвелин… Боль могла не давать о себе знать месяцами, но порой, не предупреждая, накатывала с новой силой, окуная его в смятение и расстройство. Он всё думал, когда же она превратится в светлое воспоминание, дарящее улыбку, но этого не происходило, а только сильнее становилась жалость к себе. Аврора действительно осталась для него единственной и незаменимой подругой, способной понять его уставшее тосковать сердце, только с ней он мог улыбаться, как и прежде, только она умела притуплять его горечь и добрым словом или шуткой возвращать его в те светлые деньки Хогвартса, когда ничто не предвещало беды…
Возможно, если они найдут в себе силы быть вместе, пусть любовь и не появится, но зато останется нерушимое крепкое чувство, способное восполнить этот пробел. Если в сердце Авроры всё ещё теплилась надежда на возвращение Тома, хоть он и ясно дал понять, что поставил точку в их отношениях, то Абрахас просто больше не мог тонуть в собственном горе…
– …Ты, оказывается, действительно эгоист, – как он и думал, Аврора пришла именно к такому выводу. – Черт возьми, пожалуйста, скажи мне, что всё это сон… – её лицо приняло умоляющий вид. – Пожалуйста, не поступай со мной так… – она косилась на пальцы Абрахаса, которые окрепли на её плечах и стали притягивать её ближе, пока их тела не соприкоснулись. Но она упорно продолжала сверлить его свирепым взглядом орлицы, у которой из гнезда украли детеныша.
– У тебя вообще есть выбор? – горько усмехнулся он, ощущая прохладу капель на щеках. Её нижняя губа затряслась, изо рта вырвался неопределенный звук, так и не превратившийся в слово. – Давай просто попробуем? – негромко прошептал он, осторожно прислонившись к её прохладному лбу своим. Аврора дрожала как осиновый лист, в ней явно боролись какие-то чувства, напирающие друг на друга со скрежетом. – Вдруг получится?
– Если ты сейчас меня поцелуешь, я закричу! – наконец сформулировала она мысль, однако застыла подобно камню, не в силах двинуться с места. – Ты хочешь потерять нашу дружбу?
Нос у неё был такой же холодный, как и лоб, пора было убираться из-под забирающегося за воротник дождя и ветра, но тогда Абрахас потеряет эту возможность, предоставленную так неожиданно всевышними силами. Аврора тихо пискнула, когда их губы соприкоснулись, но она не почувствовала волну отвращения, как ожидала. Он мягко касался её, словно боялся спугнуть, однако подобное было выше её сил, и тогда она запротестовала, пытаясь отстраниться от него. Абрахас обхватил её затылок, не позволив этому случиться.
– Ты… псих… Абр…ахас.. Мал… фой, – сдавленно, сквозь их сомкнутые губы, обрывками произнесла она, начиная барабанить кулачками по его плечам, но не слишком сильно – в ней противостояли разные чувства. Поцелуй с другом… Мерлин, это же был Абрахас! Как подобное вообще могло произойти? Это было настолько неправильно, непривычно и необычно, будто вместо луны на небо выкатился пирог из патоки. – Идиот! При…дурок! Что… Ты тво…ришь? – Аврора заныла, продолжая колошматить его по плечам, вот только веки его были закрыты, а слух точно прервался. Он старательно игнорировал её протесты, крепко держа её затылок и обнимая за талию, да так, что ноги её уже не чувствовали мокрого тротуара тупика, в котором из-за дождя исчезли все смрады. Ужасно романтично было с его стороны целоваться возле помойки.
Аврора начала задыхаться не то от крепких объятий, не то от поцелуя, не то от внезапно поползших по спине мурашек. Непроизвольно её правая нога дернулась; в следующее мгновение Абрахас отскочил на пару футов и, согнувшись, держался за причинное место с таким искаженным болью лицом, что Аврора от страха икнула.
– Аврора! – прохрипел он, скрипя зубами и явно не от холода. – Ты с ума сошла?
– Ой, – она подпрыгнула на месте, подбежала, утонув в луже, и, ощущая вину, стала поглаживать его по спине. – Я не специально, извини!
– Ой, да ну конечно! – прошипел он, скрючившись ещё сильнее. – Ты хоть знаешь как это больно?
– Абрахас, я же извинилась, и потом, я же говорю, что не специально! Нога сама дернулась! – искренне сказала она, разводя руками. – Хотя ты сам виноват, нечего было лезть целоваться! – вдруг вспомнила она, сведя брови, но уже через секунду снова порхала над ним, извиняясь и предлагая хоть чем-нибудь помочь, на что Абрахас огрызался и не очень понятно советовал Авроре отправиться в пешую экскурсию туда, где не светит солнце…
========== Если это не любовь, то что же тогда? ==========
На душе было совершенно гадкое унизительное ощущение, точно она стала причиной извержения вулкана и ничего не сделала, чтобы предотвратить эту катастрофу – нечто смрадное, как Аврора и предполагала, похожее на чувство предательства. С таким настроением она вышла из секретариата академии, где её восстановили на третьем курсе, что, впрочем, ожидаемой радости не принесло. Тяжелый вздох вырвался из груди. Единственное, что хоть как-то скрашивало её уныние – обретённая возможность наконец-то выбраться из Британии, где её персона вдруг стала интересна всем и каждому…
Получив порцию заинтригованных взглядов от соседок по общежитию, как негативных, так и поддерживающих, Аврора отправилась в свою комнату, взяв у комендантши ключ, на котором висел всё тот же потертый чеканный металлический брелок с выбитым на нём номером. Урсула наверняка сейчас у отца, по пятничной традиции ужинает в его обществе, а это значит, что вернется нескоро, а может, и вовсе завтра, что отлично подходило Авроре, нуждающейся в некотором времени для того, чтобы собрать мысли в кучу. В неподъемной корзинке закопошился Пыщ, но снова затих – видно отлежал правый бок и перевернулся на левый. Опустив взгляд в пол, дабы не нарываться на зевак, Аврора быстро добралась до нужной двери. Через несколько секунд она уже была в своей комнате; как и ожидалось, Урсулы здесь не обнаружилось. Аккуратно опустив левитируемый сундук возле окна и вытащив сонного кота из переносной корзинки, она первым делом отправилась в душ, чтобы потом замертво упасть на уже приготовленную к её приезду кровать, застеленную простынями с эмблемой академии, однако планам не суждено было сбыться…
– Аврора, разрази тебя Мерлин! Почему ты не написала, что приедешь? – раскрасневшаяся Уши, совершившая быстрый кросс по лестницам общежития, возникла в проёме двери ванной комнаты.
– Вообще-то принято стучаться, – спокойно напомнила та, кутаясь в махровое полотенце поплотнее. Вид у неё был крайне несчастный, несмотря на румянец после банных процедур. – Я написала в секретариат.
Уши, не видевшая подругу долгих несколько месяцев, прислонилась спиной к скрипнувшей двери, стукнувшейся ручкой о кафель стены. Скрестив руки на груди, она провела анализ состояния Авроры. Выглядела та совсем подавленно, волосы будто потускнели, плечи осунулись, а лицо… Впалые щёки и острый подбородок отнюдь не придавали ей утонченности, а скорее превращали в недокормленную, тощую бедняжку, на которую было страшно смотреть.
– Да… – выдохнула Уши удрученно. – Я думала, что в газете просто неудачный кадр был… Извини, что не смогла приехать на помолвку.
– Ты как никто другой способна поддержать в трудную минуту, – зловеще ухмыльнулась Аврора, подойдя к зеркалу и открыв бутыль с кремом для лица. – Ничего, на помолвке всё равно практически никого не было, за исключением нескольких Блэков, пары французских родственников Абрахаса и моих дедушек. Всё прошло тихо, можно сказать, по-семейному, – эта ужасающая ухмылка вновь появилась на её худом лице. – Лорд Малфой потребовал, чтобы перед помолвкой я жила в Малфой-мэноре, он запечатал все камины и наказал эльфам, чтобы они за мной следили, весело, правда? Я была настоящей пленницей, только в этой тюрьме не так уж плохо кормили.
Уши сползла по двери на пол и подобрала ноги под себя, её взгляд выражал полнейшее замешательство вперемешку с сочувствием, уголки губ подрагивали. Она тихо наблюдала за тем, как подруга наносит крем на кожу и размазывает его, делая вид, что кроме неё в помещении никого нет.
– Ты не объяснила мне в письме, как такое могло произойти, – Урсула искренне полагала, что Абрахас всегда был для Авроры отличной парой, обрадовалась за них, когда увидела вырезку из «Ежедневного Пророка», присланную вместе с письмом в Кёльн, только радость быстро улетучилась, стоило прочитать первое предложение от озлобившейся, отчаявшейся подруги. – Это довольно странно, знаешь ли. Так и не поняла, почему лорд Малфой кардинально изменил своё мнение насчет тебя…
– Я не могла написать обо всём в письме, он настоятельно советовал мне не писать того, что я тебе сейчас скажу, опасаясь огласки. Ты же знаешь, что совиная почта не слишком надёжна. Уши, пожалуйста, только никому не рассказывай… – та молчаливо кивнула, совершив движение пальцами возле губ, будто застегивая их на молнию, поудобнее расположилась на коврике возле двери и принялась слушать, схватив зевающего Пыща, вошедшего в ванну, и усадив его у себя на коленях. – Я бы не сказала, что у меня был особый выбор, несмотря на все заверения дедушек о том, что я сама вольна распоряжаться своей судьбой, – продолжила Аврора, избегая глядеть на Уши; намазавшись кремом, она присела на бортик ванны и стала покачивать ногой. – Абрахас очень хороший парень, более того, он мой лучший друг, но я до конца не могу понять его. Его отец промыл ему мозги, и он вбил себе в голову, что просто обязан на мне жениться, – Аврора неопределенно пожала плечами и поправила чуть сползшее полотенце. – Лорд Малфой нашел кое-что интересное в моей биографии, оказывается, я какая-то там родственница Мерлина.
– Брешешь! – воскликнула Урсула, спихнув кота с колен, но сразу же замолкла под тяжелым взглядом Авроры. – Прости, продолжай…
– Мои долги перед Лораном были оплачены, единственная радость была увидеть, в какое бешенство пришёл этот негодяй, когда увидел принесенный мной лично чек с подписью лорда Малфоя. Как я поняла, у них какие-то междоусобные разногласия, кто знает… После этого у меня действительно не было выбора, кроме как согласиться на помолвку с Абрахасом, – голос Авроры становился сдавленным, внезапно она резко посмотрела в глаза подруги и прошептала: – Я продалась, Уши, со всеми потрохами, теперь я не владею собственной жизнью… Я облегчила своё существование, но теперь я сижу на шее у Абрахаса, хоть он этого пока не признает… – слёзы водопадом хлынули из её глаз, прочерчивая мокрые дорожки по щекам и собираясь на подбородке. – Я такая глупая, неужели деньги действительно решают всё? Я забыла о своих моральных принципах…
Пыщ терся о её ногу и, мурча, жалобно поскуливал, пытаясь успокоить. Уши в первый миг не решалась подойти, но ноги сами подняли её и понесли к Авроре, которая тотчас оказалась в её объятиях.
– Я такая плохая, я предала свою любовь, я предала дружбу с Абрахасом, Мерлин, что же я наделала, когда взяла этот злосчастный чек?! Я подписала себе приговор, – ныла она, содрогаясь. – Никто не понимает или просто не хочет видеть того, что я натворила. Почему они просто не могут сказать мне, осудить, в конце концов? Все только улыбаются и говорят, что я сделала всё правильно, даже Абрахас! Но почему я чувствую, что совершила зло?! Я схожу с ума…
Она выдохлась и сникла в объятиях Уши, поглаживающей её по голове и тихо пытающейся переварить всю полученную информацию. Невероятно, как можно так убиваться из-за того, что нашла в себе силы поступить правильно и не губить свою жизнь. Конечно, многие студенты, бывшие на практике в Китае, со скептицизмом отнесутся к переменам в личной жизни Авроры, которая только и делала, что грезила о Томе, а потеряв его, впала в любовное уныние. Возможно, не все будут способны искренне порадоваться её помолвке с богатым и красивым юным лордом Малфоем – идеальной партией для любой девушки. Пойдут всяческие кривотолки, и академия ещё не скоро перестанет перемалывать будущим супругам косточки, тем более такие личности, как Хелена Шульц или несчастный влюбленный в Аврору Отто Хольстейн не оставят это без внимания…
Родством с самим Мерлином можно было только гордиться, Аврора, естественно, не стала бы сочинять, тем более, в это смог поверить такой человек, как Луи Малфой, о котором она частенько рассказывала в прошлом году. Если уже сейчас она называет прекрасный Малфой-мэнор тюрьмой, то что будет в будущем? Вряд ли ей снится роскошь украшений и платьев, бесчисленная прислуга и дороговизна новых персидских ковров. Птица в золотой клетке – вот в кого она боится превратиться, но, с другой стороны, Аврора со своими моральными устоями видит только одну сторону медали. Несмотря на нелюбовь, находиться под вечной защитой такого мужа, как Абрахас, должно быть вполне комфортно. Насколько Урсула успела его узнать, можно было предположить, что он окружит её такой заботой, что никому и не снилось – это самый главный аргумент. В конце концов, те же роскошные платья, ковры и прислугу нельзя отнести к минусам, Аврора никогда не будет ни в чем нуждаться и сможет построить свою жизнь, не завися от денег. Ей так нравится археология и древние руны, с такими активами она сможет открывать музеи или курировать раскопки, спонсировать исследования… Да, пожалуй, Урсула и сама была из того разряда девушек, которые не без интереса относились к состоятельным молодым людям.
