Текст книги "Между небом и землей (СИ)"

Автор книги: Anya Shinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 44 страниц)

У нее всё же был Сириус…

«Какого черта, я же уже послал его к чертям собачим, пусть мысленно, но дал себе еще одно обещание: во что бы то ни стало, быть с ней… ».

Он должен – вот это его и пугало, он должен был сейчас быть с ней, стать надежным плечом, опорой и жилеткой… И всё же, желание утирать её слёзы не давало ему покоя. Он действительно переживал тревоги и несчастье Анны, как свои.

«Северус, встань, ты должен…»

Но сознание протестовало, упиралось всей своей мощью, приклеивая его к стулу. Но на самом деле, ему нужно было немного уверенности, толчок к действиям.

– Думаю, нужно её проведать, – произнес Игорь, нарушая тишину.

Он встал, скрипнул стулом и отправился к коридору, ведущему в комнату девушки. Но внезапно рука Северуса легла на его плечо.

– Думаю, я справлюсь, – произнес он настойчиво и как всегда холодно.

Игорь посмотрел на него и вздохнул.

– Северус, что вас связывает?

Это не было укором, Игорю просто было интересно, как могла связать их жизнь? Он считал Северуса всего лишь её преподавателем, не больше чем человеком, занимающим одну сторону с ней. А может, это ревность? Нет, конечно, не та, что испытывает влюбленный человек, Игорь был её близким другом, проведшем с ней всю её жизнь, он не раз утирал слезы Анны, он знал как успокоить, как вести себя в такой ситуации, несмотря на то, что подорвал доверие. А кто такой Снейп, чтобы сейчас выполнять чужие обязанности? Для Игоря Анна была дочерью, которой у него никогда не было. Северус не ответил на вопрос, он просто получил тот нужный толчок, и именно Игорь нажал на нужные клавиши его души, чтобы привести к действию. Северус просто обошел его и отправился к её двери, ещё не зная, что скажет, как сможет помочь…

*

Ненавижу этот мир, приносящий одну лишь боль, ненавижу этих людей, превративших мою жизнь в ад. Сердце колола ярость, досада, обида. Однако истерика прошла быстро; кое-как сконцентрировавшись, я заставила себя выключить слёзы и теперь просто лежала в темноте, глядя на свет уличного фонаря, двигающего узоры теней деревьев на полу. Худые ветки колыхались, и не раз мне показалось, что в место них на полу вырисовываются костлявые руки Смерти, подбирающиеся ко мне. Страх? Нет, я не боялась смерти, могла посмотреть ей прямо в глаза, более того, я уже примерно знала, что ждет по ту сторону. Мне не казалось, что с потерей меня мир опустеет, потеряет что-то важное. Единственное, что я знала, это то, что за чертой меня никто не ждет, потому что все близкие мне люди живы. Бессмысленно умирать сейчас, но если я умру, то перед смертью хочу испытать хотя бы маленький кусочек счастья. Но почему именно сейчас во мне поднималась ненависть к человеку, которого люблю? Он любит другую женщину, и пусть он плакал, прижимая меня к своей груди, я не имею права на место в его сердце – вот именно за это и ненавижу.

Дверь негромко приоткрылась, по ковролину послышались мягкие шелестящие шаги. Игорь? Только он мог прийти ко мне, утешить, но доверие к нему так просто не восстановить. Видеть его сейчас для меня было еще одним уколом в самое сердце. И пусть он изменился, пусть спас нас из поместья, но он не сможет смыть грехи прошлого. И снова в моей голове возникли сходства с Северусом. Я ненавидела его не за то, что он так праведно пытается искупить ошибку своего прошлого, а за то, что искупить её невозможно. Кровать скрипнула и немного прогнулась, когда на её край кто-то сел. Эмоции человека лились через край: вина, сочувствие, сгусток боли. Это, несомненно, был Игорь, ведь больше никто не мог проведать меня. Драко наплевать, он переживает только за себя, у Снейпа та же ситуация. Я ждала, когда Игорь что-то скажет, постарается поддержать бесполезными словами… которыми может вызвать лишь новые слёзы. Внезапно я ощутила его руку на своей голове. Раздражение? Да, именно оно внезапно заменило грусть. Какого черта он трогает меня, не имея больше на это никакого права?

– Не прикасайся ко мне! – злобно проговорила я, и он просто убрал руку.

– Как пожелаешь, – раздался холодный голос.

Я резко обернулась в тот момент, когда мужчина вставал с кровати, чтобы удалиться. Нет, не уходи, – едва ли не вслух прошептало моё сознание, а рука потянулась к его спине и, схватив за край рубашки, усадила на место. Нет, я не могла поверить своим глазам, он пришел ко мне, Северус был здесь. Зачем? Каковы его реальные мотивы? Мой непонимающий взгляд сверлил его спину, но Северус не собирался поворачиваться и вдобавок мгновенно скрыл свои мысли и эмоции. А моя рука все еще крепко сжимала ткань.

– Почему ты пришел? – негромко прошептала я, но ответа не последовало. – Мне не нужны соболезнования, не переношу жалости.

Зачем я это сказала, лишь одному Мерлину известно, это явно была грубая ошибка, ведь Снейп сейчас уйдет, его сложный, противоречивый характер и гордость не позволят остаться, пропустить эти слова мимо ушей. Какого черта я творю, мне так нужно его присутствие, но мой длинный язык и раздраженное сознание решили иначе. Рука всё еще сжимала край его рубашки, натягивая ее. Если бы он попытался встать, то это вряд ли бы увенчалось успехом. Если бы Северус знал, как сильно я сейчас сожалею о своих импульсивных словах…

*

– Мне не нужны соболезнования, не переношу жалости…

Эти слова не были новостью для него, Северус знал, что характер Анны не примет успокаивающих жестов и слов, пусть это и было жизненной необходимостью. Её слова не принесли ему раздражения, не унизили достоинства. Он бы ушел, но она всё еще не отпускала его рубашку, и он не хотел, чтобы она ее отпускала. Северус не мог уйти, оставить Анну еще в большей печали, не понимал, как может помочь её боли и не знал, чем всё это кончится. Это странное чувство, желание уберечь, отгородить от беды, желание утирать её слезы… Как могло произойти подобное? Он чувствовал себя на грани срыва, эти чувства ворвались в него, словно психическое расстройство, разрушая нервную систему. Эта девушка завладела им, околдовала, и он не мог бороться, противостоять желанию всегда находиться рядом. И вот сейчас…

Что делать? Обернуться? Поговорить… Он знал, что слова: «Не прикасайся ко мне» – были адресованы вовсе не ему, но почему-то Северус попытался уйти. Глупость за глупостью… Внезапно он ощутил её тепло, руки девушки сомкнулись на его груди, голова легла на плечо. От неожиданности он дернулся. Жар её тела согревал его озлобленную душу, не причинял боли, успокаивал. Но сердце решило иначе, пульс, вопреки всему, участился, и Анна чувствовала это сквозь рубашку. Неудобство, растерянность? Нет, не для холодного разума Северуса Снейпа. Там, в подземельях он слышал, как Анна вызывала силу воды и, в порыве охватывающей ее стихии, сказала, что любит его… Именно эта сила взорвала защиту их клеток, Северус думал, что он встретит смерть в объятиях холода, но волна мерзлоты просто обогнула его и не тронула совсем… Возможно ли это? Возможно ли, что та любовь, которую Анна испытывала, то чувство, вызывающее смертельный холод, оно каким-то образом спасло его… И почему сила любви такая холодная?

– Я не могу …

– Замолчи, – перебила Анна. – Позволь мне хоть минуту посидеть вот так.

И она еще крепче сжала его в объятиях. И Северус промолчал, отдаваясь этому времени в ее руках, заталкивая все протесты глубоко в сознание, забивая их гвоздями, желая просидеть вот так вечность. К чему возражать? Нет, он не мог… Но долго его совесть не могла выдержать.

– Лили…

– Я знаю, ничего не говори, прошу тебя, я всё знаю, Северус, – её голос дрожал. – И я не собираюсь вырывать её из твоего сердца, просто позволь быть тебе хотя бы другом.

– Ты слишком сильно на неё похожа… – негромко проговорил он.

Руки Анны дрогнули на его груди и, ослабляя хватку, опустились к животу. Она не понимала, какие могут быть сходства.

– Раньше я видел в тебе лишь её, – собравшись с мыслями продолжил он.

*

Мои руки невольно соскользнули, ослабли в порыве шока, наступившего от его слов. Неужели Северус настолько жесток, что сейчас говорит это всё? Нет, он хочет сказать правду открыться, и пускай мне будет больно, зато ему станет легче на душе.

Он повернулся, боль проступила сквозь вечно ледяную маску. Угнетение, тоска… Я теперь чувствовала, что он действительно видит во мне лишь её… Наши глаза встретились, и это заставило его сделать большую паузу. Визуальный контакт принес неуверенность.

– Я должен извиниться за тот вечер, вернее я должен был извиниться уже давно…

Сказать, что моя душа открыла новую рану, уничтожила часть рассудка, превращая каждую мысль в полоумие – ничего не сказать. И пускай я знала это всё заранее, но услышать это лично оказалось труднее, чем я себе представляла. Реакция? Никакой, моё тело отказывалось подчиняться, я сидела, поджав под себя ноги, и смотрела в его глаза, хотя, возможно, должна была скрыть взгляд, но этого не произошло. Я старалась игнорировать его слова, допуская их только к разуму, но невольно потоки информации просачивались в самую душу.

– Я знаю… – прошептала я, всё еще держа прямой взгляд.

Его веки немного дрогнули, нет, он, конечно, знал о моей как всегда излишней проинформированности, но чтобы мои познания были настолько глубоки…

– Как давно?

– С тех пор, как оказалась в доме твоих родителей, и хоть я не знала кто на фотографии…

В его глазах я увидела замешательство, он всё равно не понимал, как я могла связать концы с концами, выстроить в логическую цепочку. Снейп ждал ответа.

– Когда я лечу человека, уже безнадежного, и душа ускользает… Я попадаю в тоннель, связывающий мир живых и мир мертвых, – наконец переведя взгляд на свои руки, сказала я. – Я пыталась выхватить твою душу из лап смерти, но она не хотела возвращаться, я всегда чувствовала, что ты хочешь умереть….

И снова непонимающий взгляд, конечно, для него было новой информацией то, что я умею выходить за пределы известного человечеству, но причем же здесь Лили?

– Когда потеряла надежду вернуть душу в твоё тело, слова… – я запнулась, но с уверенностью продолжила: – Ты нужен мне, вырвались из сознания, я развернулась и поплелась в сторону мира живых. Прости, я не хотела лезть тебе в душу… – я даже не поняла, что эти слова могли прозвучать буквально.

*

Глаза его выражали полнейший ужас, нет, этого не может быть… Так это был не сон, ангелом, вернувшим его на землю, была Анна. Следующим её словам он уже не удивился, он ясно помнил, как назвал ангела именем Лили… Это имя подсказало подсознание, в тот момент, когда он не мог контролировать свои чувства… Анна не смотрела ему в глаза, она пронесла эту боль с собой, знала, почему он ненавидит Гарри Поттера. Он ненавидит его за то, что, глядя в зеленые глаза мальчика, он видит Лили, и чувство вины вспыхивает с новой силой. Как подло он обошелся с самой Анной, он заставил ее пойти против собственной воли, против любви к Сириусу, склонил к неправомерному прелюбодеянию. В очередной раз Северус убедился, какой же все-таки он монстр. Простое «извини» – это лишь слово, несопоставимое с его деяниями. Но почему она любит его? Как можно любить своего мучителя, принявшего участие в избиении юной души? Не достоин…

Её хрупкое тело сжалось в болезненный комок, и новая слеза несправедливости капнула на покрывало. Северус не имел права прикасаться к ней, но почему-то порывисто прижал её к себе, дрожащую как осиновый лист. Всё что движет его глупым сознанием – это всплески эмоций, приносящих Анне новую боль.

– Я больше не вижу в тебе её… – едва различимо произнес Северус, прижимая девушку всё крепче.

Её сердце билось неровно, она захлебывалась воздухом. Бесшумная истерика охватила её измученную душу.

*

Эти слова должны были успокоить, но вызвали новый приступ боли, не достаточно ли на сегодня? Не достаточно ли на всю оставшуюся жизнь? Не хочу быть бессмертной, если выживу… Эта жизнь не для меня… Он больше не видит во мне Лили… Что? Только сейчас в голову врезались эти слова, он отступил от нее. Его теплые объятия, они так болезненно приятны, так просты. Северус скинул свою безжизненную маску, перестал быть злобным преподавателем, он ломал свои собственные барьеры, стирал границы вседозволенного.

Его рука вновь гладила мои волосы, так аккуратно, бережно… На что это было похоже? Не знаю, это было похоже на частичку того самого счастья, о котором я так долго мечтала, и теперь не могу принять. Ощущение, что это всего лишь обман, быть может, какая-то сверхреальная иллюзия, поглотило моё сознание.

*

Зачем он это сделал? Он буквально признался ей в чувствах, которые так долго отталкивал, прикрываясь ненавистью, уничтожая подобное на корню. Северус не мог поверить, что обнимает Анну – девушку, которая стала вдруг смыслом его жизни. Как долго он мог еще сопротивляться, принося и ей и себе боль? Конец всему… Переступить через себя, через предрассудки и вину прошлого оказалось не так сложно. Словно вдохнул полной грудью впервые за семнадцать лет, да что там, за всю свою никчемную жизнь! Боль постепенно отступала, Анна стала для него обезболивающим. Она дала ему новую жизнь, и пускай он не знал, за что судьба преподнесла ему этот совершенный подарок, он больше был не в силах сопротивляться её любви, и своей…

– Прости… – прошептали его губы.

И пускай он не знал, почему говорит это, быть может, это слово было адресовано вовсе не Анне, а Лили. Оно стало паролем в новую жизнь, оружием разрушения его прошлого… Северус отпустил её… Он не имел права отказываться от чувства вины за смерть Лили, он просто освободил своё сердце для девушки, в которой сейчас нуждался, от которой зависел… Её тело всё еще сотрясала неконтролируемая дрожь. Не зная, что делает, он поднял лицо Анны и поцеловал в лоб, она взглянула на него с недоверием, но с нежностью. Она приходила в себя после трудного утра, ее дыхание выравнивалось, как и пульс.

– Я больше не отпущу тебя…

На этот раз слова были обращены непосредственно к Анне, к её грустным зеленым глазам, всё ещё не верящим в происходящее. Затем он просто поцеловал её…

*

Я думала, что всё моё сознание будет ликовать в ожидании этого момента, но я просто ответила на этот неожиданный поцелуй, как на обыденность. Его волосы спадали на моё лицо, а руки переместились и крепко сжали плечи, но это было не грубо. Нежно и страстно он прижимал меня к себе. Я аккуратно убрала его волосы за уши, осторожно обняла за шею. Неужели любимый человек в моих объятиях? Наплывало осознание этого, и грусть и тревоги уступали место неге, спокойствию. Что это значит? Затишье перед бурей? Последний глоток жизни перед смертью? Тихое предзнаменование беды? Не может быть… Вера в лучшее должна стать моей спутницей.

Моя рука скользнула под его рубашку, под которой сразу же дрогнули мускулы. Быть может, делать подобное сейчас немного несвоевременно, но это чертово желание сжигало во мне разум, оставляя место лишь инстинктам. Северус не сопротивлялся, он просто помог мне и быстро снял рубашку через голову. Всё, что на мне было – это свитер, майка и джинсы, очищенные заклинаниями – скорее всего, это сделал Игорь – так я думала до настоящего момента, теперь же я уверена, что это был Северус…

Всё происходило естественно, он помог мне снять одежду. Не было той неистовой страсти и грубости, которые уводили в странное животное наслаждение, застилали глаза пеленой и заставляли разум уходить в крутое пике. Это было по-другому. Этот новый Северус был нежен, его сердце тянулось ко мне, я чувствовала, как он открывает свое сознание, эмоции. Холод поднимался во мне, дрожала энергия воды, кажется, мои губы покрывались инеем, а дыхание становилось ледяным. Потеря контроля могла привести к необратимым последствиям. И как бы я не хотела, но пришлось отстраниться…

– Прости… – выдохнула я на него морозом.

Но от моего дыхания, его лицо не покрылось льдом, и, кажется, он даже не ощущал холода. Как он может не чувствовать?

– Тогда, в камере, волна холода обогнула меня, прошла мимо.

Удивление? Нет, это был шок, как такое может быть? Он не стал продолжать, просто снова примкнул к моим губам…

Я прижималась всем своим существом, жаждала забрать его душу вместе с телом. На этот раз всё было абсолютно по-другому. Это было обоюдно…

====== Возвращение ======

Сплетение тел в пространстве страданий,

И всплески эмоций даны двум сердцам.

Пути их сошлись в порыве признаний,

Их души забылись, поддались страстям.

Они позабыли о прошлых ошибках,

Во власть отдаваясь грехам и любви,

Очистились души и шрамы зажили,

В объятиях боли и чувства вины…

Тела их любили и были любимы.

Момент покаянья и истины слов,

Их души чисты, сердца их ранимы,

И ими владела святая любовь…

Руки сжимали спину, отдавая ему осколки страсти, склеивающиеся в живую, неприкосновенную любовь. Чувства ожили в благодарность всем словам, произнесенным сегодня. Вопреки всему мы принадлежали, принадлежим друг другу. Глупое одеяло соскочило с кровати, открывая комнате постыдные сцены. Боль отступила, все переживания сделали паузу до завтрашнего дня. Теперь я не боялась наступления завтра, обещающего новые проблемы, новую душевную боль.

Отныне и всегда мы могли пережить любые невзгоды, потому что были вместе, потому что любили… Его шероховатые руки, уставшие от множества испарений зелий, нежно ласкали мой живот, спускаясь ниже. Губы целовали неровно вздымающуюся грудь, принося вздохи новой неги, рваные чувства… Я обращала лицо к небу с искусственными планетами, с неправильно расположенной галактикой. Мои волосы распластались по подушке, неровно спадая с края кровати и колыхались на сквозняке. Я больше не боялась причинить холодную смертельную боль человеку, которого люблю. Его душа открывалась мне порывами страсти, а иней, окутавший комнату серебром, не смел мешать нам. Я была свободна, мы были свободны от злобы, страданий и мглы, до этого момента окутывающей сердца черной дымкой потерь и бед. Эта ночь принадлежала лишь нам двоим, и на полу перестали мерещиться костлявые руки Смерти, стекла облепил морозный узор из острых многоугольников, не позволяющий нарушать эту неспешную идиллию. Покалывания внизу живота откликались неистовыми судорогами. Иногда Северус резко останавливался, застывая в болезненной гримасе, нет, эта боль была другой, она была сладкой, всепоглощающей, в такие моменты я чувствовала, как тепло растекается внутри нас обоих. И только мои глаза открывались от приятной агонии, как его тело снова начинало раскачиваться, не давая возможности ровно вздохнуть. Я утопала в его объятиях, а он в моих.

На потолке образовалось облако, закрывая от нас фосфорицированные планеты и звезды, из него летели редкие снежинки, но, не долетая тел, они испарялись, лишь вокруг кровати образовался серебряный ковер, мерцавший в слабом свете восходящего солнца, проступавшего сквозь украшенное узором окно. Утро прокрадывалось в спальню, и я начала ярче различать его бледное лицо и кожу, его настойчивые руки. Мои губы скользили по его подбородку, едва поросшему щетиной, уже в который раз опускались к шее. Всё, что было нужно – это еще немного времени, чтобы насладиться друг другом вдоволь, ощутить на себе каждую клеточку желаемого тела, познать каждую молекулу души. Он поднял мои ноги себе на плечи и снова жадно, но с противоречивой легкостью, приник к губам, немного покусывая, оставляя неглубокие вмятинки на пересохшей нежной плоти.

Отчаянно хотелось пить, но мы не смели и подумать о том, чтобы оторваться друг от друга, боялись, что подобный момент уже не наступит… Что владеет нами? Конечно же, это любовь. Нет, она не похожа на инстинкты, некий физиологический процесс, любовь – это что-то большее, животворящее, излечивающее. Северус сжимал мои волосы у корней, заставляя вытягивать шею, которую вновь и вновь покрывал влажными поцелуями. Наверное, это кульминация всей моей жизни, таинство, которое я захочу повторить, словно принять еще одну дозу наркотика.

Солнце освещало остывшую, холодную комнату сквозь резные узоры стекла, но нам не было холодно в объятиях друг друга. Контроль силы отступил на второстепенное место. В эти часы я смогла на время стать самой собой, отдаться на волю безграничной любви, и просто проснуться в объятиях Северуса…

*

Анна лежала у него на груди, он слышал её неспешное дыхание, отдающее умиротворением, он проснулся от того, что левое плечо сильно затекло, но не смел пошевелиться, чтобы нарушить её, наконец, спокойный сон. Это утро принесло счастье, ощущение того, что эта ночь ему не привиделась, что она была настоящей, естественной. Северус смотрел сверху на серебряную голову, волосы распластались на его голой груди. Она грела его… он оглядел запорошенную комнату и улыбнулся как-то глупо, в очередной раз задаваясь вопросом, почему же сила любви такая холодная? Но теперь Северус знал, что она безопасна для истинной любви, которую испытывала юная девушка, которая только что вытянула руку в порыве сладкого утра и обняла его вокруг шеи. Смертельный холод не сможет причинить вред, потому что и Северус любит её. Он позволил этому чувству вылиться чистым светлым потоком, понимал, что теперь, увы, не сможет без её хрупкого тела, без её взбалмошного бесстрашного характера, без её свежих поцелуев и без её глубоких зеленых глаз, ни на что не похожих, принадлежащих только ему одному.

*

Я открыла глаза навстречу мягкому свету. Его грудь вздымалась под моей щекой. Внезапно я ощутила правильность всего произошедшего. Всё именно так и должно было быть с самого начала, никаких неудобств. Моя рука скользнула по его животу, а на лице замерла улыбка неподдельного удовлетворения. Эта ночь не была особенной, она была такой обычной, естественной, такой, какой я её представляла. Я проснулась на груди любимого мужчины, в его сильных, кротких объятиях. Мой взгляд отказывался подниматься и посмотреть ему в глаза, хотя теперь я точно знала, что не увижу в них отторжения, болезненной отчужденности. Мы правомерно владели друг другом без тайн. Лишь немного потянувшись, я заключила его в новые объятия. Просыпаться вместе так хорошо…

Северус не спал, я чувствовала его ровное дыхание и эмоции. Он был расслаблен, умиротворен, так же как и я. Я приподнялась на локте и с улыбкой посмотрела в его черные глаза, больше не выражающие всеобъемлющую тоску и боль. Так легко переживать беды вместе. Он со мной, а значит, ничто не имеет значения. Пускай еще долго я не смогу поверить в то, что я заняла в его сердце главную нишу, но ничего больше не оторвет меня от этого мужчины. Я не собиралась уничтожать в Северусе чувство вины за прошлые ошибки, это мне не под силу, я просто буду рядом и поддержу в трудную минуту, так же как он подержит меня…

– Доброе утро, – сладко потянувшись, прошептала я, даже не пытаясь стереть с лица блаженную улыбку.

– Доброе… – казалось, что остальные слова потонули где-то; Северус не привык говорить слово «добро» и желать доброго утра другому человеку, но мне и этого было достаточно.

Вставать не хотелось, мои силы восстановились, все были живы и здоровы, а значит, нужно было продолжать наш путь, а не сидеть взаперти. Первой, не самой желанной целью было найти Гарри. Найти друзей и объединиться в поиске последнего неизвестного крестража. Я сильно переживала за то, что нам не удалось уничтожить Нагайну в моём поместье в день побега, но тогда было ведь совсем не до этого.

Что значит объединиться с Гарри? Это самый тяжелый и угнетающий взгляд на Сириуса, объяснения, новая волна вины, но этого, увы, все равно было не избежать. Я должна быть смелой.

Северус прекрасно знал, что сулит нам эта встреча, но, потеряв связь с Хогвартсом, он был вынужден следовать всеобщим решениям, идти за Гарри Поттером, который всё так же напоминал ему о Лили.

Мы сидели на кухне за чашечкой чая, ожидая пробуждения Игоря и Драко.

– Северус, скажи мне, что ты всё-таки утаиваешь от меня? – спросила я, вспоминая наши разговоры в доме его родителей.

– Анна, прости, но я не могу сказать тебе этого, это было волей Дамблдора.

Против этих слов сложно что-то предпринять, ведь, как и задание Гарри, его поручение являлось тайным, но почти всё о нем я знала, брешь составлял лишь маленький кусочек…

Мы сидели друг напротив друга и молчали, перемалывая эту безумную ночь у себя в головах. Мы вели себя так, словно ничего не произошло, а возможно, так, словно эта страсть была обыденностью, супружеским долгом. Как бы мне не хотелось, но в порыве нежности я уже не могла напрыгнуть на него и сильно сжать в объятиях. Словно поднявшись с кровати, мы снова стали чужими. Естественно это было не так, и Северус не осудил бы меня за подобные действия, и скорее всего поддержал бы, но позволить подобного за порогом спальни, превратившейся в морозный луг, мы не могли, просто потому, что нужно было снова включить серьёзность.

Драко и Игорь появились на кухне почти одновременно, с промежутком в каких-то пять минут.

Игорь неодобрительно косился на Северуса, он знал, что тот сегодня остался у меня в комнате на ночь, но из его уст корректно не прозвучало ни единого намека на осведомленность, хотя его душа боролась с неприязненными эмоциями. Он не мог принять, что его маленькая подопечная связалась со взрослым мужчиной, с Пожирателем Смерти, коим он и сам являлся. Ирония состояла в том, что все четверо сидящих в этом маггловском укрытии являлись носителями Темной Метки – черепа со змеёй, выползающей изо рта, уродовавшей их руки и являющегося клеймом убийцы. Никто не был в этой маленькой кухне воистину настоящим носителем зла. Лишь отголоски прошлого двух взрослых мужчин являлись доказательством права носить Метку, а двое юных, едва вступивших во взрослую жизнь подростка не заслуживали этого признака Тьмы, принадлежности к Тёмному Лорду.

– Что будем делать? – спросил Драко. – Как мы свяжемся с этими…

– Не говори о них плохо, они мои друзья, – перебила я его стремительный язвительный комментарий.

Драко закатил глаза, выражая недовольство, но, не обращая на это внимания, я продолжила:

– Думаю, стоит послать патронуса в коттедж-ракушку.

– Что? – хором спросили Драко и Игорь.

– Ты уже попалась на одном патронусе! – продекларировал известную всем информацию Снейп.

– Исключено, да и потом, ты думаешь, что они всё еще там после ограбления Гринготтса?

– Пойти нам некуда, и иного плана у меня нет, – опротестовала я. – Возможно, нужно будет связаться с Орденом Феникса.

Все вопросительно посмотрели на меня.

– Ты думаешь, Орден захочет связываться с Пожирателями Смерти? Да они сразу же нас под стражу посадят! – возразил Игорь.

– Нам всё равно нужен будет Орден, – вступил Снейп. – Мы уже определились со стороной, а значит, должны действительно встать на нее.

– Но у меня за плечами несколько смертей! – повысил голос Игорь.

– А на мне висит смерть Альбуса Дамблдора и предательство! – не выдержал Северус.

Начиналась явная перепалка.

– Так! Стоп! – произнесла я, стукнув по столу. – Сделаем, как я скажу.

Трое посмотрели на меня, как на сумасшедшую, они готовы уже были возразить, но я опередила открывшийся рот Драко:

– Мы отправимся сию же минуту к Биллу и Флёр Уизли! – вдруг произнесла я. – Без предупреждения!

– Ты с ума сошла! – возмутился Игорь.

– Послание могут перехватить, а нашу аппарацию не отследят. Мы просто подождем у входа, пока Билл не вернется или не отправится на работу! – уверенно сказала я. – Есть предложения получше?

Молчание.

– А ты не думала, что за домом следят? – произнес Северус.

– Мы сделаем всё возможное, чтобы не попасться, я понимаю, что это звучит слишком неопределенно, но это всё что у нас есть. Еще мы можем заявиться к Артуру и Молли Уизли, но за их домом следят еще больше, и они точно не могут быть в курсе, где Гарри Поттер. Я могу отправиться одна на встречу с Биллом, – добавила я, ожидая всплеска протестов.

– Исключено! – громко сказал Игорь.

– Нет! – поддержал его Северус. – Одна ты никуда не пойдешь!

– Тогда мы пойдем все вместе, – поддержал меня Драко, вызвав невольную благодарность.

Я удовлетворенно кивнула и глотнула уже остывший чай. Они сделают всё что угодно, лишь бы не отпускать меня в одиночестве.

Просчитав числа, я выявила примерное время окончание смены Билла на сегодняшний день. Решено было сделать портал для побега к месту прибытия у ворот коттеджа. Оставались считанные дни до обретения мной бессмертия, медлить нельзя. Никто не был уверен в действиях, просто нам срочно нужна была помощь, сейчас на нас всех велась охота со всех сторон, и мы даже не являлись нейтральной, мы были на перепутье, в самом опасном меньшинстве. Перешли дорогу и Волдеморту, и Гарри Поттеру, не считая меня, конечно, но страх встретиться с друзьями всё же угнетал. Я еще не знала, что им скажу, как приведу в компанию троих Пожирателей Смерти, один из которых вдобавок ещё и убийца Дамблдора. Я мысленно ухмыльнулась, полностью уходя в раздумья. Моя нога нервно дергалась под столом, а в голову вновь полезли паршивые мысли об истории Антониуса Рахманинова. Мерлин, только не сейчас! К горлу вновь подступал комок. Как, интересно, Лорд узнал тайну моей семьи? Как давно он её знал? Это, в общем, не важно, но как давно он спланировал моё рождение? В школе? Быть может, начитался книги Ангелины Файнс? Как жизнь свела его с моим отцом?

– Эй, нам пора! – внезапно вернул меня к реальности голос Драко.

Мы привели дом магглов в первоначальное состояние, договорились аппарировать по очереди, сначала я и Северус, затем Драко и, наконец, Игорь. Поздний вечер залепил тьмой неосвещенный бор невдалеке от коттеджа Билла и Флёр, места, с которого началось моё бессмысленное путешествие в лапы Волдеморту. Я искренне молилась о том, чтобы Гарри был в коттедже, страх потерять связь с друзьями вытеснял из моей головы переживания о встречи с Сириусом. Бедный мой Сириус… Какая тяжелая новость ждет его, как он принесет предательство его любимой с его врагом еще со школьных времен? Неужели я такая дрянь? В это было так сложно и в то же время так легко поверить. Всё моё нутро горело от страха предстать перед Сириусом. А что скажут остальные? Да они разорвут меня на куски, повесят, а затем заколотят в деревянный гроб и похоронят живьем где-нибудь под тенистой сосной!

Я заметала следы за процессией, мы тихо шли по лесу, параллельно тропе, ведущей в коттедж-ракушку. Аппарировать ближе побоялись, вдруг там агенты Лорда? Я оставила всех в паре десятков футов во тьме массивных ветвей густой ели и отправилась к воротам, поглядывая на наручные часы. Билл должен был вернуться с минуты на минуту. Я вдыхала зимний воздух полной грудью, вслушивалась в каждый шорох, и старалась уловить чужие эмоции в доступном мне радиусе, но ничего, кроме тоски ожидания, доносившейся от моих спутников, я не ощутила. Хлопок, и около калитки возник Билл Уизли, который, оглядевшись во тьме, как обычно проверяя чужое присутствие, наткнулся взглядом на меня. Он едва заметно испугался.