Текст книги "Между небом и землей (СИ)"

Автор книги: Anya Shinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 44 страниц)

– Что с мамой? – спросил Билл, вошедший на кухню.

Он не стал ждать ответа, просто подошел к тому же окну и на секунду тоже оторопел. Миссис Уизли повернулась к сыну.

– Никогда не видела ничего подобного, – тихо сказала она. – Как красиво, неужели это ты сотворила? – добавила она, уже глядя на меня.

Я лишь пожала плечами и слегка улыбнулась. Молли вышла на улицу осмотреть сад поближе, вернувшийся с работы мистер Уизли сначала не мог поверить, что это великолепие украшает его родной дом. Близнецы Джордж и Фред, Джинни, Гарри и все остальные так же находили мое творение великолепным. Джинни сорвала несколько орхидей для своей комнаты. Гермиона изучала тропические цветы, источающие приятный аромат. Сириус так же не мог скрыть удивления, он сделал пару дежурных комплиментов, отдающих холодком, и вновь отправился по делам Ордена. Чертова сила, если бы не она, все было бы как у людей.

Восхищаясь садом, никто и не думал, что вся эта красота, весь этот зеленый ковер... всё это было создано отвратительным чувством ненависти к самой себе, беспомощной ненависти к любви, на которую я не имела права, ни по-человечески, ни по-эльфийски.

*

Гарри снова увидел то, что происходит с Волдемортом, тот мучил Олливандера – мастера волшебных палочек всея Британии – ярость охватывала его из-за непонимания того, что произошло, когда умер Грозный Глаз. Гермиона пыталась уговорить Гарри, снова постараться не давать мыслям Тёмного Лорда доступ к его голове, но окклюменцией Гарри так и не овладел, да и ему, похоже, доводилось узнавать много полезного из этой связи, если конечно обрывки того, что он видел, не являлись ложными.

Завтра день рождения Гарри, а я не купила подарок. Ломая голову, что могу ему подарить, я сидела в одиночестве на крыльце Норы.

– Почему одна?– раздался до боли знакомый голос из-за спины.

Сириус сел рядом со мной на ступеньку крыльца и протянул к моему лицу руку, я не поняла его движения и отпрянула назад с накатившей на меня волной страха и негодования.

– Я хочу посмотреть, – уверенно, но негромко сообщил он.

– Не надо, мне и так паршиво, – вздохнула я, взглянув из-под бровей.

Но он уже отодвинул прядь волос и вгляделся в острый кончик моего уха. Жуткое чувство дискомфорта охватило меня.

– Ты что, посадила ухо на скотч? – удивленно спросил он, едва сдерживая улыбку.

И действительно – все, что я могла сделать, это приклеить его к голове так, чтобы можно было закрыть это уродство волосами. Сириус подавил смешок.

– Зачем? – он погладил меня по голове. – Дурочка, только ты могла такое сделать.

Зачем он это делает, почему трогает меня? Каждое прикосновение, пускай и дурашливое, отдается дрожью в теле.

– Просто это уродство лишний раз доказывает мое нечеловеческое естество, – тихо сказала я, скидывая его руку со своей головы.

Он убрал ладонь и посмотрел в мои стыдливые глаза. Сейчас от него не веяло холодом. Кажется, ему стало теплее на душе – может, от закатного солнца, лучи которого мягко ложились на райский сад, воздвигнутый при помощи эльфийской магии, а быть может, от пения птиц, прилетевших полакомиться нектаром тропических цветов, но мысль о том, что это было из-за меня… Прочь… Это не так.

– Ты становишься другой, это не нужно скрывать, они не уродливы,– внезапно заявил Сириус.

Он говорил, словно мать, объясняющая взрослеющей дочери, что появляющиеся новые формы ее тела прекрасны. В пору было рассмеяться, но мне так хотелось плакать. Почему смотрит на меня? Снова ощущаю боль, нарастающую в нем. Сейчас он боролся, гнал, не соглашался с ней, но от этого становилось только хуже. Где же его уже привычная маска равнодушия?

– Пойду на кухню, помогу миссис Уизли, – быстро нашла повод для ухода я, поднимаясь на ноги.

Но он не позволил, схватил руку и резко притянул к себе, так, что я упала прямо на него. Он обнял меня крепко, удушающее, его сердцебиение участилось, чувства, охватившие его, были полоумными – любовь, боль, страдания, одиночество и частичка ненависти к этой судьбе. Список можно было продолжать, даже для меня – эмпата – эти ощущения могли стать смертельными, но он носил их в себе. Молчание, шелест ветра, игравшего кудрями деревьев, солнце почти зашло, слеза скатилась по щеке. Что он делает? Мы оба только успокоились, только начали привыкать к разлуке…

– Сириус… Это невозможно, – шепнула я ему на ухо. – Я теперь не человек…

– Это не важно, – так же тихо произнес он, гладя меня по голове.

Что повлияло на его поведение? Почему именно сейчас он вновь решил сделать шаг навстречу?

– От тебя так долго веяло равнодушием; я не верю, что ты всё еще что-то чувствуешь, – это было самое глупое и обидное, что я могла сказать.

– Ты еще настолько маленькая и несознательная, многого не понимаешь, – с улыбкой произнес он, убирая волосы за мои диковинные уши. – Опираясь на мои чувства, ты совсем забыла, что человеку подвластен самоконтроль, и как бы больно не было, я научился не показывать тебе всего, я смог… – он запнулся, подбирая слова.

Я действительно оказалась глупа настолько, чтобы не понять этого, контроль в чувствах сродни пресловутой окклюменции. Неужели он испытал что-то настолько разрушительное, что это смогло просто отключить все чувства, заставить нервы плясать под его дудку? Определенно это невозможно. Если судить о магглах – нереально, но неизвестен еще всевозможным магическим наукам потенциал волшебника. Сириус оказался силен, силен до такой степени, чтобы переступить через себя, он научился, заглушил в себе боль настолько, что ему удалось обмануть и себя и меня. Сумасшествие? Возможно, но сейчас меня обнимал тот, чьи чувства для меня стали секретом, тот, кого теперь я не могла распознать.

– Хватит, Анна, – произнес он, относя эти слова то ли к нашей разлуке, то ли к чему-то известному лишь ему самому. – Пора покончить с этим бессмысленным одиночеством.

Его пальцы утонули в моих волосах и сжали их у затылка, медленно мы стали приближаться друг к другу, стирая поставленные несправедливостью и интригами барьеры. Я все еще не могла простить себе измену с человеком, предавшим нас всех, исчерпавшим всеобщее доверие – несчастным, мечущимся от добра к злу Северусом Снейпом… Но неизбежное произошло, мы с Сириусом слились в поцелуе, который позже, возможно, принесет только боль и отчаяние, разочарование в своей силе воли. Но видит Мерлин, этот поцелуй был так сильно нужен нам обоим. Словно в первый раз... Слезы стекали маленькими ручейками по моим щекам. Та пропитанная любовью сцена невольно всплыла у меня в сознании: Хогвартс, кабинет с легким бардаком, его нежные руки, тот поцелуй со вкусом капучино… Наши души истосковались друг по другу, неразрывно связанные, на долю которых выпало столь много испытаний.

Сегодняшний закат не предвещал долгой и счастливой жизни, быть может, этот вечер станет для нас последним, но надежда на лучшее грела маленькой искоркой, отдаваясь в самых скрытых глубинах двух влюбленных сердец. Сириус расчесывал мои волосы пальцами, то и дело прикасаясь к ушам, что вгоняло меня в неуверенность. Сидеть сейчас в его объятиях, вкушать аромат дорогого мужчины, чувствовать его прикосновения– это представлялось невозможным, несбыточным. Желание убежать, оторваться от него, зарождалось в душе, но я останавливала эти мысли.

«Еще секунду, еще секундочку…», – твердил далеко не здравый голос рассудка, но отпрянуть сейчас было равносильно объявлению войны своему избитому до черных гематом сердцу.

– Пожалуйста… – произнесла я, всего на дюйм отстранившись от желанных губ.

Я так ждала его реакции и так боялась ее, но, словно пропустив мои слова мимо ушей, еще настойчивее он впивался в мои губы властным, но нежным поцелуем. В его душе разгоралось пламя, в моей – ледяной холод, присущий энергии любви. Хотя я уже с легкостью могла контролировать эту страшную смертельную силу, в голове всплыл все тот же вопрос, не имеющий ответа: «Почему сила любви так холодна?».

Входная дверь скрипнула, и из-за нее показалась Джинни. Я мгновенно отпрянула от Сириуса.

– Я-я всего лишь хотела сказать, что мама накрыла ужин, – невнятно произнесла она и скрылась в прихожей.

Я не смогла продолжить, просто смотрела в эти уставшие, обрамленные мимическими морщинами глаза, надеясь на силу разума. Он отпустил меня, зная, что я не сделаю больше шага навстречу, больше не прильну к желанным губам, не в силах совладать с собой. Просто поднявшись и поправив домашнюю одежду, я отправилась в дом, на ходу стараясь отогнать от себя наболевшие чувства. Тяжесть в груди, осознание этой грубой ошибки сдавливало, крутило, словно осиный рой металось в моей голове и сердце, и только лишь маленькая частичка моей души ликовала, она шептала о том, что Сириус все еще любит меня…

====== Сорванная свадьба ======

Эту ночь, как и ожидалось, я не спала, терзания души не позволяли сомкнуть глаз. На ужине ничего не съела, равно как и Сириус, наши взгляды больше не встречались, Джинни, взвинченная увиденным на крыльце, знала, что что-то пошло не так. Единственное, что сказал напоследок Сириус – это просьба показать друзьям мои уши. Гарри застыл с вилкой у рта, глядя на это псевдовеликолепие, Гермиона с изучающим взглядом спросила:

– Когда они появились? – она сделала небольшое ударение на слово: «они».

Когда я рассказала про прошлую субботу, к моему сожалению, все вспомнили про мой день рождения, а этого так не хотелось, ведь это был день, когда от моей человечности, быть может, не осталось и горстки пепла, крупицы, связывающей меня с друзьями и Сириусом. Решено было отпраздновать моё семнадцатилетие вместе с днем рождения Гарри. Друзья не понимали, что эта дата, возможно, стала самой черной в моем календаре.

Лежа в кровати под тихие посапывания Джинни и Гермионы, я думала о том, как же все-таки Темный Лорд собирался забрать мою силу? Неужели осталась еще вода из озера Шаруши? Где она хранилась? И как он собирался меня опоить? Несомненно, эльфийский кинжал Лорд хранил при себе, ожидая момента встречи со мной. Невозможно было сделать это насильно, моя сила окажет сопротивление полчищу Пожирателей, я уже обдумывала все возможности испустить на Волдеморта весь смертельный холод, от которого он замерзнет навечно, останется хрупкой глыбой льда, которую разобьет простейшее заклинание. Но, увы, сначала нужно будет найти все крестражи, иначе это будет бессмысленно. Пока Гарри, Рон и Гермиона, а возможно, и Сириус будут искать темные артефакты Волдеморта, мне настоятельно рекомендовали сидеть в укрытии, чего, естественно, мне вовсе не хотелось.

Явившийся Гарри в очередном видении Грегорович – мастер изготовивший мою палочку – ввел всех в размышления, ведь в плену Пожирателей уже был Олливандер. Неужели Лорд думает, что то, что не смог объяснить один мастер, сможет рассказать другой? Мои мысли скользнули на Северуса Снейпа… Что за таинственная персона? Неужели он сумел скрыть от меня свои темные размышления и чувства? Как могло произойти такое, что я не смогла вывести его на чистую воду? Накатила новая волна вины. Меня вдруг осенило – Сириус научился контролировать свои эмоции, почему бы и Снейпу – опытному леглименту – не уметь проворачивать подобные фокусы? Естественно, он смог. Осилил, зная какой опасности подвергаются его планы, когда я находилась рядом. Грубый, озлобленный…

Почему я постоянно вспоминала ту отвратительную сцену у него в подземелье, которая то и дело перекрывала доступ воздуха в легкие? Совесть… Рваные поцелуи, неистовые ласки, от которых становилось больно, руки, нервно сжимающие мои плечи, холодная влажная стена позади, черные волосы, в которых тонули мои пальцы, и что-то натянутое, поднимающееся снизу живота…

Прочь! Как же это возможно? Как я не старалась найти все большее отвращение в своем разуме, я не могла бороться с тем, что это было не мерзко, не отвратительно, это не было насилием… Оправдание эмпатией? Бессилием, полным единением с чужими эмоциями это тоже не было. Это были мои собственные тайные желания, которые теперь затягивали петлю на моем горле. Мысли о Северусе занимали слишком много места в больном сознании. Я затронула самые тонкие нити его души, этот человек… Он был как лед: холодный, неразговорчивый, скрытный, тот, к кому влекло…

Тот вечер… я винила себя не за то, что это случилось, а именно за то, что желала его вновь, и, отгоняя эти мысли от себя, на самом деле я только сильнее прижигала это клеймо к своей мечущейся душе. Убийца, предатель, Снейп лишил всех надежды в лице Дамблдора, но почему я не могу поверить в очевидное? Душа вступала в схватку с разумом, каждый раз находя новые оправдания этой глупой вере. Что ждет нас впереди? Поиски, скитания, смерть… Сколько еще друзей потеряем, прежде чем падет или возвысится Темный Лорд? Неизвестность – самое страшное, что происходило с нами.

Едва забрезжил рассвет, я проснулась от короткого беспокойного сна. Джинни и Гермиона не собирались вставать, за окном послышались голоса, я выглянула и увидела мистера Уизли, которого сопровождали двое в рабочей форме. Праздничный шатер вырос за несколько минут на ровном газоне, золоченые стулья и столы появлялись из воздуха. Серебряные и золотые ленточки обвили ветки деревьев по периметру. Работники вскоре ушли, а к Артуру на улицу вышел Сириус. И чего ему не спится в столь ранний час? Неужели бессонная ночь мучила и его? Вчерашний вечер теперь долго будет преследовать нас обоих…

Прибывший перед самым празднованием министр магии Руфус Скримджер объявил о том, что Дамблдор, оказывается, оставил несколько вещей в наследство Гарри, Гермионе и Рону, так заботливо прибранным к рукам министерством на срок, положенный для подозрений в темной магии. Я не сильно расстроилась из-за того, что мне ничего не досталось. Гермиона получила оригинал сборника сказок Барта Бигля, Рону достался делюминатор, похожий на магловскую зажигалку, сконструированный самим Дамблдором, а Гарри – старый снитч, из его первого матча в школе чародейства и волшебства Хогвартс. Также, по завещанию, директор оставил ему меч Годрика Гриффиндора, распоряжаться которым не имел права, так как эта реликвия принадлежала Хогвартсу, и министерство, естественно, отказало в его передаче Поттеру. Скримджер вновь предлагал сотрудничество, но в который раз убедился, что Гарри – человек Дамблдора до мозга костей. Министр не остался на праздничный ужин, лишь мельком взглянув на меня, а точнее мои уши, и с мыслями, что надо бы за мной приглядывать, отбыл восвояси. Министерство не было в курсе всех дел, происходящих со мной, и у них не было даже мысли, что я зачем-то нужна Волдеморту, но мои способности стали широко известны многим, хотя Ежедневный Пророк заткнули, боясь распространения столь нежелательной информации. Лишняя известность могла мне только навредить.

Праздничный ужин прошел тихо и мирно, миссис Уизли испекла торт в виде снитча специально для Гарри, подарков я не ждала, да и незачем они мне, но она все же вручила мне пару теплых носков собственного изготовления, только вот зачем они мне летом – оставалось загадкой. Гарри получил от Гермионы новый вредноскоп, Рон подарил ему книгу по соблазнению ведьм, Билл и Флер волшебную бритву, я извинилась за отсутствие моего подарка, но Гарри, похоже, не был расстроен. Ужин прошел в обсуждении наследства Дамблдора, все восхищались книгой сказок Бигля, которая досталась Гермионе, а так же делюминатором Рона. Никто не мог предположить, зачем Гарри этот старый снитч?

Утром следующего дня мы стояли на входе в Нору, встречая и рассаживая гостей по местам. Гарри принял оборотное зелье и стал похож на рыжеволосого мальчишку из соседней маггловской деревни. Флер была великолепна в своем простом белом платье и с диадемой роновой тетушки Мюрриэль. На торжество пришел человек, которого я и вовсе не ожидала увидеть – Виктор Крам. Его взгляд обратился ко мне, он остановился как вкопанный.

– А ты что здесь делаешь? – нервно спросила я.

– Меня Флер пригласила, – неуверенно сказал он. – А ты как тут очутилась? – в свою очередь поинтересовался он.

– Я – друг семейства Уизли, – отрапортовала я едва ли не гордо.

После церемонии бракосочетания Виктор подсел за мой столик, за которым сидел еще и замаскированный Гарри.

– Ну, как твоя жизнь, я слышал, что теперь ты обитаешь в Хогвартсе? – но не дав мне ответить и возмутиться тем, что мое местоположение теперь известно каждой собаке, он продолжил: – Ты так выросла, изменилась, стала красивой девушкой, хотя ты и так всегда была прекрасна... – бросил Крам весьма неискренний комплимент. – И почему ты здесь?

– Я ушла из семьи и отказалась от наследства, теперь живу другой жизнью, – ёмко пояснила я ситуацию.

Естественно, после этих слов Виктор задумался, теперь моя партия была ему не выгодна – никакого статуса, денег, ничего. Разговор закончился быстро. Он скользнул взглядом по Гарри, точнее, Барри Уизли, посмотрел на одного из пестро разодетых приглашенных и спросил:

– Кто этот человек в ярко желтой мантии?

– Это Ксенофилиус Лавгуд – отец нашей подруги Полумны, – кивнул Гарри в сторону девушки, танцующей размахивая руками, словно она отгоняла комаров.

– У него на груди знак Гриндевальда… – чуть опешив, заметил он.

– Что это значит?..

Следующий разговор крутился вокруг значка – медальона в виде треугольного глаза, который, как предположил вступивший в беседу Гарри, наверняка по мнению мистера Лавгуда не имел ничего общего с темным магом. Однако Крам так не думал...

Сириус стоял, облокотившись на серебристую колонну, одну из тех, что поддерживали шатер, и о чем-то разговаривал с Ремусом Люпином. Он улыбался, кажется, беседа была непринужденной. Что ж, он не разучился улыбаться, это немного грело. Оркестр, состоящий из волшебников, облаченных в праздничные одежды мягкого золотистого света, начал новую композицию. Красивейшая неизвестная мне Элегия, привлекла на танцевальный настил еще больше пар. Сириус неожиданно посмотрел в мою сторону. Что-то больно кольнуло в груди, и я отвернулась, глядя в пол. Крам все еще что-то обсуждал с Гарри, но мне было плевать на них обоих, я изучала свои босоножки и полы рифленого, невесомого платья, подаренного друзьями на прошлое Рождество. Мой взгляд привлек маленький жучок, проползавший мимо ног. Маленькое черное тельце, острые лапки, совсем крошка…

– Анна, не потанцуешь со мной? – послышался голос, вернувший меня к реальности.

Я вскинула голову в сторону голоса. Виктор Крам стоял, глядя на меня и ожидая ответа. Да я ни за что, никогда не буду с тобой танцевать!

– Хорошо, – как-то нервно согласилась я, увидев, что в нашу сторону направляется Сириус.

Придется танцевать с Виктором, хотя сердце требовало другого человека, который вновь хотел стать мне близким, человека, которого я всеми силами отталкивала и мучила. Краем глаза я заметила, как Сириус застыл на половине пути, наблюдая за тем, как Крам берет меня под руку и ведет к остальным парам. В его глазах читалось непонимание. Виктор аккуратно пристроил ладонь на мою талию, и мы начали медленно кружиться в такт музыке. Я винила себя за это, винила за то, что не позволила себе хотя бы потанцевать с Сириусом сегодня, но было уже поздно, машинальная реакция дала положительный ответ моему нынешнему партнеру. Снова Сириус думает, какая же я все-таки глупая, ведь этот танец ни к чему не обязывал. Тут я сделала еще большую глупость.

– Виктор, извини, я хотела бы присесть.

Он вопросительно посмотрел на меня.

– Из-за кого ты так нервничаешь? – ровным тоном спросил он, не собираясь меня отпускать.

Лучше бы я провалилась сквозь землю, моё краснеющее лицо говорило само за себя.

– Предполагаю, тебе нужно сделать то, о чем ты думаешь как минимум половину этого вечера, – изрек он, с лукавой улыбкой глядя на меня.

Я смотрела на него с непониманием, почему? Как вышло, что Крам говорит подобные вещи? Я считала его придурком, а он... Он отпустил меня и, развернувшись, ушел в сторону одной из кузин-вейл Уизли, которые едва не потеряли сознание, глядя на приближающуюся знаменитость. Одну из них он пригласил на танец, отчего вторая осталась гневно смотреть на сестру и кумира. Милое зрелище. Сириус вернулся к Ремусу, даже не глядел в мою сторону, и винить его в этом было нельзя. Ощущая стыд, краской заливающий лицо, я прошла мимо танцующих счастливых Флер и Билла, ворковавших о чем-то на французском. До него оставалось несколько метров, почему-то шаг замедлялся, страх первоклассницы накатывал на ноги, но, собрав последнюю волю в кулак, я подошла к стоящему ко мне спиной Сириусу.

Люпин уже давно заметил мое нерешительное приближение, слегка улыбнувшись, наблюдал мои стыдливые глаза, все еще что-то говоря другу. Я не знала, что сказать, с чего начать, поэтому подошла практически вплотную. Ремус сделал все за меня, он просто развернул Сириуса ко мне лицом. Тот смотрел на мою опущенную голову и, недолго думая, просто взял под руку и повел обратно к настилу. Едва он коснулся моей талии, как по всему телу пробежала новая волна предательской дрожи. Он не прижимался слишком близко, боясь, что я снова ускользну. Мимо проплыла пара Крама и его партнерши, он приподнял одну бровь и слегка улыбнулся. Нет, он не издевался, что-то хорошее было в этом взгляде.

– Сколько еще мучений тебе принесет твоя глупая головка? – улыбаясь, спросил Сириус.

Я постаралась отвернуться, глядя в другую сторону.

– Эй, Энн, мне плевать на то, что ты там себе напридумывала, какие барьеры воздвигла между нами, ты же знаешь, они недолговечны, и мы не сможем долго существовать друг без друга, – сказал он, притягивая меня ближе к себе.

– Ты же знаешь…

– Я всё знаю, и всё понимаю, но мне не интересны твои предрассудки, – перебил он, чуть усмехнувшись.

Что же возразить человеку, который настроен решительно и как минимум прав? В действительности он не знает и доли того, что творится в моей душе, понятия не имеет об этой чудовищной, иного слова не подберешь, измене.

– Я не позволю тебе замыкаться в самой себе и винить себя непонятно за что. Не важно кто ты, Анна, важно кто я. Я тот, кто решил, во что бы то ни стало и как бы опасно не было, находиться рядом с тобой.

Еще никогда Сириус не говорил такие вещи: уверенность, сила в его голосе, а главное, именно это он чувствовал. В любую минуту он может пожертвовать собой ради меня, только вот я была не достойна этого. Снова и снова мысли возвращались к тому роковому вечеру, этому нулевому километру, перечеркнувшему историю нашей любви.

Композиция закончилась, и Сириус потянул меня за собой под заинтересованные взгляды друзей и знакомых к фонтану и усадил на стеклянную лавочку, сам сел рядом.

– Ты всё поняла? – твердо спросил он.

Я молчала.

– Не слышу, мисс Рахманинова, – голосом декана сказал он и снова улыбнулся, уже не рассчитывая на ответ.

– Да… – тихо сказала я.

– Да, сэр! – поправил он.

Этот тон, он так напоминал того, которого я внезапно представила на месте Сириуса. Сатана в голове! Нет, уйди Снейп! Только не сейчас, почему на месте Блэка в моем сознании материализовался именно ты, Северус? Человек в черном сюртуке на сотне пуговиц сверлил меня взглядом, вот он, черные глаза, пахнущие травами волосы до плеч, недовольное лицо и руки, скрещенные на груди. Образ в голове едва не предстал реальной галлюцинацией.

– Энни, что с тобой?

Глаза смотрели в пустоту, изучая каждый миллиметр Снейпа, жадно вглядываясь в каждую складочку его одежды, в каждую отделенную прядь волос, пытаясь увековечить целиком, отпечатать в голове... Я понимала, что выпадаю из этого мира, но его лицо передо мной почти увело в сон. Мое плечо слегка прихватили и дернули.

– Ты еще здесь? – все с той же улыбкой произнес Сириус.

Лицо убийцы исчезло, растворилось, и вместо него возник Сириус. Что это было? Помешательство? Почему этот предатель обосновался в моей голове? Блэк сел рядом на лавочку и обнял меня, прижимая к груди – такой теплой, такой родной и надежной. Его объятия показались спасительными – именно тем глотком свежего воздуха, который так долго был необходим. Я просто не имею права думать о другом мужчине…

Внезапно мимо нас пролетел чей-то патронус, что заставило вскочить нас обоих. Серебристая рысь проскочила в центр танцевального настила и заговорила незнакомым мужским голосом:

– Министерство пало. Скримджер мертв. Они идут, – сказало животное и растворилось.

Тишина, сначала многие просто осмысливали услышанное, потом началась паника, Гарри и Гермиона, находящиеся неподалеку, вынули свои палочки и кинулись в толпу, выкрикивая имя Рона. Гости пытались аппарировать и защитные чары Норы под натиском магии быстро сдались. В толпе появлялись люди в черных мантиях и капюшонах, скрывающих лица. Послышались голоса Люпина и Тонкс. Оставшихся приглашенных было все еще много, члены Ордена палили заклятиями в непрошеных гостей. А мне оставалось только ждать, используя простую магию, чтобы не зацепить никого из окружающих. Зеленая вспышка света метнулась в сторону скрывшегося в толпе Гарри и едва не попала во француженку – одну из подруг Флер. Незамедлительно я отправила в одного из Пожирателей смерти, появившегося в нескольких метрах от Сириуса, заклятие:

– Остолбеней! – крикнула я.

Блэк кивнул мне в знак благодарности, и мы бросились в толпу, дерясь бок о бок с поступавшими противниками. Когда, наконец, гостей, которым всё-таки удавалось уносить ноги, поубавилось, я начала использовать эльфийскую магию, дезориентируя темных волшебников огнем, который сжигал их заживо. Под нашим натиском противник начал отступать, а пленники остались лежать, прикованные к земле, пока не аппарировали в неизвестном направлении. Один обезоруженный Пожиратель в два прыжка настиг своего товарища, и они оба испарились. Гарри, Рона и Гермионы нигде не было видно, мы испугались, что их забрали, но Ремус сказал, что видел как они аппарировали без повреждений.

– После того, как исчез Гарри, Пожиратели пошли в отступление, – заметио Сириус. – Похоже, они не торопятся заниматься тобой, Энн.

Сириус повернулся ко мне. Он понимал, что я уже кого-то убила, и он проверял, было ли в моих глазах осознание этого.

– Наверное, они боятся или пока не нашли способ и средства добраться до тебя, – рассудил Люпин. – Ты видела, как они улепетывали от твоей магии?

– Что-то долго тянет Лорд, действительно ли у него пока нет возможности расправиться со мной? Чего он ждет?

Ремус, Сириус, Чарли, Артур, Тонкс, Флер и Билл, чья свадьба сорвалась, снова наводили защитные чары на Нору. Миссис Уизли тихо сидела, закрыв лицо руками за одним из уцелевших столов. Она переживала за пропавшего сына и за его друзей. Я тихо подошла к ней и присела на склеенный заклинанием стул.

– С ними всё будет в порядке. Они и не из таких передряг выбирались, да и потом, скорее всего, они сейчас в безопасности, – старалась успокоить ее я, хотя и сама понимала, что в моих словах не было силы...

– Не хочешь поговорить о том, что случилось? – спросил Сириус негромко.

И только тогда я поняла, что недавно лишила кого-то жизни...

====== Прости, Сириус... ======

Он поднялся из ниоткуда, миниатюрными торнадо завиваясь на прогретой солнцем прогалине, пронесся сквозь заросли высокой травы, ублажая растительность глотком свежего воздуха. Порыв ветра коснулся несвоевременно опавших желтоватых листьев, унося их в сторону старого покосившегося дома, одиноко стоящего под холмом. Дуновение, и ворох пыли столпом взмыл в воздух, песчинки летели к тому самому поместью, деревянные укрепления которого держались на честном слове, словно на магии. Метла, прислоненная хозяевами к сараю, покачнулась и упала на газон. Красивейший райский сад, неуместный для такого климата, а в особенности для затхлого и заброшенного здания, возвышался тропическими деревьями, орхидеи плавно покачивались ковром разноцветных цветов. Ветер сорвал голубой лепесток, который поднялся вверх и полетел в сторону побитого термитами окна в серой деревянной раме, шаткая форточка поскрипывала, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Девушка, лежавшая на кровати, задумчиво разглядывала потолок, быть может, на нем были изображены созвездия, но нет, совершенно пустой, завешанный во всех углах паутиной трухлеющий потолок не отличался красотой, разве что можно было наблюдать за передвижением пауков-крестоносцев. Ее белоснежные, отливающие в рассветном свете солнца серебром волосы, мягкими прядями распластались на подушке, часть свисала вниз за край кровати, едва ли не доходя до пола. Устремленные вверх уши придавали ей необъяснимой внеземной воинственности, а худые щеки, напротив, истощали образ. Могло показаться, что она спала с открытыми глазами – ее яркие, цвета апрельской зелени глаза не выражали ничего, в них была пустота, казалось, что взгляд действительно изучает узор, сплетенный домашними пауками, но в следующий момент можно было различить ее тяжелые мысли. Словно пчелы они роились в голове, заставляя уходить из реальности в мир самобичевания, внутренней борьбы, которая длилась уже Мерлин знает сколько времени.

Лепесток орхидеи влетел в окно, покружил еще немного в уже стихающем в комнате сквозняке, словно довершая последние па в танце, и спустился к изголовью юной Анны и упал прямо на веко…

POV

Пытаясь проморгаться из-за чего-то большого, словно муха попавшего в глаз, я присела на кровати. С века слетел голубой лепесток, и как он сюда попал? В комнате не было цветов. После вчерашнего безумия на свадьбе Билла и Флер я переехала в опустевшую комнату Чарли, который уехал после того, как защита Норы была восстановлена. Миссис Уизли вчерашний день провела в своей спальне, переживая за Рона, Гарри и Гермиону. Джинни как могла пыталась ее успокоить, верила, что с ними просто не может ничего случится, она всегда отличалась излишним оптимизмом. Гарри старался меньше посвящать её в свои планы, после того как она изъявила желание отправиться в путешествие за крестражами с ними. Человек, сказавший мне вчера всё, о чем мечтает любая нормальная девушка, вместе с Люпином отправился к Кингсли Брустверу выяснять все подробности падения министерства магии, но так и не вернулся.

А я осталась... Осталась, размышляя над тем, что произошло на свадьбе. Я заживо сожгла человека... Но я не испытывала при этом угрызений совести. Это было странно.

Желание сбежать из Норы усиливалось, хотя все настоятельно советовали сидеть в укрытии, чувствую, что я медленно начну чахнуть в бездействии.

Голоса снизу заставили отключиться от тяжелых мыслей и обратиться в слух. Кажется, вернулся Сириус. Незамедлительно я вскочила на ноги и бросилась в гостиную на первый этаж, на ходу набрасывая на себя халат. Ошибки и быть не могло, это действительно был Сириус, он что-то рассказывал встрепанной, по всей видимости, тоже только вставшей с постели миссис Уизли.