Текст книги "Между небом и землей (СИ)"

Автор книги: Anya Shinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 44 страниц)

В моей голове готов был взорваться фонтан ярости, хотя всего секунду назад я была спокойна. Да как он посмел обвинять добрейшего человека в принадлежности к Тёмной стороне! Я сжала кулачки и немедленно ощутила, как лицо покрывается пятнами, на что Снейп закатил глаза.

– Избавьте меня от ваших гневных речей и выслушайте, – процедил он. – Игорь Мозесов был наемным убийцей во времена первого пришествия Волдеморта. От его руки погибали даже дети, – казалось, что он получает удовольствие от моего негодования; Снейп смотрел пристально, прямо в мои глаза. – Его просто приставили к вам наблюдающим. Конечно, он получил по заслугам за ваше бегство, но думаю, этого было даже мало, если учесть все то, что он натворил в прошлом, – черство закончил он.

– Да что вы знаете! Он спас жизнь моему отцу, он постоянно был горой за меня! – не выдержала я, яростно жестикулируя руками, да так, что школьная сумка сползла с плеча и рухнула на пол с глухим стуком.

– И хотите сказать, его за это сделали дворецким? – с ухмылкой уточнил Снейп, сложив руки на груди.

Мои ноздри раздувались от гнева.

– Мисс Рахманинова, не будьте наивной, вы и так долго велись на эту детскую сказочку. Это же очевидно, что вам просто пускали пыль в глаза! – на повышенных тонах произнес он.

– Довольно, Северус, – вступил Дамблдор, так как Снейп уже начал переходить границы; да, теперь я видела личную неприязнь ко мне в черных глазах и отчетливо показывала аналогичное отношение. – Анна, это все правда, – как можно мягче произнес Дамблдор, складывая руки замком на столе.

Я всплеснула руками и цокнула, совершенно теряя самообладание.

– Нет, директор, и вы туда же! Вы ничего не знаете, Игорь, он мой друг, он не может быть таким, здесь ошибка! – я почти кричала.

– Анна… – сказал было он, но потом тяжело вздохнул, не продолжив.

Он открыл один из ящичков письменного стола, достал оттуда папку в коричневом переплете и протянул мне.

– Это его личное дело, досье с вырезками из газет и биография, – добавил Снейп. – Не думаю, что после прочтения вы, мисс Рахманинова, останетесь при своем мнении.

Я отказалась взять в руки документы и отступила на шаг от стола, словно боялась заразиться драконьей оспой от директора и его шпиона.

– Да что же вы такое говорите! – неверя своим ушам произнесла я, как заведенная мотая головой из стороны в сторону. – Мы говорим о разных людях! Это невозможно!

Дамблдор был терпелив к проявлению подобных эмоций, а вот Снейп постукивал ботинком по полу, выдавая недовольство. Не будь здесь директора, он бы и секунды не выдержал, тогда бы Гриффиндору пришлось несладко.

– Держите себя в руках, – сухо произнес Северус, глядя на то, как я подхватываю упавшую сумку и спиной отхожу ближе к двери.

Но, больше ничего не сказав, я выбежала из кабинета, услышав вслед хриплое: «Анна, постой…», доносившееся от директора. Комок подступал к горлу, нет, я должна сдержаться. Это ведь ложь, зачем они настраивают меня против него? Это абсурд, Игорь... приписывать ему детоубийства? Это переходит все границы! Здесь явно какая-то ошибка! Я сдержала слезы, так и не выпустив их на волю, однако губы дрожали, но это скорее было проявлением гнева. Душу резало, жгло отчаяние. Кем они себя возомнили, решили настроить меня против Игоря? Я и так на их стороне, зачем они рушат эту единственную частичку тепла, что была в моей жизни? Этот Снейп – бездушный ублюдок, как я могла доверять ему, сочувствовать... Бред, Гарри прав, он хладнокровная тварь, пригревшаяся на директорском плече! Злоба распирала меня, и как я буду тренироваться? Может, стоит пропустить тренировку?

Нет, Поттер убьет меня.

В воздухе над полем для квиддича уже мелькали фигуры в красных мантиях. Я наблюдала за ними с самого выхода из замка. Потуже натянув шапку, я шла по тропинке к стадиону, пытаясь угомонить бешеную злобу внутри себя. В какой-то момент мне показалось, что она была какой-то утрированной, неестественной, ну нельзя же так злиться на кого-то! Скрип снега под ногами только больше раздражал. Я различила Гарри, что-то объясняющего Демельзе Роббинс на высоте колец. Он заметил меня и, напоследок что-то сказав девушке, быстро спустился на землю и отвел меня в раздевалку, где выдал красивую командную форму Гриффиндора и вручил метлу Кэти.

– Давай быстрее, ты играешь за команду без желтых повязок на предплечье, – крикнул он мне, выходя.

Я кивнула ему вслед, мигом накинула спортивную одежду, схватила Молнию, затем побежала на поле и взмыла в воздух с желанием разбить вратарю вражеской команды МакЛагену лицо кваффлом просто так, дабы отыграть злобу... да и все равно он мерзкий. Я увидела Джинни, подлетающую ко мне.

– Вздуем их! – весело сказала она, подняв кулак в воздух.

– Точно, – зло ухмыльнулась я.

Рон, Гарри, Джинни и Джимми Пикс были в нашей команде. Я быстро влилась в игру, несмотря на злобу, бурлящую в душе, похожую на лаву вулкана перед извержением. Пара голов далась с легкостью, несколько обманных маневров против Демелзы Робинс, и еще один кваффл пролетел, как жаль, мимо головы Кормака в кольцо. Друзья снова кричали и улюлюкали. Ричи Кут с негодованием запустил в меня бладжером, но я ловко увернулась и изобразила что-то наподобие победного танца на метле.

– Опаздываешь на тренировку, да еще и выпендриваешься, лгунья! – неожиданно услышала я из уст все того же Кута, в глазах которого читалась явная неприязнь.

Это был удар ниже пояса, в моем и без того раздраженном сознании начал созревать план мести. А главное, из-за чего он так мерзко себя повел? Демельза тоже выказывала неуважение в мою сторону, ухмыльнувшись на комментарий Ричи. Как же четко разделилась надвое команда – за и против! Я подлетела к Джимми Пиксу и позаимствовала у него биту, просто вырвала из рук со словами: «Сейчас верну». На меня как раз в это время летел один из бладжеров, я саданула по нему и отправила его обратно в Кута. Тот не ожидал, что в моих руках будет бита, не успел увернуться, мяч попал ему в голень, и парень взвыл от боли, едва удержавшись на метле. Сделав довольную мину, я вернула «орудие убийства» растерянному Пиксу. Кут схватился за ногу и с криком: «Ну держись», отлетел в другую сторону. Гарри моментально оказался около меня.

– Ты что творишь? – зло спросил он.

– Ричи получил по заслугам, – мое нутро ликовало, отыгралась на парне из-за Снейпа.

– Энн, играй честно впредь, ты же охотник! – недовольно добавил Гарри и взмыл вверх, не собираясь выслушивать оправдания.

– А что я сделала нечестно? – крикнула я ему вдогонку ухмыляясь, успев отпрянуть от нового бладжера, посланного обозленным Кутом.

Всю оставшуюся тренировку этот неумеха-загонщик летал за мной, посылая с сумасшедшей силой, не куда-нибудь, а именно в голову мячи. Гарри наорал на него, что меня несказанно порадовало. Кут бесился, что не мог попасть в меня. Метла Кэти, пребывавшая в хорошем состоянии, позволяла уходить в крутое пике и делать неправдоподобные пируэты, уклоняясь от ударов. Если бы это был зачуханный Чистомет, я уже давно бы валялась с переломом черепа и других конечностей в больничном крыле под кудахтанье мадам Помфри. Было в какой-то степени даже весело. Становилось легче, гнев переходил с одной проблемы на другую. Кут сам виноват, он нарывался все время, и его вовсе не касается мое положение в Хогвартсе. Ему лично я не лгала насчет происхождения, так какого пикси он взъелся?

Наконец, тренировка закончилась. Уставшие, но довольные мы отправились в замок под начинающийся снег. Согревающие чары, что грели нас на тренировке, уже выветрились, и игрокам приходилось глубже укутываться в воротники зимних мантий, обновлять чары не было смысла, ведь мы уже подходили к Хогвартсу. Я была в особенно хорошем настроении, на голени Кута красовалась огромная гематома. Мы шли по коридорам Хогвартса в общежитие, оставляя за собой мокрые дорожки талого снега, который падал с мантий. Не было ни секунды без сопровождения надменных обзывательств между мной и Кутом. Роббинс лишь тихо хихикала, идя сзади, похоже, перепалка доставляла ей удовольствие.

– Ты всего лишь получил по заслугам! – кинула я после слов о гематоме на голени.

– Ты за это еще ответишь, лживая…

– Довольно! – крикнул Гарри, который шел рядом со мной, пытаясь сначала успокоить мирным способом. – Вы будете играть в одной команде в следующий раз! Львиная храбрость, – резко сказал он Полной Даме, на что она отреагировала с недовольством, но все же, открыла проход.

Ну, за эти слова он точно ответит.

– Кут, а ты знаешь, что твоя фамилия в переводе с узбекского значит “гей”? – самодовольно кинула ему я, проходя в гостиную с физиономией победителя; и откуда, келпи задери, у меня в голове всплыли эти знания?

Но не услышав в ответ никаких грязных словечек, я обернулась, интуитивно ощущая надвигающуюся опасность, словно из своего укрытия сейчас выпрыгнет мантикора и раздерет меня в клочья.

Лицо четверокурсника, который, несмотря на свой возраст, был крупнее меня, покраснело в свете свечей и ламп гостиной Гриффиндора, кулаки оказались сжаты, а губы превратились в тонкую линию.

– Тебе место на Слизерине, чертова чистоплюйка! – крикнул он, в один прыжок преодолевая расстояние между нами.

Всего на долю секунды я обескуражено застыла на месте, но реакция оказалась быстрой. Кулак прошел в миллиметре от моего лица, на что я среагировала немедленно и не промахнулась, ему влетело по челюсти и довольно сильно. Вышло это случайно, можно сказать, я просто не отвечала за свои действия. Все это происходило на глазах почти всего Гриффиндора, собирающегося на ужин. Кут был обескуражен и обезоружен моими действиями, он помотал головой и приложил пальцы к рассеченной губе. Кажется, вид собственной крови и боль еще больше разозлили гриффиндорца и невероятной яростью он попытался вновь напасть, но Гарри и Рон сдержали его, схватив за плечи по обе стороны. Меня пыталась удержать Джинни, которой едва не досталось от моего занесенного локтя. Я была шокирована поведением парня, он мог обозвать меня крепким словечком, но предпочел кулак пустым грубостям. Я вообще-то девушка, и это раздражало и вызывало гнев еще больше, я пыталась достать до него руками. Джинни не справлялась, я выворачивалась из её рук с криками: «Пусти!»

Я полезла в драку с новой силой и агрессией, стоило хватке на секунду ослабиться. Собираясь выбить Куту еще пару зубов, я совершенно не замечала предупреждений Гарри и Рона.

– Анна! Остановись! Что ты творишь?.. Джинни! Держи её!

Кормак МакЛаген улюлюкал из толпы: «Давай, врежь ему! Господа, делайте ваши ставки!». Внезапно меня сильно дернули назад, не давая возможности накинуться. Я вновь попыталась вырваться и достать ногами Кута, который совершенно не понимал, какие причины привели меня в Хогвартс и принудили лгать всем. Для этого маленького звереныша я была всего лишь лгуньей. Он кричал, но не мог вырваться из рук держащих его по обе стороны Гарри и Рона.

Но мне досталось точно так же, каким-то образом он вывернулся из рук ребят и как ударил мне под ребра, ослепленная злобой я и не заметила боли, это лишь раззадорило… Кто-то сильно сжал меня сзади под локти в попытке оттащить от оппонента.

– Всем молчать! – послышался голос из-за спины, который я не сразу заметила, пытаясь отомстить четверокурснику за последний его удар, последствия которого ноющей болью теперь отдавались в боку.

– Тебе не жить, слизеринка! – орал он неистово, когда пяткой как следует я ударила по его коленке.

– Это мы еще посмотрим, грязнокровка! – рявкнула я ядовито, ничего не замечая вокруг себя, и даже то, как притихли зеваки вокруг нас.

Меня резко развернули, удар! Щека загорелась покалывающей болью и, скорее всего, на ней остался отпечаток руки… Сириус? Сколько времени он уже здесь? Сколько держит меня? Я оторопела. Гриффиндорцы смотрели на меня, Сириуса и на Кута, уже обмякшего в руках Гарри и Рона.

Гробовое молчание. Он ударил меня… Я глядела на него, будто холодной водой облитая. В груди всё сжалось. Сириус сверлил меня злобным взглядом пылающих глаз, казалось, этот взгляд проедал душу. Никогда не видела его таким, даже когда напортачила с Малфоем и Снейпом… Гарри оставил уже успокоившегося Кута на Рона и подскочил к нам, не зная что сказать. А я все еще смотрела на Сириуса не в силах осознать, что он поднял на меня руку. Состояние шока не хотело проходить.

– В мой кабинет, мисс Рахманинова, – жестко произнес он сквозь зубы. – Живо!

Он развернул меня к двери и толкнул, я едва не упала от неожиданности и, всё ещё держась за щеку, поплелась в сторону выхода из гостиной, ощущая жар, но не из-за того, что на мне была одета тёплая мантия…

– А с вами, мистер Кут, я разберусь позже, вас ждет наказание у Филча! – грозно крикнул Блэк, выталкивая меня за портрет.

Я самодовольно улыбнулась, чувствуя, как волна оторопи отступает. Куту, похоже, достанется не меньше моего, только его ждет Филч, а меня… Мерлин, Сириус так зол! Ухмылка медленно сползла с моего лица, уступая место отчаянию. Что скажет? Будет орать… Я не выдержу этого после всего того, что услышала. На сегодня было вполне достаточно, да что там на сегодня, на целый год вперед! Снова это неловкое молчание, только на этот раз полное злобы на меня бедную, беззащитную. Декан, профессор, любимый мужчина шел наравне со мной и не смотрел на меня… Его глаза были устремлены вперед. Сириус злился, очень сильно…

Он открыл кабинет, пропуская меня вперед. Я молча вошла и села на кресло напротив его стола, опустив взгляд.

– Ну, что на этот раз, мисс Рахманинова? Вы соскучились по школе за время каникул? – присаживаясь на свое место, произнес он, и хоть я не смотрела, я чувствовала, как его осуждающий взгляд выжигает во мне дыру.

Интонации его речи отчетливо напоминало шипение Снейпа. Я подняла на него спятившие от несправедливости глаза, решив, что изучение своих мокрых от растаявшего снега сапог никак не поможет мне быстрее ретироваться от праведного гнева Блэка. За окном его кабинета завывал зимний ветер, и я невольно удивилась, как мы играли в такой холод? Сириус снова на «вы» со мной, это принижало меня еще больше, напоминало о субординации и количестве лет, что разделяли нас…

– Почему я должен разнимать гриффиндорцев? – он медленно, но верно повышал голос, все больше походя на Снейпа. – Потасовка со своими? Как прикажете это понимать? Вы же девушка… но драться с парнем, всему есть предел!

Я смотрела на него сквозь нарастающую злобу, и никакие мысли не могли переключить меня на что-то менее раздражительное. Даже взгляд на легкий, всегда нравившийся мне беспорядок, на скинутую на пол мантию профессора, которая, скорее всего, просто сползла с кресла, не мог меня успокоить.

«Только не сейчас, просто молчи и не говори ничего», – угрожающим голосом бунтовало подсознание.

– Ты назвала его грязнокровкой, – наконец он перешел на ты, – ты же знаешь, что для магглорожденных это значит.

– Он обозвал меня слизеринкой! – не выдержала я, возмущенно сверкнув глазами.

Ну почему злоба не давала мне адекватно мыслить? Её было слишком много…

– Ты и ведешь себя как слизеринка! Хуже Драко Малфоя, да еще с такой злобой! Ты неуравновешенный ребенок! – гремел он, ставя меня на место преподавательским тоном.

– Что? Профессор, да что вы понимаете? – это оскорбление привело меня в ярость, он назвал меня ребенком, зная нашу разницу в возрасте. – Вы не слышали и не видели и половины того что происходило между нами! – начала срываться на крик я, чувствуя, как от обиды напрягается все тело.

– Успокойся, немедленно! – прикрикнул Сириус и вскочил с места, сжав кулаки, ему тоже не доставляло удовольствие отчитывать меня.

Он нервно сжал край стола, пытаясь усмирить свой пыл. Нет, этот разговор не был похож на гнев профессора на свою студентку. Дискомфорт, витавший в этой комнате, заставлял нас обоих срываться.

– Не разобравшись в ситуации, орете на меня! – продолжила я свою гневную тираду, складывая руки на груди.

– Минус десять очков Гриффиндору! – перебил он.

Я открыла рот от подобной неожиданности, глядя в серо-голубые глаза, светящиеся гневом. Во мне бурлила такая злоба, что голова готова была взорваться, а голосовые связки выплеснуть все накипевшее на человека, к которому прикипела всей душой.

– А теперь медленно и спокойно, – он силился успокоить больше себя, садясь на место. – Что же произошло? – Сириус потер переносицу и откинулся в кресле.

Я закусила губу от негодования. Он обозвал меня неуравновешенным ребенком! Это было выше моего понимания, а теперь снял баллы с Гриффиндора, хотя вряд ли у него поворачивался язык наказывать подобным образом других студентов! Я ущипнула себя за ногу, чтобы занять голову пылающую огнем чем-нибудь другим.

– Кут придирался ко мне на поле, обозвал лгуньей и сказал, что я выпендриваюсь, – тупо процедила я, а потом от осознания околесицы, что я только что произнесла, потеряла взгляд в пустоте.

– И как же тебя угораздило не проигнорировать такие детские угрозы? – он все еще силился быть в спокойствии, хотя пальцы, нервно постукивающие по журналу, что лежал на столе, выдавали его состояние, которое было ничуть не лучше моего.

– Он бладжером в меня запустил, за что получил в ответ… – немного тише произнесла я.

– Анна! Мерлин, это же игра! – схватился одной рукой за лоб и снова начал потирать лицо. – Что было дальше?

Мне захотелось спрятать голову в песок, исчезнуть с этой планеты и оказаться где-нибудь на Уране, а может быть, и вовсе в другой солнечной системе.

– Ну, я отобрала биту у Пикса…

– Ты, что??? – Сириус взял перо, лежавшее на столе и со злостью отшвырнул в другую сторону стола, при этом его губы исказила непереводимая эмоция.

– Я отбила его же бладжер ему в ногу, – я подняла глаза на Сириуса, он уже устал комментировать весь этот сумбур и просто смотрел на меня, пытаясь расслышать что-то, что не будет звучать полным бредом. – После чего он мне пригрозил и начал гоняться за мной, то и дело целясь бладжером мне в голову.

– Хоть не попал? – немного смягчился Сириус.

– Из него дерьмовый загонщик… – не преминула я использовать гадкое словечко, отчего-то решив, что это разрядит обстановку, но он проигнорировал гадость, вылетевшую из девичьих уст, ожидая продолжения. – После тренировки на его голени красовалась красивая сине-желтая гематома, он хаял меня всю дорогу в замок, но я лишь ухмылялась, его это взбесило, и он начал говорить совсем гнусные оскорбления в мою сторону. Гарри пытался нас остановить, но не получилось. Я не выдержала и обозвала его г… Неважно, – отмахнулась я, продолжая поток речи, рвущийся наружу, дабы быстрее избавить себя от неприятного разговора. – Далее он ляпнул что мое место на Слизерине, назвал чистоплюйкой, и ни с того ни с сего набросился. Следующие события, вы, кажется, уже застали, профессор, – снова понурив голову, завершила я, опустив колкое оскорбление фамилии Ричи.

– Интересно, если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты показала свою истинную натуру, – ухмыльнувшись, глядя в коричневую обложку журнала, сказал он. – Анна, что произошло на самом деле?

Внимательное изучение ситуации позволило разуму Сириуса мыслить шире, да и по его глазам я поняла, что он всё знает…

– Разговор по душам с Дамблдором и Снейпом, – негромко ответила я, потирая шею в неуверенном жесте.

– Я так и знал, что он сказал тебе… – Сириус вздохнул, теперь в его взгляде не было зла.

– О, ну конечно вы в курсе, профессор Блэк! – язвительно сказала я, поражаясь своим интонациям.

– Перестань вести себя как маленький ребенок! – произнес он строго. – Не забывай, пожалуйста, с кем ты разговариваешь! Да, я в курсе, потому что это именно я добыл эту информацию!

Я выкатила глаза на него, и уже второй раз за пятнадцать минут рот мой непроизвольно открылся.

– Так это вы! Это всё вы! Из-за вас мне пришлось выслушивать весь этот бред! – снова сорвалась я на крик.

Сириус закатил глаза.

– Так, успокойся, тихо, – поставил он руки перед собой и старался дышать ровно, однако явно был напряжен не меньше моего.

Меня била такая дрожь с головы до ног, что стул подо мной будто вибрировал, как Сириус мог? Волнами накатывало негодование, и появилась даже капелька презрения к человеку, которого я люблю. Сириус внезапно достал волшебную палочку, закрепленную на запястье, как у всех дуэлянтов, наколдовал стакан воды и поставил передо мной.

– Пей, успокойся.

Не в силах скрыть отчаяние по поводу нахлынувших новых чувств, я взяла в руки стакан и сделала первый глоток, едва не поперхнувшись. Сириус свел два пальца у бровей и закрыл глаза. Наконец, тряска начала потихоньку отступать из моего вымотанного тела, вместе с ней и презрение, я успокаивалась, по крайней мере, пыталась. Блэк был уже осведомлен о моих близких отношениях с Игорем, по всей видимости.

– Я знаю, что тяжело узнавать о предательстве друзей и близких, – совсем другим тоном начал он, – уж поверь, у меня есть в этом опыт, из-за одной сволочи я потерял друзей и провел двенадцать лет в Азкабане, – в его голосе отчетливо проскакивала горечь, от которой мое сердце сжалось в комок.

Сириус понял, что эту историю я уже слышала ранее. Не нужно объяснять, каково было ему в те времена, все равно мне такого не пережить. Он посмотрел на меня, вновь в его глазах читалась эта таинственная тоска и усталость, а в довершение всего дивного букета теперь еще и боль. Грустные серо-голубые глаза не могли не привести меня в чувство, как-то так получалось, что мои беды меркли в сравнении с тяжелой судьбой человека, что потерял лучшие годы жизни в тюрьме среди дементоров.

– Как бы ни была тяжела правда, Дамблдор и я, – он повременил с продолжением, глядя на то, как моя гордая осанка теряется в сутулости плеч и поникшем взгляде, – мы не виноваты в том, что открыли ее тебе, ты просто должна ее принять.

Ветер так сильно ударил в окно, что могло показаться, что рама не выдержит и треснет, засыпав кабинет Сириуса мелкими осколками, осколками сердец и боли двух людей, находящихся в этой комнате. От злобы не осталось и следа, теперь нас обоих преследовала тоска прошлого, навсегда утерянного времени, погибших и оставленных друзей, пелена лжи, предательства и отчаяния.

– Мне сказал Снейп… – совсем тихо прозвучал мой голос, едва перекрывая сумасшествие нарастающей непогоды.

– О, он, наверное, еще и масла в огонь подлил? – с тенью улыбки произнес Блэк.

– Еще как, – я тоже попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной.

– Да уж, из Снейпа никакой психолог, – Сириус подавил смешок, тоже показавшийся каким-то хилым.

Я боролась с желанием спорить с ним, слышать шквал криков снова, я не хочу, он прав, тяжело разочаровываться в близких. Нужно себя успокоить, в любом случае, споры сейчас неуместны, я узнаю, я докажу что Игорь не такой. Время покажет, кто прав, но я не могу поверить в эту чушь с детоубийствами. Сириус и так сейчас не в лучшем настроении, не стоит продолжать этот тяжелый разговор.

– Это просто не может быть правдой, Сириус… – тихо сказала я, забыв о субординации.

Внезапно я обмякла на стуле, нет, не плакала, просто сидела, глядя в бесплотное пространство, слышала, как он поднялся с кресла, затем донеслись тихие шаги и его руки оказались моих плечах. Оправиться от таких горьких вестей мне не удастся никогда. Вокруг меня было слишком много лжи – единственный друг, который был со мной рядом шестнадцать лет, оказался плохим человеком. Мне открыли карты, остальные его злодеяния вовсе не нуждаются в огласке, да мне и неинтересно. Я никогда не открою папку с именем Игоря Мозесова…

– Держись, просто переживи это, иначе никак не справишься, – тихо сказал Сириус, поглаживая мои плечи в жесте поддержки. – Я буду рядом с тобой, Энн, поддержу в любой ситуации…

Я обернулась, чтобы посмотреть в его глаза и понять, что все услышанное сейчас мне не почудилось. Его взгляд проникал в самое сердце, еще никому не удавалось достучаться до самых потаенных уголков моей души, вывернуть все переживания, понять их…

Как в тумане я встала со стула и повернулась к человеку, который понял меня и поддержал. Я смотрела на него, различая переживания и воспринятие моих бед, как своих собственных, старые раны в его сердце снова открылись. Я просто сделала шаг и обняла его, прижавшись щекой к груди, так сокровенно и с такой благодарностью. Сириус… Он обнял меня в ответ, знал как мне больно, снова охранял мою грусть, но на этот раз я охраняла и его печаль тоже. Одному Мерлину известно, сколько нам обоим пришлось пережить в этой жизни, сколько еще боли и страданий нас ждет впереди…

Сириус заключил моё лицо в ладони и сделал то, что просто было необходимо. Этот поцелуй, он не был соленым, как в прошлый раз. Он был нежным, пропитанным такой искренностью и чувствами, такой открытый и красивый, что каменный пол начал уходить из-под ног. Сильные руки сжали крепче в объятиях, словно Сириус боялся, что я действительно могу упасть. Мы прижимались так крепко, сейчас так сильно нуждались друг в друге, как будто виделись в последний раз. Он открыл глаза и на мгновение отстранился, поглаживая мою щеку ладонью, я вела лицо за его рукой, прикрывая глаза в томительной неге.

– Энни…

– Прошу, не говори ничего, только не сейчас… – шепотом произнесла я, продолжая нежиться в его прикосновениях.

Не могла отпустить, не хотела повторения прошлого раза; его ненужных угрызений совести по поводу субординации и возраста. Мы должны жить сегодняшним днем, как говорит Дамблдор, ведь завтра может и не настать.

– Я люблю тебя, Сириус… – невольно сорвалось с моих губ самое сокровенное, что я хранила в себе последние месяцы.

Я смотрела на него с замиранием сердца, не ждала ответного признания, даже если он ничего не скажет, за него скажут усталые глаза. Я просто касалась его волос, думая о том, что эти чувства – неземной подарок, дарованный мне свыше. Я верю и люблю… Сириус прислонил свой лоб к моему, закрыл глаза и улыбнулся так искренне, так нежно, что в душе защемило. Пускай он скажет завтра или через месяц или вообще никогда не признается, ведь я знаю как это сложно. Не обязательно говорить, мне достаточно слышать и понимать голос его души и сердца.

Я снова потянулась к его губам, он больше не отстранялся, лишь крепче сжимал мои плечи, но не причинял боли, это была нежность, нарастающая в нем, в нас обоих…

Сириус просто взял меня на руки и понес в сторону двери, которую я заметила только сегодня. Он не отрывал взгляда от моих глаз, ждал, искал в них сопротивления, но не находил. По пути лишь отстегнул кнопку моей мантии, и она тихо сползла на пол, образовав лужицу ткани.

Глаза, непривыкшие к внезапной темноте, не смогли различить интерьера, лишь проблески луны освещали постель, застеленную простынями светлых цветов. Сириус аккуратно положил меня на кровать и встал надо мной на локтях. Я смотрела на него с благоговением, гладила тыльной стороной ладони по мужской щеке, он целовал мою руку. Это казалось таким правильным, таким логичным, словно никто не мог запретить нам быть сегодня вместе, словно два побитых молью сердца могут найти покой только в объятиях друг друга. И невольные слезы на моих глазах принадлежали его нежности, и схожие раны объединяли родственные души. Случайные люди, мы могли и не встретиться никогда, не перечеркни я всю свою жизнь несмывающимися чернилами. Судьба бывает невероятно жестокой, но иногда и она может преподносить подарки… подарок, который изменил мировоззрение, я получила в дар мужчину, которого полюбила всем сердцем.

Мне не нужно было физической любви, хотя я его страстно желала, мне нужна была его душа, сердце. Я любовалась красивым усталым лицом и взглядом серых глаз, а он просто смотрел, ему было нужно отвержение, Сириус не хотел делать этого со мной, но как ни старался, не находил и единого намека на отказ. Так же вставая на локти, я припала к нему всем телом, стала целовать лицо, не пропуская ни единого дюйма, каждую морщинку, что теперь принадлежали только мне. Он обнял меня за талию одной рукой и посадил на кровати. Зарождался страх, что Сириус отступит, но вместо этого он сел рядом и снова обнял. Дрожь в его теле, странная неуверенность и приятные колики, проходящие от кончиков пальцев ног до головы в моем. Мне не было страшно, и он знал это…

Поцелуй, такой долгий, я не могла дышать, но не из-за нехватки воздуха. Волнами накатывал жар, и что-то нереальное поднималось от живота к горлу. Сириус ослабил мой галстук и снял его через голову. Я целовала его шею, приближаясь все ближе к ушам, заставляя мужчину вздрагивать еще неистовее. Его пальцы стали расстегивать пуговицы моей рубашки, одну за другой. Мои руки проделывали ту же операцию с его одеждой. Наконец, в полумраке я разглядела странные татуировки на мужской груди, темнеющие на коже, едва тронутой волосами. Он помог освободиться от рубашки, затем снял свою. Тело горело, я хотела прижаться к нему сильнее и не отпускать, хотела содрать с него кожу, отдаться. Словно электроимпульс прошел по спине при каждом прикосновении истинных чувств. Проводя пальцами вниз по моему животу, он наблюдал, как мое тело все с большим желанием откликается. Зрительный контакт необходим, словно магнитом Сириус заставлял вновь целовать его и зарываться в волосы, вдыхать аромат необходимого счастья…

Мои ладони на самой большой татуировке на его груди… Аккуратные прикосновения, я не пыталась рассмотреть, но взгляд то и дело возвращался к рисункам на его коже. Я находила это мужественным, неописуемо красивым и притягательным. И даже завывающий ветер за окном не мог заставить меня отвлечься на что-то другое, кроме сокровища в моих хрупких руках. Сириус обращался со мной так бережно, словно опасался разбить.

Он снова остановился, смотрел на меня, искал протесты… Прошу, Сириус, не останавливайся. Я молилась, пытаясь показать ему страсть, желание, нежность, истинную любовь...

Он медлил, не решался продолжать, хотя сбивчивое дыхание выгоняло последние силы сдерживаться.

– Энни, – тихо прошептал он, прижимая мою руку к своей груди.

– Прошу, умоляю тебя, не останавливайся… – я пыталась сдержать слезы. – Уже слишком поздно отступать.

Серо-голубые глаза прониклись, он внял моим мольбам, Сириус продолжил целовать меня и лишь на мгновение остановился, когда я как-то рефлекторно одернула левую руку, ставшую объектом его ласк. Неуверенный, испуганный взгляд, он понимал его как никто другой, чувствовал…

– Это неважно… – тихо произнес он, а тембр его голоса заставил меня расслабиться.

Тихое «прости», слетающее с мои губ, и странные ласки, прикосновения к Тёмной Метке, которую я ненавидела всей душой. Он давал мне ясно понять, что это действительно неважно, заставлял мои смущение и неудобство исчезать, целуя страшную отметку Волдеморта…