Текст книги "Сойка-говорун (СИ)"

Автор книги: AnnetPf

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

– Наши. Я имею в виду второго дистрикта. Победные.

– А, эти. Конечно, есть. Вот, в ящике посмотри. Они пронумерованы.

Ящик забит до отказа кассетами, на которых записаны Игры. Я быстро выбираю тринадцать штук и, пожелав Лесли спокойной ночи, ухожу в свою комнату. Там, удобно расположившись на диване, я включаю первую запись. Это 2-е Голодные игры. Какое там все было, оказывается, странное. Просмотрев более-менее интересные моменты, я беру следующую кассету. Надо же как мне захотелось вдруг все проанализировать. Интересно, другие менторы так же делают?

Посмотрев каждую запись, я делаю пометки в блокноте. Оказалось, что все победители имеют свой неподражаемый стиль. Единственное, что мне осталось непонятно – это Игры с нашим восьмым победителем Куртом Бонедзом – третьим учеником Магнуса Стерлинга Шара. Вот начало Игр, середина, а потом резко финал, хотя с предыдущего эпизода в живых оставалось шесть участников. Но конец был очень шикарный. Бонедз был лучником и свой финальный выстрел выполнил выше всяких похвал: пустил разом две стрелы в затылок своей жертве да так, что они прошли насквозь через глаза. Да, вот это класс… Вряд ли Розали и Максвелл так могут.

Я смотрю на часы – два ночи. Я широко зеваю, откладываю блокнот. Наскоро принимаю душ и ложусь спать.

***

– Мирти, завтрак готов!

Голос Лесли возвращает меня к реальности. Я сижу на кровати, обхватив голову руками. По телу бежит дрожь, мне жутко холодно. Снова тот же сон, что и прошлой ночью. Я в крови, Катон с камнем. Сон такой реальный, что мне даже кажется, что так все и было. На кассете этот момент не запечатлен. Только тот эпизод, когда парень из Дистрикта-11 наносит мне удар, а потом резкий переход на двенадцатых. И все на этом. Я несколько раз пыталась вспомнить, что было дальше, но так и не смогла. Как будто амнезия накрыла. Когда я спросила об этом Брута, он сказал, что подробностей не показывали даже в прямом эфире. Поэтому ни он, ни Энобария не могли ничего отправить мне в тот момент. Хотя, меня тогда вряд ли что-то спасло бы.

Наконец-то беру себя в руки, одеваюсь в форму и иду в столовую. Лесли уже вовсю рассказывает трибутам об их сегодняшнем первом тренировочном дне. Сейчас восемь, в десять она их отведет на подготовку. Освободятся они только к вечеру.

– Всем доброе утро, – я сажусь за стол. – Давайте сразу приступим к делу. Я о ваших преимуществах все знаю, а вы друг о другие ничего не знаете. Таким образом, у меня вопрос – как вас готовить: вместе или порознь?

– Порознь, – сразу отзывается Розали. – Так интересней. Ты согласен, Йорк?

– Как будто теперь у меня есть выбор, – сухо отвечает ей Максвелл.

Я достаю блокнот, делаю пометку.

– Как знала… Ночью на меня снизошло озарение. Я подготовила для вас стратегию.

– Вау. Неожиданно, – говорит Розали.

– Более чем, – я мило ей улыбаюсь, хотя по мне видно, что я готова врезать ей по лицу. – Вчера я просмотрела записи старых Голодных игр, где трибуты из нашего дистрикта становились победителями. У каждого из них был свой собственный неподражаемый стиль. И у вас должно быть так. Я собрала все самое лучше от каждого победителя и надеюсь, что вы сможете справиться с поставленной мною задачей. Итак, первое, – я перелистываю страницу. – Когда пойдете в зал на тренировку, вы должны держаться вместе. Поняли? Вместе. Покажите всем, что вы друзья и что вы будете обязательно помогать друг другу. Никаких намеков на любовные отношения не делайте: постоянные зрители и люди с мозгами прекрасно знают, что в нашей Академии подобные отношения запрещены и сурово караются. Сама знаю, видела такое не раз.

– А что же, сами вы никогда не влюблялись? – спрашивает меня Розали.

– Нет, дорогая моя. Но прекрасно видела, что бывает с теми, кто влюблялся. Второе – это касается ваших потенциальных союзников: трибутов из Дистрикта-1 и Дистрикта-4. Общайтесь с ними, предложите сразу же им союз. Проводите с ними время, смейтесь над их тупыми шутками, покажите, что доверяете им. Это притупит их бдительность. Третье – сами тренировки. Забудьте, что вы профи. Вы – обычные дети. В зале ни в коем случае не демонстрируйте свои умения. Будьте как все. Больше всего уделите внимание секциям по выживанию. Об этом мало кто задумывается, но вы можете угодить в такие условия, когда еды просто так вам не получить.

– Как у вас было. Вы тогда очень сильно облажались, – говорит Розали.

– Заткнись уже, а, – довольно резко произносит Максвелл. – И не перебивай.

– Молодец, – хвалю его я. – Только надо было добавить в конце «подруга». Начинайте дружить уже сейчас, – я достаю сигарету и с наслаждением затягиваюсь. – Подытожим. На тренировках вы все время вместе, общаетесь с другими профи, учитесь выживать. Ясно?

– Да, мисс Дагер, – отвечает Максвелл. Розали кивает.

– Мирти, ты гений, – хвалит меня Лесли.

Я улыбаюсь. После завтрака трибуты расходятся по комнатам. В назначенное время Лесли отводит их в зал. Чтобы скоротать время до одиннадцати, я включаю телевизор. Показывают интервью нестареющего комментатора Голодных игр, Цезаря Фликермана, и главного распорядителя. Я удивленно взираю на экран: распорядитель мне не знаком. А где же Плутарх Хевенсби? Он стал распорядителем сразу же после 74-х Игр. И до сих пор проводил их блестяще и жестко. Что еще нужно для счастья? Ладно, лучше не вмешиваться в эти дела, своих много. Досмотрев интервью, я направляюсь в свою комнату. Переодевшись в менторскую форму, я цепляю поясную сумку и спускаюсь на первый этаж.

Внизу почти никого нет: по капитолийским меркам, одиннадцать дня – это рано. Я сажусь на диван, ко мне тут же подбегает безгласый слуга. Я его отшиваю. До встречи осталось десять минут. От нечего делать я рассматриваю людей. Боги, как же они пестро одеты. К тому же, в такой неудобной одежде совершенно нельзя передвигаться. Как женщины, так и мужчины – все носят обувь на каблуках, красятся. В общем, срам, да и только. Я перевожу взгляд на входную дверь как раз в тот момент, когда она открывается. На пороге двое: Катон и, полагаю, его невеста.

У меня открывается рот от удивления. Эта девушка похожа на приведение. Кожа настолько бледная, что жутко становится. Она очень высокая, стройная, даже тощая. Волосы яркого розового цвета до середины спины. На ней красное мини-платье, туфли на высоченных каблуках. Да на них она выше Катона, а он мужчина высокий. Мне даже трудно определить ее возраст, настолько она слоится от всяческой косметики.

Они ненадолго задерживаются в дверях. Катон указывает девушке на меня, и та с улыбкой подплывает ко мне, цокая каблучками. Вот чему можно позавидовать, так это ее умению легко передвигаться на высоких каблуках. Я в свое время этому научиться не смогла.

– Мирта Дагер, верно? – голос у нее приятный. Но мне почему-то становится от него тошно.

– Да, это я, – только и могу ответить я.

– Очень рада с вами познакомиться, – она садится напротив меня, Катон присаживается рядом. – А меня зовут Грейс Гламур.

Пауза.

– Грейс… Гламур? – тупо переспрашиваю я. – А… это у вас богатый отец и вам некуда деньги девать?

Ее очередь удивляться.

– Ну допустим. Это вам Катон сказал?

– Нет, мой сопроводитель – Лесли Штук.

– Ах, да. Понимаете, я не знала, как с вами быстрее связаться. Сначала договорилась с вашей сопроводительницей, а потом вспомнила, что вы с Катоном знакомы. Вот и попросила его с вами встретиться. Тем более, вы давно не виделись. Он сначала упирался, но потом согласился.

– Да что вы говорите, – я бросаю насмешливый взгляд на Катона. Тот как будто бы даже смутился.

– Но смысл вы уловили верный, – с улыбкой говорит Грейс. – Ну что, Мирта? Можно я буду называть вас по имени? Я вас внимательно слушаю.

– Давайте не будем ходить вокруг да около. Скажите прямо: что вы хотите за свою помощь?

– Ну, я пока не знаю… Расскажите о трибутах.

– Ну, что о них говорить. Очень неплохие ребята. Я их давно знаю, девушку лично тренировала. Парень крепкий, высокий. С мозгами, что очень важно. Девушка быстрая, юркая, она почти как я.

– Сколько баллов они набрали на Смотрах? – спрашивает меня Катон.

– Парень 77, девушка 92.

– Это много, милый? – спрашивает Гламур.

– Весьма, – отзывается Катон. – Максимум на Смотрах можно набрать 108 баллов.

– А у вас сколько было, Мирта?

– Я не помню. Свое право участвовать в Играх я получила с боем на дуэли. Но речь сейчас не обо мне. Мои трибуты – типичные ученики нашей Академии. Прямо скажу, я не собираюсь спасать обоих. Мне нужен один победитель. И нужен для него спонсор. Я хочу, чтобы дары им достались буквально сразу же после резни возле Рога изобилия. Так и дешевле, и надежнее. Что это будет – решит время. Теперь вы мне скажите: согласны вы мне помогать или нет?

Грейс Гламур на некоторое время задумывается. Черт, как надоело выкаблучиваться перед ней. Не припомню, чтобы мне приходилось так делать в прошлые разы. Несмотря на свой низкий рейтинг в качестве ментора, я как-то общалась с потенциальными спонсорами, но, чтобы вот так вот почти умолять о помощи… такого я не припомню. Наконец, Гламур собирается с мыслями.

– Знаете, я вам все-таки откажу. Вы меня не убедили.

Тишина. Я в шоке смотрю на нее.

– Что? – Катон с языка снимает мой вопрос.

– То. Как-то совсем не презентабельно. Вот в Дистрикте-1 мне по полочкам все объяснили. А вы… ну правду говорят – на вас нельзя положиться, – и она одаривает меня своей белозубой улыбкой.

– Вы что же… Все это подстроили?

– Да, – легко отвечает она мне. – Просто я захотела сама убедиться в том, что вы ни на что не годны. Так легко все разболтали.

Это была последняя капля. Я срываюсь с места, пинком откидываю столик, который отгораживает меня от Гламур. Грубо хватаю ее за грудки, поднимая с места. Она, конечно, выше меня, но я сильнее. Я притягиваю ее к себе так, что мы почти соприкасаемся лбами. Гламур испугано пищит, а я зловеще шепчу ей:

– Слушай меня, ты, капитолийская сука. Что же, думаешь, что ты пуп земли? Какое право ты имеешь вытирать об меня ноги? Думаешь, я какое-то быдло, которым можно помыкать? Тебе, мрази, все досталось сразу, а мне приходилось все получать с боем. Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить. Не думай, что я буду унижаться перед тобой. Обойдусь без твоей помощи… И только посмей показаться мне на глаза. Я перережу тебе горло и плевать, что меня казнят после этого. Ты поняла меня? – я с силой отшвыриваю ее от себя на диван. Катон делает шаг в мою сторону.

– Мирта, послушай…

– А тебя я даже слушать не хочу! – кричу я. – Тебе мало было Тура победителей?! Мало было моих унижений?! Теперь ты доволен? Не подходи ко мне больше. Клянусь, я убью тебя, если ты сунешься ко мне. И не жди меня вечером, я не приду. Не хочу выслушивать очередное вранье от тебя.

С этими словами я быстрым шагом направляюсь к лестнице. Собравшиеся в зале люди в шоке пропускают меня. Я настолько зла, что поздно заметила, что Катон подбегает ко мне. Он хватает меня за руки, я с криком пытаюсь вырваться. Но момент упущен: у него преимущество.

– Мирта, послушай, я не знал, что она так поступит.

– Отпусти меня живо…

– Я не думал, что все так будет… Слушай, я хочу тебе кое-что передать, – я чувствую, что он мне сует что-то в карман. – Это запись наших Игр и адрес, где я живу. Посмотри, пожалуйста. Это важно… Я буду тебя ждать. Пожалуйста, оцени все здраво, – он отпускает меня.

Я не оборачиваюсь, бегу по лестнице на второй этаж. Пинком открываю дверь в свою комнату, запираюсь. Голова вот-вот взорвется от боли. Я падаю на постель и рычу в подушку от досады. Это конец. Наверняка это капитолийское пугало расскажет всем об этом. Да что там – многие и так видели наш скандал. Я резко снимаю с себя куртку и отбрасываю ее к стене. Из кармана вылетает флэшка и скомканный листок бумаги.

К флэшке прицеплена бирка, на которой написано «74-е Голодные игры. Полная версия». Первое, что мне хочется сделать – это вышвырнуть устройство в окно. Но не получится: на нем силовое поле. Специально так сделано, чтобы трибуты не пытались покончить с собой. Вставляю флешку в проигрыватель и запускаю запись.

Вот он, Рог изобилия, рядом с ним стол с четырьмя рюкзаками. Значит, это тот момент, когда все случилось. Да, вот я сражаюсь с Двенадцатой, вот подходит ко мне Одиннадцатый и бьет меня камнем по голове… Он общается с Китнисс, пока я медленно умираю. Катон зовет меня и наконец-то появляется на поляне. К тому моменту противники уже разбежались.

Вдруг изображение начинает мигать и пропадает. Наконец-то картинка восстанавливается. Катон стоит передо мной на коленях.

– Мирта… Мирта, не смей слышишь! Не смей оставлять меня! – его голос срывается, он хватает меня за плечи.

– Не умирай… Кто это сделал? Кто из них это сделал?

– Цеп… – хрипло отвечаю я. – Он забрал… рюкзак… он у него.

– Я видел, не говори ничего… Потерпи, – он вертит головой в поисках помощи, но ждать ее неоткуда. Он смотрит в небо. – Почему вы не помогаете?! – это адресовано менторам и спонсорам. Вряд ли они пытаются что-то сделать.

Я цепляюсь рукой за его куртку.

– Выиграй… Ты сможешь…

– Я… я отомщу… Я убью его сам, разорву… Отомщу… Не умирай, – он почти с мольбой смотрит на меня, как мантру произносит «не умирай, не умирай». Я из последних сил притягиваю его к себе и отчаянно целую в губы. Он не сопротивляется. Поцелуй длится всего несколько секунд: я отпускаю его, делаю последний вздох и замираю. Грохочет пушка – знак того, что очередной трибут пал.

Катон смотрит на меня. Он никуда не уходит, по его щекам текут слезы. Слышится звук планолета. Кажется, это его выводит из оцепенения. Он быстро смахивает с глаз слезы, достает из моих ножен кинжал. Быстро целует меня в лоб и бежит в сторону полей, где скрылся Цеп.

На этом запись заканчивается.

========== Глава 5 ==========

Это не шок. Этому нельзя дать определение. Увиденное никак не укладывается в моей голове. Я выключаю телевизор и тупо пялюсь в тёмный экран. Как я могла такое забыть? Ведь я тогда была в сознании. Да даже если бы это не показывали в прямом эфире, все равно такой момент точно остался бы в памяти. Ведь я впервые поцеловала Катона, да что там, вообще впервые поцеловалась.

От раздумий меня отрывает стук в дверь.

– Мирта! – кричит Лесли. – Мирта, я знаю, что ты там, быстро открывай!

Я тушу сигарету и открываю дверь. Лесли бесцеремонно меня заталкивает в комнату, захлопывает дверь.

– Что это было, черт тебя дери?! Ты хоть понимаешь, что ты натворила? – кричит она.

– О чем ты? – мой безучастный тон окончательно выводит ее из себя.

– О чем я? О чем я?! Я о твоем скандале с Грейс Гламур и о том, что это все слышали. В том числе Биртимор Лувик! Ты понимаешь, что теперь наше положение шаткое? Да что там шаткое, мы в полной заднице!

Я поднимаю на нее глаза.

– Лесли… ты меня сейчас возненавидишь еще сильней, но мне, честно говоря, пока не до этого. И не хмурься, а то морщины появятся.

Лесли испуганно ощупывает свое лицо.

– Ладно, я пойду позвоню кое-кому. Может, еще можно все исправить, – с этими словами она выходит из моей комнаты. Я запираю за ней дверь, задергиваю шторы. Усевшись поудобней в кресле, достаю колоду карт, начинаю тасовать.

Интересно, почему же этот момент все-таки вырезали? Это же было так пикантно, романтично. Эдакие несчастные влюбленные из Дистрикта-2. Капитолийцам бы точно понравилось. Что-то тут не чисто… Вопросы один за одним появляются в моей голове, но ни на один я не могу дать ответа. Выхода нет – придется вечером идти к Катону.

Я убираю карты и подбираю с пола скомканную бумажку. На ней написан какой-то адрес, который мне ни о чем не говорит. Надо будет узнать у Лесли, где это. Надеюсь, настроение у нее улучшилось. Я выхожу из комнаты. Лесли болтает с кем-то по телефону на повышенных тонах. Разговор у нее совершенно не клеится, и она бросает трубку.

– Кретин расфуфыренный… – она поворачивается ко мне. Судя по всему, настроение у нее ничуть не изменилось. – Все плохо, Мирта. Все очень плохо.

– Я знаю. Прости, но ты бы слышала, что…

– И слышать не хочу. Мирта, ну ты как маленькая. Зачем ты сорвалась? Нужно было не обращать внимания.

– Не обращать? Знаешь, что эта дрянь сделала? – и я ей пересказываю наш разговор. Лесли хмурится.

– Вот стерва, – она садится на диван, я устраиваюсь рядом. – Вот же. Так она еще и жена Катона, я даже не знала об этом.

– Ну жена, не жена, но были они вместе. Лувик отказался?

– Угу. Сейчас вот звонила еще одному, он тоже отказался. Мирта, ну так все хорошо начиналось, ты такой план подготовила и все насмарку, – Лесли чуть не плачет. Я чувствую себя виноватой.

– Лесли, ну не расстраивайся. Не в первый же раз. Вылезем.

– Не в первый, да, – она шмыгает носом. – Но мне уже надоело проигрывать.

– Ты не проиграешь. Я все решу. Слушай, а где это находится? – я показываю ей записку от Катона.

– Ой, это окраина, не очень богатый район.

– Да? Разве в Капитолии такие бывают?

– Ну конечно бывают, не все тут богатые.

– Как туда добраться? – спрашиваю я.

– Возьми такси. А что там?

– Там Катон. Он назначил мне там встречу.

– И ты собираешься с ним встретиться после такого? Он же предатель.

– Да… Ммм, Лесли. Ты помнишь мои Игры? Семьдесят четвертые?

– Помню конечно.

– Что там показывали, когда меня ударили по голове?

Лесли на минуту задумывается.

– Да ничего такого. Тебя ударили, Одиннадцатый и эта Китнисс поговорили и все.

– А, ну хорошо. Пойду пройдусь, – я встаю с дивана. – Не вешай нос, Лесли.

Спустившись на первый этаж, я чувствую на себе взгляды людей: слухи быстро распространяются. На улице немного пасмурно, жизнь в Капитолии бурлит. Кругом шум. У нас в городе тоже шумно, но не так. Особенно в районе горы Авентин. Там у нас ведется основная добыча полезных ископаемых. Говорят, там работает несколько тысяч человек разом.

Я иду, куда глаза глядят, иногда сворачиваю на какие-то улочки. Я понимаю, что окончательно заблудилась, но дорогу назад спрашивать не хочется. Вместо этого я двигаюсь с какому-то небольшому серому зданию, которое совершенно не похоже на капитолийское, скорее, больше на наше.

На нем нет никакой лепнины, никакого пафоса. Обычная стальная дверь, простые окна и небольшая вывеска, которая гласит «Бар у Киры». Я открываю дверь и захожу внутрь.

Помещение небольшое, слабо освещенное. Посетителей почти нет, лишь пара мужчин сидит за барной стойкой и смотрят новости. На стенах развешены фотографии с видами нашего дистрикта, а также разнообразные картины, изображающие Древний Рим. Хозяин явно фанат нашего дистрикта.

Я сажусь за барную стойку, подзываю бармена. Бармен – высокий, плечистый, лысый мужчина с черными глазами. Его можно было назвать почти нормальным, если бы не ногти с черным лаком и брови, выкрашенные красным.

– Добрый день, налейте мне что-нибудь эдакое, – я улыбаюсь.

Бармен внимательно смотрит на меня.

– Лицо знакомое… А, Мирта Дагер – победительница 74-х Голодных игр.

– Ну, скорее участница. Интересный у вас бар. Тематический.

– Ну конечно. Хозяин из Дистрикта-2.

– Серьезно? А он здесь?

– Здесь. Перед вами. Меня зовут Кира.

– Очень приятно, – я оценивающе оглядываю его. – Сразу видно, вы не отсюда.

Кира улыбается.

– Вы давно здесь? – интересуюсь я.

– С детства. Спасибо родителям. Они меня сюда продали.

– То есть, продали?

– Хех, вы, ученики Академии, может и умеете драться, но вот обычной жизни совсем не знаете. Не слышала о такой традиции? – он наклоняется ко мне. – У нас в дистрикте раз в пять лет есть возможность детей высылать в Капитолий. Навсегда. Это простая лотерея, как на Жатве.

– Ничего себе. Я не знала…

– Вот-вот. Эдакое налить, говоришь? Торопишься вообще?

– Ну, мне до вечера делать нечего.

– Хах! Тогда сейчас, – Кира скрывается в подсобном помещении. Я переключаю свое внимание на телевизоры, висящие на стенах. Рассказывают о каких-то событиях в Капитолии, о грядущих Играх, показывают часть интервью с новым распорядителем. Вдруг интервью быстро прерывают, ведущая сообщает об экстренной новости.

– Мы вынуждены прервать интервью в связи с новостью, поступившей только что из Капитолийской тюрьмы для приговоренных к пожизненному заключению «Черный волк». Серийный маньяк по прозвищу Прекрасный ювелир, который содержится в данной тюрьме уже больше двадцати лет, совершил свое юбилейное, шестьдесят пятое убийство. Это уже двадцатое убийство, совершенное им в «Черном волке». Комендатура тюрьмы проводит разбирательство по данному факту.

– Вот урод, – произносит один из посетителей бара. – Как только таких сволочей земля носит. Давно пора уже его казнить.

И я с ним абсолютно согласна. Вообще не понимаю, почему таких маньяков не убивают. Я слышала о «Черном волке». Говорят, эта самая страшная тюрьма во всем Панеме. Среди ее обитателей есть даже несколько человек из Дистрикта-2. Но их имен никто не знает. Где находится сама тюрьма, тоже неизвестно. Ходят слухи, что где-то под землей, а некоторые думают, что на каком-то далеком острове. Я даже слышала, что наши миротворцы очень боятся распределения туда. Потому что если ты работаешь там, то больше домой не вернешься.

– А вот и я, – Кира выходит из подсобки с бокалом, наполненным какой-то синей жидкостью. – И мой фирменный напиток.

– Что это?

– Очень особый коктейль. Ты только сядь на те мягкие диванчики. И пей залпом. Платить не надо – землякам бесплатно наливаю.

Я беру бокал и устраиваюсь в уголке бара.

– И пусть удача будет на моей стороне, – с этими словами я залпом выпиваю бокал. Алкоголь приятно обжигает горло, я чувствую, как тепло распространяется по всему телу. Мысли путаются, голова становится ватной. Кажется, я на секунду отключаюсь. Когда я открываю глаза, то вижу, что в баре на удивление стало больше народу.

– Какого…

– О, пришла в себя, – Кира с улыбкой подходит ко мне. Брови у него уже стали синими, костюм сменился. – Ну как тебе коктейль?

– Что это было? – тупо спрашиваю я.

– Ты на самом деле спала несколько часов. Но для тебя как будто прошло меньше минуты. Как ощущения?

– Да неплохо, кажется. Бордо, – я улыбаюсь. Смотрю на часы: пять вечера. – А сюда можно такси вызвать?

– Можно. На какой адрес?

Я протягиваю ему записку. Кира вызывает такси и говорит, что машина будет через пару минут. Я благодарю его за гостеприимство и выхожу на улицу. Машина желтого цвета подъезжает буквально сразу. Сама поездка занимает немного времени. Расплатившись с таксисом, я выхожу на улицу и в очередной раз за день теряю дар речи.

Это какой-то совершенно иной Капитолий. Все дома старые, людей на улице почти нет, а если и есть, то какие-то потасканные. Даже запахи здесь другие. Прямо настоящее капитолийское гетто. Я подхожу к нужному дому и поднимаюсь на третий этаж. Странное место выбрал Катон для встречи. Звонка возле двери не обнаружилось, поэтому я довольно громко стучусь.

Дверь открывается и на пороге меня встречает Катон.

– Привет, – говорю я.

– Привет, – отвечает он. – За тобой не было хвоста?

– Вряд ли кто-то вообще ожидает, что я появлюсь здесь.

– Ну, кто знает… Ладно, проходи.

Я оказываюсь в небольшом узком коридоре. Катон предлагает пройти на кухню. Квартира совершенно крохотная и неброская: в таких у нас каждый второй живет. Кухня также невелика. Я сажусь за стол.

– Выпить хочешь? – спрашивает Катон.

– Нет, я и так в последнее время слишком много пью. Что это за место?

– Это моя съемная квартира, – он достает из холодильника бутылку виски и наливает себе напиток. Я терпеливо жду. Он делает пару глотков и, наконец, отставляет бокал.

– Ну, я тебя слушаю, – напоминаю я о себе. Катон усмехается.

– Скорее, это я тебя слушаю. Ты посмотрела запись? – я киваю. – Ну и что скажешь?

– Если честно, я не знаю, что сказать. Я в шоке. И не понимаю, как я могла такое забыть.

– А ты бы и не забыла. Тебя заставили забыть, так же, как и меня.

– Что?

Он вздыхает.

– Давай, я расскажу тебе все по порядку. Дело в том, что и тебе и мне немного изменили память. Стерли тот момент, когда тебя ударили. Считай, мы с тобой немного переродки.

– Зачем они это сделали?

Катон наливает еще виски. Он вертит в руках бокал, кажется, собирается с мыслями.

– После моей победы я неделю провел в лазарете. Меня лечили от ран, которые я получил в бою. Именно тогда мне подправили воспоминания, потому что вплоть до объявления меня победителем, я помнил наше прощание. Помнил, что поклялся отомстить, что убил Одиннадцатого твоим ножом и сделал это не просто так. Когда я готовился к интервью с Цезарем, ко мне подбежала Энобария и сказала, чтобы я продолжал играть свою роль. Я – безжалостная машина-убийца, для которого важна только победа. Я сначала не понял к чему это, но потом она добавила, чтобы я ничему не удивлялся. Я вышел, пообщался с Цезарем, все было нормально, а потом появилась ты. Плохо у меня получилось скрыть удивление.

– Да, но выглядел ты весьма обозленным.

– Потому что меня не предупредили, что ты выжила. Хотя ты права, это сыграло мне на руку. Когда выключились камеры, я хотел подойти к тебе, поговорить, но Брут с Энобарией перехватили меня. Они отвели меня подальше и сказали, чтобы я вообще не говорил с тобой. Вплоть до возвращения в дистрикт, а то и дольше.

– Почему?

– Потому что Капитолий облажался. Ты не должна была остаться в живых. Сенека Крейн поступил согласно своему мнению и ошибся. Правительство до последнего не знало, что ты жива. Его казнили и всю его бригаду тоже. Энобария сказала, что мы все теперь в опасности, в том числе и я. Сказала, чтобы я делал вид, что не рад твоему возвращению. Мол, дело не закончено, победа неполноценная, но теперь уже ничего не поделаешь. Досада и разочарование. Она и Брута просила вести себя так же, но он ее послал. Он тогда тебя еще обнял, помнишь?

Как такое забыть. Когда я оказалась перед камерами, то чувствовала себя загнанным зверем. Я ничего не слышала, мне хотелось скрыться ото всех. Когда все закончилось, ко мне подбежал Брут и крепко обнял. Почти по-отечески. Мне даже показалось, что он заплакал.

– В общем, мы поехали домой и все было нормально. Энобария сообщила все нашему мэру. Он сказал, чтобы мы делали все ради сохранения репутации нашего дистрикта. Он подписал бумаги, чтобы тебя поселили в ту халупу на Улице победителей, чтобы поставили тебе инвалидность. Тебя таким образом не должны были принимать на работу. Ближе к Туру победителей пришла директива: мы должны взять тебя с собой в Тур. Просто в качестве гостя. Энобария вновь настояла, чтобы мы включились в игру.

Когда мы вернулись, я надеялся, что все на этом закончится, но нет. Позже поступил еще один приказ – ты должна стать ментором. Победителей никто в известность не поставил, мэр сам все решил. Я не мог понять, что происходит. А потом до меня стало доходить. Капитолий хочет от тебя избавиться.

– Но зачем? – я совершенно сбита с толку. – Что я им сделала?

– Ты выжила, вот что. Ты показала всем, что можно идти против Капитолия. Никого не волновало, что ты была на волосок от гибели и выжила не специально. Многие увидели в этом знак, знамение. Дистрикты поняли, что Капитолий можно перехитрить. Масло в огонь добавлял тот факт, что ты из Дистрикта-2 – единственного дистрикта, который в Темные времена остался лоялен Капитолию. Ты как сойка-говорун. Капитолий использовал тебя как оружие против детей из других дистриктов, а когда пришла пора умереть, ты выжила, несмотря ни на что. Некоторые бунтовщики тебя даже так и прозвали: Сойка-говорун. Поэтично, правда?

– Не очень, – говорю я. – Подожди, бунтовщики? Были бунты?

– Были, но незначительные. Капитолий их быстро подавил, но механизм запущен. Твой образ – это символ для тех, кто не боится. И поэтому Капитолию выгодно от тебя избавиться. Но сделать это в открытую – подписать смертный приговор: тогда дистрикты точно восстанут. Поэтому Капитолий делал и делает все, чтобы подловить тебя. К тебе приставили доктора, который собирает о тебе сведения …

– Каст… – тихо произношу я.

– Тебе дали должность ментора, чтобы ты всегда была на виду, чтобы и капитолийцы, и жители дистриктов тебя видели. Видели, как ты хладнокровно отдаешь трибутам приказы убивать чужих детей. Но и тут они облажались. Ведь тебе это было совершенно не интересно. Менторство. Я смотрел записи и это отчетливо видно. Капитолий вновь загнал себя в ловушку. Они хотели использовать тебя, а вышло все наоборот. История с сойками-говорунами снова повторяется. Именно в тот момент власти решили, что тебя пора убрать другими методами. Раз и навсегда.

– Когда решили?

– Перед этими Играми. Они для тебя последние.

То же самое сказал мне Брут. Выходит, он был в курсе.

– Откуда ты это знаешь? – спрашиваю я.

– Ну, не зря же я вожусь с Грейс Гламур. Ее отец очень близок к президенту и его советникам. А она настолько безмозглая, что передает мне некоторые сведения.

Я усмехаюсь.

– Странная у вас, однако, любовь.

– А это не любовь. По крайней мере, с моей стороны. Это фикция. Она мне нужна только для информации.

– Ого. Ты еще скажи, что ты с ней спишь ради спасения моей жизни.

– Как бы цинично это не звучало, но так оно почти и есть. В общем, несколько лет все было нормально. А потом как-то к Энобарии пришла посылка. Неизвестно от кого, неизвестно откуда. В небольшой коробочке лежала та самая флешка с полной записью 74-х Игр. Ее посмотрели я, Брут и Энобария. Тогда я понял, что пора заканчивать этот цирк. Мы с Энобарией здорово повздорили на эту тему, и я решил уехать. Подумал, что здесь я принесу больше пользы. Я сообщил Бруту, что эти Игры для тебя решающие. Но как они закончатся – это решать тебе.

Я киваю. Наконец-то пазл сложился. Нет, я чувствовала, что когда-нибудь мое бездействие выйдет мне боком, но чтобы за этим крылись какие-то глобальные планы…

– Значит, у меня два варианта, – я встаю с места, подхожу к окну. – Либо я правильно сделаю свою работу и доведу трибутов до победы, и тогда от меня отстанут; либо они сдохнут у меня в самом начале, и вместе с ними погибну я.

– Верно, – подтверждает Катон.

– И в первом случае меня возненавидят все дистрикты, а во втором Капитолий… Да, перспективы не ахти.

Катон встает рядом со мной.

– И все же это шанс, Мирта. Подумай о себе, спаси свою жизнь.

– Я и так думаю о себе. Черт возьми, да я и тогда думала о себе. Я не хотела становится никаким символом, не хотела идти против Капитолия. Мне нравится наш режим. Нравятся Голодные игры. Для меня честью было участвовать в них, и я бы все сделала, чтобы победить. Но… увы.

– Тогда докажи это Капитолию.

– У меня буквально перед этими Играми было ощущение, что что-то нечисто. А я еще и поссорилась при всех с этой… с этой Гламур, потеряла спонсоров.