Текст книги "Сойка-говорун (СИ)"

Автор книги: AnnetPf

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

– Ну что? – Лесли нетерпеливо топчется на месте. Я вздыхаю, поднимаю голову к потолку.

– Я не… – и замолкаю на полуслове. Железная стена, огораживающая лагерь Гейла доходит не до самого потолка. Я провожу глазами траекторию: у противоположной стены есть покореженная лестница, ведущая на разрушенный балкон. С него можно добраться по торчащим железным балкам до лагеря. Я не знаю, где позиция Мэг, но я надеюсь, что смогу убить ее прежде, чем она меня заметит.

– Нет, я знаю, что делать. Мы спасем их, – я уже увижу, как Катон, сидящий в Штабе Игр, материться как сапожник, а Магнус Стерлинг Шар нарекает меня идиоткой. – Но ты должна мне помочь.

– Конечно, какие вопросы.

План рождается сам собой.

– Я проберусь в лагерь поверху. Когда я тебе подам сигнал, ты должна будешь зайти внутрь. Медленно и осторожно. Уверена, они не станут тебя убивать. Постарайся полностью переключить их внимание на себя, отвлекай их, а самое главное посмотри, где они хранят припасы. А я тем временем расправлюсь с Мэг и как-нибудь освобожу Джерри. Да, когда начнется драка хватай воду и деру. Только не в коридоры, а дальше по ангару. Если я в скоро времени не появлюсь – не жди меня. Поняла?

– Да. А как быть с Дедом и Анхелем?

– Мы не сможем волочь на себе Деда, а Анхель… Я не знаю, что он задумал, но если это отвлекающий маневр, то он сам к нам присоединится.

Лесли оставляет сумку и становится возле развалин, я же иду к лестнице. С трудом, но мне удается зацепиться за нее руками и подтянутся, при этом даже не наделав шума. Конструкция хоть и покорежена, но крепиться к стене плотно. Я забираюсь на балкон, с него осторожно перебираюсь к балкам. Как же хорошо, что после Игр я решила научиться лазать по скалам, деревьям и подобным возвышенностям. Как бы мне это пригодился раньше, когда мы загнали Китнисс на дерево. Я решаю подняться еще выше, чтобы быть под самим потолком. Я осторожно пробираюсь к стене, отделяющую ангар от лагеря. С каждым шагом мне становится лучше видно обстановку. Ярко красная шевелюра Мэг заметна сразу. Она стоит посреди балкона, расположенного метрах трех-четырех над полом. Само помещение очень похоже на ремонтный цех. В центре оборудован костер, чуть впереди трибуты соорудили что-то типа стен с узким проходом, разделяющих цех на две части. Что больше привлекает внимание, так это три ящика у правой стены, ближе к балкону. Они закрыты и определить, что внутри нет возможности. Я тихо охаю, когда вижу Джерри привязанного за руки к крюку на цепи, спускающейся с потолка. Его босые ноги почти над костром, который к счастью не разгорелся на полную катушку. Рядом с ним стоит Билл и жадно пьет из бутылки. Я инстинктивно проглатываю слюну. Лесли смотрит на меня в ожидании, и я даю ей комнату зайти в цех.

– Доброе утро! – громко говорит она у самого входа. Надо ли говорить, что подобное шокирует всех. Гейл, которого я не заметила сразу становится в нескольких шагах от импровизированной стены и целится в девушку из лука. Они в Двенадцатом все что ли помешаны на этом оружии? Женщина из Одиннадцатого, вооруженная стальным серпом становится рядом.

– Лесли! Ты на копье перегрелась?! Беги отсюда! – кричит Джерри, раскачиваясь на цепи.

– Стоять! – кричит Гейл, но Лесли не собирается уходить. Она медленно поднимает руки.

– Спокойно, – говорит она. – Вы так орете, что вас слышно на всю арену. Скажите спасибо, что только я пришла. А то мог бы прийти Лестер или еще кто похуже. Хотя, кто хуже? Мирта-то, походу мертва, даже не знаю, кому из вас сказать спасибо.

– Убей ее, Гейл, – говорит Билл. – Не хватало нам еще одного рта.

– Я между прочим не умирать пришла, а свои услуги предложить, – продолжает Лесли и делает шаг вперед.

Гейл и Одиннадцатые наперебой кричат ей не подходить. Я же, улучив момент пробираюсь в лагерь и пересекаю его границу. Железки предательски скрипят, но трибуты так кричат, что заглушают другие звуки. Подняв голову я замечаю, что Мэг меня видит. Она стоит все также в центре, но глаза ее направлены на меня. Я замираю на месте, хаотично пытаюсь что-нибудь придумать. Надо было убить ее еще на подходе, но я боялась, что нож может зацепиться за торчащую арматуру. Сейчас же уже поздно что-либо предпринимать. Теперь все зависит от Мэг.

Она переключает свой взгляд на Лесли, которая продолжает капать на мозги Гейлу и компании, под аккомпанемент орущего Джерри, потом снова на меня. Она слегка хмурится и задумчиво потирает подбородок. Кажется, она поняла, что происходит. Ее губы трогает легкая улыбка. Она отходит в правую сторону и едва заметно мне кивает. Мне дали зеленый свет, и я продолжаю пробираться дальше. Никто и не думает смотреть наверх.

– Почему ты меня оставила? Мы ж с тобой не разлей вода были! – говорит Джерри Лесли.

– Что за бред ты вбил в свою тупую головешку?

– Она не тупая! Я столько всего придумал, тебе и не снилось!

– И все это осталось в твоих снах, – бубнит девушка и медленно опускает руки. На нее тут же обрушивается поток ругательств, а я в этот момент осторожно спускаюсь на балкон и прячусь за перегородку.

Он полностью закрыт, не считая места в центре, где стояла Мэг. Сейчас она почти у правого края. Там оказывается есть дверь. Значит, она думает сбежать. Что ж, она мне помогла, тогда и я сейчас не буду ее убивать. Мы будем в расчете. Я пробираюсь поближе центру, осторожно выглядываю из-за укрытия. Все взгляды направлены на Лесли, ни у кого нет и мысли повернуться в мою сторону. Но кого-то не хватает. Точно, Мадж. Мне приходится полностью высунуть голову, чтобы посмотреть вниз. Девчонка прямо под балконом. Кажется, происходящее ее совершенно не волнует.

Анхель пытается урезонить враждебно настроенного Билла, который так и норовит наброситься на Лесли и разрубить двумя топорами. Нет смысла больше ждать. Я достаю кинжал и готовлюсь спрыгнуть с балкона, но вдруг осознаю: убийство должно быть зрелищным. Только в этом случае Катон сможет мне что-нибудь выслать. После объявления все трибуты будут стремиться к совершенству. Я не знаю, что такое сделал Лестер, но сейчас я должна обойти его. Идея приходит сама собой.

– Хватит! – Гейл заряжает лук. – Анхель, я понимаю, что ты привязался к ней, но это Голодные игры. Как бы их не называли – Тюремные или еще какие – смысл один и тот же: только один выживет. – И он целится в перепуганную Лесли, которая на мгновение задерживает на мне взгляд. Но этого достаточно, чтобы Гейл это заметил.

Едва он начинает поворачиваться, как я спрыгиваю с балкона, держа в руках по кинжалу. Я валю Мадж на живот, одновременно вонзая кинжалы ей в шею с двух сторон. Они оба проходят сквозь нее как сквозь масло. Лезвие одного из них даже задевает мои пальцы. Я зажмуриваюсь от боли: удар пришелся на больную кисть. Но боль мне только на руку. Она проходит через меня словно ток и в этот момент, я чувствую, что способна на все. Я кидаю кровожадный взгляд на остолбеневших противников и силюсь оторвать Мадж голову. Лезвия оказались настолько острыми, что сделать это не составило слишком большого труда. Голова Двенадцатой взлетает вверх, а ее кровь заливает меня с головы до ног. Гремит пушка и все пребывают в оцепенении я метаю один из кинжалов в веревку, сковывающую руки Джерри. Он с легкостью перерубает ее, и парень падает прямо в костер. Джерри катается по земле, пытаясь сбить огонь. Гейл издает крик, очень похожий на крик Лилит, когда она думала, что потеряла Лестера и стреляет в меня из лука. Я уклоняюсь от стрелы, почти не меняя положение тела.

Внутри меня кипит адреналин и жажда крови. Все остальные чувства ушли на второй план. Как же давно я себя не ощущала настолько счастливой и свободной. Дуэль с Амелией Брукс не дало мне этого ощущения. Теперь же у меня развязаны руки. И они жаждут перерезать горло всем, кто находится здесь. Всем, кроме союзников. Я быстро выхватываю метательный нож и отправляю в сторону Билла. Мне нужно сделать все, чтобы отвлечь их от Джерри и Лесли.

Все трое противником сконцентрированы на мне. Гейл быстро отправляет очередную стрелу. В этот раз я отбиваю ее кинжалом и в ответ метаю самый маленький нож из своего арсенала. Гейл не успевает его заметить, он прилетает точно в плечо и входит почти полностью. Парень вскрикивает и выбывает на какое-то время из боя. Как я и предполагала, Мэг не стала участвовать в бойне. Я не вижу ее, но что-то мне подсказывает, что она уже давно ушла. Следующей на меня бросается Одиннадцатая. К напарнице присоединяется Билл. Вдвоем они пытаются меня прижать к стене, но я, ловко заскочив на железный контейнер выхожу из тупика. Тем временем Лесли и Джерри, не споря (о чудо!) берут один из ящиков и несут его на выход.

Топор проходит в паре сантиметров от моего плеча. Я делаю хитрый поворот и бью локтем Билла в лицо. Его напарница тратит кучу сил на боевые кличи и замахи серпом. Я легко прохожу под ее ударами и в один из таких маневров бью ее кулаком в шею, сбивая дыхание. Я бегу Лесли и Джерри, которые успели в это время вернуться за еще одним ящиком.

– Берите еще контейнер и бежим! – кричу я им, когда они начинают поднимать ящик. Одиннадцатые, оправившиеся от моих атак начинают напирать с новой силой. Я кружусь между ними, стараясь их измотать. Я тяну время не только, чтобы Лесли и Джерри сумели уйти невредимыми, но, и чтобы полностью насладиться боем, впитать его соки, которые пьянят сильнее любого вина. Я настолько увлеклась этим, что не заметила, как Гейл перебрался на балкон. Но теперь его цель не я, а Джерри, который у самого выхода остановился. Я слишком в неудобной позиции, чтобы метнуть нож, к тому же он полетит медленнее, чем стрела. Есть только один способ.

Быстро, не обращая внимания на боль в спине от скользящего удара серпа, полагаясь только на скорость я бегу к Джерри. Стрела выпущена, у меня есть доли секунды. Я проскальзываю по полу, вытягиваю руку вперед и в последний момент ловлю стрелу. Джерри в шоке оборачивается.

– Беги! – ору я.

Джерри пулей вылетает из цеха, под ругань Лесли, которой самой приходится разбираться с ящиком. Она в панике пытается его тащить одна, но сил не хватает. Я готовлюсь отбивать новые удары, но тут кто-то хватает меня за руку. Анхель, на плечах которого висит Дед, говорит мне отступать, а сам поднимает ящик с одной стороны и помогает Лесли его утащить. Гейл снова стреляет, но я уже готова: отбиваю стрелу кинжалом и бегу за остальными. Слышу, как Двенадцатый орет остальным не преследовать нас.

Мы бежим по ангару в противоположную сторону от коридоров. Проход ведет нас в еще один подобный ангар, который выглядит целее предыдущего. Он меньше размером и с широкой лестницей, ведущей наверх. Мы поднимаемся, толкаем дверь двустворчатые двери и оказываемся на лестничной клетке, ведущий только наверх. Поднимаемся на второй этаж и там забегаем в одну из комнат. Оказавшись внутри я сразу закрываю дверь и падаю от усталости на пол. Все остальные делают тоже самое.

Сердце готово вырваться из груди. Я вытираю пот ладонью, размазывая кровь.

– Что это было Анхель? Ты решил предать нас или правда подумал, что убил меня? – спрашиваю я на удивление мягко, будто интересуюсь последними новостями.

– Первое время я так и думал. Но потом Дед сказал, что я просто тебя оттолкнул, – говорит Анхель. – Я не собирался никого предавать. Когда я пришел в себя, то уже был у Гейла в плену, висел также на крюке, как и Джерри.

– Все так, – подтверждает Джерри.

– Я не нашел ничего более подходящего, чем сказать, что убил тебя, Мирта. Гейл сразу мне не поверил, но все же отпустил меня. Я рассчитывал потянуть время.

– А ты как там оказался, Гарент? – спрашивает Лесли у Джерри. – Я следовала за тобой попятам, но потом потеряла из виду. Как ты снова вышел к ангару?

– Я сам не знаю, как так вышло, – отвечает Джерри. – Помню мы спать легли, а потом такой туман и легкость. Бац! И я уже в училище рассказываю детям, которые почему-то были похожи на меня про диэлектрическую проницаемость, хотя никогда не любил эту тему. В общем, странно все. А когда все прошло, то я обнаружил себя висящим на крюке словно тушка свиньи. Чуть ноги не поджарили, изверги! Ботинки даже сняли, теперь мерзнуть буду.

– Давайте откроем ящики, – предлагает Дед.

Анхель вскрывает первый из них. Он забит небольшими бутылками воды. Джерри и Лесли уже готовы нырнуть туда с головой, но Дед их останавливает и предупреждает, что пить лучше маленькими глотками. Все-таки нам нужно экономить. Каждый берет по бутылке и делает глоток. Силой воли заставляем себя пить по чуть-чуть. Когда пустые бутылки отброшены, Анхель вскрывает второй ящик, который набит до отказала пакетами с сухофруктами. Нашлось место даже небольшому мешку яблок.

– Зато не попортится, – подмечает Лесли.

После голодовки сухофрукты воспринимаются как дар небес. Я съедаю полпакета и чувствую, что наелась. Джерри подсчитывает наши припасы: двадцать бутылок воды и около сорока пакетов сухофруктов. Это даже больше, на что я рассчитывала. Мы расходуем еще две бутылки, чтобы умыться. Я смываю кровь с лица, рук, протираю костюм.

– Нам нужно действовать как профи, – говорю я. – Это значит, что это место мы должны официально сделать своим лагерем. Кто-нибудь должен оставаться сторожить, когда остальные будут охотиться, а ночью надо организовать дежурства.

– Охоту? – спрашивает Лесли.

– Да. На других трибутов.

Сразу после моих слов раздается взрыв пушки. Мы ждем, когда будет еще удар, но его нет.

– Интересно, кого в этот раз, – задумчиво произносит Джерри.

Ответ мы узнаем только ближе к ночи. Лесли сообщает, что сейчас уже час дня. Мы распределяем обязанности. Анхель и я разбираем ящики на растопку, Джерри прибирает комнату, а Лесли определяет, как лучше распределить припасы на несколько дней вперед. Дед, у которого слух несмотря на возраст намного тоньше, чем у нас, садится у входа и прислушивается к тому, что творится снаружи. Работаем мы молча, пока Дед не говорит:

– Я понял где мы.

Мы как по команде останавливаемся.

– Я понял, – повторяет Дед. – Это Дистрикт-13.

– Откуда знаешь? – спрашивает Джерри. – Ты же его и не видел.

– Целым не видел, это верно. Но я хочу напомнить тебе, Джерри, что, когда «Черный волк» открыли, я был не единственным заключенным из Дистрикта-13, просто самым молодым. Мне было три, но я помню, как старшие много рассказывали о Дистрикте-13. А однажды – спустя несколько лет – меня и еще некоторых детей отправили смотреть на развалины. Жуткое зрелище, конечно. Но я прикоснулся к камню, к железу и хотите верьте, хотите нет, но я запомнил эти ощущения. Я сначала сомневался, но в лагере Одиннадцатых и Двенадцатых Билл мне рассказал, что они нашли кучу бумаг и газет о Дистрикте-13. Я попросил его прочитать что-нибудь и там рассказывалось о прорыве в разработке месторождений графита. А графит добывали в Дистрике-13.

– Но ведь Дистрикт-13 находится недалеко от Двенадцатого. А Двенадцатый очень далек от Капитолия. А мы прилетели очень быстро и нескольких часов не прошло, – рассуждает Лесли.

– Значит это лишь муляж, но отлично сделанный, – говорит Анхель. – Это в духе Игр. Мы – преступники и сражаемся на земле тех же преступников. Возвращаемся к своим корням.

– Весьма символично, – говорю я.

Мы возвращаемся к своим делам. После приборки Лесли чертит на листке бумаги своеобразную карту арены. Бесконечные коридоры, по которым мы плутали в первый день она называет «лабиринт», а то место, где мы сейчас – «дом». Ангары остаются при своем названии. Лесли также помечает крестиком лагерь Гейла. Но мне кажется, что они наверняка покинули его. Когда Джерри размещает за дверью ловушку ставит сигнализацию, я чувствую себя почти в безопасности. Ближе к ночи играет гимн и на экранах появляются двое убитых: Мадж и мужчина из Дистрикта-9. Я с замиранием сердца жду окончание и гимна и объявление лучшего трибута второго дня. На этот раз конкуренция достаточно низкая. Клавдий Темплсмин объявляет результат:

– Лучшим трибутом второго дня становится Мирта Дагер из Дистрикта-2.

– Ура! – вскрикивает Джерри и тут же получает смачный удар от Лесли в пах.

– Поздравляю, – нерадостно произносит Анхель. – Интересно, как они доставят подарок.

Действительно интересно. Во всех предыдущих Играх подарки спонсоров доставлялись парашютами. Но тогда арены были открытыми.

Проходит около десяти минут, но никакого намека на доставку нет. Как в прошлую ночь, в комнате начинает быстро холодать, но мы уже готовы. Первым на дежурство заступает Анхель. Лесли и Дед засыпают буквально сразу. Джерри долго ворочается и наконец упирает в стену, как вдруг раздается щелчок и из стены выдвигается тайник, который ударяет Джерри в голову. На его айканье все просыпаются. Анхель первым подходит к тайнику и достает оттуда небольшую черную коробку. Он отдает ее мне, и я открываю ее. Внутри лежит черная игральная карта. Я в недоумение беру ее и прокручиваю в руках. Это пиковая дама, очень похожая на ту, которая была в моей колоде: та же рубашка, такой же цвет, размер, материал только пластик и выглядит она как новая.

– Это что… Это все что ли? – разочарованно спрашивает Джерри. – Это они так оценили твой финт с кинжалами?

У меня в голове крутятся те же вопросы, и недавняя радость сменяется гневом. О чем Катон только думал! Неужели я большего не заслужила? Или это самая дорогая вещь, которую он мог себе позволить? Обычная пластиковая карта, которая даже на оружие не похожа. Оружие…

Союзники, которые окружали меня в момент открытия ящика разошлись. Я же, улучив момент и отвернувшись на мой взгляд от камер, прокручиваю карту и внимательно разглядываю ее ребра. В какой-то момент мне показалось, что одно из них отдает металлическим блеском. Я немного надавливаю этим местом на кожу и от неожиданной боли тихо охаю. На коже осталась легкая царапина. Внутри лезвие и очень острое. Оружие на крайний случай, настолько незаметное, что никто даже не догадается. Я расстегиваю на штанах карман и прячу карту туда, поворачиваюсь к остальным придав себе дико разочарованный вид.

– Да уж, зря только старалась.

Я закрываю глаза и одними губами шепчу «спасибо».

Мне кажется, что прошла вечность, как Анхель меня разбудил. Я встаю и разминаю отекшие конечности. В комнате холодно, но не так как в момент наступления ночи. Распорядителям важно поморозить нас в первые часы: если продолжать так всю ночь, вряд ли без костра кто-нибудь долго продержится. Зрителям смотреть такое будет не интересно: зрелищней наблюдать за тем, как трибуты режут друг друга.

Я поглядываю на Анхеля. Он зевает, устало трет глаза. Молча протягивает мне часы Лесли и садится у стены. Я же занимаю его место напротив входа. Костер уже давно потух, единственный источник света – это одинокий фонарь рядом с дверью, который освещает только ее. Я достаю из кармана небольшой ножичек и верчу его в руках под храм Джерри.

– Знаешь, я думал, ты не придешь, – подает голос Анхель.

– Вот как, почему же? – спрашиваю я, не отвлекаясь от своего занятия.

– Потому что это не в твоем стиле.

– А ты знаешь мой стиль? – я убираю нож и смотрю на Анхеля. В темноте его почти не видно.

– Я же смотрел Игры с твоим участием, плюс, неплохо узнал тебя за полтора года.

– Не спорю, на 74-х Голодных играх я бы не рискнула возвращаться за бесполезными союзниками, от которых совершенно мало толку. Убивать и я умею. А тут другой случай. Кроме того, мне нужно было в этот день убить хоть кого-нибудь ради приза. Он, конечно, не ахти, но зато это признание. А это дорого стоит на Играх…

– Ты неплохо умеешь лить воду, Мирта, – говорит Анхель. – Но ведь дело не в этом. Хотя нет: не совсем в этом. Ты вернулась потому что Джерри твой друг.

– Неправда.

– Правда.

Я бросаю полный злобы и раздражения взгляд на Анхеля, уверена, даже в темноте он видит все эти эмоции.

– Ты, видно, плохо изучил меня, раз делаешь подобные выводы. Джерри – союзник, так же как и ты, и Лесли, и Дед. Нам просто выгодно пока быть вместе.

– И в определенный момент ты от нас избавишься…

– Или вы от меня, – парирую я. – Таковы правила Игр.

– Правила? – он посмеивается. – Не смеши меня. Волей одного человека здесь может измениться все. Если есть правила – значит есть стабильность. А на Играх ее нет. Все меняется буквально в считанные минуты, стоит только захотеть.

– Но одно незыблемо: в Играх есть один победитель.

– И это говоришь ты…

Я, стараясь не задеть спящих, преодолеваю короткое расстояние до Анхеля. Сажусь рядом с ним почти вплотную.

– Не смей, понял, не смей даже касаться этой темы, – злобно шепчу я, сжимая кулаки.

– Тебе обидно, я понимаю. Но ведь я об этом и говорю: нет никаких правил на Играх. И я говорю не о том, что распорядители сами могу менять все на ходу, я о нас. Об участниках, которые смеют пойти против правил.

Я некоторое время перевариваю его слова, а Анхель продолжает:

– В конце обязательно должен остаться один, тогда зачем нужны союзы? Зачем мы объединяемся? Только ли ради того, чтобы потянуть время?

Отчасти, но и еще и потому, что мы не хотим оставаться одни. Я не спорю, что союз – это ненадолго и я за то, чтобы он распался раньше, потому что это само страшное, когда ты прошел огонь и воду с тем, кого тебе надлежит убить. Я видел такой случай: Эбигейл Джексон – наша победительница. Я помню ее глаза, когда она осознала, что остались только она и ее напарник. Это был шок и страх. Страх в глазах профи! Не боязнь смерти, но боязнь его смерти. Какого ей был убить того, с кем она была до самого конца.

Я помню Джексон. Она и ее напарник стали символом настоящей командной работы. Они оба были очень сильными и на играх ходили с двумя огромными ростовыми щитами. Оружие тоже было, но почти на всем протяжени Игр они его

– На Церемонии награждения она выглядела вполне счастливой, – неуверенно произношу я.

– Конечно. Ведь таковы правила: радуйся победе, даже если тебя тошнит от себя, – Анхель нервно проводит рукой по волосам. – Ты можешь со мной не соглашаться, но ответь: неужели ты бы ни чувствовала то же самое, если бы в финале оказалась с Катоном?

Я закусываю губу. Конечно бы чувствовала. И также бы улыбалась на камеры, если бы смогла победить. Я вспоминаю рассказ Катона. Они отвели меня подальше и сказали, чтобы я вообще не говорил с тобой. Таковы правила…

– Тебя за это посадили, да? За подобные высказывания.

Парень усмехается.

– Нет.

– Тогда за что? Я не поверю, что за дурацкие песни тебя наградили тюремным заключением.

– Отчасти и за песни. Но это был предлог. На самом деле я просто увидел, что скрывается за благодарностью Капитолия нашему дистрикту. Чтобы попасть в Академию нужно пройти множество экзаменов. Тех, кто их не проходит отчисляют. И куда они уходят?

– В шахты, на стройки. Занимаются тем же, чем и остальные.

– Нет. Их отправляют в гору Авентин. В самые недра. Не за тем, чтобы работать, а чтобы становились миротворцами. Им промывают мозги, колют разные психотропные препараты, делают все, чтобы они забыли, что значит быть людьми. Им стирают все воспоминания о семье, о близких, о прошлом. Я нашел туда вход случайно… И видел их методы собственными глазами. Уйти мне не удалось.

Анхель замолкает и начинает слабо бить кулаком в пол, также как прошлой ночью. Я не знаю, что сказать. Да, по решению Капитолия после восстания Дистрикта-13 миротворческие базы перебрались в Дистрикт-2. Но это просто спецшколы, так же как наша Академия. Те, кто доучился в ней поступают на службу, а другие… Тут я вспоминаю Дею. Где же она сейчас? Неужели там? Мысль о том, что она стала бесчувственной машиной меня пугает. Она всегда была такой жизнерадостной, даже не смотря на суровую жизнь в приюте. Неужели они отняли это у нее?

– Ты понимаешь, что после этих слов распорядители не дадут тебе победить? – хриплым голосом спрашиваю я.

– Я и не хочу побеждать.

– Зачем же ты тогда вызвался добровольцем? Зачем тебе это все?

– Затем, чтобы помочь победить кому-нибудь другому, – не задумавшись отвечает Анхель. – И чтобы почувствовать себя свободным. Арена —

лишь площадка, но на ней я волен делать, что хочу. Я не выиграю, я это точно знаю. Но я хотя бы смогу вкусить свободы.

– Кому ты собрался помогать?

Парень вздыхает и закрывает глаза.

– Знаешь, ведь многие участники стали трибутами, только ради того, чтобы вырваться на свободу. И это их единственная мотивация. На свободе их никто не ждет: нет ни родных, ни близких, никого. А вот у тебя случай иной.

– Я сирота, как ты знаешь, – говорю я.

– Перестань, мы с тобой прекрасно знаем, кто тебя ждет на воле и ради кого ты вообще пошла на все это. Кроме того, уверен, тебе очень хочется отомстить Капитолию, ведь так?

Передо мной встает светлое, улыбающееся лицо Катона. Если я выиграю, то мои мечты о нашем совместном будущем, которые я пыталась гнать от себя, могу стать реальностью. Я встряхиваю головой, отгоняя наваждение.

– Ты не ответил на мой вопрос. Кому ты собрался помогать? Деду? Гейлу?

Анхель улыбается, поудобней устраивается у стены.

– Необязательно. Спокойной ночи, – его тон дает понять, что разговор окончен.

Я хмуро смотрю на дверь. Как бы я не пыталась убедить себя в том, что слова Анхеля выдумка, но у меня слабо получается. На каждый мой аргумент есть опровержение. В какой-то момент я ловлю себя на мысли, что из него бы мог получится неплохой лидер сопротивления. У него есть четкая позиция, он хороший оратор. Вот кого нужно было делать символом восстания. Мои мысли вновь уносятся далеко за пределы арены, в Дистрикт-2, на Улицу победителей. Интересно, после победы мне позволят сменить дом? Неплохой есть по соседству с Уэйдом Ракином, на окраине. Я улыбаюсь и достаю из кармана карту. Завтра наступит третий день Игр: пора выходить на охоту.

========== Глава 17 ==========

Комментарий к Глава 17

Глава коротенькая, но надо было с чего-то начать после столь длительного перерыва :)

Утром меня тихонько будет Дед и сообщает, что Джерри заболел. Парень лежит в углу комнаты, укутанный в свою широкую рубашку. Тихо что-то прошептав, он утыкается в одежду и заходится долгим хриплым кашлем. Лесли снимает с себя кофту и заботливо обматывает голые ноги Джерри. Анхель предлагает развести небольшой костер, чтобы его отогреть. Никто не против. Лесли, взявшая на себя роль полевого доктора, скармливает Джерри таблетку. По ее вздоху, я понимаю, что парень болен довольно серьезно. Посовещавшись, мы решаем никуда до обеда не двигаться.

К полудню Джерри становится еще хуже. Время от времени он впадает в беспамятство и то и дело норовит отключиться. Лесли пытается отпоить его лекарствами, но тщетно. Я касаюсь его лба: горячий как печка. Лесли говорит, что, с одной стороны, это не так плохо: организм борется с болезнью. Но, глядя на мокрое от пота и почти зеленое лицо Третьего, в ее слова начинает с трудом вериться. Анхель предлагает сходить до Рога изобилия, поискать что-нибудь из лекарств и теплой одежды (если, конечно что же, все это осталось). Мы долго препираемся и в итоге решаем никуда не идти, а дождаться следующая дня, надеясь, что усилия Лесли не пропадут даром и Джерри хоть немного полегчает.

К вечеру я начинаю сходить с ума от скуки. Расположившись возле двери, я раскладываю на полу свою коллекцию ножей. От частого кашля Джерри мне становится не по себе и дело даже не в том, что я боюсь заразиться. Мне совершенно не хочется, чтобы мой союзник погиб так глупо. Одно радует: за весь день не прозвучала пушка, а значит все трибуты почти наверняка сидят по своим убежищам и носа боятся сунуть. Джерри начинает заходиться вновь и я, шумно вздохнув, быстро распределяю ножи по карманам и говорю, что схожу на разведку. Никто не возражает.

Лесли отключает сигнализацию и я наконец-то выхожу из поднадоевшей комнаты наружу. В первую очередь решаю наведаться в лагерь Гейла. Путь назад занимает немного времени. Как я и предполагала, лагерь заброшен. В нос бьет неприятный запах. Приблизившись к балкону, на котором был когда-то пост Мэг, я понимаю, что зловоние исходит от трупа Мадж Андерси. Значит, тела никто не забирает, что в целом логично – в закрытом помещение незаметно передвигаться миротворцам – или кто там ответственен за вынос тел – весьма проблематично. Я подхожу к телу и обыскиваю его, прекрасно понимая, что вряд ли найду что-то интересное. Однако я ошибалась.

Во внутреннем кармане куртки обнаруживается скомканная фотография. На ней Мадж, совсем юная, лет двенадцати, стоит рядом с очень похожим на нее мужчиной на фоне какого-то здания. Она выглядит очень счастливой. На обратной стороне фотографии надпись: «Всегда с тобой, всегда буду оберегать. Любящий папа». Я перечитываю эти строки несколько раз. Совершенно не трогает, да и должно ли? Что ж, надеюсь после Игр тело вернут отцу. Не знаю, как происходит захоронение трибутов в Двенадцатом дистрикте, но у нас это целая церемония. Хоронят на специальном кладбище, ставят памятную плиту и посмертно дают младшее офицерское звание. Родственникам павших выплачивается разовая компенсация от властей дистрикта, как по потери военнослужащего члена семьи. Если же победителем становится представитель Второго дистрикта, то он обязан сказать несколько прощальных слов своему погибшему земляку. Лицемерней этой традиции я еще не встречала. На моей памяти никто не произносил эти слова с искренним сожалением или благодарностью. Разве что та самая Эбигейл Джексон, про которую упоминал Анхель.

Тогда в Играх остались только представители нашего дистрикта. Помню, что они сошлись в честной дуэли. Сражались они долго, но, в конце концов, Джексон одержала верх. На похоронах напарника она говорила много, долго и ее речам действительно хотелось верить.

Я убираю фотографию обратно в карман куртки Мадж. Порыскав еще раз по лагерю и, не найдя ничего нового, я поднимаюсь на балкон и осторожно выглядываю за дверь, за которой скрылась Мэг. За ней оказывается узкая лестница, ведущая куда-то наверх. Я поднимаюсь по ржавым железным ступеням, стараясь издавать как можно меньше шума. Лестница никуда не сворачивает, никаких проходов тоже нет. Один путь – наверх. Подъем затягивается, но что-то мне подсказывает, что мне не стоит останавливаться. Я ускоряю шаг. У меня начинает немного кружиться голова. Почувствовав это, останавливаюсь: не хватает снова провалиться в беспамятство и погрязнуть в иллюзиях. Осторожно втягиваю носом воздух. Пахнет… свежестью. Сердце начинает биться быстрее, я кое-как сдерживаю себя, чтобы не побежать со всех ног наверх. Лестница заканчивается не запертой дверью. Я толкаю ее носком. Свежий воздух бьет в нос, а глаза ослепляет яркий закат.