Текст книги "Беллона Карлеаль, или сестра изгнанника (СИ)"
Автор книги: AlmaZa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 35 страниц)
Утром их разбудили слишком рано. Изображая друг перед другом спящих без задних ног, они оба смогли заснуть только к рассвету, поэтому у поспавших всего пару часов, вид у новобрачных был вымученный и растрёпанный. Вошедшие слуги довольно переглядывались, разводя шторы на окнах и впуская кроткие солнечные лучи. Беллона сразу услышала, что кто-то появился в их покоях, и хотя была ещё слишком сонной, всё-таки ловко натянула на себя покрывало, чтобы не лежать в полуобнажённом виде при посторонних. Когда она протёрла глаза, то увидела, что Лукас уже одет в халат и что-то говорит своему камердинеру. Седоволосый мужчина согласно покивал, а потом поторопил горничных, чтобы они вышли на некоторое время.
– Я сказал им, что ты стесняешься и тебе нужно пройти в ванную комнату, – объяснил принц, – но на самом деле мы забыли самый главный штрих и нам нужно срочно реабилитироваться, пока они, кажется, не заметили нашего промаха.
– О чём ты? – подозрительно спросила принцесса.
– О том, что ни одна новобрачная не будет спать одетой. Тебе повезло, что они не заметили на тебе сорочки. Снимай – кинем куда-нибудь подальше, будто они, и в правду, её там сразу не заметили.
– Лукас, брось – это и одеждой-то назвать нельзя, никто ничего не скажет и не заметит. Я пойду в ванную комнату и там её и сниму.
– Нет, ты снимешь её здесь. – Молодой человек подошёл к жене и, взяв её за руку, вытащил из постели. – Снимай!
Беллона испугано посмотрела на мужа, прикрыв себя руками, потому что одно дело предстать перед ним в этом всём среди ночи, но совсем другое стоять практически в чём мать родила при свете белого дня.
– И не проси, я этого делать не стану! – принцесса топнула ногой и отступила на шаг к дверям.
– Что ж, милая супруга, ты вынуждаешь меня идти на крайние меры. – Лукас быстро настиг её и сжал в кулак край ночной рубашки. – Да пожалуй, так будет даже правдоподобнее.
Наследник со всей силы рванул ткань и, с лёгким треском, она лоскутами ссыпалась на его ладони. Беллона сдавлено вскрикнула и осталась без единой нитки на теле. Принцесса было растерялась, но, решив не терять королевского достоинства, высоко задрал нос и повелительно сказала Лукасу:
– Немедленно дай мне что-нибудь, чем я могу прикрыться.
– Пойди, и возьми, – принц махнул рукой в сторону скомканных на ложе простыней, но, увидев растерянность девушки, язвительно усмехнулся, – ладно, отдам тебе свой халат, только у меня под ним тоже ничего нет…
– Стой! – Беллона покачала головой. – Думаю, не стоит.
Они ещё с минуту стояли молча, после чего молодой человек повернулся к ней спиной и устало произнёс:
– Иди в ванную комнату, я позову слуг, чтобы они закончили уборку.
Принцесса направилась освежиться, но на пороге немного замялась и обратилась к супругу:
– Я знаю, что ты благородный человек, поэтому мне заранее тебя жалко, ведь рано или поздно ты узнаешь, что я никогда не совершала того, в чём ты меня обвиняешь, и тебе станет ужасно стыдно за то, как ты вёл себя со мной. Только раскаяние твоё будет слишком запоздалым…
Завтрак в кругу новой семьи прошёл относительно хорошо. За столом присутствовал император, поэтому королева Фрида не смела разговаривать с Беллоной. Её едва сдерживаемая злость вымещалась на активном пиликанье ножом по еде. Как она надеялась на то, что этот брак всё-таки до конца так и не состоится! Но, видимо её поверенные уже рассказали ей известные детали, о которых так пёкся Лукас. Виталий Дьюс сначала было улыбнулся, заметив тени, пролегшие под глазами у молодожёнов, но потом почувствовал что-то не то и стал немного хмурым. Он всё больше убеждался, что эти двое подходят друг другу, как никто другой, но никто из них никак не хочет заткнуть свою гордость и щепетильность куда подальше! Внутренний конфликт императора состоял в том, что он не знал, вмешиваться в очередной раз в эти отношения, или не стоит. И на кого поставить в этом споре? В ком больше разума и рациональности – в юноше или девушке? Настоящие дети, играющие во взрослую жизнь, пора бы им уже взяться за ум.
В полдень, прогуливаясь по оранжево-солнечному осеннему парку, новоявленная наследница Гейтс ин Лива столкнулась с королевой-матерью. Беллона больше надеялась встретиться где-нибудь с Виталием Дьюсом, потому что беседы с ним благотворно влияли на её душевное состояние, но судьба не была благосклонна и перед ней предстала Фрида Андорийская.
– Добрый день, Беллона, – снова поздоровалась женщина, – я не люблю долгих бесполезных разговоров, поэтому перейду сразу к делу, ради которого тебя искала. Вернее, это даже не дело, а сообщение. Я изложу свои соображения, а ты прими их к сведению.
Девушка не перебивая, внимательно слушала свою свекровь.
– Несмотря ни на что, я не вижу в Лукасе того счастья, которое он надеялся обрести с тобой. И вряд ли он его когда-нибудь с тобой обретёт, как я его и предупреждала. Но я хочу сказать вот что. Если ты не дашь, как можно скорее, моему сыну наследника, то я сделаю всё, чтобы расторгнуть ваш брак. Ваша с Лукасом коронация только следующим летом, если она вообще будет, и я полновластная правительница Гейтс ин Лива ещё почти полтора года. А за это время я буду мешать вашей совместной жизни, как только смогу. Я сделаю всё, чтобы ты покинула нас.
– Не волнуйтесь, – спокойно произнесла Беллона, – в нашей семье не было бесплодных женщин, и ваши старания будут напрасной тратой времени.
Королева отвесила прощальный реверанс принцессе и хотела уйти, когда девушка остановила её вопросом:
– Почему вы так сильно желаете мне зла? Почему не хотите оставить нас с Лукасом в покое?
– Потому что ты его не достойна… – Фрида немного подумала и добавила: – Потому что ты не любишь моего сына. Ни одна девушка не сможет любить его так, как люблю я, но ты не любишь его даже самую каплю. А я не хочу, чтобы он распылял себя напрасно и мучился безответно. Лучше ему остаться одному, чем с такой, как ты.
Оставшись на тропе парка наедине с виконтессой Незардроун, Беллона в панике бросилась ей в объятья и зарыдала.
– Дать ему наследника! Господи, Дора, если бы это зависело от меня! Что я могу поделать? Ничего…
Снова наступила ночь, которая пугала Беллону своей непредсказуемостью, но в то же время заставляла весь день думать о ней, ждать её. Как и в первый раз, принцессе пришлось довольно долго ждать своего мужа, пока тот не соизволил явиться. За это время ей в голову успел закрасться вопрос – придёт ли он вообще? А если не придёт, то куда направится? Сразу к маркизе, или найдёт другие развлечения?
Лукас медленно расстёгивал камзол и смотрел куда-то в сторону, словно не замечая своей молодой жены. Потом аккуратно повесил его на спинку стула и педантично стряхнул с него пару пылинок.
– Сегодня вечером император говорил со мной, – неожиданно начал принц, – я знаю, что вы с ним хорошие друзья, поэтому не стал ничего от него скрывать. К тому же, у меня с Виталием тоже всегда были доверительные отношения.
– И…что сказал Его Императорское Величество? – подтолкнула мужа дальше Беллона.
– Что он сказал? Ничего нового – что я идиот и избалованный сопляк, который ничего не понимает ни в женщинах, ни в жизни в общем. Честное слово, он так тебя выгораживает и хвалит, что я начинаю думать, а не была ли ты и его любовницей в том числе…
– Замолчи! Не смей так отзываться об императоре! Несмотря на своё бурное прошлое, Виталий сейчас отзывчивый и честный человек. Он никогда не поступил бы так, как ты о нём думаешь. Он никогда ничего от меня не требовал и не делал даже малейшего грубого намёка.
– Ты тоже его так жарко защищаешь… мои подозрения начинают усиливаться. – Лукас поймал летевшую в него подушку и засмеялся. – Любезная жена, сколько в тебе пыла и неизрасходованной энергии! Какой же я подлый, что не пускаю это всё в нужное русло.
Наследник продолжал смеяться, а девушка пнула одеяло и надула губы.
– Тебе ни что не мешает этого сделать… – пробубнила Беллона себе под нос.
– Что? – не расслышав, поинтересовался молодой человек.
– Я говорю, – громче и внятнее произнесла принцесса, – что Виталий больше всех на свете любил мою тётю Минерву, поэтому и покровительствует мне. Это долг памяти, и смеяться над этим более чем неприлично и бесчеловечно.
– Извини. – Лукас успокоился и как раз закончил переодевание.
Потушив свет в покоях, супруг, сняв в темноте халат, лёг и повернулся спиной к Беллоне. Принцесса поворочалась с боку на бок, потом, прямо под покрывалом, стянула с себя новую ночную рубашку и, как можно незаметнее, швырнула её прочь. Правая рука так и тянулась к мужской спине, которая находилась в крошечном от неё расстоянии. Девушка то клала её вдоль туловища, то прятала под подушку, но она нагло возвращалась в зависшую в воздухе позицию. Не выдержав, наследница решила заговорить:
– Лукас…
– Что? – постарался изобразить засыпающий голос принц, хотя сразу понял, что для сонного человека ответил слишком быстро. Однако Беллона поверила его притворству.
– Ничего. Спокойной ночи!
– Ах да! Спокойной ночи, дорогая! – Лукас скоро развернулся, чмокнул жену в щёку и вернулся в прежнее положение.
Чувствуя лёгкие касания то там то здесь по всему телу, Беллона распахнула глаза. Кожа отзывалась на едва ощутимые прикосновения мелкими мурашками. Сквозь занавеси брезжил свет, значит, время близилось к рассвету или горизонт уже озарился солнечной полоской. Принцесса приподняла голову и увидела супруга, который ласкал её живот губами и руками. Неужели он наконец-то решил исполнить свой долг? Что-то здесь не так. Однако привлекать к себе внимание и останавливать его совсем не хотелось. Но Лукас сам почувствовал на себе пристальный взгляд и сел.
– Мне казалось, что ты ложилась спать одетой. Когда ты успела всё с себя снять?
– Ночью… – покраснев, ответила Беллона.
– С какой, интересно, целью? – принц, сдерживая улыбку, скривил рот.
– Я думала, что мы должны поддерживать впечатление бурно резвящихся по ночам супругов, – выкрутилась девушка, – а, позволь спросить, зачем ты разбудил меня подобным образом?
– Я… – "увидел твои великолепные формы и не смог удержаться", хотелось сказать Лукасу, но он произнёс другое, – решил ещё немного тебя помучить.
– Что ж, тебе это почти удалось! Ты прервал мой сладкий сон, и я не выспалась! – Беллона попыталась дотянуться до сорочки, но потом передумала и, в слабом утреннем свете, встала обнажённой перед мужем. – Но раз я встала так рано, воспользуюсь моментом и освежусь без горничных, которых здесь такое огромное количество, что мне они уже надоели!
Лукас затаил дыхание, наслаждаясь зрелищем, но, забыв об играемой им роли и потеряв голову от влечения, одним движением перемахнул кровать и оказался рядом с женой. Схватив Беллону в объятья и примкнув с неведомой силой губами к её губам, принц отбросил все мысли, внутри него образовалась пустота, которая затягивала, и он стремительно проваливался в неё, потому что больше не мог терпеть. Он не мог держать в руках совершенно голое любимое женское тело и отказывать себе в том, чтобы овладеть им, подчинить себе, проникнуть в него и стать самым счастливым мужчиной во Вселенной. Но в последний момент, когда ладони Беллоны прошлись по его стройному стану, когда её бедро коснулось его мускулистой ягодицы, Лукас отстранил девушку.
– Ты прекрасна, Белл, ты любого сведёшь с ума. Но я не любой. Я не буду этого делать…сейчас.
– Ты убиваешь меня, Лукас… – слабо простонала принцесса и посмотрела на его шею, такую крепкую, манящую – шею дикого самца. Перевести взгляд она боялась, так как он забыл надеть халат и стоял рядом с ней в костюме Адама.
– Я сам себя убиваю, Белл, но я не привык проигрывать и, к тому же, наше время ещё не пришло.
Молодой человек скорым шагом покинул Беллону, которая ещё некоторое время стояла, как вкопанная, пытаясь понять, чем таким провинилась и перед кем, что не может создать нормальную семейную атмосферу даже там, где этому уже никто и ничто не мешает. Почему бы всему просто не встать на свои места? Видно, в правду, не пришло время…
Глава XXI
Древняя как сам мир усадьба стояла в отдалении от всего – от города, соседних имений, даже каких-либо деревень. Затерявшись на лесной опушке, она, тем не менее, была достаточно просторной и изысканной. Остроконечные шпили двух башен, примыкающих к главному строению, служили изюминкой архитектурной задумки. Одна из них нависала прямо над заброшенным и заросшим водорослями прудом. В общем, внешний вид был довольно-таки нежилой, хотя внутри всё было обустроено как можно лучше, впрочем, об этом трудно было догадаться, так как те комнаты, в которых горел свет, были тщательно зашторены тяжёлым лиловым бархатом. Именно здесь нашёл приют изгнанный из родного королевства принц Робин и его друзья. Правда, не все. Граф Финкер-Оренстофф со своей молодой супругой Дарией Бенк отправились на Гигант, где их приняла наследница Энжел, получившая письмо от Беллоны Карлеаль с просьбой оставить у себя двух ни в чём не повинных людей, ставших жертвами революции. И вот, оставшиеся впятером, верные друзья на время затаились в одном из владений баронессы Лонгольд, в девичестве Жозефины Эвел. Пожилая женщина, обладающая кое-какой властью на Земпере, сумела провести племянника с его товарищами никем не замеченными и неузнанными. Об этом знал только всё ведающий император Виталий Дьюс и его приближённые люди, но из солидарности к Карлеалям он не стал чинить этому препятствий.
– Ну надо же, на одной из соседних планет твоя сестрёнка стала почти что королевой, – сказал граф Джаспер, возвращаясь из подвала с бочонком старого доброго вина, – а ты тут, Робин, почти как нищий…
– Эрик, перестань, – отмахнулся рукой бывший наследник Феира, – ей ещё повезло выйти сухой из этой заварухи. Всё могло кончиться куда печальнее и для неё в том числе. Да и сейчас, кто знает, может ей не так уж сладко живётся?
– Уж конечно, принцессе Гейтс ин Лива жить очень нелегко! – хохотнул Ромуальд Эвел.
– Перестаньте вы! – Сантьяго Эливерсон поднялся со стула и подошёл к камину, уставившись в чугунную литую решётку, рисунок которой напоминал плющ, обвивший стены этого здания. – Хватит всё вокруг оговаривать, как будто мы святые, изгнанные из рая. Скажите спасибо, что нас послали на все четыре стороны, а не посносили к чертям собачьим головы на площади Фонтанов.
– Да лучше бы мне отрубили голову! – воскликнул Сториан МакДжойн, впервые за вечер подав голос. Со времени изгнания, он стал более чем угрюм, и даже друзья предпочитали лишний раз его не трогать; все, кто был ему близок, хорошо знали, что главным авторитетом и первым человеком в его жизни был старик МакДжойн, которого не стало, к тому же, его младший брат погиб на его глазах, а Рикардо был одним из самых любимых людей Сториана, а любил он не многих. – Достойная смерть всегда лучше позора. Кто мы теперь – преступники, мы, первые аристократы Феира, лучшая его кровь!
– Тише-тише, дружище, – Робин дотянулся до плеча князя и крепко его сжал, – мы же знаем, что мы остались теми, кем и были, а мнение того сброда и подставных олтернских людишек нас не должно волновать! Кстати, Сантьяго, а почему это нам должны были рубить головы на площади Фонтанов? Для этого ведь в Риджейсити есть площадь Вилеолио?
– Не знаю, – барон передёрнул плечами, и направился с кружкой к раскупоренному бочонку, из которого щедро разливал граф Джаспер, – мне как-то представилось очень живописным, если бы нам шестерым, тогда ещё вместе с Мартином, отсекли головы прямо в те шесть главных композиционных фонтанов, вокруг главного и вода потекла бы красными потоками. Там ещё каждый венчает фигура какого-либо животного. Мне вспомнился золотой здоровенный бык. Я бы, пожалуй, выбрал для себя именно тот фонтанчик.
– Хм, действительно, мне нравится твой поэтизм. – Робин почесал лоб и, крутя свою кружку в ладони, задумался. – А я бы… я бы выбрал коня…хотя нет, та скульптура больно напоминает лошадку с герба Вермаша, а присваивать себе чужие гербы нехорошо…
– Нет-нет, – встрял Эрик, – ты, Робин, определённо должен был бы занять центральный фонтан, ты же не просто кто-нибудь, а принц!
– Да, но тогда шестой фонтан останется пустым?! – экс-наследник расстроено сделал глоток. – Тогда всё неправильно.
– Ну почему же, если бы Рикардо…
– Хватит! – не дав Эрику продолжить, Сториан стукнул кулаком по столу и из всех кружек, которые на нём стояли, хоть немного алкоголя, да выплеснулось. – Вы что, упились уже до такого состояния, что начинаете бредить?
– Ой-ой, как будто ты не пил! – съехидничал Робин.
– Я пил, пью и буду пить, но я никогда не доводил себя до такого состояния, когда перестаёшь адекватно соображать и кидаешься в маразм. Посмотрите на себя – ещё немного, и нажрётесь до поросячьего визга!
– Это не маразм – это фантазии! – реабилитировался барон Эливерсон.
– А я не хочу слышать о смерти и подобных глупостях, – Сториан стал заводиться, – раз уж нам выпала участь оказаться живыми и здоровыми, то мы должны воспользоваться этим и вернуть себе всё, что имели. Нам дан шанс отомстить, а не потратить всё оставшееся время на выпивку и кутежи!
– И это говоришь нам ты? – Ромуальд засмеялся. – Уж не собираешься ли ты вернуться на прекрасную родину?
– Именно это я и собираюсь сделать! – Сториан одержимым взглядом обвёл присутствующих. – Не сейчас, не так сразу, но это время настанет, и мы должны быть готовы. Мы должны что-то предпринимать, а не бездействовать!
– Между прочим, мы здесь уже дольше трёх месяцев, а ни разу не кутили, – запоздало заметил Робин, – я и женщины-то за это время не видел, а ты говоришь, что мы впустую тратим время. А на Феир я и сам подумывал вернуться… Мне есть, что забрать обратно и я считаю, что место под короной, после моего отца, должно перейти ко мне. Я не выдержу ни одного олтернца на троне Феира! Я скорее предпочту пожертвовать жизнью, чем спокойно это снести. Я отомщу!
– Будь уверен, Робин, – поддержал его князь, – мы отомстим, мы, как всегда, будем вместе и расплатимся со всеми!
– Бьюсь об заклад, – подняв палец к небу, заявил Эвел, – при слове "месть" Сториан думает о своей бестии по имени Габриэль.
– Ты не ошибся. – МакДжойн медленно сел и теперь его глаза стали поистине демоническими. – Её ждёт отдельная участь. Пусть мне только представится шанс…
– Ну, раз уж мы всё решили насчёт своего будущего, – иронично подвёл итог Робин, – может, найдём поблизости хоть одну таверну и отметим наше решение возвратить прежние времена?
– С ума сошёл? – подскочил Ромуальд. – Тётя Жозефина сказала даже не думать о том, чтобы наводить шум в округе.
– "Тётя Жозефина сказала…" – передразнил Робин друга, – мы же не собираемся громить что-то или устраивать пожар, мы всего лишь хотим мирно расслабиться. Разве вам не хочется отведать женской плоти?
– Я полностью "за", – поднял кружку Сториан.
– Я тоже, – присоединился Джаспер, и когда четыре друга стояли с поднятыми стаканами, Ромуальду ничего не оставалось, как последовать их примеру.
– А, ладно! Разве я могу пойти против вас? Вперёд, господа, нас ждёт славная ночь!
С гоготом и гулом выбежав к конюшне, изгнанники немного притихли, так как, несмотря на всю свою бесшабашность, понимали, что та пора, когда они могли безнаказанно творить всё, чего просила душа, прошла, и сейчас наступил совсем другой период жизни – тайный, осторожный, скованный и загнанный в самые строгие рамки. Ну, может не в самые строгие, но по сравнению с прежними… В прочем, раньше они просто-напросто отсутствовали.
Итак, не сильно изменённая картина переместилась с Феира на Земпер. Маленькая придорожная пивнушка была обнаружена неугомонной компанией где-то часа через три поисков. Вымотанные скачкой, которая в ночной тьме становилось довольно-таки затруднительной, мужчины спешились и подошли к дверям кабака. Тот был безымянным, поскольку ни табличек, ни вывесок над входом не было, но какой-то встретившийся им на дороге путник, объясняя, как досюда добраться, обозначил сие место как "блудильня". Что ж, на вид эта "блудильня" была неплохого уровня, поэтому Сториан, идя первым, смело распахнул дверь и шагнул в слегка затянутый смогом зал. За его спиной нарисовались остальные. Перед их взорами раскинулось средних размеров помещение, с барной стойкой слева и двумя лестницами на второй этаж – по центру, и вдоль правой стены. Под последней виднелась крепкая деревянная дверь, которая, судя по всему, открывалась не так часто.
На вошедших почти не обратили внимание. В основном мужская публика весело пила и то и дело разражалась громким грубым смехом или ещё более грубой бранью. За стойкой стоял настоящий верзила и безмолвно, с отсутствующим лицом, протирал бокалы, каждый минут по пять, не меньше. Робин хотел подойти к нему, но Сториан одернул его.
– У тебя вид слишком запоминающийся и броский, пусть Сантьяго пойдёт и всё разузнает.
Барон направился туда, куда его послали. Стоило ему попросить разрешения задать вопрос, как он был награждён тем равнодушным взглядом, который раньше плавал по залу таверны.
– Вы приезжий? – огорошил его хозяин бара, вместо ответа.
– Д-да…как вы это поняли? – слегка замялся Сантьяго.
– Это не так уж сложно. Посмотрите на всех посетителей – видите? Пьяницы и бедняки, а вы выглядите представительно. А местные знатные персоны чураются нашего заведения. Значит, вы издалека.
– Вы весьма проницательны. Так, могу я всё-таки спросить?
– Конечно, – без малейшей интонации продолжал громила, – помогу, чем смогу.
– Я и мои товарищи… как бы это сказать… хотели бы расслабиться. Вы меня понимаете?
– Расслабиться по-мужски?
– Да, именно так. Вы верно меня поняли. У вас есть здесь что-нибудь?
– Есть, но советую вам для начала заказать много-много выпивки.
– Что? – не сразу понявший намёка, барон Эливерсон нахмурил брови, как будто помогал мозгам собраться с мыслями. – Ах, вы имеете в виду, что…всё настолько плохо?
В ответ Сантьяго увидел затяжной кивок.
– Но, как же тогда…все эти мужчины разве приходят сюда не за этим?
– Большинство за этим, конечно. Но посмотрите на их уровень – разве им приходится капризничать и выбирать? Да и пьют они с лихвой. А таким господам как вы вряд ли хватит их порции…
– Что ж, тогда для начала дайте нам столик и принесите чего-нибудь из хорошей выпивки, а после вторых кружек я подойду к вам и сообщу наше решение.
Сантьяго вернулся к друзьям с той информацией, которую ему поведали. Зрелого возраста официантка поманила их рукой в затемнённый уголок под центральной лестницей, и они присели, чтобы обсудить свои дальнейшие действия.
– Что ж, на что-то подобное "Чёрному коту" я и не рассчитывал, – констатировал Сториан.
– А я надеялся… – грустно вздохнул Робин.
– Может тебе ещё отдельное помещение для монарших персон? – съязвил Эрик Джаспер. – Впрочем, согласен, с внешней стороны оно обещало большее, чем то, что явило нам внутри.
– Так что будем делать с девушками? Согласимся? – вернул разговор к изначальной теме Сантьяго.
– А что ещё остаётся? – Сториан залпом допил содержимое своей кружки и тут же налил ещё. – Я согласен быть первопроходцем. Иди, скажи, чтобы они приготовили мне покои со жрицей любви, а я приду, как только осушу ещё одну бутылку.
– Я тоже пойду! – утвердительно ударил по столу Робин. – Сразу, как пойдёт Сториан, я тоже, с ним…сразу…
– Боже, да ты язык-то уже еле ворочаешь, а то идти куда-то собрался! – поразился барон.
– Ну…это только подтверждает, что у меня уже та кон-кондиция, которую советовал добрать тот верзила за баром.
Свежесть влажного лесного воздуха облепила вышедших из таверны пятерых мужчин и заставила зябко отряхнуться. Было ранее-ранее утро. Сквозь желтеющую листву виднелись поднимающиеся веером лучи розовато-белого солнца. Робин широко зевнул, и изо рта вырвалось облачко пара. Чтобы скорее проснуться и взбодриться, он попрыгал на месте и потёр руки друг о друга. За ним по ступенькам спускался князь МакДжойн, застёгивая рубашку и недовольно бормоча:
– Надо же было такое сказать – "девушки"! Нет, Сантьяго, там вернее было употребить "бабушки"!
– Прекрати, Сториан, я же сказал это ещё не видя их…ты и сам хорош – "жрицы любви". Да если бы жрицы в языческих храмах так выглядели – боги бы сами повесились, предварительно уничтожив человечество за нанесённое оскорбление!
– Да ладно вам, – потянувшись, заговорил Робин, – моей толстушке не было и сорока…Зато она была такая резвая…
– В её случае – это скорее недостаток, чем достоинство, – уточнил граф Джаспер.
– Я тысячу раз за ночь проклял то, что не умею пьянеть до сиреневых зайчиков, как Роб, – потирая заросшие щёки, изрёк князь, – вон, ему и сорокалетняя толстуха была "резвой толстушкой".
– Боже, Сториан, оденься скорее уже и не стой в одной рубашке, – поторопил его бывший принц, – мне на тебя смотреть холодно. И перестань подкалывать меня тем случаем, когда я увидел сиреневых зайчиков!
– Это не в упрёк, не обижайся, – Эрик обнял друга, – тебе же было тогда лет шестнадцать, разве у нас самих не было каких-нибудь казусов в таком возрасте? Все когда-нибудь, хоть раз, да посрамились.
– М-да, если бы не более-менее приличное состояние здания, сюда бы вообще никто не заходил, – развернувшись на таверну, рассуждал граф, – мне кажется, это такой специальный обманный ход, манёвр по заманиванию посетителей.
– Должно же тут хоть что-то быть хотя бы не отвратительным, – кивнул Ромуальд, – потому что хочу заявить, и вы со мной не можете не согласиться, выпивка здесь тоже оставляет желать лучшего.
– Да-а! – хором отозвались друзья.
– Но, как бы мы сейчас ни распинались, – запрыгивая на коня, провозгласил Эрик Джаспер, – зов природы снова вскоре нас сюда приведёт, и нам снова будет всё равно, что пить и с кем спать, разве не так?
После непродолжительной паузы, барон Эливерсон печально опустил голову:
– Нехотя должен с тобой согласиться, Эрик.
– Умейте искать плюсы, господа, – приободрил компанию Ромуальд, – мы сейчас стеснены в средствах, а здесь достаточно дёшево, и можно каждую неделю позволять себе отрываться по полной.
– Лучше я подожду, когда отцу удастся передать мне ещё немного денег, и тогда мы подыщем что-нибудь более достойное нас. А пока, Ром, мог бы потрясти ещё свою тётку, – толкнул в бок Эвела граф Джаспер.
– Ой, любите вы искать сложные пути! – махнул на друзей Робин. – Лично я сюда вернусь, и не вижу в этом ничего постыдного. Не всё ли равно, в какую щель облегчать свои нужды? Все бабы одинаковые, правда, Сториан?
– Правда… – угрюмо пошевелил губами князь.
– Врёшь, ты ведь так не думаешь, Сториан, – снова начал Ромуальд, – ведь есть же княгиня Холэрблей, которая резко выделяется из общей серой массы.
– Выделяется дерьмо из твоего рта! – МакДжойн подъехал к кузену и отвесил ему затрещину. – Заткнись и езжай молча.
Со смехом и гамом, молодые люди стали возвращаться в своё пристанище. Снова потянулись тусклые будни изгнанников. Изо дня в день – никаких изменений и перемен, никаких новостей, ничего. Пророчество графа Джаспера сбывалось, причём с завидной регулярностью – феирская компания на Земпере ещё три раза посещала тот кабак, но каждый раз становился всё тягостнее и невозможнее. По просьбе племянника баронесса Лонгольд снабдила его достаточной суммой, напомнив, что тот обещал не совершать никаких проказ, вести себя чинно и скромно. Ромуальд подтвердил данное слово, однако друзья каждый вечер теперь за ужином обсуждали, как бы разнообразить свой досуг. Охоту не устроишь, селян не попугаешь, не поразвратничаешь с крестьянками… Так как никаких идей по поводу возвращения на Феир пока не было, то все ломали голову исключительно над тем, чем себя повеселить. В одну из ночей Эрик твёрдо стал настаивать, что больше в ту "блудильню" не поедет:
– Господа, последний раз я чуть желудок не выплюнул, пытаясь довести себя до того, чтобы те шлюхи показались мне хотя бы на грамм привлекательнее. Хотя, там такое пойло, что скоро желудок сам выпрыгнет из меня за издевательства над ним.
– Ты преувеличиваешь, – начал отрицать Робин, но Сториан прервал его.
– Нет, действительно, хватит этих самоунижений. Мы заслуживаем лучшего и можем себе это позволить. Давайте уже найдём для себя что-то более подходящее и стоящее?!
– Я однажды разговорился с барменом… – четыре пары глаз устремились на Сантьяго – …так вот. Он сказал, что часах в пяти езды от его забегаловки есть небольшой городишко. Там несколько неплохих ресторанов, есть игорный дом, но, самое главное, там есть настоящий, цивилизованный бордель.
Товарищи одновременно ахнули, словно услышали о каком-то чуде.
– А с выбором-то там как, ты уточнил? – поинтересовался Эрик.
– Он сказал, что там с выбором всё просто замечательно!
– Так, чего же мы ждём? – Ромуальд встал и схватился за плащ.
– Постой, оцени ситуацию трезво. – остановил его Сториан. – Туда добираться уйму времени, и если мы выедем сейчас, то будем там только к утру, а зачем нам это нужно? Предлагаю выехать завтра после обеда, и быть там как раз к тому моменту, когда станет темно и ночная жизнь забьёт ключом.
– Что ж, так даже лучше, – Ромуальд вернулся на стул.
– Тогда, давайте выпьем за это! – обрадовано засуетился Робин. – Выпьем хоть за какое-то событие! А я очень надеюсь, что завтра у нас их будет очень много, и спать нам хотеться не будет. А ещё лучше, если нам не дадут уснуть!
– Надеюсь более симпатичные дамы, чем из "блудильни", – ухмыльнулся Сториан.
