Текст книги "Семнадцать мгновений Вейдера"
Автор книги: Alma
Соавторы: Дио Вильварин,Лисса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 36 страниц)
Всего на долю секунды Император потерял над собой контроль, и ярость ослепила его.
Чтобы экранировать Люка от Палпатина, нужно было окружить ситха собственным энергетическим кольцом. Сбросить все ментальные щиты, которые столько лет охраняли его мысли от посягательств Императора. Стать тем, кем он продолжал быть всегда… Сильные руки Энекина Скайуокера оторвали Палпатина от пола и потащили к шахте. Молнии беспощадно осыпали его синим дождем, но он держался, сквозь адскую боль ощущая шок своего повелителя.
И это была для него самая лучшая награда.
Ибо Палпатин понял, чего ему стоило переманить Энекина Скайуокера на свою сторону...
И что для Избранного существовала только ЕДИНАЯ Сила.
И только одна ее сторона.
СВОЯ.
Причем без любых повелителей.
Триумф Энекина Скайуокера продолжался лишь какой-то невероятно краткий миг. Последний разряд молнии пришелся на черный панцирь. Вейдер обрушился на перила шахты.
Он ничего не слышал и ничего не хотел.
* * * * *
Чей-то знакомый голос звал кого-то: «Отец!»...
Чьи-то руки обнимали его, не давая упасть в шахту вслед за бывшим повелителем...
Кто-то тащил его по коридору Звезды Смерти...
Вейдер на мгновение приходил в сознание, а затем снова проваливался в темноту. Вокруг все кипело и бурлило – на борту полным ходом шла эвакуация. К ангарам спешили офицеры, штурмовики, техники.
«Значит, им всё-таки удалось снять защитное поле…»
Звезда Смерти переживала массированную атаку истребителей, и каждая следующая торпеда могла стать той последней, что вызовет необратимую цепную реакцию в главном реакторе станции, и её последующий взрыв.
«Мой сын жив…»
Он уже почти не чувствовал боли. Только давящую усталость в онемевшем теле.
Он умирал.
«Лучше бы он бросил меня здесь и бежал сам…»
Люк окончательно выбился из сил под тяжелой ношей. Схватив отца за левую руку и то, что осталось от правой, Скайуокер потянул его на трап шаттла. Наконец, совершенно изможденный, едва не рухнул на Вейдера.
Темный Лорд был не в силах пошевелиться. Люк осторожно поднял его запрокинутую голову, с тревогой глядя на отца, который еще час назад казался непобедимым воином.
Респиратор хрипел и сипел, и Вейдер подумал, что совсем не хочет умирать в этом железном гробу. Панцирь сдавливал грудь, шлем казался невероятно тяжелым, расплавившийся в результате короткого замыкания контроллер прожег защитный костюм. Линзы маски потемнели, и он плохо различал окружающее.
«Хотя бы в глазах моего сына я должен умереть человеком, а не каким-то чудовищем в маске».
Превозмогая слабость, он с трудом проговорил:
–Люк. Помоги мне снять эту маску.
–Но ты умрешь!
–Теперь ничто... не сможет остановить это... Дай мне хоть раз... посмотреть на тебя... моими собственными глазами.
«Умирать не страшно. Я так и думал».
Люк бросил на него испуганный взгляд. Собрав волю в кулак, он внял просьбе отца, и принялся искать замочки шлема. Эти несколько секунд показались Вейдеру вечностью. Наконец, очень аккуратно, чтобы не задеть израненного воина, Люк снял с его лица зловещую маску. Теперь сын сидел перед ним и, поддерживая за плечо, рассматривал Энекина Скайуокера. Люк впервые видел его таким...
У его отца были синие глаза.
«Наверно, смысл жизни – это именно такие мгновения», – подумал Вейдер.
–Теперь иди, мой сын. Оставь меня.
Слабый голос отца без вокодера звучал иначе. Тот же самый тембр, но без угрожающих ноток.
«А станция вот-вот взорвется. Мальчик должен успеть уйти».
Люк вдруг понял, что имеет в виду Вейдер.
–Нет. Ты пойдешь со мной. Я не могу оставить тебя здесь. Я должен спасти тебя.
–Ты уже спас меня, Люк, – успокаивающим тоном произнес его отец, – Ты был прав насчет меня... Скажи своей сестре, что ты был прав...
Энекин Скайуокер сказал то, что мечтал услышать его сын. Попытался улыбнуться на прощание. Это была добрая и очень искренняя улыбка.
«Вот и все...»
Темный Лорд закрыл глаза, теряя сознание.
–Папа... я не оставлю тебя.
По лицу юного джедая текли слезы. Он провел рукой по черным доспехам, желая еще раз прикоснуться к отцу. Люк опустил голову, не в силах справиться с горем. Новый взрыв сотряс станцию, и только тогда юноша, опомнившись, потащил тело отца в шаттл.
Он не заметил, как за его спиной неслышно появился небольшой отряд имперских спецназовцев. Командир отряда оглушил Люка из бластера.
–Вы, двое, выкинете этого парня на Эндор, поближе к нашим базам, как приказано. Остальные отвезут Лорда Вейдера на «Экзекъютор». Мы должны спасти его назло этим гадким повстанишкам! Живо!
Глава VIII. Приказано выжить
Сердце не имеет морщин, на нем бывают только шрамы.
Г. Колетт.
«Все кончилось».
Пиетт повторял про себя эти слова, но никак не мог поверить в их истинность. Долгие годы притворства, годы борьбы… и вот – долгожданная победа. Конечно, было бы наивным утверждать, что все трудности позади и руководство Альянса будет почивать на лаврах весь остаток жизни. Нет, впереди были тяжелые дни строительства нового государства, политические интриги и кровопролитные битвы с моффами. Но Империя Палпатина умерла. Погибла ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС вместе со своим зловещим Повелителем. Он, адмирал флота и разведчик с многолетним стажем ВИДЕЛ это своими глазами… но не мог забыть о ЦЕНЕ, заплаченной за триумф. Взгляд Пиетта невольно вернулся к посадочной платформе. Он поверил Вейдеру… поверил, переступив через собственные представления о Добре и Зле, просто потому, что почувствовал его искренность. Слова, сказанные тихим голосом в тесной каюте «Экзекъютора» поразили адмирала в самое сердце… поразили настолько, что он решился нарушить прямой приказ грозного Лорда. Но самым любопытным было другое: его не страшило наказание за непослушание. Напротив, Пиетт обливался холодным потом при мысли, что его бунт окажется напрасным. Еще сутки назад, он рассмеялся бы в лицо любому, сказавшему, что он будет беспокоиться о Вейдере. Такое просто не укладывалось в голове… и все же являлось правдой. Мысли разведчика против воли вернулись назад, к тому моменту, когда элитная штурмовая команда вынесла тело Лорда из шаттла. Пары слов, оброненных ситхом о собственных планах, было достаточно для организации спасательной экспедиции, но они никак не могли подготовить адмирала к увиденному. Он привык видеть Вейдера мрачным и уверенным в себе властелином… а этот человек выглядел так, будто его жевал злобный ранкор сутки напролет. Отрубленная рука, оплавленные, пробитые в нескольких местах доспехи, отсутствие шлема… Пиетт с удивлением понял, что это бледное, залитое кровью лицо вовсе не принадлежало старику. Впрочем, молодой или старый, Вейдер однозначно находился на грани смерти. Его срочно переправили в лазарет, где корабельный врач, не переставая, удивлялся живучести пациента. Судя по его замечаниям, досталось Лорду ой, как сильно.
Последние события заставили Пиетта искренне сочувствовать грозе Империи, но некоторые вопросы всё еще ожидали своих решений. И, наконец-то, прибыл человек, способный развеять все сомнения…
* * * * *
Когда на «Экзекъютор» прибывал Лорд Вейдер, все солдаты и офицеры вытягивались по струнке… визит сегодняшнего начальства тоже был встречен глубоким молчанием. Причем, враждебности прибавилось на порядок. Или они просто не были настроены на то, чтобы скрывать свои истинные чувства? Но, тогда – почему молчат?
Спускаясь по трапу, Мон машинально отмечала все детали. Потом, в спокойной обстановке, все будет проанализировано, разложено по полочкам и применено во благо Альянса. Потом, но не сейчас. Ее несказанно удивил вызов на этот флагман, гордость имперского флота. Если бы им командовал не Пиетт, Мотма, пожалуй, поостереглась бы наносить подобные визиты. Зачем давать в руки имперцев козырь в виде заложника? Впрочем, кроме объективных, имели место еще и субъективные факторы. Это был личный корабль Энекина, и официальной главе Альянса пришлось приложить массу усилий, чтобы не позволить горю отразиться на лице. Вот уже много дней Мотма не получала вестей от старшего Скайуокера, а ее приглашение на эту встречу, фактически, развеяло последние иллюзии. Ибо, даже после Эндорского поражения, присутствие повстанцев – а, тем более, моффов – на территории Вейдера казалось немыслимым. Он ясно дал понять, что не потерпит пренебрежения, – и печальный конец Таркина в этом смысле виделся глубоко символичным. И то, что происходило сейчас… надежда на то, что Лорд выжил, и раньше была призрачной – практически бездыханное тело Люка, найденное у обгорелого шаттла, не давало поводов для оптимизма. Лея сказала, что он должен был «встретиться с Вейдером»… Мон непроизвольно сжала зубы. Почему радость победы должна быть окрашена в такие мрачные тона? Она ведь прекрасно знала, что Энекин не сможет просто стоять и смотреть, как убивают его сына. Следовательно, ему тоже досталось и, как подозревала глава Альянса, намного серьезнее. Люк был неопытен и обучен настолько скверно, что Палпатин мог просто играть с ним. С Дартом Вейдером ему бы пришлось сражаться насмерть…
Подошли несколько имперцев с Пиеттом во главе, и сенатор задвинула горе в дальний закоулок души. Сначала – сделать дело, а потом – оплакать погибших. Адмирал говорил сухо и резко, но Мотма с удивлением заметила, что он просто кипит от нетерпения. Это настораживало: что могло так взволновать разведчика со стажем? Кто, как ни Пиетт, должен понимать, какую опасность несет с собой несдержанность?
Тревога вспыхнула с новой силой, инстинкты говорили, что случилось нечто экстраординарное. Казалось, они шли по коридору добрую тысячу лет, а тяжелые дверные створки съезжались медленно, как в ночном кошмаре. Наконец, двое повстанцев остались в одиночестве, и адмирал достал из кармана «глушитель», создающий помехи всем типам жучков. Этот приборчик снова резанул по сердцу напоминанием об Энекине. «Глушитель» был одним из множества приборов «в помощь разведчику», собранных этим техническим гением в минуты досуга. Хотя, Мон часто задавалась вопросом: откуда у Скайуокера досуг? Милорд и в Империи-то работал за шестерых, а если посчитать его труды на благо Альянса… одной жизни явно не хватало.
Зажегся зеленый огонек, но Пиетт по-прежнему мялся, пряча глаза: он только сейчас сообразил, что поверил Лорду без всяких доказательств. А что, если его обманули?
Между тем Мотма явно не настроена на ожидание… разведчик тяжело вздохнул и произнес заготовленную фразу:
Миледи, вы приказали мне во всем слушаться Лорда Вейдера…
Глава Альянса тут же утратила свою холодную царственность и нетерпеливо схватила Пиетта за рукав:
Что с ним?
Я… приказал солдатам забрать его со Звезды Смерти, – говоря эти слова, адмирал приготовился к упрекам, но глаза Мотмы вспыхнули откровенной радостью.
«Невероятно… значит, они и правда были заодно!»
Он жив?
Пока да, но… будет лучше, если вы сами посмотрите.
Сенатор не колебалась не секунды:
Ведите меня… адмирал.
* * * * *
В этой комнате все было белого цвета: пол, потолок, стены… и даже лицо человека, лежавшего на кровати. Энекин выглядел просто кошмарно, и только многочисленные индикаторы многочисленных мониторов говорили о том, что джедай Скайуокер еще жив. Мон поразилась тому ощущению хрупкости и уязвимости, которое вызывала в ее душе эта неподвижная фигура. Мотма кинула быстрый взгляд на Пиетта и увидела, что адмирал смущен еще сильнее, чем она. Ну, еще бы! Глава Альянса, по крайней мере, знала реального Энекина. Да, с тех пор прошло без малого двадцать пять лет, но, встречаясь с Лордом без свидетелей, Мон отчетливо видела: перед ней все тот же, прежний Эни. Что бы там ни говорили окружающие… Пиетту, знавшему лишь Вейдера, пришлось тяжелее…
Женщина медленно пересекла комнату – по контрасту с бледностью и многочисленными ссадинами, лицо его выглядело поразительно безмятежным. Мон с ужасом заметила отсутствие у Скайуокера правой руки. Что же все-таки произошло на Звезде Смерти? Ответа не было: оба непосредственных участника событий находились в госпиталях… и надежда на то, что они скоро заговорят, была весьма призрачной. Впрочем, о чем она думает? Совсем зациклилась на комиссиях, расследованиях и стратегических планах! Главное, что они живы…
Уцелевшая рука Энекина лежала поверх одеяла, и Мотма осторожно накрыла ее своей ладонью. Как будто этот человек мог рассыпаться от прикосновения…
«Эни… о, Сила, какой же ты дурак…»
Глупо… но ничего другого не приходило на ум. Подумать только: она, политик, глава Альянса, не может найти нужных слов… впрочем, к ситхам политику. Главное, он жив, жив, несмотря ни на что. Впрочем, чему она удивляется – Энекин всегда был бойцом. Вейдер умел произвести впечатление, но его храбрость не являлась показной. Лорд был человеком из стали, и подобная решимость порой пугала. Да, Энекин Скайуокер был вовсе не ангелом… но она счастлива, что он вернулся.
Адмирал осмелился нарушить молчание:
Моффы ждут, Ваше Превосходительство.
А почему они ждут ЗДЕСЬ?
Пиетт пожал плечами:
Я не желал обострять ситуацию. Милорду все равно придется иметь с ними дело, но лучше, если это случится не сегодня.
Глава Альянса понимающе кивнула: адмирал опять оказался на высоте. Из того, что встреча состоится на «Экзекъюторе» даже она, лицо, крайне заинтересованное в выживании Вейдера, сделала один единственный вывод. «Зачем лгать, если можно запутать»? – всплыла в памяти одна из любимых присказок Энекина. Что ж, Пиетт показал себя достойным учеником главнокомандующего…
Не сегодня, и не завтра. Вы совершенно правы.
Мотма вздохнула и поднялась с колен.
Присмотрите за ним, адмирал.
Республиканец молча наклонил голову. Возможно, через неделю эта мысль покажется ему глупой и даже крамольной, но сейчас Лорд действительно нуждался в заботе. Он направился к двери, но выяснилось, что она еще не закончила:
Адмирал? Хочу, чтобы вы знали… Альянс и Империя могут вами гордиться.
Поднимаясь в конференц-зал в сопровождении временно потерявшего дар речи Пиетта, Мон чуть ли не впервые задумалась о предстоящей встрече. И тут же мысленно пожала плечами: пустая формальность. Моффы никогда не откажутся от власти. Разве что под дулами орудий... или под тяжелым взглядом Лорда Вейдера.
«Я понимаю тебя, Энекин. То, что ты делал, порой казалось жестоким, но было обусловлено суровой необходимостью. Только благодаря тебе мы смогли ВЫЖИТЬ и даже победить. Во всяком случае, подойти так близко к победе…»
* * * * *
Вейдер очнулся в бактакамере спустя несколько дней. Двое медицинских дроидов аккуратно вытащили его и уложили в постель.
«Я уже был здесь. Сейчас войдет Палпатин и скажет, что я провалялся в коме еще год... Нет. Это все-таки «Экзекъютор». А Люк...»
Один из дроидов заспешил куда-то, и через минуту в палату ворвался Пиетт.
–Вы пришли в себя, лорд Вейдер?
–Что с моим сыном?
–Мои люди доставили его на Эндор... Я сказал им, что это наш, имперский шпион. Я думаю, теперь он на Корусканте, вместе с остальными республиканцами... Лорд Вейдер!
Адмирал замер, увидев, что его командир снова потерял сознание.
* * * * *
-Так что же случилось, пока я… гм, отсутствовал? Что с Империей, адмирал? – спросил Вейдер.
–Милорд, в плане политики сейчас можно говорить лишь об остатках палпатиновской Империи.
–Все происходит быстрее, чем я предполагал. Сведения точны?
–Да, милорд. Моффы объявили свой Совет легитимным наследником власти Императора и пытаются получить контроль над армией. Они посетили «Экзекъютор» и много говорили, но все это закончилось кучей упреков в адрес командования, и парой камней в адрес повстанцев. Дело в том, что я убедил личный состав флагмана помалкивать, а сам тактично намекнул моффам о вашем предстоящем возвращении. Словом, сказал им, что пока еще рано делить шкуру не убитого ранкора.
–Что еще?
–Ситуацию усложняет один из гранд-адмиралов во внешних территориях. Он собрал немалый флот, получил поддержку моффов и в скором времени будет готов выступить против Республики.
–А остальные войска?
–Ждут вас, милорд.
–Пока еще ждут... – задумчиво произнес Вейдер, рассматривая новый протез правой руки. Попробовал согнуть пальцы. Ничего, привыкнет. – Кто-нибудь догадался, что я убил Палпатина?
–Этот вариант пока не был озвучен вслух. Официальная версия – Император погиб вместе со станцией.
–Это нам на руку. Что с Альянсом?
–Мон Мотма посетила флагман для встречи с моффами.
–Результат?
–В ее присутствии они стали вести себя тише, но отвергли все возможности для сотрудничества.
–Какое приятное известие, – в голосе Вейдера проснулось злорадство. Раз моффы не смогли чуть-чуть смирить гордость, это выставляет их негодными дипломатами. А скоро он и вовсе поставит крест на их политической карьере... – Подождите, адмирал. Я все-таки еще плохо соображаю. Мон была здесь?
–Да. И ЗДЕСЬ тоже, – Пиетт указал рукой на комнату. – Но вы были без сознания.
–Жаль. Пропустил столько интересного…
Он попытался опереться на локти и приподняться на кровати. С трудом скрыл гримасу боли – движение получилось резким, и незажившие ожоги тотчас дали знать о себе.
–Врач сказал, вам вредно вставать.
–Какого ситха... – проворчал Темный Лорд, опускаясь обратно на подушку. – Впрочем, спасибо за заботу.
–Всегда рад служить вам, лорд Вейдер.
–Энекин. Только для вас и только в пределах этого помещения.
«Энекин... Энекин Скайуокер?»
–Да, Энекин Скайуокер. И оставьте этот официальный тон для вашего гранд-адмирала.
Человека, полулежавшего на больничной койке перед адмиралом, действительно было легче назвать Скайуокером, нежели Вейдером. «Если бы не властный голос и требовательность, – подумал Пиетт, – то без этой маски я бы совсем его не узнал».
–А что случилось там, на Эндоре? Почему так долго пришлось ждать отключения защитного поля?
–Отряд с «Экзекъютора» арестовал мятежников, но подвергся яростной атаке местного населения. Повстанцы были освобождены, перехватили инициативу и, наконец, сумели взорвать генератор. К сожалению, это заняло немало времени.
–Понятно. А что за местное население? Что-то не припомню, чтобы в отчетах по Эндору упоминались туземцы?
–Это эвоки. Первобытные племена. Мофф Джерджеррод счел их слишком примитивными для включения в отчет. Один из офицеров передал мне изображение, – Пиетт протянул Вейдеру маленький холокристалл. – В это невозможно поверить, но они даже одолели два AT/ST.
Темный Лорд несколько минут разглядывал Викета, его пуговичные глаза, копье и связанных штурмовиков на фоне густого леса, а затем промолвил:
–А ведь это все-таки не ногри, Пиетт...
«Эти эвоки ни в чем не виноваты. Они просто защищали свою землю. А ты поленился проверить информацию – и послал целый отряд на самоубийство. Да-да, гражданская война, которую начал ТЫ САМ. Изволь отвечать за поступки. И нести ответственность за обе стороны... теперь уже нельзя во всем винить Палпатина, правда?»
Заметив, как адмирал украдкой посмотрел на часы, Вейдер спросил:
–Какие у нас планы? – и, заметив, что подчиненный приготовился испугаться, добавил. – Не тушуйтесь, Пиетт. Сейчас вы представляете ситуацию куда лучше меня.
–Если вы согласитесь... глава Альянса считает, что меня стоит внедрить в штаб Трауна. Как вашего личного представителя.
–Прекрасный вариант. Желаю счастливого пути.
–Спасибо, милорд... Энекин. Но вы же останетесь...
–Я в состоянии о себе позаботиться. «Даже без лайтсейбера». – Когда вылетаете?
–Несколько офицеров отправляются на Корускант. Они летят на шаттле, и я посчитал, что лучше всего будет присоединиться к ним. Во избежание лишних подозрений.
–Правильно. У вас есть немного времени? Я бы хотел кое-что написать.
–Минут пятнадцать есть... но... патрули... если вдруг...
–Я напишу на специальном коде, который известен только одному протокольному дроиду. Вы ведь должны встретиться с Мон? Она знает, кому это передать.
–С вами страшно разговаривать, – улыбнулся Пиетт, подумав, что его фраза отвечает истине как в прямом, так и в переносном смысле. – Вы ясновидящий.
Какой я ясновидящий…
«Вот наш горячо любимый Император точно был ясновидящий».
Вейдер внутренне содрогнулся, понадеявшись, что адмирал спишет это на холод. Затем дотянулся левой рукой до столика и взял датапад.
«Мои дорогие Лея и Люк».
Он тут же подумал, что, едва принцесса увидит слово «мои», несчастное устройство полетит в окно, или не дай Сила, кому-нибудь в голову.
«Лея, Люк», – пусть начинается так.
Он хотел написать о том, как ждал их появления на свет. О том, как в первый раз увидел Падме на Татуине. О том, как спустя десять лет они вновь встретились на Корусканте.
Вспомнил, как прилетел повидать ее на Набу, какими божественными искорками тогда светились ее карие глаза, и как прекрасна была будущая мама. Видение радости сменилось призраком боли, вызвав к жизни воспоминания о пламенеющих скалах Мустафара и глазах любимой, засланных невыносимым страданием... За него... И теперь, спустя двадцать два года, он снова, как наяву чувствовал жаркий воздух пекла, чувствовал его также ясно, как древние искатели истины ощущали дым своего костра...
Вейдер изгнал призраков прошлого и решил вновь настроиться на приятные мысли. Напрасно. Его уже давно не оставляло ощущение чужеродности того бытия. Да и помнил ли он, кто такой Энекин Скайуокер на самом деле? Тот другой юноша мечтал покорить мир добротой, а не огнем и мечом, и наивно верил, что это возможно. Верил, что ничто и никогда не способно заставить его покинуть жену и детей.
«Надеюсь, что М. уже все рассказала».
Ну, при чем тут Мон? Лидер Альянса не обязана решать его проблемы...
«Знаю, как вам трудно принять правду обо мне. Все эти годы мне приходилось скрываться под маской зла. Поверьте, что это было крайне тяжело».
Рыцарь Джедай и Темный Лорд Ситхов жалуется на жизнь. Как можно...
«Если бы у меня был выбор, я бы никогда не оставил вас. Я очень любил Вашу маму...»
Разве существуют на свете слова, чтобы выразить ТАКУЮ тоску?
Вейдер вспомнил, как от Бэйла Органы узнал о смерти Падме и своей дочери. Возвращаясь на Корускант, он недвижно простоял несколько часов на мостике «разрушителя».
«Ты Ангел?»
Он не мог ни уснуть, ни даже закрыть на миг глаза. Он вглядывался в небо, словно желая отыскать на нем мифическую Иего... вдруг она существует, и маленькое существо в белом позовет его, а он не услышит ее голоса? И глазам стало невыносимо больно от этих маленьких ослепительных точечек на небе. И как никогда ранее блеск столь любимых далеких звезд показался ему чужим и жестоким, словно острие предательского клинка. У него больше не было дома. Нигде. Во всей Вселенной... До этого момента горе и скорбь казались ему непозволительной роскошью, а тогда, второй раз в жизни он разрешил себе заплакать, почувствовав, как жизнь обрекает его на одиночество в стане врагов. На минуту его глаза наполнились горячими, солеными слезами, и он даже потянулся к лицу, чтобы вытереть их, а вместо кожи ощутил холодную маску. И понял, что больше ничего нельзя изменить... А через пару часов уверенным, металлическим голосом докладывал Императору о том, что сведения, добытые контрразведкой, оказались ошибочными, и на Альдераане нет ни одного джедая. А между тем, проходя по одному из сенатских коридоров, его сердце всякий раз сжималось от смертельной тоски, потому что именно здесь он как-то встретил Падме в обществе набуанской делегации... Энекин дал себе зарок, что никогда не возвратится ни на Татуин, ни на Набу... ему там просто нечего было делать. И это стало одной из многих клятв, которые он нарушил.
«Я люблю тебя... – Я знаю...»
Сколько раз он мысленно повторял эти слова, и как был удивлен, когда услышал их от дочери. Наверно, все влюбленные мира говорят на одном языке.
Дочь...
Лея Органа появилась вовремя. Как одному ему понятный знак Силы, знак того, что он идет по правильному пути...
После двадцати лет служения Императору настал тот парадоксальный момент, когда вся жизнь начала казаться мудреной фальсификацией. Он даже не знал, когда первый раз ощутил это. Он научился манипулировать Альянсом и Империей, политиками, сенаторами, дипломатами, военными, не гнушался никем и ничем. Все ради цели. Порядок против Хаоса.
Хватит оправдываться. Попробуй объяснить всё это собственной дочери.
«Девочка моя... я так тобой горжусь! Любой отец мечтал бы о такой дочери, как ты...»
Нет, не поверит. И не простит.
А Люк?
-Речь пойдет о парне, который взорвал Звезду Смерти.
-А, новый герой Альянса! Что с ним не так?
-Его имя Люк Скайуокер.
-Совпадение?
-Абсолютно исключено. Он присоединился к нам перед Явином… ну, ты понимаешь, что тогда творилось. Я не обратила внимания на имя. И потом, мало ли Скайуокеров?.. Ну, а потом все эти торжества, поздравления... естественно, мальчик привлек внимание, и я его проверила.
…Он вспомнил, как мельком увидел светловолосого мальчишку на Звезде Смерти, кричавшего «Нет!» вслед его клинку, унесшему жизнь Оби-Вана Кеноби. Жестокость беспинского испытания уступила холоду предательства на Эндоре. Отца и сына теперь соединяли лишь пара минут прощания навеки. Перед глазами Вейдера снова встал тот самый юноша, только уже повзрослевший, сжимающий меч в механической руке...
«И это тоже сделал ты, Энекин...»
Никакие слова не смогут выстроить мост над пропастью, отделявшей Дарта Вейдера от Энекина Скайуокера. Его дети, в лучшем случае, будут согласны на последнего – в белом и пушистом варианте. А ему надо заставить моффов сложить оружие и прекратить дальнейшее кровопролитие, раскланявшись с Мон за столом переговоров. Для этого нужен именно Дарт Вейдер. Холодный, жесткий, циничный и целеустремленный. Такой, какой он есть здесь и сейчас.
Для того чтобы его дети поверили, что первый и второй – это один и тот же человек, ему необходимо лично встретиться с ними. И очень серьезно поговорить.
Он стер написанные строки, бросил датапад обратно на столик, машинально отметив про себя, что надо будет непременно вычистить всю память устройства.
–Вы правы, Пиетт. Не стоит вам тащить это через всю Галактику.
Адмирал попрощался и ушел, оставив начальство теряться в догадках: действительно ли в холодных глазах профессионального военного на миг промелькнуло понимание?
А через два дня беспокойный пациент лазарета «Экзекъютора» все-таки встал с койки и натянул черный костюм поверх обгоревшей кожи. Потому что лежать, ничего не делая, было куда больнее.
* * * * *
-Входите, Вирс, – сказал Вейдер до того, как генерал успел поприветствовать его, и указал ему на одно из кресел, обтянутых темно-синей кожей. Сам он устроился в таком же кресле напротив офицера.
–Лорд Вейдер, – Вирс поклонился и затем прибавил. – Я рад, что вы снова с нами.
Темный Лорд глубоко вздохнул – насколько позволил респиратор. От генерала трудно было ожидать подобных «лишних» слов, но, должно быть, тому благоприятствовали обстоятельства. Для офицеров и солдат у него не существовало никакого прошлого – Дарт Вейдер явился в Империю из мира под названием «нигде и никогда» по зову Палпатина. После случившегося две недели назад он променял облик неуязвимого Лорда, который был всегда одинаково целеустремлен, точен и энергичен, а своим внутренним холодом отпугивал даже мороз Хота, на облик «всего лишь человека». Пусть все также сильного и бесстрашного, но человека, которого было можно ранить в бою и даже убить.
Тем не менее, он рассчитывал, что именно это должно благоприятно повлиять как на сегодняшний разговор с Вирсом, так и на последующие объяснения «новой имперской политики» личному составу. Удар по Вейдеру совпал с ударом, который испытала Империя, и для взгляда со стороны в этом просматривалась некоторая символичность. Темный Лорд не мог бы и надеяться вытянуть из Вирса его истинное мнение о положении дел в государстве, если бы все было так, как месяц назад. Идеология для системы – как лекарство, но его надо принимать в четко означенных количествах. Малая концентрация не принесет лояльности подданных, большая – обернётся ядом тоталитаризма. Так что фанатизм придется оставить на страницах летописей таркиновских порядков. А поскольку данный «истинный имперец» всегда оставался именно что хладнокровным прагматиком – Вейдер сделал на это крупную ставку.
–Генерал Вирс, я пригласил вас сюда для серьезного разговора.
–Да, милорд.
–Вирс, давайте сразу расставим все точки над «и»: я не расположен выслушивать заученные ответы. Если бы я этого хотел, то мог бы включить запись любого выступления Палпатина… или занудных прогнозов политических аналитиков. Мы оба – военные, и любим определенность. Так давайте сыграем в открытую! – Вейдер подождал ответного кивка генерала, отметив, что тот не слишком шокирован, и продолжил. – Завтра я, как единственный ученик ситхского Лорда Коса Палпатина, намерен объявить себя его законным наследником. Если кто-то решится оспорить мои права на власть в Империи, мне придется наглядно разъяснить ему традиции нашего Ордена. Очень наглядно. А, получив эту власть, я намерен многое изменить.
Вирс внимательно слушал его – а кто осмелился бы слушать Вейдера невнимательно – однако лицо его было по-прежнему бесстрастно. Темный Лорд терпеливо ждал озвученной реакции на свой монолог.
–Правильно ли я вас понял, – осторожно начал генерал. – Вы имеете в виду, что, даже в случае полной победы над повстанцами, Империя должна будет пережить какие-то ощутимые перемены?
–Безусловно, генерал… и даже больше. Вы же не относитесь к тем фанатикам, которые до сих пор считают наш государственный строй идеальным?
–Нет, милорд. Я думаю, до Мира и Порядка...
–... нам еще очень далеко, правда?
–Увы, милорд, – несмотря на ровный тон, в глазах имперца зажегся огонек страха. Как же сложно преодолевать годы неискренности! Темный Лорд поспешил закрепить достигнутое понимание:
–У меня никогда не было оснований сомневаться в вашей преданности, Вирс. И я с удовольствием выслушаю любые ваши соображения. В частности – мнение о повстанцах и будущем Империи.
–Повстанцы – безусловно, наши враги, но... – Вирс помедлил.
–Я слушаю вас, генерал.
–Два года назад я считал Сопротивление бандой озлобленных неудачников. Теперь же мне трудно не признать, что Альянс вряд ли получил бы такую поддержку во внешних территориях, если бы там всерьез царствовал Мир и Порядок. Не говоря о самом Корусканте.
–И чтобы вы сделали, будь вы Императором?
–Наверно, восстановил бы Сенат в какой-то форме. Это значительно ослабило бы пыл революционеров, разве нет? Их основной довод – отсутствие демократии. На мой взгляд, пока в Империи действовал Сенат, республиканцы оставались достаточно бессильны.
–Интересный вывод. Что еще?
–Я бы понизил налоги, особенно во внешних регионах, и, выражаясь языком математики, снизил бы до нуля ускорение военной машины, на которой катится Империя в последние годы. У нас уже есть огромный флот и хорошие офицеры, но сейчас основная масса правительственного финансирования уходит на строительство... – Вирс снова замялся.
