Текст книги "Сердце отваги измеряется численностью. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: allig_eri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава 2
Рефил

Заброшенная шахта, взгляд со стороны

Кровь была везде. На лезвии, на полу, на лице. Вета кашляла, захлёбываясь ею, обхватив руку, по которой струился тёмный поток из рваной раны на плече. К ней добавилась колотая дыра в боку. Оружие потеряно, Аура на нуле. Ладони сжимали лишь острый обломок камня, который удалось найти под ногами.

Зана стояла рядом, прижавшись спиной к стене. У неё был нож и взятый с трупа людоеда сломанный топор, от которого отлетела половина рукояти. Она хрипела, правая нога волочилась, бедро рассечено. На щеке три неровные полосы. След ногтей грайдийца, что ударил её по лицу.

Пахло бойней и страхом.

Перед ними возвышались двое свежих бодрых мужчин. Первый размен ударами показал, что уставшие раненые девушки, даже если одна из них пробудила Ауру, им не противницы.

Третий каннибал оказался опутан шевелящимся туманом насекомых Загрейна, но не успел он начать вопить, как неудачно споткнулся и упал в ту самую яму, куда ранее провалился Ребис. Исчез во тьме вместе со всеми насекомыми. Теперь помощи ждать неоткуда, ведь сам Загрейн тоже не бездельничал, а сцепился с другим грайдийцем, сойдясь с ним как человек в честном и открытом бою.

– Ну, давайте, суки, – прорычала Зана, подняв неудобный для неё топор. – Если хотите моего мяса, придётся постараться!

– Мясо? – хмыкнул первый людоед, поигрывая мечом. – Еды у нас полно, – указал он на побоище, – а вот девок не предвидится.

– Постарайся взять живой, – оскалился его сосед. – Одной на троих будет мало.

Миг спустя каннибалы бросились в бой. Превозмогая боль, Зана шагнула в сторону, поднырнула под удар и всадила нож ублюдку в бок. Лезвие скользнуло по плотной кожаной подкладке. Чтобы её пробить, не хватило всего ничего. Ответный удар мужчины отбросил её на пол. Грайдиец широко улыбнулся, демонстрируя крепкие желтоватые зубы. Ногой он отбросил сломанный топор и нагнулся, чтобы забрать у Заны нож.

В этот миг Вета, увернувшись от выпада своего противника, прыгнула вперёд, обрушивая острый осколок камня на голову оппонента Заны. Прицелиться в полумраке толком не вышло, так что удар соскользнул. Людоед вскрикнул, но остался жив, сильным пинком отбросив Вету в каменную стену.

Девушка сильно ударилась и рухнула на землю. Боль захлестнула всё её тело. Остатки Ауры позволяли только оставаться в сознании, но никак не защищаться или атаковать.

– Н-не… не… не сдамся… – прохрипела Зана, сплюнув кровью из прокушенной щеки. Она приподнялась на подрагивающей правой руке, удерживая в левой нож. – Д-давай…

Взгляд её сузился до тусклого света, испускаемого пучком светящегося мха. Было очевидно: они проиграли.

«Все мы, – с болью и грустью подумала она. – Кероб, потом Ребис, теперь Вета, я и, кажется, даже сам Загрейн. Все мы нашли здесь свою смерть».

Ухмыляющиеся грайдийцы переглянулись.

– Отрубить руки, – пожал плечами один из них. – Слишком строптивые.

Второй молча кивнул, уже прикидывая, где лучше всего рубануть.

Зана грустно улыбнулась, раздумывая, успеет ли вонзить лезвие ножа себе в горло. Не дрогнет ли рука? Хватит ли смелости?

Треск камня оказался внезапен. Но это был не обвал. Из дыры, куда ранее уже упали Ребис и грайдиец, покрытый роем Загрейна, выскочил человек. Нет, скорее тень человека – быстрая, ловкая, смертельно опасная.

На мгновение замерев на краю провала, он дал осмотреть себя.

– Р-реб?.. – широко открыла глаза Вета. – Т-ты?..

Мимолётно улыбнувшись и припадая на разрубленное колено, парень, истекая кровью, как дырявый бурдюк, с бульканьем и хрипом, словно сама жизнь вытекала из него против воли, скользнул вперёд, умудряясь игнорировать полученные раны. Они будто бы перестали иметь значение, отошли на второй план.

Людоеды развернулись, подняли своё оружие, которое на фоне меча Ребиса казалось дикарским.

С надменным хмыком окровавленный парень качнулся в сторону, словно готовился упасть, но это оказалось подготовкой атаки. Его рука дёрнулась как хлыст, навсегда лишая первого каннибала возможности держать оружие.

Грайдиец с удивлением смотрел на россыпь отрубленных пальцев, которые взвились в воздух, как зёрна из лопнувшего мешка – бестолково, хаотично, будто сама смерть замешкалась и выронила свою жатву. Второй, заорав, атаковал.

Ребис пропустил копьё мимо себя и словно бы лениво махнул клинком, рассекая того от плеча до бедра. Половинки тела разошлись, как слипшиеся страницы книги, с лёгким хрустом, который закончился чавкающим влажным звуком падения на землю. Так пьяницы падают в придорожную канаву – не с криком, а с мокрым шлепком, будто грязь давно ждала их в свои липкие объятия.

Первый людоед, лишившийся пальцев, только закончил рассматривать их, лежащих на земле, как Ребис уже оказался рядом. Удар меча был стремителен, но каннибал умудрился отпрыгнуть – нелепо, как раненая обезьяна, пытающаяся сбежать от леопарда. Тем не менее это позволило ему прожить лишний миг.

Движение Ребиса казались плавными, но неумолимыми в своей эффективности. Новый удар – и грайдиец отлетел, уже умирая: рассечено горло и грудь. Парень опустил меч, и тот свистнул, словно сжигал воздух.

– Вы живы? – прошептал он, опускаясь рядом с Ветой. Глаза полны боли. Лоб в поту. Но меч в руке не дрогнул.

– Ребис… – Вета хрипела, глядя на него снизу вверх. – Ты…

С трудом поднявшись, Зана подошла ближе, в глазах и шок, и облегчение, и злоба.

– Тебе не кажется, что ты охрененно долго выбирался?

Он усмехнулся. Почти по-человечески.

– Снизу было хуже. Но… я услышал вас. И брата, – Ребис посмотрел на Загрейна, который как раз покончил со своим противником и шёл к ним. Шаг казался почти нормальным, но смертельную усталость выдавал ритм – не шагов, а пауз между ними, будто каждый раз Загрейн спрашивал себя: «А стоит ли идти дальше?»

В ответ на слова Ребиса – лишь тишина. Из дыры в земле начал вылетать немного увеличившийся в количестве рой. Насекомые успели пожрать трупы внизу – пусть не до конца, но сверху мяса было куда больше. Загрейн посчитал, что правильнее сейчас будет сосредоточиться на максимально быстром поглощении ресурсов для восстановления хотя бы крох сил.

– Ребис, – их лидер встал напротив брата и чему-то слабо ухмыльнулся. – Как ты ещё живёшь с такими ранами?

– Меч, – коротко ответил Реб, потом его ноги подкосились. – Это меч бога…

Словно осознав, что его миссия выполнена и более не нужно держаться за этот мир, парень пошатнулся, упав на колени. Никто не поймал его, поскольку остальные и сами чудом справлялись с необходимостью поддерживать тело в вертикальном положении.

В этом мраке, среди трупов, крови, боли и зловония, они наконец – впервые за всё это время – не слышали ничего, кроме копошения насекомых. И этот звук показался им таким умиротворяющим и спокойным, что улыбки невольно появились на лицах.

* * *

– Почему мне кажется, Заг, что ты специально таким хитрым способом избавился от конкурентов? – Слова Заны были полны лукавого цинизма, который ещё пару дней назад вызвал бы у меня чувство непонимания и даже гадливости.

– Лучше молчи, – сухо, как пустынное солнце, ответил я. – Не факт, что алхимия в сумках грайдийцев действительно была лечебной.

– Так там было написано, – пожала она плечами, посмотрев на плечо, которое выглядело гораздо лучше, чем час назад. – Если что-то выглядит как целебное снадобье, подписано как целебное снадобье и аккуратно завёрнутым лежало в сумке главаря отряда воинов, то очевидно, что это и было целебное снадобье.

– В логике не откажешь, – хмыкнул я.

Мы отдыхали возле выхода из шахты – там, где заканчивалась битва и начиналось нечто большее. Позади остались тьма, кровь и обиды, которые когда-то разъедали нас изнутри. Теперь всё это казалось таким маленьким – словно детская ссора из-за игрушки, забытой в песочнице.

Тогда, в тот миг, когда мы просто стояли и дышали, я посмотрел на Вету, на её перепачканное сажей разбитое лицо, на котором уже наливался огромный синяк, на глаза, в которых больше не было страха. На Зану, которая, стиснув зубы, держала нож – словно даже сейчас готовая убивать.

И рассмеялся.

Смеялся так, будто впервые за всю жизнь.

– Мы идиоты, – прохрипел я в тот момент. Голос звучал грубо, по-новому – без привычной за последнее время колючей стены. – Стоило умереть, чтобы понять…

Вета не дала договорить. Она, шатаясь и дрожа, как новорождённый оленёнок, подошла ко мне, такая грязная, в крови, пыли и какой-то странной слизи, и прижалась – нежно, но так крепко, будто боялась, что меня унесёт ветром.

Не нужно было лишних слов.

Зана присоединилась к нам через несколько ударов сердца. Тяжело подошла, с трудом. Но сама, без помощи и просьб. Она молча взяла нас за руки – одну мою, другую Веты – и сжала так, что хрустнули кости. Полнейшая тишина. Только тепло рук, только незримое «я здесь», только невысказанное «больше никогда не отпущу».

Да, именно тогда возникло понимание. Мир – это не золото, не слава, не месть.

Мир – это вот это.

Такое ли чувство африды зовут «семьёй»? Зарождение боевого братства, когда товарищ рядом – это не просто соратник или друг, а часть тебя самого?

Я смотрел на девушек, ощущая, что они в каком-то роде стали моей кровью, а я – их дыханием.

Наконец-то всё стало понятно и очевидно. И просто. Потому что всё по-настоящему важное на самом деле очень простое.

Это действие, несказанные слова, поток чувств и мыслей стал точкой примирения, которая привела к тому, что мы сидели здесь, вдыхая удушающий жар солнца будто бы в первый раз. Небо лизало ещё не зажившие раны, ветер пел в волосах, а где-то далеко кричали стервятники, но нам было всё равно.

Мы с Заной развалились на земле, Вета осматривала мёртвое тело Ребиса, которое мы вытащили с собой. Зачем? Сложный вопрос… Нет, вру, не сложный. Изначально хотели его похоронить, как и Кероба, но потом что я, что Вета ощутили… м-м… неправильность, исходящую от меча.

Не может ведь оружие обладать… Аурой?

А это обладало. Оно создавало ощущение хищной кобры, расправившей капюшон и готовой вцепиться в любого, кто попытается им завладеть.

Когда после отдыха я напитал тело Аурой Защиты и попробовал вытащить клинок из руки Ребиса, то не смог разжать его пальцы. Казалось, меч опутал их своей силой, защищая и сохраняя. Чего уж, он окутал собой всё тело моего брата!

Тогда мы, не обсуждая и не оговаривая ситуации, вынесли труп Ребиса из шахты и разместили под ярким светом солнца. Найденная алхимия позволила девушкам прийти в себя, я же, когда немного восстановил сил, применил привычный трюк обращения в рой и воссоздания собственного тела, мгновенно исцеляясь и очищаясь.

Ох, с какой же завистью девчонки смотрели на меня тогда!

А ещё, кажется, тема того, что я Прóклятый и «всех подставил», как-то… пропала. Сама собой. Словно бой на грани, когда каждый шаг казался последним, а смерть действительно дышала в спину, позволил ощутить истинные чувства друг друга и сблизил нас до уровня, невозможного для слов. Словно он показал истинное нутро каждого из нас, демонстрируя реальное положение дел.

Всё, что было прежде, – глупость и шелуха. Все обиды, реальные и нет, остались за бортом истории. Мы жили заново, и реальным было только сейчас. Только это место, только мы.

Словно вернулись в те дни далёкого детства, когда жизнь казалась лёгкой, простой и безмятежной. Да, где-то царит смерть. Да, мы только что убили полтора десятка бешеных каннибалов. Да, мы еле-еле выжили и потеряли товарища. Уже второго. Но именно поэтому теперь у нас есть понимание, что мы – настоящие. Мы есть друг у друга.

Вопрос ценности перестроился, новые переменные заняли свои места, прежние переживания и тревоги были взвешены и найдены лёгкими.

Что может быть ценнее мига, когда понимаешь, что выиграл жизнь? Когда понимаешь, что можешь провести её с теми, кого ты любишь и кем любим в ответ? И самое приятное, что и девушки разделяли эти чувства. Пылали ими.

Вета вернулась и спокойно, тихо села мне под бок. Так, как делала раньше. Расслабленно, без страха и опасения. Зана улыбнулась, мирно и без какой-либо ревности. Какая ревность может быть в семье?

– Когда ты хочешь уйти, Загрейн? – сорвался вопрос с её губ. Не как потревоженный воробей, уворачивающийся от камня, но как первый тёплый день после долгой зимы, когда вдруг понимаешь, что всё плохое осталось позади, а впереди только свет.

– Сразу, – немного подумав, ответил я. – Соберу кое-какие вещи, попрощаюсь с близкими. Приглашу с собой Вияльди и Леви. А потом уйдём.

«С ними или без» не было сказано, но подразумевалось.

Зана кивнула. Вета улыбнулась с толикой грусти. Так улыбается человек, нашедший старое письмо от давно умерших родителей. Строки выцвели, но чувства по-прежнему сильны.

– Похороним Ребиса или отнесём в деревню? – теперь вопрос задал уже я. – Он говорил, что хотел быть погребённым на родине. К тому же, не знаю, как объяснить, но…

– Я тоже это чувствую, – Вета обернулась и посмотрела на труп. Он казался удивительно живым, просто уснувшим. – Как будто он всё ещё с нами.

– Он сказал, что нашёл меч бога, – Зана ухмыльнулась. – Дурачок. Так его туда и положили – для него, – она устало вздохнула. – И всё-таки жалко парня.

Реакция была совершенно не той, что с Керобом. Тогда утрату переживали дети, сейчас – воины. И пусть иные ветераны посмеются над «одной-единственной битвой», важно не то, сколько столкновений за плечами, а какие выводы из них сделаны.

Как по мне, у нас состоялся настоящий переход в новый этап жизни. Вот так. Резко, жёстко, кроваво. И мы выросли, как по волшебству перестав быть детьми.

– Клинок точно необычный, – пожал я плечами. – Как будто он обладает своей Аурой. Помните, как вместе с ним двигался Ребис? Словно он профессиональный мечник, мастер боя. И разрубал грайдийцев он точно Аурой Атаки.

– Помнишь старую легенду о Рефиле? – спросила Вета. – Мече Шаграса, который…

– … он потерял на Миизаре, – перебила её ехидная Зана. – Ты этой историей мне в детстве все уши прожужжала. Сколько раз отправлялась на его поиски?

Вета улыбнулась.

– Много, – коротко сказала она. – Однако же?..

– Думаешь, это он? Рефил? – я с сомнением покосился на чёрную железку.

Она пожала плечами. Синяк с её лица сошёл, зубы не пострадали, раны выглядели старыми и затянувшимися, хоть ещё и не до конца. Возможно, останутся шрамы.

Зана фыркнула, скрестив руки на затянутой тканью груди.

– Не будьте такими наивными. Здесь не так давно располагался Ржавый Источник. Он должен был обратить любой металл в труху. Божественный меч или нет, Аномалии уничтожают всё. Уверена, клинок появился под землёй совсем недавно – может, ровно когда пропал Ржавый Источник.

– Это вызывает не меньше вопросов, – задумался я. – Кто его туда положил?

– Может, там рядом лежал труп хозяина? – Зана развела руками. – Извини, что-то не догадалась спросить об этом Ребиса, когда он ещё был жив.

Вета негромко хохотнула.

В этом не было насмешки над подвигом брата, просто теперь мы, все трое, не видели смысла чтить смерть. Она стала… слишком обыденной. Стояла за плечом так естественно, что не казалась чем-то инородным и страшным. Почти ещё одна подруга, сидящая рядом.

– М-да, проверять, наверное, не станем, – с лёгкой улыбкой кивнул я. – Но меч точно необычный. Даже сейчас, при взгляде на него, во мне борются два желание: забрать себе или оставить в руках Ребиса.

– А клинок этот тебе точно нужен? – бровь Веты приподнялась в удивлении.

– Нет, – немного подумав и проанализировав себя, признал я. – Просто хочу завладеть новой… м-м… игрушкой.

Зана рассмеялась, толкнув меня локтем. Хмыкнув, толкнул её в ответ.

Вета вытащила флягу с водой, сделала глоток и протянула мне. Наступившая после глотка тишина говорила сама за себя.

Пора собираться. Предстоял долгий путь домой

Глава 3
Ларгесс

Неизвестное место, взгляд со стороны

Ребис очнулся в холодной тьме, постепенно начавшей проясняться. Он ощутил ровный пол, на котором лежал, словно его отец после кувшина горячительного.

Только что ладонь Ребиса сжимала рукоять необычного меча с чёрным лезвием, а сам он необычайно умело расправился сразу с двумя взрослыми воинами, явно не понаслышке знающими, с какой стороны браться за оружие.

Ребис примерно представлял свой уровень, а также уровень тех, кто пришёл за ними – грайдийцев. Среди них было мало опасных бойцов, а тех, которые были, взяли на себя Загрейн и Вета – единственные из компании, кто владел Аурой.

Себя Ребис при всём желании отнести к разряду «элиты» попросту не мог. Может быть, окажись он полным сил, свежим и отдохнувшим, то сумел бы один на один победить взрослого опытного каннибала-охотника. Всё-таки он занимался Боевыми Искусствами! И пусть тренировки шли без оружия, но ловкость, сила и мастерство точно были на его стороне.

Однако одолеть сразу двоих? Тем более в его отвратительном состоянии? Невозможно!

Ребис припомнил, как он полз к чудесному мечу. Вспомнил, как с трудом, превозмогая боль, подтянулся к расколотому алтарю, чтобы забрать его. Воспоминания путались в голове, потому что несколько раз он отключался от боли и кровопотери. И всё же он чётко осознавал: тело чуть ли не само по себе ловкими прыжками выбралось из ямы, в которой оказалось. Потом Ребис, не отдавая себе отчёта, умело расправился сразу с двумя вооружёнными противниками.

Как? Как это возможно⁈

Ответ был лишь один. Чудесный магический клинок.

– Которого теперь нет, ну да… – Ребис хрипло откашлялся, поразившись, как отвратительно звучал его голос. Поднявшись на ноги, он осмотрел себя, осознав, что выглядит совершенно здоровым и целым. Удивительно! И странно.

«Где я? – мелькнула разумная мысль. – В чертогах богов? У Наршгала?»

Иного он не мог и представить. Где ещё ему оказаться? Конечно, обидно вот так умереть, оставив друзей без собственной компании. Но хотя бы он сумел спасти их жизни. Да и сейчас всё не так уж плохо. По крайней мере снова можно будет встретиться с Керобом и…

– Увидеть бога, – сглотнул он. Наршгал пугал его, как пугало всё неизвестное и величественное.

Оглядевшись, Ребис осознал, что находится в полутёмной просторной и широкой галерее. В ней без труда разминулись бы три гружёных фургона торговцев. Стены из тёмного камня, матовые, они отражали его в виде размытого чёрного пятна.

Криво улыбнувшись, он оглянулся. Позади находился обрыв, ведущий в ничто. Серый туман окутывал пространство, не давая понять, есть ли у провала дно. Вздрогнув, Ребис отошёл от обрыва и направился вперёд – по единственному пути.

Галерея была длинной, но ужасающе однообразной. Шаг, ещё шаг. Камни под ногами становились тёплыми, будто только что вынутыми из кузни. Воздух – густой, с медным привкусом.

Дорога завершилась широким круглым залом из того же тёмного камня. Полумрак царил и здесь. Ребис остановился. Пространство вокруг дрогнуло, словно вздохнуло. Не воздух – само место.

В центре зала находился… трон. Огромный пустой трон, в тени которого появился… Нет, не появился. Он всегда был там. Просто раньше его невозможно было разглядеть. Как если бы глаза только сейчас начали видеть.

Он был высоким, слишком высоким – почти до потолка этой черноты. Но чем дольше Ребис смотрел, тем ниже казалась фигура. Или выше. Или… не имела высоты вовсе. Облик расплывался, и всё же одно ощущение было чётким: он стоял там, в тени трона.

Словно углубление в мире, место, лишённое света, а в нём находился он. Тень с дыханием.

Плащ его был соткан не из ткани, а из опадающих тёмных лент – с каждым дуновением они шелестели, как высохшие письма, как стёртые приговоры. Лица мелькали в его складках – не настоящие, просто образы, слишком скоротечные, чтобы понять чьи.

Ребис почувствовал, как колени предательски подгибаются. Что-то в груди сжалось, и он не мог понять – страх ли это или узнавание.

Лицо…

Если бы ему предложили описать его, он бы не осмелился. Фигура не пугала уродством – нет. Она заставляло стыдиться. Лицо неизвестного словно принадлежало человеку, который видел тебя в момент лжи. Который знает, каким ты был, когда предал, обманул, отвернулся, выбрал лёгкий путь. Это было лицо прощения, которое не прощает, презрения, которое не отвергает, а прнимает.

Невозможное лицо. Нечеловеческое.

И оно смотрело прямо на парня. Хотя, возможно, никуда не смотрело вообще.

Голос раздался так, словно исходил не от фигуры, а от пространства вокруг.

– Подойди ближе. Присядь.

Ребис окаменел. Он хотел извиниться, хоть и не знал за что. Хотел сказать, что это – что бы это ни было – просто ошибка. Что он не подумал. Что он не знал. Но слова застряли в его глотке.

Фигура молчала, ожидая, пока он сдвинется с места. И, наконец, это произошло.

Ребис шагнул вперёд.

Пальцы существа – длинные, как корни старого дерева, как сломанные стрелы – пошевелились в воздухе. И пространство затрепетало.

Шёпот глины, крови и смерти. Всё, из чего сделан человек.

Ребис хотел бежать, но не смел противиться чужой воле. Он понял, что находится в присутствии чего-то, что существовало до имени. До смысла. До утешений.

Бог? Но какой бог? Наршгал? Он попал к нему после смерти?

Или нет?.. Кого он видит перед собой?

«Того, кому возносят мольбы только тогда, когда уже поздно. Того, кто делает из людей богов – и снова людей», – появилась в его голове чужая мысль.

– Я не требую поклонения, – голос незнакомца изменился, приобретая человеческие нотки. – Подойди ближе и сядь.

Ребис опустился на пол, поджав ноги. Он дрожал всем телом, несмотря на горячий камень пола.

– Холодно… – произнёс он против воли, не желая жаловаться рядом с сущностью, способной стереть его одной своей волей.

Фигура, будто осознанно, стала постепенно демонстрировать всё больше человеческих черт. Словно читала мысли своего собеседника, подстраиваясь под него.

– Дай ему что-нибудь, – приказал бог кому-то в темноте. – Не пристало гостю мёрзнуть.

Из тьмы шагнул мужчина. Непримечательный, хоть и высокий. Уже немолодой. Он передал Ребису пушистый плед, выглядящий чужеродно в этом месте. Тот негромко поблагодарил и закутался, пытаясь собраться с мыслями и силами.

– Наршгал… – произнесло существо-тень. – Да… пожалуй, мне подходит это. Называй меня так.

Ребис моргнул. Он осознал, что неведомый бог ТОЧНО не тот самый Наршгал, о котором талдычил Милегер Шоркус, но предпочёл выкинуть этот факт из своих мыслей.

Мужчина, передавший плед, спокойно уселся на пол неподалёку от них. Вид у него был незаинтересованным и откровенно скучающим. При этом глаза сосредоточенно смотрели куда-то в стену, будто он внимательно изучал скрытые там тексты. Изредка его пальцы подёргивались, словно в такт мыслям, как если бы он перебирал невидимые струны.

– У тебя есть вопросы, – проговорил Наршгал, вглядываясь в Ребиса. – Я дам ответы.

Сглотнув, тот кивнул. Плед работал, стало немного теплее.

Бог напротив него ухмыльнулся. Его лицо стало ещё более естественным. Почти человечным. Теперь в него можно было смотреть и не ощущать чувства вины. Общаться практически нормально.

– Мир, – сказал бог. – Вначале давай поговорим о нём.

«Это какая-то подводка? – задумался Ребис. – Очевидно. Ох… был бы здесь Загрейн! Умные разговоры – это больше по его части».

Удивительно, но сам Ребис, хоть и не прошёл через негласную «церемонию прощения», которую ощутили Вета и Зана, тоже частично к ней приобщился. Он уже не ощущал обиды на своего брата. Ни за то, что он умолчал о своих силах, ни за то, что является Прóклятым.

– Мир часто путают с отсутствием войн, – добавил Наршгал. – Это удобно. Но ошибочно. Мир – это медленная, вязкая деградация. Притуплённые чувства, выхолощенная культура. Люди начинают поклоняться не идеалам, а развлечениям. Высшие добродетели – верность, самопожертвование, честь – становятся пустыми клише, которыми прикрывают жадность или глупость. И чем дольше тянется это сонное болото, тем чаще звучат великие слова, и тем меньше они стóят. Наступает сытая, томная обыденность. Дух просыпается, но не в покое, а в тревоге.

Бог затих, тяжело дыша, словно столь много за раз произнесённых слов сбили его дыхание.

– Вижу, ты понимаешь, о чём я. Тогда послушай, что приходит дальше. Ветераны собираются в трактирах и вспоминают не подвиги, а времена, когда всё было просто: враг, оружие, цель. Они чувствуют – что-то уходит. Уважение. Смысл. Их забывают. Не проявляют прежнего почтения. И чтобы вновь стать нужными, людям требуется угроза – реальная или выдуманная. Так появляются слухи. Возвращаются старые обиды. Общество бурлит, оружейники точат сталь, кузницы ревут, как бушующий океан. Новая энергия пронизывает страну. Лишние голоса глохнут. Их легко заглушить. Обвинить. Повесить. Всё двигается само, инерция необратима.

Наршгал развёл руки.

– Вот как рождается война. Такая, как та, в которой Миизар пал от Саркарна. Думаешь, на этом всё закончилось? Нет, мир – лишь плод забвения. Иллюзия, живущая в умах тех, кто не видел цены. Некоторые понимают это, они обучают других, готовят себе смену, – он ухмыльнулся, заметив, как изменилось лицо Ребиса, вспомнившего о старосте Дуффе и их обучении. – И чем дольше я живу, тем больше сомневаюсь: существуют ли в реальности честь, верность, самоотдача? Или всё это лишь игра в альтруизм, где каждый надеется, что его жертву заметят и вознаградят?

Бог повернулся к своему спутнику – человеку, подавшему Ребису плед.

– Ты ведь воевал до того, как оказался здесь. Видел смерть. Что скажешь?

– Нечего, – угрюмо произнёс тот, отрываясь от своих важных дел.

Наршгал хрипло усмехнулся.

– Боишься сказать правду? Давай, я не стану тебя наказывать… на этот раз.

Ребис вздрогнул.

– Нет, – задумчиво отозвался мужчина, он совсем не выглядел напуганным. – Просто… правда не нуждается в объяснениях. Мы с боевыми товарищами сидели в трактирах. Не грустили по войне. Не говорили о подвигах. Мы старались не вспоминать. Потому что с воспоминаниями возвращались лица. Молодые, мёртвые. А такие вещи… требуют тишины. Верность не нуждается в словах. Мужество – это не лозунг. Это боль, которую ты прожил. И чем громче об этом говорят – тем больше врут.

– Верно, – отозвался Наршгал, наклонившись вперёд. – Но в мирное время этими словами торгуют. Украшают ими речи, чтобы прикрыть страх. И ты не чувствуешь, как от этих речей сжимается горло?

– Чувствую, – прорычал мужчина. – Особенно когда их используют, чтобы гнать юнцов на новую бойню.

«Он же не обо мне?» – мелькнула мысль у Ребиса.

Бог промолчал, а затем, отмахнувшись, обратил взгляд на парня.

– Я говорил, что мир – яд. Ты уже проливал кровь?

Ребис дёрнулся, спрятав лицо в плед. Его губы дрогнули, он припомнил момент своей… смерти? Теперь он в этом сомневался.

– Проливал, – неуверенно ответил он, но, побоявшись, что его посчитают лжецом, добавил громче и увереннее: – Проливал! Я убил трёх человек! Своими руками! Мои друзья подтвердят, сам можешь спросить их…

– Нет, – хмуро буркнул Наршгал. – Я не выхожу из этого места. Это ко мне приходят. Как он, – повернулся бог к мужчине. – Как ты, – теперь к Ребису.

Тот поднял глаза, посмотрев на своего собеседника. Теперь тот казался не кем-то могущественным и требующим преклонения, а… совсем обычным. Простым человеком, одетым в лохмотья.

– В этом есть смысл? – не ожидая подобного сам от себя, спросил Ребис. – Я ведь не случайно сюда попал?

– О да, – ухмыльнулся бог. – Я выбрал тебя. Открыл проход, когда мироздание должно было забрать твою душу. Ты ведь видел ту пустоту?

Поёжившись, Ребис кивнул, сразу поняв, о чём речь.

– Ты оказался тем, кто добрался до моего меча. – Наршгал – или тот, кто выдавал себя за него, – наклонил голову. – Получил силу. Но за силу всегда нужно платить. Я бы спросил, хочешь ли ты этого, но… уже вижу ответ в твоих глазах.

Ребис снова кивнул. Медленно, осторожно.

– Я умер, – прошептал он. – Истёк кровью.

– Да, – согласился бог. – Истёк. И оказался здесь. В первый раз. И за это обрёл часть новой силы. Видишь ли, меч, который ты нашёл, отнюдь не прост. Он требует жертвы, впитывая жизни тех, кого убивает. Но взамен делится их частью с тем, кто держит его в руках.

Словно по воле мысли, в руке Наршгала возник чёрный клинок. Тот самый, который Ребис нашёл в расколотом алтаре. Но кому принадлежал тот алтарь?..

Бог бросил меч к ногам Ребиса. Сталь громко ударилась о камень, породив звонкое эхо.

– Твоя первая смерть была лишь началом. Хочешь большего? Плати вновь. После каждой смерти меч будет делиться с тобой силами, которые отнял у своих жертв. Тебе придётся убивать и, конечно же, умирать. Смерть за смертью, боль за болью. И сила откроется тебе. Всё, что ты должен, – принять это. Вновь. И вновь.

Ребис вздрогнул, но вместе с тем уставился на оружие с алчностью. Желанием. Гордостью. Самолюбием.

– Но зачем я тебе? – спросил он. – Почему не… не… – он уставился на сидящего рядом мужчину. – Почему не он? Или кто-то другой?

Незнакомец хмыкнул. Бог оскалился.

– Я забыт. Затоптан. Мой голос не слышен миру. Мне нужен воин. Глаз. Рука.

– Зачем? – в голосе Ребиса был слышен страх.

– Ради войны, – как само собой разумеющееся, ответил Наршгал. – Большой войны, мой юный последователь. Мы поможем друг другу.

«Как? – хотел было спросить Реб, но мозги в черепной коробке в кои-то веки подсказали ответ. – Меч. Он принадлежит ему. Неужто оружие просто поглощает чужую силу? Нет, оно передаёт её… богу. А уже ОН дарует её часть остальным. Тем, кто служит…»

Подобную участь он не посчитал постыдной. Служить своему богу – что в этом могло быть плохого? А война… война всегда где-то идёт. Взять хотя бы грайдийцев. Они напали на их компанию и едва не убили. Если бы не Ребис, то каннибалы преуспели бы. Так почему бы не покарать их? А потом наместника, который, кажется, плевать хотел на западную часть Миизара? Дальше можно заняться и Саркарном! Почему это они вынуждены быть их колонией? Нет, Миизар должен добиться самостоятельности!

«Да и кто иной?.. – подумал он. – Что, если бы меч попал в руки грайдийца⁈ Или кого-то ещё. Кого-то… недостойного?»

Мужчина, сидевший рядом с Наршгалом, широко осклабился. Всё шло по плану. Его капитан всегда умел вербовать новых людей, подбирать для каждого нужные слова, и плевать, что они были насквозь лживы. Какая разница, если важен лишь результат?

О, как же это просто!

Пламя тщеславия. Оно всегда узнаваемо.

Тени дрогнули, когда рука парня коснулась рукояти.

Милость ли это божества? Скорее приговор, ведь глупец не понимает, через что ему предстоит пройти. Умирать… раз за разом, раз за разом. Умирать и возрождаться, чтобы снова быть брошенным в бой. Как долго его разум будет цельным? Как быстро он сломается, становясь лишь придатком к Рефилу? Как скоро его воля умрёт, позволив иному существу получить полный контроль над своим телом?