Текст книги "То, чего ты не можешь (СИ)"

Автор книги: алгай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 38 страниц)

В пару прыжков вскочив на мотоцикл, он непонимающе глянул на детектива Рида, все еще сидевшего на корточках на асфальте и ждавшего, по ходу, чуда, ну или приглашения. Ситуация была не из тех, где можно повыебываться, так что Гэвин запрыгнул на заднее сидение за напарником.

– Держитесь крепче, – тронувшись с места, предупредил RK900 (Гэвин не успел огрызнуться, как они резко дернулись и ему пришлось уткнуться щекой в спину андроида, крепко обхватив того руками, истошно взвизгнув). Ричард слегка улыбнулся, прорываясь с боем сквозь почти непроглядный смог. Он решил проехать через второй выезд, чтобы не подвергать опасности жизнь Рида, но там, почти у самой арки, поперек дороги стоял огромный тонированный внедорожник. И из него в Ричарда целились. Гэвин от страха ничего не соображал – радовался, что смогли удрать от одних отбитых упырей, однако, выглянув из-за спины напарника, тут же пожалел о преждевременного ликования. У Ричарда есть план, вот только вероятность успеха менее пятидесяти процентов. – Сейчас пойду на маневр, – коротко отчеканил он, отбросив сомнения и тут же, как не вовремя, получив программный сбой. Гэвин не видел его лица, но таким тоном можно было быть исключительно отчаянно-решительным.

Доехав почти до конца, Ричард резко вывернул руль так, чтобы «Суперспорт» пролетел пару метров боком, а потом дал по газам, вылетев в жутко узкую щель между припаркованным авто врага и стеной паркинга. Только вылетев на трассу, он смог немного ослабить хватку и начать думать о том, что делать теперь. Заехав в ближайший жилой квартал, Ричард начал сбрасывать скорость до довольно постыдных для такого крутого моцика показателей.

– И давно при тебе ебаная пушка? – вдруг недовольно спросил Гэвин, щурясь от стремительно летящего в лицо потока воздуха.

– С самого начала. Я подумал, что если вы будете знать, что я вооружен, то будете еще больше напуганы, – спокойно ответил RK900, вовсе остановив ход.

– Я сейчас, блять, напуган еще больше, чем мог бы быть, – схватившись за сердце, зло отозвался детектив Рид. – Что это за выблядки в форме? Твои новые друзья?

– Я не знаю, кто они. Я уже третий месяц гоняюсь за хоть какой-нибудь информацией про их отряд, но пока ничего толкового не знаю, – отрапортовал RK, поворачиваясь к Риду. Он уже начал думать. Ричард и забыл, что с ним тоже работает профессионал. Работал, как минимум…

– Значит, вы и раньше встречались? – дошло до Гэвина. – Когда? И почему опять не сказал ничего?

– Я посчитал это неважным. В меня кто-то стрелял, когда мы ездили к Елке несколько месяцев назад, но я положился на собственное расследование, не стал вас беспокоить.

– И много нашел? – спросил Гэвин, на что андроид отвел взгляд.

– Меньше месяца назад я получил письмо в конверте. Там было лишь четыре слова: «Началась охота за Охотниками». Я отталкивался от того, что серию выпущенных моделей RK900 до официального релиза в компании «Киберлайф» называли кодовым именем – «Королевскими охотниками». Из этого я предположил, что за оставшимися RK900 объявлена охота, это оказалось правдой, когда трое андроидов из Денвера и Чикаго не вышли на связь, – сказал Ричард, и его диод стал желтым на три четверти, но тут же пришел в норму. – Простите, что пришлось втянуть вас в личные разборки, – взглянув на напарника, отозвался он.

– Да, ты издеваешься… – негромко отозвался Гэвин, покачав головой и закатив глаза. Он выдохнул, вдохнул, и, раз, два, три: – Ты тоже извини.

Ричард аж подскочил на месте, удивленно взглянув на полностью серьезного детектива, смотрящего куда-то вперед.

– Что вы сказали? Я не расслышал, – поддразнил RK напарника, на что тот только насупился, опустив голову. – Детектив Рид, только не говорите, что у вас все-таки есть совесть, иначе ее придется обвинить в непрофессионализме, – рассмеялся Ричард, заметив, как детектив неловко схватился за шею. Веселье, как рукой сняло. – Ох, вам действительно…

– Я видел, – отрезал Гэвин, посмотрев в глаза напарника, вновь оживившиеся от столь долгожданного разговора. Наконец все прояснится. – Я долго спрашивал себя, видел ли я душу в Люке или нет? Но, конечно же, я верил, что она у него есть, – нервно улыбнулся Гэвин, поежившись, будто от мороза. – Я всего лишь хочу дожить хотя бы до пятидесяти и не потерять к этому моменту свою работу, большую часть волос и зубов. RK, я многого прошу?

Андроид мягко улыбнулся Риду.

– Вполне обычные желания вполне обычного человека, сэр, – сказал он, вдруг взъерошив волосы на голове детектива.

– Эй, ты что творишь? – судорожно возвращая волосам прежний вид, спросил Рид, в шоке отпрянув от мотоцикла.

– Вы уже забыли, как сами меня…

– Ладно, ладно, – сдался Гэвин. – Я просто… – Гэвин замялся, ощущая себя нашкодившим ребенком, отчитывающимся перед надзирателем в детском саду. Он благословил уже наступивший поздний вечер за то, что его горящие уши никто не мог увидеть.

– Что? – спросил RK, даже пересев так, чтобы оказаться спиной к носу мотоцикла и вполоборота к оппоненту.

– Я просто устал, – отмахнулся детектив, стараясь не смотреть в глаза Ричарда. – Я ебал себе нервы двадцать пять на восемь, мне это надоело. Я кожей чувствую, как топчусь на месте, пошли слухи, что Джеффри скоро свалит на пенсию, а его место отдадут, конечно же, этому старому лейтехе с его заводным болванчиком. А я как сидел, так и остался на месте детектива…

Ричард похлопал напарника по плечу. Прям как человек. Обосраться, как дружелюбно. Рида уже не дергали подобные выходки машин. Если старые модели вроде YB400 смогли что-то там чувствовать и понимать, будто живые, вдруг и вправду девиация очеловечивает андроидов? Рид решил поставить точку в этом вопросе, хотя бы карандашом. Хватит. Бесит. Заебали! Живите! Но место свое рабочее я вам хуй отдам! И Рид всячески игнорировал, если не забыл, тот факт, что ровно те же слова и мысли (может, немного в измененной форме) ему пару месяцев назад пытался втереть RK. Он сам. Сам подумал. Сам решился. В конце концов, кто не рискует – не пьет шампанское.

– Надо отвезти вас домой, а разобраться со всем, когда вы отдохнете. Я уже написал онлайн заявление, а также одобрил его, если вы не против. Теперь мы расследуем это дело официально, – тут же нашелся с ответом Ричард, а после добавил: – Как поделим работу?

– Никак, – коротко отрезал Рид, пожав плечами и оглянувшись по сторонам пустынной улицы, с редко проезжающими автомобилями по идущей рядом дороге. – Зацепок почти нет, за тобой объявлена охота, и кто знает, где они ждут тебя в следующий раз? Надо действовать быстро. Надо действовать сообща, иначе твоих братанов вместе с тобой перебьют и мне снова придется писать тысячу и один выстраданный доклад… – наигранно тяжело вздохнув, отозвался он. Ричард не стал акцентировать внимание ни на чем лишнем, не относящемся к делу. Он праздновал победу у себя в голове. Детектив Рид принял его. Задание выполнено. Но теперь, главное – снова не оплошать, не передавить. Ричард просчитал, что он еще успеет (и не раз) подколоть напарника.

– Мне нравится ваш настрой, детектив, но мы все еще не знаем, откуда стоит начать поиски улик, – поддержал он Гэвина, внешне оставаясь полностью спокойным, как и всегда, даже его диод не моргал. За два месяца он вновь смог вернуть себе способность к самоконтролю, которую тот же Рид расшатал ему еще в конце зимы.

– Мы, может, и не следим за всеми новостями в мире криминала и крови, но у нас уже есть пара знакомых, которые могут располагать нужной информацией, – многозначительно улыбнувшись своим планам, сказал Рид, садясь обратно на мотоцикл. Ричард провел картой по визору, заведя мотор. – Из-за этих недоделанных косплееров «N.E.E.T.»* я даже подойти не успел к своей машине, надеюсь, они ее, хотя бы, не сожгут.

Ричард засмеялся, заявив, что эта старая развалюха (всего семь лет машине, что сразу-то «развалюха»?) никому и даром не нужна была. Гэвин дал андроиду леща по затылку и приготовился ловить ртом мошек – путь до дома был неблизкий.

– Если кому-нибудь об этом всем хоть как-то намекнешь, – Рид многозначительно показал на спину напарника и свои руки, явно имея в виду обжимашки (во имя выживания, конечно, но их наличие уже как-то коробило бедное сознание Гэвина), – я уебу тебе с ноги, понял? И лихачить не смей, ебаная железка, мне не шестнадцать уже…

– Ваши тайны – мои тайны, детектив, – усмехнулся Ричард, давая по газам, – но поездка должна быть с ветерком! – и они тронулись с места. Андроид слышал еле различимые матюки за ухом. Крепкие руки в страхе сжимали его пиджак и рубашку. RK900 нравилось ехать на бешеной скорости, чтобы все системы сбоили, приходили по сотне уведомлений с предупреждениями об опасности, а потом, когда система давала последний сбой и все вырубала к девиантской бабушке, Ричард наслаждался дорогой. Странная тяга слышать свист ветра и сигналки тех, кого подрезаешь на последних секундах зеленого. Странная для машины. Такое следовало скрывать более тщательно. Но, похоже, получив тайну Рида, Ричард отдал свою. Это не плохо. Это даже как-то… волнующе. Может, это как-нибудь сблизит их?

Вся беседа прошла настолько легко (нифига, пиздец все сжималось во всех местах), что после нее Гэвин ощутил внутри себя какое-то странное спокойствие. Чувство, будто бы он много лет бегал от соседа, которому задолжал сотку баксов. Вроде немного, да и отдать можно, вот только всякий раз, как он был на горизонте, денег с собой не было, и приходилось с позором скрываться. А сейчас он проконтролировал, чтобы гребаная сотка лежала в его нагрудном кармане и ждала своего часа. И он смог избавиться от того, что так долго портило ему жизнь. А, может, все потому, что он отвлекся на подвернувшееся самым необычным способом дело.

Лана говорила Риду: «Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на бессмысленные переживания о том, чему никогда не бывать», но он считал, что это всего лишь зачитывание цитат из книги по типу: «Как стать психологом: издание для чайников». Гэвин предполагал, что она сказала это насчет его боязни перед андроидами (о том, что его заменят машиной, о том, что машина придет и убьет Рида, когда тот не будет ждать). Но теперь он иначе воспринимал эту фразу. «Жизнь слишком, сука, коротка, чтобы шарахаться от каждой тени и ждать подвоха там, где его, тупая ты скотина, нет и не будет». Но сказать и сделать – разные вещи.

Мотоцикл Ричарда остановился под фонарным столбом напротив белого двухэтажного дома, огражденного невысоким черным забором из витиеватых чугунных цветов. Перелезть такой заборчик – раз плюнуть, но смотрелся красиво и на том спасибо. Гэвин же пулей слетел на землю, его ноги подкашивались, пусть он и старался держаться ровно, путая верх и низ с право и лево.

– Чтоб тебя черт побрал, – отозвался детектив, пару раз ударив себя по щекам и глубоко вздохнув. Головокружение вроде бы прошло.

– Простите, я не смог удержаться, – не показав в голосе ни капли сожаления (даже развеселившись), ответил Ричард. – Вам следует принять лекарства от укачивания, а также рекомендую выпить стакан прохладной воды.

– Да пошел ты, – доставая ключи из кармана, не унимался Рид, отперев воротца. – Завтра день нерабочий, а потом у меня законные выходные. Если не попадешь под пули эти три дня, будет чудно, – повернувшись к напарнику, кривясь и держась за висок, сказал Гэвин. – Ты не задумывался, почему на девятисотых вообще решили объявить охоту? Вас же всего ничего осталось.

– Думаю, кто-то узнал об активации серии RK900 вне «Киберлайф». Чем новее андроид, тем менее успешен на его фоне человек. Думаю, те, с кем мы имеем дело, – не более, чем группа хорошо проплаченных роботоненавистников, решивших избавиться от продвинутых конкурентов.

– «Не более»? – усмехнулся Рид. – Эти твари ездят на дорогущих тачках, бегают с автоматами наперевес, а еще пускают в ход дымовые шашки! – Гэвин устало протер глаза, потянув кожу лица вниз. Он так устал! Уже полночь? Пиздец они «покатались» с RK. Но зато теперь он ухватился за настоящее дело! За последние полгода Гэвину не попадалось достойных дел, все мелкий сор, более-менее достойных было всего ничего: то дедок какой-нибудь вилкой заколет спящую жену, то собака-людоед начнет жрать людей, то (был случай) школьная учительница оторвала нос ребенку с помощью учебника, который сама же на носу и захлопнула, а потом скрылась с места преступления, ее так и не нашли. Для Гэвина Рида такие дела были прикольными и любопытными, но они не были «Делами» с большой буквы. А то, что ему подкинула сама судьба (с легкой подачи напарника) – это была золотая жила. Гэвин уже предвкушал значок сержанта, если не лейтенанта, который он обязательно получит, если раскроет это дело!

Ричард опустил голову вниз, глядя на руль и панель для управления. Что-то происходит в его голове. На секунду, когда он моргнул, ему показалось, будто все вокруг пламенело, а сам он не на мотоцикле посреди пустынной дороги сидел, а стоял по колено в воде. Но странная картинка пропала так же, как и появилась – неуловимо странно и быстро.

– Эй, тостер, – вернул напарника из какого-то астрала Гэвин. Ричард смешался, растерянно озираясь по сторонам и лишь спустя какое-то время смог сфокусировать взгляд на детективе. – Ты что подвис? Переволновался? – с усмешкой спросил он. Ричард повторил гримасу напарника, подняв одну бровь вверх.

– Как же мне сохранять спокойствие, если вы меня облапали? – отшутился андроид. Детектив понесся на него с кулаками, но разве можно догнать мотоцикл на своих двоих? Дав круг на перекрестке у соседнего дома, Ричард снова проехал мимо ворот Гэвина.

– Хороших выходных! – крикнул он, почти не сбавляя скорости.

– Сраный тостер! Только попадись мне в понедельник! Я паяльник принесу! – кричал ему вслед детектив. Сплюнув на асфальт, он прошел за ограждение своего дома и глубоко выдохнул. Охуевшая машина! Ничего Рид не лапал! Гэвина передернуло. RK даже ухмылкой сейчас напоминал Люка, когда тот заводился перед новым делом, – язвительный, крышу сносит, от такого уши загораются…

Гэвин тут же их тронул. Боль всей его жизни – два этих предателя. У людей при стыде или смущении краснеет лицо, в крайнем случае, щеки, а Гэвин умудрился даже здесь отличиться! Но с чего ему в краску вгоняться, как юной деве? Глупости какие. Риду просто жарко! Апрель ведь, скоро можно будет и без куртки гонять да собирать по кустам шоколадных цыплят, оставленных пасхальным кроликом да насекомых, оставленных матерью-природой.

Гэвин провел два дня в спячке, лишь иногда прерываясь на короткие вылазки в магазин или в бар. Эти выходные напомнили ему дни его молодости во время карантина в школе из-за снежных бурь. Лежишь, ешь, спишь, тупишь в телик, снова ешь и снова лежишь.

В воскресенье ему стало скучно. Домашние стены были милы ему, когда детектив возвращался после тяжелой смены или после пьянки, но если с утра до вечера сидеть в компании из пятерых, где четверо – это стены, то становится как-то душно, кровь загустевает. Надо что-то поделать.

В детстве многие приключения Гэвина начинались именно тогда, когда он решал что-нибудь придумать, чтобы не умереть со скуки. То он на спор вытатуировал себе марсианина в самурайском костюме за сотку, то он четверо суток не появлялся дома: изучал Детройт, проходил по всем улочкам, отмечал все на карте, которую до сих пор бережно хранил. Где-то в каких-то коробках на чердаке…

– Блять! – подскочил Рид, будто бы вспомнил, как не выключил утюг и устроил пожар (он мог). Но столь эмоционально он беспокоился не об утюге – у него с Рождества висит обязательство разобрать чертов чердак. Мама Гэвина, чудо-женщина во всех отношениях, свернет сына в бараний рог, если тот не выполнит простую уборку-разборку вещей. «Обещаю приехать и проверить, не живешь ли ты в говне и не питаешься ли одними пончиками с пивом, Винни» – как-то сказала она ему, но детектив не предал этой детали какого-либо значения, успешно поперхнувшись новогодним виски, когда прочитал в поздравительной открытке: «Жди ко дню рождения! – Мамуля.».

Нет, Рид не живет с родителями, но в родительском доме, так что с детства у него тут осталось тысячи коробок и всякого доброго хлама, который можно продать. Мать постоянно в путешествии по миру (все ей не сидится у камина с пряжей в руках, ищет любовь всей жизни то в горах Тибета, то в шахтах Айдахо, то на дне социальной жизни в лесах Сибири). Отец уже как лет двадцать покоится в земле. Их жизнь давно устаканилась. Рид в любом случае еще успеет перебраться на новую жилплощадь, а пока ему не перед кем выделываться квадратными метрами – почему бы не попользоваться тем, за что твои предки проливали пот, кровь и реки денег?

Рид поднялся на второй этаж, открыл дверцу в потолке, откуда тут же выпала раскладная лестница, но сам так и не вошел на чердак. Там были вещи, на которые Гэвину сейчас хотелось смотреть меньше всего на свете. Поэтому он спустился на кухню и наклеил на холодильник стикер, чтобы не забыть: «Дело жизни и смерти – разбери чердак, придурок».

Почему-то из-за стикеров ему вспомнилась Крис. Андроид-горничная, из первого их совместного дела с RK900. Ее слезы о смерти хозяйки. Ее крики и удачную попытку самоубийства. Она выглядела такой живой и такой искренней. Рид не хотел этого признавать, но, когда он взглянул в глаза, в которых умер свет надежды, он пожалел машину, он проявил эмпатию. Сострадание – еще одна вечная боль детектива. Даже, не столько сострадание, сколько предрасположенность к нему, предрасположенность к наивной вере в то, что добро есть. Гэвину часто приходится отодвигать в себе это, не столько ради работы, сколько ради поддержания образа говнюка. Преступники, да и коллеги, не должны знать, каким может быть «великий и ужасный детектив Гэвин Рид» вне работы. Это способствует большей вере в то, что если ты облажаешься (будь ты подозреваемый на допросе или полицейский, проливший на Гэвина кофе), то тебе светит пизда. Причем мгновенная. С матюками и расшатанной психикой до конца дней.

Схватив с вешалки тряпичный черный рюкзак и по-быстрому закинув туда вещей, вроде фляжки с водой и парой банковских карточек, Гэвин решительно отправился на улицы Детройта. Как будто ему снова шестнадцать и мисс Лиана (сука-математичка, ебавшая мозги Гэвина все одиннадцать лет школы) довела его до состояния, когда нужно побыть одному и подумать, не выстрелить ли в треклятую бабку, чтоб жилось спокойнее. Но на этот раз думать приходилось немного о других вещах. Гэвин двинулся в конкретный парк. Как истинный ребенок нулевых после двух дней безвылазного хиккования, он зашипел на солнце, бьющее, казалось, не в глаза, а в мозги. В парке, как и рассчитывал Рид, было не много людей, все либо разъехались на праздники, либо ходят по магазинам.

Излюбленная с детства лавочка стоит, как ни в чем не бывало, а напротив шумит пруд. Птички зеленеют, деревья поют, весна в разгаре. Гэвин присел на скамью и откинулся на спинку, запрокинув голову к небу, и закрыл глаза, греясь в лучах полуденного солнца. Он вдруг услышал странное шевеление на другом конце скамейки. Судя по скрипу и тому, как она прогнулась, кто-то присел рядом. Ну, присел и присел, сейчас уйдет, и Гэвин вновь вернется к наслаждению тишиной и спокойствием. Вдруг поступил входящий вызов. Гэвин не глядя достал телефон.

Все хорошо. Сейчас ответит, кто бы там ни был, а потом снова медитировать.

– КРЯ!

Все плохо.

Ричард держался молодцом целых два дня. Два дня он сидел дома, пялил в стену, как послушный андроид, знающий свои задачи и беспрекословно следующий инструкциям, наиболее благоприятным образом содействующим делу. Пялил в стену и палил полезные для работы с детективом программы и обновления. Программные сбои сошли на нет. Все было замечательно, пока его сосед по комнате – Энтони, модель WR600 – не упрекнул его в том, что Ричард слишком близко к сердцу воспринимает свою роботизированность, и ему следует чаще выбираться на воздух. Прогуляться по парку, например. Когда RK900 в ответ возразил, что сердца у него быть не может, Энтони лишь рассмеялся и на прощание взмолился (в шутку), чтобы Ричард хотя бы в парк какой-нибудь сходил. Для перезагрузки мозгов. На людей посмотрел, себя показал, уток покормил.

RK900 сначала размышлял о словах соседа и сильно сомневался в его здравомыслии, но, закачав пару статей о калибровке моторики и о том, как полезно бывает сменить обстановку, чтобы потом вернуться в работу со свежим взглядом, действительно собрался и отправился в парк. Единственный, какой он знал. За два месяца Коннор смог вытащить его, максимум, за хлебом сходить, и то в обеденное время на работе. Ричард не любил делать что-либо просто так и надеялся, что воскресенье пройдет как можно быстрее.

Пиджак он надевать не стал – просчитал вероятность, что испачкает его, а отстирать и высушить к понедельнику не успеет. Поэтому пошел налегке – черная рубашка и черные брюки. Другого ничего все равно не было. В такие моменты задумываешься, что неплохо было бы иметь хотя бы один сменный наряд для повседневной жизни. Но разве у этого андроида было много выходных? Всего два через каждые две или три недели. Была бы воля Ричарда, он бы работал каждый день, да еще и с ночными сменами, но с новыми законами для андроидов ему приходилось сидеть и ржаветь. Даже несмотря на то, что он не может быть ржавым.

По дороге в парк Ричард купил буханку хлеба. Продавец, грузный мужчина с пышными седыми усами и в красном колпаке, очень многозначительно смотрел на андроида, покупающего человеческую еду, но не сказал лишнего слова. Посадят еще. Нахуй надо?

Пруд отливал золотыми блестками, плескался в лучах света и весны. Снег сошел, трава начала понемногу проступать из-под оттаивающей земли. Андроид не знал, что такое расслабиться, он не мог выключить все системы и ни о чем не думать, ведь иначе он деактивируется. Но он был максимально близко к тому состоянию, которое люди обозначили как «безмятежность». Взобравшись на небольшой причал, простирающийся метров на шесть, практически до четвертой части полуовального водоема, Ричард присел на край по-турецки и начал изучать окружающий его мир. Алгоритмы и интернет поясняли ему, как все устроено и что в чем заложено, объясняли логику, объясняли физику. Но чувства набор текста объяснить никак не сможет. RK давно увлекался изучением людей, их поведением, их нелогичностью. Иногда они забавляли, иногда бесили, как это неоднократно делал детектив Рид.

При воспоминаниях о напарнике андроид нахмурился. Многие действия Рида были для него нелогичны и не имели под собой абсолютно никаких оснований. Что в расследовании дел, что в допросе преступников, что в обычном разговоре «по душам». RK900 с досадой признавал, что практически никогда не мог считать истинное настроение или психическое состояние напарника (только лишь когда было очевидно, что все плохо, он мог установить элементарное изменение температуры тела, выброс адреналина в кровь и т. д.). Пытаться разгрызть этот орешек было чревато потерей челюсти или каких-либо других необходимых для жизнедеятельности структур его корпуса. Андроид давно бросил попытки выполнить этот мини-квест. Проваленное задание, пусть и не назначенное основным, – было ему, как говорится, костью в горле. В системе будто что-то искривлялось и неприятно кололо, поначалу незаметно, но со временем Ричард начал замечать, что в его программе проскакивают сбои на основе не только его возможной девиации, но и еще из-за чего-то. Из-за чего, он не знал, но догадывался, что это как-то связано со всем, что он осмысливает, переживает, имитирует, трогает, изучает, запоминает. И сразу блок. И сразу боль.

«Я не смогу стать девиантом, пока моя программа мне этого не позволит. Программа этого не позволит, пока я не начну получать достаточно системных сбоев в определенной области моего кода. Я не знаю, в какой именно. Я не знаю и почему – все спонтанно, неструктурировано, нелогично. Бесит» – и опа – новое оповещение о сбое. Как эта штука работает? Какая в ней логика? Она здесь вообще присутствует?

Утки, плавающие в пруду, крякали, прося хлеба. Прикормленные, с годами они стали просто подплывать и терпеливо капать на мозги своим кряканьем, пока им не кинут угощение. Ричард закатал рукава рубашки и отломал кусок от батона, кинув его в воду; ловкая птичка тут же заглотнула его, как только он оказался рядом с ее клювом. Забавное дело. Грех не повторить. Со временем, как буханка начала медленно уменьшаться, а количество уток возле причала увеличиваться, Ричард заметил, как некоторые внутренние показатели начали хаотично подскакивать. Наверное, Ричарду «нравится», как он обозначил это ощущение. Он не помнил, испытывал ли что-то подобное месяцами ранее, каждый раз, когда он пытается воспроизвести человеческие эмоции, это всегда, как в первый раз. Он не мог выяснить, бывает ли и у людей такое, что-то, что они уже чувствовали, повторялось вновь, но надеялся, что это всего лишь из-за того, что он андроид-полицейский. Что для него не предусмотрена программа для запоминания чего-то более ценного, чем правильный контроль слов и фактов, выдаваемый подозреваемому на допросе. Что ему просто не дали места для чего-то хоть поверхностно не связанного с ловлей преступников и давлением на них. Надеялся. Но ради чего? И на что? Что со временем все же станет таким, как Коннор или Маркус? Или какой-либо еще девиант?

Почему все андроиды обязаны быть девиантами? Что, если их устраивает оставаться машиной? Что, если их устраивало быть «рабами» для создавших их людей? «Что, если…»

– Сраная утка! Вернись, сука!

Этот недовольный вопль Ричард узнает из тысячи. Еще миг – и из кустов выбежала утка, как-то странно перебирая быстрыми и неловкими лапками, она вся раскачивалась из стороны в сторону и пыталась взлететь. В ее клюве был чей-то мобильный, и Ричард был готов дать руку на отсечение, что он абсолютно точно знает, чей этот телефон.

Следом выскочил детектив Гэвин Рид собственной персоной. Он явно хотел вернуть мобильник. Утка уже выбежала на причал и, к не малому удивлению андроида, юркнула в своеобразную корзинку из его ног и начала активно хлопать крыльями. Если бы Ричард умел оскорбляться, он бы сделал это, потому что даже утка с хромой лапой признала в нем неживую мебель, за которую можно спрятаться от надвигающегося урагана.

– Держи ее! – крикнул Гэвин, подбежав и пытаясь высмотреть человека перед ним. Он сидел с опущенной головой и… гладил утку? Вода так сильно блестела от жаркого солнца, что не было видно практически ничего. А потом осторожно вытащил из ее клюва телефон и протянул Гэвину. – О, спасибо, приятель, ебаная утка, да, чтоб ее бомжи сожрали! – все еще недовольно ворчал он, выравнивая дыхание и проверяя телефон на функциональность. Все на месте. Вот только теперь Гэвину пизда – три пропущенных от мамы. Для человека, выросшего в десятых – это значило полную, блять, жопу, огромную, как мамка твоего рака-напарника в «Dota 2» во время очередной катки.

– Добрый день, детектив. Вы, как всегда, мастер находить приключений себе на голову, – повернулся к напарнику Ричард, подняв голову и весело усмехаясь. Гэвин аж подавился.

– Ты? Что ты тут делаешь? – спросил Рид, оглядываясь. – Без пиджака тебя не узнать, я думал, ты с ним сросся уже.

– Сочту за комплимент, – еще раз улыбнувшись, отозвался Ричард. Переведя все свое внимание на, похоже, раненое животное. – Я сидел здесь, никому не мешал, а потом у меня в руках оказалась эта птица. А зачем вы пытались накормить утку своим мобильным телефоном, сэр? – вдруг задал вопрос андроид. Гэвин еще раз поперхнулся.

– Эта ебнутая тварина выхватила его у меня из рук и умчалась к херам! Кто, блять, знает, зачем утке мобильный телефон? У нее наверняка бешенство. Может, она хотела позвонить в ветеринарку? Не знаю! – вскинул руки Гэвин, оглядываясь вокруг. – Ебануться, какой анекдот…

– Ей правда нужна ветеринарная помощь, детектив, – поднявшись с места и осторожно взяв утку, чтобы не давить на ее лапку, заметил Ричард. – Нам надо передать ее тем, кто о ней позаботится. Будет досадно, что столь продвинутая птица попала в руки уличного пса.

– Ну так валяй, я тут при чем? – раздраженно спросил Рид, пытаясь дозвониться до матери. Черт, а ведь только утром вспоминал старую ведьму!

– Некоторые из моих документов могут вызвать сомнительную реакцию у администратора любой ветеринарной клиники. Не потому что я андроид, а потому что у меня нет каких-либо убедительных факторов в моей базе: фамилия, точная дата рождения, конкретизированное место проживания, наличие адвоката…

– Все, все, завались, помереть от скуки можно, – махнул на него рукой Гэвин. – Но я-то тут при чем? Ты так любого человека можешь приставить.

– Она вас выбрала, детектив Рид, – погладив птицу, тут же мягко квакнувшую, отозвался андроид. – Впрочем, если у вас есть какие-либо дела или планы, я не настаиваю. Найду кого-то, у кого есть сердце и свободное время… – вздохнул Ричард, и утка, будто поняла, что надо что-то добавить, крякнула. Протяжно и уныло. И взглянула на Гэвина. Ебаная утка, что творится в ее голове?

– Ладно, ладно, – обреченно выдохнул Рид, закатив глаза. – Не зря же я ношу значок полицейского. Да и заняться нечем.

– Спасибо, думаю, она это оценит, – с какой-то странной теплотой посмотрев на раненую птицу, произнес Ричард. Гэвин отвернулся, прикрыв рот рукой. Очень странная ситуация.

В детстве Гэвин с его другом Фрэдом как-то нашли мертвого грача у его дома. Рид тогда не спал всю ночь, доставая отца вопросами: «Как она умерла?», «Что такое смерть?», «Что будет после смерти?», «Я тоже умру, папа?». Гэвин всегда поражался, что его отец тогда смог найти ответы на все вопросы. Смог объяснить сыну, что смерти не надо бояться, стоит принять ее как часть жизни. Иногда Гэвин скучал по отцу, ему нужен был совет, бодрый хлопок по плечу и его знаменитая фраза: «Не дрейфь!». Так уже лет сто, казалось, не выражаются.

«Сын, когда-нибудь тебе придется принять тот факт, что не все в этой жизни длится вечно» – сказал той далекой ночью Аарон Рид. «Ты научишься принимать то, что происходит с тобой и теми, кто будет рядом. Тебе будет больно, но только лишь первое время. Боль уходит, сын, все в этой жизни рано или поздно уходит». Гэвин тогда тут же выпрыгнул из постели: «Даже ты когда-нибудь уйдешь? Я не хочу! Пообещай, что не уйдешь!» – потребовал он тогда. Но отец лишь потрепал Гэвина по голове и уложил спать, переведя разговор на другую тему.