Текст книги "То, чего ты не можешь (СИ)"

Автор книги: алгай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 38 страниц)

Коннор со страхом держал руку на кнопке вызова скорой. Сердечко старой холестериновой бочки Бэна может не выдержать таких нагрузок, которыми его истязает Ричард. Отчеты, дела, выезды, патрули, засады, погони, отчеты, рапорты, погони, дела – Ричард уже составил план на неделю вперед, который требует ежесекундного исполнения. И, судя по пятнице, вообще-то, концу рабочей недели, когда трудится можно вполсилы, Бэн начал понемногу осознавать весь тот пиздец, что на него свалил Фаулер. Когда он получил письмо о том, что Ричарда переведут ему в помощь, он не рассчитывал поднимать рейтинги полиции, он рассчитывал на помощь на месте преступлений, подношение кофе и помощь в оформлении бумажек. На что-то мелкое, но энергозатратное (требующее поднимать задницу с нагретого кресла или нудная печать рапортов). А не помощь в прохождении профессиональной переквалификации и обретении «второго рабочего дыхания».

Где-то часов в семь вечера Фаулер получил от Бэна Коллинза письмо, где он просил отпустить Ричарда восвояси пораньше. И капитан прекрасно понял, что это не просто прихоть, а необходимость. Бэн не отказывался от Ричарда, как Нортман, а это уже небольшая победа. Офис начал жить дальше, когда андроид нашел на ком сосредоточить свое внимание, и, раз все так многообещающе началось, Ричард был уже через полчаса послан к Гэвину Риду. Проведать его, узнать, когда конкретно выйдет с больничного (эта информация волновала уже не только Фаулера), да мало ли еще зачем?

Ричарду дважды повторять было не нужно. Он давно искал повод увидеться с напарником, а раз Фаулер сам приказал ему узнать о самочувствии детектива Рида, то и вопросов, и протестов по поводу «ну и нахуя ты приперся в мой дом?» не будет. Представив возмущенный тон напарника и его удивление от появления RK900, Ричард невольно приподнял уголки губ. Он давно не слышал голос Гэвина Рида, не знал, как тот справляется с болячками. Во вторник утром, как только услышал будильник из его комнаты, ретировался, как и было приказано. Было большим облегчением знать, что Рид не стал упрямиться и принял свое состояние, оставшись отлеживаться дома, однако это же и навевало тревогу – вдруг что случилось?

Ричард заметил, что, когда спидометр показывает за сто десять, его мысли начинают протекать медленнее и копать глубже. Возможно, система самосохранения дает о себе знать и перенаправляет энергию из одних процессов в другие. Он усмехнулся. Его тело часто протестовало против разума и желаний RK900, но то, что оно начало замедляться на наносекунды, это что-то новенькое.

Припарковавшись у дома напарника, Ричард перемахнул через невысокие черные прутики калитки перед крыльцом и, взобравшись по нему, позвонил в дверной звонок. В доме, как было тихо, так и осталось. Может, детектив Рид спит? RK900 позвонил еще раз. Нет ответа. Может, он уже умер? Ричард огляделся по сторонам. Район тихий вроде. Последние преступления совершались в том году (и то это было воровство в особо крупном размере, а не убийство), но даже с ранами детектива дверь должна была давно открыться. Ричард перемахнул через калитку обратно, обходя дом вокруг. В тени, между живой изгородью соседей и деревянным забором Рида, андроид успел прокрутить в голове самые ужасные вероятные события, которые не дали напарникам увидеться.

Перебравшись через дубовое ограждение, Ричард тут же с облегчением выдохнул, похлопав себя по треугольнику на пиджаке. Детектив Рид крепко спал в гамаке на заднем дворе, прикрывшись книгой и не заметив гостя. Ричард отметил, что книгой являлось произведение Эдди Лоустока «Заклятье Смертей и одной Жизни», о котором они с Гэвином как-то перекинулись парой слов у могилы его отца. Взяв книгу в руки и хмыкнув, андроид повернулся к напарнику. Умиротворенность Гэвина была редким явлением, Ричард даже залюбовался, как циклично вздымается грудь напарника, как слегка подрагивают его веки от солнечного света, как на лоб неряшливо спадает челка.

– Детектив Рид, – тряхнув напарника за плечи, негромко произнес Ричард, сдержанно улыбнувшись. Безмятежное лицо Рида сменилось хмурым, глазные яблоки под веками, опутанными фиолетовыми молниями-венами, начали двигаться, будто в танце. Просыпается.

– Ща сдам отчет, RK… – сонно пробормотал детектив, отмахиваясь от кого-то невидимого и щурясь еще сильнее. Ричард усмехнулся. Детектив работает даже во сне? Как забавно. Гэвин внезапно подскочил, опасно покачнувшись на гамаке. Спросонья не вдупляя, что происходит, Рид начал обшаривать все вокруг. Ричард помахал ему книгой.

– Детектив Рид, не это ищите? – с насмешкой спросил андроид, подарив себе невидимый подзатыльник. Не это он хотел сказать своему напарнику первым делом, особенно после того, что случилось тогда, ночью… Ну, слово не воробей, как говорится.

– Ричард? Ты что тут делаешь? – протерев глаза, раздраженно спросил Рид.

– Вы не слышали, как я звонил в дверь? Видимо, звук звонка не доходил до вас, пока вы спали, – протянув книгу, пояснил андроид. – Я думал, с вами что-то случилось, поэтому взял на себя…

– Нет, тупая башка! – рванув из рук андроида книгу и еще раз покачнувшись, резко прервал его Гэвин. Он уже окончательно проснулся и в своей обычной манере нахохлился, показывая боевой характер. – Зачем ты здесь?

– Капитан Фаулер просил вас проведать, – тут же ответил Ричард с легкой полуулыбкой. Рид тяжело вздохнул, усмехаясь.

– Ему лишь бы с больничного вытряхнуть, – оглянувшись по сторонам в поисках костылей, отозвался Рид. RK900 подошел к ближайшему дереву, к которому крепился гамак, и протянул костыли детективу. Тот поднялся, молча переложил книгу в карман толстовки и зашаркал в дом. – Ну, как работа? – чуть погодя, спросил Рид. И хотя его голос был хриплым и раздраженным, Ричард ясно уловил в голосе напарника неподдельный интерес.

– Понемногу, – уклончиво ответил Ричард, из заднего двора попав в кухню. Рид налил себе воды из-под крана. – Стараюсь не ронять рейтинг, все-таки мы с вами одни из лучших кадров по раскрываемости дел об убийствах и наркоторговле.

– Накрыли кого-то? И с кем? Вряд ли тебя оставили бы гулять самого по себе, – опираясь о столешницу, спросил Рид, приподняв бровь. Ричард сморщился, будто почувствовал на языке прилипший волос. Детектив был слишком умен и догадлив (в плохом смысле). О своих приключениях Ричард Гэвину говорить отчего-то не хотел.

– Пара диллеров, тихая улочка, белый день – все по классике, сэр. Задержание было максимально простым, – сказал RK900, ни разу не солгав, но утаив целого слона в комнате. – А как ваш досуг? – тут же перевел тему андроид, покосившись на торчащую из кармана толстовки книгу. Рид усмехнулся, кинув макулатуру на столешницу позади.

– Ну, знаешь, нас тут пятеро: я и стены, – невесело отозвался Гэвин, поставив стакан в сторону и направившись в гостиную. – Скука, Рич, ты бы от такого безделья порос травой…

Андроид направился было в гостиную, но заметил на холодильнике несколько любопытных стикеров и бумажное письмо. В конверт RK не полез, это было бы чересчур, зато стикеры прочел без зазрения совести: «Дело жизни и смерти – разбери чердак, придурок», «Поздравить с днем рождения», «Разобрать чердак до мая, иначе жопа». Информация со второго стикера ввела алгоритмы Ричарда в ступор, он решил не спрашивать о том, кого следует поздравить и когда. Но вот повторение необходимости разобрать чердачное помещение дома Ридов насторожило.

– Сэр, а вы разбирали чердак? – не сходя с места, на повышенных тонах спросил Ричард. Гэвин чуть мимо кресла не плюхнулся.

– Хер ли ты анализируешь мой холодильник? – возмутился детектив.

– Я нашел дело, которое точно не даст вам скучать, – заметил с усмешкой Ричард. Гэвин отвернулся, сложив руки на груди. – Что-то не так? – тут же нахмурился андроид. Рид медленно покачал головой, прикрыв глаза.

– В коробках, которые и надо распотрошить и перебрать, хранится практически вся моя история, – пояснил Гэвин, посмотрев в глаза Ричарда. Андроид был взволнован, его светло-серые глаза-фонарики так и светились отчего-то неуловимого, что не столько тревожило, сколько зажигало собственным любопытством. – В том числе и та, что затрагивает тех, кого уже нет рядом со мной, – добавил Рид, тяжело вздохнув. Он поднялся на костылях со своеобразным кряхтением. Передвигался он более резво, чем несколько дней назад, видимо, привык, но каждое неосторожное движение или поворот сопровождались неприятным фырканьем, будто ему больно. Это не ускользнуло от RK900, но он тактично промолчал на этот счет.

– Я знаю, что вы не любите ворошить прошлое, сэр, – кивнул Ричард, двинувшись в сторону напарника. – Но разве вам не проще будет разобраться со всем разом и больше никогда не возвращаться к тому, что вам не нравится? – как всегда попадая в яблочко со своей логикой, поинтересовался андроид. Рид недоверчиво глянул на лестницу, ведущую наверх и покачал головой, разворачиваясь.

– Не хочу, – отозвался Рид, вновь идя в сторону кухни. Ричард рукой преградил ему путь, словно шлагбаумом. – Если бы у тебя на душе было много дерьма, неужели ты бы стал его разбирать и рассовывать по коробочкам? – раздраженно спросил Рид.

– У вас дедлайн, сэр. Уже май и уже пятница, – голосом все той же недовольной своим чадом гувернантки заявил Ричард.

– Думаешь, я не знаю? – с ухмылкой огрызнулся Рид. – Я не разгребу все эти завалы в таком состоянии, вот как встану на обе ноги, так и… – замялся Рид, уставившись в пол. RK900 отступил, упираясь пятой точкой в край дивана. Задумавшийся напарник не вызывал утешений. У Ричарда язык чесался предложить свою помощь, но он понимал, что это уже чересчур. Они ведь не настолько близки, чтобы детектив Рид просил помощи (во-первых) рыться в личных вещах (во-вторых), так еще и в компании консервной банки вроде RK (в-третьих).

– Не разберете даже тогда, – глядя в сторону, отрапортовал Ричард, замигав желтым диодом.

Рид недовольно цокнул, уставившись в пол.

– Чего молчишь? Есть что еще сказать, говори, или ты все?.. – раздраженно спросил Гэвин. Андроид вздохнул.

– А вы сами как считаете? – в тон напарнику резко повернул голову Ричард. – Я могу предложить вам свою помощь, но зачем? Вы же меня, как обычно, пошлете куда подальше от ваших личных дел… – и вновь отвернулся, глядя в окно. Рид негромко замычал, поджимая губы.

По-хорошему кто-то из них в такой ситуации обязан был сменить тему для разговора, хозяин дома должен был прогнать неожиданного гостя, гость сам бы заторопился уйти от неловкости (но она чужда андроидам-не-девиантам-но-все-равно-по-личной-инициативе-помогающим-раненым-напарникам). Однако, Рид выпалил:

– Не пошлю.

Ричард кинул на него непонятливый взгляд. Он не ослышался? Может, Рид чихнул или зевнул?

– Чего встал-то? – гаркнул Рид, направившись к лестнице. Ричард с секунду еще постоял, подумал, сверкнул красным диодом, но, выровняв его на синий, двинулся следом.

На лестнице было то еще зрелище. Не такое печальное и фырчащее, как в ночь на вторник, но не менее жалостливое. Следующая лестница вела на чердак. Пройдя к концу коридора, Рид уже привычным движением дернул за веревочку, и дверь открылась, вывалив деревянную поскрипывающую лестницу.

– Как вы собираетесь попасть на чердак с поврежденной ногой? – спросил Ричард, заметив замешательство на лице подвисшего напарника. Гэвин хмуро взглянул на андроида в ответ.

– Смотри и восхищайся, пластиковый мудак, – сказал Гэвин, посмотрев на зияющую дыру в потолке и сбрасывая с себя толстовку. Закинув сначала один костыль, а затем второй, отрезая себе пути к отступлению, Гэвин на одной ноге запрыгнул на лестницу, тут же натужно заскрипевшую, но выдержавшую. Хмыкнув, Рид подтянулся на руках, переставив целую ногу на середину лестницы. Ричард прислонился одним плечом к стене, наблюдая за дрожащим на приличной высоте напарником. Если упадет с метровой высоты, то точно еще что-нибудь себе сломает. Однако подъем запыхавшегося и подрумянившегося детектива прошел более-менее гладко.

Гэвин, тяжело вздохнув, вглядывался в темноту, окружающую его, сидя на чуть запыленном и сухом полу. Отпрянув от проема и пропуская на чердак напарника, Рид несколько раз отщипывал край футболки и встряхивал ее, гоняя воздух по разгоревшемуся телу. Неожиданный подъем его слегка утомил, но, слава Творцу, Гэвин хотя бы не грохнулся, убившись окончательно. «Не зря хожу в качалку» – подумал Рид, видя, как его труды окупаются. Свет от пары полудохлых ламп резанул по глазам, но уже через несколько минут Гэвин поднялся на костылях, обходя лабиринты подписанных коробок. Ричард уже успел обойти чердак, установив, что площадь у него не малая, почти девять на шесть метров, но потолок довольно низок – Ричарду приходилось сутулиться, чтобы не биться лбом. Коробок было много, они занимали почти четверть чердака, но, что хорошо, в остальном помещение было просторно, если не считать чего-то несуразно стоящего в углу и накрытого тряпкой. На всех коробках были написаны даты, краткие комментарии о целых прожитых годах, или нарисованы нелепые затертые временем картинки. Неудивительно, что одному ковыряться в столь богатых залежах исторического хлама желания у Рида не было.

– С какого места начнем, детектив Рид? – сняв с себя пиджак и закатав рукава белой рубашки, спросил Ричард, оглядываясь. Гэвин что-то бормотал себе под нос, тыкая в соседние от него коробки костылем и что-то ища.

– Отсюда, – кивнув в сторону дальнего левого угла, сказал Рид. Коробки, датированные аж началом нулевых, стояли друг над другом, загораживая трубы, идущие вдоль стен. – В самое раннее детство лучше не лезть, там наверняка будет какой-то сопливый хлам, который очень дорог маме. Сама разберет, как приедет. Так что можешь начать где-то с тринадцатого года.

– Сэр, а каким мир был раньше? – вдруг спросил Ричард, достав первую увесистую коробку. Рид не понял вопроса, рыская по чердаку глазами. Он наткнулся на темный правый угол, где стояло что-то непонятное и накрытое огромными полотнами ткани, защищающими от пыли, и быстро отвел взгляд.

– В каком смысле? – двинувшись подальше от угла в противоположную сторону, переспросил Рид. Он доковылял до огромной горки и стянул с нее, кажется, вековой капюшон. Под покрывалом оказалось старое выцветшее кресло, цвета гнилого апельсина или разбавленного запыленного коньяка. Гэвин оформил себе не хуевое место приземления задницы – огромное, сука, креслище, пусть и ободранное, словно уличный кот, только вышедший из драки. Ричард поставил коробку под бок детектива и пошел за второй. В две руки разгребать будет проще же?

– До того, как появились андроиды, – сев на пыльную табуретку напротив, ответил RK900, внимательно посмотрев на реакцию детектива, оказавшуюся довольно скудной. Рид с сомнением осмотрел коробку, которую держал напарник.

– Сам посмотришь. В этой коробке, – указательным пальцем ткнув в сторону окошка в прошлое, – должен быть фотоальбом. Бумажный и старый, – сказал Рид, открывая свою коробку.

Его улов был не густым, хоть и ностальгичным: одежда середины десятых, либо с прожженными дырами от огня (Гэвин умудрился за всю свою жизнь три раза взорвать мангалы отца), либо с какими-то открытками из путешествий отца или матери, их командировок. Ричарду же и вправду попался фотоальбом, а вместе с ним несколько школьных тетрадей и пенал. Недолго думая, андроид раскрыл пожелтевшую от времени обложку, тут же остановившись, впериваясь взглядом в фотографию, на которой было изображено трое подростков: девочка и два мальчика. По светящимся восторгом, серым глазам, Ричард легко узнал напарника, которому на вид было пятнадцать лет. Под фотографией скотчем был приклеен луговой цветок, вид которого сейчас было практически невозможно установить.

– Кто бы мог подумать, – вздохнул Рид, усмехаясь и тоже заглядывая в альбом, – что этот мальчик будет ловить пули, станет бить рожи уебкам, а потом будет сажать их в тюрьму, а? – хохотнул Гэвин, откидываясь в кресло и заводя руки за голову. – Мама меня кляла всеми апостолами, чтобы я не шел в гребаную полицейскую академию.

– Родители часто недовольны выбором жизненного пути у своих детей, – кивнул Ричард, сам не зная, откуда выцепил эту фразу. Видимо, по своему опыту судил. Рид наклонил голову набок, чтобы получше разглядеть перевернутое фото.

– Сядь рядом, хочу посмотреть на свою шайку, – требовательно произнес Рид, чуть нахмурившись. Ричард пересел на подлокотник кресла, разворачивая альбом так, чтобы видно было им обоим. Гэвин хмыкнул, поджимая губы. – Мы с Фрэдом и Сарой часто зависали, как единственные одногодки на районе, – пояснил Гэвин, глядя на фото трех обнимающихся подростков. Ричард перевернул страницу. На ней были уже более динамичные фото: как юный Гэвин прыгает в чей-то бассейн с бортика, как Сара брызгается с ним, улыбается, как Фрэд присоединяется к ним наперевес с водяным пистолетом. На страницах было подписано, что это лето две тысячи шестнадцатого года. Последовательность фото выглядела, как кадры, вырванные из домашнего видео. Кое-где были кусочки пальца, заехавшего на объектив, какие-то из фото были плохо сфокусированы, недостаточно освещены, но Ричард чувствовал, как от них исходит приятная домашняя энергия. Всего тепла андроид не понимал, не улавливал, в конце концов это были не его фото и не его альбом, но насчет того, что Гэвин впал в ностальгию и воспоминания о былых деньках, не появлялось сомнений.

– Где Фрэд и Сара сейчас? – спросил негромко Ричард. Он прекрасно мог погуглить, отсканировать их лица, все узнать сам, но ценность момента тогда была бы нарушена. Он хотел, чтобы Рид сам рассказал ему то, что посчитает необходимым. Гэвин закрыл альбом, как только закончились фотографии, и пнул коробку, которую до этого разбирал сам.

– Фрэд попал на большую сцену в середине двадцатых. Электрогитарист в составе «Рассветных гулей»*, – с долей неохоты ответил Рид, прикусив щеку и отворачиваясь к другим коробкам. Ричард расценил это как сигнал к следующей партии. Он поднялся, оставив альбом в руках хозяина, и пошел за новой порцией ностальгии.

– А Сара? – продолжил разговор Ричард. Детектив открыл альбом на первой странице и погладил край фотографии, у которого стояла сероглазая блондинка, с широкой улыбкой, щербинкой и милыми веснушками.

– В этом альбоме заснято ее последнее лето, – негромко просипел Гэвин, сильно нахмурившись. Ричард остановился в метре от него, с коробкой в руке.

– Простите, сэр, я не знал, – тут же отозвался он слегка ошарашено. Надо было сначала нарыть информацию, а потом спрашивать. «Зачем? Чтобы обмануть и себя, и детектива Рида? Убого» – сам себе сказал Ричард. Гэвин махнул на андроида рукой.

– В сентябре мы любили зависнуть на детских площадках возле школы. Поорать песни «Пилотов»* и проклясть старых грымз-учителей за двойки. Когда с площадки укатился мяч, Сара захотела помочь мелкоте его достать с проезжей части, – ударился в рассказ детектив, качая головой. – Фура вылетела из-за поворота, перевозила огнеопасное топливо, водителю некуда было свернуть и негде остановиться. Сара остолбенела и… – Гэвин кашлянул, захлопнув альбом и откладывая его в коробку. – Вы с ней даже чем-то похожи, – вдруг заметил Рид, принимая еще одну коробку с кивком. Ричард нахмурился. – Оба лезете со своей помощью, даже когда не звали. И постоянно извиняетесь ни за что, – усмехнулся Рид.

– Вы правы, – вдруг согласился RK900, встав как можно ровнее и упершись черепной коробкой в потолок. Он сложил руки за спиной и расправил плечи. – Возможно, было проще, когда я обращался к вам лишь по поводу работы и не интересовался вашей личной жизнью, – механическим тоном послушной машины продолжил рассуждение Ричард. Гэвин закатил глаза, опершись локтем о кресло и подперев подбородок, глядя на представление. – Прикажете уйти?..

– Тебе надо взять фамилию Дебил и заливать всем, что ты француз, Рич, – гаденько усмехнувшись, отозвался детектив. Ричард непонимающе склонил голову набок, повернувшись сверкнувшим желтым диодом вверх. – Было проще, но не лучше, не выебывайся. Поздно прикидываться машиной, – издав нервный «пфек», сказал Рид, возвращаясь к разбору коробок.

Ричард сдержанно улыбнулся, тоже перейдя к делу. В сосредоточенном молчании прошло около сорока минут. Коробки, казалось, как стояли в полном составе, так и будут стоять, пока сами не захотят разложиться на целлюлозу и мусор. Попадалась, в основном, одежда или старые игрушки, поломанные лыжи, какие-то строительные материалы (что они тут делают?). Все разлеталось по найденным здесь же мусорным мешкам.

– Как ваши сновидения? – передавая очередную коробку в руки напарника, вкрадчиво спросил Ричард. Он подгадал такой момент, чтобы их взгляды пересеклись, чтобы Рид не солгал или хотя бы не отвертелся от ответа. Гэвин чуть нахмурился, прекрасно поняв, что имеет в виду андроид.

– Я их больше не вижу, – коротко ответил Рид, поджав губы. Он поставил коробку себе на колено, держа обеими руками и чувствуя в ней что-то тяжелое, но глаза от чуть склонившегося андроида не отвел. – Может, мозг слишком перезагрузился, оттого такая реакция, да и…

– Вы высыпаетесь? – тут же уточнил Ричард, все еще державший ладони на кончиках картона, будто подвисая. Гэвин покачал головой.

– До поздней ночи маюсь всякой фигней, а затем сплю до обеда. Сразу не могу уснуть, что-то мешает, – нервно постучав по коробке, произнес Гэвин. RK900 нахмурился, отпуская коробку и беря из кучи новую себе.

Вернувшись на стул напротив кресла, он развернул коробку, сосредоточившись на каких-то своих мыслях. Он просто на автомате показывал Риду какие-то вещи, с немым вопросом: «На выброс или как?», даже не заметив, что его окликнули.

– Как быстро из моей крови уйдет… эта штука? – спросил Рид, отставляя коробку в сторону. Андроид его проигнорировал, поднимаясь за следующей. – Я ведь из-за остатков этой хуйни не вижу сны, да?

– Я нашел окно, – сказал вдруг RK900, отставляя очередное картонное окошко в прошлое в сторону и увидев край запыленного стекла, сквозь который пробирался тусклый свет. – Надо будет потом протереть и открыть, чтобы проветрить помещение. Тут пыльно, сэр, вы запустили эту часть дома, – вслух рассуждал RK.

– Ричард, ответь, – более требовательно произнес Рид, уже порядком напрягаясь. Не часто андроиды на его памяти уходят от ответа. RK900 вздохнул, оборачиваясь.

– Ваше тело в шоке от медленного яда, которым вы его пичкали. Я удивлен, что у вас до сих пор не отказали почки или мозг, сэр, – выпалил андроид, присаживаясь на свое место. – Ваше состояние стабилизируется, ломки нет, иначе вы бы не находились сейчас дома, а обшаривали наркопритоны. Опасность эти таблетки представлять уже не будут, насколько верны мои расчеты, но я рекомендую стараться нормализовать свой график. Людям необходим сон в положенное время, а не когда они валятся с ног, – чуть раздраженно пояснил Ричард. По чердаку снова разрослись корни молчания. Доставая из коробки то, что когда-то было ружьем, сейчас находящимся в подпиленном состоянии, RK900 вскинул одну бровь.

– О, нихуя, я думал, я потерял его, – кашлянув в кулак, перевел тему Рид. – Мы с отцом сделали этот обрез, когда я пошел в класс четвертый или пятый, не помню…

– Вы не шутили, когда говорили, что на этом чердаке вся ваша история, – положив обрез в коробку и передав ее детективу Риду, отозвался Ричард. Гэвин вздохнул, отведя коробке место в кучке «оставить». – Вы точно не против моего присутствия здесь? Ваши тайны…

– Единственная тайна, Рич, – грубо прервал напарника Гэвин, – единственная, сука, на всей моей биографии, тайна из тайн, самое постыдное черное пятно в моей жизни – это Люк. И ты про него уже давно знаешь, так что мне от тебя вообще больше нечего скрывать. Все остальное, что есть на этом ебаном чердаке размером с Бэт-пещеру, ты и сам сможешь раскопать в интернете, в моем личном деле или где-то на старых сайтах моей академии, – взмахнув и обведя коробки рукой, небрежно отозвался Рид. Ричард усмехнулся. Скачок уровня доверия был невероятно приятен всем системам RK900.

Гэвин ни словом не наврал, сказав, что постыднее тайны о Люке на его душе нет и не будет. Однако, его тоже немного поражало собственное спокойствие от нахождения Ричарда на его территории, копающегося в прошлом Гэвина. Рид ощущал, как переступает через себя, впуская андроида в свою личную жизнь, ведь, реально, чего еще скрывать? Награды за особые заслуги, которые можно найти в личном деле и пересчитать по пальцам одной руки? То, что Рид фанател от «Ходячих мертвецов» или «DC Comics»? Что в третьем классе получил замечание за то, как выкинул одноклассника из окна первого этажа? Ричард ведь даже знал (вряд ли сомневался и догадывался), что Гэвин любит готовить. И Рид был более, чем уверен, что этот пластиковый ублюдок не расскажет о нем ничего лишнего, пока детектив сам не разрешит. Гэвин не постеснялся плакать при этом андроиде, он уже никогда из-за него не застесняется. Так что пусть оно все горит синим пламенем!

– И все-таки, сэр, – вернулся к диалогу Ричард, не неся, а уже таща по полу что-то огромное и тяжелое. Сбоку была нарисована выцветшая стиральная машина, какая стояла в ванной на втором этаже, а также подпись «Как нам влетело от мамы». Гэвин узнал эту коробку, даже приподнялся, желая самостоятельно ее транспортировать. – Насколько сильно изменился мир после появления андроидов? – спросил RK900, пододвинув коробку к напарнику и внимательно наблюдая за ним.

– Я тебя разочарую, наверное, но мир не изменился практически никак, – подняв глаза от коробки к андроиду, с насмешкой отозвался Рид. Он продырявил заклеенную скотчем линию швейцарским ножом и открыл коробку. Сверху лежали пенопластовые шарики и полоски бумаги. – Люди воевали, как воюют. Природа грозится экологической катастрофой, как грозилась и до этого. Чипсы все еще не растут на деревьях. Разве что появилось полчище альтруистично настроенных болванчиков, вежливо придерживающих двери и подносящих сумки из магазинов. И то потом эти болванчики стали полноправными членами общества, так что как посмотреть… Но люди для трудов вроде похода в магаз или включить телек давно придумали более удобное изобретение.

– И какое? – нахмурившись, спросил Ричард. Что может помогать людям лучше, чем андроиды-помощники?

– Дети, – просто отозвался Рид, улыбнувшись. Ричард не понял шутки сразу, но до него дошло спустя короткую паузу, и он засмеялся. Остроумно, хоть и печально. Это был тот самый «стекольный юмор» из десятых годов? Забавный.

Напряжение, скручивающее биокомпоненты всю эту неделю, будто спало на пол ослабшими цепями. Ричард почувствовал себя невероятно хорошо после некоторого времени в компании детектива Рида. Но как только в голову пришла мысль о понедельнике, о Коллинзе, о столь спокойном офисе, в котором, похоже, никто особо и не заметил недостающего работника, стало как-то даже… тоскливо.

– Ох, ебать, вот это действительно чудо, а не находка, – доставая огромную цветастую тряпку, неаккуратно сложенную и изрядно помятую, с искренним восторгом произнес Гэвин. RK900 склонил голову набок, чтобы лучше разглядеть, чем на этот раз с ним поделится напарник. Всего лишь радужный ЛГБТ-флаг. И чего тут нового? – Я думал, мама сожгла к чертям и этот флаг, и эти футболки, и даже кепку с «I love NY», – доставая эти же самые вещи по порядку, довольно оживленно сказал Гэвин. На него посмотришь, подумаешь, будто бы он старого друга в этих коробках откопал, так светился, даже уже в открытую улыбался. Пока не достал тонкий альбом с фотографиями, сникнув, осмысленнее посмотрев на глянцевую поверхность обложки, разрисованную под незамысловатый лиственный узор с красными и желтыми ленточками.

– Вы посещали Нью-Йорк когда-то в прошлом? – стараясь как можно безразличнее произнести этот вопрос, спросил Ричард, идя за коробкой поменьше, с простой надписью «22» сбоку. Но свою коробку он не спешил открывать, надеясь услышать рассказ напарника о его прошлом. RK900 был интересен мир, который, в настоящее время, он мог познавать лишь с помощью интернета и, собственно, историй о чужих путешествиях и приключениях.

– Да, – отрывисто произнес Гэвин, открывая альбом. На первой же страничке две фотографии: именные билеты на самолет рейса «Детройт – Нью-Йорк», который в руках держал его отец, а на втором фото был сам Гэвин с Аароном, стоящие в соломенных шляпах под какой-то пальмой у отеля с двумя звездами и над чем-то смеющиеся. – Мы с отцом в девятнадцатом году сбежали от матери в Нью-Йорк, он под предлогом командировки, а я под предлогом «хочу с отцом», – вдруг продолжил свой рассказ Гэвин. Ричард подумал, что это в духе его напарника, по крайней мере, было понятно, откуда взялась его смелость. – Он знал парочку людей там, так что у них мы и остановились на пять дней. Папа и впрямь погрузился в работу, все-таки он летчиком был не самым последним. Так что меня он отдал на распоряжение своей подруге и ее тройняшкам-дочерям. Я до сих пор не понимаю, как Линда их различала, но не суть, – отмахнулся Гэвин, смотря на фотографии альбома. – Благодаря вылазке из Детройта, благодаря отцу и тому, что он устроил для меня реальные летние каникулы, пусть и не более недели, я смог принять то, что моя мама во мне приняла лишь десять лет спустя, – глядя на фотографию юного себя, в белой футболке с надписью «Pride»* и с разноцветным венком на голове, уже как в тумане произносил Рид. Он вспоминал лето девятнадцатого года, хотел перенять те настроения, что обуревали его в Нью-Йорке. – С теми тремя девчонками и Линдой я попал на свой первый прайд* в жизни. Это был какой-то пиздец, – усмехнулся Гэвин, накрыв лицо козырьком из ладони, когда фотографии в альбоме перешли к самому событию. Он посмеялся, найдя фотографию с тройней и каким-то черным парнем, который просто в тот момент стоял рядом и смотрел прям в камеру, тряся розово-голубо-белым флагом. Парнишка тогда тупо встал рядом, четвертым, закинул руку на плечи ближайшей к нему из сестер, и в тот момент Гэвин их как раз и сфотографировал. Это была лишь одна из немногих странных историй, связанных с этим прайдом. Гэвин не мог поверить, что это было почти двадцать лет назад. С тех пор, все так изменилось. «Некоторые вещи остались, как были. Дискриминация, например» – вдруг появилась в голове мысль. Рид хмыкнул, закрывая альбом, дойдя до последней фотографии, где их с Аароном фотографируют на фоне входа в аэропорт, когда пришла пора лететь домой.

Мысль о том, что права одних ущемляют в пользу других, была довольно щекотливой, стояла острым лезвием у горла человеческого общества с ноября тридцать восьмого так же, как упиралась острием стрелы у сонной артерии части социума, отвергающих норму гомосексуализма в природе людей. Раньше Гэвин не сильно задумывался о том, как история нормализации нетрадиционных отношений походила на борьбу нормализации девиации. Рид засунул себе эти мысли под ковер сознания, уже прекрасно понимая, что под этим ковром слишком много тем, которые следует-таки разобрать по-настоящему. Но, словно ребенок, Гэвин не хотел окунаться в неприятные фекалии с головой, надеясь, что они окоченеют и рассыплются пылью, развеянной по ветру. Лишь бы самому не ебать себе мозги.