Текст книги "То, чего ты не можешь (СИ)"

Автор книги: алгай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 38 страниц)

Да, у Гэвина был неудачный опыт общения с андроидами. И видение из прошлого до сих пор пугает Рида настолько, что он перестал выключать свет в своей комнате, когда ложился спать, оставляя небольшой прикроватный светильник, чтобы, если к нему ночью ворвется девиант с ножом, Рид мог спокойно прицелиться и выстрелить тому промеж глаз. Андроиды, ведь, теперь официально имеют свою волю и права. Они теперь узаконенные члены общества. Если кто-то из них опять начнет бить морду Гэвина, а тот ударит и, не дай боже, повредит, все, пиздец, суды, расследования, качание прав.

– Раньше было лучше, – прошептал Гэвин, открывая лицо и вдыхая свежий ночной воздух. По дороге не проезжало ни одно такси, поэтому он отправился домой на карачках. Этот день он запомнит надолго. Запомнит ли вечер – а хуй его знает. Память – это дело такое, что надо забыть – помнит, а что надо помнить – забывает.

Комментарий к 1 *”Нормальный Спанч Боб” – подразумевается 6 серия 4 сезона, где Спанч Боб из обычного своего состояния становится совсем-не-собой. Круглый, без дырок, без смеха, без любви к работе, только с долгом. Кто знает, тот поймет.

*”Американский музей естественной истории” – один из самых популярных музеев в Нью-Йорке.

====== 2 ======

Жизнь ничему не научила Гэвина Рида. Ничему, кроме «мой посуду сразу, ленивая жопа, а то потом только на выброс тарелки уйдут», «горячие кастрюли нельзя ставить в холодильник, дебил» и «если ты выпил больше положенного – тебе пизда, придурка кусок».

К сожалению, память иногда подводит, и, когда Гэвин, уже налакавшись в хлам, просыпается дома, он на полном серьезе может спросить: «а какой сегодня год? И в чьей я кровати, нахуй?», но, к его счастью или несчастью, в этот раз у него было одно особенное «обстоятельство», ровно с половины девятого утра названивавшее Гэвину на сотовый. Услышав, что «звонит будильник», детектив жмет не те клавиши и ненароком включает громкую связь поступающего звонка.

– Доброе утро, детектив Рид, где вы шляетесь? – первое, что он услышал из трубки, не совсем понимая до конца, почему будильник орет на него. Гэвина это слегка взбодрило, и он только дернул головой, чтобы понять в чем дело и разглядеть номер знакомого по голосу контакта, как его висок начал сильно пульсировать, голова будто распухла в два, нет, в три раза, и в мозгу постоянно что-то шумело и звенело, как колокол в церкви во время службы.

– Ты гак мой номр узна-ал? Удли иво и н звои мне бльш! – промямлил еще не до конца проснувшийся детектив Рид и икнул. В голове тут же отозвался всполох фейерверка боли и пчелиного гудения с новой силой. Гэвин зашипел, утыкаясь в подушку лицом и вслепую потянулся к тумбочке с бутылкой воды и аспирином. Андроид на том конце провода так и не повесил трубку.

– Я написал за вас объяснительную и отправил по почте Фаулеру, детектив Рид, но, раз вы разговариваете со мной в таком тоне, я, пожалуй, отменю операцию…

– Стой, блять, паскуда! – подскочил на месте от таких новостей горе-пьяница, закусывая сразу две таблетки и почти не запивая, чтобы не заскулить от хуевости своего состояния. – Нахер ты это сделал? Я тебе что, инвалид? Я сам могу о себе позаботиться! – разразился Гэвин, натягивая первую попавшуюся футболку и завсегдатаю кожанку. Он еще может прийти на работу «рано», даже несмотря на то, что рабочий день начался для него полчаса назад. На том конце провода вздохнули, будто бы RK устал тратить свое время на Гэвина.

– Благодарности я и не ждал. Ну ничего, впереди у нас с вами много времени, чтобы понять и принять друг друга. До того, как Фаулер приедет в офис, осталось семь минут. Удачи, детектив, – сухо отчеканил Ричард и бросил трубку.

– Стой, тварина! Алло, блять! Что ты имел в виду своей этой фразочкой? – лишь гудки продолжали диалог с разозленным офицером. А ведь Фаулер предупредил, что, если Рид опять из-за неуважительной причины ворвется в участок с опозданием, не видать ему ни премии, ни повышения ближайшие лет пять. – Черт! – со злостью засунув трубку в карман, а ноги в кроссовки, и выбежав на улицу словно резаный, выкрикнул Рид, чуть не сбив деда-соседа, выгуливающего своего андроида-корги.

– Малыш Гэвин, доброе утро! – доброжелательно помахал ему старик-сосед (давний друг семьи Гэвина и просто приятный дедок), когда детектив проносился мимо, на бегу помахав мистеру Шипперу, да и скрылся за ближайшим поворотом. Старик усмехнулся и наклонился к своему псу, потрепав его по голове. – Опять он опаздывает, Ягодка. Завел бы себе хоть какую животину, да, даже андроида, и то бы перестал проблем себе наживать.

Пес, будто понимая, о чем речь, согласно гавкнул два раза.

– Доброе утро, детектив Рид, рад вас видеть полностью готовым к работе! – доброжелательно произнес Ричард (подтянул интонацию, сученыш), однако его не выражающее никаких эмоций лицо все так же не вязалось с тем, что он говорит и как. Он протягивал напарнику папку с делом, которое нашел на досуге (минуты за три до «влета» детектива в комнату), на что Гэвин выбил «дар» из рук андроида, и аккуратная белая папочка превратилась в кучу листов на полу. Детектив плюхнулся на свое место, тяжело дыша и хватаясь за грудную клетку, где танцевало танго смерти его сердечко, вопящее: «ты, блять, дебил, сука, ты так много и быстро уже месяцев пять не бегал, я ща откажусь нахуй работать тут ебаным насосом – сам сосать себе будешь, уеба!». Но слава богу, что человеческие органы не имеют своей воли и склонности к революциям. Гэвин минут десять пытался унять звездопад перед глазами (пока RK900 спокойно и без нервов собирал разбросанные листы и складывал в нужном порядке), а когда смог хоть немного здраво мыслить, оглянулся на кабинет Фаулера. Там было, блять, пусто!

– Ты… зараза… – тщетно пытаясь замахнуться на андроида своей ослабевшей ручонкой, пытался сказать Рид через одышку. Он старался примчаться на работу как можно скорее, но не уложился, в итоге пролетев через половину города за минут тридцать. Машину Гэвин старался не брать без надобности: бензин дорогой, да и природу побережет от выхлопов. «Меня вокруг пальца обвел андроид. Причем снова, черт! Что творится в этих диких мозгах? Я не понимаю, как они могут так спокойно заливать лапшу и вообще не дергаться? – с обидой подумал Рид. – Ах, да… они ведь всего лишь машины. Ложь – это не эмоция, поэтому я и попадаюсь» – сам себе ответил на вопрос детектив, закусив губу от досады и сев максимально прямо, чтобы чертова жестянка не видела Рида в совсем уж печальном физическом состоянии.

– Я не знал, как вас смотивировать прийти на работу хотя бы до обеда. Капитан Фаулер сейчас на совещании в мэрии, не беспокойтесь о своем… припозднении, – положив все-таки папку перед Гэвином, пояснил ситуацию Ричард. – Спасибо, что прибыли на место работы так скоро, должно быть, ваши физические данные очень помогают в поимке преступников…

– RK-мать-твою-900, какой же ты хитрый ублюдок, – протирая глаза левой рукой и держась за висок правой, негромко отозвался прервавший его Рид, злобно глядя на стоявшего рядом андроида снизу-вверх. – Да, не ждал я такой от тебя подлянки. Твои разрабы – те еще засранцы, кто в здравом уме научит робота врать? – Гэвин усмехнулся самой мысли о такой нелепости. Это был нервный смешок. – Ты опять отрыл что-то в базе? Может, хоть денек дашь мне отдохнуть? – недовольствующе заметил напарник.

– Это наша работа, офицер Рид, – без капли упрека или былой попытки быть доброжелательным отозвался андроид, посмотрев в заспанные и залитые утренним отходняком опухшие глаза детектива. Он просто констатировал факт, но Гэвин выискивал подводные камни во всем, что отныне ему будет говорить этот садист-трудоголик. Гэвин как-то странно напрягся, вцепившись в пластиковый подлокотник своего кресла, поспешив перевести взгляд с лица андроида на папку. На секунду в больном угаре (если так можно выразиться) глаза Гэвина начали сами обманывать его, вдруг одев RK900 в алый пиджак и знатно затемнив все пространство вокруг.

«Внимание, пассажир, ты вошел в ебаную зону отходняка, так что тебя будет турбулентить, пока не выблюешь свой желудок и не зальешься парочкой куллеров» – отвлек себя детектив принятием неприятной реальности. Удивительно, что он почти забыл, что его сейчас начнет выворачивать наизнанку. Да и ересь всякая мерещится. Что за черная полоса? RK900 заметил внезапное затишье в поведении Рида, но говорить ничего не стал.

– У меня в столе лежат таблетки от похмелья. Если вы хотя бы взглянете на это дело, то я дам вам их, чтобы вы почувствовали себя лучше, – будто говоря о погоде на вечер, спокойно произнес андроид, слегка наклонив голову вбок.

– И ты все это время молчал? – рыпнулся было с места Гэвин, как неимоверно сильная рука RK900 усадила того на место, сам же робот присел рядом на корточки.

– Сначала дело, – слегка надавив на плечо, сказал андроид. Гэвин почувствовал, как у него кружится голова. Да не просто кружится, а как будто ее поставили вместо лопастей вертолета, а потом прикрутили обратно на шею. Отчаяние подкатило вместе с нуждой поскорее вылечиться, вчерашний вечер (внезапно) начал накатывать отдельными флэшбеками. «Ничего не отвалится» – подумал Гэвин, когда боль возвращалась с новой силой, как волны во время шторма, становясь с каждым ударом о скалы все прочнее и настойчивее. Он выпалил:

– Я не могу работать в таком состоянии, дай мне прийти в себя, а потом я посмотрю дело, – как можно более ровно сказал Рид, а потом, скрипя зубами, прибавил без особого энтузиазма: – Пожалуйста.

Пришло время RK900 вылететь с орбит своего сознания. Его диод на одну треть кружочка загорелся желтым. Замешательство Ричарда было секундным, однако он пропустил Гэвина к заветному ящику. Андроид «от радости», что напарник хоть как-то начал меняться, даже сгонял ему за стаканом воды. Гэвин выпал от такого жеста в еще больший ступор, он-то был готов получить «бодрящую» порцию душа. Что за магия, нахуй? Ричард внимательно смотрел, как «больной» с жадностью схватил сразу три таблетки и за полминуты осушил стакан. Ричард подумал, что неплохо было бы зачитать детективу пару лекций о вреде алкоголя, но он не хотел снова натыкаться на колючки Рида, поэтому тактично промолчал. Поморщившись от горечи попавших на язык таблеток, детектив перевел взгляд на папку с делом. Ему стало не по себе от того, что Ричард вновь взял на себя ответственность в выборе дела. Обычно, Рид выискивал что-то интересное или ржачное, а тут, как в рулетку играешь, кто знает, что за говно на лопате преподнесет пластиковый урод? Пиздец времена настали.

К удивлению Гэвина, у его напарника, оказывается, есть «вкус».

– Не поделенное наследство бабки-миллионерши на четверых внуков и дочь? И андроиды, куда ж без них… – скептически добавил Рид последнюю фразу, почти не повышая голос. Он поднял взгляд на RK900. Гэвин готов был поспорить, что на мгновение в светящихся серых глазах затаилось любопытство. Но, сморгнув, андроид развеял всякое замешательство Рида, опять не вовремя залипшего. – Сгодится для начала утра, – шлепнув папку на стол, отозвался Гэвин, сверяясь с наручными часами. Только вот теперь его и слух подвел (а может звон в ушах не прошел) – Ричард будто с облегчением выдохнул, когда Гэвин согласился на новое дело.

Все было оцеплено: старый розовый домишко с полуразвалившимся дымоходом, труп старой миссис Дуглас с ужасными фиолетовыми волосами и яркой малиновой помадой, развалившийся «стекшись» по дверце холодильника. На холодильнике висело пара стикеров: «Крис в продуктовом» и «Крис придет не скоро». Почерк был импульсивный, записки будто бы впопыхах писали. На бумаге было несколько капель крови жертвы.

Да, все было в крови: персиковые стены с вышивкой в рамочках, с фото котов в рамочках с завитушками; ковры с непонятными, но завораживающими узорами; даже снег по дороге к дому, на лужайке, выложенной красивыми цветными плитками, был в крови миссис Дуглас. Даже какой-то левый пурпурный сарайчик около дома, откуда, как выяснили следователи по следам на снегу, было взято орудие убийства, тоже был вымазан в крови. В крови остолопа-убийцы, который умудрился пораниться о садовые ножницы, которыми и зарубил бедную старушку, после обнаглев в край и обнеся ее дом подчистую. Ножницы все еще были воткнуты в ее вспоротый живот, поэтому по дому разнесся сладковато-мерзкий запах разлагающегося мяса, падали.

– Что это вообще за пряничный домик? Я думал, тут будет жить миллионерша или типа того, – презрительно осмотрев зашторенную гостиную со знаменитым огромным ковром на всю стену, на котором изобразили двух котят, играющих в клубок, спросил детектив Рид.

– Занимайтесь делом, мы не полиция моды, – слегка толкнув локтем в бок Гэвина, негромко осек его Ричард, на что напарник лишь глаза закатил, а потом задумался: «он, что, пытается шутить?». – Мы расследуем убийства, а не…

– Но тут умер вкус! – растягивая слова, с легкой дрожью в голосе, ребячился детектив Рид, вскинув руки к потолку. Ну, ладно, смешно, немного – они полицейские, а полиция моды… ох, старый бородатый термин из десятых годов. Гэвину нравились старые анекдоты, в свое время комики по всему миру пошутили про все, что только можно, в новых стендап-шоу Гэвин находил мало толкового.

Аккуратно посмотрев под ковром, а после за парой расписных тарелок, висящих на стене, детектив скучающе оглянулся. Он-то думал, тут будет шоу с качанием прав всего семейства Дуглас, в стиле: «это моя земля мне ее завещала бабуля! – нет, мне! – нет, мне, вы идиоты», но тут было так же, как и на любом среднестатистическом выезде: копы, трупы, грязь да вонь. Скукота.

– Я наверх! – крикнул Рид, поднимаясь по лестнице и доставая пистолет.

На втором этаже было три жилых комнаты и ванна, стены которой, как ни странно для этого дома, были выкрашены в спокойный серый цвет, а на окнах висели голубые шторы. Сначала Гэвин не понял, что привлекло его в этой комнате, кроме адекватного интерьера, но потом он заметил странное шевеление между створок приоткрытого шкафа внутри стены, а потом в нем что-то ухнуло на пол. Осторожно открыв двери, он увидел колышущийся, будто от чьего-то дыхания, белый шелковый халат. За ним, забаррикадировавшись коробками, сидела горничная в простеньком сером платье с фартуком, забившаяся в темный угол и, похоже, молившаяся о спасении. Она была тут при инциденте? Она сможет сойти за свидетеля, если пряталась тут? А если что-то да видела? Она сидела, поджав колени и обхватив их руками, по ее щекам лились слезы. «Ох, класс, плачущая баба – моя единственная свидетельница» – с досадой подумал Гэвин, присев на некоторое расстояние от нее на одно колено и убирая пистолет за пояс, показывая голые руки.

– Я детектив полиции Детройта, Гэвин Рид, сегодня в шесть часов утра… – не успел он договорить, как девчонка бросилась реветь, спрятав лицо в ладонях. – Эй, эй, успокойся, преступник давно скрылся, – негромко произнес детектив, пытаясь угомонить разнервничавшуюся девушку. «Пожалуйста, только не падай в обморок» – взмолился Рид. Только не хватало сейчас потерять важного свидетеля.

– Они… они ее убили? – срывающимся полушепотом спросила горничная. Гэвин нахмурился и кивнул. – Как жестоко! Моя семья! – выкрикнула она, снова закрывшись в ладонях, но реветь хотя бы перестала, уже прогресс.

– Сейчас главное – это твои показания против преступника, ты должна рассказать полиции все, что видела, поняла? – Гэвин встал с места и направился к выходу из комнаты. Подойдя к лестнице, он окрикнул остальную часть «спецов», каким-то чудом не заметившим горничную из шкафа. Хотя, немудрено, она там была, как в коконе, – попробуй найди.

– Их было всего двое, – сглотнув, вдруг сказала девушка. Гэвин повернулся к ней. Глухой удар. Еще один. Что это? Опять коробки падают? Девчонка решила покинуть свою крепость? – Чакки и Чарли – любимые дети Розы, они были… одинаковые… одинаково алчны и жестоки. Знаете, детектив, сэр, как часто они меня ломали? – уже срываясь, кричала горничная; звуки ударов о стену теперь стали отчетливее и шли из шкафа. Рамки с фотографиями начали лететь на пол. – Я знала, что они не вырастут послушными детьми! – еще один стук. – Я знала, что люди – самые жестокие создания! – и голос из шкафа стих. Стены не тряслись.

– Ломали? Ты андроид? – выпучил глаза Гэвин, подбегая к шкафу. Такого поворота он не ожидал. Он думал, что Крис – это парень, в данном случае андроид, выглядящий, как парень, и ушедший за продуктами. А она просто понадеялась на хитрость: написала, что он ушел и затаилась, дав ворам-убийцам время на свое грязное дело.

В шкафу лежал андроид-горничная в сером платье и с проломленным лбом. По стене, ее одежде и рукам стекал тириум, изо рта вылетело несколько искорок. Безжизненный взгляд с застывшими в глазах последними слезами – это последний образ, какой остался у Гэвина от этого дома. Ни мерзкие приторные розовые шкафчики на кухне, ни куча атрибутики с котами и цветочками, ни отвратный запах старушечьих духов, похожий на соль и рыбу вперемешку с травой, – ничто из этого не будоражило его сознание, как понимание того, что он потерял единственного свидетеля, который, возможно, видел более, чем достаточно, чтобы посадить подонков надолго. Всего-то надо было понизить уровень стресса. Но откуда Гэвин знал, что она – андроид?

– Детектив Рид, думаю, наша работа здесь закончена, прикажете отправляться обратно в участок? – раздался над ухом пугающий до чертиков своею внезапностью голос RK900. Мимо них выносили Крис не на носилках, кое-как, даже умудрившись ударить тоненькой ручкой о дверной косяк. Гэвин нахмурился, что-то у него от такого зрелища скрутилось внутри. Внезапное чувство, будто это несправедливо? Еще одна несмешная шутка. Гэвин Рид – мужик, жалеющий андроидов.

– Мы еще не все осмотрели, я не заглянул в ванную, тут, рядом, – сухо отозвался Гэвин, направляясь вон из комнаты. Больше ему тут нечего ловить.

– Ванная заперта, – сказал один из вынесших Крис – бодрый мужичонка в халате, быстро поднявшийся для дальнейшего обследования.

– Изнутри? – удивился Рид, увидев, что снаружи никаких замков нет. Мужик лишь плечами пожал да вернулся в серую комнату, где детектив нашел горничную. Ричард подошел, глядя на то, как Гэвин выламывал дверь плечом.

– Позвольте мне, – вызвался андроид, когда ему надоели монотонные и тщетные попытки напарника. Он выхватил из-за пояса Гэвина пистолет и выстрелил точно в середину позолоченного квадрата, выступающего в коридор.

– Попал точно по щеколде, теперь дверь можно открыть, – бесстрастно сказал Ричард, поворачиваясь к Гэвину, чтобы вернуть ему его оружие. Детектив прильнул к противоположной стене и схватился за горло, глядя то в честные глаза андроида, то на пистолет, то на приоткрывшуюся дверь. Его глаза, как два чайных блюдца, готовы были треснуть и выпасть, чтобы больше такого никогда не видеть. «Он будто не из пистолета стрелял, а пальцами щелкнул – хоть бы одна проволочка дернулась на его вечно никакущей роже, гребаная машина» – сразу создалась мысль в голове.

– Ты долбаеб что ли? – наконец отошел от шока Гэвин, «подарив» RK900 щелбан в лобешник – тому хоть бы хны. – У меня сердце в пятки ушло, не смей так больше делать!

– У вас есть сердце, детектив? – деланно улыбнулся Ричард, приподняв веки и брови. Сарказничает. И имитация человеческих эмоций прокачалась. А Гэвин задумался о том, насколько безопасно теперь в принципе этому кабану что-либо не то говорить, он ведь так в любой момент может вынуть пестик – пуньк в печень, и все! Каюк! От таких мыслей к горлу Гэвина подступила тошнота, поэтому он поспешил осмотреть ванную.

К стеклу стиральной машинки была привязана веревка, выброшенный в окно конец которой спускался аж до земли. Детектив бросился к окну, вглядываясь в белый снег, далекий соседский дворик и подозрительного вида сугроб рядом с выездом для машин. Такие остаются от автомобилей, собираясь перед передним бампером, словно лопатой, сгребающей их.

Рид нервно прикуривал, стоя у водительской двери полицейской машины.

– Детектив, с вами все в порядке? – услышал он голос позади и, обернувшись, увидел напарника, стоящего у противоположной двери.

– Что говорят анализы, проведенные на месте? – задал свой вопрос Гэвин, садясь за руль и заводя машину.

– Ее убили около пяти часов сорока восьми минут утра, теми самыми садовыми ножницами. Если верить словам того андроида, с которым вы успели поговорить, то убийц двое – близнецы Чакпорт и Чарльз Дугласы, поэтому сначала подумали, что убийца один. В школьные года они на пару попадали в участок, психотерапевт выявил у обоих сложное психологическое заболевание, пребываемое, правда, в относительной спячке, именуемое хомисидиуфилией*. Любовь к убийствам.

Гэвин шумно выдохнул, стараясь сосредоточиться на дороге. И чего его так взволновала какая-то девчонка? Нет, робот. Кусок пластмассы. Неживая игрушка для богатых. А RK? Вот он номер тоже отмочил! А если бы в ванной была взрывчатка? Или кусок дерева отлетел бы в глаз детектива? Да RK900, наверное, и дела нет. Он ведь такой же, как девчонка. То есть, нет, как кукла, похожая на девчонку. Только он выглядит, как парень. То есть… «Тьфу, сам себя запутал» – отмахнулся Рид, как-то не сильно внимательно начав следить за дорогой, они налетели на яму, которую даже слепой бы заметил.

– Я спрошу еще раз, сэр, с вами все в порядке? – посмотрев на водителя, с нажимом в интонации спросил Ричард. Гэвин Рид всегда водил хорошо, и то, что он не заметил дыру почти на всю дорогу, заставило Ричарда немного задуматься. Гэвин долго молчал, вначале пытаясь игнорировать робота, но потом вспомнил леденящий душ, которым его как-то одарили, чтобы привлечь внимание и подумал, что еще одного убийственного взгляда Рид сейчас (особенно сейчас) получить не хочет. Пытаясь сформулировать свои мысли хоть как-то, Гэвин не смог найти нормальных слов.

– Я не понял, что она гребаный андроид, пока она сама мне не сказала, – холодно отрезал он, поворачивая руль влево. – Доволен? – раздраженно переспросил он. И зачем он только ответил? Из вежливости? По фану? Чтобы приставучая железка отъебалась? Гэвин предпочел последний вариант. RK900 отвернулся от него. Детектив явно не был настроен на разговор (как всегда, в принципе). – Я потерял ценного свидетеля по собственной неосторожности. Андроид она или нет, я должен был сопровождать ее до участка, снизить этот гребанный уровень стресса, из-за которого она и размозжила себе череп! Но я отвлекся. Первое дело, а я уже в луже…

Уши Гэвина покраснели, словно малина, не столько от злости, сколько от немного постыдной мысли, что «они неотличимы от людей внешне вообще никак». Работа в полиции не всегда подразумевает геройства или победы, Рид это знал, но ему было до чертиков обидно. Дело может встать, камер в доме нигде не было, сигнализации толковой тоже. Детектив готов было что-то еще сказать, но не знал, что. Наверное, еще не время.

Гэвин сидел на краю стола в комнате для допроса – перед ним Чакпорт и Чарльз Дугласы. Смотрят в пол, руки в замок, рыжие, как клоуны, вот только взгляд, всем взглядам взгляд. Убийственный. Даже кукольные глаза Ричарда во время его «безэмоционального режима» (как это называл Гэвин, осекаясь и браня себя, он уже настройкам напарника имена подбирал) были более живые, чем две пары человеческих, полных злобы и адского огня.

– Если вы признаетесь, что завалили Розу Дуглас, то вам смягчат срок, – сказал Гэвин абсолютно спокойно, собранно, холодно.

Допросы он проводить не любил, они отнимали слишком много сил, слишком много эмоций уходило в воздух, пока достучишься до подозреваемых. Детектив выглядел расслабленным, даже сидел к преступникам (пока что подозреваемым) вполоборота. Он подкинул перед ними фотографии с места происшествия, а отдельно положил фото Крис с размозженным черепом.

– Это тоже из-за вас. Можете гордиться друг другом, подонки, недолго вам осталось гулять на свободе, – выплюнул Рид, спрыгнув со стола и присев на стул напротив преступников. Казалось, будто он сейчас им самим проломит башку. Один из близнецов взял в руки фотографию и внимательно пригляделся. – Что-то хочешь сказать? – спросил детектив Рид с нажимом.

– Эта тупая визгливая железка… – полувыдохнул-полупрошептал Дуглас. Таким голосом пьяницы рассказывают свои секреты случайным прохожим, а потом дарят им пару ножевых ранений, в обмен на кошельки. Таким голосом старые дубы в лесах нашептывают заблудшим путникам скорую смерть. Люди не способны так хладнокровно и тихо ненавидеть. Но сидящие перед Гэвином с каждой секундой все меньше подходили под определение человека. – Она заслужила гораздо больше, чем это… – с каким-то разочарованием и новой волной презрения отозвался один из Дугласов.

Гэвин посмотрел на стекло, за которым в это время сидел RK900, наблюдая и внимательно анализируя каждый сантиметр лиц допрашиваемых, ища в них тревожные звонки о том, что они лгут, сожалеют или хотя бы нервничают (Гэвин обещал пустить пулю в напарника, если тот помешает ему проводить допрос или попытается «подсказать верную тактику»). Преступник тем временем отбросил фотку в лицо детектива. Гэвин не выдержал. Нервы у него сейчас были ни к черту. Он подскочил и с силой ударил обеими ладонями по столу, яростно дыша и с нескрываемым презрением смотря то на одного, то на другого брата.

– Вы, два выблядка, свели андроида с ума, – чеканя каждое слово, начал детектив, – из-за страха она выдрала себе глаза! Из-за вас она размозжила себе череп! Вы двое сломали суперкомпьютер в ее голове! Вы сломали то, что, блять, невозможно сломать, и после этого как ни в чем не бывало сидите здесь и строите из себя мебель? – взревел Гэвин, будто внутри него был медведь, вышедший из спячки полного пофигизма к чему бы то ни было. Его горло ждало случая продраться.

– А ты что, один из этих, защитников консервных банок? – вдруг подключился второй близнец, с недоверием переглянувшийся с братом и презрительно усмехнувшийся офицеру.

– Сознайтесь, что убили свою бабку, – вдруг сменил тему детектив, снова спокойно, будто все окей, присев на стул и сложил руки перед собой. – У вас в личных делах дохера случаев жестокого обращения с животными, надругательств над несколькими андроидами, а в медицинских историях целые баллады о ваших злоключениях, которые были зарегистрированы в сознательном состоянии. Я бы вас уже давно за решетку упек, если бы за вас в свое время не замолвили слово в особо крупном размере. Вам уже готовят камеру, как минимум, в желтом домике*, лет на восемь точно, а куда вас пнут после него – как повезет. Если, конечно, вы выдержите курс тяжелейших психотропных, анаболиков, транквилизаторов, антибиотиков и успокоительных по пять раз на дню, вперемешку с постоянными вопросами «что вы видите в этой ебаной кляксе?» и постоянными побоями за длинные языки.

Близнецы переглянулись еще раз. Их улыбки вдруг пропали, снова оставив лишь тупое безразличие и замкнутость.

– О, вы снова сдулись, – разочарованно и цинично, откровенно копируя это лицо и эту мимику RK900, отрезал Рид, цокнув. От андроида этот выпад не укрылся. – Ко всему прибавлю, что ваши родственники уже дали показания, подтвердив, что вас не было дома со вчерашнего вечера, что вы взяли машину отца, в которой на дверце и заднем сидении обнаружились капли крови Розы Дуглас.

– Если вы имеете столько улик, что ж вы не посадите нас хоть сейчас? – пытаясь подловить детектива, спросил один из близнецов, а второй ему поддакнул. Рид сидел ровно, складывалось впечатление, что на него ничто не способно повлиять, что он будет громок или холоден только тогда, когда этого захочет он сам, не поддаваясь на провокации.

– Я – ваша единственная надежда скосить срок в аду с двадцати до восьми лет, – отчеканил Гэвин, поднимаясь с места. – Ад я вам гарантирую, но его продолжительность зависит только от вашего решения.

Близнецы еще раз посмотрели друг на друга, и левый кивнул правому. Они что, телепатией обладали, раз общались будто андроиды?

– Мы убили старуху, за дело. Раскаиваемся и все дела, – будто ссаную тряпку, бросил это признание Дуглас. Второй подтвердил его слова.

– Как и зачем? – только и спросил Гэвин.

– Садовыми ножницами. Кровь его и мою смешали, чтобы вы, суки, не догадались о том, кто это сделал. Даже след в след друг с другом шли, – добавил преступник. У обоих были пресные выражения лиц, похоже, они прошли через отрицание, торги и гнев, раз внешне уже смирились с грядущим.

– Спасибо за содействие делу. Пизда вам, Холли и Энни*, – лучезарно улыбнулся детектив Рид, открывая дверь и пропуская внутрь четырех полицейских-сопроводителей. – К слову, любая из «консервных банок», как ты выразился, – обратился он напоследок к одному из близнецов, – умнее и честнее вас двоих вместе взятых будет. Любая из этих банок не способна на убийство ради развлечения, – зловеще говорил Рид. Эта шляпа фокусника имела двойное дно. – И уж поверьте, в бою один на один горничная бы вас уделала, как в интеллектуальном, так и в физическом.

Их увели, оставив детектива одного в комнате. Почти одного. К нему вышел RK900.

– Вы были на высоте, детектив, – первое, что сказал напарник, – но разве эксперты хотя бы обследовали машину отца семейства Дугласов? В отчете об этом не было написано, – тут же поддавшись сомнениям, поинтересовался он. Гэвин усмехнулся одним уголком губ.

– Я им соврал, – спокойно отмахнулся Рид, внешне, похоже, совсем не заметив комплимент напарника. – Сам посуди: машину этим психам по справке не дадут, машины у старухи не было, только пукалка-скутер, а недалеко от дома, за холмом, как раз начинался след нихуя каких широких колес, я заметил их, когда мы еще обратно уезжали. У папаши этих тварей есть огромный джип, в этом мне признался мелкий ссыкун всея семьи, – загибал пальцы он, кажется, совсем забыв и с кем разговаривает, и как к нему относится, а RK900 отметил, что такой детектив нравится ему гораздо больше, чем нарцисс-задира. – Я просто сложил два и два, а потом испытал удачу, – пожал он плечами в конце, показывая, что на втором уровне цилиндра фокусника спрятан чит – ложь и актерская игра. Ричард удивился такому повороту событий.

– Вы до конца не были уверены, что сможете справиться с заданием и все равно рискнули? – ловя шок из-за иррациональности поступка напарника, уточнил Ричард. Гэвин закатил глаза.

– А что мне было терять? Эти ублюдки меня выбесили, я с ними церемониться не собирался, а дело могло и на месте встать, если бы я не поставил на кон все.