сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 53 страниц)
Она могла привязаться к нему. Хотя бы потому, что когда поняла, что на шаттле нет лекарств, что, наверное, Кайло Рен скоро умрет, все тело пронзила дикая, не сравнимая ни с чем боль, поднимающая внутри целую бурю эмоций.
По стене убеждений и принципов, что бывшая мусорщица так старательно строила, пытаясь отгородиться от голоса души, пошли тонкие трещинки.
«Я не хочу терять последнего человека, который остался в моей жизни».
Комментарий к Глава 25
Концовка, судя по всему, уже завтра или послезавтра.
========== Глава 26 ==========
Сидя на полу, что отражал падающий сверху холодный свет, Рэй, кусая губы, крутила в руках маленькую деку, пытаясь справиться с собственными мыслями. Словно дикие животные жаждущие крови, они обступали ее со всех сторон, выходя из темноты. Обступали, пытаясь разорвать на клочки и уничтожить, создавая нечто совершенно иное.
Она до сих пор чувствовала его. Чувствовала чужую боль, что рвала сознание на куски, ощущала ту агонию, что заставляла сердце судорожно сжиматься в понимании, что она ничем не может помочь. Только сейчас, боясь даже взглянуть в сторону едва живого Рена, Рэй осознавала, что несет в этот мир смерть. Все, кто оказывались рядом с мусорщицей, все те, к кому она привязывалась, скоро умирали, неизбежно оставляя за собой широкую кровоточащую полосу в ее душе.
Она потеряла всех. Потеряла отца. Потеряла мать. Потеряла Финна. Потеряла всех своих друзей… Сама себя перестала узнавать за эти дни. А теперь еще и Кайло.
Слишком поздно Рэй осознала горькую правду. Только теперь, чувствуя, как ее жизнь летит под откос и разваливается на куски, только сейчас, ощущая внутри холод и пустоту, она поняла одну простую, однако меняющую ее жизнь в корне вещь.
Все это время Рен был прав. Она слишком сильно привязалась к нему, даже несмотря на все то зло и всю ту боль, что словно длинный шлейф какого-то древнего платья, тянулась за ними обоими по пятам, уничтожая любой намек на зарождающиеся эмоции. Вот только, как выяснилось, эти чувства никуда не исчезали, а скользили куда-то внутрь, поджидая удобного часа, того времени, когда можно будет вырваться наружу, уничтожая своего носителя. И дождались.
Еще один крохотный оборот деки вокруг своей оси. Той деки, что стоила ему жизни.
С глупым выражением лица Рэй взирала на маленький приборчик, пытаясь понять, ради чего Рен рисковал собой. Ради чего променял свою жизнь на бластерный выстрел, который сейчас просто медленно сжигал его, постепенно приближая смертельную агонию. Даже сейчас, находясь от рыцаря в нескольких метрах, она слышала тяжелое дыхание, чувствовала едва ощутимый, практически невидимый ореол Силы, которая уже даже не поддерживала своего носителя. Сейчас Кайло сражался со смертью один на один, и только в его власти было решать, на сколько еще задержаться в этой вселенной, прежде чем отправится в следующую жизнь. Она ничем не могла ему помочь, и это убивало, заставляя лишь сильнее сжимать проклятую деку.
Потирая горло, словно пытаясь избавиться от засевшего там кома эмоций, Рэй прикрыла глаза, откидывая голову на гладкую поверхность стен. Как бы там ни было… Что бы не ждало каждого человека за чертой, она верила, что рано или поздно все люди возрождаются вновь. Просто не может быть, чтобы ты просто умер, и на этом все закончилось. Это невозможно, ведь в таком случае теряется вся цель самого существования, разом делая его никчемным и бесполезным.
Говорили, что джедаи уходили в Силу. Что они растворялись там, превращаясь в едва заметные призраки, которые форсъюзеры могли видеть и общаться. Интересно, касалось ли это ситхов? Мог ли Рен, погибнув, остаться при этом живым?
Внутри что-то вздрогнуло, заставляя ее больно, едва не до крови укусить собственные губы.
Уже ничего не вернуть. Нужно было думать раньше, разбираться в себе тогда, когда еще был шанс. Сейчас, когда ему осталось жить максимум несколько часов, ее слова ничего не значат. Они даже не могут облегчить той невыносимой боли, что сейчас потоком разливалась по шаттлу, мешая ей осознавать саму себя.
Проклятая дека… Рэй уже ненавидела ее, при этом даже не заглядывая в содержимое, таящееся на крохотном диске.
«Это твое».
Что Кайло хотел сказать этим? Что хотел донести? Что бы там ни было, она не хотела терять его ради какой-то информации, сколь бы важна та ни была. Почему она не согласилась на его предложение тогда когда он, сидя в снегу, выпрашивал прощения?
Ответ был прост. На тот момент Рэй просто не верила в те слова, да и сейчас многое ставила под сомнение.
Как же тяжело довериться тому, чье прошлое ты слишком хорошо знаешь. Как же тяжело заставить отступить прочь все предрассудки, которые ты веками строил, чтобы они защищали от неведомой боли, которую с собой всегда приносил яд обжигающего чувства.
Да, она строила заслоны, пыталась отгородиться сама от себя, вот только сейчас с каждой секундой по прочным стенам ползли все новые и новые трещины, словно оповещающие, что совсем скоро все закончится. Совсем скоро все рухнет, показывая ей истинную личность самой себя. Возвращая те чувства, что она прятала от всех вокруг. Одно простое осознание этого факта прожигало душу насквозь каленым железом, заставляя ее задрожать от едва уловимого страха. Рэй боялась правды. Боялась того, что может испытать. Боялась, что может все понять, лишь когда станет слишком поздно.
Впрочем, уже и так поздно. Ее космолет ушел, а она осталась, словно какая-то ненужная вещь, пытаясь бороться с остаточными эмоциями.
Ничего не говоря, Рэй еще крепче прислонилась к стене, продолжая крутить в ладони крохотный приборчик.
Открыть или нет?
Сердце билось слишком равнодушно, с каждым новым ударом заполняя ее жизнь очередной сутолокой боли. Она просто теряла всех, кого… Всех, кто был ей нужен. Как же просто хотелось швырнуть эту деку в стену, как же просто хотелось все забыть, вновь проснуться на проклятой Джакку, увидеть пески и солнце, зная, что он жив. Пусть далеко, но жив, живет своей жизнью, а не валяется где-то на койке в медицинском отсеке с той, что даже не может банально ответить на простой вопрос.
«Я люблю тебя».
Могла ли она сказать то же самое?
Как отличить любовь от привязанности? Рэй еще никогда не любила. В пустыне сложно отвлекаться на что-то кроме выживания. Многие женщины умирали, даже не заведя семьи, что уж говорить о мужчинах. Там было не до этого – все подчинялось одному простому принципу в стиле «хочешь жить – умей вертеться», вот только в той жизни, где она родилась, для чувств было отведено особое место.
Но вот было ли оно в ней самой? Не выжгло ли его жаркое солнце пустынь?
Вопросы, вопросы. И никаких ответов.
В который раз прикасаясь к кнопке активации, Рэй скорее рефлекторно, чем сознательно, нажала на нее, включая деку… И замерла, широко распахивая глаза.
Маленькая, едва заметная под голубым светом флуоресцентных ламп фигурка смотрела прямо на нее. До боли, до теплой тоски где-то в груди на нее взирал знакомый, темноволосый мужчина. С каждой секундой человек становился все более узнаваемым, и чем дальше, тем лучше она видела все в нем все больше знакомых черт, чувствуя, как к горлу подбирается комок.
Прямо сейчас на ее ладони стоял отец. Как живой, он дышал, двигался, жестикулировал… А затем, догадавшись включить звук, Рэй нажала на еще одну маленькую кнопочку, чувствуя, как по щеке течет едва заметная серебрящаяся под ледяным светом слеза.
«Люис Вернан Хейн. Сенатор от сектора Чоммел, родился» …
Рэй не слушала скупых информационных данных. Она просто смотрела, ощущая, как по коже пробирается дрожь, захватывающая ее в сплошное облако воспоминаний. Пробудившись, прошлое вновь начало поднимать свою голову, которая, в отличии от ужасов ночи, не была уродлива или противна. В этом прошлом был лишь Свет. Теплый, родной и знакомый до боли Свет.
Прошло несколько секунд, прежде чем рядом с отцом появилась мать. Соломенные волосы, уложенные в красивую прическу. Теплые шоколадные глаза. Красивое алое платье, окутывающее ее с ног до головы, превращая простую женщину в прекрасную принцессу.
Сердце запнулось, заставляя что-то внутри болезненно разорваться… А затем, словно призрак в ночи, Рэй растворилась в гуще воспоминаний, пронизывающих все тело сладким до боли ощущением утерянного, а сейчас возвращающегося детства головы до ног.
Зеленая лужайка, усаженная какими-то экзотическими цветами и простой травой. Где-то вдали, теряясь под лучами солнца, был маленький однако такой уютный домик, который она, несмотря на детский возраст, уже знала как свои пять пальцев. Поглаживая яркие бутоны, ощущая на своих пальцах ласкающие прикосновения шелка лепестков, Рэй просто шла вперед, наслаждаясь странным, однако таким прекрасным ощущением счастья.
Она вновь была маленькой. Стебли доходили до пояса, мешая идти, цепляясь за еще детски пухлые ноги… Однако, борясь с усталостью, она неуклюже шла туда, где ее ждала, вызывая в груди щемящую тоску по прошлому, мать. На короткое мгновение Рэй осознала, что это лишь воспоминания, но сразу же забыла об этом, полностью погружаясь в мир прошлого, когда мама, ласково улыбаясь, протянула к ней руки.
В теплых, искрящихся бескрайней лаской глазах сверкал целый океан нерастраченной любви, подчиняясь зову которой, Рэй сделала еще один шажок, зная, что совсем скоро ее ждет заслуженный отдых. Еще, еще. Еще! Делать все впервые слишком трудно, вот только она справится. Она справлялась всегда.
Упрямо выдыхая, малышка наконец упала прямо в объятия, ощущая, как странный сладковато-ванильный запах проникает по дыхательным путям, окутывая ее целой волной бескрайней, как сама галактика, любви. Проводя пальцами по волосам, женщина нежно улыбнулась, что-то проговаривая вслух… А в ее глазах сиял яркий, не сравнимый даже с ярким солнцем Джакку, свет. Рэй была счастлива, купаясь в мощном океане энергии, ощущая, как в каждую клеточку тела просачивается нечто странное, такое доброе, хрупкое, однако сильное, как никогда.
Любовь матери.
Озаряя тишину короткими взрывами смеха, Рэй скакала по той же зеленой площадке, пытаясь поймать бабочку, что словно нарочно дразнила ее, заставляя бежать еще быстрее и прыгать еще выше.
Малышка выросла. Выросла настолько, что уже могла бегать, свободно изучая прекрасный, бескрайний мир, что всегда отвечал ей взаимностью.
Всем телом она ощущала тепло солнца, проникающее под кожу, легкий, прохладный ветерок, развевающий волосы и полы длинной, уже испачканной в траве белой блузки. Она верила. Знала, что в ее жизни всегда будет Свет, знала, что она, как та прекрасная бабочка с огромными, гигантскими крыльями, рассекающими воздух, рано или поздно полетит, превращаясь в огромную птицу. Она полетит, а перед ней откроются все двери, разрешая творить новый, ни на что доселе непохожий мир. Она полетит, и вся дальнейшая жизнь будет проходить под светом солнца, полном счастья и радости.
Выдыхая, Рэй плюхнулась прямо на траву, хватая воздух. От продолжительной беготни сердце запиналось, заставляя задыхаться, вот только она, словно завороженная, следила за странной картинкой, разворачивающейся в нескольких метрах впереди. Рэй еще ни разу не видела такого, ни разу не чувствовала, как от мамы с папой исходила такая мощная, ни с чем не сравнимая энергия Света и любви.
Протирая ладошкой чешущийся от прикосновения тонкой травинки нос, она сощурила глаза, пытаясь проникнуть взглядом туда, где за лепестками розового куста происходило нечто странное. Прошло несколько секунд, и, понимая, что это бесполезно, Рэй просто окунулась в Силу, переносясь на несколько метров вперед. Ее манило, на Свет, словно светлячка на костер…
Всю свою недолгую жизнь малышка искала в окружающем пространстве Светлую Сторону, всю жизнь она тянулась к добрым и позитивным эмоциям, выискивая их в свете солнца, в шелесте ветра. Но еще ни разу она не видела Света такой силы, что излучали обнявшиеся родители.
Изо всех сил прижимая к себе тоненькую фигурку, голову, покрытую шапкой соломенных волос, отец просто стоял, прижимаясь щека к щеке, а затем осторожно, словно чего-то опасаясь, с щемящей нежностью прижался к губам жены, выплескивая в атмосферу еще больше счастья и нежности. Ведомая любопытством, Рэй попыталась подойти ближе… И чихнула, рывком возвращаясь к реальности.
Та самая бабочка, сверкая на солнце изумрудными, махровыми крыльями, села ей на нос, щекоча кожу щек, словно намекая, что ни за чем в этой жизни не стоит бегать. Оно придет к тебе само, вот так вот просто подсаживаясь к твоему лицу… И ты окажешься бессилен перед своим собственным счастьем, принимая его в свою душу.
Устилая землю белесым покровом маскирующим под собой зеленую траву, на землю падали крупные хлопья, сияя под яркими, нестерпимо яркими лучами солнца. Еще ни разу в своей жизни Рэй не видела снега – там, где они жили, он выпадал лишь раз в несколько лет, и то, всего на несколько дней.
Словно завороженная, сжимая в ладони датапад с раскрытой книгой, она привстала с крыльца, вглядываясь в снежинки и ощущая, как внутри все замирает от странного, ни с чем не сравнимого счастья. Ее мечта сбылась. Она увидела его! Увидела!
Откидывая прибор в сторону, Рэй, распахнув дверь настежь, пропуская в холл целый поток серебристого сияния, вбежала в дом, выискивая глазами мать, что стояла у духового ящика, вытаскивая оттуда что-то вкусное. Глотая слюнки, она подбежала ближе, пытаясь поделиться своей радостью, утыкаясь куда-то в район живота, вдыхая родной запах, от которого было так тепло и хорошо.
- Мама, - задыхаясь от быстрого бега, прошептала девочка, пальцем указывая в сторону окна.
Ничего не говоря, женщина подхватила дочь на руки, слушая, как она восторженно пищит. Обнявшись, они вместе вышли на крыльцо, вглядываясь в сияющие кристаллы, падающие с неба. Молча, словно завороженные, наблюдая за редким природным явлением.
- Запомни это, Рэйни, - прошептала ей на ушко мама, заставляя девочку дернуться от легкой щекотки, принесенный ласковым дыханием. – Запомни. В следующий раз снег пойдет, когда тебе будет восемь.
Игрушка, парящая в воздухе. Вечнозеленое дерево, которое они наряжали каждый год в день равноденствия. Ощущение счастья, переполняющее ее с ног до головы. Картинки следовали одна за одной, словно нарочно желая показать то, что она забыла, то, во что так хотела видеть, наблюдая за другими, более счастливыми семьями. Ничего не видящими глазами Рэй смотрела на голограммы родителей, улыбающиеся ей из-за черты смерти, и сейчас, в этот миг ей казалось, что нет между ними той пропасти, что разделяет мертвых и живых. Сейчас они вместе. Вместе навсегда.
Вот только каждому доброму моменту приходит конец.
«Люис Хейн пропал без вести на своем корабле».
Скупая фраза, пытающаяся описать то, что произошло на самом деле. То, что просто невозможно было описать. Не желая вспоминать неприятный момент, пытаясь сохранить внутри теплое ощущение счастья, Рэй деактивировала деку, в последний раз кидая взгляд на давно покинувших этот мир родных. По щеке сама собой скатилась предательская капелька, окончательно дающая понять, что мир фантазий безвозвратно утерян. Его не вернуть.
Ты живешь в реальности, девочка…
Сейчас, когда сказка кончилась, Рэй, как никогда раньше, вновь почувствовала в груди привычную сосущую пустоту, что будто вытягивала ее душу наружу, и невольно кинула взгляд в сторону Рена, бесформенной грудой лежащего на узенькой больничной кровати. Он пожертвовал собой, чтобы показать ей утерянное детство. Чтобы исправить то, что совершил, Кайло вернул ей семью, пусть на несколько минут, но вернул, заставляя сердце болезненно замирать, теряясь в воспоминаниях.
Тогда, в лесу, прижимая ее к себе, как когда-то отец прижимал мать, перебирая линии мягких волос, Рен не врал.
«Что мне еще сказать?! Что мне сделать, чтобы поменять твое мнение?»
Слова, произнесенные с такой болью, вновь гулко отозвались в памяти, заставляя ее сжать пальцы в кулаки, чтобы сдержать внутри рвущуюся наружу волну опустошающей боли. Она пожирала каждую клеточку тела заживо, ранила душу и рвала ее на куски, заставляя истекать кровью от осознания одного простого факта. Кайло умирал только из-за нее. Он умирал потому, что она не поверила ему вовремя.
Монстры не любят. Вот только сейчас, делая несколько шагов к его кровати, Рэй посмотрела на спящего ситха совершенно по-другому, даже не осознавая, как рушатся все ее предубеждения. Толстая стена, созданная самой собой, рассыпалась, превращаясь в полупрозрачный барьер, оголяя каждый нерв, на конце которого появлялась едва заметная искра.
«Я люблю тебя».
