Текст книги "Восхождение. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Ald Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Ты хотел поговорить лично.

– Я сказал «потом».

– Кое-что я хочу уяснить прямо сейчас, – настаивал Элистар. – Насчёт убежища преступников… Это должно оставаться на уровне бредовых выдумок. Выглядело это и впрямь глупее некуда.

– Да уж, что может быть абсурднее, чем Танди, вещающая о Вайнахе в Юстикариуме и моих «тёмных тайнах» прямо из Алинора, прямо посреди общего собрания! Дэй, она ни разу не сделала ничего по-нормальному и к месту.

– Избавься от любых доказательств наличия тайного прохода – ты понимаешь, о чём я. А потом – можешь использовать портал так, как Танди угодно. Я не стану возражать против помощи нашим друзьям-магам… даже оступившимся.

– Разумеется. И сколько я буду тебе должен?

– Ты должен решить проблему марвурианцев.

– Лучше бы деньгами…

– Но меня ты допускать ближе не намерен… Я так понимаю, что это что-то личное для тебя?

Вейасанде помрачнел. Элистар, не дождавшись ответа, продолжил:

– Ты знаешь гораздо больше всех остальных. И могу я поинтересоваться, насколько больше? – тактичность его иногда граничила с любезностью дознавателя – такая же опасная и бессмысленная в приложении к ситуации.

Вейасанде издал протяжный страдальческий вой. Элистар вновь начал раздражаться – его миловидное лицо выдавало эмоции быстрее, чем он успевал сменить тон разговора.

– Допрашивать я тебя не буду, но за эти три дня я сам могу многое выяснить, подумай ещё раз.

– Эта история началась задолго до того, как стала достоянием магической общественности.

– Как и все подобные истории.

Вейасанде подошёл к постаменту с высеченной табличкой и согнулся над ним, угнетенный противоречиями и проблемами, подавленный тяжестью тайны и угрозой её раскрытия.

– Я не тот, кто имеет право пересказывать такие истории. Или вы все – не те слушатели, которым я должен её пересказать. Извини… – Вейа с опаской скосил почти белые глаза на собеседника, и словно бы на кого-то ещё – за его спиной. – Марвур не просто съехавший с ума старый архимаг… Скажем так, были… другие, кто эту историю начал. Те, кому он был не просто коллегой – он был их другом… А для меня он был как отец. Иначе и быть не могло – я был его учеником. Поэтому… да, это личное.

– И ты тоже был среди тех, кто начал исследовать книгу?

– Нет… Я продолжил. Всё вовсе не так просто, дэй. Нет, я не стану говорить с тобой о тех, кому и без нас хреново, – жёстко отрезал Вейа.

– Разве мы можем сделать хуже? – Элистар приподнял тонкие брови.

– Сдаётся мне, что… да, можем. Я прошу тебя, дай мне время. Отвлеки королевский двор и прочих энтузиастов Римана. Мы всё уладим до его возвращения.

– Я очень… очень надеюсь на это, Вейа Нарту.

Глава 12. Очень большая ошибка

У нас было всё. Если бы только мы знали —

Ночь была очень долгой. Феранви, Тамил и Арек сидели в приемной и курили один ароматный кальян на троих.

– Все спят, – сказал Арек, чуть наклонив вперёд голову. – Это намёк.

– Так иди, – буркнула Феранви. – Кто тебе мешает?

– Не спится…

– Тогда к чему намёки? Если б нам спалось, нас бы тут не было.

– Иди утешь Заэля – сомневаюсь, что он уснул, – выдохнув плотную струю дыма в потолок, предложил Тамил.

– Сомневаюсь, что ему нужен такой друг, как я, – Арек пригладил бороду. – Может, в бою он мне и доверяет, но теперь, когда Нетиль не стало… Столько странных мыслей всплывает. Помните, как я… пытался её подсидеть на посту капитана?

– Это давно было, – фыркнул Тамил.

– Да, все вы были те ещё выскочки… – Феранви необычно тепло улыбнулась и втянула дым.

Арек смутился – да, они сживались друг с другом долго и сложно, у всех был разный боевой и жизненный опыт… Каждый оказался в Гильдии по собственной причине, и каждый искал в ней что-то для себя. Каждого Гильдия изменила, и многих сделала такими, какие они есть сейчас.

– А что мы просто так сидим – давайте достанем вина, повспоминаем прошлое! – Тамил артистично вскинул вверх не занятую мундштуком руку.

– Я за!

– Без меня.

– Феранви!..

– Нет, спасибо, я не хочу. Ни к чему хорошему это не приводит.

Она поднялась из-за стола и ровным широким шагом взошла по лестнице на второй этаж.

– Да что с ней такое… – развел руками Арек. – Последний раз она была такой нервной тогда, когда в Лилландриле…

– Вот именно, – Тамил перегнулся через стол и ткнул пальцем приятелю в лоб. – Именно это. Так что лучше не провоцируй. Хм, у меня такое чувство, что я каждому уже по разу это сказал, если не больше.

– А сам провоцируешь!

– А мне можно.

Арек не успел ответить. Феранви спустилась обратно на первый этаж в легком прогулочном костюме, с любимой клейморой за спиной и кожаным мешком в руке.

– Ты куда?

– К реке. Хочу побыть одна, – она, не оборачиваясь, прошла мимо согильдейцев и вышла, захлопнув железные двери.

– Можешь докурить, – минутой позже заявил Тамил.

– Как великодушно, – посмеялся Арек. – Может, мне и вина достать?

– Доставай, я разрешаю.

– Угу, и в одиночестве сидеть вспоминать прошлое?

– Хм… Нет, на мой скромный экспертный взгляд, ты ещё не дошёл до нужной психической кондиции.

Арек неопределённо промычал что-то в ответ, а Тамил, не торопясь, поднялся наверх переодеться.

Выследить командиршу не составило труда. Через каких-то полчаса Тамил уже сидел, затаившись, за кустарниками, на берегу мирной заводи, образованной местной небольшой рекой, и подглядывал за тем, как Феранви сбрасывает одежду прямо на песчаный берег и разоружается перед купанием. Звёзды разгорелись ярче, заметно похолодало, и ветер подул с Этон Нира. Но Тамил о холоде не думал.

Стройное мускулистое тело Феранви светлым пятном выделялось на фоне ночной мглы. Расправив широкие плечи, воительница грациозно и плавно опустилась в прозрачные воды озера.

Несмотря на то, что в глазах окружающих Феранви была в первую очередь генералом, суровым и жёстким, Тамил всегда видел в ней женщину и терпеливо ждал, когда она сама сможет позволить себе немного женственности. Такое случалось нечасто, но как прекрасна она была в такие моменты!

Лишь когда, проведя в воде минут десять, Феранви вышла на берег и обернулась в простыню, как в тунику, Тамил показался из своего убежища.

– Следил за мной, гаденыш? – проговорила Феранви спокойно, не отвлекаясь от выжимания своей длинной косы.

– Я же дал тебе побыть одной. Как можно не наблюдать – ты до безумия красива!

– Твой любимый тип женщин – с пятифутовыми клейморами.

– Одна любимая женщина. С одной клейморой.

Феранви ухмыльнулась, а Тамил недвусмысленно погладил её бёдра, затем прильнул к её шее и зашептал:

– Неделя была очень напряжённая… Очень! И я не могу возвращаться на пост, пока не…

– Эй, заместитель… – Феранви игриво прихватила его за волосы. – Ты не забыл о запрете?

– Я всё помню! Срок моего наказания сегодня как раз истекает.

– Ах ты плут.

– Напротив – я сама честность! И надеюсь получить поощрение за стойко перенесенные…

Не успел Тамил договорить, как Феранви повалила его на сырой песок.

Часа через два парочка возвратилась с прогулки. Часовые коротко отдали честь, переглянувшись украдкой. Волосы генеральши всё ещё были влажными, а лицо её заместителя светилось от радости.

В приемной никого не было. Арек добросовестно почистил и убрал кальян, но в помещении всё ещё терпко пахло курительной смесью. Из комнаты Тианарена доносились тихие усталые всхлипы Сериральды. Феранви хотела было зайти, но Тамил её остановил. На втором этаже все спали, а на третьем слышались мерные шаги по коридору – сначала в одну сторону, потом в другую… Не иначе как Заэль патрулировал этаж в одиночестве. Генеральша решила зачесть это за ночную смену и дать боевому магу днём отдохнуть. А сама, рухнув в постель, вскоре провалилась в сон на остаток ночи вместе с Тамилом, приютившимся под боком.

…

Сериральде снились алинорские знамёна – золотые, с белой птицей, расправившей крылья в полёте. Ткань развевалась на ветру, превращаясь в волосы молодой и прекрасной дамы – румяной, скуластой, слегка худощавой, но скорее утончённой. Дама закрыла глаза и из-под длинных ресниц покатилась по щеке слеза.

– Нет! – сновидица в ярости набросилась на красавицу с кулаками. – Нет-нет, перестань! Слишком неидеальная! Слишком слабая! Слабая! Ты никогда не сможешь ему понравиться! Никогда! Никогда!

Но дама не перестала – напротив, она лишь сильнее разрыдалась, закрыв лицо ладонями, и согнулась, позабыв о гордой осанке. Сновидица почувствовала, как происходит настоящая катастрофа – неостановимая, неотвратимая – в ней самой. Она страдала от незримых, но очень болезненных ударов, и не могла прекратить это. Не могла заставить молодую леди замолчать и успокоиться. Она свернулась у ног огромной армии прекрасных как на подбор солдат в ослепительно блестящей броне; они смотрели прямо перед собой, готовые в любой момент раздавить несчастную своими начищенными сапогами. Она ничто на их пути. Она будет сметена и даже не замечена. Но она не сдвинется с места, даже когда её начнут топтать. Она никуда не уйдет, и никогда не успокоится.

Сериральда проснулась от того, что один из солдат положил ей руку на плечо. Или это был кто-то другой?.. Девушка вздрогнула и увидела перед собой сонное изувеченное лицо Тианарена.

– Очнись, тебе снится кошмар, – мягко сказал целитель.

Она спала в его постели, поэтому он, конечно же, не мог этого не заметить.

– Позволь мне дотянуться до воды, – он указал на бутыль из-под зелья, стоящую на тумбочке.

Сериральда опустила глаза, увидела, что сжимает его руку, затем вновь подняла голову, встретилась с Тианареном глазами и зарыдала в голос. Он был так не похож на Каранора! Так невыносимо, так преступно не похож!..

Он осторожно погладил девушку по голове и с трудом, но всё-таки дотянулся до бутылки.

– Хочешь?..

Сериральда проигнорировала предложение. Тианарен вздохнул и сам приложился к горлышку. Вода слегка отдавала соком гиацинта. Голова у целителя кружилась, но сна больше не было ни в одном глазу.

…

Танди свалилась в кровать как была, в уличной одежде и обуви. Создание магической проекции отняло у неё все силы, как душевные, так и физические. Она не помнила, как добралась до дома, в свой ли дом зашла на рассвете и думать больше не хотела ни о Вайнахе в Юстикариуме, ни о Вейасанде в Фестхолде – только о сладком и долгом сне.

…

Солнце быстро выплыло из рассветной дымки и располосило улицы длинными серыми тенями.

Менгидир слонялся по городу без дела – за пределами замка у него не было ничего, мир вокруг казался ему таким же пустым и бессмысленным, как он сам. Извилистые улочки Лилландрила то устремлялись вверх, то шли под уклоном вниз. Каждый узкий проулок выводил к широкому проспекту или площади. Высокие здания с заострёнными крышами закрывали поднимающееся солнце; деревья, одиноко растущие тут и там, были тонкими и искривлёнными, их голубые и зелёные кроны ловили каждый лучик света, который проникал через нагромождения причудливой архитектуры. Менгидир укутался в свою синюю накидку с жёлтой тесьмой – под цвет знамени с изображением Лилландрильской Фляги, которое к месту и не к месту встречалось повсюду в городе. Мимо пронесся мальчишка лет десяти, за ним, виляя хвостом, пробежал пятнистый щенок. Группа студентов из местной академии жарко спорила на научные темы, стоя под балконом трактира, в который Менгидир как раз собирался заглянуть. Вдруг один из студентов бросил в его сторону очень странный взгляд… и сразу расхотелось заходить внутрь. Что им надо? Чем он им не угодил? Ему не хотелось гадать, что всё это значит, и почему вдруг стало так тревожно на душе. Он устремился вверх по проулку на просвет площади.

– Сегодня Морская Крепость, а завтра – Лилландрил! – голосил в самодельный рупор какой-то оратор на баррикаде из портовых ящиков. Народ постепенно стекался к нему из соседних домов. – Какого будущего хочет для нас кинлорд? Превратить наш древний великий город в имперский форт?!

Менгидир осторожно прошёл вдоль здания Гильдии Бойцов, и, не оборачиваясь, свернул в другой проулок.

– Пустить врагов Аури’Эля в наши дома? – продолжало доноситься с площади. – Позволить убийцам, ворам и насильникам «охранять наш покой»? Неужели вы не видите? Засилье мероненавистников захватывает Саммерсет! Империя людей топчет ногами кости наших предков, и завтра пройдется по трупам наших современников!

Менгидир не слушал дальше. Мимо него, громыхая доспехами, пробежал наряд городской стражи. Скоро оратор замолчит. «Завтра мы увидимся в подземелье замка», – подумал тюремщик.

Узкая улочка, вся заросшая синим плющом, вела ниже, петляя всё сильнее. В тёмных углах копошились крысы, а прямо посреди дороги сидел одинокий нищий босмер с драной шапкой в руке. Менгидир старался не смотреть на попрошайку, но готов был поклясться, что завидев его, лесной эльф кому-то помахал…

Тюремщик ускорил шаг. Его преследовала собственная тень и шорохи в кустах. С некоторым облегчением он вышел на широкую аллею с прекрасным видом на море. Суетливый переполненный чужеземцами порт внизу разорялся на разные голоса, звенели колокольчики, возвещая о прибытии новых торговых судов. Два больших корабля обходили порт к югу. Сама аллея тоже не была пуста – уличный бард пел классическую морскую балладу «О жемчужном ларце», небольшой птичий рынок лаял, чирикал и мяукал, заглушая балладу своей какофонией, а услужливая хаджитка в длинном красном платье показывала заинтересованным покупателям свой ассортимент живого товара. Менгидира пугали животные – слишком непредсказуемые, слишком шумные и ненавидящие своих хозяев, как и любые невольники. Молодой пёс почуял его страх и рванулся вперёд, раскатисто рыча, насколько позволила клетка. Менгидир отшатнулся в сторону, толкнул случайного прохожего, извинился и поспешил убраться отсюда подальше. Хаджитка быстро усмирила собаку, но спокойнее не стало.

Сейчас бы пройти через пристань, слившись с толпой, и удалиться к рыбацким причалам, где всегда тихо и живописно… Но двое крепких парней загородили спуск на открытые лестничные пролёты.

Менгидир встал, как вкопанный, глядя то на одного, то на другого. У одного в руках была увесистая булава, у второго палка с металлическим набалдашником.

– Мне… нужно вниз, – пробормотал тюремщик. – Я заплачу, если надо… Сколько?

Тот, что с палкой, отрицательно покачал головой – медленно, выразительно… Что-то не так. Это не портовые хулиганы. Пёс опять озлобленно залаял за спиной. Колокольчик на лодке звякнул оглушительно громко. Менгидир сорвался с места и бегом помчался в тень очередной подворотни – словно весь мир гнал его прочь, подгонял в спину тревожными выкриками, звоном и лаем. С балкона выглянула какая-то девушка. Деформированные тени метались в просветах между жилыми домами. Добежав до зелёного парка, беглец остановился и обернулся. В переулке никого не было.

И тут на плечо легла тяжёлая ладонь.

– Пройдём-ка с нами, – сказал низкий голос из-за спины.

У Менгидира перехватило дыхание. Что-то острое уперлось в бок.

– Приказ Ависен’эри, – злорадно добавил второй голос.

Тюремщик зажмурил глаза, полные ужаса и слёз.

…

Раздался стук латной перчатки о тумбочку. Феранви резко открыла глаза и увидела над собой одного из постовых.

– Генерал, – тихо сказал он. – Ты нужна нам внизу.

Феранви так крепко спала, что, ей казалось, ещё секунду назад она прикрыла веки, потом промелькнуло мгновение темноты, и вот она уже выспалась и чувствует себя полной сил. Не больше минуты ей потребовалось, чтобы облачиться в полный комплект любимых доспехов (никто не понимал, как она делает это с такой скоростью…), и вот она уже встречала на пороге вернувшихся с ночного патруля ребят под командованием Айвин Леди Булавы.

– Что такое? Докладывай!

– Дамейлия, кинхард. Она мертва.

– Проклятье! Нам не стоило выпускать её на улицу одну!

Айвин покачала головой, поблескивая влажными глазами.

– Сомневаюсь, что мы уберегли бы её от себя самой. Мы обнаружили её на отмели под скалами.

Осмотр тела дал однозначные результаты – никаких следов насилия, смерть от падения с большой высоты.

Тело Дамейлии было перенесено на задний двор без лишнего шума. Печальная новость облетела пробудившихся ото сна Защитников, и, хотя невеста заговорщика Тимена не удостоилась свитка почестей и пышной церемонии, как павшие рыцари, сожжение было совершено по всем правилам.

Тианарен печально вздохнул:

– Чувствую себя жрецом Аркея.

– А в остальном? – сухо осведомилась Феранви.

– В остальном неплохо себя чувствую, спасибо, – он улыбнулся. – Магия творит чудеса, как ей мирозданием и положено.

Обсуждать случившееся не было ни смысла, ни времени – юрисривы Божественного Обвинения могли прибыть в любую минуту. Прах Дамейлии был помещён в урну (коих было в запасе не так уж много) и оставлен на четвёртом этаже, в тёмном углу вытянутого выставочного зала, недалеко от урны с надписью «Налиндель, Разведчик».

А потом начался дождь. Когда успели набежать облака, никто не заметил.

Феранви, конечно же, распорядилась привести в порядок свою маленькую крепость, и хотя Защитники недоумевали, куда уж лучше, генеральша каждый раз находила, к чему придраться, и всё переделывала сама. Слишком уж её заботит репутация Гильдии Синерина в глазах законников, думал Тамил, наверняка потому, что сама она чувствует себя недостаточно успешной, недостаточно уверенной. Заместитель подбадривал любимую командиршу, как мог, а она злилась и отвешивала затрещины за любую малейшую провинность или неудачную шутку – как обычно. Подготовка к встрече с юрисривами оживила помрачневшую гвардию, суета мигом помогла отбросить лишние мысли. Всем, кроме Заэля. Он встал позже всех – когда генеральная, во всех смыслах, уборка добралась до третьего этажа. Известия о смерти Дамейлии всколыхнули в душе Заэля очередную бурю – которую он, разумеется, скрыл глубоко внутри, но слёзы на глазах скрыть не смог. Так вот почему ему хотелось задержать Дамейлию в тот момент, на лестнице, но уже поздно – какое это имеет значение теперь… Какое ему вообще дело до незнакомой девушки… Заэль отмахнулся от собственных мыслей и как можно скорее включился в работу, хоть и не разделял бодрого настроя окружающих и большинства соратников избегал.

– Хватит ходить с кислой рожей! – не вынесла Феранви.

– Это его обычное выражение лица, – вступился Тамил.

Феранви пригрозила заместителю жестом и продолжила:

– Иди и донеси до стражей поместья моё приглашение на обучающий курс в Гильдии Защитников.

– Абсолютно бесплатный, не забудь сказать.

– Тамил!

– Понял, – кивнул Заэль, и тоже пригрозил Тамилу.

Тот развёл руками, мол, разве я не прав? А в глубине души радовался, что приятель наконец-то реагирует, как прежде.

Айвин подошла к Феранви с поклоном.

– Фух, задание выполнено! Мы даже стены отмыли до блеска!

– Хорошо. Молодцы.

– А если они приедут через неделю?

– Законники – не лилландрильская стража. Они никогда не задерживаются.

– Я тоже надеюсь, что нам не придется это повторять, – шепнул Тамил, подмигивая сорантнице.

Айвин изобразила умирающую, а Тамил – строго надзирателя.

Феранви же провожала взглядом Заэля, игнорируя ужимки товарищей, и думая о чем-то своём – о чём-то очень серьезном, важном, чем она не готова была поделиться со своей братией.

…

Утро было уже не раннее, а дождь все не прекращался. Аэнель глядел в фиолетово-серое небо и думал, проснулся ли Алианоре. Слуги уже натягивали навес над купальней, по мнению Аэнеля, зря – он любил купаться под дождем. Может, стоит сходить к реке, не дожидаясь этого алинорского лежебоки? Удивительно, как поздно он встает, и как подолгу при этом он собирается по утрам, даже девчонки столько не прихорашиваются. Синер погладил Аэнеля по плечу, отвлекая от мыслей, и протянул цветок голубого тимелиса, мокрый от дождя..

– Может быть, просто останемся в башне сегодня? Погода совсем не для прогулок.

Аэнель не мог отвести взгляд от мелких капель на лепестках. Сезон голубых цветов заканчивается. Скоро поместные сады окрасятся в лиловый, а на террасе расцветёт зимний розовый тимелис.

– Ты в порядке, мой мальчик? – Синер удивлённо поднял брови. – Почему ты молчишь?

Он не знал, что ответить. Сейчас он действительно ощущал себя мальчиком, как десять лет назад, с одной только разницей – теперь он знал, что здесь не останется. Он хотел быть вместе с Алианоре, а здесь, под присмотром Синера, это просто невозможно. Там, за пределами владений господина, он никто. Он даже не слуга. И нет никого, кто вступился бы за него там. Глупо было бы уходить, очень глупо… И жестоко. Но Синер должен понять… Он не станет заставлять его связывать свою жизнь с ним насильно, он не такой… А Феранви… Она должна была знать, к чему всё идёт. И всё же, так жалко было бы расстаться с ней, с Тамилом… Аэнеля всегда так любили тут, но продолжать жить с сердцем не на месте он не мог. Он уже слишком взрослый мальчик, и настала пора решать…

– Что тебя так тревожит? – Синер взял его за руку, и он почувствовал слезы на щеках. – Что случилось? Ты что-то скрываешь от меня, я знаю…

– Многое…

– Расскажи.

– Не могу, – Аэнель закрыл глаза. – Не могу, потому что скрываю слишком давно.

– Тем более!..

– Дай мне время, ещё немного, прошу. Я должен обдумать всё. Потом я отвечу на твой вопрос.

Синер приобнял юношу за плечи, смахнул слезу с его лица и мягко кивнул. Предположения помещика подтверждались, пусть и косвенно, пусть недосказано, но что-то действительно было не так. Синер надеялся на ответ. Этот ответ был ему нужнее звёзд. Если он что-то сделал не так, то он должен был знать. Если Аэнель обманывал его в чём-либо, он должен был знать, почему. Он ушёл в свой дворец, оставив любимчика наедине с мыслями, и с цветком голубого тимелиса в руках – одним из последних в этом году. Аэнель оторвал лепесток и бросил на мокрый камень. Чья-то узкая нога с мокром кожаном сандалии встала в лужу рядом с тем местом, куда упал лепесток. Аэнель поднял глаза. Алианоре!

– А я всё ждал, когда же вы договорите, голубки! Эй, ты что, плачешь? Что это с тобой?

– Иди сюда, поговорить нужно. Срочно, – Аэнель вскочил с террасы, схватил приятеля за предплечье и потащил куда-то в сад.

– А ну полегче! Я могу воспринять это как нападение, и тогда…

– Тише, просто идём со мной.

Алианоре нехотя кивнул. Аэнель привёл его в самую густую часть небольших зарослей и указал на траву под деревом, затем первым сел. Алинорец приютился рядом. Не то чтобы это было очень комфортное место для общения – сырая трава сразу промочила штаны, а с листьев на голову не переставая капала вода.

– Ну и странный же ты всё-таки, – Алианоре поежился.

– Я? Мне показалось, это ты вчера убежал без объяснения причин, бормоча себе что-то под нос!

– Так ты об этом поговорить хотел?

– Вообще-то нет, – Аэнель отвёл глаза.

– М-да, говорю же, ты странный. Что тогда стряслось?

– Я собираюсь уйти отсюда. Далеко. Насовсем.

– Что? – Алианоре широко раскрыл свои огромные глаза и непонимающе моргнул. – Ты что, привел меня сюда затем, чтобы свалить через три дня?! Оставить меня одного с бравыми Защитниками, которые мне и так не доверяют, и у которых теперь…

– Что?

– Неважно!

– Ирне!

– Сериральда! – выпалил наконец Алианоре, и, тут же зажав рот рукой, заговорил своим фирменным шёпотом. – Она свидетель моего преступления в Лилландриле. Она была сообщницей Вайнаха, ну, и моей, получается. Но можно ли ей доверять, я не знаю… Ависен’эри схватили её из-за меня… И если она у Защитников, то они, должно быть, завязли в этом по уши… И эта капитанша, которая нас поймала, всё теперь разузнает, если захочет… Как ты там говорил, её звали?

– Нетиль, – грустно ответил Аэнель. – Она мертва. Это её и другого разведчика вчера сжигали во дворе, когда ты убежал.

Алианоре почесал за ухом.

– Всё равно – я тут без тебя не останусь! Пока весь этот балаган с Ависен’эри не кончится, мне нельзя крутиться в окрестностях. Твое слово хоть что-то значит, ты здесь свой, а я без тебя снова стану обычным беглецом, врубаешься? Мишенью! На кой хрен мне такое убежище?!

– Тогда сбежим вместе!

Алианоре не сразу нашёл слова, чтобы выразить негодование.

– Ты с ума сошел? Зачем? Зачем было рисковать, приводя меня сюда, а потом…потом предлагать вернуться к тому же, что было, и разделить мою поганую участь?! Ты что, считаешь, что жизнь беглеца – романтична? Я бы много тебе сказал про такую романтику…

– Но не скажешь, разумеется! И ты сам видишь, что здесь не безопасно! Когда я приводил тебя сюда, я так не думал!

– Я сомневаюсь, что ты вообще думал! А я повелся, а! Сознавайся – ты просто изменил своё мнение. Или на тебя надавили. Короче, вступиться за меня было не такой уж хорошей идеей, да?

– Нет, как раз наоборот!..

– Тогда зачем ты всё усложняешь?! – Алианоре вскочил на ноги и положил руки Аэнелю на плечи. – Послушай, да, здесь не безопасно, нигде не безопасно, жизнь – дерьмовая штука. Давай просто пересидим эту заварушку с Лилландрилом, ты продолжишь подыгрывать мне, подтверждая мою легенду, а я буду паинькой. А потом будешь строить планы на будущее, лады?

Аэнель опустил голову, поразглядывал немного стебли примятой травы, думая о том, как глупо смотрятся его метания и как опасно и безрассудно звучит его идея. Внутри себя он находил неизмеримое удовольствие от этого безрассудства – как же давно, как пламенно ему хотелось совершить что-нибудь по-настоящему дикое, но всякий раз он вспоминал слова Феранви, и всякий раз останавливался. Но Алианоре должен был всё изменить… Он не просто так встретился на пути, и не может исчезнуть, не оставив следа. Он уже изменил слишком много. Аэнель закрыл глаза, и капля дождя набухла и упала с пышных ресниц.

«Думай, Наэле, думай…»

– Компромисс между свободой и хаосом… – зачарованным шёпотом произнёс он. – Между выходом за рамки и тотальным разрушением. Между желанием и уговором. Я должен найти этот компромисс… И оставить эту золотую клетку тем, кто её так любит. Я не хочу становиться врагом ни Синеру, ни Феранви, и не буду сбегать, как преступник. Я всё объясню, перед тем как уйти.

– Э-э-э, – Алианоре склонил голову набок. – Тебе правда нужен собеседник, чтобы разговаривать, или ты справишься без меня?

Аэнель поднял лицо, светящееся от воодушевления.

– Нужен, это ведь касается тебя! Ты прав, мы должны немного подождать. Как я и планировал изначально…

– У тебя с планированием какие-то проблемы – твой план меняется каждые десять минут.

– Прости, что заставляю тебя нервничать вместо того, чтоб подарить немного покоя. Но я хочу, чтобы ты знал – я не буду подставлять тебя. И ссориться с Синером я не хочу, – Аэнель задумчиво накрутил кончик вымокших длинных волос на палец. – Скажи, хотел бы ты и в самом деле остаться здесь жить?

Алианоре встал в героическую позу и поднял голову горделиво.

– Если бы я хотел выращивать свой маленький садик, то несомненно. У вас тут, конечно, райский пансионат, но меня ждут иные свершения.

– И чем же ты собираешься заняться, когда пересидишь бурю?

В ответ Алианоре лишь приложил к губам палец и зашипел, как змея. Аэнель покачал головой и хитро улыбнулся.

– Ты не можешь прятаться от меня вечно.

– Тсс! Кто-то идёт.

Аэнель обернулся, выглянув из-за дерева и никого не увидел, но этого момента хватило, чтобы с залихватской прытью, смеясь, подлый алинорец сбежал через сад, сшибая с листвы целые ливни из крупных капель.

Только выбравшись на аллею, Аэнель понял, что дождь уже прекратился, а между фиолетовыми тучами появились яркие просветы синевы. Он так и не сказал самого главного – что намерен отправиться вместе с Алианоре, куда бы тот ни собирался.

…

Темнота. Эта темнота не сулила ничего хорошего. Ни единого факела, ни единого стражника… Никто не входил в темницы Ависен’эри с того самого момента, как защёлкнулась металлическая западня. Такой знакомый и привычный звук… Но так непривычно темно… Менгидир сидел в этой камере уже несколько часов, он был один на этаже. Он хорошо знал тюремные правила – и это было очень, очень неправильно.

Из дырки в полу воняло нечистотами, и доносились звуки копошения мелких насекомых. Прохладный сквозняк приносил в затхлое помещение немного свежего воздуха, но ни капли облегчения. Если пленника оставляют на допрос, то не запирают входную дверь. Если же пленника не хотят допрашивать…

Менгидир чуть пошевелил кистями рук, застывшими в тугих браслетах, скрежет короткой цепи, соединяющей их, резал по сердцу. Оторваться от стены, чтобы привстать, никак не получалось. Он чувствовал себя абсолютно бессильным, беспомощным, немой ужас сковал его не хуже цепей. Он мог бы попробовать докричаться до стражей этажом выше, но ничего, кроме тихого кряхтения и тяжёлых вздохов за эти несколько часов Менгидир не издал.

Скрипучая дверь отворилась как раз в тот момент, когда он этого совсем не ждал. Он вздрогнул, звякнув цепями, и широко раскрыл глаза. Держа перед собой коридорный факел, в тюрьму вошла, шелестя слоями праздничного наряда, леди Ланмилленар. Помещение мгновенно заполнилось резким запахом приторных духов. Даже в неверном мерцающем свете Менгидир различил на заострённом лице блаженную торжествующую улыбку, а за юбками, как всегда в тени своей госпожи – «волчонка» Мелирота, сидящего в позе наизготовку.

Менгидира словно окатило ледяной водой.

– Ну, как тебе по ту сторону решётки? – пропела леди Ланмилленар.

Менгидир внезапно обрёл голос – дрожащий, высокий – он сам его не узнавал.

– Не надо, пожалуйста, отпустите меня! Я выплачу компенсацию, я…

– Ты ничего уже не сделаешь, – страстно прошептала Ланмилленар, склоняясь к решетке и отпирая замок. – Когда я говорю, что всё прощаю своему любимому супругу, я имею в виду только его.

Дверца клетки плавно отъехала в сторону, открывая дорогу безумно ухмыляющемуся босмеру. Он медленно надвигался на полусогнутых, кончики его заострённых коричневых зубов поблескивали в свете пламени.

– Нет, нет! Пожалуйста! Уберите его! – Менгидир вжался в стену, изо всех сил стараясь закрыться, но цепи не позволяли ему свести руки; звон и скрежет почти перекрывал его пронзительный срывающийся голос. – Не надо! Прошу! Казните, изгоните меня, всё, что хотите – только уберите ЕГО!..

Ланмилленар небрежно махнула рукой.

– Конечно же, нет. Каждый раз одно и то же. О, да – не льсти себе, что ты первый такой.

Мелирот обнажил свой любимый нож.

– Умоляю!.. Не надо! Нет!..

«Волчонок» согнулся ещё ниже к полу, подбираясь всё ближе. Огромная сгорбленная тень маленького поджарого босмера поглотила пленника целиком. Менгидир извивался, рвался из цепей, безнадежно молил о пощаде и звал на помощь, а Мелирот забивал свою добычу до тех пор, пока она не перестала трепыхаться и повторять одно и то же. Ведь чем меньше добыча дёргается, тем проще её освежевать. Жуткие крики возобновились и усилились вскоре, но никто из стражей с верхнего этажа не осмеливался даже приблизиться к двери в тюрьму Ависен’эри.