Текст книги "Восхождение. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Ald Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

– Ты… ты ведь расскажешь господину?..

– С чего ты взял? – Феранви принялась бойкими взмахами лопаты выбрасывать землю из ямы.

Аэнель опешил.

– А как же клятва? Верность, рыцарство…

– А я разве переметнулась к врагу? – она обернулась и подмигнула. – А то, что у моих друзей есть некоторые проблемы… Ну и что? Я Защитница, а не доносчик.

Аэнеля охватило чувство радости и облегчения. Вот теперь он верил, что он действительно не один.

Надо сказать, что лопатой Феранви орудовала куда лучше него, и теперь подготовка полевого захоронения не заняла много времени. Затем Аэнель подал подруге бутылку с маслом.

– И чего ты хочешь этим добиться? – проворчала та. – Изуродовать труп до неузнаваемости?

Аэнель поморщился.

– Нет, я просто хотел его сжечь… – он обыскал свою маленькую сумочку и понял, что забыл огниво. «Не будь как Лилати», она сказала?

– Убери, это все равно бесполезно. И покрывало забери, – Феранви отставила в сторону бутыль, отдала холодное полотно Аэнелю, и без труда подняв безжизненное тело на руки, аккуратно опустила его в могилу. Аэнель стоял в стороне, наблюдая за действиями подруги с некоторым удивлением. То, что шокировало его до глубины души, для неё словно было чем-то обыденным… Не колеблясь ни секунды, она принялась бормотать какое-то длинное заклинание. А затем из её выставленных вперёд открытых ладоней полилось магическое пламя. Жар охватил яму целиком, яркий свет посреди сумрачного леса ослепил Аэнеля, и он благодарил богов за то, что не видел за жгучим заревом, как некогда живое существо постепенно обращается в прах.

– Вот это да…

– Что? – Феранви повернулась, когда закончила. Вид у неё был деловитый и очень серьезный.

– Ты и это умеешь…

– Да, есть несколько заклинаний, с которыми я вполне в состоянии справиться без своего боевого мага, – она мрачно усмехнулась. – Нужно же как-то спасать тела павших солдат от поругания, когда нет возможности устроить пышные похороны.

«Сколько же смертей она видела…» – Аэнель непроизвольно сжал покрывало в руках.

– Давай сюда, – мягко сказала Феранви. – И молись за её душу.

Он сделал, как она велела, и сложил руки в молитве. Бесцветное полотно покрыло обгоревшие кости. Пока земля с тихим шорохом слой за слоем заполняла могилу, а горький зловонный дым уносился прочь через просветы крон Нира Моры, Аэнель стоял с закрытыми глазами и между строфами священных слов вставлял паузы для размышлений… Он больше не торопился, больше не боялся, ему больше не хотелось плакать и негодовать – стало неожиданно легко на душе, ощущение скованности и безысходности прошло. Феранви примяла последний слой земли и поцеловала дерево, приютившее Ниэру у своих корней. Аэнель глубоко вдохнул и выдохнул. С этим привкусом горечи в воздухе приходило необъяснимое облегчение. Он подошёл к генеральше и обнял ее, насколько позволяла их разница в росте.

– Пойдем. Нет смысла здесь задерживаться. Дым мог привлечь внимание других Защитников.

– Да, – он взял с собой неоткрытую бутыль с маслом и пошёл в сторону поляны лёгкой воздушной походкой, лишь изредка оглядываясь назад.

«Наверное, это самое красивое дерево в роще…»

– О, ну наконец-то! – звонкий мужской голос нарушил умиротворенную тишину.

– Твой боевой маг, – натянуто улыбнулся Аэнель.

– Ничего страшного, – Феранви вышла вперёд. – Почему не на тренировке?

– Я сделал вынужденный перерыв. И я рад видеть, что всё в порядке! – воскликнул Тамил с блестящими честными глазами. – А то ты так внезапно сорвалась с места в рощу…

– Ещё в кусты за мной сходи, вдруг без тебя не справлюсь! – огрызнулась Феранви.

– Что ты, командир!

– Я пойду ещё погуляю, хорошо? – максимально обычным своим ласковым голоском пропел Аэнель.

– Конечно. Если что – используй плащ и немедленно возвращайся.

– Да, керум.

Тамил проводил удаляющегося юношу весёлым взглядом, затем бойко развернулся к Феранви и заявил:

– Помнишь, я обещал тебе не лгать?

– И?..

– Я всё видел!

Звон от генеральской пощёчины разнёсся на всю поляну.

– Ах ты наглец!..

– Почему-у? – взвыл Тамил, потирая скулу – рука у Феранви была тяжёлая. – Я же не обещал не подглядывать!

– И как тебе это удаётся… Я буду детектор магии носить с собой!..

– А мне кажется, я имею право знать.

– А мне кажется, тебя стоит высечь по всем правилам! Знаешь, что такое «Гнев Тринимака»?

– Твоя плётка, полагаю?

Лицо Феранви сравнялось цветом с волосами и сморщилось, как злокрысья морда.

– Ты будешь наказан, ясно?!

– За что? Тут же ничего не происходило!

…

– Лирхэн… Проснись…

Она с трудом открыла глаза и увидела уставшее, но довольное лицо Нара.

– Ну привет… А чего это ты улыбаешься?

– Сейчас поясню. Скажи сначала, как ты себя чувствуешь?

– Значительно лучше… Но все еще очень… препаршиво.

– Такие раны не пройдут за одну ночь, милая, будь тут хоть десяток лекарей.

– Опять называешь меня «милой»?!

– О, вижу, тебе воистину лучше.

– Циничная сволочь…

– А то ты меня не знаешь. Слушай новость: я продал твою книгу.

Лирхэн чуть не вскочила с постели.

– Как?!

– Да просто! Ты сама назвала мне место и время встречи. Я явился туда, и покупатели нашлись сами. Без лишних разговоров мы совершили сделку.

– Они купили этот… обгоревший кусок дерьма?!

– Да. И были очень довольны. Их не слишком волновало, что я пришёл вместо тебя. Их не слишком волновало, что от книги осталась половина. Их вообще ничего не волновало, и они определенно какие-то психи. Но ты права – это уже не важно. Я пересчитал золото, и там – глубоко вдохни… Там сорок семь тысяч септимов крупными. Ровно.

У Лирхэн аж слезы на глазах выступили.

– Ты же мой молодец!

– Я рад, что ты довольна.

– Нар, ты сделал это ради меня?..

– Да, – он пожал плечами. – И как только тебе станет достаточно хорошо, я отвезу тебя в Фестхолд, закончу свои дела тут, и мы вместе уедем в Сиродиил, как и собирались.

Лирхэн была счастлива. Даже еще болезненные, уродливые шрамы теперь ее не волновали – деньги, возлюбленный и долгожданный покой, что ждет их в Имперской Провинции, в это было тяжело поверить!

– И все-таки… Ты читал эту книгу?

– Нет, она написана на очень старом языке. Я ни слова не понял.

– Она была так нужна им, что они согласились купить лишь часть за полную сумму…

Нар серьезно посмотрел партнерше в глаза.

– Они определенно знали, что покупают. Но нам не стоит об этом больше беспокоиться. Лучше побыстрее заняться своими делами и свалить отсюда, не так ли?

Лирхэн кивнула.

…

Совершив обход поместных территорий, Феранви и Тамил почти вышли на тропу обратно к дорожному посту, когда генеральша резко остановилась.

– Ни Синеру, ни Наэле – ни слова, ясно? Я не хочу, чтобы они беспокоились.

– Конечно.

– И если хоть кому-нибудь проболтаешься – я обижусь очень серьезно, ясно?

– Ясно.

– Я посчитаю это предательством, понятно?!

– Да успокойся ты, я всё понял! – Тамил взял Феранви за руку и тряхнул слегка. – Я люблю собирать информацию, а не распространять слухи. Я клянусь, что это останется между нами.

Феранви успокоилась.

– А сам ты что об этом думаешь?

– Думаю, нам стоит внимательно прислушиваться к новостям. В том числе из магического сообщества. Мне очень интересно, что это был за артефакт. И я уверен, что он ещё всплывёт в ближайшее время.

Феранви нахмурилась.

– Думаешь, это как-то связано с конфликтом западного побережья?

– Увидим… – Тамил мечтательно посмотрел в небо широко раскрытыми глазами.

У него всегда было именно такое лицо, когда он что-то замышлял.

– На базу, быстро, – скомандовала генеральша и зашагала вперёд, не оглядываясь. Она всегда так делала, когда не желала гадать, что же задумал Тамил.

Глава 4. Всё предельно просто

Время шло, Аэнель же никак не мог успокоиться. Каждый день он прогуливался по дороге, ведущей в Лилландрил, выспрашивая у каждого встречного курьера о «каких-нибудь загадочных происшествиях» в округе, но ничего не было слышно ни об охотниках за древними книгами, ни о какой-либо древней книге как таковой. На все вопросы относительно политики юноша получал лишь презрительное ворчание в ответ, мол, кто он такой, недоросль, чтобы лезть в дела Лилландрила. Его это злило, но он старательно следовал плану Феранви «не быть как Лилати», и через некоторое время решил свои вылазки прекратить – его поведение грозило создать ему репутацию странного малого, и не хватало ещё, чтобы это дошло до Синера. А если Синер начнет беспокоиться, то начнет ограничивать свободу.

Не было смысла и тревожить Феранви лишний раз – если бы она что-нибудь слышала, она наверняка бы рассказала.

Так продолжалось день за днем. Праздные разговоры со старым приятелем, прогулки по садам, игры и развлечения – все, как обычно. Но это больше не приносило никакого удовольствия. Эта игра в бесконечное детство становилась все абсурднее и глупее в глазах Аэнеля, в то время как остальные, казалось, были довольны и счастливы. У него теперь всё переворачивалось внутри каждый раз, когда он, засыпая, осознавал, что сегодня опять не случилось ничего.

Однако некоторые перемены все же обозначились вскоре – перемены в самом господине, точнее, в том, как тот смотрит на своего наложника. Что означает этот взгляд, Аэнель понял сразу – ему наконец предстоит в полной мере проявить себя в своем призвании. Что ж, он давно был готов.

В этот день он преднамеренно надел самое соблазнительное из своих одеяний, подрумянил скулы и губы и попросил служанок сделать ему шикарную прическу с пучком-завитком, которая так нравилась Синеру. Подойдя к зеркалу и осмотрев себя, Аэнель пришел к выводу, что слишком похож на женщину и с отстранённым любопытством подумал о том, как выглядела его мать.

До самого вечера двое играли в настольные игры, беседовали и обменивались многозначительными взглядами. Затем были нежные прикосновения, поглаживания, объятья, поцелуи… Свобода затаенной страсти, смятая постель, холодный лунный свет в открытое окно и тёплые мягкие руки на талии. Совершенная забота.

Быть наложником Синера – определенно не худшая участь.

Утром следующего дня Аэнель чувствовал себя прекрасно. Несмотря на свою специфическую образованность, он до последнего не мог себе представить, как же это будет на самом деле, и всегда старался относиться к сексу без лишней восторженности, как к чему-то естественному и неизбежному. Но все прошло и впрямь чудесно, и даже тех неприятных ощущений, о которых его предупреждали поначалу, он почти не заметил. Феранви же весь день выслушивала искренний и красочный рассказ о том, как Аэнель прекрасен в постели, и о том, как много его ласки значат для Синера, долгие годы скромно томившегося в одиночестве и ожидании. Феранви была единственной, с кем помещик позволял себе обсуждать настолько личные темы. Остальным он будто стеснялся признаться в очевидном. И никто в поместье и вправду не знал наверняка, что именно происходит в господских покоях, в высокой башне. Не считая, конечно, Тамила, который подслушивал все разговоры. И служанок, которые прятались за дверью спальни.

…

Узкая извилистая тропа между острыми сколами некогда монолитных горных пород вела двоих всадников к самой опасной и обрывистой части северного побережья. Множество природных катаклизмов и береговых сражений придали этой местности тот уникальный облик, который отпугивал большинство посетителей с первого взгляда. Ни один адекватный мореплаватель не решился бы приблизиться к берегу, изрезанному косами мелководья, усеянному зловещими нагромождениями из камней и кораллов, именно поэтому самые рисковые и матёрые пираты, контрабандисты и прочие морские нелегалы устроили здесь свою укромную бухту. Конечно, и их не обходили стороной несчастные случаи, а особенно случаи переоценки капитанских возможностей по большой пьяни. Лирхэн, сколько ни прибывала с этой стороны острова, всегда предпочитала заранее высадиться на каком-нибудь коралловом островке и доплыть до берега самостоятельно, нежели полагаться на очередного аса-лихача с лишним бортом на судне.

– Ну наконец-то!.. – выдохнула воровка, приструнив лошадь.

Нар оглядел дикую местность вокруг себя в недоумении.

– Тут же ничегошеньки нет, – предположить, что за следующим обрывом находится полноценная гавань с парой кораблей в доках, даже приключенец с самыми широкими взглядами не мог.

– Ха!.. Вот, смотри и учись! – белая лошадь Лирхэн встала на дыбы и наездница подстегнула ее в сторону единственного спуска под зловеще нависающим серым утесом.

– Стой! – окликнул партнершу Нар, и, прищурив глаза, вгляделся в горизонт – точнее попытался, ибо обзор полностью закрывал плотный сероватый туман. – Ничего не чуешь?

Лирхэн развернулась, повела лошадь к обрыву, но животное, яростно сопротивляясь, попятилось назад. Из пропасти, в которой должна была находиться Бухта Контрабандистов, не доносились привычные крики торгашей и ругань на всех языках Тамриэля, лишь жуткий завывающий ветер, плеск воды и позвякивание крепежных цепей.

– Рыбой пахнет, – Лирхэн скривила полуприкрытое накидкой лицо.

Любой высокий эльф из прибрежного района, тем более фестхолдец, сразу понял бы, что это значит, и Нар не был исключением.

Маормеры. Заостренные мачты с черными флагами морских эльфов едва проглядывались в тумане, призванном их нечестивым колдовством.

– Ну, твою мать… Недели в пути, третья украденная лошадь…

– Четвертая.

– Плевать! И все ради чего?!

– Эй, сухопутные выблядки! – раздался неестественно громкий хриплый голос из низины. – Вы часом не заблудились?

Парочка авантюристов быстро переглянулась, и помчала коней подальше от обрыва. Огромная волна ни с того, ни с сего ударила в скалу, и холодные брызги окатили то место, где они только что проехали. Лошади бесились и вместо обычного галопа неслись, подпрыгивая, и норовя сбросить наездников в любую минуту.

– Вот падлы! – выкрикнула Лирхэн, когда им чудом все же удалось отдалиться достаточно от берега.

Нар ласково погладил свою лошадь, потом сплюнул на землю и горестно покачал головой.

– Жизнь полна сюрпризов!

– И маормеров!

– Ну, было бы еще хуже, если бы они напали на корабль, уже вышедший из бухты… с нами на борту.

– Да ладно, умник?! А как мы теперь попадем в Фестхолд? Угон грифона не предлагать!

Нар почесал покрытый сероватой щетиной подбородок.

– До Клаудреста мы будем подниматься дольше, чем пешком идти по воде до Ауридона.

– Хороший план! Ты творишь свое заклинание и несешь меня на руках!

– Спасибо, мне одного раза хватило.

– Ублюдок!

– Я тоже тебя обожаю. Ну же… выкладывай, дорогая, я вижу, что у тебя есть запасной план.

Лирхэн приподняла верхнюю губу, обнажив белые мелкие зубы.

– Да… Да, скамп возьми, у меня есть план!.. Хотя нам придется вернуться немного на запад… а потом на север… Итак, мы едем в Карнвастен!

– Что, лезть в эту дыру? Нет!.. – Нар состроил трагическую гримасу. – Ли, ты же знаешь, как я ненавижу гроты… пещеры… и прочие земляные дыры!..

– Не будь ребенком! Там грот размером с главную площадь Алинора. Анклав морского подполья, куча старых надоедливых знакомых, гоблины, гниль, ягры и прочее дерьмо, но все лучше, чем светиться хоть в одном отделении Гильдии Магов, где каждый знает тебя по плакату «Найти и уничтожить»! Я права?

Нар нехотя кивнул. Да, в свое время он неслабо прокололся с оккультными практиками, включающими человеческие жертвоприношения. И той свободы, которую он мог себе позволить в Фестхолде, он никак не мог себе позволить в Клаудресте. Но одна мысль о протяженной системе темных, сырых, нависающих над головой пещер с подземными озерами, не отражающими неба, резкими поворотами и тупиками, кишащими мерзостью, вызывала у колдуна головокружение, тошноту и панический ужас. Как же он скучал по заросшему цветами, возвышающемуся среди ветвистых сиродиильских берез холму с величественной статуей Азуры, где он жил под открытым небом, встречая каждый рассвет в кругу верных последователей богини!.. Ну, или хотя бы по своей мансарде на втором этаже небольшого фестхолдского особняка, вовремя освободившегося от последних престарелых родственников.

– Карнвастен… – простонал Нар. – Я боялся, что ты это предложишь.

– Хватит ныть, поехали!

Авантюристам предстояла еще одна долгая дорога, однако, несмотря на все неудобства, полная надежд и лихой прыти. Каждые два часа Лирхэн проверяла и с любовью поглаживала свой тяжелый мешок с золотом – воплощение ее мечты, ее успеха, и что не менее важно, трогательной заботы Ньянаратена.

…

В Синерине все как всегда было настолько идеально, что иногда казалось, будто не было ничего вообще. Не о чем было говорить, нечего замечать. Аэнель ждал новостей, но их всё не было – неделю, две, месяц, и вот он уже обнаруживает себя в привычной колее… Защищённость и достаток. Безмятежность в изоляции. Мечты ветерана сбывались. Это отнимало волю к борьбе – бороться было не с кем и незачем. Последнее вызывало у Аэнеля сильнейший протест. Если он сдастся внутри себя и отдастся на волю судьбе, то завязнет в этом благоухающем болоте навеки. И когда Синера не станет, то он, как вещь, перейдёт в распоряжение наследника, которого выберет господин, и даже у слуг будет право выбирать себе новое место работы, а у него – не будет никакого выбора… Эта перспектива, сколь бы далёкой ни была, пугала его и омрачала каждый день, иному показавшийся бы раем.

Чтобы не начать делать глупости, как они с Феранви и договаривались, Аэнель старался занять себя с пользой и усердно учился всему, что ему могли предложить. Его энтузиазма учителя, однако, все так же не разделяли, и тогда он стал больше времени проводить с Защитниками, чтобы хоть немного изучить основы ведения боя, в том числе с помощью магии.

Надо сказать, что в чародействе дальше теории он так и не продвинулся. Почему-то он испытывал перед магией какой-то близкий к религиозному трепет, и не мог взять в толк, как можно вот так просто разбрасываться огненными шарами или с помощью силы разума вдруг стать полностью невидимым. В конце концов, он вынужден был признать, что его руки не предназначены для того, чтобы проводить потоки энергии, а разум – чтобы достигать концентрации достаточной для превращения эфемерного в реальное. «Не всем же быть магами», – сказала на это Феранви, но у неё-то самой таких проблем не было…

Однако были у Аэнеля и свои таланты – его быстроте, гибкости и ловкости иные Защитники могли бы позавидовать. На самом деле, будь они такими же ловкими, как он, гарнизону не понадобились бы целители. Он не только использовал все тренировочные снаряды Защитников не по назначению – но и само здание гильдии, поместные стены, деревья – любые крупные объекты он превращал в свои снаряды для тренировки акробатики. Когда он забрался на крышу гарнизонной башни, Феранви даже не стала его ругать. Но когда он спрыгнул оттуда, совершив переворот в воздухе, и по-кошачьи приземлился, не издав ни звука, сердце у генеральши ушло в пятки. Колени у него потом ещё неделю ныли, но он никому об этом, конечно, не сказал. Кроме того, юноша показывал чудеса уворота от тренировочных копий, а в беге на короткие дистанции однажды победил Тамила, после чего тот долго ещё театрально страдал от унижения и шутил об отставке по причине утраты собственного достоинства. Лилати наблюдал за этим с тихой завистью и восторгом. О таких успехах он не мог даже мечтать… Похоже, все, чем он мог довольствоваться – это оставаться мальчиком на побегушках у гвардии благородных рыцарей, слушать издёвки и изредка добиваться внимания Аэнеля, которого он, как ни старался, ничем не мог впечатлить, и который отдалялся от него все больше с каждым днем. Ариана же намеренно избегала общения с Аэнелем, и каждый вечер встречала любимого сводного брата у дорожного поста, чтобы вместе с ним поскорее пойти домой. Но даже она не воспринимала Лилати всерьёз, а он прятал обиду за ложной гордостью и вымышленными достижениями. Ариана лишь качала головой, и сколько бы она ни пыталась отговорить его от унизительных попыток добиться повышения и бросить гильдию, сделать этого так и не удалось.

Когда любимые приёмы были выучены до автоматизма, каждая книжка в поместье прочитана по нескольку раз, а новостей, как назло, становилось все меньше (хотя, казалось бы, куда уж меньше чем ничего?), дни вновь превратились в рутину. Аэнель боялся того, что уже научился сживаться с этим чувством. Чем меньше он мог изменить, чем меньше он мог влиять на свою жизнь, тем сильнее становились бесконтрольные эмоции. Из-за переменчивого настроения и привычки деловито вмешиваться в любые самые незначительные дела, его прозвали «алинорской невестой», и его это дико раздражало. Все окружающие считали его вечную занятость чем-то «забавным», бессмысленной блажью господского любимчика, и каждый норовил погладить по голове, как избалованное, но любимое дитя. Он уже почти молился о том, чтобы найти повод для конфликта, но никто не смел перейти грань, за которой их можно было бы в чём-то обвинить. Только Лилати здесь стремился к чему-то большему, но лишь на словах. Лилати стал самым большим разочарованием Аэнеля, но у него язык не поворачивался сказать это старому другу в лицо.

…

– Наэле стал слишком отстраненным, рассеянным… Как будто часть его не здесь, а витает где-то в облаках. И на тренировки стал ходить нерегулярно, – посетовал Заэль, один из боевых магов Синеринских Защитников.

– Возраст такой, – усмехнулся Тамил, ныне не просто помощник, а заместитель главы отделения Гильдии. – У него сейчас наверняка полна голова великих мыслей, переоценка ценностей… все такое.

– Не пристало приличному юноше ценности переоценивать, – Заэль скрестил руки на широкой груди.

– Ну, я же фигурально…

– Тем более, наложнику, – отозвалась капитан оперативной группы Нетиль, и затянулась длинной черной трубкой.

– Разговорчики! – как всегда, Феранви готова была в любой момент прервать приятное времяпрепровождение своим сотрясающим горы командирским гласом. – Хватит прохлаждаться, рыцари! Сейчас же идем на молитвенные чтения на второй этаж. Тианарен подготовил…

– Новую шоу-программу, – засмеялся в кулак Тамил. – «Лорхан, Тринимак и разнузданный жрец». Я б на такое глянул…

Заэль тихо кашлянул, а Нетиль не удержалась и захохотала в голос. Выражение лица Феранви было просто бесценно – настолько же, насколько внушителен был список дисциплинарных взысканий Тамила.

…

Аэнель и сам понимал, что его поведение вызывает беспокойство у Феранви и других Защитников. Лилати, должно быть, доставал их дурацкими вопросами каждый день… Но если перед кем наложник и должен был отчитываться, то только перед господином, а господина в его поведении ничего не беспокоило. Чем бы любимчик ни тешился, лишь бы не покидал дворец надолго и не лазил по защитным стенам без страховки. Насчёт последнего, Синер даже подумывал заказать у знакомого зачарователя замедляющее падение кольцо, но знакомый не спешил с ответом, а Аэнель, узнав о намерении Синера, заявил, что не будет пользоваться такой вещью, потому что это неспортивно. Когда Синер предложил наложнику обзавестись личными слугами, как у настоящего аристократа, он также тактично отказался, улыбаясь и отшучиваясь, как дама на светском приёме, на самом же деле эта идея поиграть в свободу, да еще и помыкать подчинёнными, вызывала у него такое отвращение, что хотелось плюнуть Синеру в лицо за такие подачки. «Это было бы ужасно несправедливо, – убеждал себя Аэнель. – Я должен держаться в рамках разумного, и не обижать того, кого каждый день обманываю своим счастливым видом».

Иногда Аэнель приходил к Феранви на чай, как к доброй тётушке, и как всегда, вместо того, чтобы жаловаться, расспрашивал о новостях за пределами Синерина, однако без прежнего азарта, по привычке, словно не надеясь уже на какие-либо обнадеживающие ответы. Прав был Тамил, говоря, что в этой стерильной колбе цветочек увядает. Но Феранви, всё прекрасно понимая, не имела права поддерживать безрассудные идеи и бунтарские настроения наложника. Нетиль и вовсе высказывалась в довольно резком ключе, мол, он просто избалован хорошей жизнью, его бы к другому господину, к такому, который на цепи его держать будет, и отпирать их только чтоб поставить в позу – вот тогда он быстро научился бы ценить то, что имеет. Тамил, разумеется, критиковал жестокие методы воспитания даже в теории и выступал против унижающих достоинство других меров традиций, какими бы древними они ни были. Аэнель же знал, что за его спиной каждый день ведутся разговоры о том, как ему жить, что ему делать и чего ему делать не стоит; компания дружелюбно настроенных старших не вызывала больше никакого доверия, поэтому он всё чаще предпочитал общаться с Феранви наедине, как это было когда-то давно, когда он еще стеснялся приближаться к кому-либо, кроме неё. Но и от неё он не ждал чудес. Напряжение росло. Волны неодолимой тревоги хлестали всё жестче, и претворяться становилось всё сложнее.

…

Праздничная алинорская повозка, запряженная четверкой великолепных лошадей, ехала мучительно медленно, а поездка обещала быть вечной – по крайней мере, так думал Алианоре Ирне, юный беглец из столицы, место которого под навесом среди множества сундучков и коробок было тесным, неудобным совершенно непригодным для отдыха. Да и как отдохнёшь, когда не покидает ощущение, что юстициары смотрят тебе в спину, и в любой момент в тебя вонзится стрела или прямо на дороге сработает магическая ловушка. Он вспоминал свой побег с содроганием – его загоняли, как зверя, не стесняясь в методах, не давая перевести дыхание. Сколько раз он уходил из-под носа у стражей порядка, но никогда ещё не видел преследования столь яростного, неустанного – казалось, его поджидали везде. Если бы не магический арсенал Вайнаха, он бы не сбежал.

– Алианоре, – позвал Вайнах, сидящий на козлах альтмер средних лет с волосами седыми не по возрасту и непробиваемо спокойными серыми глазами. – Ты так громко нервничаешь, что лошади от тебя становятся беспокойными. – Один из тягачей выразительно заржал, другой фыркнул. – Вот видишь?

– Иди ты. Я ничего не делаю и сижу молча.

– Это просто витает в воздухе. Успокойся. Вот провернем наше дельце, и ты свободен.

– Твоё дельце.

– Не нравится – можешь возвращаться в Алинор.

– Да пошёл ты!

– Эх. Я ему помогаю, а он…

Вайнах издевается над ним, думал Алианоре Ирне. Этот паршивый маг постоянно над ним издевается! Но впрочем, не велика цена за возможность так быстро сбежать из столицы. Даже предстоящее «дельце» – не так уж хлопотно, по сравнению с избавлением от штата алинорских юстициаров в полном составе. Проблема в том, что Юстикариум имеет действующие подразделения по всему острову, и Алианоре не мог перестать об этом думать. Единственный шанс оторваться от преследования после того, что он сделал, это, вероятно, отправиться на Ауридон, и кто как не Вайнах с его контактами в Фестхолде мог в этом помочь.

Ему можно было сказать спасибо уже за то, что он не прогнал Алианоре прочь, претворяясь, что в первый раз его видит. Разумный мер, заботящийся о своей безопасности, именно так бы и поступил.

В начале недели, вечером, когда Вайнах методично раскладывал свои товары по местам, Алианоре вбежал в его шатёр (седовласый маг приторговывал мистическими безделушками, и вообще имел множество различных специализаций…), вернее, залетел, как порыв бешеного ветра, чуть не сбив хозяина с ног, запыхавшийся, с разбитыми в кровь коленями, в одном наплечнике поверх запылённого кожаного костюма и с таким перепуганным лицом, будто в город вторглись Лорды Даэдра, притом все сразу. Не успел Вайнах задать вопрос, как получил исчерпывающий ответ:

– Я убил представителя Талмора, Главного Юстициара Сориндила.

И до самого выезда из города – очень скорого, на рассвете, – Алианоре прятался в одном из ящиков (благо, субтильная комплекция позволяла ему залезть туда целиком), обвешанный зачарованными браслетами, амулетами и прочими предметами, затрудняющими определение магии. А в это время законники и солдаты Талмора прочесывали город, дом за домом, магазины, трактиры, должно быть, они заглянули под каждый куст, и уже начали переворачивать камни, когда экипаж покинул сложную систему ворот столицы и выехал на большую дорогу к посёлку Ренресиль, также называемому Ривервотч.

Беглец боялся лишний раз вздохнуть, буквально. Сколько они ехали, он не знал, и как далеко уже находятся от Алинора, тоже. Когда он впервые выбрался из ящика, у него так сильно кружилась голова, что даже боль во всем теле отступила на какое-то время, а потом он отключился и проснулся около полудня. Вайнах что-то колдовал над ним, не слезая с повозки, оказалось, это были обычные заклинания Школы Восстановления, а, к сожалению, не какая-нибудь чудодейственная магия, снимающая проклятье талморских законников у тебя на хвосте.

– Какая удача, что ты влип как раз тогда, когда у меня было всё подготовлено к путешествию, – вдаваться в подробности происшествия Вайнах не собирался, зная, что ему все равно всё потом перескажут. – Я оказал тебе услугу, не так ли?

– Разумеется, я знал, что тут какой-то подтекст, – промямлил Алианоре. – Что я теперь тебе должен?

– Услуга за услугу. Ты будешь, как новенький к завтрашнему дню, а потом тебе выпадет бесценная возможность продемонстрировать свои воровские умения.

– Где?

– Королевская Сокровищница Лилландрила.

Алианоре поднялся. Вайнах вернулся к управлению четвёркой белоснежных красавцев.

– Но… ты правда считаешь, что я могу просто так взять и ограбить сокровищницу лилландрильского дворца? Без подготовки?

– Подготовку провели до тебя. Всё схвачено. Эх, подумать только, что бы я делал, если бы ты не объявился…

– Ты хочешь сделать свою работу моими руками, так?

– Хм… Выходит, что так. Только правильнее сказать – меньшую часть моей работы. Я курировал сбор информации, анализировал эту информацию и обо всём договаривался с нашей прелестной саботажницей из дворца. Затем я сумел воссоздать энергетическую защиту хранилища, и подобрал к ней ключ в кратчайшие сроки. Я также разработал магический щит от обнаружения ауры. Тебе нужно только следовать указаниям и выкрасть одну единственную вещь. После всего перечисленного – не самая сложная задача, хм?

– Что ж ты сам её не выполнишь-то, гений?

– Потому что кое-чего мои товарищи не учли – одно дело, разрабатывать ограбление, другое дело – пробираться через коридоры, полные стражи, обшаривать сейфы, сматываться до точки телепортации, когда опасность дышит тебе в спину… Нужно действовать быстро, без колебаний… Тут нужен гений несколько… иного плана. Если честно, после всего, что я сделал, последнее, что я ожидал – это что меня пошлют туда лично.