Текст книги "Жажда (СИ)"

Автор книги: Aceerony

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Мика подавил какое-то чувство, занявшееся слабым огоньком, волнующее, тревожное, и равнодушно прошёл мимо. Поступил, как и все вампиры. Раньше, когда он был человеком, он старался уходить от конфликтов, чтобы не подставлять под удар семью. Но потом, обратившись в вампира, потеряв всех дорогих сердцу людей, он перестал бегать. В то время его нещадно грызли вина и отрицание нового себя. Одержимый ими, Мика решил помогать людям, думал сдружиться с ними. Как наивно. Однажды он улучил момент, встал на защиту ребёнка ― а малыш взмолил о помощи тех, кто его задирал. Мика попытался снова ― тот же результат. Всё это задевало за живое.

А потом он увидел то, о чём раньше только подозревал: люди здесь боялись разве что вампиров, но со своими чувствовали полную свободу. Сила, жажда власти, похоть ― многие поддавались этим чисто человеческим искушениям. Как же отвратительно было понимать: дети теряли всё то, что делало человека человеком. Добровольно становились скотом. И Мика убедился: попав в Сангвинем, он всё делал правильно. Они с Юи всё делали правильно. Их семья держалась особняком, ограждаясь от грязи скотской жизни верой друг в друга. Они были выше тех желаний, которые владели остальными. Они остались людьми.

Что бы ни делал Мика, люди видели в нём угрозу, опасность. Для них он был вампиром, хищником, может, даже хозяином. Никто не видел в нём человека. А Мика оставался им. Пусть ему говорили, что рано или поздно он перестанет чувствовать, ― он не верил. Боялся верить. Прошло три года с тех пор, как он стал вампиром; за это время чувства потеряли прежнюю силу, да, но не исчезли. К тому же он сам точно не знал, почему так холоден и замкнут ― из-за сущности вампира или из-за того, что нарочно отвергал этот мир, старался уберечь душу и сохранить в себе человека.

Со временем Мика привык, что в нём видят монстра. Клыки, подобные клыкам звериным, белая униформа городской стражи ― одно только это заставляло детей чураться его. А ведь он и сам когда-то был таким и теперь понимал: как ни старайся, в глазах людей он никогда не будет человеком.

Но Джиро с Наоми… Они не боялись его. Они верили ему. Почему? Потому что не знали рабской жизни под гнётом вампиров? Может, из-за наивности? Или они просто хотели использовать его? Вчера Мика долго думал над этим. Даже если Джиро с Наоми не познали всей прелести скотской жизни, это ничего не объясняло: какой человек ― живущий на свободе или под эгидой вампиров ― будет относиться к вампирам иначе, как к врагам?

Что вообще Мика знал о Джиро и Наоми? Они сбежали от людей. Они три года жили в одиночку. Если это правда, то марионетками какой-либо магической организации они быть не могли. Но они хотели выжить. И Джиро признавал, что выживать вместе с другими людьми гораздо проще. Может, они с Наоми хотели вернуться в свой орден? Может, им нужно было заманить его в ловушку, пленить и сдать исследователям, чтобы вернуться? Но Джиро с Наоми давно могли поймать его, застав врасплох. Может, они хотели привести его к людям, чтобы уже те разобрались с остальным? Слишком много вопросов оставалось без ответов. И Мика хотел узнать правду.

Впереди зазвучали знакомые голоса, и он оторвался от размышлений. Лакус и Рене. Мика быстро осмотрелся, надеясь юркнуть куда-нибудь в закоулок: наверняка от этих двоих посыпятся вопросы, а разговаривать он не хотел, ― но по бокам были только дома да гигантские ржавые трубы. Мысленно вздохнув, он уставился прямо перед собой. Поравнявшись с ним, Лакус сразу спросил, почему он снова один, если в патруль они должны заступать втроём. Мика в ответ сделал то, что любил делать больше всего на свете, ― проигнорировал вампира и прошёл мимо, не удостоив его даже взглядом. Словно поблизости никого и не было. Не обратил он внимания ни на оклик, ни на возмущения Лакуса, и вскоре наконец-то стало тихо. Строить из себя паиньку и трепаться с вампирами хотелось меньше всего.

Свернув в узкий тёмный переулок, Мика остановился, прислонился спиной к стене и запрокинул голову. Всё тот же чёрный потолок. Всё те же каменные пики, свисающие с него. Мика устало вздохнул. В этом городе он чувствовал себя заживо погребённым. Здесь не было ветра, не было неба, не было дождя. Только неизменный запах крови и смерти. Отвратительно.

Недолго простояв так, Мика снова побрёл куда-то без цели. Опять задумавшись о Джиро с Наоми, он и не заметил, как закончился его патруль, ― благо, решил узнать время. Заступил на дежурство Мика вечером, а сейчас стрелки его карманных часов показывали три часа ночи. Он частенько терял счёт времени.

Освободившись от обязанностей, Мика сразу пошёл наверх.

Внешний мир встретил его тьмой. Сквозь невесомые клочки облаков проглядывали звёзды и луна, идущая на убыль. Наверняка Джиро с Наоми сейчас спали ― поговорить с ними не получится. Мика решал, что делать: погулять в городе до рассвета? Вернуться в Сангвинем? Подумав, он выбрал третий вариант ― всё-таки пойти в храм. Там, выйдя к озеру, он ненадолго остановился, чтобы насладиться красотой природы. Чешуйчатая рябь озера баюкала луну, и белёсый свет скользил по воде, застывал на золоте уснувшего храма. Увядающие листья деревьев боязливо дрожали на ветру. Мика отчётливо видел каждый контур, улавливал любое движение. Как бы он ни ненавидел свою вампирскую сущность, благодаря ей он мог смотреть на мир иначе, видеть гораздо больше, чем мог увидеть человек. Раньше он никогда не замечал, насколько прекрасна природа.

Завороженный, он не сразу зацепил взглядом на крыше храма птицу ― не золотистую фигуру, а настоящую, живую чёрную птицу. Мике показалось, будто она смотрит прямо на него, как будто приглядывается, гадает, что за чужак вторгся на её территорию. Мика быстро потерял к ней интерес: птица как птица, ничего особенного. И очень быстро понял, как ошибся. Только он подошёл к храму ― и сразу захлопали крылья, сотрясся от громкого карканья воздух. Поморщившись, Мика посмотрел наверх и еле увернулся от нападения спикировавшей на него птицы. Она схватила когтями воздух и, сыпля угрозами на своём вороньем языке, закружила над головой Мики. Он удивился и растерялся, не зная, что делать против такого бесстрашного врага.

– Саро! ― Из храма на веранду выскочил Джиро. Птица, описав в воздухе круг, послушно села на его вытянутую руку. А взгляда, пристального, подозрительного, никак не сводила с Мики. Мике даже стало не по себе. Джиро погладил ворону по голове, с трудом сдерживая смех. ― Извини, Микаэла, он немного не любит вампиров.

– Ты называешь это «немного»? Откуда вообще взялась эта птица?

– Когда мы с Наоми сбежали, Саро увязался с нами. Оказалось, он очень преданная ворона.

– Раньше я его не видел.

– Оно и понятно: он только сегодня прилетел из Токио.

Токио? Мика удивился, но, чувствуя, как зарождается злость, быстро вернул прежнее хладнокровие. Значит, Джиро и Наоми связывались с людьми. Значит, хотели предать его, отдать в грязные руки исследователей. Они сказали другим, что нашёлся подходящий подопытный.

А может, люди уже были здесь? Мика напрягся, стараясь почувствовать присутствие кого-либо, но не уловил ни единого намёка на опасность.

– Микаэла, ты чего? ― спросил Джиро, но сразу догадался: ― Думаешь, я выдал тебя?

– А разве нет?

– Так, давай по порядку. ― Скрипнули доски: Джиро шагнул к нему. ― Я…

– Молчать! ― обнажил меч Мика. Вспугнутая звоном стали ворона с криком улетела. ― Ни слова, человек.

– Микаэла…

– Я сказал молчать! ― рявкнул он и приставил клинок к шее Джиро. Ярость душила. Они предали. Они всё-таки предали. Он так и знал!

– Может, всё-таки послушаешь? ― спросил Джиро. Прямой, холодный взгляд ― и ни единой эмоции на лице. Он не пытался защититься или отвести меч. Откуда столько спокойствия? Разве он не должен был растеряться, схватиться за ножи, броситься на него ― сделать хоть что-то? Разве так вели себя люди, которых вывели на чистую воду? Мика колебался. Он не чувствовал никого, кроме Джиро и Наоми. Да и если бы здесь были другие люди, не логичнее было бы напасть на него у самых ворот? Нескоро Мика всё-таки опустил меч, но не убрал в ножны: на сердце было неспокойно. Взгляд Джиро смягчился.

– Спасибо за благоразумие.

– Я жду объяснений.

– Да, да, знаю. Дай подумать, с чего начать…

– Зачем ты посылал птицу в Токио? ― спросил Мика: ждать, пока Джиро соберётся с мыслями, он не собирался.

– Я просил брата поискать информацию о Юичиро.

– И ты позвал людей сюда?

– Ты правда думаешь, что кто-то придёт в Киото? ― рассмеялся Джиро. ― В этот рассадник вампиров? Люди не настолько сильны.

– Вы с Наоми поймали двух вампиров, ― напомнил Мика.

– Простая удача.

Удача? Могло ли так повезти? Новые сомнения взросли в сердце, но Мика не хотел сейчас зацикливаться на этом: у него была другая цель.

– Что ты написал брату? ― спросил он.

– Боюсь, на словах ты не поверишь, ― ответил Джиро и кивнул в сторону входа в храм. ― У меня осталась переписка. Могу показать.

– Я подожду здесь.

– Сколько недоверия… Ладно, я сам виноват, ― словно сам себе сказал Джиро, разворачиваясь, и скрылся внутри храма. Быстро вернувшись, он протянул Мике потрёпанную бумажку. С обеих сторон она была исписана иероглифами. Мика стал читать.

«Тадао, нужна помощь. Я знаю, что не имею права писать тебе после всего, что случилось. Тем более снова просить о помощи. Но пожалуйста, прочти до конца и дай ответ. Наоми сильно больна, ей срочно нужны лекарства. Ей согласились помочь в обмен на информацию о неком Хякуя Юичиро. Он как-то связан с сектой Хякуя и её экспериментами (возможно, с “Последним Серафимом”. Ты что-нибудь знаешь о нём?). Думаю, Хиираги могут что-то знать. Я прошу тебя найти хоть что-нибудь, пригодится любая информация. Задействуй верных тебе людей. Я прошу не ради себя, а ради Наоми.

Джиро».

На этой стороне не было ответа Тадао. Мика перевернул бумажку и прочитал текст, написанный другим почерком.

«Спустя столько времени ты удосужился написать. Хотя бы одно слово, Джиро. Хотя бы одно слово, что вы живы. Это было так трудно? Рацуро не вернулся, ещё твоё молчание ― я всех вас похоронил, идиот. И теперь ты пишешь как ни в чём не бывало. Годы идут, а ты не меняешься. Всё такой же эгоист. Я ничего не знаю о “Последнем Серафиме”, но есть ли что-то на Юичиро, посмотрю. Надеюсь, Наоми поправится.

Я хочу знать, что случилось с Рацуро. Я знаю, что он умер: я давно потерял с ним связь. Я хочу знать, как это случилось.

Тадао».

Мика почувствовал себя неуютно, как будто увидел то, чего видеть не должен был. Слишком личной была эта переписка. Странно, что Джиро вообще дал её прочитать. И всё ради того, чтобы доказать Мике: он ничего не затевает. Мика поднял взгляд на Джиро, и тот сказал:

– Я отправил Тадао письмо сразу после нашей с тобой встречи. Как видишь, я не сказал ни о тебе, ни о том, где мы. Теперь-то ты мне веришь?

Мика вернул бумажку и убрал меч в ножны. Нет, Джиро с Наоми не предавали его. Джиро мог рассказать о нём брату ещё три дня назад, но этого не сделал. И в письмах не было ни намёка на опасность для него, Мики. Зато его всё не покидало чувство, что он влез, куда не надо. Как же стыдно! Джиро привалился плечом к стене храма, ожидая вопросов ― а у Мики их было полно. Только он не знал, стоит ли их задавать: он и без того слишком глубоко забрался в личную жизнь Джиро. Любопытство снедало, и в конце концов Мика несмело заговорил:

– Можно кое-что спросить?

– Ты спрашиваешь разрешения? ― со смехом поразился Джиро. ― Вот это да. Спрашивай, что хочешь.

– Кто такой Рацуро?

– Шикигами Тадао. Он помог… разобраться с одной проблемой.

– Что за проблема?

– Ёкай, ― ответил Джиро, явно не собираясь рассказывать больше. Мика дальше лезть и не собирался.

– Я правильно понял, что с братом у вас отношения так себе?

– Это ещё слабо сказано, ― хмыкнул Джиро. ― Я не удивлюсь, если он меня готов убить. Мы с ним никогда не ладили, но после побега всё вообще полетело к чертям. Единственное, что нас объединяет, ― желание защитить Наоми. Правда, методы у нас всегда были разные.

Мика не понимал: Джиро так плохо отзывался о Тадао, но ведь тот помог однажды и согласился помочь вновь. Хотя, наверное, здесь всё было гораздо сложнее, чем казалось поначалу. Мику сейчас беспокоила другая вещь.

– Вы можете вернуться к людям?

– Нет.

– Почему? Если твой брат так волнуется за Наоми, почему бы не принять вас обратно?

К удивлению Мики, Джиро вдруг рассмеялся и успокоился не сразу. Улыбаясь, он махнул рукой:

– Извини, ты ведь не в курсе взаимоотношений внутри демонической армии. Во главе стоит род Хиираги, и их слово ― закон. Наш побег они расценили как предательство. Предательство! Мне тогда было пятнадцать, а Наоми вообще десять. Хороши предатели. ― Джиро засмеялся, но резко посерьёзнел. Как будто что-то вспомнил. Небрежно махнув рукой, он закончил: ― Предательство не прощается. Считай, нас просто изгнали.

– И вину не искупить никак?

– Ну, мы можем поставить на колени всех вампиров мира, ― усмехнулся Джиро. ― И то не факт, что нас примут обратно. Да уж, большей ошибки я в жизни не совершал.

– Почему вы вообще сбежали?

– Ну, это долгая история. Ты точно хочешь знать? ― Мика кивнул. ― Хорошо. Пройдёмся? Не хочу, чтобы Наоми подслушала.

Почему? Он что-то скрывал от собственной сестры? Не задавая лишних вопросов, Мика снова кивнул. Джиро вышел на дорогу и повёл его под тень деревьев. Когда храм скрылся из виду, Джиро заговорил.

Сбежать было его идеей. Его семья, Рикудо, на протяжении многих веков служила Хиираги, и отношения эти больше смахивали на отношения хозяина и раба. Джиро никогда это не нравилось. Не нравилось, что его учили слепо следовать за Хиираги, подчиняться каждому их слову, выматывать себя изнурительными тренировками только ради служения им. Но он терпел. Терпел, пока в такую же жизнь не втянули Наоми. В подчинённых Хиираги семьях рано или поздно проверяли, насколько талантливы дети. Оказалось, что при должных тренировках Наоми по силе может сравниться с Тадао, их старшим братом. Её стали обучать, но так жёстко и жестоко, что после каждой тренировки она, побитая, измотанная, приходила к Джиро в слезах. Всё это бесило Джиро, и однажды он не выдержал ― предложил Наоми сбежать. Вместе. Она согласилась. Но свободой наслаждались они недолго: выживать оказалось гораздо труднее, чем думал Джиро. А потом чуть не погибла Наоми. После этого Джиро попросился обратно в армию, но от брата узнал: за их предательство казнили их отца, и теперь дезертирам дороги обратно нет. После этого они и стали скитаться.

– Я обрёк и себя, и Наоми на смерть, ― проговорил Джиро, и в его голосе Мика слышал отвращение. ― Глупый мальчишка. А знаешь, что самое страшное? Даже после всего этого Наоми доверяет мне.

Джиро остановился и положил ладони на бамбуковый заборчик, за которым журчал маленький водопад. Вода разбивалась о поросший мхом камень. Мика, встав рядом с Джиро, наблюдал за каплями и ждал, пока он продолжит.

– Я понимаю, что нам не выжить. Да, нам везло. Повезло, когда те вампиры не убили нас. Повезло встретить тебя, в конце концов. Но не может же везти вечно? Если мы получим информацию о Юичиро, если мы найдём его ― всё закончится. Мы с тобой больше не будем сотрудничать. Нам с Наоми опять придётся выживать в одиночку. И рано или поздно мы умрём.

– Но вы выживали целых три года.

– Простая удача, ― пожал плечами Джиро и, помолчав, виновато улыбнулся: ― Извини, что вывалил всё на тебя. Не представляю, что на меня нашло.

Мика понимал, что чувствовал Джиро. Понимал слишком хорошо. И, кажется… сопереживал? Он не мог сказать точно, но что-то чуть слышно отзывалось в его сердце.

– Я понимаю тебя, ― не сразу ответил Мика. Ему вдруг нестерпимо захотелось поделиться своей историей, своей болью: может, Джиро поймёт его? Поймёт всё то, что Мика держал в себе столько беспросветно тёмных лет? Он хотел открыться, но боялся. Помявшись, он всё-таки решился: ― Три года назад я предложил своей семье сбежать. Я разработал идеальный, как мне казалось, план, но… он провалился. Всех, кроме Юи-чана, убили. Всё из-за моей глупости. И слабости.

– Так мы похожи, ― улыбнулся Джиро. ― Почему хотели сбежать вы?

– Вампиры. После апокалипсиса они забрали нас сюда, под Киото, и стали держать как скот. Юи-чан вечно твердил, что победит вампиров. Все ему верили. Я ему верил. Он вдохновил меня на этот побег. Если бы я только знал, как всё обернётся.

– Хочешь как лучше, ― усмехнулся Джиро, ― а получается как всегда.

Мика грустно улыбнулся. Им обоим недостало ума увидеть, к чему приведут их желания. Даже если они хотели сделать как лучше.

– А ты, оказывается, умеешь улыбаться, Микаэла, ― заметил Джиро, и Мика, усмехнувшись, отвернулся, посмотрел в сторону поломанных деревьев ― лишь бы скрыть замешательство. ― Не думал, что когда-нибудь скажу это вампиру, но у нас много общего. Может, потому что в тебе ещё жив человек? Ты совсем не похож на других. Наоми тоже так думает.

Мика удивлённо посмотрел на него. Джиро только что сказал, что в нём не видят бездушного монстра? Что его считают человеком? Мике было приятно понимать, что всё так и есть. Но…

– Вы слишком доверяете мне, ― взяв себя в руки, предостерёг Мика. Даже несмотря на то, что слова Джиро находили отклик в его сердце. В конце концов, как бы он себя ни вёл, он оставался вампиром.

– А вот здесь ты ошибаешься, ― протянул Джиро. В каком смысле? ― Ты в душе человек, и это видно. Но забывать о том, что ты вампир ― глупо. Извини, если задел.

– Всё нормально, ― успокоил Мика. ― Хорошо, что ты это понимаешь.

– Звучит как угроза, ― засмеялся Джиро и отошёл от забора. ― Если ты не против, я пойду обратно. Мне ещё надо ответить брату.

– Вам нужны лекарства или еда?

– Ох, точно. Спасибо, что напомнил. Ни еды, ни воды у нас не осталось. Наоми пока хватает таблеток, а вот мне нужны бинты. Кажется, всё.

– Понял.

Махнув на прощание, Джиро пошёл вниз по дороге, к храму. Когда он исчез за осенней листвой деревьев, Мика задумчиво посмотрел на звонкий водопад. В груди теплилась надежда, а в голове вертелась одна и та же мысль.

Джиро с Наоми принимали в нём человека. Люди принимали в нём человека. Спустя столько лет борьбы с самим собой он наконец-то увидел, что борется не зря. Мика улыбнулся, кинул быстрый взгляд на тропу, по которой ушёл Джиро, и пошёл к выходу, надеясь к утру вернуться.

========== Глава VI ==========

Неся в руках припасы, Мика возвращался в храм. Солнце бледным пятном растекалось за облаками. Время шло к полудню ― так показывали часы. Мика не думал, что на поиски уйдёт столько времени. Бинты он нашёл в первой же попавшейся аптеке, зато с едой пришлось помучиться: все магазины стояли пустые, а если там и была еда, то протухшая. Он заглядывал в каждый магазин, даже самый маленький, и обыскал почти весь район к тому моменту, как нашёл-таки супермаркет, где осталась еда, ― это был тот же супермаркет, куда он заходил в день знакомства с Джиро и Наоми. Мика долго ругал себя за глупость: он ведь уже брал отсюда еду ― мог сразу сюда и пойти. К своему удивлению, нашёл он здесь не только еду. На полу, прижавшись друг к дружке, мирно посапывали трое детей ― те, которые сбежали от Ферида и за которыми Ферид выслал патруль. Значит, с вампирами они не встретились. Везунчики.

Мика тихо скользил между стеллажами: не хотел разбудить малышей. Он взял пару баночек консервов, бутылок воды и пачку риса, после чего так же бесшумно прошёл к выходу. Уже в дверях он спиной почувствовал пристальный, обжигающий взгляд. Мика хотел было остановиться, обернуться, но передумал: вдруг напугает детей? Пусть они думают, что он их просто не заметил.

Он вышел на улицу. Интересно, почему дети не сбежали? Ведь здесь было опасно. Очень опасно. После встречи с Феридом они просто не могли не понять этого. Мика услышал позади робкие шаги и замедлился.

– И-извините, ― дрожащим голосом окликнули его. Мика развернулся. Перед ним, избегая смотреть в глаза, стоял мальчишка лет десяти. Он переминался с ноги на ногу, не знал, куда деть руки, то открывал, то закрывал рот, пытаясь что-то сказать. Подумав, что он растерялся от страха, Мика успокоил:

– Я не наврежу тебе. Говори.

От звука его голоса мальчишка вздрогнул и весь сжался, точно пытаясь спрятаться. Мика ничего не делал. Просто ждал. Мальчишка не сразу понял, что Мика не опасен, а когда понял, поднял на него неуверенный жалобный взгляд. Он постоял ещё немного, собираясь с духом.

– Я… В-вы… ― начал мальчишка, но замолк и зло нахмурился. По лицу читалось, как отважно он перебарывает страх. Мика всё ждал. Наконец мальчишка гораздо твёрже, но всё ещё заикаясь, сказал: ― Вы были т-тогда с тем в-вампиром. О-он их… ― голос дрогнул. Мальчишка замолчал, и его глаза заблестели от слёз. О чём он говорил? Кажется, Ферид забрал двух его друзей в Сангвинем. О них беспокоился мальчик?

– Твои друзья живы, ― ответил Мика, и мальчишка, сдержав слёзы, спросил:

– О-они у вас?

– Да.

Радость и облегчение отразились на его лице, и он с надеждой спросил:

– Вы заб-берёте нас к ним? ― Мика непонимающе похлопал глазами, и мальчишка смутился: ― Если вы раз-зрешите нам жить с н-ними, то м-мы будем отдавать с-свою кровь.

Отдавать кровь? Неужели эти дети познали жизнь вампирского скота? Но как тогда они очутились здесь, на свободе? Мика хотел задать кучу вопросов, но понимал: мальчишка не станет разговаривать с ним ― мешает страх. Раз они вырвались на свободу ― им же лучше. Гораздо сильнее Мику волновало другое ― почему мальчишка так просто говорил о том, чтобы вернуться к прежней жизни? Неужели не понял, что такая жизнь ― хуже смерти?

– Глупости, ― мотнул головой Мика, ясно дав понять: в Сангвинем он не заберёт никого.

– Пожалуйста! ― закричал мальчик. ― М-мы должны держ-жаться вместе! Мы с-семья!

Семья… Так вот почему мальчишка готов был пожертвовать свободой. Ради сохранения семьи. Необычное благородство для такого маленького ребёнка.

Мика боролся с сомнениями. С одной стороны, он хотел помочь детям, хотел помочь воссоединиться семье, но с другой, понимал, что ждёт малышей там, под землёй. Страх, голод, отчаяние. Мика был более чем уверен, что те ребята, которых забрал Ферид, не хотят такой же участи для своей семьи.

– П-пожалуйста, ― теряя надежду, проговорил мальчишка. Мика оставил его мольбу без ответа и пошёл своей дорогой. Он не мог обрекать детей на скотскую жизнь и понимал, что поступил правильно. И всё-таки его грызла совесть. Ведь он не дал воссоединиться семье. Внутренние терзания оставили только тогда, когда он ступил на веранду храма.

Он поднялся на второй этаж и заметил, что Джиро с Наоми спят. Уже наверняка было за полдень, а они всё спали? Мика удивился, но будить их не стал. А зачем? Оставив припасы в комнате, он вышел на улицу, прошёл вдоль веранды к крытому помосту и облокотился на перила. Внизу плескалась вода, а в воздухе, как колыбельная, разносился шелест листьев. Мика вздохнул. Как же тут спокойно. Он не хотел расслабляться, не хотел поддаваться покою этого места ― но бороться не мог. Как будто неведомая сила заставляла его растаять в объятиях царящей безмятежности. Раньше лишь рядом с семьёй он чувствовал такое спокойствие ― тёплое, утешающее… настоящее. Мика скучал по нему. Тосковал. Весь этот холод и безразличие, навязанные самому себе, давно вошли в привычку, но выматывали по-прежнему сильно.

В гуще зелёной листвы зашевелилось что-то тёмное, и через секунду с ветки безмолвно вспорхнула ворона. Мика напряжённо проследил за её полётом, но птица даже не взглянула в его сторону. Наверное, снова нападать не позволяла гордость. Но почему ворона ― кажется, Джиро называл его Саро ― до сих пор была здесь? Джиро ещё не ответил брату? Интересно, что он напишет? Где-то в глубине души зашевелились сомнения, и Мика отогнал их, как назойливых мух: надоело мусолить одно и то же. Он опустил взгляд и посмотрел на своё отражение в гладкой, неподвижной поверхности озера.

Кто смотрел на него оттуда? Вампир? Или человек?

Задаваясь таким вопросом, Мика всегда ставил себя в тупик. На первый взгляд, ответ было прост. Он ― вампир. Он жаждал крови, а его чувства утрачивали былую силу. Ему не нужно было ничего, что было нужно нормальному человеку. Его раны затягивались с чудовищной скоростью, да и сам он практически был бессмертен.

Он ― вампир. Он ― монстр. Он ― всего-навсего хищник, живущий, чтобы утолять бесконечный голод.

Казалось бы, вот он ― ответ, и впору перестать думать об этом. Но если всё так очевидно, почему он всем существом восставал против таких суждений? Почему не верил, что он вампир? Почему изо дня в день боролся с самим собой? Он уже не был человеком. Но разве он стал вампиром? Разве вампиры воротили нос от самих себя? Разве вампиры брезговали человеческой кровью? Разве вампиры старались сохранить свои чувства?

Почему он вообще сопротивлялся? Ради чего? Ради кого?

Ради себя? Отражение в воде скопировало его ухмылку. Да, он всеми силами сохранял прежнего себя. Да, он хотел искупить вину за смерть семьи. Но разве мог стараться для себя тот, для кого собственная жизнь потеряла ценность? Он не хотел становиться вампиром. Но кого это волновало? Мику не послушали, когда он решился принять смерть. Крул просто сделала его своей собачонкой. Превратила в чудовище. Зачем нужна такая жизнь?

Забавно, что он не потерял её смысл.

Сначала он жил одним лишь желанием найти Юи, встретиться с ним. Желание вновь обрести и защитить семью ― вот что двигало им, заставляло бороться и дальше. А через пару лет к этому прибавилось стремление спасти Юи от людей. С тех самых пор, как Мика стал вампиром, всё, что он делал, он делал только для того, чтобы однажды воссоединиться с дорогим сердцу человеком. Человеком, который мог возродить из пепла прежнего Мику.

Так чего он всё-таки хотел? Спасти Юи, чтобы сохранить внутри себя человека? Или же сохранить внутри себя человека, чтобы спасти Юи? Мика не знал. Если он станет полноценным вампиром, то потеряет чувства, забудет обо всём ― в том числе и о том, что нужно защитить семью. А если, став монстром, он зайдёт гораздо дальше? Что, если убьёт семью? Снова? И на этот раз ― своими руками? Мика боялся этого сильнее всего. Он до дрожи боялся убить того, кого стремился защитить. Однажды Мика хотел сдаться, выпить человеческую кровь и бежать из Сангвинема, чтобы найти брата, ― но испугался. Боялся, что превратится в монстра, не совладает с инстинктами и станет их заложником. В тот день Мика впервые понял одну вещь, которая до сих пор колола сердце, как заноза, ― больше всего он хотел уберечь семью от себя самого.

Услышав позади приглушённый стук шагов, Мика упустил нить мысли. Он не обернулся посмотреть, кто идёт к нему, а всё так же буравил взглядом отражение. Спустя пару секунд рядом встал Джиро и сказал:

– Ты не представляешь, как я рад, что ты здесь. ― Он поставил локти на перила и устало опустил голову на ладони.

– Рад? В каком смысле?

– Наоми прогнала меня. Если бы не ты, пришлось бы шататься тут без дела. С тобой хоть поговорить можно.

– Тебя прогнала Наоми? ― Мика удивлённо посмотрел на Джиро. Наоми казалась той ещё тихоней.

– Не похоже на неё, правда? ― рассмеялся Джиро. ― Я себя неважно чувствую, и Наоми это заметила. Она сказала, что не хочет заражать меня ещё сильнее, и выставила за дверь.

– Ты тоже заболел?

– Да нет. У меня здоровье крепкое, такой ерундой меня не взять, ― отмахнулся Джиро, но Мику не убедил.

– Если нужны лекарства, я принесу.

– Сказал же, всё нормально. Ты видишь, чтобы я тут валялся без сознания, бредил или умирал? ― Мика промолчал, и Джиро беззаботно пожал плечами: ― Значит, я в порядке.

– А раны?

– Сейчас всё нормально. И да, Микаэла, спасибо, что принёс бинты и еду.

Мика только открыл рот, чтобы ответить, как вдруг услышал позади неясный треск, а следом ― оглушительный визг. Джиро вздрогнул. Взволнованно прошептав имя сестры, он ринулся в храм, и Мика побежал за ним. На втором этаже он застыл на пороге комнаты, где была Наоми. Она сидела по центру, притянув к груди колени, схватившись за голову и испуганно зажмурившись. От неё во все стороны разбегались чёрные изломанные полосы ― они рассекали пол, поднимались по стенам и встречались в одной точке на потолке, прямо над головой Наоми. От них вился дымок.

– Наоми, ты как? ― обеспокоенно спросил Джиро, опустившись на колени рядом с сестрой и схватив её за плечи. Наоми не ответила, и Джиро слегка тряхнул её. ― Эй, Наоми, ответь!

– Я… Всё хорошо. ― Она открыла глаза. Голос дрожал. ― Просто… испугалась.

Что вообще произошло? Судя по тому, как выглядела комната, Наоми воспользовалась заклинанием ― тем же, которое Джиро применил против всадника апокалипсиса. Но тогда молнии не оставили ни единого следа на монстре. Почему сейчас заклинание сработало не так?

– Ну всё, всё, успокойся, ― проговорил Джиро, сжимая сестру в объятиях, и лишь тогда Мика увидел, как сильно она дрожит. ― Ты в порядке ― и это главное. Наоми, ты меня слушаешь?

– Да.

– Всё хорошо. ― Джиро погладил её по голове. ― Ничего страшного не случилось. Всё в порядке.

– Я… ― начала было Наоми, потихоньку приходя в себя, но, переведя взгляд на Мику, замолкла и кое-как проговорила: ― Здравствуйте, Микаэла-сан.

Мика растерялся ― странное она выбрала время для приветствий ― и не ответил. Под напором его пристального взгляда Наоми занервничала и, опустив глаза, виновато проговорила:

– Я не думала, что всё выйдет так. Я просто хотела немного попрактиковаться и…

– Никто тебя не обвиняет, ― перебил Джиро и бросил на Мику красноречивый взгляд. ― Ведь так, Микаэла?

– Да, ― ответил он. В голове роилась куча вопросов, но он понимал: сейчас для них не время. Джиро выглядел сильно озадаченным и явно тоже о многом хотел спросить Наоми.

– Я в порядке, Джиро, ― помолчав, сказала Наоми. Мика с удивлением уловил в её ровном голосе холод. Разве Джиро что-то сделал ей? Он, наоборот, хотел её успокоить. Она выбралась из объятий и, встав, под сопровождение молчаливых взглядов нетвёрдо зашагала в угол комнаты ― там, не тронутые заклинанием, лежали принесённые Микой припасы. Наоми подняла бутылку с водой, отпила немного и вернула её на место. Джиро пришёл в себя.

– Ты снова без спроса взяла амулеты? ― спросил он; его волнение куда-то испарилось. Разве он не говорил, что они ни в чём Наоми не винят? Так почему сейчас сам обвинял её? Наоми вздрогнула и промолчала. Вдруг что-то засветилось в кармане её кофты, и аккуратная стопка амулетов, мерцая, устремилась оттуда к Джиро. Он поймал амулеты и, не отводя взгляда от сестры, с подозрительным спокойствием спросил: ― Микаэла, ты не мог бы оставить нас?