Текст книги "По ту сторону пламени (СИ)"

Автор книги: Abaddon Raymond

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Глава 7

Спустя несколько часов – Сано, Рики, Мария и Янни давно ушли спать, – в коридоре слышатся шаги. Я отставляю чашку с остывшим мятным отваром. Айяка поднимает голову со скрещенных рук.

– Привет, – улыбается ей Наас, снимая перчатку. Рядом к косяку прислоняется Сойт Роэн. – Как успехи?

Хикан выгибается до хруста в пояснице:

– Если Мантикора восстановится на все девяносто два процента к моменту активации портала, шанс удержать проход минут двадцать-тридцать есть. Больше пока ничего сказать не могу.

– Хороо-шо, – зевает Наас. – Вы как хотите, а я спать.

– Там места нет, – примащивается обратно на краешек стола девушка. Я устроилась на подоконнике, облокотившись о стекло. Плечо греет Илай, на

коленях свернулся Бес, а сзади, за тонкой преградой, волнуется мрак. После обжигающего душа клонит в сон.

– Пойдемте на второй этаж. Там бардак, но мало пыли и есть кровати. Переночуем без барьера, – предлагает Эйса и отбирает у Хикана карандаш. Парень зло щурится. Скривившись, массирует виски, вытягивает из-под майки крестик и знак Университета. На его шее, там, где серебро цепочки касается кожи, красными пятнами цветет воспаление. Сын Хайме бережно складывает исчерканные бумаги:

– Луна?

– Да, – поджимает губы оборотень. Вздыхает и, зажмурившись, говорит:

– Я буду полным мудаком в ближайшие дни. Не обращайте внимания: ничего личного.

– Ты постоянно хамишь. Никто и не заметит разницы, – успокаивает Наас и скрывается в ванной, по пути стягивая пропыленную футболку – открывая длинную хвостатую ссадину под лопатками. Встречаюсь взглядом с Сойтом Роэном. От куртки искателя пахнет старым, прогорклым дымом: они ходили на пожарище. Были и у фонтана, пока мы следили через поисковые чары. Возвращались в магазин – к узору под покатыми сводами? Способны ли пустые увидеть облаченную в волшебство память?

– Ты получил ответы? – у него чернильные синяки под глазами. В свете ламп до дрожи очевидно: не смоются вместе с гарью. Мужчина дергает уголком рта:

– Да.

– А у меня есть вопросы, – встает Хикан. – Пошли наверх.

Я сгоняю теплого зверя на пол.

Улица встречает пустотой. Илай хмурится, задерживается. Последним ныряет в парадную и взбегает по лестнице. Когда Эйса включает свет в квартире, тень огненного мага сминается, ломается в коленях, тонкие пальцы удлиняются на несколько суставов.

– Мне понадобится помощь, – говорит Хикан, едва закрывается дверь. – Рики Беата. Я знаю, он тоже изучал системы порталов. И текущую, и те, что были до нее. Вопрос: могу ли я ему доверять? Учитывая их нежную дружбу с Максом, есть вероятность, что пацану не грозят лаборатории. Тем более, его печать очень слабая, даже не факт, что ее выявят. И я не понимаю, чего он хочет.

Прихожая с тусклой цветочной люстрой и отстающими желтыми обоями слишком тесна для семи человек, но никто не заходит в гостиную: из-под ног Илая туда рванулась отчетливо живая тьма.

Наас заплетает мокрую косу:

– Черт его разберет. Эти байки про тварь на дереве… сопливая чушь. Я ему не верю. Он шестерка Макса. А Макс на побегушках у Хайме.

Айяка кривит губы и трет покрасневшие веки.

– Хайме – любимчик Советника Гофолии, который всю карьеру в Университете педалирует исследования тварей и магии огня. Плохая компания для защитника темных созданий, – Сойт Роэн достает сигарету. Протягивает вторую Эйсе.

– Откуда ты знаешь, что я курю? – прищуривается сын профессора. Мужчина выдыхает дым к заплетенному паутиной потолку:

– Я многое знаю. Например, что все родственники Рики Беаты волшебным образом испарились три года назад, – Сойт Роэн смотрит на Айяку. – Вы росли вместе. Он привел тебя в Университет. Ты должна знать его прошлое и мотивы.

– Он сам все рассказал, – девушка скрещивает руки на груди. – Я не знаю, что добавить.

– Или не хочешь.

– Или не хочу.

– Помоги нам понять, – Хикан отбирает у Эйсы сигарету и тоже затягивается. – Почему он пролез в помощники Макса, если так обожает тварей?

– Максимилиан сам предложил Рики место в администрации.

– И с чего вдруг? – Наас прячет ладони в карманы спортивных штанов. Растянутая черная майка висит на нем мешком. Айя тянет кофту до подбородка: – Рики обнаружил систему белых пятен, – девушка вздергивает подбородок. – Они и вывели его на Университет. Мало кто способен на подобное, Максимилиан разглядел в Рики потенциал.

– Белые пятна? – спрашиваю я. Маги морщатся. Хикан быстро поясняет:

– Места, которые твари избегают посещать. Противоположность осевым. Их очень сложно обнаружить. Признаки… зыбкие. Поэтому карта пятен не менялась со времен Пламенной эпохи, хотя, я уверен, ее есть, чем дополнить. Многие искатели пытаются.

– Зачем?

– Чтобы скрываться от тварей, – отвечает Эйса. – Порталы вокруг Университета, например, находятся в белых пятнах. Перевалочные базы по всему миру – тоже.

– Чтобы понять тварей, – Айяка хмурится и делает ударение на втором слове. – Что-то их отпугивает? Или они просто не видят таких мест? Почему?

– То есть, Рики помогал найти способ управлять перемещениями тварей. Очень интересно, – оборотень ближе всех к гостиной. Ежится и отодвигается от дышащего холодом дверного проема.

– Нет! – взвивается Айяка. – То есть, да, но он скрывал результаты своих наработок и специально путал формулы! Рики согласился на должность только потому, что мог саботировать исследования! Да, ему нечего терять, в отличие от нас, ведь его семья… это не ваше дело! Он не шпион Совета, я могу поклясться, если хотите!

– Ты тоже мечтала работать у Хайме. Вместе с другом, – опираюсь о стену. После сражения с Плутоном ушибы ноют, подвернутая лодыжка опухла и пульсирует болью. Айяка передергивает плечами:

– Да. Мне важно понять природу образования тварей. Текущая теория порождает больше вопросов, чем ответов. Должен быть способ…

– Ты не вернешь то воспоминание, – Айяка вздрагивает. В синих глазах мешаются недоверие и обида. Я задела ее витражную тайну, и цветные осколки вот-вот брызнут злостью и страхом. – Ты создала тварь в обмен на память и…

– Месть, – понимает Илай. Смотрит в темноту непустой комнаты.

– Месть, – касаюсь его локтя. – Сделка состоялась. Ничего не исправить.

– Ты создала тварь? Ты же маг воздуха? – поднимает брови Сойт Роэн.

– Как у тебя получилось? – склоняет голову набок Хикан. – Что произошло? Девушка краснеет пятнами и сжимает кулаки. Мутное зеркало рядом со мной идет трещинами. Маги подаются назад.

– Скажешь им – я убью тебя, – обещает Айяка.

– Но Рики ты сказала, верно? Поэтому он привел тебя в Университет? Подумал, что ты маг огня. Хотел подарить ученым. Но Камень показал всего семнадцать процентов пламени. Твой друг, должно быть, очень разочаровался.

Стекло звонко осыпается на пол.

– Он не… не… – ее лицо раскалывается пониманием.

– Ваши дороги тогда и разошлись, да? – мягко спрашивает Сойт Роэн.

– Ты думала, это из-за тебя, – почти шепчет невидимой твари Илай. – Решила, что изменилась. Стала… хуже. Поэтому он и другие ушли. Поэтому ты до сих пор и всегда будешь возвращаться к дыре в своей памяти. Искать способ заполнить, чтобы исправиться. Но дело не в тебе. В нем.

Илай скрывается в гостиной. Он говорил не только об Айе. О себе, обо мне. Наасе. Янни. Незнакомце-Мантикоре. Каждый из нас пытался исправить себя, чтобы заслужить любовь людей, неспособных даже понять.

– Рики предал тебя. Мы не можем ему верить.

– Ты не можешь знать наверняка, – девушка отводит взгляд. Покачнувшись, уходит на кухню. Шаги замирают в тенях. Иду следом, но напарываюсь на Нааса: горячая кожа жжется, в глубине зрачка – колючие искры.

– Оставь ее в покое, – шелестит ветер у висков. Отвечаю в тон – чуть слышно:

– Я права. Сам знаешь. Ты защищаешь ее только потому, что чувствуешь вину: из-за тебя мы оказались здесь, и Тони умер, – от удара в мозгу вспыхивают звезды. Проверяю языком гудящие зубы и облизываю соленые губы.

– Какого черта ты творишь?! – выставляю полыхающую пламенем руку, не давая Хикану приблизиться, цепляюсь за майку Нааса, притягиваю вплотную и выдыхаю на ухо:

– Тони. Кан… Ниль. Другие охотники. Пока ты винишь себя, кто-нибудь этим воспользуется. Ты нужен мне свободным. Иначе мы умрем здесь – все до одного. Вырвавшись, отшатывается, запускает пальцы в волосы. Затравленно смотрит в сторону кухни. Я отворачиваюсь.

Повисшая тишина полнится сигаретным дымом. Эйса озвучивает новое имя:

– Энид.

– У нее есть причины ненавидеть ме… – сутулится Наас.

– Нас, – поправляю. – Она никому не верит.

– Ей нужно время.

– У нас нет времени, – сужает звериные глаза Хикан. Эйса зевает:

– Свяжем ее и Рики. Освободим, когда подпишем пакт.

– Пусть Сано попробует поговорить с ней, – предлагает оборотень. – Прощупать почву. Сано не замешана в смерти Кана, и… ну, тоже женщина.

Сойт Роэн фыркает.

– У тебя есть идея получше? Мне кажется, они могут понять друг друга.

– Зачем?

– Без помощи Рики я… надеюсь, что справлюсь. Но даже при максимально удачной формуле открытие портала сильно ударит по огненным магам. Совет прихватит с собой медиков, да вряд ли те помогут. Поэтому нам чертовски нужна Энид, – Хикан стягивает испещренную знаками перчатку и разминает руку. На сгибе локтя и запястьях отпечатались красные полосы складок. – Кто там еще на повестке дня?

– Эйсандей Ветта, – пристально разглядывает парня Сойт Роэн. – Увидит папочку и психанет. Последняя ваша встреча стоила Университету лаборатории. Еще повезло, что потолок не обрушился. С твоей силой давно пора уметь держать себя в руках.

Хикан отвечает неожиданно жестко:

– Эйса справится. Тема закрыта.

– Сойт Роэн, – предлагает сын Хайме, смерив мужчину ядовитым взглядом. Оборотень моргает:

– От него несет смертью. Ученым понравится.

– Унюхал…

– Что? – не понимает Наас. Мужчина заходится кашлем.

– Он умирает, – веки кажутся налитыми свинцом. Сползаю на пол, на выстроенную вдоль стены пыльную обувь. Один сапог откололся от общей кучи, на украшенном прихотливой вышивкой голенище стоит грязными ботинками Сойт Роэн. Говорит:

– Полагаться только на силы Мантикоры и оси опасно. Если он погибнет, нас выкинет в лаборатории до подписания пакта. Необходима страховка.

– Например? – Наас бледен, на носу ярко проступили веснушки. Промакиваю рот футболкой. По светлой ткани расползаются алые кляксы.

– Рассекретить расположение Университета, – серые клубы путаются в тюльпанах-плафонах. – Отправить тварей к защитному контуру. Это противоречит вашей прекрасной идее равенства, но…

– Тварям не пробраться внутрь, и помешать магам с прахом выйти или войти тоже не получится. Никто не умрет, но барьер буквально взорвется, – прикидывает Хикан. – Полыхать будет до небес. Все перенервничали от появления Зарин и бегства Плутона. Здесь просто обалдеют.

– Тогда преимущество будет на нашей стороне, – хмурится Эйса, – наша смерть запрет людей без оберегов в пределах периметра. Им придется искать новое место, выстраивать барьеры с нуля, каким-то образом перевозить оборудование и артефакты, драконов… и все – маленькими группами. Короткими вылазками. Переезд растянется в вечность, а всякая другая работа встанет.

– Но никто не умрет, – говорит Сойт Роэн.

Они просто потеряют связь с внешним миром. Со своими семьями. Наас говорил, в границах Университета телефоны не работают. Неравенство сил очевидно. Стискиваю челюсти до тяжелой боли. Эйса тушит сигарету о разрисованные вензелями обои. Выдыхаю:

– Мы поступим не лучше Совета.

– Разве? А какой выбор они предложили тебе?

Мне нечего ответить. Морозным сквозняком возвращается Илай. Опускается на колени, трогает мой подбородок. Я силюсь улыбнуться, хоть рот полон железной слюны:

– Неважно. Я… я надеялась, что мы отличаемся.

– Мы и отличаемся, – сын Хайме роняет окурок на пол. Размазывает по паркету. Илай садится рядом, берет за руку. Эйсандей Ветта продолжает говорить, а я пытаюсь найти название чувству, от которого сжимается горло и печет глаза.

– После подписания пакта нужно быстро уйти. Спрячемся в белом пятне. У меня есть несколько вариантов на примете. Помехи не дадут отследить нас по меткам, а Хикан возведет барьеры не хуже Университетских. Как обустроим защиту, пустим слух о новом ордене. Посмотрим, что из этого выйдет, но я уверен: будет масса желающих избавиться от власти администрации. Пусть твари отметят и их тоже, тогда никому не сотрут память о магии. Конечно, предприятие выйдет благотворительным: платить-то нам нечем. Пока. Но и любые миссии сделаем добровольными. Магов интересуют в первую очередь приключения, а деньги

заработают где-нибудь еще. Без проклятий тварей и принудительных миссий колдовство превратится в развлечение, как было в эпоху Возрождения. А потом, когда нарастим…

Не слушать. Считать вдохи. Успокоиться, иначе тьма снова вырвется наружу и что-нибудь… кого-нибудь сломает. Молчать. Наблюдать.

Запоминать. Быть может, однажды и эта горечь обретет смысл в волшебстве.

Я смотрю на четырех магов снизу-вверх – далеких и разных, загнанных в ловушку тусклых стен. Вот-вот за окнами засинеет рассвет, зачирикают, пробуждаясь, птицы. Когда мы проснемся, солнце уже взойдет высоко, выбелит город до тонких трещинок и сотрет тени этой ночи, разрушит хрупкий сплав: надежду и страх, что связывает нас крепче всяких чар.

Сегодня начнется путь к иной судьбе – дорога для одного. Сможем ли мы пройти ее вместе?

***

Днем я сбегаю на крышу. Здесь красиво и – никого. Прозрачный воздух расступился до самой тюрьмы на окраине Отрезка. Слышно, как внизу во дворике ругаются Хикан и Мария. Янни гремит металлом, разгуливая по капоту вросшей в землю машины. Качается верхушка дерева: Наас зачем-то взбирается по голым ветвям. Возвращаюсь к рисунку на ржавом железе у желоба водостока. Под пальцами оживают линии: люди-точки гуляют в лабиринте жарких улиц. Две, две, одна, одна. Кто где? Не угадаешь. Хочется думать, что вон та, в мертвом парке, – Илай. Можно расчертить другую формулу и проверить, с кем появится клякса твари, но память жалит, и я спешу отнять руку.

– На что это похоже? – вздрогнув, оглядываюсь. Сойт Роэн подпирает чердачную дверь. Подкрался бесшумно. Стряхиваю мел с ладоней, вытираю о шорты. На что похожа магия?

На гаснущую искру внутри еще живой твари. На голоса из темноты – злые и честные.

– На жажду, – которую нельзя утолить.

– Поэтому вы, маги, так легко попадаетесь на крючок Университета? – усмехается, но карие глаза серьезны. Избавился от куртки, переоделся в синюю футболку. Накинутая поверх рубашка оттопыривается под мышкой: кобура. Вторая, крепившаяся к поясу, исчезла.

– Наверное, – растягиваюсь на горячем шифере. Сверху – сизые слои ветров, у горизонта бурлят облака. Трогаю шрам, опускаю ресницы:

– Я просто хотела, чтобы кошмар закончился.

– Твари?

– Да, – очерченная торшерным светом полночь, вокруг оживает тьма, а родителя спят в другой комнате – в другом мире. Кажется: стоит только вскрикнуть, позвать… но звать нельзя. Услышат и придут, но будет хуже, ведь твари спрячутся, а мама с папой не поверят и не захотят знать.

Понять.

– Зачем тогда связалась с Высшей? – пахнет сигаретным дымом.

– Она хотела того же, – где сейчас Плутон? Почему не приходит?

Прячется? От чего?

Сойт Роэн не отвечает. Переворачиваюсь на живот, чтобы пистолет не давил в поясницу, и – увидеть его. Присел у выхода на лестницу, лишая возможности сбежать. Трет заросший светлой щетиной подбородок:

– И все? – поднимает брови.

– И все, – сжимаю кулак.

– Я не верю тебе, – подставляет смуглое лицо пекучим лучам.

– А я – тебе. Какого черта ты забыл в Университете? Почему согласился отправиться в Отрезок? Зачем тебе память о магии – теперь, когда умираешь?

– Бах! – далекий Янни хлопает дверью машины. – Бах! Бах! БАХ!

Хикан хрипло рявкает:

– Прекрати!

Я улыбаюсь. Грохот продолжается. Сердитый голос оборотня мешается с мягким баритоном Эйсы и бормотанием Марии: парень пытается унять брата. Нааса звуки не выдают.

– Я дорожу всей своей памятью. Ты должна понимать, почему, – говорит Сойт Роэн.

– Прошлое определяет твою личность и будущее, – ветерок забирается под футболку, оглаживает спину. – Но променять год жизни на день – безумие. Твари могли разорвать тебя сразу после перехода в Отрезок.

– Что ты хочешь услышать? – спрашивает устало. – Что я жил работой и думал: остальное успеется? Что сделал чертовски много, а кажется – ничего вообще? Что предпочел умереть быстро, побывав в другом мире, который до меня почти никто и не видел – чем медленно погружаться в болезнь, сожаления и поредевшие воспоминания? – мужчина невесело хмыкает:

– Что бы ты сама выбрала?

Я прислушиваюсь к тишине во дворике:

– Эйса предпочел забыть.

– Эйсандей Ветта идиот, – кашляет дымом, легко улыбается. – Я бы назвал его слабаком, учитывая инфантильность конфликта с папочкой, но слабаки не рискуют собой ради любимых. Поэтому – идиот.

– Если бы он отказался…

– Хикан Гели – один из талантливейших магов Университета. Два года был охотником, выполнял задания класса А. По непонятной мне причине перешел в техники – и сразу же выбился в пятерку лучших. У него шансов выжить вдесятеро больше, чем у любого из нас. Присутствие Эйсандея ничего не изменит… что?

Я мотаю головой:

– Эйса сказал… – слишком много. Неудивительно, что соврал об объекте своих чувств. – Неважно.

– Неважно, – соглашается мужчина. – Мы все что-то оставили при себе. Ты прячешь шрам на ладони. Наас Мерезин скрывает тьму за ветром. Айяка Корнелиус – притворяется, будто справляется со своей травмой, чем бы она ни была. Илай Мназон… – он смотрит на мертвые без магии поисковые чары. – Я расскажу тебе кое-что. Я частенько бывал в лабораториях. С поста охраны обзор лучше, чем полагают ученые. Их, как и твою подружку, интересует только процесс рождения, но это не главное. Главное – там, – кивает вниз, где бьются о стены неожиданно громкие и чистые Яннины слова:

– Моя связка пойдет сюда. Сотри это. Здесь, он будет здесь!

– Он… – вскакиваю и подхожу к краю крыши. Маленький Янни стоит посреди вязи заклинания и древесных теней. Запрокидывает голову и глядит прямо на меня.

– Сумасшедший и гений. Его личность разрушена: твари забрали ключевые воспоминания, – Сойт Роэн останавливается рядом. – Те, что определяют судьбу. Мальчишка машет нам обеими руками, худой и нескладный в подкатанных джинсах и светло-розовой футболке. Широко улыбается. Отсюда не чувствуется его тихий запах: рвота и гниль. Не смывается водой и цветочным шампунем. Хикан быстро правит формулу, пока Янни не отключился от действительности.

– Он породил многих. В основном, мелких, но самая первая была старшей. Она и стоила ему разума. Не прожила долго: сразу напала на ученых. Ее убили на месте. – Пыталась защитить.

– Или просто надеялась спастись.

Эйса и Мария, осторожно ступая, чтобы не спугнуть чудо, окружают мальчишку. – Связь между тварью и магом держится, пока оба живы. В дни, когда над тварями проводили эксперименты, я следил за их создателями. Они менялись – сильнее, чем наш оборотень в полнолуние.

– Твари компенсируют дыру в сознании, – платят за подаренную жизнь.

– Возможно, – с проводов у магазина вспархивают птицы. Перелетают над забором и путаются в ветках, суетливые тени пляшут по неоконченным чарам. – Я уверен: время от времени пацан способен видеть вещи под особым углом.

– Нечеловеческим.

– Да.

– Значит, Илай и Айяка тоже понимают мир по-иному.

– Если их твари еще горят, – кивает Сойт Роэн.

– Тлеют, – опустившись на корточки, склоняюсь над пустотой. Воробей проносится совсем близко, едва не зацепив крылом. Сидящий на дереве Наас хмурится, ловко спускается на землю. Кричит:

– Спускайся! – пересекает знак и исчезает из виду. Взвизгивает рама: парень забирается домой через окно кухни.

– Что? – не понимает мужчина.

– Тлеют, – спешу уйти. Да что там, опять сбегаю. – Они тлеют. Горят – маги.

Вот и вся разница между нами.

– Подожди! – ловит за локоть. Стискиваю зубы, задерживаю дыхание, но кирпичные трубы вокруг уже вскрываются трещинами. Сойт Роэн лишь сжимает пальцы:

– Не бойся. Послушай. Твоя клятва – дверь в сознание Высшей твари. Она вряд ли говорила об этом, но ты тоже можешь научиться понимать больше, чем способен человек. Не случалось уже?

Верные догадки, пришедшие из ниоткуда. Да. Но я молчу. Мужчина хмыкает:

– Как хочешь. Но советую тебе потренироваться. Ты сильнее Янни и даже Илая. Умнее. После пакта мир изменится. Совет легко не сдастся. У нас не будет знаний и возможностей Университета. Их сеть по сбору данных обширна и недоступна посторонним. Нам пригодятся любые способы удержать позиции.

– Отпусти.

– Еще пара слов. Я пришел сюда вот зачем: в Университете считают, твоя тварь мертва. Ученые были совершенно уверены. И крайне огорчены.

– Да? Странно, – вблизи отпечаток болезни и возраста заметен сильнее. Морщинки-лучики разбегаются от уголков тяжелых век, глубокие складки – от крыльев хищно изогнутого носа. бронзовый загар не прячет синяков и серого оттенка губ.

– Связь с мертвым Советником делала ее особенной. Делает, – говорит мужчина. – Спроси у нее. Возможно, на этом получится сыграть.

– Спрошу, – отпускает, но теперь я сама касаюсь его руки. Бывший полицейский вопросительно выгибает широкую бровь. Помедлив, прошу:

– Позволь, я хочу попробовать… – осекаюсь: сложно объяснить. Чары, показывающие магию. Плутон говорила, их используют для обнаружения артефактов, существ и волшебников. А Янни, сломанный ребенок, сказал – даже в пустых есть сила. Чужая мысль преследует меня. – Хочу увидеть больше, чем обычно.

– Пробуй, – косится на роняющие кусочки камня дымоходы.

– Не бойся, – хмыкает. Зажмуриваюсь, выбирая подходящее воспоминание. Я ищу правду, правду…

– Меня от нее прям в дрожь бросает, – поделился с друзьями парень, в русый затылок которого я смотрела чаще, чем на доску или учителя. Я замерла. Одноклассники не видели меня.

– Не увидят, если повезет, – я подумала: он может говорить о ком угодно.

Но холод за ребрами зашевелился раньше, чем собеседник переспросил, называя мое имя.

– … точно. Стремная, как какая-нибудь баба из ужастика, шарите? Вроде сейчас заиграет жуткая музыка, а потом у нее клыки вылезут. Или там, окровавленный тесак из сумочки достанет.

– Ты аккуратней возвращайся с тренировки, а то темнеет рано. Тесаком пригрозит, затащит в кусты, и капец! – смеется кто-то в далеком прошлом, а здесь и сейчас я скраиваю заклинание: ломкие согласные, мятая середина, быстро вытолкнуть завершающие рычащие буквы. Сойт Роэн вздрагивает под моей рукой. Дрожит тело – не суть. Плутон тряслась черным пламенем и закатным солнцем, Наас – тугим ветром, опаляющей болью, течением жизни в венах и шелковистой пылью на коже. Ржавый город насквозь пропитан волшебной горечью, но мужчины передо мной словно не существует вовсе. Стираю непрошеную влагу со щек и убираю ладонь, чтобы на ощупь найти и накрыть его сердце. Что-то железно лопается, хлопают крылья. Он вздыхает, но не отстраняется. Теплый, пульс частит. Под ребрами хрипло клокочет воздух. Повторяю формулу, заглядываю назад в школьные дни:

– Да я чуть не обосрался, когда она ручку вчера попросила. Если ночью встречу, меня тупо инфаркт сразу хватит!

На лестнице грохочут ботинки. По спирали приближается знакомый сплав силы. Размытые пятна – трое магов – цветут внизу.

– Твой друг волнуется, что я тебя обижаю, – низкий голос вибрирует в груди. Комкаю ткань, надавливаю, впиваясь ногтями. До хруста перехватывает кисть:

– Хватит.

Не просьба – приказ. Тоже вспомнил былое.

Чары начинают рушиться. В виске горячо стреляет боль.

Пусто. Будто глаза обманывают, и я одна на крыше.

Нет, уже нет:

– Зарин, – затягивая крепление перчатки, Наас переводит взгляд с меня на мужчину.

– Живая и невредимая, – Сойт Роэн склоняет лохматую голову набок.

– Это мне судить, – щурится парень. Убранные в высокий хвост волосы сверкают янтарем. Светлая рубашка с подкатанными рукавами грязная на животе. Силюсь улыбнуться, но губы не слушаются:

– Я уже иду.

Наас трет лоб:

– Давай. А тебя зовет Мария. Не может разобрать твой почерк.

– Сейчас спущусь, – кивает искатель, неторопливо достает сигареты и сразу роняет. Ругнувшись, неуклюже наклоняется за пачкой.

Задерживаюсь:

– Что ты ощутил? – почему теперь так неловок?

Сойт Роэн не отвечает. Долго чиркает зажигалкой, выбивая лишь искры. Стискиваю кулак, воплощаю злость и протягиваю пойманное в клетку плоти пламя. Мужчина отступает на шаг, но тут же возвращается. Прикуривает, прячется за опущенными ресницами:

– Ничего.

– Неправда, – гашу огонь, трогаю его запястье с пульсирующими венками. – Ты взволнован.

– Не люблю огонь. Никогда не любил, – фыркает дымом, вздергивает подбородок. Позволяет слушать свою кровь.

– Ты тоже что-то скрываешь, – разрываю связь.

– Поговори со своей тварью, – меняет тему.

– У нее есть имя, – Сойт Роэн сводит брови на переносице. – Скажи.

– Зачем?

– Она заслуживает большего, чем называться просто тварью, – выдыхаю и ухожу. Как можно говорить о равенстве, когда мы продолжаем делить мир на людей и безымянных чудовищ?

Наас молча пропускает вперед.

Почти скатываюсь с металлической лестницы, ободрав локоть, перепрыгиваю через четыре ступеньки и прямоугольники света на площадках. Вылетев на улицу, сворачиваю к израненному заклятьями переулку.

– Что случилось? – кричит сзади Наас.

– Ничего, – ничего не происходит. Я искала Плутона все утро. Волна шороха за стенами катилась прочь: твари бросались врассыпную, а я звала свою, пока не сорвалась в хрип. Кричала даже в черное зево колодца.

Сдавшись, пошла во дворик к магам, где Хикан собирал на асфальте кусочки узора. Стирал одни символы и выводил поверх другие, жирнее, и – опять стирал, шипел, обжигая пальцы о камень:

– Дерьмовый мел. Получше нет? – Эйса рассеянно поднял голову от разложенных в стопки листов. Мария поправил очки в прозрачной оправе и подсунул сыну Хайме новую бумажку:

– Не помнишь, что там с интервалами проверок было? Я бы сделал полугодичные, – брат Янни работал в юридической фирме, а в Университете изучал сложные взаимоотношения магических ветвей, важнейшей вехой в истории которых считается двухсотлетний мир. Поэтому Мария выучил пакт Серафима едва ли не наизусть. Из-под огрызка его карандаша споро рождались убористые строчки

старинных юридических выражений, но грифель неизменно зависал в воздухе, когда доходило до описаний любых магических ритуалов. Тогда подключались маги:

– Да… да, – отвлекся от созерцания оборотня Эйса. – Нормально. Чаще чары Бози нельзя использовать.

– Почему? – Сойт Роэн вносил пометки в уже отложенные записи, приводя формулировки в современный вид и выискивая противоречия.

– Они будут ощущаться. Всеми: и людьми, и тварями. Я не уверен, как именно, но лучше не частить. Наши-то поймут, а кто не в курсе про магию – нет. Так что остановимся на встряске раз в полгода, – ответил Хикан, хлопая Янни по рукам: мальчишка бросил недописанную связку и принялся вырисовывать кота с огромными усами прямо в центре знака. – Эй! Эй!! Малюй сухожилие Абраксаса, але! Фу! Перестань!

– Он не животное, – не отрываясь от письма, сообщил Мария.

– Укушу, – насупившись, Янни сел на незаконченный хвостатый силуэт.

Хикан вздернул верхнюю губу, демонстрируя выступающие клыки. Глаза с точками зрачков выгорели из золотого до болезненно-лимонного, следуя за округляющейся луной Отрезка.

– Укусишь…? – прошелестел парень.

– Плохой оборотень, – мальчишка отполз, смазав пару линий. В горле седого мага заклокотало рычание.

– Хикан, – Эйса положил папку на землю. Не вставая, на коленях подобрался к побледневшему до голубоватой сетки сосудов технику. Я тоже села, а Сойт Роэн потянулся к пистолету.

– Все хорошо, – мягко прошептал Эйса то ли Хикану, то ли нам. – Без резких движений…

Утром, пока оборотень был в душе, сын Хайме собрал всех в гостиной и коротко проинструктировал:

– Когда Хикана накроет – а его точно накроет, – медленно присядьте. Станьте ниже, чтобы он перестал воспринимать вас угрозой. Лягте, если понадобится. Не пытайтесь закрыться руками, наоборот: держите их на виду, расслабленными…

– …чтобы было удобней добраться до шеи, – вставила Сано.

– Да, – Эйса серьезно посмотрел на женщину. – Ему достаточно подчинить оппонента, не убить. Он же всего наполовину оборотень.

– Какое облегчение, – хмыкнула Свидетель. – Надеюсь, хотя бы не заразен.

– Согласно тестам – нет.

– Тестам на людях? – спросил и зашелся надсадным кашлем Сойт Роэн.

– …нет, – признался сын Хайме. – Но тем не менее: не паникуйте, просто опуститесь на землю.

Янни, похоже, вспомнил наставления, потому что лег на спину и раскинулся звездой. Попросил:

– Давай сначала дорисуем. Они не смогут сами.

Мария спрятал лицо в ладонях.

Эйса ткнулся лбом Хикану в плечо:

– Тише. Ты в безопасности, – парень застыл, жадно втягивая его запах и разглядывая мальчишку:

– Он пахнет, как мертвец. Хочет, чтобы я убил, – вытолкнул сквозь сжатые зубы и совершенно по-звериному облизнулся.

– Ты, – с нажимом выдохнул Эйса, – Ты. Не хочешь убивать… правда?

Хикан разочарованно клацнул челюстью. Моргнул, подавился рыком:

– Я… нет, – опала выгнутая для прыжка спина. Секунду-другую он словно еще раздумывал, но потом запустил пальцы Эйсе в волосы, потерся щекой. – Не хочу… и-извините.

Сойт Роэн убрал руку от оружия. На дереве над нами завозился Наас. Мария, качнувшись, поднялся и помог встать Янни, притянул вяло сопротивляющегося огненного мага к себе:

– Говнюк.

– Ты обещал, – тихо ответил тот, отчего Мария скривился, как от боли. Я отвернулась.

– Знаю, – горько прошептал парень, а я ушла: на крышу, к солнцу и нагретому шиферу, откуда видно далеко-далеко, чтобы найти тварь, которая тоже кое-что обещала.

А нашла Сойта Роэна. Новые вопросы без ответов. Наас тоже спрашивает:

– Что с тобой?

– Плутон исчезла. Я… волнуюсь, – звучит дико: волноваться за тварь. – Она странно вела себя перед уходом. Вернее, не странно, но… мне показалось, она чем-то встревожена.

– Да? – подходит вплотную, пятерней зачесывает мне челку назад, привычно тянет за хвост. Ловит взгляд. – Я не обратил внимания. Да и напряженный выдался денек. Большинство тварей свалило из Отрезка, ты заметила?

Да. Утром проверяла чары. Почти пустая карта показала четыре до смешного равноудаленных точки. Испугались Высших?

Но Плутону нечего бояться. Так какого черта?!

– Ученые думают, она мертва, – хуже того – уверены.

– Решили, что погибла, когда мы изгнали дух Советника? Лишилась источника силы – и все. Обычно они умирают не сразу, но Плутон жила очень долго. Мгновенное выгорание после разрыва связи возможно, – предполагает маг. – Вряд ли эти умники способны вообразить, что ты приняла клятву твари.