Текст книги "Новые парижские тайны"

Автор книги: Жорж Сименон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

Деде с ухмылкой показывает, что его голова еще прочно держится на плечах.

– Ну и шутники же вы все!

– Ты ее убил, признавайся!

– Нет!

– Признавайся! У нас есть доказательства.

– Неправда!

– Ошибаешься, парень. Вообще-то мы здесь знаем, что малый ты неплохой. Но очень уж любишь бахвалиться. Тебе хотелось удивить Нини и дружков. Только вот кому придется худо – дружкам или тебе?

– Я ничего не сделал.

– Значит, мы тут дураки или лгуны?

– Я этого не говорил.

– Если бы ты вел себя хорошо, можно было бы попробовать тебя спасти. С ловким адвокатом…

– Я ничего не сделал.

Длится это недолго. Просто не может длиться долго. Услышав несколько раз слово «эшафот», разговоры о Нини, дружках, бистро, куда он уже не вернется, молодой негодяй принимается рыдать. Это и есть обыкновенный убийца, хулиган-малолетка.

Время от времени разражается какое-нибудь сенсационное дело, которое месяцами приковывает внимание газет. Несмотря на то что прошло столько лет, что за это время была война, все еще слышны разговоры о Пранзини. Ландрю скоро отойдет в прошлое, так же как душители Ре и Сарре. Быть может, хоть эти были умными убийцами? Может, хоть они опровергли аксиому набережной дез Орфевр? Можно ли про них сказать, что это «светлые умы преступности»?

Инспектор, который много месяцев день за днем занимался делом Ландрю, ответил мне:

– Это просто мелкий буржуа-убийца, и все. Самый обыкновенный карманник во сто раз умнее и искуснее.

Немного спустя инспектор добавил:

– Ландрю, Ре и Сарре – просто неудавшиеся мошенники. Хотите доказательства? Прежде чем 25 февраля 1922 года заработать смертный приговор, Ландрю был осужден пять раз. Вот его «послужной список«:

21 июля 1904 г., Париж: мошенничество, 2 года тюрьмы;

28 мая 1905 г., департамент Сены: мошенничество, 13 месяцев тюрьмы;

28 мая 1906 г., Париж: злоупотребление доверием, 3 года тюрьмы;

5 августа 1910 г., Лилль: мошенничество, 3 года тюрьмы; 20 июля 1914 г., департамент Сены: мошенничество, 4 года тюрьмы.

Пять приговоров за десять лет! На мошенничество высокого полета он оказался неспособным – что ему оставалось делать? Убить! Но и тут он преуспел не больше.

6. Мелкие буржуа-убийцы

Ландрю: почти лыс, с красивой черной бородой, одет с изысканностью провинциального чиновника.

Ре в свои шестьдесят четыре года отличается мощным телосложением. У него широкие плечи, грубые черты лица, на теле густые волосы, как у старого, хитрого и зажиточного крестьянина.

Сарре, с его добродушной внешностью, напоминает дельца из маленького городка.

Вот увидите, что следующий знаменитый убийца будет похож на них, словно родной брат. Прежде всего это люди тусклые и педантичные. Основная черта их характера – скупость.

Крупные аферисты большей частью любят жизнь легкую и шумную. Их чаще всего можно найти в казино, на модных пляжах и в роскошных ресторанах. Они работают не для денег, а для удовольствий, которые деньги могут обеспечить. Они любят вкусно поесть, игру, женщин. Больше всего они любят роскошь. Короче говоря, это чрезвычайно тщеславные люди, смысл жизни которых – изумлять публику.

Наши же трое убийц угрюмы, замкнуты, нелюдимы. Во всех трех случаях присутствует одиноко стоящая вилла. Да и все три виллы имеют сходство. Они обветшали. Унылы. Сельские жители инстинктивно отворачиваются от них – настолько жизнь в них кажется убогой и затхлой. Наших же троих мужчин мы скоро встретим – они пойдут за покупками с сетками для продуктов под мышкой.

Начинали они с довольно гнусных мошенничеств. Были осуждены. Отсидев срок, снова слились с толпой. Решились на убийство. Быть может, им удастся по крайней мере совершить преступление, которое можно будет счесть гениальным, и, не подвергая себя опасности, навсегда избавиться от нужды?

Отнюдь! Ландрю занялся зрелыми и отчаявшимися дамочками, которые давали объявления в газеты, где, краснея, изливали желание найти родственную душу. Несколько лет спустя Ре идет по его следам. И вот оба они утешают женщин, выслушивают их признания, осушают им слезы, шепчут слова любви. Тут же обсуждают денежные вопросы, смешивая с излияниями корыстные дела. Только Сарре несколько усложнил систему выдумкой со страховками. Никакого размаха, не правда ли? Что я хочу сказать? Что дело это гнусное и глупое.

Ландрю держит даму в объятиях и знает: когда она, положив голову ему на плечо, уснет, он ее убьет. Я уже не говорю о расчленении трупа и сжигании его по частям в кухонной плите! Ре дожидается, когда его подруга задремлет, и стискивает ей шею своими крючковатыми пальцами, пока жертва не испустит последний вздох. Затем ночью, в полном одиночестве, он опускает труп в заранее приготовленную могилу. Сарре – новатор. Он изобрел ванну с серной кислотой, где труп превращается в черноватую грязь! И каков же их доход? Меньше, чем у второразрядных мошенников!

Но вот они арестованы. Сидят в тихом кабинете лицом к лицу с полицейскими. Перед ними раскрывают все карты. Трупы найдены. Зловещие фотографии развешаны по всем бульварам. Более того! Найдены записные книжки, куда они заносили свои расходы, связанные с преступлениями.

– Вы убивали, признайтесь!

Но эти никогда не признаются! Их загоняют в угол. У них перед глазами все доказательства. Что же делают они? Улыбаются, зубоскалят или жалуются на головную боль. Несмотря на всю очевидность улик, Ландрю заявляет:

– Не знаю, о чем вы говорите.

Глядя на фотографии своих жертв, Ре вздыхает:

– Никогда не был знаком с этими женщинами.

И все. Больше из них ничего не вытянуть. В тюрьме они болеют и требуют врачебного ухода. Целыми днями вместе со своими адвокатами готовятся к защите.

– Ландрю, скажите, что вы делали в такой-то день и такой-то час?

– Не помню.

– У какого портного вы шили этот костюм?

– Я отвечу завтра. Очень устал.

Но, быть может, их защита будет отмечена печатью гения? Ничуть не бывало! Они просто все отрицают. Ничего не желают объяснять. Упрямо нагнув голову, они упорно твердят:

– Я не знаю.

До них точно так же вел себя Пранзини. И недавно выплывший Бонне, которого безрезультатно допрашивают вот уже несколько месяцев, безусловно, будет их достойным преемником в галерее знаменитых убийц. В лучшем случае они пускают слух, что у них есть какой-то секрет. Как это просто! И как скверно я бы себя чувствовал на месте комиссара или следователя, которые их допрашивают! Ведь доказательства налицо! Господин, сидящий с улыбкой на губах по другую сторону стола, сжимал в объятиях женщину, зная, что только она уснет, он хладнокровно убьет ее! И еще шептал ей слова любви! А она ему верила!

– Я немного устал, – хнычет он теперь. – Отвечу вам завтра…

Я знаю, что ходили разговоры о «спонтанных признаниях», о методах, помогающих подозреваемому освежить свою память. Попробуйте поставить себя на место полицейского, который отрыл останки женщин, разрубленных Ре, собрал все доказательства, включая и страшные письма, где корысть перемешана с любовью! Вот Ре сидит с подавленным видом, жалуется на ревматические боли, просит стакан воды.

– Я не знал этих женщин!

– Но все-таки…

– Я ничего не скажу! Мне нечего сказать! Это безнадежно!

Он даже отказывается есть. Приходится кормить его насильно. Это последняя хитрость, быть может, единственный не такой уж глупый поступок. Они знают, что публике недостаточно вещественных доказательств; чтобы совесть ее была чиста, ей нужно твердое, категоричное «да», признание, посредством которого убийца берет на себя ответственность за кару, налагаемую обществом. Но эти преступники будут хитрить до конца, этого «да» они не скажут. Это их последний козырь. И тем не менее их казнят.

Да будет так! Да будет так, несмотря на то, что через десять лет после смерти Ландрю находятся еще тысячи людей, которые чистосердечно верят в его невиновность. А вот теперь, повторяю, поставьте себя на место полицейского, который все знал и которому приходилось оставаться с ними в кабинете с глазу на глаз!

7. Дежурные части

Через несколько лет порядки в полиции, так же как и в армии, изменятся и вы увидите, с какой тоской будут вспоминать «людей в больших ботинках», представители которых пока еще остались. Знаете ли вы, что среди больших начальников есть такие, что прошли все ступеньки полицейской службы? Это последние могикане. Скоро полицией будут руководить судебные чиновники, доктора права и химики.

Из всех служб, в которых приходилось работать нашим «старикам», самые добрые воспоминания у них остались от дежурных частей. По-вашему, «специальная бригада», занимающаяся убийствами, кажется более престижной? Отдел по борьбе с наркотиками – более приятным? Отдел азартных игр – более элегантным? Ошибаетесь! Наши асы учились своей профессии именно в дежурных частях.

Как-то один из них рассказал мне о своих первых шагах. Однажды утром его вызвал Комиссар и сказал:

– Послушай, Шарль. Некий поляк совершил преступление. Убил одного из своих соотечественников. Убийца – портной по профессии. Выгадал от преступления он немного: чужие документы да золотые часы. Где ты станешь искать часы и самого поляка?

Тогдашний новичок, а теперь комиссар отдела добавил:

– Ответить я не смог. Еще немного, и я подумал бы, что шеф шутит. Сегодня, имея такие данные, я его нашел бы почти наверняка!

Короче говоря, именно здесь можно познакомиться с настоящей полицией, той, что никогда не заставляет говорить о себе и даже не знает имен политических деятелей. Карикатуристы изображают этих инспекторов с огромными нафабренными усами и в котелках. И зря. В уголовной полиции еще встречаются усы, но редко, и они не нафабрены. Что же до котелков, то на смену им пришли мягкие фетровые шляпы. Я вовсе не хочу сказать, что все эти люди – законодатели мод. Это просто скромные служащие, а по-республикански небрежно к одежде относятся иногда и министры.

Сотрудники дежурных частей работают на улицах. Они ищут карманных воров и прочих негодяев, но составлять протоколы имеют право лишь на месте преступления. На первый взгляд несложно. Рассказанная ниже история докажет вам, что это не так. Однажды на набережной дез Орфевр новичку сказали:

– Вот вам приметы Пепито; это карманник, на прошлой неделе приехавший из Милана. Его несколько раз видели в магазине дешевых цен. Постарайтесь его задержать.

Проделайте опыт. Нырните в толчею универсального магазина и скажите себе, что среди окружающих вас людей находится жулик! Могу спорить на что угодно, что вы сможете выдвинуть тяжкие обвинения против сотни людей. Вы найдете кучу голов, принадлежащих убийцам, массу личностей с подозрительной походкой и жестами. И слишком поздно поймете, что все они – прекрасные люди!

И вот наш новичок после многочасовых лихорадочных поисков засекает наконец некую личность, из тех, что называют мерзкими рожами. Полицейский дрожит и дышит тяжело, словно гончая. Разве ему тысячу раз не повторяли, что главное качество полицейского – интуиция? Тем временем «мерзкая рожа» идет по пятам за какой-то дамой; вот он уже протягивает руку к ее сумочке. Медлить нельзя! Наш инспектор подскакивает и произносит традиционное:

– Без шума!

Дама, словно девчонка, бросается бежать, забыв про свою сумочку. Задержанный сопротивляется и бранится:

– Да оставь ты меня, дурак! Она же сейчас смоется! Собирается толпа. Еще немного, и скандалящую «мерзкую рожу» будут линчевать. Только вот дело в том, что «мерзкая рожа» – это инспектор полиции, дежуривший в магазине. Он ощупывал сумочку, чтобы убедиться, что в ней и в самом деле находятся украденные бумажники. Потому что дамой был сам переодетый Пепито!

Хорошему инспектору этого отдела удается проводить по одной операции в день, но только с карманниками. Поэтому больше двух часов в день он не работает. Конечно, теоретически весь его рабочий день принадлежит государству. Но это все равно что заставлять романиста или композитора писать по восемь часов в сутки. Эта работа – искусство. Как правило, сделав небольшой тур по зданию уголовной полиции, он преспокойно отправляется в ближайшее бистро поиграть в белот; так проходит утро. Это отнюдь не мешает нашему инспектору чувствовать обстановку. Может, сегодня платежный день? Подошел срок? А как на улице: дождь или холодно? Может, в универсальном магазине сегодня распродажа; быть может, на Лионский вокзал прибывает заграничная знаменитость?

Полдень! Наш инспектор дает знак своему коллеге – они всегда ходят по двое, – и охота началась. Спускаются в метро, выбирают определенный, не слишком длинный маршрут, например к мэрии на площади Согласия. Становятся в разных концах вагона, и, могу поклясться, ничто не ускользает от их взгляда. Может показаться невероятным, что каждый день, практически за два часа, таким способом им удается поймать вора.

Но не следует забывать, что карманные воры, карманники, составляют довольно малочисленную корпорацию, а места их деятельности ограниченны. С другой стороны, их разовая добыча невелика, поэтому карманники, словно низкооплачиваемые работники, трудятся практически целыми днями. Иногда их знают в лицо. Известны также их пристрастия, привычки. Только не путайте карманников с обычными мелкими воришками! Карманник гордится своим званием; он никогда, к примеру, не тронет дамскую сумочку и не вырежет бритвой карман. Воры этой профессии работают только пальцами. Это своего рода художники. Чтобы достичь совершенства, им требуются годы.

Поимка вора происходит самым сердечным образом, безо всякого негодования с чьей-либо стороны. Предположим, господин, только что освобожденный от бумажника, спускается в метро «Пале-Рояль» и не подозревает о своем несчастье. К нему быстро подходит второй полицейский.

– Извините, месье! Проверьте, пожалуйста, свои карманы!

Дело в том, что необходимо, чтобы жертва подала жалобу. В противном случае детективы ничего не могут сделать. Тем временем инспектор дружески приближается к вору.

– Прошу вас следовать за мной в комиссариат.

И все. С виду – ничего особенного. Но не забывайте, что вагон метро набит битком, люди снуют туда и сюда, входят и выходят, наступая друг другу на ноги, а арест длится всего несколько минут. Не забывайте, что у инспектора не написано на лбу, кто он такой, и люди, увидев, что он пристает к кому-то, лезут в драку. Не забывайте, что порой обворованный так спешит, что предпочитает расстаться с бумажником, чем провести два-три часа в комиссариате. И не забывайте, что такая сцена происходила у вас на глазах раз сто, а вы и не подозревали об этом! А теперь признайтесь, что не обратить на нее внимание – раз плюнуть!

8. Как был арестован бандит, художник-татуировщик, специалист по «Коронации Наполеона»

Один из спектаклей, вызывающих наибольшее восхищение горожанина, – это когда рыбак, нахмурив чело, вперяет взор в небо и объявляет:

– Ветер переменится на северный!

Потом, глядя на сине-зеленую воду, почесывает нос:

– Пять саженей глубины. Течение – пол-узла. Я удивлюсь, если здесь не будет клевать морской язык.

И, понятное дело, морской язык у него клюет, а городской господин немеет от восхищения.

Профессиональный престиж! Он есть и у виноделов, которые, пощелкав языком, определяют марку и возраст любого вина. Что ж, такой престиж есть и у полицейских или, если хотите, у некоторых из них. Речь тут идет не о таланте, интуиции и даже не о чутье. Речь идет только о профессионализме. Вам кажется, что это очень просто, не так ли? Париж – это Париж: современная и шумная столица, состоящая из богатых и бедных кварталов. Но если бы ежедневно, на протяжении месяцев, днем и ночью, вы принялись бы бродить по его улицам, то увидали бы город совсем в другом свете, он показался бы вам похожим на огромную ярмарку. Вам, несомненно, приходилось видеть гравюры, изображающие Новый мост, каким он был в прежние времена, со всеми его лавочками и зазывалами. В деревне вам доводилось видеть ярмарки. Так вот, в действительности Париж такой и есть, только в увеличенных размерах. Это смесь восточного базара с народным гулянием. Одни продают, другие покупают – любые товары и удовольствия. А среди продавцов и покупателей попадаются люди, которые крадут, обманывают и жульничают. Ста тысяч способов мошенничества не существует. Наши карманники как две капли воды похожи на грабителей, по ночам раздевавших прохожих на Новом мосту. Мошенники, подделывающие денежные документы вот уже два столетия, в сущности, делают фальшивые деньги. А карточные фокусы показывались всегда, с той только разницей, что в элегантном обществе они превратились в покер.

Профессия полицейского? Знать все уголки и закоулки этой гигантской ярмарки, особенно изнутри. Знать, к примеру, что совершивший преступление поляк переоденется с головы до ног в одной из лавочек на улице Сент-Антуан, где другие поляки пристают на улице к прохожим. Знать, что эти же иностранцы ночуют по шесть-семь человек в меблированных комнатах в квартале Сен-Поль. Именно там несколько лет назад была арестована знаменитая банда убийц, которую называли «польские бандиты».

А где вы будете искать русского, китайца или негра с Мартиники? К тому же нужно различать русских эмигрантов и лжеэмигрантов и среди последних – кто из них евреи, а кто нет. И не путать их с грузинами и другими кавказцами!

Человек с определенным пороком чаще всего посещает какой-нибудь определенный квартал.

Париж велик, но состоит из бесконечного числа маленьких, вполне определенных мирков. Что я имею в виду? Каждое кафе, каждое бистро со своей клиентурой и есть один из таких мирков. Не следует забывать и о календаре. Если Париж и ярмарка, то ярмарка подвижная, где каждый день, словно в море, меняются течения, приливы и отливы.

Проделайте опыт: держу пари, что при определенном терпении вы отыщете в толпе одни и те же головы на празднике в Нейи и на Тронной ярмарке[23]23
  Тронная ярмарка – ярмарка и народные увеселения, обычно раз в несколько лет проводимые в Париже с X в. до наших дней. Считается, что начало ей положили монахи аббатства святого Антония в 958 г.


[Закрыть], на толкучке, на скобяной и ветчинной ярмарках, на Монмартрском гулянии и на новогоднем празднике на Больших бульварах. Толпа притягивает к себе одни и те же личности, а эти личности притягивают к себе полицию. Остановитесь у подмостков с ярмарочными борцами. Там обязательно окажется военный, который примет вызов побороться, и, клянусь вам, как минимум один вор и один полицейский, делающие вид, что следят за представлением.

Сейчас вы увидите, что все это небесполезно, что все взаимосвязано. Не так давно один инспектор стоял и прислушивался к похвальбе нескольких ярмарочных чемпионов по классической борьбе. Пятеро атлетов выстроились на подмостках; внезапно инспектор нахмурился, увидев кусочек татуировки, выглядывавший из-под трико самого молодого борца. Раз, другой, третий входит он в палатку вместе с толпой. Словно англичанин, ждущий, когда звери съедят укротителя, он ждет, что трико сдвинется немного в сторону. Вопрос в том, действительно ли на том кусочке татуировки, что он увидел, изображены пальмы. Но трико, увы, не сдвигается, а представление подходит к концу. Борцы переодеваются. Самый молодой выходит, и полицейский мягко берет его за руку.

– Мне нужно сказать тебе несколько слов.

– Проклятье! Подождите! Лучше я сам их вам отдам… Он протягивает инспектору часы, которые во время одного из вечерних представлений стянул у зрителя.

– Гм, – ворчит полицейский. – Плохо дело! Через несколько месяцев тебе идти на военную службу, а этого достаточно, чтобы загреметь в Африку…

Словно два приятеля, они идут в толпе мимо каруселей.

– Кстати! Твоя татуировка… Парень краснеет.

– Это ведь «Коронация Наполеона», верно?

– Откуда вы знаете?

– Я заметил маленький кусочек, с пальмами. Татуировка у тебя еще свежая. Корочка только что отпала. Ее сделали самое большее месяц назад.

– И что же? – бледнеет борец.

– Не валяй дурака. Только один человек умеет делать «Коронацию Наполеона». Карачи. А Карачи, приговоренный к смерти, вот уже полгода как сбежал из тюрьмы. Где ты его видел?

Парень молчит.

– Послушай, будешь хорошо себя вести, про часы я забуду.

– Я ничего не могу сказать.

– Тебе больше нравится служба в Африке?

– Он не хотел делать мне «Коронацию»: боялся, что из-за этого его поймают. Но отказать не осмелился: он ведь прятался в комнате у моей сестры.

– Он еще там?

Вот так в тот же вечер и был арестован опасный бандит, который на визитных карточках называл себя «Художник-татуировщик, специалист по “Коронации Наполеона”». «Коронация» его и подвела! Что-нибудь подводит их всех – какая-нибудь привычка, мания, страсть. Допустим, совершено убийство, ограбление, в общем, правонарушение. И если виновные в течение десяти дней не арестованы, публика начинает верить в безнаказанность. Но это не так. Полиция не забывает. Она никогда не теряет надежды, и порой человека задерживают спустя год, два, а то и больше.

Вот забавный пример. Одно время в Париже участились необыкновенно ловкие и дерзкие ограбления. Они не были делом рук любителя, тут явно трудился человек, технически сведущий. Подозрение падает на торговца велосипедными принадлежностями. Его жилище и лавку обыскивают, но тщетно. Постепенно подозрения против него крепнут, но вещественных доказательств – никаких. В частности, для совершения преступлений он должен был располагать специальными приспособлениями, но они на найдены. За ним наблюдают. Устанавливают слежку. Он не может вынести из дома даже маленького пакета. Идут дни, недели. Инспектор непрерывно прохаживается перед лавкой. Но время уходит. В любой момент может поступить приказ снять наблюдение. Это должно произойти со дня на день, и тут полицейский, чья очередь вести наблюдение, случайно приближается к витрине, где навалены старые велосипедные шины, колеса, ржавые рули, разводные ключи. Глаза у полицейского округляются: там, за стеклом, посреди хлама, лежат приспособления, которыми пользовались при ограблении!

Их искали везде. Перерыли весь дом. Но в течение недель никому не пришло в голову проверить витрину!

9. Банк, платежный день

Для меня, так же как и для вас, это неприятная дата: в этот день, да еще 31-го за платежами приходит инкассатор. Для полиции, по крайней мере для некоторых специалистов, которые занимаются определенным сортом жуликов, – это день тяжелой работы. Причем не только работы, но и неприятностей. Дело в том, что существуют банки, которые обслуживают ярмарки и универмаги. Вы приходите. Отдаете чек. С жетоном в руке стоите в очереди; вам и в голову не приходит, что вокруг вас творится что-то необычное. Если в метро вы, сами того не ведая, раз сто присутствовали при совершении карманной кражи, то здесь вы столько же раз присутствовали при гораздо более серьезной операции.

Накануне дня платежей хорошо воспитанный, элегантный мужчина средних лет останавливается в большой, иногда даже роскошной гостинице. Он прибыл из Берлина или Вены, из Брюсселя или Лондона. Он заходит в бар, обедает в шикарном ресторане, посылает несколько отправлений по пневматической почте или несколько раз звонит по телефону. Этот господин – крупный международный вор, хотя и не похож на такового; он специально приехал в Париж, чтобы руководить операцией. В прошлом месяце он добился удачи в Амстердаме. Два месяца назад – в Варшаве. В каждой столице у него есть два-три хорошо вышколенных помощника, которые лишь ждут от него сигнала. И могу поклясться, что все происходит совсем не так, как в детективном романе.

Большой банк. Десять часов утра. Платежный день; толпа особенно густа. В числе прочих здесь есть и кассиры универмагов, пришедшие за деньгами для выдачи жалованья служащим. Но к этим серьезным клиентам примешивается мелкая сошка; эти люди только что получили по чеку сто или тысячу франков.

Наш элегантный господин держится в стороне, погруженный в чтение биржевого бюллетеня или газеты. Выглядит он респектабельно. Не хуже, чем человек, собирающийся получить сто тысяч франков бонами казначейства. На скамье сидит почтенная женщина крестьянской наружности и терпеливо ждет, держа на коленях корзину, – словно в субпрефектуре. Выйдя на улицу, вы увидите на тротуаре молодого человека, который, несомненно, назначил любовное свидание и с нетерпением переминается с ноги на ногу рядом с такси, время от времени поглядывая на счетчик. Ни одного внушающего тревогу лица. Напротив! От этих людей веет честностью и искренностью. И тем не менее, один из самых способных наших инспекторов совсем недавно сказал мне:

– В девяти случаях из десяти выбранная жертва денег лишается. Мы ничего не можем сделать. Если мы наблюдаем за банком в районе площади Оперы, операция переносится на площадь Звезды или Республики.

Проследим, однако, за тем, как разворачиваются события. Добропорядочный бухгалтер только что получил шестьдесят тысяч франковых банкнот и прячет их в портфель или бумажник. Помимо своей воли, он тревожно озирается, но тут же успокаивается и направляется к двери. Человек, читающий биржевой бюллетень, делает незаметный знак. Внезапно кумушка с корзиной встает и тоже идет к двери.

– Теперь, – говорит инспектор, – бухгалтера может спасти только случай.

Дальше все зависит от расположения банковских помещений. Касса находится на втором этаже? В этом случае на полупустынной лестнице наша толстушка спотыкается и неожиданно налетает на бухгалтера. В тот же миг элегантный субъект выхватывает у него портфель, выскакивает на улицу и прыгает в такси, тогда как молодой влюбленный будто бы случайно оказывается на пути потерпевшего и мешает ему пройти.

Касса на первом этаже? Из нее ведут на улицу двойные двери? Еще лучше. Нападение произойдет между дверьми, причем вполне возможно, что бухгалтера толкнет любитель пения, а деньги перекочуют из корзины толстушки в такси.

Возможны пятьдесят, сто комбинаций. Они все разучены. Каждой из них соответствует определенный сигнал. И если одна из них сорвется, тут же наготове другая. Можно ведь работать и на улице, и даже под колоннадой банка. Грабителей иногда четверо, иногда пять-шесть, если налет того стоит. Если инкассатор все время настороже, ждут, когда он зайдет в дом, и операция проводится на лестнице. Он закричит? Всполошит прохожих? Ну и что? Такси скрылось, увозя с собой двух-трех человек. По дороге они выйдут в разных местах. Один вылезет в совершенно непредсказуемом месте – чтобы сбить преследователей с толку. Другой на перекрестке.

Приметы грабителей разосланы во все концы? Только вот приметы которого из них? К примеру, задержана толстушка. Но разве это преступление – ходить по банку с корзиной и, споткнувшись, налететь на кого-то на лестнице?

– Я ничего не сделала! – клянется она. Пожилой господин – тоже!

– Обыщите меня! – кричит он. – Если вы найдете у меня украденные деньги, я согласен всю оставшуюся жизнь пробыть на каторге. Да что это я? По-моему, у меня тоже украли бумажник!

А где же деньги? Боже мой, в ту минуту, когда их ищут, они, возможно, уже в Бельгии или в Лондоне. А может, их просто поменяли на лиры или доллары в другом банке.

Задержаны двое, трое, четверо сообщников. В комиссариате они льют слезы ручьями и твердят:

– Считайте, я из-за вас потерял место!

– Узнаете этого человека?

– Кажется, он был там в момент суматохи.

– Вы его точно узнаете?

– Я не уверен… Мадам держала меня за руку… Я едва не упал… Я…

– Это тот человек?

– Да не знаю! Все произошло так быстро. Откуда ни возьмись набежала толпа, какие-то люди спрашивали, что случилось, другие кричали «убивают»…

Задержанные начинают держаться все более вызывающе.

– Это все, что у вас есть против меня? И что вы собираетесь делать? Что все это значит?

– Зачем вы были в банке? – спрашивают у них на всякий случай.

– Чтобы получить по чеку.

У них на все есть ответ. Алиби подготовлено. Прибывает в ярости и отчаянии шеф бухгалтера и только ухудшает ситуацию своими оскорблениями. Повторяю: деньги уже далеко. Элегантного господина с извинениями отпускают. А на почте в Берлине или Будапеште он получает до востребования свои шестьдесят тысячефранковых банкнотов. Затем честно делит их на пачки и посылает переводом тем, кто остался в Париже. А назавтра в Антверпене алмазная биржа, и он садится в самолет. Останавливается в лучшей гостинице. Несколько раз звонит по телефону. Полная дама – не та, что была в Париже, а настоящая бельгийка – готовит наряд крестьянки и корзину. Предупрежден таксист, и молодой человек, и другие – если таковые имеются. Небольшое веселье начинается опять.

Полиция знает этих людей. Но дело в том, что брать их нужно на месте преступления. Нет, это не Месторино, не Ландрю, не Сарре! Что я говорю? Это даже не Стависский[24]24
  Стависский Александр (1886–1934) – русский эмигрант, главное действующее лицо скандальной финансовой аферы, разразившейся во Франции в 1933–1934 гг. Расследование дела Стависского повлекло за собой отставку замешанных в нем депутатов Национального собрания, ряда высокопоставленных лиц. Стависский покончил жизнь самоубийством, по другим версиям, его «устранили» те, кто не был заинтересован в полном установлении истины.


[Закрыть]; этим людям ничья защита не требуется.

Просто-напросто выигрывает хитрейший!