Текст книги "Флорис. «Красавица из Луизианы»"
Автор книги: Жаклин Монсиньи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)
25
– Это все злодей Беррье!
– Вы еще увидите времена царя Ирода!
– Настоящее избиение невинных младенцев!
Флорис и Адриан с трудом прокладывали путь в кипевшей от возмущения толпе на улице Тирон, в то время как Федор и Ли Кан пытались высвободить застрявшую в ней карету и двинуться дальше. Народ все прибывал и уже запрудил всю улицу.
– Что происходит, друзья мои? – спросил Флорис.
– Восстание, бунт, ваша милость! – ответил какой-то лавочник, предусмотрительно закрывавший окна и двери своей лавчонки.
– А это еще кто такие? Открывай карету, иначе не пропустим!
– Народ желает видеть, не спрятали ли вы там кого! – вопили возбужденные, раскрасневшиеся простолюдинки.
Флорис и Адриан подали знак Федору подчиниться требованию толпы. Злобные мегеры тотчас же сунули в карету свои растрепанные головы и столкнулись нос к носу с Элизой и Грегуаром.
– Ну и что все это значит, мои милые? Мы что, похожи на тех, кто пьет кровь? На людоедов? – заворчала Элиза и угрожающе замахнулась бутылкой. Женщины громко расхохотались.
– Эй! Не стоит гневаться, старушка! Мы не желаем вам зла!
Атмосфера немного разрядилась.
– И все же, что происходит? – спросил Флорис.
– Ах, молодой господин! Жандармы крадут наших жен и детей! Молодых девушек!
– Просто стыд и позор!
– Похоже, король пьет кровь наших малышей!
– Да, и жрет ляжки наших жен!
– Они отправляют невинных малюток за море!
– Говорят, на берега Миссисипи!
– И нищих тоже! Они похищают наших славных попрошаек! Я спрашиваю вас, на что же это будет похожа наша столица без этих несчастных? А? – ревел какой-то старик в отрепьях.
Флорис и Адриан согласно закивали головами.
– Вы правы! – прокричал Флорис с единственной целью убраться отсюда поскорей. Нельзя было терять ни секунды. Корабль… Батистина… Каждая задержка в пути могла стать роковой.
А толпа принялась горланить озорную песенку, в которой обвиняла короля во всех смертных грехах.
Флорис и Адриан переглянулись. Стоило воспользоваться тем, что парижане неожиданно пришли в хорошее расположение духа. Молодые люди знали, до какой степени опасной может быть толпа простолюдинов. Еще несколько мгновений, и настроение может перемениться! Тогда разразится настоящий бунт! Народ бросится выворачивать камни из мостовой и обрушит свой гнев на любого, кто хотя бы отдаленно напомнит полицейского или шпика.
– Эй, послушайте! Мы сейчас отвезем наших стариков в надежное место, а потом вернемся, чтобы помочь вам! – закричал Адриан. Разумеется, он лгал без зазрения совести.
– Отлично сказано! – заревела толпа.
– Эй, там! Расступитесь! Дайте проехать господам!
Флорис и Адриан обернулись, чтобы поприветствовать толпу взмахом треуголок.
Они вырвались вовремя. Толпа все увеличивалась. Всеобщее возбуждение распространялось с одной улицы на другую. У братьев было одно желание – поскорее выбраться из Парижа. Они добрались до Монпарнаса, а там уже было рукой подать до окраины. На первой же почтовой станции они распрягли лошадей.
– А что, господа, правда ли, что в столице революция? – спросил конюх, крутившийся около карсты.
– Очень похоже на то, милейший! – ответил Флорис, не поднимая головы. Как опытный путешественник, он внимательно осматривал подковы своего коня.
Грегуар и Элиза вытирали холодный пот со лба. Бедные старички были не на шутку испуганы.
– Ах, господин маркиз! Это ужасно! Париж в гневе! Я уже однажды видел такое зрелище вместе с госпожой графиней. А я-то думал, что мне больше уже никогда не доведется испытать подобное! – сказал Грегуар, высовываясь из кареты. Он был белее полотна.
– Боже мой! Боже мой! Сегодня вечером в столице не останется камня на камне! Только дым и пепел! – простонала Элиза.
– Нет, моя дорогая нянюшка, но… Если у короля дурные советчики и он предпринимает действия, которые не находят одобрения у народа… Да, все это может стать началом конца нашего королевства! – грустно предсказал Адриан.
– Ах, Иисусе! Святой Иосиф! Пресвятая Дева Мария! Наступает конец света! Апокалипсис! – пролепетала Элиза.
– Вперед! Вперед! Мы готовы! Погоняй! Да гони галопом! – приказал Флорис.
– Не видели ли вы четверых всадников и карсту? – спросил несколько минут спустя Эрнодан де Гастаньяк, прибывший на почтовую станцию.
– Да, господин капитан, они поскакали по дороге на Бордо.
– Похоже, капитан, дела наши плохи! – сказал Лафортюн, обожавший тишину и покой и ненавидевший длинные и опасные путешествия.
– Скорей! Скорей! В седло! – закричал Эрнодан, не желавший отстать от братьев.
– О-ля-ля! Да у меня задница горит огнем! – запротестовал толстый рейтар.
Но безжалостный молодой капитан уже пришпорил своего коня, не обращая внимания на жалобы подчиненного.
– Эй! Приятель, не знаешь ли, где стоит «Красавица из Луизианы»? – спросил Флорис у одного из матросов.
Тот неторопливо снял свой берет с помпоном, задумчиво поскреб в затылке, напрягая память.
– А черт ее знает! На рейде-то полным-полно кораблей!
Раздраженные сим маловразумительным ответом, Флорис и Адриан отправились дальше. Чтобы выиграть время, они оставили карету неподалеку от порта, под бдительным оком Федора и Ли Кана.
Вот уже пятеро суток молодые люди без сна и отдыха неслись к заветной цели. Они ели и пили, не слезая с седла. Любой другой человек свалился бы без сил, но эти двое, казалось, были сделаны из какого-то особого теста. Жесткая щетина покрывала их щеки, глаза у обоих горели от возбуждения. Несмотря на запыленную, грязную одежду, никто не мог бы ошибиться на их счет. Это были господа, большие вельможи.
Флорис почти не замечал жизни, кипевшей в порту. А посмотреть было на что. Повозки и телеги то и дело встречались на причалах. По сходням с тяжелой ношей на спинах сбегали грузчики и матросы. Моряки чинили огромные паруса, рыбаки плели сети. Флорис и Адриан объезжали их осторожно, чтобы не порвать белые полотнища. Они внимательно осматривали все корабли, стоявшие в гавани на якоре: «Святой Иоанн», «Дофина», «Мариетта», «Святая Варвара», «Опал», «Нептун» – красовались надписи на бортах судов, но нужного братьям среди них не было.
Военные корабли и торговые суда стояли у разных причалов.
– А где находится управление портом? – спросил Адриан у матросов, игравших в карты, хотя азартные игры на флоте были запрещены. Один из них, не отрывая глаз от карт, указал пальцем на строение у мола. Перед его дверьми множество моряков, солдат и каких-то девиц о чем-то яростно спорили. Флорис и Адриан спешились. В прихожей они увидели морского офицера.
– Капитан, мы ищем корабль под названием «Красавица из Луизианы». Не могли бы вы сказать нам, где он стоит? – спросил Флорис.
Офицер усмехнулся и подвел молодых людей к окну.
– Смотрите… Вон она, ваша «Красавица»… как раз в середине каравана…
Флорис побледнел. Около сотни кораблей с раздутыми парусами выходили в открытое море…
– Вы… вы уверены, капитан, что «Красавица из Луизианы» – среди этих кораблей? – настаивал Адриан.
– Я знаю, что говорю, господа! А вообще-то, кто вы, собственно говоря, такие? – спросил офицер, поглядывая на братьев с некоторым подозрением. Молодые люди назвали свои имена. Капитан тотчас же смягчился. Он увлек их в свой кабинет, чтобы побеседовать в более приятной обстановке.
– Нельзя ли нанять быстроходный корвет, чтобы догнать их? – спросил Флорис.
– Это было бы возможно, если бы ветер не изменил направление. Но сейчас ни одно судно не выйдет из порта. Приказ есть приказ. Люди боятся, чего же вы хотите! А все из-за войны с проклятыми англичанами! Мы формируем целые караваны из торговых судов, они выходят в море под охраной фрегатов. Следующий караван отправится не ранее, чем через два месяца. Но почему вас интересует «Красавица из Луизианы»?
Флорис и Адриан переглянулись. Казалось, капитан был симпатичным, добрым человеком, и следовало ему все объяснить, как есть. К тому же еще оставалась надежда, что Батистина не отплыла на «Красавице».
Узнав истинное положение дел, капитан печально покачал головой:
– А знаете ли вы, что за груз находится на борту «Красавицы»?
– Нет! – ответили братья, тотчас же припомнив обеспокоенную физиономию господина Ленормана.
– Ну так смотрите! Вот бумаги. О, не волнуйтесь, здесь все по правилам. Вот контракт, оформленный должным образом. Он заключен с министерством Военно-морского флота… Этот корабль везет женщин из тюрем, а также из злачных мест столицы… Воровок, проституток, убийц… Смотрите, вот список…
Дрожащими руками схватили Флорис и Адриан лист пергамента и принялись читать:
– Мария-Анна Фонтен, прозвище Крючница, 38 лет, приговорена к пожизненному заключению за множество убийств;
Сара де Висм, прозвище Золотая Ляжка, 18 лет, опасная интриганка, скандалистка и бунтовщица;
Жанна Лефевр, прозвище Дядюшка, знаменитая воровка и мошенница, заклейменная цветком королевской лилии, величайшая распутница;
Мари Демаре, прозвище Нене, известная развратница, пыталась обвинить судью в том, что он, якобы, склонял ее к постыдному сожительству;
Туанетта Женест, прозвище сводница, плутовка и мошенница, обвиняемая во всех мыслимых и немыслимых грехах;
Жанна Виньерон, прозвище Людовик, очень опасная девица, отравительница и фальшивомонетчица;
Юлия Менгден, прозвище Иностранка, ужасная распутница, тайная сводница и страшная грешница;
Мария-Франсуаза де Палси, прозвище Тряпка, 17 лет, наводчица и богохульница;
Лапорше, прозвище Свинья, 30 лет, заклеймена цветком королевской лилии, отрезала бритвой два пальца у жандарма, который ее арестовал, и подожгла камеру;
Мария-Луиза Приме, прозвище Дитя, распутница и аферистка…
– Сами видите, какой кошмар! – сказал капитан, забирая документ назад.
Флорис был смертельно бледен. Он чувствовал, как волосы у него на голове встают от ужаса дыбом. Адриан крепко сжал плечо брата.
– А нет ли там детей или молодых девушек, похищенных в Париже? – спросил Флорис прерывающимся голосом.
– Да нет же! Все это пустая болтовня! Глупые сплетни! Женщины, которых отправляют за море, всего лишь жалкий сброд, отребье… И общество избавляется от них таким образом, да и колонии заселяются! – заверил братьев офицер.
– Капитан, мы не увидели имени той девушки, которую разыскиваем, в этом списке. Мы уверены, она не могла быть в тюрьме! – воскликнул Адриан.
– А! Так, может быть, она среди пассажиров? Подождите, подождите, здесь у меня где-то был список! Ах, вот и он! Да, на борту всего три пассажира: господин Вейль, хирург и аптекарь, направляющийся в Новый Орлеан, шевалье Гонтран д’Обинье и мадемуазель Батистина Бургиньон…
Флорис и Адриан разом вскрикнули. Они поспешно выхватили листок из рук капитана. Батистина Бургиньон… Батистина Бургиньон…
Флорис отер со лба холодный пот. Итак, она действительно убежала от него после их ночи любви. А он-то надеялся… Да, надеялся найти ее, если и не раскаявшейся в своем поступке, то хотя бы порастерявшей свой гнев.
У Адриана на глазах выступили слезы: его дорогая сестренка отказалась от фамилии де Вильнев и приняла фамилию матери.
– Во всем виновата гордость! Проклятая семейная гордость!
Братья медленно плелись по набережной. Они не могли вымолвить ни слова. А вдалеке за горизонтом исчезали паруса.
Они попытались соблазнить кучей золота капитана одного быстроходного суденышка, но тот только рассмеялся им в лицо, как и все остальные моряки, к которым они обращались.
– Пытаться догнать караван! Да английские пираты тут же набросятся на нас! – такой ответ они получали всюду.
– Дождитесь следующего каравана, и все дела!
Флорис был убит, уничтожен, раздавлен. Впервые в жизни он видел: перед ним действительно непреодолимая стена – корабль уплыл, увозя его возлюбленную, а он сможет выйти в море лишь через два долгих месяца, да и то, если Господь соизволит послать попутный ветер.
– Черт побери, сударь, что вы здесь делаете? – проворчал Флорис, столкнувшись нос к носу с господином Жеодаром Кастильоном дю Роше, степенно прогуливавшимся по набережной.
– Я не желаю с вами разговаривать, сударь! – высокомерно ответил граф дю Роше.
– Вы мне надоели, сударь! – заскрежетал зубами Флорис, содрогаясь от бешенства. Он положил руку на эфес шпаги. Адриан вовремя удержал брата от необдуманного поступка.
– Флорис, дай пройти господину дю Роше! В порту славного города Бордо может находиться каждый, кто пожелает!
– Ах, граф, я всегда любуюсь вашим спокойствием. Но я не могу сказать того же о господине маркизе! – промолвил Жеодар, раскланиваясь. Флорис отвел глаза в сторону. Видеть подобное было выше его сил.
– Я только что из управления портом, господа, – продолжал господин дю Роше. – Итак, мы все вместе отправимся со следующим караваном судов на поиски мадемуазель Батистины Бургиньон. И смиритесь с этим! Ведь еще неизвестно, чья возьмет!
– Ну так знайте же, сударь, я еще раз проткну вас шпагой с превеликим удовольствием, но уже по-настоящему! – рявкнул Флорис. – А сейчас, я полагаю, вы нуждаетесь в том, чтобы вам хорошенько прочистили мозги!
Флорис бросился на Жеодара. Несчастный граф дю Роше оказался в воде раньше, чем успел хотя бы пальцем пошевельнуть, чтобы защититься. Около парапета тотчас же сгрудилась толпа любопытных.
– О! О! Ко мне! Па… Паден! Помогите! Спасите! Тону! – вопил Жеодар. Его голова то появлялась на поверхности, то исчезала. Лакей только бессильно заламывал руки.
– Ах, господин граф! Я не умею плавать! – хныкал Паден, не двигаясь с места.
Адриан лениво скинул камзол и кафтан.
– Оставь, брат! Я сам… – улыбнулся Флорис. Весь его гнев мгновенно улетучился.
Молодой человек прыгнул в воду и нырнул. Господин Жеодар вот-вот действительно бы утонул. Он брыкался и бился, как дьявол. Флорис с превеликим удовольствием ударил его по голове и преспокойно поплыл, волоча за собой утопленника. Он подтащил тяжеленное тело Жеодара к лесенке, где несколько доброхотов помогли ему поднять сей груз на набережную.
– Ах, сударь… сударь, я не знаю, должен ли я благодарить вас или… – простонал Жеодар, придя в себя и хлопая ресницами.
– Помолчите лучше, сударь! – проворчал Флорис. Он схватил свой камзол и скрылся в ближайшей улочке.
– Простите великодушно моего брата, сударь, – попросил Адриан. – Заклинаю вас, ответьте мне на один вопрос… Как вы узнали, что мадемуазель отплыла из Бордо? Она сама вас предупредила?
– Увы, нет, сударь! – вздохнул Жеодар, поднимаясь с земли и опираясь на руку Падена. – Если бы она меня предупредила, я бы догнал ее, и в этот час мы были бы уже женаты! Мне помог случай, сударь! Счастливый случай! Я искал ее повсюду: в окрестностях замка и в Компьене. Мелкие торговцы, господин и госпожа Бернашон, видели ее. Она даже остановилась у них в доме передохнуть… Батистина и сообщила им, что одна добрая подруга снабдила ее деньгами и свидетельством на владение участком земли в Луизиане.
– Благодарю! Благодарю вас, сударь! Вы истинно человек чести! – промолвил Адриан, горячо пожимая руку Жеодару.
– Я стараюсь, сударь, быть таковым… стараюсь…
Адриан еще раз поклонился господину Жеодару и бросился догонять брата.
Молодые люди сняли номера в небольшой гостинице с видом на море. На следующий день громоздкая карета с Грегуаром и Элизой, сопровождаемая Федором и Ли Каном, въехала в город. Поставленные в известность о драматических событиях, Элиза и Грегуар хором воскликнули, что последуют за своими господами даже в ад, если потребуется.
– Вам не удастся избавиться от нас! – повторяли они, словно заклинание.
Что касается старого казака и китайца, то о них вопрос даже не поднимался.
Флорис не привык к бездействию. Оно угнетало его. Каждое утро молодой человек отправлялся в управление портом, чтобы справиться о возможности выхода в море. Адриан, всегда осторожный и предусмотрительный, втайне от Флориса воспользовался возникшей возможностью и приказал доставить солидную сумму денег. Он боялся, что Флорис опять впадет в ярость – он, казалось, приходил в ужас при одном упоминании имени короля, а ведь рента им была пожалована Людовиком. Молодой граф де Вильнев также написал монарху, что по личным причинам они вынуждены на некоторое время покинуть Францию. Адриан не знал, что Эрнодан де Гастаньяк ежедневно отправлял его величеству депеши, держа его в курсе всех событий.
Как-то вечером совершавший от нечего делать прогулку Флорис встретил на молу молодого рейтара. Молодые люди дважды дрались на дуэли, но, к счастью, им обоим не везло. Флорис ранил Эрнодана в бедро, а тот проткнул Флорису плечо.
Флорис благородно избегал встречи с Жеодаром, вынужденный признать, что тот на поверку оказался весьма достойным человеком.
Наконец, однажды на рассвете уже знакомый молодым людям капитан примчался в гостиницу и разбудил их радостной вестью: караван отправляется в колонии 1 июля, если будет попутный ветер. Флорис огорчился: еще целая неделя! Да, терпением он никогда не отличался!
Флорис стоял у окна и мечтательно смотрел на луну, на звезды, на морские волны…
Адриан вздрогнул, охваченный ужасным предчувствием. Он знал, что Батистине грозит смертельная опасность, но ничего не говорил Флорису, чтобы не беспокоить того понапрасну. Из всего списка злодеек, находившихся на борту «Красавицы из Луизианы», лишь одно запечатлелось в памяти графа де Вильнева, но сейчас оно горело зловещим багровым пламенем перед его взором: Юлия Менгден, по прозвищу Иностранка! Другой такой не было на всем белом свете! Да, речь могла идти только о той ужасной женщине, которая и стала причиной всех их несчастий. Итак, судьбе было угодно, чтобы Батистина оказалась на корабле вместе с их самым злейшим врагом! И сейчас двух этих женщин разделяла лишь тоненькая перегородка!
В небе мелькнула падающая звезда. Флорис внезапно улыбнулся:
– О, любовь моя! Я последую за тобой на край земли! Я найду тебя! И ты меня простишь!
Его зеленые глаза весело блеснули в темноте.
Адриан опустил голову и тяжело вздохнул:
– Увидим ли мы когда-нибудь «Красавицу из Луизианы»?
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
НАВСТРЕЧУ
26
– Тихо, матросы! Слушай мою команду! Отдать грота-шкоты!
– Убрать малый марсель!
– Эй, на реях! Подтянуть канаты!
Приказы повторялись четырьмя старшими матросами, расположившимися на вантах, около грот-брамселя и бакштага. Вокруг звучал малопонятный Батистине говор матросов – бретонцев и фламандцев.
– Добрый день, господин Легалик! – весело приветствовала старшего помощника капитана Батистина, появившись на юте с Жоржем-Альбером на руках.
– О! Вы уже встали? К вашим услугам, сударыня! – ответил тот, вежливо снимая головной убор и кланяясь. Повернувшись к ней спиной, он отдал еще несколько команд. Разумеется, первой из них была:
– Тишина! Молчать! Слушай мою команду!
Батистина с еле заметной иронией поглядывала на моряка. Вероятно, установить жесткий порядок и заставить матросов молчать было самым нелегким делом на корабле!
– Эй! На реях! Не болтать!
– Травить шкоты!
– Крепить паруса!
Батистина улыбалась, ее занимали и незнакомые слова, и действия матросов. С шутками и песнями они лезли по вантам, тянули канаты, ставили одни паруса и убирали другие.
Мягкий, легкий ветерок посвистывал в снастях и надувал паруса. Путешествие обещало быть исключительно приятным. Корабль скользил по водам Бискайского залива, славившегося сильнейшей килевой и бортовой качкой и частыми штормами, но сейчас небо было как никогда ясным, все предвещало хорошую погоду.
– Эй, рулевой! Держать курс вест-зюйд-вест! – приказал господин Легалик, нахлобучивая свою треуголку с золотым галуном поверх белого напудренного парика.
– Простите меня великодушно, мадемуазель Бургиньон, но мы должны были проделать маневр, а в море время не ждет, – вежливо склонился в поклоне помощник капитана, с восхищением глядя на Батистину. Он даже не пытался скрыть своего изумления и восторга, в который его привело это небесное создание.
– О, ради Бога, не извиняйтесь, сударь! Мне было так интересно смотреть на вас и слушать все ваши приказы! Это все так ново для меня! – жеманно улыбнулась Батистина.
За всю свою жизнь в Сан-Мало и в различных портах Бискайского залива Легалик никогда не видел такой красивой девушки, похожей на сказочную фею. Как и все на борту «Красавицы из Луизианы», он чувствовал, что у этой прекрасной путешественницы есть какая-то тайна. Ее единственной спутницей была лишь маленькая обезьянка, веселившая всю команду. Легалик был недалек от мысли, что Батистина – это принцесса, скрывающаяся под вымышленным именем.
Батистина не без кокетства обмахнулась веером. Она еще не избавилась от привычек, приобретенных при дворе, и улыбалась, ощущая на себе пылкие взгляды мужчин.
Легалик был крепким молодым человеком двадцати восьми лет от роду, с несколько квадратным красноватым лицом. У него был ясный взгляд человека, который бороздит морские просторы с десятилетнего возраста.
Жорж-Альбер влез на бизань-мачту и посмотрел на зеленоватые волны. На северо-западе еще виднелась полоска французской земли. Ни Жорж-Альбер, ни Батистина не могли знать, что в эту минуту Флорис в отчаянии метался по причалам Бордо.
– Хорошо ли вы спали, мадемуазель, в эту первую ночь на море? – осведомился Легалик.
– Благодарю вас, сударь, моя каюта очень маленькая, но удобная и приятная. Я слышала про морскую болезнь, но я никогда еще не чувствовала себя так хорошо, да и Жорж-Альбер тоже. Сегодня рано утром какая-то большая белая птица села ко мне на окошко. Она разбудила меня, и я угостила ее сухариком, – со смехом сказала Батистина.
– Мадемуазель, я надеюсь, вы спали не с открытым окном? – с испуганным видом спросил Легалик.
– Да, конечно, с открытым. А что, нельзя? – небрежно спросила Батистина.
– Хвала Господу, с вами ничего не случилось! Мадемуазель! Ночь на море очень опасна для спящего, Надо хорошо закрывать все щели. Если в каюту влетит злой морской дух, он может превратить вас в паралитика или во что-нибудь похуже… А если на вашу одежду попадут капли дождя, он поселит там отвратительных червей! – воскликнул Легалик, ужасно суеверный, как и все моряки-бретонцы.
Батистина сделала круглые глаза. Жорж-Альбер презрительно осклабился.
– Но не хотите ли, мадемуазель, осмотреть «Красавицу из Луизианы»? – спросил Легалик, предлагая девушке руку.
– О, да! С удовольствием!
Батистина тотчас же грациозно оперлась на протянутую руку и коснулась кончиками пальцев гранатового мундира с черно-золотыми обшлагами, свидетельствовавшими о том, что Легалик, будучи офицером торгового флота, мог отчасти зависеть и от его величества короля.
Старший помощник увлек девушку вверх по трапу, ведущему на полуют. Взбираться по узеньким ступенькам было неудобно, и Батистина порадовалась, что надела утром простенькое свободное коралловое платьице, у него были совсем небольшие фижмы из конского волоса, и оно очень подходило для подобного путешествия.
Легалик воспользовался тем, что трап был узкий и крутой, и взял Батистину за руку, чтобы помочь ей преодолеть подъем.
«Ах, он просто очарователен! Решительно, я обожаю корабли, морской флот, морские путешествия и моряков! – подумала Батистина, глядя на своего кавалера снизу вверх. – Как же правильно я поступила, что уехала!»
Девушка ступила на полуют. Ее опьянил вольный, чуть солоноватый воздух свободы.
Батистина склонилась над бортом – посмотреть на хлопья пены, кипевшие в кильватере. Она покачнулась и едва не упала – закружилась голова от неожиданно большой высоты.
– Обопритесь на меня, мадемуазель, палуба у нас с наклоном, – заворковал Легалик, воровски прижимая Батистину к себе. – «Красавица из Луизианы» – это большой корабль, его водоизмещение – тысяча тонн, а место, где мы сейчас находимся, самое высокое на всем корабле. Да, да! Мы сейчас примерно в сорока футах над уровнем моря, а осадка у нас – двадцать восемь футов…
Казалось, Батистина слушает Легалика с превеликим вниманием. Тот прочистил горло – девушка все больше приводила его в смущение. Морской воздух явно пошел ей на пользу. Еще никогда она не была такой красивой. В ее глазах отражались волны, и эти голубые озера сияли глубже и ярче, чем обычно. Долетавшие до щечек морские брызги оживили цвет лица, а ее длинные белокурые волосы, небрежно подхваченные голубой лентой, трепетали на ветру и вспыхивали тысячами искр под лучами солнца.
Батистина ни о чем не сожалела, она не чувствовала никаких угрызений совести, но просто откровенно радовалась тому, что сыграла злую шутку с Флорисом и королем. Все произошло с поразительной быстротой. Жанна-Антуанетта проявила искреннюю заинтересованность в судьбе подруги и невероятную чуткость. Батистине не пришло в голову, что ее дорогая подруга, обрадованная тем, что король достанется ей самой, подарила несчастной беглянке часть своего гардероба и десять тысяч ливров вовсе не бескорыстно. Она также снабдила Батистину рекомендательными письмами, адресованными капитану корабля, и свидетельством на владение плантацией индиго в окрестностях Нового Орлеана с четырьмя десятками рабов, да еще и счетом в банке Нового Орлеана с солидной суммой впридачу. Батистины де Вильнев-Карамей больше не существовало, ее место заняла мадемуазель Бургиньон. Она отбыла к неведомым берегам, обладая довольно большим состоянием.
«А когда я там как следует устроюсь и, быть может, даже выйду замуж за того, кто мне понравится, я пошлю за Элизой, тайно, разумеется!» – подумала Батистина.
– У нас в бортах проделаны специальные люки, в которых при малейшей опасности появятся жерла пушек. Первая батарея стреляет 18-фунтовыми ядрами, вторая – 12-фунтовыми. Как вы, наверное, отдаете себе отчет, мадемуазель, ваша честь отлично защищена… – продолжал Легалик, все более и более возбуждаясь.
Батистина вздрогнула, Погрузившись в свои мысли, она не очень внимательно слушала объяснения помощника капитана.
– Но разве… хм… разве мы находимся не на торговом судне? – невинно спросила Батистина.
Легалик снисходительно усмехнулся.
– Да, мадемуазель, «Красавица» перевозит различные грузы, но вот уже несколько лет все корабли хорошо вооружают. Посмотрите на наш караван, мадемуазель, – продолжал трещать Легалик, гордый тем, что может продемонстрировать свои глубокие познания. Он указал рукой на окружавшие их корабли: – Вот «Пчелка» и «Приключение», это тоже торговые суда, но у каждого по тридцать люков, то есть у каждого на борту тридцать пушек. «Маршал д’Эстре», «Медея» и «Возлюбленный» – настоящие боевые корабли первого класса, у каждого на борту по 120 пушек и по 800 человек команды. А вон там идут фрегаты, галиоты, две бригантины… Итак, наши торговые суда под надежной защитой. Уверяю вас, мадемуазель, корабли его величества Людовика XV могут не бояться пиратов! Клянусь!
– Какой превосходный урок, сударь! – воскликнула Батистина, более смущенная упоминанием имени Людовика, чем ей это хотелось бы показать.
«Мое сердечко… мое сердечко…» – нашептывал легкий бриз. Батистина едва не заткнула себе уши. Ее взгляд рассеянно блуждал по зеленым волнам, чей блеск напоминал ей о гордом взгляде зеленых глаз…
На зеленовато-голубоватой поверхности воды, еще несколько минут назад подернутой мелкой рябью, появились небольшие волны и белые барашки. Тени от раскрашенных в красный, черный, голубой и золотистый цвета корпусов кораблей ложились на белые паруса и танцевали в том же ритме, что и волны.
«Моя фея… моя роза… Прости меня!» – слышалось ей в хлопанье парусов.
Взгляд Батистины стал жестким. Нет! Никогда! Никогда не простит она Флорису его жестокости! Когда-нибудь она еще отомстит за себя…
– Вашу руку, мадемуазель! Если позволите, мы сейчас спустимся вниз. Ветер крепчает и становится все более прохладным, я боюсь, как бы вы не простудились. Нас уже, должно быть, ждет завтрак в кают-компании. Это как раз под нами. А потом мы продолжим осмотр «Красавицы из Луизианы», если вы пожелаете… Но позвольте сказать, что истинная красавица на нашем корабле – это вы, мадемуазель!
Невозможно было быть более галантным. Батистина подумала, что этот моряк вполне мог бы произносить свои комплименты дамам в Версале и никому не показался бы смешным.
Началась килевая качка, что очень помогло Легалику. Батистина оступилась и потеряла равновесие на узком трапе. Она оперлась о плечо офицера, спускавшегося впереди нее. Тот тотчас же обернулся, чтобы поддержать девушку. Он стоял на одну ступеньку ниже, и его голова как раз находилась на уровне головки Батистины. Она чувствовала совсем рядом широкую грудь и мускулистые руки моряка.
«Быть может, мне не следовало бы делать этого!» – подумала Батистина, но уже не могла сопротивляться резким толчкам, бросившим ее в объятия моряка.
Солоноватые губы коснулись ее губ. Это было очень приятно, весело… Батистина чувствовала, что силы покидают ее, на сердце и в душе – пусто. В эту секунду она даже не помнила, как ее зовут. Если бы ее сейчас спросили, где она находится, она не смогла бы ответить…
– Счастлив приветствовать вас, мадемуазель Бургиньон! Так, значит, Легалик показывал вам наш корабль? – вскричал капитан Робино, увидев входивших в кают-компанию Батистину и своего помощника.
Девушка была чуть бледнее, чем обычно, Легалик же, напротив, красен, как рак.
– Добрый вечер, капитан! – пролепетала Батистина, забывшая, что сейчас утро. Единственным оправданием ей могло служить то, что чувствовала она себя с каждой минутой все хуже.
Жорж-Альбер уже восседал за столом. Бросив на свою юную подружку неодобрительный взгляд, он с задумчивым видом потянулся за стаканчиком сидра, выпил и закусил кусочком солонины, попахивавшей прогорклым жиром. Великий гурман и лакомка привык, разумеется, к более утонченной пище. Нет, Жоржу-Альберу решительно не нравилось на флоте. Он предпочитал стряпню Элизы.
Батистина приняла из рук Легалика тарелку с похлебкой из бобов, приготовленной корабельным коком еще до восхода солнца. Она попробовала откусить кусочек сухаря, но тотчас же отказалась от этой идеи. Ее начало мутить.
– Госпожа Ленорман оказала мне большую честь, поручив вас моим заботам. Если вам что-нибудь понадобится, мадемуазель Бургиньон, безо всяких колебаний требуйте все, что вашей душе угодно, у Легалика. Мой помощник выполнит любое ваше желание! – продолжал капитан Робино с самодовольной улыбкой.
Вскоре к ним присоединились шевалье Гонтран д’Обинье, господин Вейль, хирург, и еще несколько офицеров.
Батистина любезно улыбнулась господину Вейлю, симпатичному пятидесятилетнему мужчине. Второй пассажир, шевалье Гонтран д’Обинье, вызвал у нее почти отвращение, хотя она и не могла объяснить почему. Он был наделен почти женской красотой и постоянно любовался своим отражением в каждом начищенном до блеска предмете, пусть это была даже оловянная кружка. Он без конца поправлял свой парик: то взбивал кудри, то, наоборот, пытался их распрямить; то и дело поглядывал на руки, заботясь о том, чтобы они оставались безупречно чистыми, и покусывал губы, чтобы они были ярко-алыми.
