Текст книги "В твой гроб или в мой? (ЛП)"

Автор книги: Жаклин Хайд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Глава 29

ВЛАД



– Ты абсолютно уверен, что я не выгляжу как идиот? – спрашиваю я, стоя перед овальным зеркалом. Я глубоко вдыхаю успокаивающий аромат кожи и книг, наполняющий кабинет.

– Ты выглядишь великолепно, и смотрелся бы еще лучше, если бы перестал ерзать, как мальчишка в штанишках до колен,⁶⁷ – отвечает Дойл приглушенным от количества булавок во рту голосом.

Я оглядываю комнату, замечая, что она почти не изменилась со временем, в отличие от остальной части замка. Здесь чисто, потому что Хильда никогда бы не допустила иного, и вся комната отделана темным деревом. Стены инкрустированы замысловатой резьбой, изображающей мужчин, охотящихся на лося, сделанной в тот же год, когда Дойл пытался уговорить меня поохотиться с ним.

Его голова склоняется, когда он дотягивается до подола плаща.

– Что, если она моя пара? – выпаливаю я. Я пытался понять, что так сильно притягивает меня к Обри, и Дойл стал невольным слушателем с тех пор, как мы начали переделывать мой костюм.

Я еще не сказал ему, что укусил Обри, и не скажу, пока не поговорю с ней об этом как следует. Ее кровь все еще поет в моих венах, и у меня больше энергии, чем когда-либо было на моей памяти. Я полон жизни как двигатель на высокооктановом топливе⁶⁸.

– Твоя первая задница за сто лет и сразу пара? Серьезно? – подшив мои брюки, он встает. – Велика вероятность, что это не так. Ты не можешь оставить ее – она человек, Влад, – говорит он суровым тоном.

– Еще раз так о ней скажешь, и я оторву тебе яйца и заставлю их съесть, – я никогда ее не отпущу. – Перестань волноваться. Я точно знаю, кто она. Просто помоги мне сделать так, чтобы сегодняшний вечер прошел по плану.

– Мне нравится Обри, но кто-то должен был это сказать. И как я могу это сделать, если не знаю, что ты планируешь? – спрашивает он, скрещивая руки на груди.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что уладил для меня, – чувствуя себя более живым, чем когда-либо, я улыбаюсь, когда он запинается. – Я знаю, как сильно ты любишь сюрпризы.

Я громко хихикаю, когда Дойл делает именно то, что ожидалось, и в его глазах появляется подозрение.

Он приподнимает бровь.

– Я люблю сюрпризы еще меньше, чем ты. Кстати, как, черт возьми, ты протащил эту чертову статую богини в бальный зал?

Мысли возвращаются к скульптуре внизу, которую я завернул в красный шелк всего несколько часов назад. Это действительно была одна из самых смелых работ Микеланджело.

– Имеешь в виду ту времен греческого возрождения, которую ты держал в секрете в склепе?

– Да, – говорит он, явно расстроенный тем, что я достал ее из его сокровищницы, но статуя напоминает мне об Обри, о ее муках, когда она выкрикивает мое имя.

Уверен, Обри понравится.

Странно испытывать такую человеческую эмоцию, как тревога, когда я так долго ничего не чувствовал. Мое тело натянуто от беспокойства, что ощущается каждой клеточкой в ее отсутствие, и потребность пойти к ней почти поглощает. Надеюсь, Обри понравится шоу, потому что я чувствую себя совершенно нелепо.

Дойл хмурится и бледнеет.

– Для тебя было слишком сложно отремонтировать полы и сантехнику, но заглянуть в мою коллекцию произведений искусства – это нормально? – ворчит он. – Если кто-нибудь заметит, что это не копия, это будет на твоей совести.

Как будто это вообще требует ответа, у меня едва ли есть время на подобные вещи. В одном из своих постов она упомянула, что ее любимый фильм – «Десять причин моей ненависти», не говоря уже о том, что в большинстве романтических фильмов, которые я посмотрел, многие мужчины танцуют, чтобы завоевать свою прекрасную даму. Я сделаю это, чтобы добиться ее.

– Боже, ты придурок, – бормочет он, кладя нитки и булавки обратно в коробку на каминной полке. Он указывает на пакет первой отрицательной группы крови на столе. – А теперь выпей это.

– Ни за что, – я морщусь. Сладкий вкус Обри наполняет мои вены, и мне это не нужно. Тем не менее, я продолжаю. – Когда они уже сделают что-то с этим пластиковым вкусом.

– Во-первых, эти пакеты вообще-то не предназначены для употребления, и ты это знаешь. Во-вторых, ты собираешься оказаться в комнате с кучей людей. Тебе это нужно.

– Я выпил немного раньше, – я смотрю прямо в его голубые глаза в попытках скрыть ложь.

Дойл бросает на меня подозрительный взгляд, но молчит. Он знает, что я не сделаю ничего такого, что может привести к появлению репортеров с заголовком «Кровососущий каннибал бесчинствует на вечеринке в отеле».

– Поставщики провизии уже прибыли, – объясняет Дойл, прежде чем опуститься в кресло и вздыхает с преувеличенной усталостью. – Как и остальные новые сотрудники, включая нашего менеджера. Вероятно, теперь в отеле будет много народу.

Он жалуется, но это то, чего он хочет. А мне все равно, лишь бы я мог гоняться за своей красоткой по всему замку.

– Ты только и делаешь, что ноешь, – поддразниваю я, и он поднимает голову, чтобы бросить на меня свирепый взгляд.

– Да, но пока ты украшал зал, а потом час отсыпался, я все организовывал. У меня десятилетиями не было столько человеческого общения, потому что кто-то решил стать дряхлым стариком на долгие годы. Это утомительно.

Прошло несколько часов, но я все еще в восторге от Обри, и у меня даже нет желания раздражаться из-за многолюдности в моем драгоценном доме.

– Похоже, это твои проблемы.

Он трет лоб.

– Фу. Ты можешь быть еще более невыносимым в данный момент? Я все еще удивлен, что ты вообще согласился на вечеринку.

– Думаю, я сделаю для нее все что угодно, – честно заявляю я. – Не могу дождаться, когда увижу ее в платье, которое я выбрал, – бормочу я себе под нос.

– Ну, придется подождать, потому что ты поможешь мне встречать гостей.

Я недоверчиво поворачиваюсь к нему.

– Ты, должно быть, шутишь. Я не хочу приветствовать людей.

– Очень жаль! Это твой дом.

– Но я не тот, кто хотел превратить свой замок в какой-то невыносимый отель, – я хочу провести ночь с Обри, а не приветствовать потных кровососов фальшивой улыбкой. Я предпочел бы насадить свою голову на пику.

– А ты не можешь просто сделать это сам со своим новым персоналом? – говорю я с издевательской усмешкой.

– Нет. Ты поможешь мне, или я попрошу Фрэнка приехать и сделать это, – он приподнимает бровь, и я проклинаю этого грязного кретина, как надоедливого щенка, которым он и является.

Пока я не разберусь во всем с Обри, я не могу допустить, чтобы Франкенштейн был здесь. Если я это сделаю, это не сулит ничего хорошего.

– Отлично, – огрызаюсь я, поворачиваясь обратно к зеркалу, чтобы одернуть костюм и убедиться, что он сидит как надо. – Но тебе лучше оставить меня в покое на остаток ночи.

– Постараюсь, но ничего не обещаю.

Игнорируя его, я сосредотачиваюсь на Обри, представляя ее улыбку и то, как платье будет сидеть на ее прекрасных изгибах. Мягкое покачивание ее пышных бедер и лазурные глаза, в которые хочется упасть, как в море. Я открываю глаза и сбрасываю с себя то немногое, что помогает мне прятаться среди людей. Это она. Она делает это со мной. Ногти превращаются в когти, клыки удлиняются, и я наконец-то могу расслабиться, не сдерживаясь. Я смотрю на когти перед собой.

Она точно узнает, кто я и что это значит, еще до того, как закончится ночь. Думаю, я могу подождать еще немного, чтобы увидеть ее, лишь бы ночь закончилась так, как я хочу.

– Если ты потеряешь самоконтроль, я не хочу знать об этом, – Дойл пожимает плечами и направляется к двери. – И я не буду участвовать в вечеринке жалости после этого.

Я смеюсь и качаю головой.

– Как будто я когда-нибудь устрою вечеринку без тебя, – после утренних событий я чувствую себя по-настоящему умиротворенным и, могу сказать, Дойл в замешательстве из-за моего внезапного настроения, но я хочу, чтобы он понял, что у меня теперь есть. Мне нужно помочь ему понять, что, надеюсь, она станет моим новым будущим, тем более что он тоже будет его частью.

– Говорю тебе, Дойл. Она моя пара.

Дойл изумленно моргает, как будто удивлен, что я возвращаюсь к этому. Он читает по моему лицу, как будто ищет правду, и его глаза расширяются, когда он видит убежденность в этом вопросе.

– Но это невозможно! Она человек.

Моя улыбка становится шире. Я знаю.

Глава 30

ОБРИ



– Перестань тянуть, – шипит Джордж, убирая мою руку от плаща, который в данный момент душит меня. – Ты испортишь образ.

Я вздыхаю и отталкиваю его, пытаясь получше разглядеть бальный зал, пока он возится с плащом. Звенят бокалы, люди толпятся вокруг, ожидая начала вечеринки, пока я пытаюсь хоть мельком увидеть Влада. На самом деле, меня не посвящали в подробности сегодняшнего вечера.

Белый плащ заставляет меня чувствовать себя так, словно я сошла со съемочной площадки фильма «Властелин колец», и Фродо Бэггинсу нужен сосуд со светом Эарендиля, но он действительно великолепен. Он тяжелый, с вышитыми знаками, которые я не узнаю. Хотя, полагаю, он соответствует неземной лесной атмосфере бального зала со всеми этими волшебными огнями, туманом и деревьями, разбросанными по всему помещению.

Он спланировал это.

Наверное, мне следовало догадаться, что Влад придумает что-нибудь настолько экстравагантное. Белый плащ кричит о невинности, но платье под ним такого глубокого красного цвета, что при слабом освещении кажется черным и переливается, как рубины, когда я иду. Приталенное платье подчеркивает мои изгибы, каким-то образом привлекая внимание к фигуре в виде песочных часов, но при этом не заставляет меня чувствовать себя неуверенно. За исключением того, что сиськи угрожают выскочить при каждом шаге, или, может быть, мне просто кажется, что они вот-вот выскочат, что имеет смысл, учитывая V-образный вырез до пупка.

Влад и его одержимость моими сиськами – это проблема, с которой я не могу справиться сегодня вечером. Не при таком количестве людей вокруг.

У Джорджа дергается глаз – это происходит с тех пор, как он вызвался помочь мне одеться, пробивая на смех.

Мой взгляд блуждает по морю людей, тревога клокочет в груди при мысли о танцах в этой толпе. Помогите…

Кто, черт возьми, пригласил всех этих людей? Мне определенно понадобится много вина, чтобы пережить это. Сказать, что я чувствую себя неуверенно в этом скандальном платье, было бы преуменьшением века, особенно зная, что Бьянка где-то здесь, вероятно, выглядящая как стройная газель.

Я думаю, что мой макияж вполне симпатичен. Хотя я мастерски это делаю, потому что мне нужно выглядеть безупречно на каждой фотографии в моем Instagram, Джордж пользуется кисточкой для макияжа, как гребаной волшебной палочкой. Дымчатый макияж глаз с красной складкой на веках и блестящими бликами на щеках привлекает мое внимание в каждом отражении. Ему удалось заставить мою черную помаду сиять красным в центре, и почему-то я чувствую себя вампирессой⁶⁹ или кем-то подобным.

– Все это место выглядит действительно потрясающе, – бормочу я.

– Правда же? Жаль, что они до сих пор не подключили интернет, – говорит Джордж, уставившись в свой телефон с расстроенным видом.

– Все будет хорошо. В конце концов, он иногда появляется. Как только это случится, мы сможем все загрузить, – говорю я, разглядывая свою любимую вещь в зале.

Мраморная статуя, залитая сине-фиолетовым светом прожекторов, мерцает в приглушенном свете. Очевидно, художник хотел запечатлеть раздевающуюся женщину с выставленной напоказ грудью и полосой ткани, ниспадающей на бедра. Выглядит потрясающе, и мне не терпится поделиться этим. Удивительно, как много они успели сделать за одну ночь.

– Отличный выбор, – он указывает на другую статую, изображающую мужчину. – Мне нужно опубликовать это. Она великолепна.

Волнение и нервы пронизывают мое тело, пока я осматриваю бальный зал в поисках кого-нибудь знакомого. Гостей гораздо больше, чем я ожидала. Предполагалось, что будет всего человек тридцать, но, похоже, здесь сотни. Я даже не понимаю, откуда Влад и Дойл собрали всех этих людей, но это все оживило. Некоторые люди одеты в Хэллоуинские костюмы, а другие в элегантные платья, как будто никто на самом деле не был уверен в тематике вечеринки.

Я почти уверена, каждый, находящийся здесь, скажет то же самое, но бальный зал не похож ни на что, что я когда-либо видела.

Обычные светло-голубые стены завешаны черными портьерами, чтобы создать более мрачную атмосферу. Холодный свет струится как снег или капли дождя, создавая иллюзию, что мы находимся на улице. Мой взгляд постоянно скользит к камину, который выглядит так, будто из паутины в любой момент выползет гигантский паук.

– С наступлением зимы мы выбрали более яркие оттенки синего и фиолетового, чтобы создать атмосферу, соответствующую сезону, – Джордж сияет, одетый в синий брючный костюм в стиле ретро. Он, мягко говоря, бросается в глаза.

– Мне нравится.

Туман стелется по полу между крошечными деревьями, разбросанными по большому залу, делая их похожими на заснеженный лес. Небольшой оркестр играет классическую музыку, и легкий звук действует успокаивающе. Даже особые бокалы для вина были каким-то образом найдены за ночь. Они матового светло-голубого цвета, с выгравированными внутри летучими мышами.

– Крылья летучей мыши из кружева?

– Ммм. Влад настоял.

Он как будто все это время пытался мне намекнуть. Может, это потому, что я так обожала пещеру летучих мышей? Мысль о том, что он сделал бы это только для меня, заставляет сердце биться сильнее, несмотря на то, что сегодня утром я с ужасом узнала, что он вампир.

– Это так красиво, – не в силах удержаться, я делаю еще одно фото потолка, но на этот раз, держа бокал с вином в качестве центрального элемента изображения. Благодаря новым светильникам здесь стало намного светлее. Пока я проверяю фото, глаза ловят большой сверкающий шар на экране телефона, и я ахаю, снова подняв взгляд. Я не замечала его раньше! – Джордж, боже мой, там диско-шар?!

– Обри, сейчас самое время перестать задавать вопросы, дорогая, и просто наслаждаться моментом, – говорит он, глядя в толпу.

– Извините? Не желаете ли бокал шампанского? – спрашивает высокий темноволосый официант с сильным акцентом, держа поднос одной рукой. Его лицо чисто выбрито, костюм черный, и я почти хихикаю, глядя на фальшивые вампирские клыки у него во рту.

– Ты никогда не пройдешь через это без бокала или трех, – говорит Джордж, покачиваясь на низких каблуках.

Он не ошибается.

– Согласна.

Джордж улыбается и протягивает мне один. Он подмигивает официанту, который краснеет и кланяется, прежде чем перейти к другой группе гостей, толпящейся на пустой танцплощадке.

– Ты уже видел Влада? – тихо спрашиваю я.

– Нет, с тех пор как он попросил меня пойти помочь тебе собраться.

Мы толком не говорили о том, что произойдет сегодня вечером, и нервозность трепещет глубоко в животе. Такое чувство, что все взгляды одновременно устремлены на меня, и у меня возникает желание развернуться и убежать обратно в свою комнату ненадолго. Я привыкла быть в центре внимания в социальных сетях, а не в реальной жизни.

Что-то в выражении лица, должно быть, выдает мои чувства, потому что Джордж слегка хмурится.

– Хочешь, чтобы я пошел и нашел его?

Люди начинают перешептываться, и мне кажется, искать именно меня глазами. Тьфу. Не паникуй. Тебе это мерещится.

Я отмахиваюсь от него.

– О боже, нет. Просто я давно его не видела. Уверена, он объявится.

У меня было более чем достаточно времени, чтобы все обдумать, и теперь я просто анализирую каждый разговор, который у меня когда-либо был с ним и Дойлом.

Мой телефон резко звонит, и на экране высвечивается имя отца. Отлично, что еще? У меня нет интернета, но, похоже, «палочек» связи как раз достаточно, чтобы он смог до меня дозвониться.

Я подумываю ответить, потому что папа никогда не звонит, если это не важно. Я разговаривала с мамой ранее, и она была недовольна тем, что я остаюсь еще на неделю в Румынии.

Папа, скорее всего, звонит, чтобы еще раз взбесить меня из-за этого, и я просто не могу сейчас с ними разбираться. Я устала, забот и так достаточно. Я нажимаю кнопку завершения вызова, жалея, что не могу разбить телефон, но чувствую себя еще более разбитой. Я допиваю напиток, чтобы выплеснуть разочарование, желая, чтобы мои родители встали на мою сторону, но зная, что они этого не сделают.

– Опять твои родители? – спрашивает Джордж с сочувствием в глазах.

Я бросаю на него умоляющий взгляд, требуя прекратить, иначе, боюсь, снова начну плакать, как тогда, когда позвонила моя мама, пока он делал мне макияж.

– Давай, куколка. Давай нальем тебе еще выпить, ладно?

Я ничего не говорю. Не могу. Если мне придется сказать хотя бы слово, я сорвусь.

Джордж всматривается в мои глаза, и выражение его лица становится жестким. Он хватает шампанское с подноса официанта и сует его мне в руку, затем тянет меня за край танцпола.

– Что ты делаешь? – говорю я с фальшивым смехом, чтобы скрыть беспокойство. Не то чтобы на это был какой-то шанс, весь день как дерьмовое шоу.

Для такого миниатюрного мужчины он определенно может быстро перебирать ножками. Мы пробираемся сквозь толпу так быстро, что я едва поспеваю, растягивая лицо в натянутой улыбке.

– Извините! – кричит он как раз перед тем, как мы врезаемся в кого-то, толкая.

Женщина визжит, когда ее шампанское, расплескиваясь, чуть не проливается на платье. Капли попадают на нее. Я выпаливаю «Мне так жаль», прежде чем вижу, что это Бьянка, смотрящая на меня, как на слизняка.

Отлично, теперь я чуть не пролила на нее ее напиток. Она, вероятно, подумает, что я сделала это нарочно, когда на самом деле я просто во власти сумасшедшего.

– Осторожно, – ее лицо искажено гримасой, которая не соответствует наряду. Ее платье розовое с оборками, вероятно, свежая работа какого-нибудь дизайнера.

– Бьянка, – усмехается Джордж, и становится ясно, что в последнее время у этих двоих были какие-то разногласия.

– А, это ты, – говорит она, и ее лицо почему-то еще сильнее кривится при виде Джорджа, прежде чем она наклоняет голову в мою сторону. – И Обри, – она улыбается красными губами. – Не слишком ли гламурно это платье для кого-то с такой… фигурой? Смело.

Я ерзаю, кутаясь в плащ. Боже, могла ли эта цыпочка быть еще большей стервой? Рационально я понимаю, что она ужасный человек, и ее слова ни хрена не значат, но мой живот все равно переворачивается от страха.

Джордж оглядывает ее с ног до головы и хмыкает.

– Что случилось, Бьянка? Ты забыла, что должна быть злым персонажем, учитывая это нахальное отношение ко всем? Твое платье выглядит как у Доброй Ведьмы Глинды из фильма 1939 года, только на него будто вылилась целая порция глазури для кексов.

Платье действительно похоже на то большое пышное розовое платье Глинды с блестками или, по крайней мере, на массивный кекс. Оно еще и многослойное. Очень-очень многослойное.

– Как будто кто-то из вас разбирается в моде. Это Вера Вонг⁷⁰, разве не потрясающе? Я бы никогда не ожидала, что кто-то вроде Обри поймет это. Но ты, малыш, я думала, что ты-то узнаешь руку модельера. Однако в этом наряде? – она указывает на его смокинг. – Ты вообще кто? – она хихикает, прикрывая рот рукой, как будто она самый забавный человек на свете.

Джордж крепче сжимает мою руку.

Ярость захлестывает меня. Как она посмела задеть его чувства!

– Честно, Бьянка, не знаю, кто сказал тебе, что грубость тебе идет, потому что это не так. Это просто выставляет тебя уродливой, что настоящий позор, учитывая, что ты действительно красива, – у меня нет времени посмотреть ей в лицо и понять, дошли ли до нее мои слова. – Давай, Джордж.

Я вырываю руку из его хватки и кладу ее ему на локоть.

Никто не заслуживает, чтобы с ним так разговаривали. Я просто не могу представить, каково это – быть такой противной по отношению к людям. Она, должно быть, несчастна.

Сердце бешено колотится, а тело обдает жаром, когда мы поворачиваемся к ней спиной.

Джордж вскидывает голову и снова тянет меня за собой.

– Боже, эта женщина отвратительна. Я уже подумываю написать Феликсу и рассказать ему, насколько она ужасна.

Мы останавливаемся у пустого столика. Может быть, теперь, когда я полна адреналина, я действительно смогу сделать то, ради чего это было: сфотографировать все и помочь в продвижении отеля.

Любуясь столами в бальном зале и нарядами, сияющими под фиолетово-синими огнями, я стараюсь сделать как можно больше фотографий в ожидании, когда интернет снова заработает. Я планирую публиковать всю ночь – рилс, сторис. Я хочу снимать все, что может привлечь чей-то взгляд, и не только вечеринку, но и сам отель.

– Надеюсь, Влад скоро появится, – говорю я, заметив скучающие лица.

– Да, люди, кажется, начинают нервничать, – он указывает на кого-то нового, входящего. – Думаю, гости все еще прибывают. Может быть, Влад и Дойл пока приветствуют всех.

Я поворачиваюсь, чтобы сделать селфи с Джорджем и отметить его на постах для лучшей рекламы, но телефон звонит, и звук громким эхом разносится по бальному залу. Я пытаюсь отключить звук, но уведомления продолжают приходить одно за другим, и головы начинают поворачиваться. Интернет вернулся в самое неподходящее время! Я застенчиво оглядываюсь на гостей в молчаливом извинении. Джордж находит для нас тихое местечко в дальнем углу зала, чтобы мы оба могли проверить уведомления и разбить лагерь в ожидании речи Влада.

Джордж ахает.

– О боже мой, – восклицает он, уставившись на свой телефон. – Это самая милая вещь в мире!

– Что такое? – спрашиваю я, пытаясь развернуться в нашем маленьком углу, но плащ за что-то цепляется. – Оуууу! – я разворачиваюсь и врезаюсь в него. – Джордж, ты наступил на мой плащ.

Он двигается, извиняясь, и я тяну его за собой, в сторону. Мой телефон вибрирует, и я смотрю вниз, глаза расширяются.

– Боже мой! – я визжу, внезапно забыв о том, пялятся люди или нет. – Он назначил меня координатором мероприятия. Зачем ему это делать? – ошеломленно кричу я шепотом.

На фотографии Влад и Дойл в фойе замка. Влад смотрит в камеру, не улыбаясь, в то время как Дойл ухмыляется, разбивая сердца по всему Интернету одним махом.

Джордж тяжело вздыхает, как раз в тот момент, когда в комнате становится тихо.

– Он здесь, – объявляет Джордж, за чем следует отчетливое позвякивание столовых приборов о бокал с шампанским и тишина в толпе.

– Если бы мой отец мог быть здесь сегодня, он бы гордился тем, чего достигла семья Цепеш, – от сильного, звучного голоса Влада у меня по спине пробегают мурашки. – Мало того, он бы гордился тем, что я нашел свое счастье.

Прежде чем я успеваю повернуться и посмотреть на Влада, Джордж тянется к моему плащу, пытаясь снять его.

Я отталкиваю его, шлепая по рукам.

– Прекрати, – шиплю я. Видение, как мои сиськи вываливаются из этого платья на танцпол, полный людей, проносится в голове.

Он выпрямляется во весь рост, примерно пять футов семь дюймов (прим. 170 см), и упирает руки в бедра.

– Сучка, это самое красивое платье, которое я когда-либо видел. Если ты не покажешь его, я буду плакать.

Я обхожу его.

– Пойду поищу тебе салфетки, – парирую я.

– Ладно. Как хочешь, потаскушка, но если ты не покажешь это платье, то никогда не вынешь мою ногу из своей задницы, – угрожает он у меня за спиной.

Я чувствую, как плащ сдвигается, когда он поправляет его на спине.

– Спасибо.

– Он часто говорил, что любовь способна на все, – продолжает Влад. – И поэтому я хотел бы поднять тост за Дойла, моего единственного друга даже в самые мрачные времена. Ты лучший человек, которого я знаю, и без тебя, клянусь, никого из нас сегодня здесь не было бы. Итак, от всего сердца я благодарю тебя, даже если ты заноза в заднице в девяноста процентах случаев.

Раздаются аплодисменты, и я поднимаю телефон над толпой, делаю снимки и ловлю улыбку здесь и хихиканье мужчины там. Это будет так здорово. Я соберу их все вместе позже и сделаю ролик. Жаль, что я не могу немного больше рассказать о том, что я делаю, чтобы привлечь внимание подписчиков, но они просто должны быть приятно удивлены.

Хлопки становятся громче, когда Дойл качает головой, его темно-каштановые волосы снова зачесаны назад, как когда мы впервые встретились на «концерте» Гомеса Адамса.

– Обри? – голос Влада разносится над толпой.

О нет.

Лицо горит, когда толпа расступается, и он шагает сквозь нее ко мне. На нем плащ того же покроя, что и у меня, черный и распахнутый, под ним видно что-то похожее на винтажный черный костюм. Галстук на шее такого же красного цвета, как мое платье, а злая ухмылка на лице определенно вызывает чувства.

Он выглядит как персонаж из готического романа.

– О боже, посмотри на себя, – выдыхаю я, и это все, что я могу сделать, чтобы не начать обмахиваться веером.

– Ты выглядишь сногсшибательно, – слова срываются с его губ.

– Не могу с тобой согласиться.

– Что? – удивленно спрашивает он.

Я машу рукой своему телу.

– Этот наряд.

Он наклоняет голову с кривой улыбкой.

– Выглядит феноменально. Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду платье, а не плащ, – говорю я, не могу удержаться и закатываю глаза. – Плащ прекрасен.

– Платье восхитительно, – практически мурлычет он. – Как и ты.

Его взгляд опускается на мою грудь, прикрытую плащом, и взгляд теплеет. Я колеблюсь, оглядываясь по сторонам, затем смотрю на себя, внезапно задаваясь вопросом, есть ли у него какое-то особое зрение, которое может видеть сквозь одежду. Я осматриваю себя со всех сторон. Грудь сбоку определенно не видна и ничего не выпадает. Может, это супер-вампирская сила?

– Ты можешь видеть мое платье сквозь плащ? – шепчу я.

– Нет, не могу. Просто ты выглядишь сногсшибательно в чем угодно, – он смеется и берет меня за руку, притягивая к себе, холодность его руки шокирует. – Я бы предпочел увидеть это красивое платье там, где посторонние глаза не смогут разглядеть то, что должен видеть только я.

– Эй вы, голубки, хорошо проводите время? – вмешивается Джордж, и я краснею от того, что он подслушал слова Влада. – Я тоже собираюсь хорошо провести время. Встретимся позже, Обри.

Я нервно улыбаюсь, и он останавливается, чтобы поцеловать меня в обе щеки, прежде чем оставить наедине с Владом. Влад подносит мою руку к губам, целует костяшки пальцев, и мое сердце учащенно бьется. Он полностью использует свое обаяние. Я не знаю, что сказать, и, кажется, от этого его глаза блестят.

Он ухмыляется, обнажая клыки, и кусает меня за руку. Думаю, ему не нужно их прятать, по крайней мере, не сегодня, когда все официанты носят поддельные.

– Как ты их прячешь? – спрашиваю я, указывая на свои зубы.

– Это, моя дорогая, очень долгая история, которую я с удовольствием тебе расскажу. Но для этого нам придется сбежать от этих людей и найти более уединенное место. Согласна?

– Но ты только что пришел, – говорю я, надув губы.

Через динамики начинает звучать музыка, наполненная глубокими ритмами. К моему удовольствию, играет «WAP» Cardi B⁷¹. Я вижу, как Дойл спешит переключить ее, когда начинаются слова песни, но ему мешает Джордж, который борется за то, чтобы трек продолжил играть.

– Я пытаюсь спасти твою отстойную вечеринку!

Влад морщится.

– Как бы я ни хотел потанцевать с тобой, но то, что сейчас играет, сложно назвать подходящей музыкой.

Я смеюсь, оглядываясь на гостей и замечая, что Бьянка пялится на Влада, как на фруктовое мороженое в середине июля.

У меня такое чувство, что у нее была миссия сблизиться с ним еще до того, как она приехала сюда. Теперь, когда я знаю, кто он… эти ревнивые взгляды, кажется, имеют более глубокий смысл. Или, может быть, я просто ищу то, чего нет. Я трясу головой, чтобы избавиться от этой мысли. Наверное, я веду себя глупо.

Влад оглядывается назад, пытаясь увидеть, что привлекло мое внимание, как раз в тот момент, когда Дойл пытается контролировать музыку.

– Ну вот и все, – говорит Влад, когда звучит что-то более классическое. – Теперь мы можем потанцевать, если хочешь. Однако давай сначала избавимся от этого.