Текст книги "В твой гроб или в мой? (ЛП)"

Автор книги: Жаклин Хайд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Я задыхаюсь, когда его язык облизывает уголок моего рта.

– Обри, – стонет он хриплым от эмоций голосом.

Влад отстраняется, глядя мне в глаза, и мое сердце учащенно стучит в груди. О нет.

Я очень сильно боюсь, что могу влюбиться в этого ворчуна, и это пьянящая смесь удивительного и чертовски пугающего.

Глава 15

ВЛАД



Я в полной заднице. Когда я прижимаюсь губами к мягкой коже ее горла, инстинкты кусать, вгрызаться в плоть и пить кровь поднимают свои уродливые головы.

Прижимая Обри спиной к ближайшему дереву, я крепко целую ее, сплетая языки, и она отвечает со страстью, выбивая воздух из легких.

Аромат крови, витающий в воздухе, пьянит, но когда до меня доносится запах ее возбуждения, он почти ставит меня на колени. Я хочу трахнуть и поглотить ее одновременно, и мне требуется все самообладание, чтобы не поддаться импульсу.

Скользя коленом между ее ног, я стону, а она хнычет и трется о меня, как кошка. Одно только ощущение ее в объятиях пьянит и возбуждает.

– Женщина, ты способна истощить даже терпение святого, – и определенно мое.

Она выгибается навстречу, и ее пальцы сильно тянут меня за волосы, заставляя низко рычать, прежде чем наклонить голову, чтобы глубоко вдохнуть ей в шею. Клыки удлиняются, ее пульс учащается, и мое зрение становится красным. Я зажмуриваюсь, прислушиваясь к обрывистому дыханию. Сосредотачиваюсь на запахе, на том, как хорошо ей в моих объятиях. Мысли замедляются, концентрируясь на воздухе, заполняющем ее легкие, на сердцебиении, которое я никогда не смог бы остановить. Я отказываюсь причинять ей боль.

– Нам нужно возвращаться в замок, – говорю я, когда ее пальцы сжимаются на моем затылке.

Мой контроль едва держится на волоске. Я хочу лизать, кусать, вонзать в нее зубы и никогда не отпускать. Я хотел ее с того момента, как впервые увидел, но не так. Я не стану нападать на нее, как какой-нибудь зверь в лесу.

– Нам обязательно это делать? – спрашивает она, мило надувая губки. – Знаешь, мне было весело.

В обычных условиях не возникло бы вопроса, смогу ли я контролировать себя, даже если бы она истекала кровью на снегу, а я не ел человеческую плоть более полувека. Но это Обри.

– Поблизости волки, и ты истекаешь кровью.

Я ненавижу ложь, но я представляю для нее бóльшую опасность, чем волки.

Ее лицо бледнеет, брови озабоченно хмурятся.

– Верно. Да, сегодня я не в состоянии отбиваться от волков.

Или в любой другой день.

Я притягиваю ее к себе и держу в колыбели рук.

– И больше никаких падений, – бормочу я, не в силах заставить конечности отпустить ее. Желание защитить непреодолимо.

Она кладет голову мне на плечо, и это действие сбивает меня с ног. Этот человеческий облик проникает в мое холодное, неживое сердце.

Я иду в тишине, прислушиваясь к мягкому дыханию. Ощущение ее в моих объятиях заставляет на мгновение пожалеть, что я не человек, пожелать трахнуть ее тугую пизду прямо здесь, в снегу, как монстр, которым я являюсь, но не кусать ее. Нежное горло слишком манит, и я хочу ее слишком сильно. Я не могу доверять себе.

Она делает со мной нечто такое, чего я не испытывал за долгие годы своего пребывания на этой земле, но, к счастью, желание защитить пересиливает все остальное.

Мой контроль никогда не подвергался такому испытанию, и это мучительно – заставлять себя отстраниться от нее, не зная, что я могу с ней сделать, особенно когда она так охотно идет в мои объятия. Она удивительна. И слишком доверчива для таких, как я.

Кажется, прошел час, и мы наконец добираемся до боковой двери.

– Дойл знает, где хранятся все средства первой помощи. Я ставлю ее на ноги в фойе, намереваясь оставить между нами как можно больше пространства, и указываю на большие двери.

– Осмотри руку. Я поднимусь в твою комнату через минуту.

Она кивает.

– Хорошо, скоро увидимся.

Выражение ее лица озадаченное, и я убегаю, как только Обри уходит в проем.

Меня переполняет отвращение к себе за то, что я не подумал о чем-то подобном. Она могла легко пострадать. Пустота распространяется внутри при этой мысли, и в голове крутятся возможные варианты.

Я запоздало задаюсь вопросом, может ли Фрэнк сварить какое-нибудь зелье, чтобы удержать меня от желания укусить ее. Солнцезащитный крем, кажется, действует эффективно, так почему бы не сделать что-нибудь, что могло бы помешать мне причинить ей боль в будущем? Это потребовало бы от меня признания своей слабости в отношении нее, что повлечет за собой вопросы. Мне придется проявить хитрость на этот счет.

Глубоко дыша вхожу в свой кабинет, наливаю стакан скотча и опрокидываю его в ожидании. Дойл придет. Я знаю, что придет.

Двадцать минут спустя он, наконец, входит в комнату с обеспокоенным видом, и я уже могу сказать, о чем он думает.

– Ты чуть не напал на нее, не так ли? – Дойл вздыхает и сам тянется за графином. – Люди слишком хрупки и легко могут пораниться, а ты десятилетиями не питался. Если бы ты просто держался от нее подальше…

– Ты почувствовал ее запах? – спрашиваю я, гадая, взывает ли она к нему так же, как ко мне. Как я не могу игнорировать аромат и думать о чем-то кроме нее.

Я наблюдаю за тем, как он наклоняет голову в сторону и пожимает плечами. Ублюдок. Я угрожающе рычу, и он вздрагивает. Так и должно быть. Она моя.

– Что прикажешь делать, заткнуть нос? – он морщит его, пока скотч льется в его бокал. – Вы двое заполонили весь замок феромонами.

Я закатываю глаза от отвращения, ярость утихает.

– Хммм. Она была ранена, и все, что я мог сделать, это стоять там как идиот, прежде чем наброситься на нее, как какой-нибудь сексуально озабоченный кобель на гоне. Я должен был лучше контролировать себя.

Он хмурится над бокалом, когда подносит его ко рту.

– Я думаю, ты немного строг к себе, правда. Я имею в виду, пока она была, ну, ты понимаешь.

Я опускаю свой бокал.

– Что?

– Судя по тому, что я чувствую, она хочет тебя так же сильно, но я думаю, что ее эмоции немного зашкаливают. Она просто напугана, Влад. Ты совсем забываешь, что такое время, потому что его у тебя много. Ты знаешь эту девушку три дня.

– Знаю.

– Дай ей время. Все в порядке, это была всего лишь царапина, почти не кровоточащая, но какими бы холодными ни были ее руки, я уверен, что ощущения были не из приятных, – он останавливается, чтобы сделать глоток напитка, прежде чем поставить его на стол. – Я отправил ее в комнату с молоком и печеньем. Может быть, мне прислать вино?

– Я хочу поговорить с Фрэнком в ближайшее время. Возможно, у него есть идеи, как мне сдерживать свои порывы в подобных обстоятельствах. И нет, не надо ее спаивать, ради всего святого. Я и так едва держусь в здравом уме.

Мысль о ее страстности и желании заставляет кровь закипать, но что-то в алкоголе ослабляет человеческие запреты, а я хочу, чтобы она осознавала все каждый раз, когда я беру ее. Я хочу, чтобы она знала, кто внутри нее, кто трахает ее идеальную пизду и наполняет ее, пока она не разобьется вдребезги. Наблюдать за тем, как она распадается на части.

– С Джекилом в его распоряжении, я уверен, они смогут придумать что-нибудь, чтобы обеспечить безопасность гостей, пока они здесь, – говорит Дойл, прерывая мои мысли. – Мы просто должны быть осторожны с тем, что мы им говорим. Они еще не знают об отеле.

Я мгновение смотрю на него, мысли зацепились за слова «гости» и «отель». Мысль о том, что меня больше никто не волнует, приходит в голову.

– Свяжись со мной и дай знать, что они скажут. Я готов попробовать, если это обеспечит безопасность наших гостей.

– Что, если мы скажем ей, что тебе нездоровится? Я могу занять ее делами по замку.

Я рычу, звук вырывается из груди и губы изгибаются в оскале.

– Ты не прикоснешься к ней.

Его брови поднимаются.

– Я должен беспокоиться о том, насколько собственнически ты себя сейчас ведешь? Ты слышишь себя? Игнорируя тот факт, что ты ставишь под сомнение мою честь, когда в последний раз ты смотрел в зеркало?

– Нет?

– Возможно, тебе нужно снова поесть, – говорит он, странно разглядывая мое лицо, затем кивает. – По крайней мере, поешь. Ты вспотел.

– Это все побочный эффект, скорее всего из-за того, что мое тело слишком быстро восстанавливается, или из-за солнцезащитного крема. Наверное, дело в солнцезащитном креме, – бормочу я себе под нос. В конце концов, прошло почти сто лет.

– Джекилл никому не позволил бы менять рецептуру солнцезащитного крема, – говорит Дойл, затем тяжело вздыхает и ставит бокал на стол, прежде чем потянуть за лацканы пальто, которое он упорно продолжает носить.

– Влад, просто убедись, что ты не совершаешь ту же ошибку, что и с Анжеликой.

– Обри совсем не похожа на Анжелику. Та женщина была гадюкой в овечьей шкуре.

– Да, ты, на самом деле, в тех же обстоятельствах. Преследуешь женщину и ведешь себя по-рыцарски.

– Обстоятельства даже отдаленно не похожи. Анжелика с самого начала знала, кто я, и была одержима желанием стать вампиром. И мы все знаем, чем это закончилось, – говорю я, и Дойл вздрагивает, его губы поджимаются. – Это спорный вопрос – она совсем на нее не похожа.

– Нет, я не могу сказать, что она похожа, – соглашается он.

Анжелика заплатила небольшое состояние парфюмеру, чтобы создать смесь из редких цветов для соблазнения, и как только она поняла, что я никогда не обращу ее, восприняла это, мягко говоря – плохо. Сумасшедшая, отвратительная женщина.

Я замираю, когда чувствую легкую вибрацию в кармане. На экране вспыхивает уведомление о том, что Обри опубликовала фотографию. Улыбка растягивает губы при виде ее на снегу, и меня охватывает чувство гордости за то, что она опубликовала фотографию, которую сделал я.

Я читаю первый комментарий, и меня охватывает ярость. Мои клыки удлиняются, а глаза краснеют.

– Влад? Что случилось?

Я крепко сжимаю телефон в руке, прежде чем бросить ему на случай, если разобью.

Он смотрит на телефон и хмурится.

– Кто такой Чед?

– Подонок, который прямо сейчас сокращает свою временную шкалу на этой земле.

– О боже. «Я скучаю по тебе, пожалуйста, позвони мне?»

Я вырву его сердце через задницу и покажу ему.

– Найди для меня его местоположение.

– Ты же ведь не серьезно, – говорит он, его брови хмурятся, а нос морщится.

– Быстрая и неминуемая смерть была бы слишком хороша для него.

У него вырывается короткий смешок.

– Не хочу расстраивать, о принц тьмы, но, боюсь, ты больше не сможешь убивать людей. Кроме того, ты никак не сможешь попасть на самолет. Представляешь, что было бы, если бы кто-то порезался бумагой?

Я бледнею.

– Не будь смешным. Я лучше контролирую себя.

– Судя по всему, это не так нелепо, как кажется. Плюс, действительно ли одного человека достаточно, чтобы покинуть страну?

Он прав. Интересно, смогу ли я заставить этого идиота приехать сюда, а потом съесть его?

– Лично я думаю, что тебе следует сосредоточиться на других вещах, например, на том, что мы собираемся делать, когда приедут все гости. Мы должны постараться, чтобы им понравилось.

– Откуда, черт возьми, мне знать, что нравится людям? Найди, чем их занять. Нам нужны их деньги, а не цирковое представление.

Он направляется к двери, чтобы уйти.

– Хм. Тогда я просто спрошу Обри. Чао.

Я вздыхаю, потирая лицо руками.

– Хорошо. Я подумаю об этом. Возможно, Обри придумает что-нибудь подходящее.

Он указывает на меня пальцем.

– Хахаха! Ты просто не в себе.

– Да, ну, это не значит, что ты помогаешь. – Я поднимаю кулак и показываю ему средний палец.

– Наоборот, – он хихикает. – Помощь – это все, что я делаю.

– Дерзкий засранец.

– Упрямый придурок, – говорит он на прощание, прежде чем закрыть за собой дверь.

Усталость наваливается на меня. Непрекращающаяся жажда давит на череп. Я очень давно не чувствовал такого голода – и это начинает сказываться.

Мне лучше найти несколько проклятых пакетов с кровью, прежде чем я сделаю что-нибудь идиотское, например, выслежу ее и заберу себе.

Глава 16

ОБРИ



– Берни, посмотри на это.

Ее лицо снова появляется на экране, и она смотрит на меня поверх очков в синей оправе.

– В чем дело?

Я переворачиваю камеру, показывая ей то, что вижу.

– О, вау, – выдыхает она в телефон.

– Скажи? Офигеть, да?!

Я исследую замок уже около часа, избегая Влада или, по крайней мере, давая себе немного времени подумать, но продолжаю так или иначе натыкаться на него. Я снова смотрю на портрет, на сварливое, суровое выражение лица мужчины – лица Влада. Ну, вроде бы. На нем уродливая шляпа, он выглядит изможденным и усатым.

– Поиск по изображению показывает, что этот парень – Влад Цепеш Колосажатель⁴⁰, вдохновитель Дракулы. Ну, его предок все еще на свободе и насаживает женщин на кол, не так ли? Ооо, а что, если ты трахаешься с вампиром?!

Качая головой, я перевожу камеру обратно.

– Бернадетт, ты как ребенок.

Ее ярко-рыжие кудри – те самые, которые помогли закрепиться прозвищу Берни⁴¹ – подпрыгивают вместе с ней, а бледные круглые щеки краснеют от смеха. Она действительно такая же огненная, как и ее волосы.

– Как будто ты об этом не думаешь. Вампиры горячие. Я имею в виду, посмотри на него, черт возьми. Я бы и дедушку его трахнула. Я хочу сесть на твой член, бла-бла-бла, – красивые зеленые глаза сводятся к переносице на последнем «бла-бла», а проколотый язычок высовывается изо рта, и я фыркаю.

– Количество раз, когда я спрашивала себя, почему все еще разговариваю с тобой, растет с каждым днем.

Она пренебрежительно машет рукой.

– Что бы ты без меня делала. В любом случае, забавный факт – очевидно, Влад Цепеш любил насаживать головы на пики у себя во дворе, а твой новый мужчина… Я имею в виду, он действительно похож на него, да?

Я усмехаюсь благоговению в ее голосе.

– Поверь мне. Этот человек не вампир. Я практически залила его кровью, а все, что он сделал – это чуть не трахнул меня.

Она замолкает на другом конце провода, прежде чем взвизгнуть:

– Аааааааа! Это член убийцы, Белла?⁴²

– Вхахахахаха! Конечно, ты не беспокоишься о том, что я чуть не истекла кровью. Я бежала, упала и порезалась, а все, что тебя волнует – это блестит ли его пенис на солнце.

– Что я говорила тебе о беге?

Я смотрю на нее с невозмутимым видом.

– Только то, что ты никогда не бегаешь.

На мгновение она выглядит застенчивой, прежде чем пожать плечами.

– Ладно, это справедливо. Итак, ты упала, и что потом? – она наклоняется к камере, многозначительно шевеля бровями.

– Нет, он не трахнул меня прямо там, в грязи. Но был близок к этому. Он отнес меня обратно в замок, вырвал из долбаной сказки, – говорю я и грустно вздыхаю.

– Ой-ой-ой, – ее изумрудные глаза сверкают. – Он тебе нравится, да?

– Да, но это безумие, понимаешь? Дело не только во Владе, есть еще его друг Дойл. Плюс безумный замок и причудливая маленькая деревушка. Атмосфера здесь отличается от всего, с чем я когда либо сталкивалась.

Она оживляется при мысли о свежем мужском мясе.

– Подожди, кто такой Дойл?

Я ухмыляюсь. Знала, что это привлечет ее внимание.

– Он вроде дворецкого, похожего на Гомеса Аддамса⁴³.

– Значит, чувак прислуга такой же горячий, как этот парень? – она кивает, как будто впечатлена. – Похоже, сейчас самое время для групповушки.⁴⁴ Кстати, ты ни разу не упомянула бывшего придурка, так что я уже люблю Влада.

– Честно говоря, они, вероятно, смогли бы продать грехи монахиням. В следующий раз вам с Кларой стоит приехать.

– Э-э, нет. Определенно нет. Я пытаюсь быть подальше от своей семьи, а не приближаться к ним.

В левой части экрана появляется подушка и бьет ее по лицу, заставляя меня рассмеяться. Она возвращается в поле зрения, поправляя очки.

– Видишь? Вот почему это не может быть приятным, – говорит Бернадетт. – Ладно. Позвони мне позже.

Мы отключаемся, и я осматриваюсь, напрягаясь, когда раздается странный скребущий звук. Я вытаскиваю наушники и убираю их в карман, чтобы прислушаться.

– Эй?

– Вот ты где.

Я оборачиваюсь, проглотив собственный крик.

– Мне надоело, что вы, ребята, подкрадываетесь ко мне.

Дойл приподнимает бровь и смотрит в коридор через мое плечо.

– Восточное крыло закрыто для гостей. Я знаю, Влад предупредил тебя, так что мне просто интересно…

Я провожу взглядом и замечаю, что коридор действительно тускло освещен. Изначально мое любопытство привлекло то, что он еще не был отремонтирован.

– Это восточное крыло?

Он поворачивает туда, откуда я пришла, очевидно, желая, чтобы я следовала за ним.

– Да, это оно. Здесь старые семейные реликвии, которые Влад хочет держать подальше от любопытных глаз.

– О, мне жаль. Я просто хотела немного осмотреться и нашла портрет, который очень похож на Влада.

Он косится на меня сверху вниз.

– Портрет?

Я оглядываюсь в сторону картины, человек на ней очень похож на Влада за исключением странных заостренных усов.

– Сумасшедшие гены, да?

– Да, – его тон напряженный, как будто это слово трудно произнести.

– Так его назвали в честь Влада Цепеша? – я наклоняюсь вперед, чтобы оценить его реакцию. – Извини, я разговаривала со своей подругой по телефону, когда увидела это, и она разузнала о нем.

Он прочищает горло и закладывает руки за спину, пока мы идем.

– Да, это Влад Цепеш, тезка Влада.

Я оборачиваюсь назад и оглядываюсь, наши шаги отдаются эхом в каменном коридоре.

– Должно быть здорово иметь такую историю. Вы, ребята, давно здесь живете? Не могу поверить, что не спросила раньше.

– Да. Семья Влада владеет замком целую вечность, а местные жители достаточно суеверны, поэтому он не хотел пускать сюда гостей. Для него это, своего рода, больное место, – говорит он, искоса поглядывая на меня.

Я тоже складываю руки за спину, ведя себя непринужденно, на моих губах появляется застенчивая усмешка.

– Я все понимаю и ничего не скажу.

Его губы растягиваются в полуулыбке, когда он кивает.

– Хорошо. Утром приедут новые гости. Я отведу тебя обратно в комнату.

Мое лицо вытягивается.

– О, я думаю, что хочу еще немного прогуляться.

Когда его губы поджимаются, как будто он хочет отговорить меня, я быстро вскидываю руки.

– Не в восточном крыле. Обещаю!

Он мгновение смотрит на меня, но снова кивает.

– Конечно.

– Кстати, уверена, вы бы сорвали куш, если бы больше людей узнало, что этот замок принадлежит Дракуле, не так ли?

Дойл усмехается, прежде чем запустить пальцы в волосы.

– Влад не самый открытый в мире человек, а это означает, что он хочет держать все в секрете.

– Не знаю, верю ли я в это. Если бы он действительно хотел сохранить это в секрете, стал бы он вообще открывать отель? О боже, только подумай, вам вполне могло бы подойти название «Отель Дракула».

Скрестив руки на груди, он подпирает кончик своего сильного подбородка, как будто не подумал об этом.

– Мне нравится. Однако, Обри, я бы не стал спускаться в восточное крыло снова в одиночку. Если он захочет показать тебе эту часть замка, он это сделает, но не ходи туда больше без одного из нас. Здесь слишком много старого военного хлама и вещей, о которые ты можешь пораниться.

– Хорошо, хорошо, – я заламываю руки за спину, смущенный румянец заливает щеки. – Большое тебе спасибо. Ну, знаешь, за пластырь и за то, что ты был хорошим другом Влада. Ты классный парень, Дойл.

Мы сворачиваем за угол и выходим из запретного крыла к лестнице, ведущей в фойе.

– Это было приятно, – он кланяется, улыбаясь мне, прежде чем махнуть рукой вниз по лестнице. – Молоко и печенье ждут на кухне, если захочешь. Шеф-повар должен прибыть сегодня вечером, но если он задержится, мы справимся. Есть пожелания?

Я пожимаю плечами.

– Хм, нет, что угодно. Удиви меня. Если это не кровяная колбаса, со мной все будет в порядке.

Его губы растягиваются в улыбке, и он уходит, снова оставляя меня одну. Все хорошо, я выпью молока с печеньем и посмотрю, что происходит в мире.

Я иду на кухню и, мгновенно очарованная, делаю снимок.

– Как здесь мило и уютно! – визжу я, оглядываясь по сторонам.

Обеденная зона выглядит слишком современно для замка, но кухня идеальна, такое ощущение, что я попала в прошлое. Недавно отремонтированная печь находится напротив старой кирпичной, которой, очевидно, несколько веков, а из огромного окна открывается вид на внутренний двор, часть которого я раньше не видела. Железные кастрюли и сковородки висят над массивной островной стойкой посередине, а большинство стен, за исключением одной, выкрашенной в белый цвет, выложены кирпичом.

– Мне здесь нравится.

Я беру тарелку с печеньем и направляюсь к маленькому столику у окна, наблюдая, как на улице падает снег. Двор покрыт толстым слоем снега, но я вижу невысокую живую изгородь, мраморные статуи и множество крошечных деревьев. Снег достаточно сильный, надеюсь, у гостей все будет хорошо. Не уверена, что крошечный аэропорт будет работать в такую погоду.

Мой телефон вибрирует, и на экране высвечивается незнакомый номер. Я провожу пальцем, чтобы ответить.

Запихивая в рот печенье, я подношу его к уху.

– Алло?

– Не вешай трубку.

От этого голоса у меня мгновенно пересыхает влагалище и желчь поднимается к горлу.

– Чед, какого черта тебе нужно? – рычу я, готовая закончить разговор.

– Обри, послушай, я облажался, окей? Я достаточно мужественный человек, чтобы признать это. Я дал тебе достаточно времени пережить свою злость, но пришло время вернуться в реальный мир. Хорошо, детка? Возвращайся домой, мы все уладим. Все будет как раньше, словно ничего и не было.

Я смеюсь над наглостью этого придурка.

– Ты вообще слышишь, что говоришь? Ты трахался с другими людьми, или ты забыл?

– Нет, я не забыл, и я пытаюсь сказать, что люблю тебя. Это была ошибка, и она больше не повторится, хорошо? Мне просто было очень одиноко, ведь у тебя никогда не было времени на меня, и да, такие вещи иногда случаются.

Я облокачиваюсь на стол и надавливаю большим и указательным пальцами в закрытые глаза.

– Нет, Чед, они не случаются просто так. Это абсолютная чушь, и ты это знаешь, – я отдергиваю трясущуюся от ярости руку, желая, чтобы подступающие слезы испарились. – Я же говорила. Я говорила тебе, что никогда не буду своей матерью, и вот мы здесь. Ты не сможешь оправдать себя после этого. Все кончено, и, клянусь богом, если бы я могла ударить тебя через телефон, я бы обязательно это сделала.

У меня перехватывает дыхание, когда Влад внезапно оказывается передо мной с выражением ярости на лице, с отвращением глядя на мой телефон. Откуда он взялся? И так внезапно, словно материализовался из воздуха.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но он прикладывает пальцы к моим губам, заставляя меня замолчать.

Он закатывает рукава своей белой рубашки и выгибает бровь, прежде чем жестом попросить меня передать ему телефон. Голос Чеда становится громче, как будто он кричит, его тон плаксивый и раздражающий. Я передаю телефон.

Влад осторожно кладет его на стол и включает громкую связь, позволяя голосу Чеда наполнить кухню. Мне любопытно, что он собирается делать, и я прикусываю губу от волнения.

– Ты никогда не слушаешь! Если бы ты просто слушала и была внимательна, детка, мы могли бы путешествовать по миру вместе, как ты всегда хотела. И вообще, это твоя вина, но обещаю, если ты дашь мне время, мы сможем все исправить. Все будет так, как будто ничего никогда не было.

Влад касается моей щеки, прежде чем поднять меня на ноги и посадить на стол. Я вскрикиваю, когда пуговицы от рубашки разлетаются, и его глаза наслаждаются моей грудью, заставляя мою кожу гореть от взгляда.

Рука обхватывает мое горло, и я вижу, как темнеют его глаза, прежде чем его рот оказывается на моем. Чед все еще что-то говорит по телефону, но его голос затихает на заднем плане, когда я теряюсь в поцелуе. Я стону Владу в рот, и мурашки пробегают по спине. Тело воспламеняется, а кожу покалывает, когда его язык доминирует над моим.

Это не то, чего я ожидала, но я обхватываю его шею руками и провожу языком по его губам.

Рука слегка сжимает мою шею, удерживая на месте, когда он прерывает поцелуй и отступает назад. Он смотрит на меня потемневшими глазами и поднимает на ноги, чтобы снять штаны. На этот раз мое лицо заливается краской по другой причине. Он опускает мою задницу обратно, раздвигает ладонями мои бедра, и моя киска пульсирует.

– Алло? – доносится хриплый голос Чеда. – Ты там?

Влад кивает, показывая, чтобы я ответила. Его челюсти сжаты, и он смотрит на телефон так, словно может расплавить его, как Супермен, если сильно постарается.

– Да, я здесь, – мой голос звучит хрипло и с придыханием.

О боже, я действительно собираюсь это сделать? Мысль о том, что Чед может хотя бы на секунду испытать то, через что прошла я, заставляет сгорать от желания. А тот факт, что Влад спровоцировал это, как будто все понял и хочет вынудить Чеда заплатить так же, как и я, заставляет живот и киску трепетать.

– Господи, ну скажи уже что-нибудь. Это часть проблемы. Ты никогда не участвуешь в разговоре, Обри. Ты как будто никогда не слушаешь. Но я готов закрыть глаза на твои ошибки, если это означает, что мы сможем оставить все в прошлом. Этого хотят твои родители. Этого хочу я.

– Заставить тебя кончить, Обри? – Влад спрашивает твердо, хрипло и грубо, покрывая поцелуями мое горло.

Мои глаза превращаются в блюдца. О боже, нет, он этого не сделает. В груди поднимается жар, а щеки пылают. Я издаю смешок, но Влад отстраняется и смотрит на меня сверху вниз с голодным выражением на лице.

– Обри? Алло? Кто это был?

Я издаю писк, когда пальцы Влада касаются моего клитора и двигаются у меня между ног. Непроизвольный всхлип вырывается из моего горла, и я задыхаюсь.

– Твоя киска такая мокрая для меня. Как насчет того, чтобы я показал ему именно то, что он никогда не сможет тебе дать, а?

Его пальцы погружаются в меня, и я стону. Он снова сжимает мое горло, и все мысли о смущении улетучиваются, пуф, в воздух. Он толкает меня, пока я не откидываюсь назад на локти, а его другая рука сжимает внутреннюю поверхность бедра, прежде чем прикоснуться к моей киске.

Я инстинктивно пытаюсь свести ноги, но его рука грубо хлопает меня по бедру, заставляя задыхаться от шока. Он поглаживает место шлепка, успокаивая мои мышцы руками.

– Держи их так и не двигайся. Ты поняла?

Голос Чеда звучит раздраженно, но Влад смотрит на меня с вожделением в глазах, на его лице играет дикая ухмылка.

Затем Влад наклоняется к динамику.

– Как насчет того, чтобы ты перестал орать, Чарльз, и послушал?

На последнем слове его пальцы погружаются в меня.

Я вскрикиваю от этого вторжения, когда он быстро двигает пальцами, стремительно приближая меня к кульминации.

– О, черт! – кричу я, запрокидывая голову и позволяя волосам рассыпаются на столе.

– Правильно, любимая. Ты собираешься кончить для меня, не так ли? Может, тогда он поймет, кому ты принадлежишь, а? Боже, посмотри на себя. Эта скользкая, мокрая киска вся моя, не так ли?

Я всхлипываю, закатывая глаза, когда его большой палец скользит по клитору.

– Может, нам стоит сделать фото? Показать твоему бывшему любовнику, как я могу заставить эти глаза остекленеть. Как ты мяукаешь, словно котенок, в моих объятиях.

– О боже, да! – кричу я.

Его пальцы двигаются все быстрее и быстрее, и с каждым касанием моей точки G, вздохи становятся все громче и громче. Я запускаю пальцы в его волосы и притягиваю к себе, целуя со всей страстью, бурлящей в моих венах. Я теряюсь в ощущениях, рука на моем горле удерживает меня на земле, в то время как тело словно стремится взлететь к небесам.

Звезды танцуют у меня перед глазами, когда я начинаю кончать.

– Смотри на меня, – рычит он.

Глаза распахиваются, и я упираюсь взглядом в его лицо, когда ладонь грубо трется о мой клитор. Тело напрягается, когда я с криком кончаю. Я впиваюсь ногтями в его плечи, мои руки дрожат, спина выгибается дугой.

– Срань господня, – выдыхаю я, пока тело дрожит, а сердце бьется так быстро, что кажется, вот-вот вылетит из груди.

Он гладит мои волосы и целует в лоб, заставляя меня таять. Я возвращаюсь на землю, и у меня отвисает челюсть.

Он только что заставил меня сделать это по громкой связи.

С моим бывшим на линии.