Текст книги "В твой гроб или в мой? (ЛП)"

Автор книги: Жаклин Хайд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Глава 27

ОБРИ



– Ни за что на свете, – все приятные мысли, которые были у меня несколько минут назад, исчезли и покинули здание.

Я смотрю в зеркало в ванной, моргая, не желая верить тому, что видят мои глаза. Это… это кровь?

Я начинаю падать, но хватаюсь за раковину в ванной. Что за черт? Я пытаюсь что-то сказать, но получается странное хныканье.

Рот открывается в желании высказать ему все, чтобы он держал свои зубы подальше от меня.

Это будет ужасно, а фотографии… Подождите. Это… это колотые раны? Я убираю мокрую копну светлых волос и придвигаюсь как можно ближе к зеркалу.

– О боже мой, – шепчу я.

Это точно колотые раны на моей шее.

Если я укушу тебя, любовь моя, я не смогу остановиться.

Комната кружится, и у меня слегка гудит в ушах. Он укусил меня! Влад укусил меня, как долбаный вампир!

У меня замирает сердце и появляется тяжесть в животе.

Я слышу, как закрывается дверца шкафа в его спальне, и выдыхаю, прислонившись к столешнице. О, меня тошнит. Это просто сон.

Я зажмуриваю глаза, затем широко открываю их и стону. Что за черт, чувак? У меня даже никогда не было засоса, и вот я здесь с долбаными следами укусов.

Снова закрыв глаза, я растерянно потираю их, а когда наконец открываю… раны… затягиваются?

Я моргаю и смотрю в зеркало. Они исчезли? Следы были там. Как они исчезли?

В животе все сумасшедше переворачивается. Я знаю, что видела. Обернувшись, я слышу движение позади себя, и сердце замирает в груди, когда он входит в ванную. Черт. Я бросаю взгляд на пол и вижу, что его босые ноги остановились прямо в дверном проеме. Никто из нас не произносит ни слова, и это похоже на один из тех странных моментов в кино, как будто я буквально слышу, как в комнате падает булавка. Я поднимаю взгляд, скользя глазами по его голубым джинсам и останавливаясь на верхней расстегнутой пуговице, затем переходя на красивую грудь, по которой я проводила пальцами бесчисленное количество раз за последнюю неделю.

Когда мой взгляд, наконец, останавливается на его каменно-карих глазах, он скрещивает руки на груди и прислоняется спиной к дверному косяку. Я не могу уйти, когда он здесь молча наблюдает за мной.

Выражение его лица жесткое, непреклонное. Когда я не двигаюсь и ничего не говорю, по его лицу пробегает отчаяние. Он будто ждет, когда я наберусь смелости заговорить. И мы в панике.

Быстрее, чем я успеваю моргнуть, он оказывается передо мной, его руки обхватывают мои щеки. Сердце тревожно колотится, даже когда мозг сходит с ума. Внезапно мои мысли цепляются за одну простую истину. Он такой милый. Почему он такой милый? Он вампир.

Его глаза изучают мое лицо, как будто в нем есть ответы на все вопросы, и мои губы дрожат.

– Твое сердце бешено колотится, – наконец говорит он, что указывает на то, что он может слышать это.

– Я, мм… – мой мозг пытается смириться с тем фактом, что мужчина, в которого я влюбилась, каким-то образом является долбаным вампиром.

Мысли сбиваются, замыкаясь на том, как нежен он был со мной. Чед ни разу не беспокоился о моем самочувствии, даже после ссор, и вот я смотрю в кофейные глаза Влада, полные беспокойства за меня. Просто ясное и искреннее беспокойство, которое заставляет меня желать быть немного смелее.

Прошла целая неделя с этим парнем, а он укусил меня только сейчас?

Челюсть Влада дергается, движение совершенно не соответствует намеку на уязвимость в его взгляде. Он нервничает из-за того, что я узнаю?

Я потираю уже зажившее место на шее, нетерпеливый ворчун опускает брови и смотрит на меня с решимостью в глазах.

– Обри, просто, блядь, спроси. Я жду, когда ты спросишь.

Мой взгляд останавливается на раковине в ванной, на том же резном кране, что и в ванне, с широко раскрытой львиной пастью. Кажется, прошло так много времени с тех пор, как я восхищалась им, а ведь это было всего несколько дней назад. Я смотрю неподвижно, не уверенная, что сказать или подумать. Он, наконец, подходит ближе и касается моей щеки, как будто я что-то драгоценное.

– Ты вампир? – я ненавижу то, что мои слова звучат так, словно все базовые фильмы о вампирах, которые я когда-либо видела, ожили, но что я должна сказать, когда мужчина, с которым я сплю, кусает меня, и при этом оставляет буквально следы от клыков?

– Да, – говорит он.

– О боже мой, – выдыхаю я, когда он наклоняет мой подбородок к своему лицу.

Карие глаза светятся красными, а во рту у него буквально клыки, с которых капает на десны. Ебаный. Пиздец. Он неохотно улыбается, и сердце падает в ноги. Он – вампир. Я спала с вампиром.

– Ты укусил меня, – я отрываю взгляд от его губ, чтобы посмотреть на него снизу вверх, и выражение его лица полно огорчения.

– Да.

Его руки падают и засовываются в карманы, а глаза избегают моих, когда он слегка отстраняется. Я хотела, чтобы он сказал мне, что я сплю. Сказал, что он не какой-то сумасшедший вампир, который живет в замке и укусил меня в шею.

– Если я скажу, что надеялся, что следы исчезнут до того, как ты увидишь, это будет ложью. Прости, если я причинил тебе боль, но я не сожалею о том, что сделал.

– Как это возможно? – шепчу я еле слышно.

Влад пожимает плечами, и я понимаю, что должна была догадаться об этом раньше. Влад? Как в Дракуле Влад? О боже, мне нужно выпить.

– Мне нужно, чтобы ты знала, у меня никогда не было намерения рассказывать тебе, – он протягивает руку, чтобы заправить мои волосы за ухо, и я снова могу думать о нем только как о милом и нежном. Он с любовью смотрит туда, где всего несколько минут назад были следы от его клыков. – Ты должна понять, это противоречит всем правилам моего вида, но я больше не могу подавлять свои желания к тебе, – шепчет он и поднимает голову, его кроваво-красные, светящиеся радужки становятся обычными коричневыми, а клыки исчезают. – Ты околдовала меня.

О боже, он настоящий вампир.

Глава 28

ВЛАД



Она знает, кто я. Когда я укусил ее, я подумал, что у нее могут возникнуть какие-то вопросы, но только если она найдет время по-настоящему присмотреться. Укусы были безболезненными, но я не ожидал, что она будет так… нервничать? Думаю, я просто хотел, чтобы она приняла их и меня добровольно. Тем не менее, она не кричит, и это уже хороший знак.

Она сказала «Ты укусил меня», будто не сомневалась в том, что я вампир, и ее вопрос был простой формальностью. Она выглядит любопытной, взволнованной, но я также вижу нерешительность в ее глазах.

Хотел бы я знать, что творится у нее в голове прямо сейчас, но, к сожалению, у меня осталось всего несколько минут до того, как мне нужно будет уйти. У Обри сегодня мероприятие, а я пришел сюда всего на несколько минут, чтобы собраться с мыслями и отдохнуть. Я не ожидал, что она все еще будет здесь, и что моя потребность в ней окажется настолько сильной. Я не хотел так рассказывать ей о том, кто я есть, но не могу взять свои слова обратно, да и не хочу.

– Я знаю, что для тебя, как для человека, это должно быть удивительно, но обещаю, что все будет хорошо, – я легкими круговыми движениями потираю костяшки ее рук, успокаивая себя настолько, насколько, надеюсь, успокаиваю и ее страхи. – Я хочу, чтобы ты знала, я бы никогда не причинил тебе боли, – затем, надеясь поднять ей настроение, я позволил натянутой, но в остальном очаровательной улыбке осветить мое лицо. – Если только это не заставит тебя снова выкрикивать мое имя, как в душе.

Она должна знать, что я бы никогда не захотел причинить ей какую-либо боль. Если мой укус будет слишком сильным и неприятным, ей не нужно бояться, что я снова буду питаться от нее, даже если это убьет меня.

Ее щеки раскраснелись, показывая, что я не выпил слишком много. Затем ее взгляд падает на полуразвалившуюся скамейку, которую мы чуть не уничтожили в душевой кабинке, и ее сердце снова забилось по вполне понятной причине.

– Не могу поверить, что вампиры существуют.

– Кто мы такие, неизвестно и по большей части скрыто, Обри. Существуют правила, обеспечивающие безопасность нашего вида. Ты не можешь никому рассказать, кто я такой или что я действительно существую. Я – всего лишь сказка и, очевидно, влажная мечта гота, но это все, чем мне нужно быть для людей. Мечта, миф, ложь.

– Тогда зачем ты мне это рассказываешь? – она прикусывает губу, что мгновенно вызывает желание завладеть ее ртом в поцелуе. Ее сердцебиение замедляется, а дрожь ослабевает.

– Мне нужно, чтобы ты доверяла мне, верила, что ты в безопасности, – я накрываю ладонью ее щеку и провожу большим пальцем по губе, чтобы остановить непрекращающееся покусывание. – Ты дашь мне время до вечера, чтобы все объяснить?

Она прекращает дуться и становится милой.

– Почему не сейчас?

Улыбка растягивает мои губы, и я просто благодарен, что она не психует. Это то, что мне нужно – чтобы Обри успокоилась и приняла то, что может на данный момент.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее рядом с ушком и говорю:

– Потому что одна женщина из социальных сетей захотела устроить бал в моем доме, и многое еще предстоит сделать, – у нее перехватывает дыхание, когда я кусаю ее за мочку. – И мы оба знаем, что Дойл будет реветь и биться в истерике, если я не выполню свою часть работы.

Наконец-то я получаю то, что хочу. Она издает тихий смешок, и этот звук – музыка для моих ушей.

– Он действительно любит поистерить.

Все вокруг снова становится красным, и я трясу головой, чтобы прояснить зрение. Я смотрю на Обри, и все мое тело сжимается. Черт возьми, даже сейчас я все еще хочу снова впечатать ее в стену. Я как агрессивная горилла в брачный период.

Я отстраняюсь, и она словно смотрит прямо в мою обугленную и почерневшую душу, будто я обнажил ее для нее.

Мне удалось хорошо это скрыть, но я боюсь того, что творится в ее голове. Я ненавижу то, что мне приходится уйти, и я осознаю, что доверяю кому-то, кто может очень сильно навредить мне. Она помешана на социальных сетях, и я сомневаюсь, что ей потребуется много времени, чтобы привлечь внимание. Хотя, справедливости ради, все просто подумали бы, что она сошла с ума.

В этом случае она разрушит мое доверие, и многие будут охотиться на нее за это, но… Я решил доверить этой женщине, потому что, кажется, влюбился в нее. Я хочу верить, что все так и должно было быть, даже то, как нелепо я раскрыл ей свою сущность.

– Ты обещаешь поговорить со мной об этом сегодня вечером? – спрашивает она, и я киваю. – А что насчет Дойла? Он тоже вампир?

Я смеюсь, но тут же кашляю, когда она выглядит разочарованной моей реакцией.

– Это не моя история, – говорю я, прочищая горло. – Но нет, хотя он хотел бы быть похожим на меня во всех отношениях.

Я подмигиваю и ухмыляюсь, когда губы Обри подергиваются, внезапно успокаиваясь.

– Мне нужно идти, но увидимся вечером, – я целую уголок ее губ и расстраиваюсь, когда она не делает попытки поцеловать меня в ответ.

Хотя меньше всего мне хочется оставлять ее одну, я никогда не подвергну Обри опасности ради кого бы то ни было. Как бы я ни доверял Дойлу, мне нужно держать его подальше от нее, пока запах того, что я сделал, не исчезнет. Ему придется еще немного поразмыслить над тем, что происходит. И, честно говоря, я тоже хотел бы это знать, потому что все зависит от ее решения. Надеюсь, она примет меня, это, нас, но я не могу ее заставить.

Я прижимаюсь к ее щеке. Какое необычное и яркое создание. Я хочу обнять ее и чувствовать ее в своих объятиях, пока она не согласится стать моей. Она позволит мне все объяснить, и пока что обошлось без истерик. Она идеальна. Ее пульс не участился с тех пор, как я снова прикоснулся к ней, и я благодарю создателя за то, что она не боится.

Кто-то где-то смеется над абсурдностью этой главы моей жизни. Я озабочен декорациями для какого-то несущественного бала, а не о том, чтобы убедиться, что она понимает? Нелепо. Лучше, чтобы Дойл поверил, что я так очарован ею, что покрасил бы замок в розовый цвет, чтобы увидеть ее улыбку, чем чтобы он узнал, что я укусил ее, и грядут новые повороты. Пока нет.

– Я могу либо закончить планировать твой бал, либо попробовать повторить то, что случилось в душе. Ты, кажется, нашла это очень захватывающим, – говорю я с притворным раздражением, поскольку она не отвечает.

– Нет! – она издает смешок и ухмыляется. – Думаю, для одного дня с меня достаточно секса в душе и того, что я чуть не разбилась насмерть, сломав скамейку.

Я смеюсь в ответ.

– Тогда поговорим вечером, – я прикладываю палец к ее губам. – Но ты не можешь никому рассказать о том, что узнала.

Она выгибает бровь и на мгновение поджимает губы. Я практически вижу, как крутятся колесики в ее голове.

– Хорошо, – шепчет она, касаясь губами моего пальца, и мое тело мгновенно наполняется счастьем.

Она будет моей. Моей невестой.

ОБРИ

– Что за жизнь? Я имею в виду, как это возможно? Ты знаешь, сколько раз я смотрела Брэма Стокера, а именно ты находишь Дракулу? Да ладно, подруга, – говорит Берни по телефону приглушенным голосом, пока ест.

Как только Влад оставил меня одну, я позвонила ей. Конечно, я позвонила! Он долбаный Дракула, и мне нужно с кем-то говорить, пока я не сошла с ума. Плюс, всякий раз, когда я обещаю не разглашать секрет, Бернадетт всегда является исключением. Она моя лучшая подруга и платоническая родственная душа. Она не в счет.

По возвращении в свою комнату я смотрю с дивана на застеленную постель, теребя оторвавшуюся нитку на розовой рубашке из найденного чемодана, в которую я переоделась.

– Берни, это серьезно, – я закрываю ладонью нижнюю часть телефона и рот, искренне не желая, чтобы кто-нибудь нас услышал, даже если я нахожусь в спальне за закрытыми дверями. Я потеряла наушники, но это меня не остановит. – Настоящий вампир.

После нескольких сообщений, в которых я пыталась объяснить, на каких американских горках сейчас катаюсь, при этом чувствуя себя как в огне, я сдалась и позвонила ей. Невозможно передать все это с помощью текстового сообщения. Вампиры реальны? Какого хрена?!

– Так, типа, он действительно тебя укусил? – спрашивает она с набитым ртом.

– Да. Я уже говорила тебе это, – шепчу я.

Она громко сглатывает.

– И ты не сфотографировала? Ты сошла с ума? Нам нужны доказательства.

Я иду в ванную, чтобы подойти к зеркалу и посмотреть на шею. Я делала это так много раз, что даже не могу сосчитать. Все время жду, что следы снова появятся.

– Нет, они исчезли к тому времени, как я вышла из его ванной.

– Или он морочит тебе голову, – я слышу недоверие в ее тоне.

Я уже думала об этом, но очевидно, что у мужика есть клыки. Я знаю, что я видела, и он даже признался мне в этом!

– Не думаю, – ворчу я, возвращаясь к дивану.

– Если это правда, то почему он не сделал этого раньше?

Ладно, в чем-то она права. У него было достаточно времени, чтобы укусить меня, но он сделал это только сейчас и всего один раз. После этого он также сказал, что мы поговорим об этом позже, и он ответит на все мои вопросы. Я просто не представляла, сколько вопросов у меня возникнет в течение следующего часа.

– Когда я сказала, что он может укусить меня, я не это имела в виду. Я просто подумала, что он имел в виду любовный укус или что-то в этом роде, понимаешь? Мужчины бывают странные.

– Подтверждаю, но мне нравится. И, если он вампир, не могу поверить, что я это говорю, то все сходится. Я имею в виду, не похоже, что он может с этим что-то поделать, верно? Что, если ты буквально его единственный источник пищи? – говорит она.

Мысль о том, что он кусает кого-то другого, вызывает во мне приступ ярости.

– Черт возьми, лучше бы я была единственным источником пищи, – мои глаза расширяются. – О боже, что, если он кусал других гостей?

Берни разражается смехом.

– Что?

Я убью его.

Этот вопрос заставляет сучку смеяться еще сильнее.

Я поднимаюсь на ноги и расхаживаю, не в силах усидеть на месте.

– Клянусь богом, Бернадетт, я убью его.

Он мой.

Она фыркает в трубку.

– Что ты собираешься делать теперь? Убить вампира? Ты вообще слышишь себя сейчас? – ее хихиканье становится громче. – Должна ли я отправить тебе деревянный кол?

В ее словах есть смысл.

– Он сказал, что хочет поговорить.

– Так поговори с ним! Что ты все-таки собираешься делать, а? Ты правда останешься еще на неделю? – клянусь, звучит так, будто она мне не верит и просто потакает. Что ж, в ее защиту могу сказать, что я, наверное, кажусь сумасшедшей, но я ценю, что она не звонит в психиатрическую больницу.

Я вскидываю руки в приступе разочарования.

– Я не знаю, что делать.

Она тяжело дышит, и ее компьютерное кресло скрипит, когда она двигается.

– Ладно, вот в чем дело. Я знаю, что бы я сделала, и это не было бы собиранием чемоданов, чтобы вернуться домой.

– Знаешь, ты действительно хорошо это воспринимаешь, – говорю я и жду, но несколько секунд она не отвечает. – Берни? – она стучит по клавиатуре как сумасшедшая, и я вздрагиваю. – Что ты делаешь?

– Убеждаюсь, что у тебя есть возможность выбраться из Румынии, если что-нибудь случится. Может быть, мы сможем перестраховаться и забронировать билет на обратный самолет на всякий случай.

У меня сводит живот, и я жалею, что не могу обнять ее. Умница.

– Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, сучка. Клянусь, если найдешь другого вампира, дай мне знать. Боже мой, ты думаешь, дворецкий тоже кровосос? Его фотография, которую ты мне прислала, кричала: «Я животное в постели». Я волонтер!⁶⁶

Я закатываю глаза.

– Ага. Я даже пока не уверена, что он именно вампир. Я просто знаю, что Влад укусил меня и сказал, что я в безопасности.

– Верно, но как же это мило. И, если серьезно, у меня высокие стандарты. Никаких оборотней или монстров. Вампиры определенно самые успешные и могущественные.

– Я никогда не расскажу Владу, что ты это сказала.

– Боже мой, это значит, что я действительно с ним встречусь? – она визжит, и мне приходится отодвинуть потрескивающий от перегруза динамик подальше от уха.

Раздается стук в дверь за мгновение до того, как она открывается.

– Привет, привет, дорогая!

Я замечаю седую шевелюру раньше, чем знакомую улыбку. Черт. Неужели я не могу улучить минутку, чтобы хорошенько взбеситься?

– Привет, Джордж, – говорю я, изо всех сил стараясь улыбнуться.

– Он знает о Владе? – шепчет Берни.

Я смотрю на него, когда он закрывает дверь и проходит вглубь моей спальни.

– Не знаю, – честно отвечаю я.

– Какого черта ты шепчешь? – спрашивает она.

– Откуда, черт возьми, мне знать? А почему ты шепчешь?

Теперь мы обе просто разговариваем шепотом по телефону.

– Сейчас неподходящее время? Влад упомянул, что тебе, возможно, понадобится помощь в подготовке, – говорит Джордж, улыбаясь.

Его прислал Влад? Я подозрительно прищуриваюсь.

– Нет, просто пытаюсь спросить подружку, какие туфли надеть к моему платью, – говорю я со смешком, зная, что Бернадетт предпочла бы что угодно, но не это, и прямо сейчас, скорее всего, желает мне смерти. Она совершенно не любит наряжаться, и у нее блог, посвященный пижамам и тому, как их следует носить на светском мероприятии. Не думаю, что она неправа, просто у нее могут быть свои пунктики.

– Я на громкой связи? – спрашивает она.

– Нет, – говорю я, поднимаясь на ноги.

– В таком случае, к черту туфли, ладно? Туфли – это всего лишь вещи, созданные для того, чтобы еще больше укрепить наше бесполезное существование. Я надеваю обувь, только если мне приходится выходить из дома, что, опять же, совершенно нелепо. Например, кому вообще нужно или должно быть нужно выходить из своего дома? – продолжает разглагольствовать она.

Я перестаю слушать, потому что уже много лет слышу разглагольствования на тему «почему люди не должны покидать свои дома ни по какой причине». Это был спор, в котором я невольно участвовала со второго класса средней школы. Сказать, что это закончилось, было бы преуменьшением.

– Да, я в курсе, – говорю я, намекая тоном на то, как сильно я закатываю глаза. – Уже лет двадцать как в курсе.

– Ну, так и должно быть. Ношение пижамы, когда ты сидишь за столом, не имеет значения. Почему нас все время заставляют носить неудобную одежду?

– Берни, мне придется прервать разговор. Думаю, Джордж пришел бы в ужас, если бы я предложила надеть пижамы сегодня вечером. – Я подмигиваю Джорджу, который ведет себя так, словно упадет в обморок, если я осмелюсь выйти из комнаты в ночном наряде.

– Ну, конечно. Я не это имела в виду, но ладно, – говорит она, и я смеюсь. – Эй, на самом деле, будь осторожна, ладно? Он может быть Дракулой, а может быть просто очень горячим странным парнем с выдуманной фамилией и странными зубами. У меня жутковатое предчувствие от твоих слов.

– Угу, – говорю я вместо того, чтобы напомнить, что совсем недавно у меня буквально были следы клыков на шее. – Я знаю, что я видела.

Она зевает.

– Позвони, если я тебе понадоблюсь. Оставлю телефон включенным.

– Если у меня будет связь, я это сделаю.

– Уф. Я уже жду, когда ты вернешься домой, – стонет она.

Мои губы кривятся в слабой улыбке.

– Я тоже, – говорю я, вешая трубку.

Я смотрю на Джорджа, который буквально прыгает на месте в ожидании. Мне не нравится, что Влад фактически прислал его сюда, чтобы он невольно присматривал за мной, как будто мне нужна нянька, но это не вина Джорджа.

– Я просто должен был прийти и увидеть это, – он размахивает руками и восторгается. – Не могу дождаться, когда увижу тебя в роли красавицы бала.

– Увидеть что? – спрашиваю я, хмурясь.

– Твое платье, женщина. Что же еще?

Точно, платье. Внезапно мои приоритеты полностью поменялись. Мне даже в голову не пришло взглянуть на него и сделать какие-нибудь фотографии.

– О, оно в ванной, – я видела его, но была слишком отвлечена возможным возвращением следов укусов, чтобы как следует рассмотреть.

Он покачивает бедрами в сторону ванной, а затем ахает.

– О боже мой. Это прекрасно.

Влад сказал, что собирается одеть меня во что-нибудь скандальное. И прямо сейчас я не совсем уверена, что чувствую по этому поводу. Сегодняшний день принес не один сюрприз, и я действительно хотела бы просто присесть и расслабиться.

– Обри, ты в порядке? – он заглядывает в комнату. – Я ожидал, что ты будешь более взволнована.

Не стоит говорить, что вампиры реальны, и ты сходишь с ума. Что, если он уже знает?

– Да, я в порядке. Немного волнуюсь из-за сегодняшнего вечера, вот и все.

– О, куколка, все будет хорошо. Кроме того, я буду там, и мы чудесно проведем время. Я составлю тебе компанию, пока не появится Ромео. Возможно, это хорошая идея, поскольку я буду отбиваться от мужчин. Интересно, кто дизайнер?

Я наконец-то разглядываю платье, и у меня отвисает челюсть.

– Как, черт возьми, я должна втиснуть в это свои сиськи?!