Текст книги "В твой гроб или в мой? (ЛП)"
Автор книги: Жаклин Хайд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)
Глава 17
ВЛАД
Ее розовое лицо, раскрасневшееся от оргазма – прекрасно, но в глазах читается легкая тревога. Она с трудом поднимается на ноги, и я поддерживаю ее за локоть, давая опору.
Взгляд Обри опущен, и она прикрывает рот, глядя на свой телефон так, словно он каким-то образом дотянется до нее и укусит. Я ухмыляюсь при мысли, что буду единственным, кто сделает это в обозримом будущем. Я игнорирую медленную пульсацию члена, представляя разнообразные способы, которыми возьму ее этой ночью.
– Не могу поверить, что мы только что это сделали.
Я поднимаю с пола брюки и протягиваю ей, она быстро надевает их. Направляясь к холодильнику, чтобы налить ей сок, я самодовольно осознаю, что ее бывший любовник, сбросив звонок, полностью пропустил звуки, которые она издает, когда кончает. Негодяю не хватило смелости остаться ради этого. Я замираю, понимая, что если бы он это сделал, мне пришлось бы значительно ускорить его смерть.
– Сок? – предлагаю я небрежно, как будто мои пальцы не скользкие от ее влаги.
– А? – я поворачиваюсь, когда она с шокированным видом откидывает с лица непослушные светлые локоны. Она делает паузу, разглядывая апельсиновый сок. – О. Да, пожалуйста.
Я наливаю ей выпить, хмурясь при виде выражения страха на ее лице.
Она прижимает руки к щекам и качает головой, опускаясь на стул.
– О боже, что мы наделали? Он обязательно расскажет моим родителям.
Как только я услышал, что он говорит по телефону, я на скорости помчался через замок к ней. Ревность затуманила разум, хотя с результатами не поспоришь. Я боролся с мыслями отпустить ее, оставить в покое, дать возможность наслаждаться пребыванием, держаться подальше от нее, чтобы убедиться, что я не поддамся искушению. Но то, как он разговаривал с ней, лишило меня всякого контроля и разума. Я не позволю какому-то наглому дураку заполучить ее, тем более говорить с ней таким образом. Мне захотелось как-нибудь пометить ее, заявить права и отпугнуть его. А что может быть лучше, чем демонстрация?
В идеале, я хочу, чтобы этот мужчина был на глубине шести футов, но пока этого будет достаточно.
Я хмурюсь, глядя на то, как она смотрит на улицу безучастным взглядом.
– Тебя так сильно волнует, что думают твои родители?
– Ну, нет. Я просто… да. Думаю, что да.
Я протягиваю ей стакан и сажусь напротив, наслаждаясь тем, как ее взгляд скользит по мне.
– Боюсь, я ни у кого не буду спрашивать разрешения потрогать твою киску.
Она краснеет и пренебрежительно машет рукой.
– О боже, нет. Ничего подобного. Просто у моих родителей были грандиозные планы насчет на моего замужества с Чедом. Его родители дружат с моими.
Я приподнимаю бровь и жду, когда она продолжит.
– Это не их вина – это моя, на самом деле. Я была влюблена в саму идею любви, а не в него, и, вроде как, просто пошла на поводу. Ну, знаешь, создать семью. Эта большая мечта о детях и белом заборе из штакетника. Но у нас бы ничего не вышло. Многое бы отдала, только чтобы увидеть их лица, когда он расскажет им о тебе.
Я криво усмехаюсь.
– Они бы не одобрили?
– Нет, если только ты не тайный член королевской семьи или что-то в этом роде. Тогда тебе пришлось бы отбиваться от них палкой. Просто обычно мне нравится плыть по течению, и я никогда по-настоящему им не противостояла. Жалкое зрелище, да?
О, дорогая. Если бы ты только знала.
Ее плечи смущенно опускаются внутрь.
– Мне почти двадцать пять лет, и я никогда не говорила своим родителям «нет». Особенно отцу.
– Ты кажешься способной женщиной, – я наклоняю к ней голову с ободряющей улыбкой. – Я не могу представить, чтобы они были недовольны тем, какой ты стала.
– Ха. Можно подумать, что это так. На самом деле, отец не верит, что мои стремления к социальным сетям приведут к чему-то большему. Но я все равно хочу попробовать.
Я киваю головой и смотрю, как за окном падает снег. Я никогда не обращал особого внимания на родителей и воспитание. Люди умирают так быстро. Что такое семьдесят лет в великой схеме вещей45?
Конечно, я не могу сказать ей об этом. Полагаю, большинство людей неохотно идут против воли своих отцов. В конце концов, было время, когда и я искал одобрения своего.
Мой взгляд возвращается к ней.
– Твои родители верят, что брак с этим человеком принесет тебе счастье?
Она пожимает плечами, затем опускает взгляд с оттенком обиды и печали.
– Если честно, я не уверена, что они вообще думали о моем счастье. Это никогда не входило в список причин, по которым они хотели, чтобы я вышла за него замуж. Брак – скорее деловая договоренность.
– А, понятно.
Может быть, сейчас мир не так уж и отличается от моего, в конце концов, даже если это было столетия назад.
– Да. Но этого никогда не случится.
Затем, словно желая сменить тему, она берет тарелку и пододвигает ее ко мне.
– Хочешь печенье? Я не уверена, где Дойл их взял и сам ли приготовил, но они восхитительны.
– Я не ем много сладкого, – честно говорю я, скрещивая руки на груди и прислонившись к столу, за которым она сидит.
Она отодвигает тарелку.
– Ты многое теряешь. Ох, я сегодня видела кое-что интересное. Портрет, – она наклоняется к столу, заговорщически прикусывая губу. – Он похож на твоего прапрадедушку?
Я смеюсь и откашливаюсь, прикрывая горло кулаком, чтобы скрыть удивление.
– Их здесь очень много.
– На нем были золотые доспехи с изображением дракона.
– Да, это мой предок. Он построил замок на том месте, где он стоит сейчас, а деревня была построена примерно через столетие после замка.
– Это так круто. Знаешь, я тут немного подумала о том, что сказал Дойл. О том, что можно сделать с идеей косплея. Здесь еще никто не бывал, и поэтому я думаю, что у вас есть возможность сделать что-то грандиозное. Если вы сыграете на погружении в атмосферу с Дракулой, людям это понравится, и вам не придется принимать слишком много гостей каждый раз. Я думаю, вам нужно устроить что-то вроде торжественного открытия. Поблизости должна быть кейтеринговая компания46. Тебе не придется много работать… может быть, я не знаю, тридцать гостей или около того? – она наклоняет голову и кивает. – Этого должно хватить.
Дойл, скорее всего, описается от радости, если я соглашусь на что-нибудь из этого. От мысли о том, что здесь будет больше людей, у меня по спине пробегает беспокойство, но как я могу отказать ей? Я выбрасываю дурные предчувствия из головы.
– Что именно нужно для торжественного открытия?
– Ну, на самом деле никто не знает, что это место находится здесь. Но если я сделаю несколько упоминаний в своих социальных сетях… Я имею в виду, никто не знает наверняка. Вы можете получить приток людей, желающих здесь остановиться. Но решающим фактором станет Дойл и история с Дракулой.
– Дракула, да?
Она хихикает, ее щеки, наконец, теплеют, а меланхолия проходит.
– Да. Думаю, даже ты должен признать, что Дойл очень похож на Гомеса Аддамса, и ты буквально живешь в этом замке с атмосферой папочки Драка.
Я поднимаю брови.
– Папочка Драк?
– Я не виновата, что идея вампиров так горяча. Люди говорят, что ненавидят «Сумерки», но большинство из них смотрели эти фильмы как минимум дважды. Дракула – великая личность, знаешь ли. Есть люди, которые любят вампиров, притворяются ими и все такое.
Мои глаза наполняются юмором, когда я снова отворачиваюсь к окну, пытаясь скрыть это. Интересно, что бы она подумала, если бы узнала, что я на самом деле «папочка Драк». Как ни странно, я не возражаю против этого имени, учитывая, что она использует его с таким энтузиазмом.
– Правда?
– Конечно, – она складывает руки на груди и кивает. – Количество фильмов, основанных на этом парне, просто смехотворно. Единственный настоящий – это фильм Брэма Стокера, ну ты знаешь. Я показала Бернадетт картину твоего предка, и Google говорит, что это тот самый парень, по мотивам которого автор написал свою книгу «Дракула».
Я сжимаю челюсть, неохотно принимая всю эту идею.
– Хмм.
Ее глаза загораются.
– Ты знал это? Ты случайно не слышал историй от своей семьи или что-нибудь в этом роде?
– Нет, но меня это не удивляет. Жители деревни всегда были суеверны. На самом деле, люди очень редко правильно понимают правду о сверхъестественном. Но, возможно, мне стоит посмотреть эти фильмы.
Ее плечи сгибаются, и волнение пронизывает все ее существо, поскольку она практически вибрирует от нетерпения.
– О боже, мы бы устроили что-то вроде званого ужина, может быть, немного танцев, и пригласили бы кучу народу. Это помогло бы привлечь внимание к этому месту.
– Я подумаю об этом.
Она сжимает маленькие кулачки и трясет ими, подпрыгивая и пританцовывая на своем месте.
– Ииииии, потрясающе. Кроме того, я хотела спросить, не возражаешь, если я выложу твои фотографии в свой инстаграм? Но предупреждаю, на тебя могут напасть все эти жаждущие женщины.
– Жаждущие женщины?
Она на мгновение хмурится, словно застигнутая врасплох.
– Это просто поговорка. Господи, клянусь, иногда кажется, что ты из каменного века. Принести тебе напиток остудиться, большой, горячий мужчина? Высокий стакан воды47?
Я наклоняюсь через стол и накручиваю мягкий локон ее волос на палец, наслаждаясь тем, как усиливается ее запах.
– Ты находишь меня привлекательным, Обри?
Ее грудь поднимается, когда она делает глубокий вдох.
– Думаю, это очевидно.
Я обхватываю ее сзади за шею и притягиваю к себе, дразняще шепча губами.
– Я тоже испытываю сильное влечение к тебе.
Ее щеки розовеют, а пульс на шее начинает свой манящий танец. Аромат усиливается, и я целую ее, почти мгновенно издавая стон. Кажется, не имеет значения, сколько пакетов крови я съем. Я хочу ее, несмотря ни на что.
Один ее запах, и мой член оживает, а клыки вытягиваются так быстро, что это должно быть преступлением.
Глава 18
ВЛАД

Эта женщина доведет меня до смерти.
– Она убьет меня. На моем надгробии будет написано: «Влад Цепеш, убитый гребаным чесноком».
Я скрещиваю руки на груди, прижимаю кулак к губам и расхаживаю взад-вперед.
Если бы я просто отказался, я бы не оказался в столь затруднительном положении. Ее предложение накормить меня – это то, чего я еще не испытывал, и очевидно, что еда для нее особенная.
Она превращает меня в слабака. Слабака, поедающего чеснок.
– Почему мы шепчемся в кладовке? – спрашивает Дойл, оглядывая маленькую комнатку, заставленную деревянными полками, полными еды и провизии. Массивный «шкаф» больше похож на склад с товарами и имеет потайной люк в подземные туннели. В данный момент я почти готов сбросить Дойла вниз.
Мой кулак разжимается, и я закрываю лицо ладонью, рыча на себя.
– Потому что я не могу думать рядом с ней, очевидно.
Я стону от невыносимого запаха, пронизывающего кухню. При мысли о том, что она хочет приготовить для меня, по телу пробегает странное ощущение, потому что она сделала бы это для меня, но страх смерти – не то препятствие, которое легко преодолеть.
– Ты драматизируешь.
– Дойл, в этом блюде достаточно чеснока, чтобы убить всех вампиров в Европе.
Он скрещивает руки на груди и приподнимает бровь.
– Ты единственный вампир в Европе.
– Именно это я только что, блядь, сказал.
Он раздраженно выдыхает и пожимает плечами.
– Так просто скажи ей, что тебе ничего не нужно, – он сводит брови, а лицо искажается выражением, которое говорит: «ты идиот». – Зачем ты все усложняешь?
Это неслыханно, что я позволяю кому-либо, тем более человеку, готовить для меня. Вино – обычно единственное, что я пью, кроме крови. То, что я позволяю ей приготовить мне блюдо с чесноком, абсурдно, и все же мы здесь.
Я еще немного расхаживаю по комнате.
– Потому что ни одна женщина не хотела готовить для меня, Дойл.
– Технически, это может убить тебя, – замечает он, тыча пальцем в мою сторону.
– Но она этого не знает.
Прежде чем заковать меня в железо, Анжелика попыталась отравить меня кровавым вином. К счастью, она не знала, насколько остро мое обоняние.
Он смотрит на меня с любопытством.
– Значит, она тебе действительно нравится. Должен признать, я понимаю ее привлекательность – Обри красивая женщина, но Влад… это абсурдно.
Я останавливаюсь, чтобы свирепо взглянуть на него.
– Я не идиот.
Дойл ухмыляется, в его глазах появляется злобный блеск.
– Тебе повезло, что я счел нужным проконсультироваться с Фрэнком по этому вопросу еще до прибытия гостей. Ты слышал об ЭпиПен48?
– Ручке для чего? – спрашиваю я. Он вытаскивает руку из кармана и разворачивает ее перед моим лицом. Я морщусь. – Как это работает?
Он крутит ее в руке и делает колющее движение.
– Я вонзаю это тебе в бедро, и оно останавливает аллергическую реакцию. Фрэнк говорит, что это совершенно безопасно – люди постоянно ими пользуются. Но этот он изменил в соответствии с твоим геномом.
– Ты хочешь, чтобы я поблагодарил тебя за то, что ты нашел приспособление, которым можно меня заколоть?
– Ну, когда ты так говоришь…
Он ухмыляется, и я жалею, что не могу объяснить, почему огрызаюсь49. Однако, честно говоря, мне это действительно может понадобиться.
– Но на самом деле, да, – продолжает он. – Это для спасения твоей жизни, поэтому можешь сказать «спасибо».
Избежать смерти было бы предпочтительнее, но я не уверен, сколько контактов с чесноком смогу выдержать. Естественный иммунитет вампиров к чесноку возрастает со временем, но я не был рядом с ним более двух столетий.
Я тяжело вздыхаю, когда он улыбается с явным волнением.
– Прекрасно. Просто убедись, что она не заметит.
– Я буду нежен, – говорит Дойл, многозначительно выгибая брови.
В одно мгновение моя рука обвивается вокруг его горла, поднимая его в воздух.
– Ради всего святого, я разорву твой…
– Эй! Почему вы, ребята, прячетесь в кладовке?
Я убираю руку и бесстрастно наблюдаю, как Дойл падает на пол за мгновение до того, как Обри с любопытством распахивает дверь.
Дойл выпрямляется и поворачивается к ней со странной ухмылкой на лице.
– Обсуждаем цвета для торжественного открытия. Я думаю о фуксии и ярко-фиолетовом.
Слова «только через мой труп» подступают к горлу, но я каким-то образом проглатываю их и впиваюсь в него острым взглядом, искренне подумывая о том, чтобы сбросить его в ров.
Она переплетает наши пальцы и улыбается.
– Я думаю, фиолетово-розовый, возможно, немного перебор, но мне нравится, что у тебя на уме. Мы должны посмотреть, есть ли здесь какие-нибудь местные кейтеринговые компании. Никогда не знаешь наверняка.
Она прикусывает нижнюю губу, и я мгновенно замираю от мягких голубых искорок в ее глазах. Я хочу прикоснуться своими губами к ее и попробовать сладкий бархат ее рта.
Дойл прочищает горло позади нас, разрушая момент. Я стискиваю челюсти и использую телекинез, поднимая планшет, чтобы ударить его прямо по лицу.
– Ой, – выдавливает он сквозь зубы с раздражением на лице.
Обри напрягается в моих руках, затем поворачивается, чтобы посмотреть на него.
– Ты в порядке?
Лицо Дойла меняется на несчастное, когда Обри проявляет заботу.
– Да, просто немного болит голова.
Она отходит от меня и направляется к двери шкафа.
– Давай принесем тебе что-нибудь поесть и немного тайленола50, хорошо? Обед ждет.
Я пренебрежительно машу рукой.
– Уверен, что с ним все в порядке. Он просто драматичен.
Дойл глубоко вдыхает.
– Я думаю, это было бы неплохо. Не начинайте без меня – мне нужно кое-что захватить из своей комнаты.
Я втягиваю носом воздух, осторожно вдыхая, как только он уходит, и обнаруживаю, что аромат действительно приятный. Вместо чеснока пахнет соленой свининой и… сыром?
Мой рот сжимается в мрачную линию, и ее улыбка исчезает, а брови озабоченно хмурятся.
– Ты в порядке?
– Да. Просто с нетерпением жду твоих кулинарных изысков.
– Ха-ха! Не знаю, как насчет изысков, но это рецепт спагетти моей бабушки. Они всегда всем нравятся. Мне пришлось использовать пенне51. У вас не было спагетти.
– Уверен, что все в порядке. Я говорил тебе, как прекрасно ты сегодня выглядишь? – мои руки обвивают ее талию, притягивая в объятия.
Ее щеки розовеют, и она нервно обхватывает себя руками.
– Я в полном беспорядке, и ты думаешь, что я выгляжу красиво?
Я целую ее в шею, вдыхая аромат, неуверенный в том, как пройдут следующие двадцать минут. Возможно, это последний глоток перед смертью.
– Ты могла бы быть одета в мешок, покрыта грязью и все равно оставаться красивой для меня.
Ее светлые волосы в странном беспорядке собраны в небрежный пучок, а мягкий голубой свитер ниспадает на плечи, подчеркивая цвет глаз. Она улыбается, и ее взгляд смягчается. Я наклоняюсь и касаюсь своими губами ее губ, наслаждаясь тем, как она вздыхает мне в рот.
Борясь с желанием зарычать, когда Дойл возвращается и топает к открытой двери кладовой, я еще раз целую ее в губы, прежде чем отстраниться.
– Странное место вы выбрали, чтобы пососаться, но да ладно, – он стоит и смотрит на нас, одной рукой держа черную миску, а другой запихивая в рот ложку варева, которое она приготовила.
Обри улыбается и закатывает глаза.
– Эй, а что случилось с «не начинайте без меня»? Я тоже умираю с голоду.
Она проходит мимо меня, и Дойл ухмыляется.
– Это действительно вкусно. Я предлагаю оставить ее.
Он запихивает в рот еще один кусок, и я мысленно выхватываю миску из его рук. Он смотрит на меня с упреком, и я пялюсь в ответ, несмотря на то, что на лбу у меня выступают капельки пота.
– Серьезно, ребята. Садитесь и ешьте, – зовет она.
Он ловко ловит чашу в воздухе, когда я теряю контроль.
– Вижу, к тебе возвращается часть сил, – говорит он, ухмыляясь.
Я сгибаю руки и потягиваюсь.
– Да, немного, но я еще не на полной мощности.
Он бросает на меня яростные взгляды, держа миску с едой так, словно боится, что я снова ее отберу. Шаркая ногами, он направляется к двери.
– Может быть, в следующий раз ты передумаешь отказываться от еды в течение столетия.
Я следую за ним, и он останавливает меня, прежде чем направиться в столовую, кивая в сторону дверей гостиной.
– Она приготовила обед там, наверху, говорит, ей нравится освещение, – он качает головой, когда я приподнимаю бровь и слегка шмыгаю носом. – Если бы ты был молод, то умер бы еще час назад просто от паров во время приготовления пищи. Думаю, ты в безопасности.
Я съеживаюсь от его вида.
– Это не то же самое, что есть эту пищу, как ты хорошо знаешь.
– Вот на что мы готовы ради любви, и под «мы» я подразумеваю тебя. Когда гребаный вампир охотно ест чеснок, ты понимаешь, что он – идиот, – говорит Дойл, запихивая в рот еще немного еды Обри.
Я смотрю с отвращением, мое тело буквально содрогается от ужаса при виде того, как он ест.
– Скорее всего, у меня иммунитет. Кстати, ты знаешь о существовании салфеток?
Вампиры излечиваются с пугающей скоростью, поэтому с годами они становятся невосприимчивыми к таким растениям, как чеснок. Даже солнце не горит так ярко по прошествии первых пятисот лет. Но оно все равно обжигает.
– Тссс. Это восхитительно. Так вкусно, – стонет он, проводя рукой по губам. – И кроме того, есть вероятность, что твое неживое сердце может остановиться по-настоящему, но, к счастью, у меня есть ЭпиПен. Не волнуйся, Влад, я не позволю ей убить тебя.
Дойл сильно хлопает меня по спине, и я низко рычу, следуя за ним в старую гостиную.
Я провел не так много времени в этой части замка, но полностью одобряю ее желание поесть здесь. Окна большие, а бледный цвет стен создает ощущение, что помещение находится на открытом воздухе, но при этом оно уютное и интимное.
Голова Обри сосредоточенно склонена за маленьким круглым столиком возле одного из самых роскошных стрельчатых окон, которыми оборудован замок. Она щелкает по своему телефону, резко нахмурившись.
Доставая телефон из кармана, я отправляю Дойлу довольно простое сообщение, поскольку мои единственные контакты – Фрэнк и Дойл.
Я:
Мне нужна контактная информация Обри.
Дойл:
Зачем?
Я:
Сейчас же.
На экране появляются точки, и я хмурюсь, наблюдая через стол, как пальцы Дойла с нечеловеческой скоростью набирают цифры.
Дойл:
Вот, наслаждайся секстингом.
Его текст сопровождается фотографией с девятизначным номером.
– Что, черт возьми, такое секстинг? Мне кто-нибудь объяснит? – шепчу я.
ОБРИ
Сидя за большим, роскошным обеденным столом, я дуюсь на Влада, сидящего напротив меня, и Дойла рядом с ним.
– Просто попробуй кусочек. Если тебе не понравится, можешь не есть, – я улыбаюсь, глядя на свою почти пустую тарелку и тарелку Дойла, практически вылизанную дочиста.
Влад еще не притронулся к еде и последние пять минут смотрит на нее так, словно та собирается выпрыгнуть из тарелки и наброситься на него. Я не могу удержаться от легкого смешка, который вырывается при виде выражения его лица.
– Хорошо, – он нерешительно принюхивается, прежде чем отправить кусочек в рот.
Я киваю, ожидая его реакции, пока он жует. Рецепт бабуленьки действительно лучший.
– Вкусно, да?
– Мммм. Вкусно. Просто великолепно, – Влад набирает еще одну порцию на вилку, и мой телефон пищит как раз в тот момент, когда Дойл громко рыгает.
– Фу, Дойл, мерзость, – говорю я, ухмыляясь.
Он откидывается на спинку стула и потирает рукой живот, постанывая от сытости.
– Мои извинения, мадам, и мои комплименты шеф-повару. Просто изумительно, – говорит он, с чмокающим звуком целуя сжатые в щепотку пальцы и разжимая ладонь. Внезапно его глаза широко распахиваются, и он ахает, указывая на окно слева от меня.
– Смотри! Волк.
– Где? – визжу я от возбуждения.
Вскакивая на ноги, я смотрю на заснеженный холм как раз в тот момент, когда Влад издает ужасный стон. Я оборачиваюсь и вижу, как он закрывает глаза, и я пронзительно кричу. Пол и стол, со всеми блюдами на нем, сильно трясутся, как при землетрясении. Даже мерцает свет.
– Боже мой! – я вскрикиваю и начинаю действовать, как учат в школах.
Ныряю под стол и прикрываю голову руками. Через несколько секунд в комнате становится слишком тихо. Когда тряска прекращается, я выглядываю из-под стола только для того, чтобы увидеть паническое выражение на лице Влада.
– Что это было? – спрашиваю я, мое дыхание прерывистое.
Влад стонет, выражение ярости застилает его лицо, прежде чем оно проясняется. Беспокойство ползет по моему позвоночнику, заставляя кожу краснеть, когда я медленно поднимаюсь, беспокоясь, что может начаться новое землетрясение.
– Прошу прощения, – откашливается Влад, его лицо становится вишнево-красным, прежде чем он практически выбегает из комнаты.
– Это прискорбно, – странно произносит Дойл, наблюдая, как Влад уходит со своего места.
Я смотрю на удаляющуюся фигуру в замешательстве.
– Куда ты идешь? – говорю я и делаю движение, чтобы пойти за ним, но Дойл встает на пути и качает головой.
– Оставайся здесь, Обри. Он скоро вернется.
Я хмурюсь и опускаю плечи. Учитывая землетрясение и реакцию Влада, я задаюсь вопросом, не проклята ли моя стряпня.
– Что случилось?
– Просто небольшое землетрясение, беспокоиться не о чем. Иногда они случаются. Думаю, Влад пошел проверить фундамент замка.
Фундамент? Это что такое? Черт, держу пари, что все в деревне это почувствовали, а тут целый замок. О нет.
– В деревне все в порядке?
– Все в полной безопасности, Обри. Не волнуйся, они ничего даже не почувствовали. Обещаю, – он указывает на дверь, и я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на стол, обед полностью испорчен, с края капает вода.
– Об этом тоже не беспокойся. Думаю, сейчас самое подходящее время показать тебе другую часть замка.
Я недоверчиво качаю головой. Не может быть, чтобы они этого не почувствовали – это потрясло весь замок.
– Что ты имеешь в виду? Это было ужасно сильно.
Он покачивается на каблуках, прежде чем засунуть руки в карманы.
– Пойдем, позволь мне отвлечь тебя. Идеальное время, чтобы показать тебе бальный зал. Нам нужны тематические идеи по цветам и тому подобному.
Я думаю о том, что, возможно, им стоит переехать. Да. Надеюсь, землетрясения случаются не так часто, даже если они безвредны.
– Я пытался придумать, как привлечь побольше людей погостить у нас.
Смена темы не ускользнула от меня, но я потакаю комментарию и позволяю моему рекламному мозговому штурму взять верх. Какие туристические достопримечательности могли бы привлечь людей? Я знаю, что у мамы есть целая толпа женщин, которые обожают посещать виноградники.
Я не могу удержаться от смеха и говорю:
– Может, сначала избавиться от землетрясений?
Его глаза прищуриваются, а губы приподнимаются, пока мы идем.
– Если бы только мы могли управлять природой, моя дорогая.
– Верно, – бормочу я. – В этом районе есть какие-нибудь винодельни?
– Да, здесь можно пить с восемнадцати лет, и в каждом округе вкус вина разный. В большинстве сельских районов мужчины даже делают вино сами.
Это определенно добавило бы привлекательности.
– Ха, это круто. Там, откуда я родом, мужчины умеют только принимать плохие решения.
Он ухмыляется, и я не могу сдержать улыбки.
– По моему опыту, большинство женщин здесь того же мнения о своих мужчинах. Уверен, они сказали бы то же самое, вот почему мне нужна твоя помощь.
Дойл ведет меня по коридору, прежде чем завернуть за угол и подойти к двойным дверям.
– Я сделаю все, что смогу, – говорю я.
– Я хочу знать, что ты думаешь о проведении всего мероприятия здесь, – он толкает двери, открывая бальный зал, и я ахаю от изумления при виде открывшегося передо мной зрелища. Комната большая и величественная, с высокими расписными потолками и горящими черными готическими люстрами, отбрасывающими тени по комнате.
– Да ладно, – я таращусь на фрески на потолке. – О боже! Посмотри на херувимов.
Светло-голубые стены украшены витиеватой лепниной и замысловатыми картинами, а мраморные полы блестят под ногами. Единственная проблема в том, что это бальный зал, но в нем нет места. Мебель стоит вдоль стен и беспорядочно расставлена по всему пространству, но ее можно переставить. Я замечаю мраморную статую, накрытую простыней, и у меня руки чешутся сдернуть тряпку, чтобы посмотреть, что под ней.
– Эта комната потрясающая, – выдыхаю я, глядя на мраморный пол в клеточку.
Он улыбается.
– Да, это так. Изначально это был большой зал, но мы превратили его в бальный. Это, наверное, моя любимая комната в замке, и есть несколько других, но им потребуется дополнительный ремонт, прежде чем они будут готовы к приему посетителей.
Я киваю, рассматривая каждую деталь комнаты.
– Думаю, это идеальное место для грандиозного гала-концерта. Здесь можно было бы даже проводить свадьбы и приемы.
– Да, – соглашается он. – Но я не уверен, какую цветовую гамму нам выбрать.
Я улыбаюсь, чувствуя вдохновение от открывающихся возможностей.
– Хм. Я думаю, мы выберем темный и готический стиль. В любом случае, здесь есть эта атмосфера, – я киваю на сверкающие и переливающиеся над нами люстры, которые выглядят так, будто сделаны из красивого оникса, затем указываю на потолок. – Оттенки черного и, может быть, темно-фиолетового? Мы можем использовать серый для контраста с более темными цветами. Можно сделать приглушенное освещение?
Он поднимает глаза на люстры.
– Яркость нельзя убавить, но я уверен, что мы что-нибудь придумаем.
– Приглушенный свет и тени создадут адскую атмосферу.
Он кивает и поглаживает бородатый подбородок.
– Наверное, ты права.
Я разворачиваюсь, подхожу к голубой стене, протягиваю руку и прикасаюсь к ней, ощущая серые узорчатые лилии.
– Как это вообще сделано?
– Обои? – спрашивает Дойл, его тон полон юмора.
– Это совсем не обои.
– Нет, это действительно не обои. Это называется дамаск. Когда эти стены были отделаны – думаю, два столетия назад – они были расписаны вручную с использованием деревянных блоков, вырезанных для создания дамасского узора, – Дойл достает телефон и начинает печатать. – Хорошо, тогда плащи и вампирские зубы. Все. Это будет потрясающе. Почти как страна чудес на Хэллоуин, – наши глаза встречаются, и он шевелит бровями. – Нам просто нужно уговорить твоего парня.
Я хмурю брови. Влад мой парень? Он не может им быть, ты уезжаешь. Отгоняю я эту мысль.
Затем шутка доходит до меня, и я хихикаю, закатывая глаза.
– Я могу спросить. Конечно, он поймет, что все будет идеально, верно?
– Влад никогда не был сторонником перемен, но вдруг нас ждет сюрприз, – его взгляд прикован ко мне, когда он продолжает. – Кажется, вам довольно уютно друг с другом.
Мои щеки пылают, когда я пытаюсь придумать ответ, раскачиваясь на ногах.
– Эм, да, думаю, так и есть, – говорю я, пытаясь казаться беспечной.
Дойл кивает, легкая улыбка играет на его губах, когда он выгибает брови.
– Влад может быть немного… ммм…
Я хихикаю над выражением его лица.
– С палкой в заднице? Да, я заметила.
– Но ты никогда не встретишь никого более преданного.
Я киваю в знак согласия, испытывая облегчение от того, что лучший друг Влада такого высокого мнения о нем. Друзья Чеда – скучные люди и по большей части с гнильцой. Никто из них мне никогда по-настоящему не нравился. Но Дойл просто действительно хороший человек и всегда шутит. Он может часто поносить Влада, но любой, у кого есть глаза, увидит, как сильно он заботится о нем, а это редкость.
– Итак, какие у тебя планы на остаток дня? – спрашивает он, вырывая меня из мыслей.
Я пожимаю плечами.
– Не знаю. Наверное, подожду и посмотрю, как там Влад, удостоверюсь, что фундамент замка в порядке. Это, наверное, самая дикая вещь, которую я когда-либо говорила в своей жизни.
– Я обещаю, что с Владом все в порядке. Землетрясений не было много-много лет. Сомневаюсь, что оно повторится в ближайшее время.
Я надеюсь, что он прав.
– Хорошо.
Ботинки стучат по блестящему мрамору, когда он направляется обратно в коридор.
– Перестань беспокоиться о Владе. Оглянуться не успеешь, как он вернется. И правда, Обри, торжественное открытие будет грандиозным.
Туфли скрипят, когда я разворачиваюсь на блестящем полу и следую за ним.
– Хм, как думаешь, я смогу заставить Влада одеться? Может быть, в костюм вампира или даже оборотня? – не могу представить, чтобы Влад когда-нибудь любил «ролевые» игры, но хочу попробовать уговорить его. Ему будет полезно повеселиться.
Он ухмыляется, протягивает кулак, и я легонько бью его по костяшкам своими.
– Думаю, если кто-то и сможет уговорить его надеть костюм, то это будешь ты.
Криво ухмыляясь в ответ на его комплимент, я смущенно отвожу взгляд в сторону.
– Посмотрим.
Он открывает дверь и кланяется, жестом предлагая мне выйти первой.
– Если тебе что-нибудь понадобится, просто дай мне знать.
Я выхожу в коридор и с любопытством наблюдаю, как он щелкает ближайшим выключателем, погружая бальный зал в темноту. Он закрывает двери, и я достаю телефон из кармана, когда чувствую вибрацию от сообщения с неизвестного номера. Странно.
Я хмурюсь, прежде чем даже открыть его.
– Хорошо.
Он оборачивается и серьезно смотрит на меня.
