Текст книги "Мы не сеем колючек"

Автор книги: Юсуф ас-Сибаи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Глава 15

В школах начались экзамены. Хамди засел за книжки и буквально не выходил из дому. По вечерам к нему являлись друзья – Собхи и Рауф. Сейида приносила им чай, а иногда и ужин. Конечно, приятели не все время посвящали подготовке. Частенько отвлекались, чтобы поболтать, пошутить, порезвиться.

Толстый смешливый Рауф только недавно приехал в Каир и жил по соседству у своих родственников. Стоило ему войти в комнату, как приятели хватали его и валили на высокую железную кровать. Больше всего эта возня доставляла удовольствие Собхи – рослому, сильному юноше, предпочитавшему любую, самую изнурительную тренировку каким-либо умственным усилиям.

Мать Хамди относилась к его приятелям чуть ли не как к собственным детям. Но Собхи и Рауф все же больше симпатизировали господину Мухаммеду. Они беспрестанно повторяли Хамди, что другого такого отца в целом свете не сыщешь. Хозяин вел себя с ними словно с друзьями и никогда не читал нравоучений. Наоборот, он обычно мешал заниматься: «Не надоело вам зубрить? Сейчас все выучите, а что будете делать в ночь перед экзаменом?» При Самихе парни робели и даже шуток в ее присутствии не позволяли. Поэтому весь запас их остроумия обрушивался на Сейиду.

– Прекратите, бездельники! – время от времени покрикивал на них Хамди.

– А что, Сейида, выйдешь за меня! – не мог остановиться Рауф.

– Сдай экзамены, тогда и поговорим, – смеясь, отвечала Сейида.

– Это уже брак по расчету! Значит, без аттестата я тебе не нравлюсь?

– Ты без аттестата – нуль без палочки! – вставлял здоровяк Собхи.

Сейида забирала пустой чайник и уходила на кухню. Но даже туда доносились восхищенные восклицания Рауфа:

– И вправду хороша девчонка! Какой бюст!

– Ты только бюст и заметил? – вмешивался Собхи.

– Да хватит вам, трепачи! – возмущался Хамди.

Разговор переходил на политику. Ребята рассуждали об англичанах, партии Вафд, конституции. Обычно начинал Рауф:

– Вот досада! Эти дурацкие дипломатические ноты сорвали демонстрацию.

– Рабочие депо все равно вышли, – живо отзывался Собхи.

– И чем это кончилось?

– Перевернули трамвай, перебили уличные фонари, а около моста Абуль Эля их ждала полиция.

– Сколько человеческого труда идет прахом!

– Какого труда? – не понял Собхи.

– А разбитый трамвай, фонари?

– Другого пути нет!

– Пути куда?

– К восстановлению конституции!

– А что потом?

– Партия Вафд возьмет власть в свои руки.

– Ну и дальше?

– Все будет в порядке.

– Ослик ты, ослик! – с жалостливой улыбкой перебил Рауф.

– Чего скалишься? Вафд представляет народ!

– Много ты знаешь о народе! Меня спроси, как живут люди в районе Кафр Магур, например. Ты и понятия не имеешь о том, что они едят, пьют, где им приходится спать… Им наплевать, кто стоит у власти: партия Вафд или либералы. В их жизни от этого ничего не меняется.

– Чтобы получить масло, надо его сбить!

– Масло-то народ производит, а мы только едим. Ты бы попробовал посидеть на свекле да зелени. Люди пьют грязную воду из канала, спят рядом с буйволами…

– Да, только чудо может подтолкнуть нас на решительные действия, – горестно молвил Хамди.

– И если это чудо случится, понадобятся годы тяжелого труда, чтобы наладить жизнь, – добавил Рауф.

Хамди безнадежно покачал головой:

– У меня такое ощущение, что мы плывем в каком-то тумане, сами не знаем куда, и только выкрикиваем лозунги, чтобы не так страшно было…

– Первым делом нужно прогнать англичан!

– Именно за это ратует Вафд! – вставил Собхи.

– Ратовал! Пока был жив Саад.

– А теперь?

– Теперь других забот много – конституция, власть… Им не до англичан!

– Ну, ты и разошелся! – насмешливо воскликнул Собхи.

– Довольно политики, разговорами сыт не будешь – пора ужинать! – заключил Рауф.

– Давайте хоть немного позанимаемся, а то битый час болтаем! – с упреком сказал Хамди.

– Прежде поужинаем! – настаивал Рауф.

– Да здравствует ужин! – вторил ему Собхи.

И вот настал день первого экзамена. Хамди поднялся чуть свет, помолился и, стараясь не шуметь, стал собираться в школу. Сейида тоже проснулась. Ей хотелось чем-то помочь юноше, только чем? Она подошла к его комнате и в нерешительности остановилась на пороге.

– Ты-то что встала ни свет ни заря? – удивленно спросил Хамди.

– Может, чего нужно?

– Спасибо, Сейида!

– Приготовить завтрак?

– Слишком рано.

– Тогда чаю?

– Спасибо. Поди поспи еще…

– Может, все-таки что-нибудь надо?!

– Надо еще поучить… Ты ведь мне в этом не поможешь?

– Если бы я могла, господин, – тяжело вздохнула она.

– Ладно, вот сдам экзамены, научу тебя читать и писать, а потом уж ты будешь помогать мне готовиться в университет, – улыбнулся Хамди.

– Бесполезно! Самиха уже пробовала и не выдержала.

– Я знаю секрет! У меня ты будешь говорить «солн-це».

Чтобы сделать приятное Хамди, Сейида хотела повторить правильно, но опять произнесла, как всегда:

– Какое нам дело до «сонца»!

– Теперь иди спать.

Сейида упрямо замотала головой. Сквозь стекло пробивались ранние лучи.

– Нет смысла укладываться – восходит…

– Что восходит?

– А то, что никак правильно не выговорю!

– Тогда готовь завтрак! – рассмеялся Хамди.

Сейида быстро управилась на кухне и понесла завтрак в столовую. В коридоре она столкнулась с госпожой Фатьмой.

– Хамди встал?

– Давно уже, вот и завтрак готов.

– А ты не слишком ли рано собрался, сынок? – спросила хозяйка, заглядывая в комнату Хамди.

– Я хочу зайти к Рауфу и Собхи, пробежим кое-что еще разок.

– Да вознаградит Аллах труды ваши!

Экзамены Хамди держали всех домочадцев в тревожном и напряженном ожидании. Когда он возвращался из школы, глаза женщин обращались к нему с немым боязливым вопросом. И только отец не придавал никакого значения результатам выпускных экзаменов.

Однажды Хамди пришел домой мрачным. Отец взял его за руку, притянул к себе и шутливо спросил:

– У тебя такой вид, будто ты проиграл битву при Ватерлоо. Что опустил уши, осленок?

– Загоняли по математике.

– Нашел из-за чего расстраиваться! Вон дед твой – математик хоть куда, а что толку?! Четыре раза обанкротился и скоро прогорит в пятый, помяни мое слово! Бог с ней, с математикой, приятель! Не ломай себе голову!

– Если я завалил математику – все, можно прощаться с аттестатом.

– А к чему он тебе?

– Чтобы учиться дальше, а потом поступить в университет.

– В стойло для ослов! Три четверти идиотов в этой стране имеют аттестаты, но от этого они не умнеют!

– Значит, можно проваливаться? – засмеялся сын.

– Повторяю: пусть тебя это не волнует. Если не выдержишь, я устрою тебе такие каникулы, о которых ты и не мечтаешь!

Фатьма услышала последнюю фразу и возмутилась:

– Ты что это говоришь? О, Аллах, он, видно, совсем спятил!

– Я-то как раз в здравом уме.

– А если твой сын выдержит экзамен?

– Ничего от меня не дождется.

– Воистину мозги твои отдыхают, отец!

– Послушай, Фатьма, если наш осленок провалится, ему будет необходимо развеяться. Ну а если выдержит – и без того будет бодр и весел.

И Хамди выдержал. Все трое приятелей получили аттестаты об окончании неполной средней школы. Радостные и возбужденные, они ворвались во двор.

– Чем тут угощают отличников?!

Фатьма и Самиха бросились поздравлять ребят.

– Поздравления за столом! – весело перебил их Рауф.

– Вы счастливчики, вам и угощать! – живо откликнулась Самиха.

– Умные люди говорят: «Порицание – угощение настоящих друзей».

– У нас целый поднос кунафы.

– Обожаю кунафу!

– Заходите, детки, заходите! – пригласила довольная хозяйка. – Для вас ничего не жалко. Просите, чего душа пожелает!

Сейида терпеливо ждала своей очереди поздравить выпускников. Наконец она приблизилась к Хамди и, покраснев до корней волос, едва слышно произнесла:

– С успешным окончанием, господин!

– Спасибо! Я не забыл, что обещал тебе сладости.

– Самое сладкое для меня – твои успехи!

– Помнишь наш уговор? Я научу тебя грамоте.

– Зачем утруждать себя понапрасну…

– Эй, что там за шум? – раздался из спальни голос господина Мухаммеда.

– Отец проснулся! – оживился Хамди. – Пойду к нему.

Он поспешил в спальню.

– Папа, я сдал экзамены!

– Слава Аллаху! – отозвался отец, садясь на кровати. – Но ты лишил себя каникул.

– Что ж, несу убытки! Посидишь с нами?

– С удовольствием. Только сейчас от меня мало проку. Я пуст, как пустыня Сахара, молись, чтобы заплатили за книгу, которую я перевел. Или подумай, какой банк ограбить. А еще лучше – скажи матери, чтобы не выгребала все из моих карманов. Ну, что молчишь?

– А нам не нужно от тебя никаких денег. Мы будем рады, если ты посидишь вместе с нами.

– Ладно, что-нибудь придумаем.

– Так я пойду к ребятам.

– Непонятно, что за радость…

– Все-таки сдали экзамены.

– Браво! Тремя дипломированными олухами больше!

Хамди вернулся к друзьям. Увидев его, Рауф крикнул:

– Признавайся, чем тебя наградил отец?

– Ничем!

– Отчего же?

– Прореха в кармане!

– Вот не ко времени!

Вошла Сейида с подносом кунафы.

– Набрасывайся, ребята! – завопил Рауф и немедленно запустил руки в сладости.

Собхи обхватил приятеля, оттащил от подноса и повалил на кровать. Тот вырвался и вновь кинулся набивать рот.

– Остановись, бегемот!

– А ты обормот!

– Кто же тут бегемот, а кто обормот? – поинтересовался вошедший хозяин дома.

– Так или иначе – оба получили аттестаты! – ответил Хамди.

– А там получат дипломы, глядишь – и уже в коллегии министерства.

– Я пойду в армию или в полицию! – сообщил здоровяк Собхи.

– Так тебя там и ждали! – поддел его Рауф. – Максимум, на что ты способен, – это играть в футбол или заниматься боксом.

– Твое призвание, конечно, куда благороднее? – спросил Рауфа хозяин.

– Я пойду на юридический факультет.

– А дальше?

– Стану министром!

– Так сразу и министром?!

– Почему бы и нет? Посмотрите, все государственные деятели – с юридическим образованием.

– Какое же министерство ты хочешь получить?

– Снабжения! – со смехом крикнул Хамди.

– В общем, все говорят об одном – о еде. Значит, пришло время поужинать. Приглашаю в кондитерскую «Эль-Хати»! Согласны? Или возьмете деньгами?

– Лучше деньгами! – переглянувшись с друзьями, ответил Хамди.

– А кто тут рассказывал про дыры в кармане? – поддел Рауф.

– Уж не до такой степени я обеднел! – засмеялся хозяин дома. – А кроме того, можно поужинать и в долг. Пятидесяти пиастров вам хватит?

– Больше чем достаточно! – крикнул Хамди.

– Договорились! Идите заказывайте что хотите! И скройтесь с глаз моих! Ловкие больно – ваш праздник, а я плати!

В кондитерской им так понравилось, что решили встретиться там и на другой день. Хамди заспешил домой и, едва переступив порог своей комнаты, кинулся к открытому окну. Софы не было видно. Обеспокоенный, он бросился было к сестре, но его остановил звонок у двери. Сейида открыла.

– Самиха дома? – осведомилась поздняя посетительница.

Сейида прекрасно понимала, что Софе нужна не сестра, а брат. Вот уж кто обрадуется!

– Дома он, дома! – ответила она, словно Софа и спрашивала про Хамди. – И все благополучно! Ты знаешь?

– Я и пришла поздравить.

– Входи, Софа, что же ты в дверях стоишь?! – обрадовался подошедший Хамди.

Появилась и Самиха. Подруги обнялись. Услышав голоса, в прихожую вышли родители. Отец еще не успел переодеться после ужина, лишь скинул пиджак, а теперь натягивал его снова.

– Помоги, – попросил он Хамди.

Тот подхватил пиджак и заботливо подал. Господин Мухаммед наконец попал в рукава, придержал сына за локоть и шепнул на ухо:

– Дамы приходят поздравлять, ишь какой большой стал! – Он откинул голову, хитро оглядел Хамди с головы до пят и неожиданно предложил: – Пойдем-ка померимся!

Отец и сын подошли к зеркалу.

– Вот это да! – притворно изумился господин Мухаммед. – Выше меня вымахал! С кем же теперь тебе мериться?

Суеверная Фатьма испугалась.

– Ты что беду кличешь? Сплюнь семь раз! Аллах даст тебе долгую жизнь, сын всегда будет мериться с тобой ростом!

– Успокойся, Фатьма, так и будет – парня надо мерить не по росту, а по уму!

– Все равно! Сплюнь семь раз, – настаивала Фатьма.

– Может, и пяти достаточно?

– Не шути – семь!

– А если слюны не хватит?

– Перестань!

– Чего тебе стоит, папа! – вступилась Самиха, видя, как обеспокоена мать.

– Ладно! Плюну хоть десять раз.

– Нет, ровно семь!

– Считай, старая! – засмеялся отец. Фатьма громко считала.

– Всё, семь!

– Теперь довольна?

– Сохранит тебя Аллах ради детей! – истово заключила Фатьма.

– Ты молишь за меня Аллаха и когда я тебя обижаю?

– На такого, как ты, грех обижаться!

– Мама хочет сказать: на такого хорошего, – вставил Хамди, – пусть Аллах возьмет тебя за руку и приведет к успеху так, как сегодня меня!

Отец был растроган, но не хотел этого показывать. Он повернулся к Софе.

– Что-то давно не видно тебя, девочка? Как отец?

– Передавал привет.

– Скажи, что я по нему соскучился.

– Обязательно скажу.

Господин Мухаммед ласково погладил девушку по плечу.

– Неплохо бы и поправиться!

Софа зарделась.

– А разве я худая?

– Пяток килограммов не помешало бы прибавить!

– Софе это незачем! – обиделся Хамди.

– Помолчи, приятель! Что ты понимаешь в этом деле?

Софа не знала, куда деваться.

– Папа, что ты говоришь! – заступилась Самиха.

– Постыдился бы, старый! – добавила Фатьма.

– Прислушайся к моим словам, Софа! – как ни в чем не бывало продолжал Мухаммед. – Пять килограммов – рецепт специалиста! – И уже на пороге бросил жене: – Сегодня задержусь.

– Образумь его, боже! – сокрушенно отозвалась та.

Когда дверь за отцом закрылась, Хамди восхищенно воскликнул:

– Дай нам бог стать такими же, как он! Такого человека не сыскать в целом свете!

– Твоя правда! Второго Мухаммеда эс-Самадуни земля не вынесет! – заключила мать.

Глава 16

Хотя хозяин и предупредил, что задержится, однако домой он вернулся довольно скоро.

– Папа пришел! – радостно встретил его Хамди.

Возвращение отца всегда вызывало веселый шум.

Мухаммед нарочно стучал ногами, поднимаясь по лестнице, трезвонил в дверь, притворялся разносчиком или посыльным из магазина, нагруженным пакетами с виноградом, персиками, сливами, абрикосами… Правда, «посыльный» был очень неаккуратным – по дороге он «пробовал» из каждого пакета, и довольно основательно. Кроме того, господин Мухаммед всегда «проверял качество товара» еще в лавке. По его методу нужно было вначале наесться до отвала: «Чтобы не обманывало чувство голода!» Однажды он решил купить мандарины. Как начал пробовать – хозяин и со счета сбился! Пришлось подбирать корки, чтобы пересчитать. Оказалось, он съел около тридцати штук!

Сейида всегда заранее улыбалась, открывая хозяину дверь.

– Госпожа наверху? – спрашивал он.

– Да, господин.

– Добрая или сердитая?

– Была сердита, теперь успокоилась.

– Что ее рассердило, а что успокоило?

Они поднимались по лестнице, и Сейида рассказывала обо всех событиях дня.

Однажды господин Мухаммед вернулся очень довольный. Под мышкой у него были две большие коробки, похожие на конфетные. Самиха, Хамди и Сейида не могли скрыть заинтересованности.

– Что там в коробках? – спросил Хамди.

– Наверное, шоколад! – предположила сестра.

– И когда только кончится это расточительство?! – отозвалась подошедшая Фатьма.

– Что ты все жалуешься на жизнь? – упрекнул ее муж.

– Мыслимое ли дело, купить столько шоколада?!

– Ничего, мы съедим! – крикнула Самиха.

Хамди схватил одну из коробок и мигом разорвал обертку. В бумаге лежала книга… Хамди разочарованно перелистал и отложил. Взял другую коробку… Тоже книга!

– Вот тебе и шоколад…

– Собрание сочинений Мопассана, – объяснил отец.

– А сам говорил… – начал Хамди.

– Я ничего не говорил. Это Самиха так решила, а мать сразу на меня набросилась… Сами придумали, а теперь обижаетесь! Обычная картинка в нашей благословенной стране: все хором толкуют о незнакомом предмете, а тому, кто точно знает, в чем суть, невозможно и слова вставить.

– Только раздразнил всех.

– Ну что ж, дочка, – господин Мухаммед запустил руку в карман, – вот, возьми полреала[21]21
  Пять пиастров


[Закрыть], купи шоколаду, И Хамди монетка найдется…

Он взглянул на Сейиду, внимательно следившую за происходящим.

– Получай и ты полфранка, только, чур, не откладывать – шоколад так шоколад!

Такое швыряние деньгами возмутило хозяйку. Она принялась укорять мужа, как легкомысленного ребенка:

– И так разорился на книгах. Что в них толку? Полны шкафы, а много ли пользы? Бумага и бумага!

– Враждуй с эмиром, но не враждуй со знанием! – воскликнул хозяин, потрясая принесенными книгами. – Если бы ты могла прочесть, что написано на этой «бумаге»! Я готов запереться в комнате на целый год, только бы со мной были книги. С ними я никогда не чувствую себя одиноким. Книги – это великое благо, Фатьма! И как говорит пословица: даже пыль книг лучше шафрана невежества! Как жаль, мать, что Аллах лишил тебя этого лучшего своего дара!

– Всю жизнь ты провел над книгами! И чем они тебе помогли? Ты бы давно уже мог стать министром! – сердито оборвала его Фатьма.

– Слава Аллаху, что уберег меня от такой судьбы! Было бы на одного осла больше. И так страна похожа на пастбище.

– Не передергивай! Можно подумать, кроме лавочников и хозяев кофеен, с которыми ты проводишь столько времени, нет никого умнее!

– Для меня, например, парикмахер Махмуд значит куда больше сотни начальников департаментов…

– Ну да, сам с нищими водишься, так хоть о детях подумай! О пенсии бы похлопотал. Больше рассчитывать не на что – после тебя ничего не останется…

– Что хлопотать? Плюс-минус несколько фунтов – какая разница!

– Я об одном беспокоюсь, чтобы было что на черный день. Никто не знает, когда он придет, но готовым быть надо всегда…

– Ну что ты судьбу гневишь? Не обременяй себя мыслями о завтрашнем дне. Как сказано у великого Хайяма: «Вчерашний день прошел, а завтрашний день еще не народился»…

И господин Мухаммед продолжал жить как всегда – погрузившись в сегодняшний день и не заботясь о завтрашнем. Читал, «когда тянет», работал, «когда захочется», смеялся, «когда шутится»… Ценил в людях не их положение и капиталы, а порядочность, добросердечность, искренность. И очень любил шутку. Всякий, кто не лез в карман за озорной шуткой или веселой историей, был лучшим другом Мухаммеда эс-Са-мадуни.

Его отец рассказывал такой случай: когда он очередной раз обанкротился, сын работал в министерстве просвещения и жалованье Мухаммеда было единственным источником пропитания для всей семьи. Но однажды этот помешанный на книгах человек купил собрание сочинений Ибн ар-Руми[22]22
  Известный арабский поэт, 835–896 гг.


[Закрыть], закрылся в своей комнате и не выходил на свет божий, пока не прочитал до конца. Пришлось распрощаться со службой!

Такой уж он, писатель эс-Самадуни: то занятый, словно министр, то убивающий время, словно бездельник, – идет обедать в любую харчевню с каким-нибудь краснобаем в лохмотьях, дает реал нищему, а сам потом выпрашивает пиастр на трамвай у первого встречного… Если на его пути дворник подметал тротуар, он не ленился пойти другой дорогой, чтобы не дышать пылью. И не дай бог ему встретить Хасана-эфенди! Мухаммед готов был сделать крюк хоть в несколько километров, лишь бы не видеть этого «надутого идиота».

Но сегодня он вернулся домой сам на себя не похожий: не бежал, как обычно, по лестнице, не распевал «Раскрывайте двери и объятья, встречайте меня»… Мухаммед едва волочил ноги, взгляд потух, лицо страдальчески исказилось, словно он нес на плечах непосильную тяжесть. В прихожей он тяжело оперся о стену и стал мочиться прямо на ковер.

– Что с тобой, папа? – закричал пораженный Хамди.

Фатьма грешным делом решила, что муж мертвецки пьян, и разразилась гневной тирадой:

– На что все это похоже? Стыд и срам! Уборная в двух шагах – налил глаза и ничего не видишь!

– Что с тобой, папа? – повторил Хамди, подхватывая его под руки.

– В глазах темно… Слабость… Едва на ногах стою… – чуть слышно проговорил отец.

Фатьма начала понимать, что дело куда серьезнее, чем она думала. Лицо ее побледнело.

– Скажи толком, милый, что с тобой?

– Не знаю… Мне очень плохо…

– Обопрись на меня.

Поддерживаемый женой и сыном, Мухаммед медленно поплелся в свою комнату. Сзади испуганно шли Самиха с Сейидой, растерянные, ничего не понимающие.

Хозяина усадили на кровать и стали поспешно снимать одежду.

– Плохо, ох, плохо, – беспрестанно жаловался больной.

Мухаммед вытянулся на кровати и затих. То ли заснул, то ли впал в беспамятство… Хамди пришел в себя первым:

– Я за доктором!

Сбегая по лестнице в прихожую, Хамди заметил на пороге улыбающуюся Софу. Дверь забыли закрыть, она вошла и поджидала кого-нибудь из хозяев. Увидев расстроенное лицо Хамди, девушка испуганно спросила:

– Что-нибудь случилось?

– Отцу плохо.

– Не может быть! Я его видела утром – здоровый, веселый, еще пошутил: «Тебе, невестка, всего пять кило осталось прибавить!»

– По-моему, он без сознания…

– Ты за доктором?

– Да.

– Не волнуйся, Хамди, даст бог, все обойдется…

Хамди помчался проходными дворами и очень скоро прибежал к больнице доктора Реда. Поднявшись по лестнице, он встретил самого доктора – тот уже закончил прием и собирался уходить. Хамди растерялся.

– В чем дело, юноша? – весело спросил доктор.

– Отцу плохо!

– Где живете?

– Возле парка Намиш.

Услышав это, доктор заколебался.

Хамди имел много случаев убедиться, как действует на людей имя его отца. Почти все школьные учителя, заглянув в журнал, интересовались, не доводится ли он Родней устазу Мухаммеду эс-Самадуни. Когда же узнавали, что Хамди его сын, начинали рассыпаться в похвалах таланту писателя. Оставалось прибегнуть к магическому действию отцовского имени.

– Это не так далеко. Вам любой покажет – дом Мухаммеда эс-Самадуни.

– Писателя?

– Да.

– Что с ним случилось?

– Очень плох.

– Подожди секунду! Вместе пойдем… Таких людей, как твой отец, у нас мало… Будем надеяться, что ничего страшного…

В доме царили растерянность и беспокойство… Узнав о случившемся, пришли к соседям родители Софы.

Ее мать осталась в гостиной вместе с испуганными девушками, а отец, устаз Абдель Разек, сидел у кровати больного. Фатьма беспомощно металась из комнаты в комнату.

– Ну, где же Хамди?

– Больница не так уж близко, – успокаивала ее Самиха. – Наверное, скоро вернется.

Сейида никак не могла опомниться. Конечно, для нее не было новостью, что люди болеют и даже умирают, но все это не должно касаться ее господина! Такой здоровый, веселый, гимнастикой занимается, душ холодный принимает, а уж аппетиту его любой может позавидовать… И надо же! Нет, это какое-то недоразумение. Сейчас он встанет, расправит плечи и снова примется задирать и поддразнивать всех.

Вошел доктор в сопровождении Хамди. Он ободряюще улыбнулся хозяйке и начал доставать из саквояжа свои инструменты.

– Спокойствие – лучшее лекарство, госпожа.

– Как же не волноваться, доктор? Ушел из дому в отличном настроении, а вернулся… Никогда я его таким не видела!

Доктор пощупал пульс, поставил градусник, измерил давление, прослушал сердце… По его лицу было видно – результаты обследования не дали ничего утешительного.

– Ну что, доктор? – тревожно спросила Фатьма.

– Аллах милостив.

– А что с ним?

– Поднялось давление.

Доктор достал бланки рецептов, заполнил и протянул Хамди.

– Первым делом ему нужно положить горчичник на затылок. У вас найдется?

– К сожалению, нет, – виновато ответила Фатьма.

– Аптека рядом, успеете до закрытия. Неплохо бы его побрить, чтобы горчичник был поближе к темени… И сделать инъекцию магнезии… Завтра после полудня я снова зайду.

Как доктор ни старался держаться спокойно, в его интонациях проскальзывала тревога. Абдель Разек вышел с ним и обменялся несколькими словами.

Вернувшись, он попытался подбодрить домочадцев.

– Через день-другой устаз Мухаммед будет на ногах как ни в чем не бывало!

– А все же, что сказал доктор? – спросила Фатьма.

– Он говорит, что нет повода для особого беспокойства.

– Да смилуется над нами Аллах! – с надеждой откликнулась хозяйка.

– Схожу-ка я за лекарствами, – перевел разговор сосед.

– Не затрудняйтесь, я сбегаю! – остановил его Хамди.

– Не могу ли и я чем-нибудь помочь? – предложила мать Софы.

– Благодарю вас, пока что ничего не нужно, – ответила госпожа Фатьма.

– Ради бога, не стесняйтесь! – уговаривала соседка.

Абдель Разек помялся и вопросительно взглянул на жену.

– Ну, я, пожалуй, пойду?

– Ступай, а я побуду с Фатьмой.

Хозяйка попрощалась с соседом, сделала знак сыну и вышла из комнаты. Хамди последовал за матерью. Фатьма достала из ящика гардероба деньги.

– Торопись, Хамди, а то аптеки закроются!

Сейида перехватила юношу в гостиной.

– Тебе помочь?

– Спасибо, милая! Поди купи на всякий случай льда на два пиастра!

Сейида помчалась к Гадду, торговцу прохладительными напитками, и тут же заспешила обратно. Но не успела сделать и несколько шагов, как путь ей преградил сын бакалейщика Сейид.

– Куда спешишь, красавица? Остановись!

– Уйди с дороги, приставала! – И Сейида резко толкнула улыбающегося парня.

– Ты чего? – опешил Сейид.

– Хозяину плохо! Вот бегу со льдом.

– Устаз заболел? – испуганно спросил парень.

– Очень тяжело. Едва до дому дошел, а сейчас без сознания!

– Да хранит его Аллах! Таких людей мало!

Сейида почувствовала, что болезнь хозяина по-настоящему взволновала всех, кто его знал. А здесь его знал каждый.

Она принесла лед и не успела отдышаться, как снова пришлось бежать – теперь за парикмахером.

У Махмуда было полным-полно народу. Парикмахер предупредительно хлопотал над очередным клиентом. Увидев запыхавшуюся Сейиду, он удивленно спросил:

– А ты что пришла?

– За тобой!

– Зачем я понадобился?

– Побрить господина.

– Я брил его сегодня утром.

– А теперь надо голову!

– Предлагал ведь ему! Так нет, отказался… И потом, когда это он звал меня домой? Здесь он проводит гораздо больше времени, чем любой другой – хотя бы и я сам!

– Он не может прийти, заболел.

– Еще утром сидел в этом кресле живой-здоровый… Брось меня разыгрывать.

– Без памяти он!

Махмуд обернулся к своим клиентам:

– Простите, срочное дело!

– Послушай, Махмуд! Не могу же я выйти на улицу наполовину постриженным?!

– Подождешь – что делать, такое несчастье! – По его щекам потекли слезы. – О Аллах, почему ты наказываешь хороших людей?!

Он быстро собрал свой чемоданчик и уже на бегу приказал подмастерью:

– Присмотри за порядком!

Еле поспевая за Сейидой, Махмуд не переставал восклицать: «Боже милостивый, сохрани этого добрейшего человека!»

Так они и влетели в дом. Парикмахер немедленно занялся своим делом. Тем временем Сейида торопливо колола лед и набивала им грелку.

Шли часы, но больной не приходил в себя. В эту ночь никто не сомкнул глаз.