Текст книги "Мы не сеем колючек"

Автор книги: Юсуф ас-Сибаи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Глава 42

Уже несколько дней Сейида жила в супружеском доме. Аббас пропадал целыми днями, возвращался поздно ночью, требовал ужин, заводил нудные разговоры, мешал спать. Сейида, стиснув зубы, лежала в постели, факт существования которой заставил справедливых законников признать Аббаса состоятельным гражданином, и не отвечала на его приставания.

Как-то пьяный Аббас заявил, что хочет побеседовать «в последний раз».

– Пора выяснить все до конца!

– Что выяснить?

– Наши отношения.

– Я остаюсь здесь только по принуждению… Какие отношения могут быть у тюремщика и заключенного?

– Значит, не хочешь договориться добром?

– Не понимаю, о чем ты…

– Тысячу раз тебе объяснял: без денег дел не поправишь!

– Я и так едва свожу концы с концами. Кто знает, может, завтра мне придется сидеть у мечети с протянутой рукой… И твоему сыну грозит такая же участь.

– Не прибедняйся! У тебя есть денежки… Я зна-аю! – Он хитро погрозил пальцем.

– Да если бы и были… – начала Сейида.

– Вот-вот! – обрадовался Аббас. – Я же говорю… Есть денежки, есть!

– А ты здесь при чем?

– Я твой муж.

– Первая обязанность мужа – обеспечить семью. А ты только тащишь из дому.

– Если бы у меня были деньги, я бы не стал у тебя клянчить. Ты просто сквалыга!

– Как хочешь, так и называй…

– Ну хватит! Доставай свою кубышку!

– А что я получу взамен?

– То есть?

– Один продает, другой покупает – так все дела делаются. Чего же тут непонятного?

– Выходит, у меня есть что-то годное для продажи? – удивился Аббас. – Ну-ка, скажи!

– Дай мне развод.

– Опять двадцать пять!.. – не понял супруг.

– Я не прошу, чтобы ты отпустил меня даром. Согласишься на развод – получишь деньги. Ясно?

– Больно ты ловкая!

– А иначе ни миллима не получишь…

– Ты меня плохо знаешь, Сейида!

– Нет, Аббас, я знаю тебя слишком хорошо. Не думай, что вокруг одни дурачки… Я смешаю тебя с грязью, сделаю посмешищем всего квартала, доведу до того, что ты сам будешь просить меня уйти, но тогда не допросишься! Я не боюсь тебя, просто терплю… Но смотри, не доводи меня до крайности – опозорю, даже на сына не посмотрю, даже на память твоего покойного отца, который не смог вложить ни капли разума в твою беспутную голову!

Аббас опешил от такого взрыва. Он оторопело глядел на разъяренную жену и хлопал глазами.

– Ну, что смотришь? – спросила она, резко оборвав свою гневную тираду. – Даешь развод?

– А сколько заплатишь?

– Не знаю… Скажи свою цену.

– Пятьсот фунтов.

– Пятьсот чертей тебе в глотку! – не выдержала Сейида. – Думаешь, я миллионерка?

– Я ничего не думаю. Это ты поразмысли…

– Что же мне, возвращаться к Даляль, чтобы заработать такую кучу денег?

– Мне все равно, где ты их возьмешь.

– Ах так, Аббас. В таком случае ни миллима не получишь, клянусь Аллахом.

– Ну и никогда не уйдешь из этого дома!

– Пусть я не уйду, но я выживу тебя отсюда. Каждый день буду жаловаться в полицию, что ты заставляешь голодать жену и сына!

– Жалуйся хоть губернатору!

С каждым днем жизнь становилась все хуже. Дело вновь дошло до рукоприкладства. Габер, боявшийся за мать, начинал плакать, как только Аббас переступал порог. Эти нервные потрясения не прошли даром. Однажды утром, после очередного скандала, он почувствовал себя совсем плохо – голова раскалывалась от боли, тошнота подступила к горлу, жар охватывал все тело. Сейида решила отвести его к доктору. Но Аббас воспротивился:

– И шагу из дому не сделаешь!

– Ты с ума спятил! Габер заболел! Неужели не понимаешь? Ну хочешь, сам с ним сходи…

– У меня нет денег.

– Что же делать?

Аббас выразительно потер палец о палец.

– Ты ведь на себя все истратишь!

– Ну что ты! Если только останется какой-нибудь фунт…

– У меня нет возможности оплачивать твои развлечения!

– Зато на пустяки деньги сразу находятся.

– Отвести больного сына к доктору, по-твоему, пустяки?

– Вечно ты все преувеличиваешь. Подумаешь, температура поднялась! Просквозило или съел что-нибудь…

– Ну вот что: отойди от двери, сейчас не время для шуток.

– Сказал – не выпущу!

– Кричать буду! Соседей соберу! Пусть вызывают полицию…

– В таком случае придется заткнуть тебе рот! – И Аббас угрожающе двинулся к непокорной жене.

Сейида отпрянула от него, кинулась на кухню и закричала:

– Дом спалю, злобный шакал!

Аббас бросился за ней, но, увидев в руках Сейиды зажженную спичку и бутыль с керосином, остановился.

– Да уймись ты! Давай поговорим спокойно!

– Не о чем нам разговаривать!

– Разве ты не хочешь развода?

– Не хочу!

– Сколько заплатишь?

– Ни миллима!

– A-а, чтоб тебя черти побрали! Ведь сама просила…

– Я и без того знаю, как от тебя избавиться!

– Слушай, потом будешь локти кусать… Я ведь не шучу. Не стал бы с тобой и разговаривать, да деньги нужны позарез.

Не выпуская из рук спички и керосин, Сейида вышла из кухни.

– Ну, что ты еще задумал?

– Решил дать тебе развод.

– Думаешь опять меня провести?

– Позову шейха, и официально оформим бумаги. Довольна?

Неужели перед ней распахнутся двери этой тюрьмы?! Видно, Аббаса и впрямь нужда одолела… Только бы не упустить случая!

– Сколько возьмешь?

– Говори свою цену…

Сейида задумалась… Можно купить свободу ценой оставшихся драгоценностей. Как-нибудь проживут они с Габером. Конечно, жаль выбрасывать деньги на такого подлеца, как Аббас, – сам он и медной монеты не стоит, но что поделаешь, если закон на его стороне…

– Сто фунтов как-нибудь наскребу, – тяжело вздохнув, сказала она.

Аббас нахмурился, с трудом сдерживая ликование. В его положении сто фунтов – большая сумма. Но вдруг можно взять и больше? Не стоит спешить, надо изобразить горькое разочарование… Он скривил губы:

– Всего лишь?

– И те получишь только после развода в присутствии свидетелей.

– Последнее слово: триста!

– Что с тобой время терять… Тебе говорят «финики», а ты твердишь «угольки»!

– Ну хорошо: двести.

– Смотрю я на тебя и не понимаю – то ли ты оглох, то ли в уме повредился? Сказано тебе: последнее отдаю, лишь бы избавиться от этого ада! Неужели непонятно?

– Черт с тобой, давай свою сотню!

– После развода.

– Ну хоть несколько фунтов!

– Э-э, нет, сначала зови шейха.

– Хорошо, сегодня же все оформим. Готовь деньги!

– А ты ступай к адвокату Абдель Ати… Знаешь его контору? Это на улице Адли. И договорись с шейхом.

Супруг согласно кивнул и отправился оформлять документы. Жизнь снова улыбнулась ему. Ай да Аббас! Ай да молодчина! Нечего сказать, провернул сделку: черт знает когда купил за пиастр маленькую замарашку, а теперь отпускает ее на свободу за сто фунтов!

Вечером сделка состоялась. Сейида получила развод, а Аббас – деньги. От адвоката он прямиком двинулся в бар и пропустил пару стаканчиков. Потом завернул к Даляль узнать, нет ли чего-нибудь новенького? Новенькая была. Смуглая, горячая, как огонь. Вечер, начавшийся так счастливо, Аббас закончил у Вуждана, за карточным столом. И проигрался в пух…

На следующее утро Сейида беспрепятственно отвела Габера к доктору Абдель Рахиму.

– Не волнуйся, дочка, – успокоил ее доктор. – У мальчика нервное возбуждение. В таких случаях рекомендуется переменить обстановку или удалить причину… Но я слышал, ты это уже сделала?

– Слава Аллаху, отцепился от нас этот изверг!

– Рад за тебя. Теперь жар у ребенка как рукой снимет… Только не тяни – поскорее переселяйся от Аббаса.

– Мы прямо отсюда пойдем на прежнюю квартиру, доктор. Бавваб Ибрагим сказал, что она не занята.

Когда дверь старой квартирки, наново застекленная и окрашенная домовладельцем, закрылась за Сейидой и Габером, мальчик спросил:

– А он сюда не придет?

– Нет, нет! Не бойся, малыш.

– Никогда?

– Никогда, мой милый.

– И стекла не будет бить?

– Со всем этим покончено.

– Да-а… – недоверчиво протянул Габер. – А он возьмет и приведет полицейских…

– Теперь ему и полиция не поможет. У нас документы, бумаги…

– Значит, можно и к госпоже Фатьме поехать?

– Конечно. Вот обживемся немного и обязательно поедем.

– А там полицейский не ждет нас?

– Нет, мой хороший! С сегодняшнего дня мы свободны. Твой отец не может нам ничего сделать.

– Я его ненавижу!

– Ненависть – плохое чувство, Габер. Сколько бы обид нам ни причиняли, не надо доходить до озлобления.

Сейида присела на стул и задумалась. Великое все-таки счастье, что у нее есть сын! Рядом с ним волей-неволей становишься лучше – забываешь о ненависти, учишься прощать людям… Да, но ведь жить от этого становится лишь труднее! Что-то надо спешно придумывать. Оставшихся драгоценностей надолго не хватит. Необходимо срочно устраиваться на работу.

Размышления Сейиды прервал звонок в дверь – бавваб Ибрагим принес счет за квартиру. Прошли на кухню. Разговорились. Попивая кофе, старик осторожно поинтересовался:

– Как дальше жить собираешься?

– Не знаю. Надо куда-то устроиться.

– У тебя есть что-нибудь на примете?

– Нет.

– Послушай, доктор Абдель Рахим ищет помощника своему санитару. Джавда один не управляется.

– Какая из меня санитарка!

– А ничего особенного и не потребуется. Надо встречать больных, убирать в приемной, стирать халаты, простыни… Глядишь, со временем научишься делать перевязки, уколы, станешь медицинской сестрой…

Лучшего бы она и не желала: работать в своем доме у такого хорошего соседа! Не надо ломать голову, с кем оставить Габера, кто его накормит, приглядит за ним во дворе.

– А ты не можешь узнать, Ибрагим, возьмут ли меня на это место?

– Конечно, Сейида! Как только увижу Джавду, так и спрошу. Доктор – человек добрый, справедливый, он тебя и в деньгах не обидит…

В тот же день все и решилось – Сейида поступила к доктору. Теперь она могла с легким сердцем, не страшась будущего, продать кое-что из золота и устроить Габера в школу.

Глава 43

Началось будничное, размеренное существование. Сейида рано вставала, провожала Габера, убиралась, готовила обед и спускалась в приемную Абдель Рахима. Едва она успевала навести порядок, приходил Джавда, за ним доктор и наконец один за другим начинали тянуться больные.

Как только заканчивался утренний приём, новая санитарка спешила за сыном – звонок с уроков заставал ее возле школы. Вместе обедали, мыли посуду, делились новостями. Иногда Габер шел с ней на вечерний прием. Но чаще убегал во двор поиграть со сверстниками или отправлялся в гости к кому-нибудь из школьных приятелей.

Жизнь не баловала Сейиду разнообразием, но она не жаловалась. Ей было для кого трудиться, для кого уставать. С рождением сына она начала совсем по-другому относиться и к чужим детям. Каждого ребенка Сейида сравнивала со своим бесценным Габером. Разумеется, для любой матери ее ребенок самый красивый, умный, послушный. По Сейиде казалось, что она далека от самоослепления, посторонние люди в один голос говорят, какой Габер симпатичный. У него материнские глаза, открытая, обаятельная улыбка. Конечно, и от отца кое-что есть: сросшиеся брови, волосы, широкий нос. Но слава Аллаху, характером он пошел не в Аббаса, а, скорее всего, в своего деда – переплетчика Габера. Внимательный, заботливый, он всегда помогал матери по дому, делился с ней каждой подаренной конфетой.

К концу утреннего приема Сейиду охватывало беспокойство: как бы не опоздать в школу. И хотя такого не случалось еще ни разу, она бежала сломя голову, заглядывая в лицо каждому встречному мальчику – не Габер ли? Наконец школьники гурьбой высыпали на улицу. Завидев сына, Сейида громко звала: «Габер! Габер!» Мальчик бежал навстречу, протягивал руку, и они шли домой. По дороге он охотно сообщал новости: Абдель Кадер-эфенди показывал сегодня новые буквы; Заки подрался с Омаром; Салах предложил обменяться на половину шоколадки, но он оставил ее маме… Такая доброта приводила Сейиду в восторг, она брала Габера на руки и осыпала поцелуями…

Счастью Сейиды, казалось, нет предела. Какой прекрасный у нее сын! Что бы он ни сделал, все вызывало неизменное восхищение матери. Единственное, чем он мог ее огорчить, – это своей болезнью. Нет ничего трогательнее больного ребенка. В тысячу раз лучше страдать самой, чем смотреть на мучения родного существа и чувствовать, что не можешь помочь… Но мало-помалу Сейида начинала ощущать свою причастность к медицине. Раньше, стоило Габеру немного захандрить, у нее сразу же опускались руки, а теперь Сейида пыталась сама угадать причину, вспомнить нужное лекарство. Когда на другой день она рассказывала доктору очередной «случай из практики», как Абдель Рахим, смеясь, называл ее лечение, он улыбался:

– Ты уже стала настоящим медиком, скоро будешь моим конкурентом… Но давай договоримся: Габер – мой пациент. С этим шутить не надо…

– Не хочется лишний раз беспокоить. И без нас работы хватает…

– Прошу тебя, оставь свою ненужную щепетильность. Это, наконец, просто обидно! В наказание будешь приводить Габера на прием каждую неделю независимо от того, хорошо он себя чувствует или плохо…

Шли дни, Сейида не переставала благодарить судьбу. Все было, слава Аллаху, хорошо: и работа, и домашняя жизнь, и школьные успехи Габера.

Однажды к ним заглянула их бывшая служанка. За разговором не заметили, как стемнело, и гостья осталась ночевать.

– Перебирайся ты к нам насовсем, – предложила Сейида утром, когда старушка собралась уходить.

– Спасибо, милая, на добром слове, но меня дочка ждет. Зять сегодня в ночь работает, а Закия никак не привыкнет оставаться одна. Уж лучше буду навещать вас почаще.

С тех пор она стала приходить чуть ли не каждую неделю. Как-то в разговоре упомянули имя Фатьмы.

– Несколько месяцев у нее не была, – виновато сказала Сейида. – Новая работа, то да се… Обязательно надо навестить, а то я уж беспокоюсь: когда мы уезжали, Фатьма была не совсем здорова.

На следующий день перед началом утреннего приема Джавда перелистывал газету «Аль-Ахрам» и делился новостями с Сейидой.

– Гляди-ка, Ибрагим Абдель Хади формирует правительство… «Мусульманские братья» убили Нукраши-пашу… А это, кажется, касается твоих знакомых из квартала Род эль-Фараг. Только ты не волнуйся…

– В чем дело? – встревожилась Сейида.

– Вдова Мухаммеда эс-Самадуни, – прочитал Джавда, – мать устаза Хамди эс-Самадуни, издателя журнала «Эль-Кифак», скончалась после тяжелой, продолжительной болезни…

– Госпожа Фатьма?! – горестно воскликнула Сейида.

– Вчера состоялись похороны…

Вот и еще одна невосполнимая утрата. Плачь, кричи, кори себя за невнимательность и забывчивость – ничего не поможет. Джавда тщетно пытался успокоить плачущую Сейиду, пришлось закрыть приемную и отвести ее домой.

– Передай доктору, – попросила она сквозь рыдания, – сегодня я не смогу работать. И присмотри за Габербм…

– Не беспокойся, все будет в порядке.

Дом, который Сейида давно привыкла считать родным, был полон незнакомых заплаканных женщин в глубоком трауре. Никем не замеченная, она вошла и примостилась в уголочке.

Бледный, осунувшийся Хамди встречал и провожал пришедших выразить соболезнование. До слуха Сейиды донесся голос тетушки Санайи, не закрывавшей рта даже в такие минуты.

– Слава Аллаху, покойница успела увидеть, как исполнилась ее давнишняя мечта – Хамди соединился с Кусар.

Сейида вновь взглянула на Хамди. Он стоял выпрямившись, усталый, измученный, с красными от слез глазами. На висках пробилась ранняя седина…

Как бежит время, замечаешь это, лишь вглядываясь в постаревшие, изменившиеся лица знакомых. И мысли о бренности жизни приходят только на кладбище. Кто знает, кому суждено завтра оставить этот солнечный мир…

Сейида поспешила отогнать мрачные мысли. Да поможет Аллах всем ее близким.

Вернувшись домой, Сейида застала служанку, которая укладывала Габера. Увидев мать, он потянулся к ней, обнял за шею и зашептал свои мальчишеские новости. Сейида заботливо уложила сына, дождалась, пока он заснет, и пошла к себе. Благодетельный сон смежил ее усталые веки. Вдруг словно что-то толкнуло ее – она испуганно села на постели, не понимая причины своей внезапной тревоги… Но вот из соседней комнаты донесся знакомый голос. Аббас! Сейида вскочила и бросилась к сыну. Аббас стоял возле кровати, пытаясь обнять отстранявшегося Габера, и укоризненно бормотал:

– Что за церемонии, сынок? Разве можно отца забывать?

– Ты как сюда попал? – разгневанно крикнула Сейида.

– А где твое «здравствуй»? – обернулся Аббас.

– Как ты сюда попал, я тебя спрашиваю.

– Дверь была не заперта…

– Ну и убирайся той же дорогой!

– Не расходись, Сейида…

– Полицию позову!

– А что мне могут сделать? Я ведь не вор, не грабитель.

– Ты в тысячу раз хуже!

– Постыдилась бы ругать отца при ребенке…

– Ребенку надо спать! Ночь на дворе.

– А скучать по сыну можно только днем?

– Хватит паясничать! У меня нет никакого желания с тобой разговаривать.

– У тебя живет мой сын…

– Ты все равно не имеешь права врываться в чужой дом.

– Ты настоящий законник, Сейида, – насмешливо улыбнулся Аббас. – Но если мне запрещают видеться с сыном здесь, я найду способ встретиться с ним в другом месте.

– Попробуй только подстерегать его на улице или в школе!

– И это кричат отцу, истомившемуся в разлуке с сыном! – театрально произнес Аббас.

– С каких это пор ты стал им интересоваться?

– Если мое присутствие тебя раздражает – откупись!

– Ах, вот оно что! Ничего не получишь!

– Ладно, посмотрим, на чьей стороне закон.

Аббас ушел, а Сейиде всю ночь снилось, будто он выкрал Габера и бежит с ним по улице, преследуемый толпой. Кажется, его вот-вот схватят, но в последнюю минуту Аббас подкидывает мальчика высоко в небо и Габер исчезает… Этот сон повторялся бессчетное число раз. Проснулась она совсем разбитой и решила не пускать Габера в школу – как бы Аббас и впрямь не выкинул такой штуки. С него станется.

Прошел день-другой, и страхи Сейиды понемногу улеглись. Она, как всегда, проводила Габера, вручила школьному сторожу пять пиастров и попросила:

– Ради Аллаха, Осман, присмотри за ребенком. Никому не разрешай его уводить.

– Уж будь спокойна, глаз с него не спущу.

– Я тебе даже скажу, чего опасаюсь: отец грозился украсть мальчика.

– Ну, со мной этот номер не пройдет!

– Спасибо тебе, Осман.

Днем Сейида прилетела в школу задолго до звонка и не успокоилась, пока не увидела сына среди школьников, толкавшихся в дверях.

Похоже, Аббас сболтнул просто так – ничего не напоминало о его существовании. Но однажды, примерно через неделю, пришел полицейский и принес повестку, предписывавшую Сейиде Габер явиться в участок округа Каср ан-Нил. Сейида очень удивилась:

– В чем дело, сержант?

– Понятия не имею… Сходи и узнай. А мне надо только, чтоб ты расписалась…

Подгоняемая беспокойством, Сейида поспешила в участок и взволнованно обратилась к дежурному офицеру:

– Тут какая-то ошибка!

– Разберемся… – лениво сказал дежурный, заглядывая в повестку. – Пройди вон в тот кабинет.

Сейида послушно двинулась к двери.

Другой офицер, к которому она обратилась, покопался в бумагах и равнодушным тоном произнес:

– Все правильно… решением суда Сейиде Габер предписано привести в участок своего сына Габера…

– Что он такого мог натворить? – всплеснула руками Сейида. – Ему едва шесть лет исполнилось!

– Приведешь на свидание с отцом. Так решил суд.

Сейида ошеломленно уставилась на полицейского. Тот в свою очередь поглядел на нее и переспросил:

– Сейида Габер? Бывшая жена Аббаса эль-Бараи?

– Да… верно.

– Ну, так и не морочь мне голову… Муж подал заявление, что ты запрещаешь ему видеться с сыном. Теперь тебе придется по понедельникам в двенадцать ноль-ноль приводить мальчишку в участок на свидание с отцом.

– Вот подлец! – воскликнула Сейида. – Ребенка должны таскать в полицию, чтобы повидать этого мерзавца!

Полицейский с безразличной миной заполнил какой-то бланк и протянул Сейиде:

– Распишись… И чтобы завтра ровно в полдень мальчишка был здесь, понятно?

Глава 44

И начались еженедельные унизительные процедуры. В назначенный час Сейида с Габером приходили в участок и присаживались на деревянную скамью в комнате дежурного.

Мальчик со страхом впивался в руку матери и замирал… А в это время жизнь в участке шла своим чередом: полицейский волоком тащил пьяницу с разбитой головой… привели двоих драчунов в разорванной одежде, распаленных и поносящих друг друга грязными ругательствами… уличная проститутка, призывая в свидетели Аллаха, кричала, что клиент не заплатил ей денег…

Наконец появлялся Аббас. С каждым разом он выглядел все потрепаннее. От прежнего шика остались лишь засаленная феска да трость. Он развязно приветствовал присутствующих. Как правило, никто не отзывался. Ничуть не смутившись, Аббас приближался к сыну, запускал грязные пальцы ему в волосы и спрашивал:

– Как дела, Габер?

Тот в страхе поднимал глаза и еще плотнее прижимался к матери. Аббас насмешливо поворачивался к Сейиде:

– А как ты, красавица? Все в порядке? – Не дождавшись ответа, он понижал голос: – Я смотрю, тебе все это очень нравится?

Сейида упорно молчала. Стосковавшийся по сыну папаша переключался на Габера:

– Расскажи о своих школьных успехах. Я в твои годы был примерным учеником!

Он воровато оглядывался и вновь переходил на шепот:

– Пойми, дура, я от тебя не отстану. Лучше договоримся по-хорошему… Сколько заплатишь, чтобы я забрал заявление?

Сейида впивалась пальцами в скамью и старалась смотреть мимо Аббаса – на противоположную стену.

Так продолжалось минут пятнадцать. Аббас то шептал вымогательства, то громко, во весь голос, произносил общие фразы.

– На сегодня хватит! – выкрикивал он последнюю реплику. – Всего хорошего, мадам! На том же месте, в тот же час… – И удалялся, довольный собой.

Бывало, что Аббас и вовсе не приходил – то ли болел, то ли ему тоже надоела эта комедия. Устав ждать, Сейида обращалась к дежурному:

– Мы пойдем?.. Видно, сегодня не придет.

– Может, задержался…

– Сколько же его ждать?

– Ничего, подождешь, не принцесса!

Дежурный зевает, копается в бумагах, рисует карандашом замысловатые узоры… В конце концов, смирение посетителей заставляет его смягчиться – он машет рукой: ступайте!

Аббас не приходил на свидания несколько недель подряд. Затем появился, суровый и преисполненный решимости.

– Все еще не образумилась?

– Оставь ты нас в покое, изверг!

– Ну ладно, придется нам разговаривать по-другому. Я вижу, деньги тебе дороже сына…

Аббас круто повернулся и ушел, даже не взглянув на Габера.

Сейида всю ночь не могла сомкнуть глаз, угроза Аббаса привела ее в трепет. Что он еще задумал? Неужели он имеет право забрать Габера? Ну нет, не может такого быть! Или попытается украсть?.. Дворник предупрежден, школьный сторож тоже… Вряд ли ему удастся. Да и не способен Аббас на какие-то длительные усилия: ждать, выслеживать, подстерегать – нет, это не для него. Итак, остается, суд. До семи лет ребенка не могут оторвать от матери, даже заявление не станут рассматривать, но потом. Конечно, Аббас не способен воспитать сына – все время пропадает в кабаках и притонах. Однако он может сказать: Сейида Габер и небезызвестная красотка Наргис – это одно лицо. Неужели суд примет во внимание ее прошлое?.. Ведь с этим давно покончено!

Время шло. Габеру исполнилось семь лет. Аббас скрылся с глаз и не подавал никаких признаков жизни. Но однажды Сейида получила повестку в суд. Она тут же обратилась к адвокату. Началась долгая, утомительная тяжба. Сейида утверждала, что отец не может содержать ребенка: он нигде не работает, пьет, играет в карты и шляется по злачным местам. Аббас отвечал, что Сейида сама работала в квартале Вишш эль-Бирка – в этом легко убедиться по официальным документам.

Дело затягивалось. Сейида нервничала, начинала терять надежду и наконец сделала попытку договориться с Аббасом.

Он пришел вечером как ни в чем не бывало, словно забежал в гости, шутовски раскланялся и, поигрывая тростью, спросил:

– Надеюсь, можно присесть?

– Садись…

Аббас опустился на стул, закинул ногу на ногу и насмешливо начал:

– Если меня не разыграли, ты решила договориться по-хорошему…

– Перестань, Аббас! Давай поговорим серьезно.

– Куда уж серьезнее! Габера собираются вернуть отцу.

– Что ему делать в этом доме? Ты там и часу не бываешь.

– Найму воспитательницу.

– На какие деньги?

– Ты будешь давать, если так за него боишься.

– Мне столько не заработать… – устало произнесла Сейида, у нее уже не было сил возмущаться.

– Что ж, придется ему воспитываться на улице.

– Побойся Аллаха, Аббас!

– Тогда гони монету!

– Сколько ты хочешь?

– Как тебе кажется: отказ от сына, от единственного наследника… – патетически начал Аббас.

– Не устраивай пытки, говори толком!

– Пятьсот фунтов, – решительно выпалил вымогатель.

Что на это ответишь? Даже если все распродать, не наберется и половины… Сейида проглотила подступивший к горлу комок и вымученно улыбнулась:

– Не шути, Аббас!

– Я совершенно серьезно. На сей раз ты меня не надуешь!

– Клянусь Аллахом, нет у меня таких денег.

– Врешь! Найдется и еще останется… Не надейся меня разжалобить.

И сколько Сейида ни билась, сколько ни умоляла, ни клялась, Аббас стоял на своем – видимо, он был твердо уверен, что запрашивает возможную сумму. Процесс продолжался. Наконец суд вынес решение: мальчик должен жить у отца. За Габером явился полицейский. Плачущая Сейида прижала сына к груди.

– Ради Аллаха, не отнимайте его у меня!

– Я выполняю приказ.

– Это чудовищно!

Но все было напрасно. Плачь, кричи, бейся головой о стену – суд уже вынес решение. У Сейиды опустились руки.

– Лучше бы мне не дожить до этого дня!..

Даже равнодушного полицейского проняло. Он откашлялся и сказал:

– Можешь проводить мальчишку.

– Спасибо! – искренне поблагодарила Сейида. Даже такая малость казалась ей сейчас милостью.

Уложив чемодан, Сейида вместе с Габером и полицейским спустилась вниз. Здесь уже собрались соседи. Все в один голос жалели попавшую в беду женщину.

– Надо же! Семь лет воспитывала ребенка, а теперь отбирают силой…

– Сколько вложила она в своего Габера…

– Работает как вол, чтобы ни в чем ему не отказывать…

– Всю жизнь свою на него положила…

– Как несправедлив мир!..

Повозка тронулась и покатила к переулку эль-Бараи, Сейида прижала к себе испуганного Габера. Мальчик едва сдерживал слезы.

– Нас опять везут к нему, мама? Он тебя будет бить?

– Нет, милый, нет…

– А почему полицейский хотел забрать меня одного?

– Не знаю, сынок, – солгала Сейида.

– Мне страшно!

– Не бойся, Габер, не бойся, мой мальчик.

Повозка, как и в прошлый раз, остановилась, не заезжая в тупик. Полицейский слез и протянул руку, собираясь подхватить Габера.

– Пошли, дружок! Давай поскорее – у меня и других дел хватает.

– Можно мне проводить его? – попросила Сейида.

– Как хочешь.

Они пошли к дому. Абду, по обыкновению работавший у распахнутой двери типографии, вышел навстречу.

– Что случилось, госпожа?

– Где Аббас-эфенди? – нетерпеливо спросил полицейский.

– Там, наверху…

В окне показался хозяин дома. Увидев Сейиду, он изобразил удивление:

– А эта красотка зачем пожаловала?

– Мальчика проводить, – объяснил полицейский.

– В постановлении суда сказано только насчет сына. А это бесплатное приложение пусть берет кто-нибудь другой!

Полицейский посмотрел на Сейиду.

– Ступай-ка ты от греха подальше.

Вся напускная покорность слетела с Сейиды – она была готова кинуться на Аббаса, на полицейского, на любого, кто вставал между ней и сыном. Старик Абду увидел, как она переменилась в лице, и подошел поближе.

– Возьми себя в руки, Сейида! Тут ничем не поможешь…

– Я Габера не брошу!

– Ты только ему сделаешь хуже. Слышишь! Ему будет хуже!

Наконец Сейида поняла смысл сказанного. Она отпустила руку Габера, и плечи ее затряслись от рыданий.

– Пойдем, дочка, – продолжал старик. – А за сына не бойся… Я за ним присмотрю, да и другие найдутся. Мир не без добрых людей…

Медленно и печально они двинулись к типографии. Спустился Аббас, одетый в полосатую галабею. Увидев его, Габер заплакал и бросился вслед за матерью. Аббас едва успел схватить сына за руку:

– Ну, не распускай нюни! Марш за мной! Обабился там со своей мамашей!

Габер извивался всем телом в тщетных попытках освободиться от цепкой отцовской хватки.

– Вот он, недостаток воспитания! – сокрушенно произнес Аббас, изловчился и подхватил сына на руки. Мальчик продолжал колотить ногами в воздухе.

– Уймись, парень! Не то выпорю!

Сейида стояла в типографии и, сжавшись в комок, слушала вопли сына, доносившиеся из глубины дома. Абду притащил стул.

– Присядь… В ногах правды нет.

– Как я могу сидеть, когда этот мерзавец избивает своего собственного ребенка?! Я пойду наверх…

– Спаси тебя Аллах, дочка! Не унижайся ты перед этим проходимцем… Это он для тебя устраивает, а уйдешь – и сразу все кончится. Поверь мне, Сейида, Аббас выдержит не больше недели – ему это быстро надоест!

– Ты так говоришь, дядюшка Абду, чтобы меня утешить…

– Правда, правда. Послушай меня, старика. Иди домой, а я скажу жене, чтобы побыла с мальчишкой. При ней Аббас не посмеет тронуть Габера… И потом, все же отец он ему! Сама ведь знаешь Аббаса, попусту все болтает. Через пару дней сам придет и попросит взять парня… Если бы ты привела Габера и заявила: забирай своего сына, мне не на что его содержать, он сбежал бы на край света. Но ты больно доверчива, совсем как твой покойный отец… Посиди тут, я сбегаю позову Амину…

Крики Габера затихли. О Аллах, неужели Абду прав! Стоило ей скрыться из глаз, как Аббас оставил сына в покое.

Пришла старушка Амина, которую Сейида помнила с детства.

– Успокойся, доченька! Не брошу я твоего мальчонку… И ты сможешь с ним повидаться. Аббас ведь не в папашу пошел: уйдет из дому – только его и видели.

С каждым словом доброй старушки жизнь возвращалась к Сейиде.

– Это правда, тетушка Амина?! – с надеждой в голосе воскликнула она.

– Конечно. Приходи в любой час…

Но когда через два дня Сейида приехала навестить сына, Аббас был дома. Ни Абду, ни Амина не видели, как он пришел. Все трое, ничего не подозревая, поднялись наверх и неожиданно наткнулись на Аббаса, строго выговаривавшего плачущему Габеру:

– Не реви! Какой же ты мужчина?!

Увидев мать, мальчик кинулся к ней. Аббас зло обернулся.

– Ты зачем пришла?!

– Бог с тобой, господин, – вступилась Амина, – не чужая ведь она твоему сыну.

– Мы и без нее обойдемся!

– Не спорь с ним, дочка, – удержала Сейиду старушка. – Придешь в другой раз…

– Пусть только попробует! – выкрикнул Аббас, схватил приникшего к матери Габера и оттащил в сторону.

Сейида сбежала вниз вся в слезах. На лестнице ее преследовал плач Габера.