Текст книги "Мы не сеем колючек"

Автор книги: Юсуф ас-Сибаи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Глава 36

В тот же вечер Аббас поспешил в гости к своей прежней подруге. В руках он нес бумажную сумку с бутылкой виски, сладостями и закусками. Надо было показать широту натуры. Сейида теперь не замарашка, какой он знал ее когда-то, а шикарная женщина и, наверное, настоящая богачка. Говорят, ее покровитель был щедрым человеком. Все складывается как нельзя удачнее. Именно теперь, когда Аббас так нуждается в деньгах, они поссорились, и Сейида до поры до времени одинока. Нельзя упускать момент. Она считает его богатым женихом и может клюнуть на отцовское наследство – откуда ей знать, что Аббас почти все уже разбазарил. Осталась лишь типография, которой приходится работать на полную мощность, чтобы хоть как-то поддержать репутацию бея эль-Бараи. Но доходы все уменьшаются – эти бездельники совсем распустились без хозяйского глаза. Приходилось забирать всю выручку до последнего миллима, чтобы кое-как свести концы с концами. И вот судьба посылает такой шанс – соломенную вдовушку госпожу Наргис с ее шальными деньгами! Сейиду ни в коем случае нельзя упускать – все благоприятствует его плану, простушка верит, что он богат, а справок навести, наверняка, не догадается. Надо только протянуть еще месяц-другой, изображая из себя состоятельного человека – тратить деньги у нее на глазах, приносить цветы и подарки, щеголять в новых костюмах…

С этими мыслями Аббас вышел из лифта и позвонил в дверь. Ему открыл черный слуга в ослепительно-белом одеянии.

Аббас опешил. Может быть, он ошибся квартирой? Нет, вроде бы номер правильный. Наконец потрясенный визитер пришел в себя и осторожно осведомился:

– Госпожа дома? Я имею в виду Наргис-ханум…

– Как прикажете доложить?

– Аббас…

Слуга медлил, явно ожидая продолжения.

– Аббас-бей эль Бараи! – спохватился гость.

Черный страж почтительно наклонил голову и пропустил Аббаса в уютную прихожую.

– Будьте добры, подождите минутку – я пойду доложить…

Он скрылся. Оставшись один, Аббас придирчиво оглядел себя в зеркало… Все в порядке, надо только держаться посмелее, не показывать виду, насколько его поразила такая светская встреча.

– Пожалуйте, Аббас-бей, – вернулся слуга.

С тросточкой в одной руке и бумажным пакетом в другой, Аббас склонился перед хозяйкой, лениво развалившейся на диване.

– Что это? – заинтересовалась Сейида, показывая на сверток.

– Так, пустяки… – небрежно бросил Аббас. – Бутылка виски и кое-что из закуски.

– Не стоило беспокоиться, Аббас-бей, у нас есть чем принять гостей.

– Госпожа моя! Я просто искал, как бы выразить свое внимание, – польщенно ответил Аббас, которому показалось, что его щедрость произвела впечатление.

«Никогда Джуха[29]29
  Комический персонаж арабского фольклора.


[Закрыть] не носил фески!..» – насмешливо подумала Сейида.

– Мухаммадейн, – приказала она слуге, – возьми пакет у нашего гостя.

Не успел слуга скрыться за дверью, как Аббас, картинно отбросив трость, попытался обнять хозяйку. Сейида холодно отстранилась.

– Оставь это, пожалуйста.

Понятно: она хочет подождать, пока слуга не уйдет из дому.

– Когда исчезнет это бревно?

– Ты говоришь о Мухаммадейне?

– Вот именно. Ему пора баиньки, пусть отправляется домой.

– Он и ночует здесь.

– В одной квартире с тобой?

– Не со мной, а с нами…

– Тут есть еще кто-нибудь?

– Служанка. Она пошла навестить больного сына… Вот-вот должна вернуться.

У двери раздался звонок.

– Легка на помине! – улыбнулась Сейида.

– Чтобы ее черт побрал! – огорченно воскликнул Аббас.

– А что же, по-твоему, я должна обходиться без служанки?

– Нет, зачем же… Просто мне хотелось побыть с тобой наедине.

– Разве мы сейчас не одни?

– Это, конечно, так… – разочарованно протянул Аббас, усаживаясь в кресло. В голове у него метались недоуменные мысли. Сейида какая-то странная, похоже, она не в настроении… Неужели ей что-то известно?!

– Чаю или кофе? – вывел его из задумчивости вопрос хозяйки.

Вот хитрая баба! А бутылка виски, которую принес Аббас? А закуски? Не к святому шейху ведь он пришел, чтобы хлебать кофе!

– Я предпочитаю виски.

– Мухаммадейн! – позвала Сеида. – Принеси виски, лед и один бокал.

– Ты хотела сказать – бокалы, – поправил Аббас.

– Ошибаешься. Я пить не стану.

– Что ж, будешь смотреть, как я напиваюсь?

– Послушай, Аббас, если тебе необходимо напиться, можешь проделать это в другом месте!

Аббас понял, что следует быть осторожным.

– Я шучу, Сейида. Конечно, мне не хотелось бы пить одному, но раз ты отказываешься…

Вошел Мухаммадейн, поставил виски, лед, сифон с содовой… Следом за ним на пороге появилась уже немолодая служанка и почтительно поклонилась хозяйке и незнакомому гостю. Сейида заботливо осведомилась о здоровье ее сына. Та отвечала: теперь получше… температура снизилась… боли утихли…

Аббас не решался набрасываться на выпивку во время этого разговора. Он скучал и томился.

– Чем прикажешь заняться, госпожа? – наконец спросила служанка.

– Положи в шкаф выстиранное белье… расплатись с прачкой… прокипяти суп… поставь его на балкон…

Аббас совсем сник… Да, кажется, Сейида действительно остепенилась, занялась хозяйством, забыла все свои прежние привычки… Он-то надеялся провести приятный вечерок, а тут приходится выслушивать про какой-то суп, прачку, кастрюльки!

В конце концов, служанка ушла. Истомившийся Аббас схватил бокал, услужливо наполненный Мухаммадейном, и залпом выпил. Потом снова налил и опрокинул в себя уже без всякого льда и содовой. В голове зашумело, Аббас немного приободрился, взял руку Сейиды и с оттенком грусти произнес:

– Как давно мы с тобой не виделись… Скажи, ты довольна своей жизнью, Сейида?

– Особенно жаловаться не приходится, как видишь…

– Пока что я вижу только прислугу! – пошутил Аббас.

– А больше у меня никого нет, – улыбнулась Сейида.

– Если я правильно понял, ты собираешься вернуться к Даляль?

– Конечно, не хотелось бы…

– Но ведь и одной жить не сладко, верно?

– Да, это не для меня.

– Зачем же тогда бросила своего Анвар-бея?

– Я его не бросила.

– Значит, он тебя?

– Тоже не совсем так… Видно, просто не судьба. – Сейида задумчиво откинулась на спинку дивана.

Этот жест показался Аббасу многозначительным. Он подсел к хозяйке и заключил ее в свои объятья. Сейида оттолкнула чересчур пылкого гостя и резко вскочила:

– Полегче на поворотах!

– Да что с тобой?

– Не распускай руки!

– Ну, не ломайся, Сейида, ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь!

– Вот и веди себя прилично.

– Я что-то не пойму – ты настолько разбогатела? Тебе уже не нужны деньги?

– Когда понадобятся, я тебе сообщу.

Аббас не верил ушам. Он сделал еще одну попытку обнять ее, но опять получил отпор.

– Если хочешь поговорить со мной, сиди спокойно или уходи. Не вынуждай меня звать Мухаммадейна.

Пришлось Аббасу вернуться к своему креслу и утешаться виски, Время потекло тихо, размеренно, совсем по-домашнему…

– Ты права… Что толку в вечной суете? – философски заметил Аббас. Он дожевал орешки и спросил: – А поесть в этом доме найдется?

– Разумеется. Вместе и поужинаем… Мухаммадейн!

Вошел слуга.

– Приготовь ужин.

– Не забудь, я там тоже кое-что принес, – напомнил Аббас.

– Распорядись и этим, Мухаммадейн.

За ужином Аббас вернулся к разглагольствованиям о тщете жизни.

– Ей-богу, надоела мне эта суета. Хочется покоя, постоянства… – Сейида никак не откликалась, и Аббас резко переменил тему. – Надумал я кое-что переделать в типографии. Хочу построить новое здание, купить офсетную машину. От отца остался участок в переулке эль-Гамамиз.

– На все это потребуется много денег.

– Конечно, – небрежно отозвался Аббас. – Но пора расширяться. Одно министерство просвещения завалило заказами. Старые машины едва справляются.

– Я бы тебе не советовала затевать эту канитель.

– Ты-то что понимаешь в типографском деле?

– Просто я хорошо знаю тебя. Ты сроду ни в чем не разбирался.

– Может быть, когда-то это было и справедливо. Но теперь я уже не тот. Поумнел… кое-чему научился… полюбил свою работу.

Сейида не удержалась от улыбки. Уж очень Аббас был сейчас похож на ребенка, который важно повторяет слова, слышанные от взрослых.

– Надо же! С каких это пор ты стал таким мудрым?

– Все мы с годами меняемся.

– Дай бог, чтобы с тобой это действительно произошло!

Поужинав, Аббас опять было принялся за свои бесцеремонные ухаживания.

– Не мучь меня, Сейида, хватит притворяться недотрогой.

– Убери руки!

– Послушай, что ты из себя корчишь? Я ведь не какой-нибудь нищий! Говори, сколько тебе надо?

– Оставь при себе свои деньги!

Сейида поняла, что гость вконец опьянел. Она взяла его за плечи и повела вон из комнаты.

– Поди проветрись, дружок… Ты совсем раскис…

– Но я люблю тебя!

– Поговорим в другой раз.

Сейида пожелала гостю спокойной ночи. Тот чуть не расплакался от обиды:

– Прогоняешь, значит? Так ты теперь со мной?!

– Ничего, Аббас, у нас еще все впереди.

Она захлопнула дверь.

Через несколько дней Аббас снова явился и опять ушел ни с чем. Так было и в третий, и в четвертый раз… Наконец он потребовал решительного объяснения. Прошли в гостиную. Аббас торжественно и значительно опустился в кресло.

– Послушай меня, Сейида. Я долго думал и пришел к выводу, что мы просто созданы друг для друга… Я без тебя жить не могу… И тебе, верно, несладко в одиночестве. Так что давай поженимся…

Сейида была ошеломлена. Многого она ожидала, но только не этого. Хозяин типографии, владелец земельных участков, богач, бей, Аббас эль-Бараи сделал ей предложение! Что и говорить – недостатков у него немало. Но ведь и она небезгрешна. Аббас все о ней знает, и тем не менее ее прошлое не отпугнуло его! Разве это не благородно?

Глава 37

Сейида недолго раздумывала над предложением Аббаса – слишком велико было ее желание иметь дом, детей, семью. Жизнь, которую она привыкла вести, ей опостылела: сколько можно насиловать свои чувства, принуждать себя улыбаться тем, кого презираешь, целовать того, кто тебе отвратителен! А Аббас не чужой человек – его она знает с детства.

Разумеется, Аббас – несерьезный, легкомысленный. Он всегда стремился взять от жизни побольше, а отдать поменьше, он не привык сеять, он умеет только пожинать плоды чужих трудов. С такими замашками он скоро растранжирит отцовское наследство и в один прекрасный день окажется на мели. Тогда уж ему хочешь не хочешь, а придется выбрать что-нибудь одно: либо пахать, либо воровать, либо помирать с голоду…

Но, похоже, он все-таки изменился. И кто знает, если так пойдет дальше, может быть, Аббас и остепенится, станет порядочным человеком. Во всяком случае, его теперешнее отношение к Сейиде поистине благородно. Он оказался даже достойнее Анвар-бея – тот предложил ей сожительство, а Аббас хочет сделать Сейиду хозяйкой дома, матерью своих детей.

А если он действительно стремится исправиться, стать человеком долга, деловым, обязательным, честным?.. Не зря же у него был такой отец – кровь что-нибудь, да значит! Наследственные черты не обязательно проявляются с самого детства… Тогда Сейида должна ему помочь в этом – поступить иначе было бы просто бесчеловечно. У нее есть предчувствие – Аллах благословит этот брак двух грешников, которые так необходимы друг другу, чтобы не свернуть с дороги добродетельной жизни и не спотыкаться о частые камни соблазнов.

И Сейида дала согласие.

Аббас занял сто фунтов у коммерсанта, поставлявшего бумагу его типографии, и столько же у хаджи Мустафы, старого приятеля отца, иначе новобрачная могла бы сразу заметить несоответствие между россказнями супруга и печальной действительностью. Теперь Аббас вновь мог изображать состоятельного человека.

Небрежная беззаботность, с которой муж выдавал деньги на хозяйство, казалась Сейиде, знавшей его прежнюю скупость, доказательством полного преображения. Слава Аллаху, Аббас становился все больше похожим на своего покойного отца. Он уходил из дому рано утром и, возвращаясь к обеду, степенно обсуждал достоинства новой машины для офсетной печати, которую собирался купить, советовался, как поступить с заказчиками. Приходил он очень поздно, совершенно измотанный – срочный заказ министерства просвещения заставлял работать круглые сутки. Ничего не поделаешь, учебники надо сдать до начала занятий в школах…

Вскоре Аббасу пришлось одолжить еще сотню фунтов, чтобы уплатить карточные долги. И добро бы эта игра доставляла ему удовольствие – в том-то и дело, что нет. Он садился за карты в единственной надежде крупно выиграть и выкарабкаться из безденежья. Словом, Аббас чувствовал себя чуть ли не мучеником, вынужденным к тому же нести бремя страданий в полном одиночестве. И пожаловаться некому: от Сейиды он все скрывал.

Аббас занимался своими мифическими делами с заказчиками, адвокатами и посредниками. А ничего не подозревавшая Сейида верила ему. Вскоре она почувствовала, что забеременела. Неужели и вправду у нее будет ребенок?! Она просто не могла в это поверить. Служанка посоветовала сходить к знахарке Ихсан, та уж точно скажет: ошибка или нет. Прошло несколько томительных дней, и последние сомнения Сейиды рассеялись – Аббас, да продлит его дни Аллах, подарил ей надежду стать матерью. Она была полностью поглощена этим приближающимся событием, и отлучки мужа не только не волновали, но даже умиляли ее – кто бы мог подумать, что Аббас способен на такую самоотверженную заботу о семействе.

Как-то после обеда заботливый супруг поделился своим затруднением:

– Чек от министерства просвещения еще не получен, а тут надо срочно платить за бумагу. Ума не приложу, что делать!

Он устало откинулся в кресле.

– Это мерзавцы чиновники нас подвели. Мало того, что каждому пришлось давать в лапу, словно я просил у них что-то противозаконное, – нет, просто оформить счет за выполненную работу… Мало этого! Теперь они лепечут, что заболел какой-то делопроизводитель, а документы, мол, лежат у него в сейфе… – Аббас глубоко затянулся сигаретой. – Завтра истекает срок платежа за бумагу. И отсрочек не будет, я уже тянул сколько мог…

– Чем это грозит?

– Продадут типографию с молотка, и только, – криво улыбнулся Аббас.

– И ты так спокойно говоришь об этом! – возмутилась Сейида.

– А что прикажешь делать – стреляться?.. Пожалуй, попробую нажать на своих должников. Хаджи Мустафа давно обещал вернуть… Хозяин табачной лавки Антон… Еще кое-кто… – Он тяжело вздохнул. – Да поможет нам пророк Иса!

– А если они не отдадут?

– Тогда конец! Уж больно короткий срок, а должники и кредиторы раскошеливаются неохотно…

Сейида в волнении вскочила со стула.

– Ты что, с ума сошел? Разыгрываешь невозмутимого бизнесмена, а типографию того и гляди опишут!..

– Чем я-то виноват? Все это проклятое министерство…

– А почему у тебя нет свободных денег? Ты ведь коммерсант и должен быть готов ко всяким неожиданностям.

– Мы разворачиваем большое дело, откуда же взяться лишним деньгам?

Сейида задумалась.

– Сколько тебе нужно?

– Четыреста фунтов, – убитым голосом произнес Аббас.

– Четыреста?!

– Мне должны заплатить пятьсот. Но я их получу не раньше чем через неделю…

Наступило тягостное молчание. Наконец Сейида решилась:

– Я дам тебе эту сумму, но ты мне вернешь сразу, как только получишь от министерства!

– Это исключено. Я не могу транжирить твои сбережения!

– Я что-то не понимаю…

– Не хочу, чтобы жена оплачивала мои долги! – раздельно и внушительно произнес щепетильный супруг.

Сейида не верила собственным ушам. Неужто Аббас изменился до такой степени? И это тот человек, который отнимал последний пиастр у девчонки-служанки, мечтал о гнусном положении сутенера, подделывая талоны Тавхиды!

А теперь он гордо отказывается взять деньги собственной жены, хотя беда угрожает семейному достоянию – типографии, которая кормит не только его одного, но и ее тоже. Поневоле растрогаешься…

Сейида нежно обняла мужа.

– Ты слишком щепетилен, Аббас!

– Я не имею права тратить твои деньги… Они для меня неприкосновенны.

– Мы одна семья, Аббас. Мои деньги принадлежат тебе, и наоборот. Родятся наследники, надо подумать о них… Это лучший выход… Ты уверен, что четырех сотен хватит?

– Сказал – не возьму!

– Но ведь я даю тебе в долг. Не упрямься!

Аббас заколебался.

– Если ты так настаиваешь…

– Ну, вот и чудесно! Сейчас выпишу чек, утром ты по нему получишь – и конец всем твоим затруднениям.

Браво, Аббас! Можешь выйти к рампе и раскланяться – ты до того здорово сыграл свою роль, что Сейида не только ничего не заподозрила, а просто умоляла взять деньги!

На следующий день Аббас-бей эль-Бараи с важным видом зашел в банк, получил четыреста фунтов, потом, возвратив кое-какие долги, оставшуюся сумму проиграл в карты.

И вновь повторилась комедия вымогательства, только с другим сюжетом. Наконец-то Аббас нашел свое призвание – он разыгрывал сцены с таким мастерством, что Сейида ни на мгновение не почувствовала обмана. Впрочем, на счастье Аббаса, она не слишком задумывалась над его поведением – больше всего на свете ее занимало уже недалекое теперь рождение ребенка. Сейида постоянно прислушивалась к себе: вот он начал шевелиться… переворачиваться… Движения ее стали медлительны, осторожны, она и ходила словно по стеклу, боясь как-нибудь повредить младенцу.

А Аббас все чаще и чаще нуждался в деньгах на реализацию своих грандиозных проектов. Он действовал беспроигрышно – все нынешние затраты оплатятся сторицей, надо думать о детях, о будущих наследниках его превосходительства Аббас-бея эль-Бараи!

Сейиду радовала предусмотрительность мужа.

– Да продлит Аллах твои дни! – частенько говорила она, выслушав очередной рассказ Аббаса о прошедшем утомительном дне.

– Все в руках божьих… Сегодня жив-здоров, а завтра кто знает… – философски замечал супруг. – Хочешь обеспечить будущее детей – торопись!

– Ты и так работаешь день и ночь!

– Что делать!.. Хотелось бы построить новый цех, купить ротограф…

– Это не та машина, о которой ты говорил?

– Об офсетной? Нет – эта в шести цветах печатает… Силища, зверь! – Аббас замер в молчаливом восхищении – видно было, что потрясающая машина как живая стоит перед его глазами, – и, очнувшись, добавил: – Но она и стоит целое состояние, я тебе скажу! Да и установить-то ее толком негде. Видно, придется все бросить на полпути…

Пока муж рассуждал – так трезво, так здраво, – Сейида размышляла о маленьком существе, которое шевелилось в ее чреве. Теперь между ней и Аббасом появилась прочная душевная связь. Ведь он отец ее будущего ребенка. И Аббас сознает свою отцовскую ответственность, он в поте лица трудится ради этого существа.

– Жаль, жаль… – продолжал бормотать Аббас. – Хоть бы кто под проценты дал в долг!..

– Зачем терять на процентах?

– Если мне удастся осуществить задуманное, мы получим такие прибыли, которые с лихвой покроют все затраты.

– Послушай, у меня есть приличные сбережения. Бери, сколько тебе нужно. Ведь это для дела.

Аббас с укором, как бы осуждая себя, покачал головой.

– Но я не вернул тебе прежнего долга…

– Не стоит заводить об этом разговор, Аббас, – ласково сказала Сейида.

Супруг задумался.

– Ну что же, – произнес он, наконец, – я возьму у тебя деньги, но при одном условии…

– Я слушаю, – подбодрила его Сейида.

– Если ты согласишься, чтобы я отписал на тебя землю… Разумеется, все постройки, которые мы там сделаем, станут твоей собственностью.

– Неважно, что кому будет принадлежать… Мы ведь для наших детей стараемся…

– Нет, нет, иначе меня совесть замучит. Переведем на твое имя участок в переулке эль-Гамамиз и будем в расчете.

На следующий день Аббас потащил Сейиду обозреть ее будущие владения. По узкому переулку, создавая еще большую тесноту, ходил пятый номер трамвая. Они остановились возле тележки с прохладительными напитками, стоявшей на краю пустыря, и Аббас широким взмахом руки очертил участок, границами которого были улицы Баб эль-Хальк, эль-Азхар и Мухаммед Али, – небольшой квартал дряхлых, полуразрушенных домов.

– Похоже на тот район, где я родилась… – с некоторой долей разочарования произнесла Сейида.

– Глупая, все эти дома будут снесены! – снисходительно рассмеялся Аббас. – Сюда вольется улица эль-Халиг, и ширина проспекта достигнет ста метров… Вот увидишь, какую я здесь типографию отгрохаю!

– Сколько себя помню, идет болтовня о реконструкции, а все остается по-прежнему. Снесли несколько домишек, на том все и кончилось.

– Ну, я-то точно знаю. Мне сказали в управлении по благоустройству, что работы завершатся еще в этом году.

Аббас повернулся к торговцу лимонадом.

– Послушай, приятель! Завтра сюда должен подъехать инженер Ид эль-Мукавиль. Передай ему, чтобы он зашел ко мне в контору. Скажи, Аббас-бей хочет его видеть… Он меня знает.

– Обязательно передам, многоуважаемый бей!

Каждое слово этого деловитого разговора бальзамом ложилось на размягченную душу Сейиды. Единственное, что еще ее немного беспокоило, – это пригодно ли избранное место для строительства такой современной типографии, как задумывал Аббас-бей. Для упрощения финансовых операций банковский счет Сейиды целиком перевели на имя Аббаса, теперь Сейида могла отойти от детального обсуждения дел и полностью отдаться ожиданию ребенка.

Это великое событие произошло летней ночью. Схватки начались под вечер, перед заходом солнца. Явился врач, осмотрел роженицу и успокоил домашних:

– Еще рановато.

Он отдал несколько распоряжений, попросил сиделку в случае чего позвонить ему в больницу или домой и степенно откланялся.

Аббас тоже собрался уходить.

– Ты куда? – слабым голосом спросила измученная Сейида.

– Загляну в типографию – срочный заказ. И потом, надо повидать инженера, обговорить кое-какие детали проекта…

– Я думала, строительство уже началось…

– На этой неделе приступим. Как всегда, затянули с оформлением всяких документов. Договоры, сметы, официальные разрешения – сам черт ногу сломит!

– А ты не можешь отложить это на завтра? Мне бы так не хотелось оставаться одной… Я уверена, что доктор ошибается – роды вот-вот начнутся.

– Ты твердишь об этом уже целую неделю.

– И все-таки не задерживайся, я тебя очень прошу.

– Конечно, конечно, дорогая…

Аббас направился к заведению «Вуждан». В городе было затемнение, слышались глухие раскаты отдаленной артиллерийской канонады. Немцы рвались к Каиру. Сирены воздушной тревоги ревели так часто, что, к ним уже привыкли.

Карточная компания давно собралась за ломберным столом. Абдель Барр, чиновник министерства труда и постоянный партнер Аббаса, шутливо покачал головой:

– Опаздываешь! Мы уж начали думать, не заболел ли…

– Наследник задержал! – засмеялся Аббас.

– Можно поздравить?

– Нет еще. Наверное, завтра.

– Ты рад, что станешь отцом?

– Мне-то, честно говоря, все равно, а жена счастлива. До того поглощена этим событием, что даже оставила меня в покое.

Кинорежиссер Омар подбросил в угасающий разговор новую тему:

– Немцы дошли до эль-Аламейна…

– Да, англичанам туго приходится, – отозвался третий картежник.

– Скоро им придется убраться…

– А ты за кого?

– Один черт…

– Сегодня демонстранты кричали здравицы в честь Роммеля!

– Правительство подает в отставку…

– А что изменится?

Вновь заревела сирена и раздались крики: «Гаси свет!»

– Может, спуститься в убежище?

– Дождемся отбоя и продолжим, – предложил Абдель Барр.

Аббас покачал головой.

– Не хочешь играть? – удивился партнер.

– Пойду к жене.

– С каких это пор ты стал таким нежным?

– Боюсь, как бы не испугалась тревоги… В следующий раз посидим подольше…

На улицах царила непроглядная темень. Лучи прожекторов бороздили черное небо. Аббас пешком добрался до дому и постучал в дверь: звонок не работал – электричество было отключено.

Ему открыла служанка с керосиновой лампой в руках.

– А у нас гость! Маленький Габер, – радостно зашептала она.

– Габер? – удивился Аббас.

– Ну да! Так госпожа назвала сына!

– А по мне, как ни назови… Все кончилось, и слава Аллаху!

На пороге спальни его встретила сиделка.

– Поздравляю с новорожденным, бей!

Вот у тебя и появился наследник, Аббас. Наследник долгов, подмоченной репутации, не внушающего доверия имени… Если бы бедняжка Сейида подозревала, какая доля ожидает ее сына!

Аббас вошел в комнату и радостно воскликнул:

– Какое счастье, Сейида! Благодарение Аллаху, все обошлось благополучно!

– Ты видел ребенка? Мальчик… На тебя похож!

– На меня? Вот уж зря! Разве не хватит одного Аббаса?

Сейида слабо улыбнулась.

– Я назвала его Габером в честь покойного отца.

– И правильно сделала, дорогая. – Он обвел взглядом комнату. – Где же доктор?

– Все произошло так быстро, что он даже не успел приехать, – ответила сиделка. – Пришлось мне принимать роды…

Аббас посмотрел на измученную жену, на крошечное существо, спавшее у ее груди, и подумал насмешливо и горько – перед собой-то ведь незачем притворяться: «Что ты наделал, Аббас? Только этого тебе не хватало!»