Текст книги "Мы не сеем колючек"

Автор книги: Юсуф ас-Сибаи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

О радость! Кажется, пронесло…

– Нет!

– То есть как «нет»? Я еще утром сказала!

– Прости, мама, забыла.

– Вот я тебе напомню!

Сейида метнулась выполнять поручение. Прибежав на кухню, она окинула взглядом полки в поисках пустого бидона. Вдруг на глаза ей попался глиняный кувшин, которым почти не пользовались. Отличный тайник! Сейида быстро запустила руку в кувшин, разжала кулак и вскрикнула от неожиданности – кто-то неслышно подошел сзади и схватил ее за талию.

– Ну, чего испугалась? – раздался за спиной голос Аббаса.

Сейида обернулась. Сердце билось в груди, как птица в клетке. Она попыталась взять себя в руки.

– Что ты тут забыл? – напустилась она на Аббаса.

– Тебя!

Нашел время любезничать! Надо бы бежать за водой, но как отойдешь от кувшина, в который положила деньги.

– Ты сама не своя. В чем дело?

– Ни в чем.

– Что ты положила в кувшин?

– Ничего.

– А ну-ка, покажи.

– И не подумаю!

Сейида старательно загораживала кувшин, и это еще больше разжигало любопытство Аббаса. Он попробовал оттащить девушку.

– Не смей!

– Что ты тут прячешь?

– Сказала же тебе – ничего.

– Тогда почему не даешь заглянуть в кувшин?

Он еще упорнее потянул Сейиду в сторону, но девушка извернулась, вырвала кувшин и мигом вытащила деньги. Аббас навалился на нее всем телом, схватил за руку, стараясь разжать кулак.

– Давай показывай!

– Пусти!

– Скажешь, что у тебя в кулаке, тогда отпущу.

Сейида, пытаясь спрятать руку за спину, с отчаянием выпалила в лицо неотвязному парню:

– Десять пиастров!

Аббас от удивления даже рот раскрыл.

– Врешь?!

– Клянусь Аллахом!

– Где раздобыла?

– Не твое дело!

– У матери стянула?

– У нее стянешь!

– А где взяла?

– Не скажу.

– Тогда пойдем к матери.

Все, Сейида, тебя приперли к стенке. Придется сказать правду – иного выхода нет. Аббас вряд ли передаст матери, он ничем с ней не делится. А ведь главное, чтобы не узнала хозяйка… И Сейида решилась:

– Я обманула бакалейщика.

– Как же ты ухитрилась?

– Набрала полную кошелку и не заплатила.

– Что-то похоже на сказку!

– Я сказала ему, что уже отдала деньги.

– И он поверил?

– Не сразу.

– А как ты его убедила?

– Клялась, божилась, призывала Аллаха…

– Вот осел! Ловко же ты его надула! – восхищался Аббас. И, немного подумав, добавил: – Только зачем тебе прятать деньги в кувшин, глупенькая? Дай их лучше мне, а я их спрячу.

– А потом с тебя спрашивай.

– Ну, клади в кувшин… Пусть мать на них наткнется.

Тоже верно. Что же делать?

– Давай, не бойся, – настаивал Аббас.

– Ладно, бери! Только поклянись, что вернешь.

– Конечно, верну.

– Клянись!

– Клянусь пророком!

Глупышка Сейида! Требуешь клятвы, хотя прекрасно знаешь ей цену – вспомни, как ты божилась в лавке Абду Саббура!

Глава 10

Успех проделки подтолкнул Сейиду продолжать опасную игру, которая казалась ей, поверившей в постоянство удачи, лишь захватывающей забавой. Каждый новый обман был для нее чем-то вроде шахматной партии, когда игрок тщательно взвешивает промежуточные ходы, поджидая удобного случая для атаки зазевавшегося короля.

Прежде всего, Сейида отыскивала подходящую лавку, хозяин которой не мог ее раньше видеть. Разумеется, в счет шли только те лавки, которые собирали толпу покупателей. Затем наступала самая опасная часть дела. Сейида, пробираясь сквозь толчею, кричала хозяину:

– Ты что, забыл обо мне? Еще не бывало случая, чтобы простоять у тебя меньше часа!

– Одну минутку, – отзывался оторопевший торговец.

– Их уже шестьдесят! – Сейида разыгрывала возмущение. – Или возвращай деньги, или отпускай товар!

– Сейчас отпущу! – отвечал хозяин, лихорадочно припоминая, что заказывала разгневанная покупательница. Естественно, в голову ничего не шло – приходилось с поклоном переспрашивать: – Так что тебе требуется, госпожа?

– Уже десять раз говорила!

– Прости, совсем запамятовал… Повтори, ради Аллаха!

– Последний раз к тебе прихожу!

– Не сердись, с кем не бывает!

Сейида начинала излагать длинный перечень нужных товаров. Когда же лавочник, торопливо отмерив и отвесив все необходимое, спрашивал деньги, девушка била себя в грудь и гневно выкрикивала:

– Не я ли тебе сразу отдала десять пиастров?

– Это когда же?

– Час назад! Если не веришь, открой ящик – я тебе покажу свою монету. Ну и намучаешься в твоей лавке, – заключала она, возмущенно мотая головой.

Такого натиска не выдерживал ни один лавочник.

– Поостынь, я вспомнил – твоя правда, – обычно говорил он извиняющимся тоном.

– Была одна правда, да и ту собака утащила!

– Прости, мало ли что может случиться. Все люди, все человеки…

Сейида недовольно выслушивала извинения, забирала корзину с покупками и, продолжая ворчать, протискивалась к выходу. А сердце ее так и прыгало от радости – опять удалось, десять пиастров в кармане!

Аббас всячески поощрял девушку на эти проделки. Еще бы. Он сумел убедить Сейиду, что самое безопасное – отдавать выручку ему: возврат гарантирован, как в государственном банке! Сейида наверняка не удержится и все сразу растратит. А так у нее мало-помалу соберется порядочная сумма! Приходилось верить – все-таки какая-то надежда. А попробуй не согласиться, Аббас донесет матери. Что угодно, только не это.

Пиастры Сейиды здорово поддержали Аббаса. Конечно, родители кое-что подбрасывали, но этого явно не хватало при его легкомыслии и любви к развлечениям. Ну и ловкий он все-таки парень, то ей платил, а теперь девчонка сама на него работает! Жаль только, чересчур осторожничает, могла бы почаще приносить деньги. И мать почти ничего не дает. А тут как назло позарез понадобились. Аббас пошел к Сейиде.

– Как у тебя с монетой?

Она только пожала плечами – нашел, у кого спросить! Но парень не отставал:

– Сегодня ничего не надо покупать?

– Позавчера всего накупила… Помнишь, заработала пять пиастров? И вдобавок торговец чуть не накрыл…

– Неужели ничего не надо?

– Так, пустяки, меньше чем на пиастр. Тебе хватит?

– Издеваешься?

– Ну, спасибо, не придется мараться.

– У меня великолепная идея!

– Да что ты говоришь! – насмешливо воскликнула Сейида.

– Сходи на рынок.

– Рынок большой.

– В бакалейную.

– Что же мне там делать? Счета проверять?

– Не болтай ерунду! Наберешь всякой всячины…

– И куда с ней деваться?

– Вернешь обратно и возьмешь деньги.

Девушка сразу не поняла, что предлагает этот комбинатор.

– Значит, так, – медленно повторила она, – набрать всякой всячины, вернуть хозяину и потребовать деньги?

– Точно.

– Но мне придется идти в лавку с пустыми руками.

– Как будто ты когда-нибудь расплачиваешься!

– Не расплачиваюсь, но все-таки…

– Не бойся – какая разница?

– Ну а что скажет твоя мать, когда увидит меня с покупками?

– Кто тебе сказал, что надо возвращаться домой?

– Тогда как прикажешь поступить? Открыть собственную бакалею?

– Перестань дурить! Поболтаешься немного по улицам, вернешься и потребуешь денег.

– За что?

– За возвращенные товары. Они не понравились твоей хозяйке.

– Так-таки ничего и не понравилось?

– Ну… не совсем так… Скажем, яйца показались несвежими.

– А еще что?

– Не усложняй, Сейида! Возьми что-нибудь подходящее – часть съедим, а остальное вернем.

– Я уже сыта по горло! – зло сказала Сейида.

– Неужели ничего не захочется? Сыру, халвы…

– Захочется, так я достану. Тебя не спрошу!

– Давно ли такая самостоятельная стала?

– С рождения! Где деньги, которые ты у меня брал?

– Лежат у меня в целости и сохранности.

– Ну вот – полежали и хватит!

– Хочешь, чтобы у тебя их стащили или мать нашла?

– Где деньги?

– Отдам.

– Когда!

– Когда заведутся.

– У тебя никогда не заведутся! Ты всю жизнь будешь ходить с пустым карманом!

– Дурочка! – неожиданно рассмеялся Аббас. – Когда-нибудь и дом, и типография – все будет моим!

Вот на что он рассчитывает… Ну что ж, предположим, Аббас станет хозяином. Что это сулит ей, Сейиде? Назовет ли он ее хозяйкой? А почему бы и нет? Ведь живут же они как муж с женой. Только обычно мужья все заработанное отдают своим женам, а у них наоборот…

– Так как же, Сейида? – прервал ее раздумья Аббас.

– Ты о чем?

– Насчет бакалеи.

– Сначала ответь на один вопрос.

– Какой еще вопрос?

– Кем я для тебя буду, когда станешь хозяином?

– Королевой! – захохотал Аббас. – Ешь – что хочешь, одевайся – как твоей душеньке угодно.

Сейида недоверчиво посмотрела на парня: конечно, не похоже, что он собирается исполнить свои обещания, но, с другой стороны, кто знает, как все обернется… Аббас к ней не так уж плохо относится, во всяком случае, получше своей матери – от той вообще доброго слова не услышишь. А он, хоть и редко, бывает с ней ласковым и по-своему даже нежным. Конечно, он эгоист и никогда не пожертвует малейшей из своих прихотей, но, если дело не касается его интересов, Аббас может быть даже щедрым. Иногда тайком от матери он баловал Сейиду такими блюдами, оставшимися после обеда или ужина, о которых девушка не смела и мечтать.

Сейида вновь взглянула на длинноносого, тощего, чернявого Аббаса, с каждым днем становившегося все более и более долговязым – на эту помесь лицемерки и праведника, Умм Аббас и хаджи Бараи, – и неожиданно спросила:

– Почему ты ничем не занимаешься, Аббас?

– А чем?

– Какой-нибудь работой.

– Рабо-отой! – протянул тот. – А зачем мне работать?

– Чтобы получать от жизни, что тебе хочется.

– Я и так получаю, что мне хочется!

– Кто поручится, что завтра ничего не изменится?

– Тогда и увидим.

Аббас с сожалением посмотрел на Сейиду – вот ребенок!

– Видишь ли, жизнь полна удовольствий… Работа, понятно, к ним не относится… и если имеешь возможность получить эти удовольствия, не натруждая рук, то к чему отказываться?

– Значит, кому-то приходится работать за тебя, только и всего.

– А почему бы и нет? Так уж мир устроен: дураки надрываются, а кто поумнее, живут и в ус не дуют!

Сейида тяжело вздохнула. Она-то принадлежит к дуракам, к тем, кто трудится в поте лица своего, не питая никаких надежд на будущее воздаяние. Однако кому известно, что принесет завтрашний день? Сегодня хозяин положения Аббас, а там…

– Пойдем, Сейида, пора, – подгонял заждавшийся вымогатель.

– Что-то мне боязно, Аббас!

– Не выдумывай! Все сойдет как нельзя лучше. А когда стану хозяином, верну тебе в десять раз больше, клянусь Аллахом.

Как всегда, Сейида уступила. Взяла корзину, полпиастра, которых могло хватить лишь на сущие пустяки, вроде пучка моркови, и задумалась – к кому идти? Трудно припомнить, где ее не знают – почти во всех лавках успела примелькаться. А что, если сходить к Абду Саббуру? Прошло уже достаточно времени, а кроме того, Саббур явно ею заинтересовался – трудно обмануться в значении тех взглядов, которые он бросал на молоденькую покупательницу. Возможно, пышная грудь Сейиды отвлечет его и на этот раз.

В лавке Абду Саббура по обыкновению было полно народу. Шум, гам, нетерпеливые реплики. Хозяин, не разгибаясь, развешивал товары, получал пиастры и бросал их в маленький ящик под прилавком.

Звонкий голос Сейиды перекрыл общий галдеж, заставив Абду Саббура оторваться от монотонной работы и вскинуть глаза.

– Что же ты? Забыл обо мне, хозяин?

Абду, не глядя, отпустил кусок сыра какому-то покупателю и повернулся к девушке. По всему было заметно, что он рад ее видеть. Похоже, можно рискнуть – еще разок попытать неверного счастья. Вряд ли торговец помнит все обстоятельства того дня, когда недосчитался десяти пиастров. Возможно, к вечеру он и обнаружил убыток, но попробуй вспомни, кто тебя наказал, – столько пройдет народу, что и себя забудешь! Конечно, Сейида не из тех, кого можно не заметить, но это и к лучшему – видимо, лицо ее показалось Саббуру знакомым. Он растянул губы в приветливой улыбке.

– Как можно забыть о тебе, госпожа!

– Ты все отшучиваешься?! А ведь я уже который раз напоминаю.

Хозяин искренне удивился. Он мог поклясться, что ни слова не слышал, да и увидел-то он ее только-только. Надо же! Совсем из головы вон.

– Как же, как же! Ты спрашивала… – осторожно начал он.

– Три окка сахару, на три пиастра яиц, пол-окка халвы, – нетерпеливо напомнила покупательница.

Стараясь на сей раз ничего не упустить, хозяин выслушал весь длинный список и поймал себя на том, что никак не может сосредоточиться – большие глаза, высокая грудь, крутые бедра соблазнительной незнакомки властно отвлекали внимание. Наверное, ей приходится повторять свой заказ не одному Саббуру! Ну и красотка! Похоже, однако, что он ее уже видел у себя в лавке… Кто знает, может, она и еще зайдет и тогда Саббуру удастся завести разговор не только о сахаре…

Но как? Тут на глазах у всех не очень-то поговоришь. Эх, пришла бы она чуть попозже, можно было бы попробовать намекнуть о свидании! Да и он хорош – девушка столько времени пробыла в лавке, а на него, видите ли, рвение нашло! Конечно, теперь она торопится…

– Поскорее поворачивайся, Саббур! Не то уйду в другую лавку.

Ну, уж этого нельзя допустить. Надо постараться получше обслужить покупательницу, чтобы приходила почаще. Торговец забыл обо всех остальных и занялся только Сейидой.

– Это что же получается? – обиделся очередной покупатель. – Полчаса стою, а ты все никак меня не замечаешь! Я тебе не мальчишка!

– Подожди минутку, Осман, девушка торопится, потерпи.

– А мы не торопимся? – выкрикнула какая-то женщина. – Или она принцесса?

Во избежание скандала торговец поспешно отпустил Османа и занялся крикливой женщиной. Люди приходили и уходили, смеялись, переговаривались, торопили хозяина. Сейида позволила оттеснить себя от прилавка. В такой ситуации Саббур едва ли вспомнит, платила она или нет. Можно взять то, что он успел ей отдать, и незаметно уйти. Но что толку – Аббасу нужны деньги, а не покупки. Пришлось вновь пробираться вперед и напоминать хозяину о себе.

– Закончишь ты со мной или нет?

– Минуточку, госпожа!

– У меня нет ни секунды. Или давай остальной товар, или сдачу!

– Сдачу? – Хозяин был поражен.

– Что удивительного?! Разве это стоит десять пиастров? – Сейида показала на корзину.

– Когда ты давала мне деньги?

– Сразу как пришла.

Саббур начал судорожно вспоминать: когда же он взял деньги? А все эти рассерженные глаза – совсем закружили голову!

– Отпустишь ты меня, наконец? – торопила Сейида. – Или рассчитывайся, или забирай все обратно!

– Хорошо-хорошо! Что ты еще спрашивала?

– Банку сардин и пакетик мятных лепешек.

Это она может оставить и для себя – пригодится… Вручив покупки, Абду Саббур располагающе улыбнулся и попросил:

– Не обходи мою лавку! Только выбирай время попозже – тогда не придется столько ждать.

– Ладно, учту.

Сейида перешла улицу, однако беспокойство не оставляло ее. Самое страшное впереди – ведь предстоит вернуть чуть ли не все покупки, чтобы принести Аббасу побольше денег. Еще примет ли Саббур товар обратно? Ну, предположим, кое-что ему придется принять. Сейида слышала, как хозяин ответил кому-то, что у него нет пиленого сахара. Вот она и попросит, чтобы ей обменяли песок: «Ах, у тебя нет другого – возвращай деньги!» Ну а еще что придумать? Пожалуй, можно безбоязненно утверждать, будто у яиц подозрительный вид…

Сейида завернула за угол и огляделась в поисках Аббаса. Куда он запропастился? Они ведь договорились встретиться здесь, в тупичке. Может быть, он достал денег где-нибудь еще и уже умотал к своим дружкам? Ну и слава Аллаху – она и без него обойдется. То, что ей может понадобиться, оставит пока что в прачечной у Халиля, а остальное отнесет обратно, получит деньги и спрячет их для себя.

Сейида не спеша прогулялась, чтобы было похоже, будто она успела сходить домой и обратно, и вновь зашагала к Саббуру. В лавке была та же толчея, покупатели сменились, но толку от этого было мало. Шум, гам, насмешки, ругательства, толкотня – все по-прежнему, словно она никуда не выходила.

Девушка покрепче сжала корзину и начала решительно пробираться к прилавку. Увидев ее перед собой, Саббур удивился:

– Что случилось?

– Хозяйка прислала кое-что поменять.

– Вот как?!

– Нам нужен пиленый сахар, а ты дал песок.

– Что ж ты сразу не сказала?

– Я говорила, но ты, видно, не понял.

– Но у меня все равно нет кускового сахара.

– Принеси из другой лавки.

– А не проще тебе вернуть песок?

– И еще тухлые яйца.

– С чего это ты взяла?

– Хозяйка разбила одно на пробу, и оно оказалось тухлым. Приказано вернуть все.

Сейида вытащила из корзины сахарный песок, пакет яиц и поставила на прилавок с таким рассерженным видом, который исключал всякую возможность возражений.

– Может быть, выбрать свежих яиц? – робко предложил Саббур.

– Нет, лучше верни деньги.

– Сколько?

– Сам сосчитай.

Бакалейщик закатил глаза, пошевелил губами, открыл ящик и вытащил несколько монет. Но не успел он протянуть деньги, как за спиной Сейиды раздался голос:

– Подожди, Саббур. Эта девчонка – воровка!

Она обернулась и замерла от ужаса: перед ней стоял хозяин соседней бакалеи – Мурси. И надо же было ему прийти именно сейчас! Мурси схватил девушку за руку.

– Она самая и есть. Пришла ко мне в лавку, набрала полную корзину товара, не заплатила, да еще сдачи потребовала! А вечером пересчитываю кассу – недостача двенадцать пиастров. Я все сразу и вспомнил.

Тут и Саббур начал кое-что понимать. Похоже на правду… Девчонка сказала, что давно заплатила, а он ничего не помнит. Вдруг его словно озарило: ведь это уже не первый случай – недаром она показалась такой знакомой! Ах, разбойница! Саббур бросил монеты в кассу и гневно воскликнул:

– Второй раз хочет меня обокрасть!

Все кончено! Вот ты и попалась, Сейида. Теперь пощады не жди, никто за тебя не заступится. Ты одна, кругом враждебные лица, кричащие рты, злые глаза. Ну что ж – кричи им в ответ, отказывайся, не признавайся!

– Ты что выдумываешь? С ума сошел?

– Это я-то с ума сошел?!

Саббур выскочил из-за прилавка, схватил корзину и замахнулся.

– Вот я тебя проучу!

– Правильно! – поддержал Мурси, хватая Сейиду. – В тюрьму таких надо!

– О Аллах!..

Нет, Аллах тебе не поможет, Сейида! Уже собралась толпа любопытных – не вырваться, не убежать, не пробиться. Уже по всей улице разносятся возбужденные голоса: «Воровку поймали! Воровку!»

Пришел горький час расплаты, Сейида! Ты хотела стать хозяйкой, а Аббас обманывал тебя обещаниями и заставлял воровать… Но где теперь Аббас со своими посулами.

Глава 11

Со всех сторон Сейиду теснили озверевшие люди с налитыми кровью глазами. Брань и угрозы сыпались на ее склоненную голову. Будто на этой несчастной жертве жестокой, несправедливой жизни люди хотели выместить все свои обиды, горести и страдания. Ужас сковал Сейиду. Она ничего не видела, не слышала, не ощущала, кроме дикого страха, нараставшего у нее в груди, уже перехватившего горло.

– Веди ее в участок! – предложил Саббуру кто-то из толпы.

– А лавку на кого оставить? – возразил торговец, не выпуская ее запястья из своих цепких пальцев.

– Тогда я приведу полицейского! – влез другой.

– Будто нельзя обойтись без полиции?! – неожиданно раздался спокойный голос.

– То есть как? Эта девчонка – воровка! – возмущался Абду.

– Что она у тебя украла? – Все тот же спокойный, участливый голос.

Саббур опешил от изумления. Нашел за кого заступаться!

– Она меня обманула!

– Каким образом?

Толпа притихла. Бакалейщик выставил на обозрение полную корзину.

– Вот сколько всего хотела стащить!

Тут Сейида впервые подняла голову и увидела своего защитника, который вплотную подошел к лавочнику. Как ни странно, он оказался почти ее ровесником. Может быть, чуть постарше. Волосы у него были не такие жесткие, как у Аббаса, нос правильной формы, тонкие черты лица, мягкий взгляд. Единственный человек во всей толпе, в котором Сейида не почувствовала ни малейшей враждебности.

Похоже было, что ее нежданный спаситель хочет заплатить Саббуру и тем самым разрешить всю проблему. Девушка облегченно вздохнула.

– Какие товары она украла?

– Те, что у меня в руках.

– Все?

– Все.

– Значит, твои товары у тебя в руках. Что же ты от нее хочешь?

Саббур был так зол на весь свет, что, кажется, дай ему волю – он разорвал бы мошенницу на клочки. А тут какой-то непрошеный защитник нашелся!

– Она набрала товара, а денег не заплатила. И еще собиралась с меня получить!

– Так возьми свое, и бог ей судья.

– Может быть, ей и деньги отдать, как она требует?!

– Если тебе не платили, то и не давай ничего.

– Она говорит, что платила!

– Ты и вправду заплатила? – спросил юноша у Сейиды.

– Нет, – тихо призналась она, не поднимая глаз.

– Послушай, возьми свой товар и отпусти девочку ради Аллаха!

Нет ничего более изменчивого, чем настроение толпы: только что со всех сторон раздавались ругательства и угрозы, а теперь послышались примирительные выкрики:

– И то правда! Забери свое, и делу конец.

– Товар в корзинке, зачем поднимать скандал?!

– Да-а, братец, чуть было греха на душу не взяли!

– Надо еще проверить, все ли на месте, – понемногу уступал Абду Саббур. – Он переворошил корзину и торжествующе объявил: – Так и есть! Не хватает!

– Чего?

– Мятных лепешек и банки сардин, – звонко выкрикнула Сейида.

– А это не воровство?! Все равно надо звать полицейского.

– Обойдемся без полиции – она сама заплатит, – твердо сказал юноша.

– Чем?! Думаешь, у нее есть деньги?

Сейида понурила голову: Саббур прав, у нее нет ни миллима.

– Видишь? Без полиции не обойтись! – оживился торговец.

– Верну я тебе деньги, отпусти ради Аллаха! – в отчаянии взмолилась Сейида.

Она попыталась вырваться, но Абду еще крепче ухватил ее за руку.

– Клянусь Аллахом, через пять минут принесу!

– Так я тебе и поверил.

Но зрителям уже надоело. Минуты жгучего интереса не могут тянуться беспредельно. Даже самые кровожадные поостыли.

– Хватит, Саббур! Пора кончать эту историю.

– Вот сдам ее в полицию, на том и кончим. Или пусть выкладывает два пиастра.

– Только и всего? – удивился юноша.

– Для меня и это деньги.

– Так бери – и дело с концом! – И спаситель Сейиды протянул монету Саббуру.

– А ты здесь при чем? – воззрился на него лавочник.

– Тебе не все ли равно, кто заплатит?

Саббур неохотно взял деньги. Не спеша направился в лавку и, появившись вновь на пороге, бросил пустую корзину в лицо девушки.

– Теперь я тебя запомню, проходимка! К моей лавке и близко не вздумай подходить, а то я найду на тебя управу.

Сейида медленно побрела по улице. Ей еще не верилось в свое чудесное спасение. Толпа растаяла так же мгновенно, как и собралась. Ничего не напоминало, что только минуту назад здесь бушевали страсти. И в лавке Саббура все было по-прежнему – мотался за прилавком хозяин, галдели покупатели. Время шло своим чередом: для них – медленно, а для него – быстро.

Незнакомец молча шагал рядом с девушкой. Почему он за нее заступился? Сейида не могла себе этого объяснить. Да еще отдал лавочнику два пиастра… Надо что-то придумать, чтобы побыстрее вернуть ему долг. Перед таким человеком не хочется казаться неблагодарной. Сейида поборола смущение и решилась заговорить:

– Те два пиастра… Нужно тебе прямо сейчас?

– А ты можешь отдать?

– Честно говоря, нет…

– Что ж тогда спрашивать?

– Возьми, если хочешь, банку сардин и мятные лепешки.

– Значит, ты их припрятала?

– Да, в прачечной у Халиля.

– Скажи, что тебя толкнуло на такую выходку?

Сейида почувствовала, что вот-вот расплачется.

– Сама не знаю, – проговорила она сквозь слезы.

– Тебе нужны деньги?

– Могу прожить и без них…

– А где ты работаешь?

– Нигде.

– Я хотел сказать, у кого ты служишь?

– И не служу.

– А мне показалось, что ты служанка.

– Отчасти так и есть…

– Значит, живешь у родных.

– Какие они мне родные! Десятая вода на киселе.

– А кто они?

– Хозяина зовут хаджи Бараи. Отец работал у него, пока не умер.

– А где твоя мать?

– Я ее никогда и не видела.

Юноша с искренним сочувствием посмотрел на Сейиду и решил не продолжать печальную тему.

– Главное – больше не заниматься такими делами, а то не миновать беды. Сегодня ты избежала наказания, а в другой раз не удастся.

Вряд ли ей прожить без наказаний. Она окружена ненавистью, и нет человека на свете, который бы испытывал к ней добрые чувства. Незнакомец уйдет, а Сейида вернется в мир ненависти, лицемерия и эгоизма. Ни от кого ласкового слова не услышишь. Пожалуй, только Аббас не питает к ней зла, но она для него значит не больше любой другой вещи, о которой не вспоминают, пока не понадобится…

Собираясь прощаться, юноша приостановился и заглянул ей в глаза:

– Я больше ничем не могу тебе помочь?

– Возьмите меня к себе, – неожиданно попросила Сейида. – Служанкой.

– А что скажут твои родственники?

– Они мне не родственники.

– Я имею в виду тех, у кого ты живешь.

– Не думаю, чтобы они очень расстроились.

– Ты и вправду хочешь пойти в служанки?

– А сейчас я кто? Делаю, что прикажут, только бесплатно!

Юноша не знал, что и ответить. Если привести с улицы неизвестно кого, да еще рассказать о происшествии в лавке, мать вряд ли обрадуется. И ее не осудишь… Но в то же время он знал, что им нужна служанка. Прежняя вышла замуж и уехала к себе в деревню. Мать просила знакомых подыскать ей кого-нибудь. Правда, к нему она не обращалась, да он в этом и не разбирается.

– Я зла вам не причиню. А работой останетесь довольны: и постираю, и ковры выбью, и полы вымою, – едва удерживаясь от слез, уговаривала Сейида.

– Но я сейчас иду не домой, – нерешительно произнес юноша.

Значит, не судьба тебе, Сейида, избавиться от жестокой хозяйки. Ты обречена на каторжный труд и несправедливые обиды, пока жива Умм Аббас. Аллах ниспослал тебе крупицу участия, но пламя признательности и благодарности, разгоревшееся в твоей душе, как видно, не тронуло его. Всевышний не хочет помочь тебе попасть к людям, похожим на твоего защитника, – искренним, добрым, заботливым. Юноша сейчас уйдет. Сейиде стало страшно.

– Может, все-таки возьмешь сардины и мятные лепешки? – спросила она, лишь бы что-то сказать.

– Оставь себе, только, пожалуйста, больше ничего подобного не вытворяй.

– Хорошо… – еле слышно прошептала она и, тяжко вздохнув, направилась к своему тупику.

– Послушай!.. – неожиданно остановил ее юноша. – Как тебя зовут?

– Сейида.

– Послушай, Сейида, я отведу тебя к маме, а уж она скажет, нужна ей служанка или нет.

В темноте, окружавшей Сейиду, блеснула полоска надежды, словно глухой порой приоткрылась дверь, роняя на мостовую отсветы домашнего очага.

– Я буду стараться изо всех сил! – поспешила уверить она.

– Разумеется, о том, как мы встретились, лучше не говорить.

– Аллах вознаградит тебя за все!

– Я скажу, что увидел тебя на улице. Ты плакала, потому что хозяева жестоко с тобой обращаются. Поняла?

– Поняла!

– Тогда пошли!

И юноша двинулся по улице эс-Садд. Они миновали железные ворота, из которых обычно выезжали повозки, груженные хлебом или мукой. Но сейчас все казалось Сейиде совсем не таким, как раньше, – под грохот колес, стучавших по мостовой, она вступала в новую жизнь.

Умм Аббас, наверное, уже охрипла от ругани, обещая расправу, какой Сейида не видывала. Ну и взбеленится же она, когда поймет, что Сейида ушла навсегда! А может быть, наоборот, вздохнет облегченно. Ведь, несмотря на все выгоды, которые приносила ей даровая служанка, хозяйка люто ненавидела Сейиду. Превращение худенькой замарашки в привлекательную девушку вселяло в нее большое беспокойство. А не будет Сейиды, и нечего бояться, что Аббас женится на этой нищенке или, чего доброго, сам Бараи прельстится ее молодостью.

А как воспримет ее бегство Аббас? Скорее всего, и не заметит – для него существует лишь то, что находится в поле его зрения.

Пожалуй, только хаджи Бараи по-настоящему расстроится, да и то ненадолго. Заботы, связанные с типографией, быстро вытеснят из его головы воспоминания о пропавшей сироте и обещании, которое он дал ее отцу.

Так уж устроен человек: в сем суетном мире он замечает лишь тех, с кем сталкивается изо дня в день, тех, от кого зависит его судьба. Стоит потеряться из виду – тебя быстро забывают. Набегающие дни, словно прибрежные волны, стирают даже следы ушедших. Так что смело шагай навстречу новой жизни, Сейида. И пусть тебя не беспокоит, кто и что скажет в доме Бараи, забудь о тех днях, когда ты в поте лица своего зарабатывала корку хлеба. В долгой их череде не было ни одного светлого часа, ни одной светлой минуты.

Она украдкой взглянула на юношу, шагавшего рядом так твердо и решительно, словно он спешил избавить от невзгод и жизненных тягот не только ее, но и всех людей на земле. Удивительный человек! Ну, кажется, зачем бы ему брать на себя такую обузу – заботиться о ней? Ведь он не рассматривает ее с головы до ног, как другие мужчины, не ловит взгляды, не старается прикоснуться, словно бы невзначай. А юноша хорош собой, подтянутый, аккуратный. Аббас не бывает таким, даже когда выходит из ванной. Интересно, как его зовут… Может, спросить? Нет, пожалуй, неловко. Она все равно скоро узнает имя своего спасителя.

И все-таки, что заставило его вмешаться? И как легко и просто он уладил скандал! Но отчего он даже не взглянет? Неужели в ней нет ничего привлекательного? Ну, конечно, ведь она для него – уличная воровка. Сама призналась. И кто ее за язык тянул? Увидела доброжелательного человека и сразу растаяла. Но ей не за что себя корить! Мы лжем, когда боимся сказать правду. Исчезни причина страха, и нет нужды лгать. Сейида призналась ему в воровстве потому, что чувствовала: этот человек не присоединится к толпе ее преследователей, И не ошиблась. Все, что он сделал, – это предостерег Сейиду от повторения опасных махинаций. Более того, он обещал скрыть эту неприглядную историю от своей матери. А значит, он верит в то, что она не такая испорченная, как кажется на первый взгляд. Бывают же такие бескорыстные люди! Столько добра для нее сделал и ничего не просит взамен! Может быть, на свете есть и другие похожие на него, даже наверняка есть – просто Сейиде никогда не доводилось встречаться с такими.

Они подошли к воротам, ведущим в парк, и повернули в тенистую аллею. А вскоре они стояли перед дверью в стене, над которой нависали ветки тутового дерева. Во дворе, обсаженном кустарником и цветами, Сейида увидела дом, два трехэтажных крыла которого соединялись закрытым переходом с разноцветными витражами в многочисленных оконных проемах. Юноша направился к левой части дома и по широкой лестнице поднялся на веранду.

Хотя солнце стояло уже высоко, было не жарко, легкий осенний ветерок прохладной ладонью касался разгоряченного лица Сейиды. Юноша постучал.

– Сейчас открою, – раздался спокойный женский голос.

Дверь отворила миловидная женщина, очень похожая на юношу и такая же опрятная.

– Почему так рано, Хамди? Что-нибудь случилось? – удивленно воскликнула она.

Значит, его зовут Хамди!

– Все в порядке, мама.

– Что ж ты вернулся?

– Видишь ли… – начал он неуверенно и шагнул в сторону, чтобы мать увидела Сейиду, прятавшуюся за его спиной. Женщина удивилась еще больше.