Текст книги "Икар из Пичугино тож"

Автор книги: Юрий Хилимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Вот и «Падение Икара» было картиной весьма странной, со множеством загадок и тайн, и то, что Алеша ухватился за нее, служило лучшим доказательством проявления его натуры. Она впечатлила его так же, как однажды в детстве Марину впечатлила икона с Иоанном Дамаскином. В первом случае торчащие из воды ноги утопающего, во втором – отрубленная кисть руки. Разные сюжеты, но одинаковы завораживающее непонимание и сочувствие персонажам. И если икона стала предвестником обретения руки духовной, то почему бы репродукции известного шедевра не оказаться предвестником обретения духовных крыльев?

Глава 44
ГЛЕБОВСКИЕ ИСТОРИИ

Марина проснулась от громкого стука. Будто кто-то кинул камень в окно второго этажа, пытаясь разбудить хозяев дачи. Это заставило ее подняться с постели, чтобы подойти к окну. На улице никого, все спокойно.

– Что это было? Ты ничего не слышал? – спросила Марина у Вадима, но в ответ услышала лишь храп мужа.

За завтраком тему утреннего происшествия продолжила Елена Федоровна:

– Сначала я подумала, что это хлопок газового баллона. Такой сильный был звук…

– Это птица ударилась о стекло, – сказал Вадим, только что вернувшись с выгула собак. – Люмпик и Перзик ее быстро нашли под окном. Жаль птичку, красивая была.

Дети тут же повскакивали со своих мест и побежали рассматривать несчастную. Довольно крупная, с зеленовато-серыми крыльями, она лежала вытянув лапки – совсем не воробей. В клюве птица держала насекомое. Видимо, в азарте охоты бедняга не рассчитала сил и врезалась в стекло.

– Иволга, – заключил Сергей Иванович, когда Гера принес ему показать птицу на совке. – Ее нужно закопать за бетонкой. А пока прошу всех задержаться на минуту в беседке. Есть маленькое объявление.

Подобное обычно сулило какую-то творческую задумку, потому что все рутинные задания, связанные с работами на даче, озвучивались без всякого анонса.

– Сегодня вечером мы будем рассказывать истории. – Сергей Иванович сделал многозначительную паузу и оглядел всех членов семьи.

– Ну пап! – пыталась возражать Марина.

– Да, да. Мы должны это обязательно сделать накануне праздника.

– Какая ж тема? – интересовался Вадим, который хорошо понимал, что возможное препирательство ничего не даст и только окончательно испортит утро.

– Истории и легенды нашего дорогого утеса.

Пару раз в месяц в дачный сезон Сергей Иванович собирал семью, чтобы делиться историями. Он считал это сродни некой гигиенической процедуре, чрезвычайно важным делом, заботой, укрепляющей дух семьи. Особенно значимым представлялось благотворное влияние, которое оказывает придумывание и рассказывание историй на детей. Больше историй – больше выбора возможностей.

Объявление темы историй утром за завтраком обычно означало, что вечером после ужина они уже должны были быть рассказаны. Против этого порой открыто протестовала лишь Марина, считавшая все это блажью, Вадим не противился, но и не демонстрировал рвения, у Елены Федоровны все зависело от настроения. Самыми преданными участниками этих вечеров предсказуемо были внуки. Весь день они серьезно, сосредоточенно готовились, разбредясь по углам, старались придумать такой рассказ, чтобы удивить всех домашних, а особенно деда. Здесь важно было не повторяться. Причем это не являлось каким-то общим правилом, просто так сложилось, что дурным тоном считались повторы и перепевки прошлых историй.

– Давайте попробуем на этот раз придумать истории в соавторстве двух человек, – предложил Сергей Иванович.

– То есть? – уточнила Лиза.

– Например, ты с мамой придумываешь свою, а бабушка с Герой – свою, папа с Алешей свою. Ну, как вам идея?

Марина недовольно закатила глаза. Вадим удивленно поднял бровь.

– Мне кажется, в этом есть определенный смысл, – продолжал Сергей Иванович, не обращая внимания ни на глаза одной, ни на бровь другого. – Что скажете?

– Отличная мысль! Принимается, – за всех решила Елена Федоровна.

– Но нас же семеро, – заметил Алеша. – Мы не сможем поровну поделиться.

На что Сергей Иванович сказал:

– Свою историю я расскажу на празднике.

Решили, что пары будут образованы по принципу мальчик-девочка: Марина с Герой, Вадим с Лизой, Елена Федоровна с Алешей.

Придумывать историю в паре оказалось занятно, но одновременно и сложно. Нужно было договориться со своим партнером, а когда напарники находятся в разных возрастных группах, это бывает сделать довольно непросто. По логике вещей взрослые вроде бы должны были уступить детям инициативу, но проснувшийся вдруг у них азарт сочинителя не позволил отдать инициативу.

– Конечно, истории про утес надо бы рассказывать на самом утесе, но коли послезавтра праздник, то не будем сейчас суетиться, – великодушно рассудил Сергей Иванович.

– Надо же, какое счастье, – в сторону пробурчала Марина.

– Кто начнет?

– Давайте мы, да, мам? – предложил Гера.

Марина дала добро:

– Валяй.

– Много-много лет назад на самой вершине утеса стояла высокая круглая башня…

– Так нечестно! У нас тоже про дом, – запротестовала Лиза.

– Ну и что теперь? Пусть уже будет как есть. Да потом, если ты внимательно слушала, у нас не дом, а башня. У вас что, тоже башня?

– Нет.

– Тогда не вижу причин для твоего протеста.

– Мы продолжаем. Так вот эту башню возвели, когда здесь орудовали шайки разбойников – окраина государства все-таки. Чтобы башню не спалили, ее сделали каменной, на манер европейских, что для тех времен было в новинку. Почти донжон.

– А это что? – спросил Алеша. – Это как?

– Ну как центральная башня в средневековых замках, самая высокая, башня-крепость.

– А кто ее построил? Кто там жил? – спросил задумчиво Алеша, у которого уже, очевидно, начала вовсю работать фантазия.

– Можно меня не перебивать? – возмутился Гера.

– Спокойно, – сказала Елена Федоровна Гере. – Не надо злиться. Если задают вопросы, значит, твоя история кажется интересной. А ты, Алеша, наберись терпения и сначала дослушай до конца, а потом спросишь все, что хотел.

Гера кивнул и продолжил:

– В башне жил один чародей, вернее, все вокруг считали его таковым, а кто он на самом деле был, неизвестно. Так? – И Гера посмотрел на мать, которая дала понять, что он все правильно рассказывает. – Известно было, что он объездил много разных стран, где набирался премудрости. И вроде как однажды ему явилось откровение, что он должен поселиться на нашем утесе, что он и сделал.

– Ты забыл сказать, для чего он поселился на утесе, – напомнила Марина.

– Да, точно. Он работал над созданием… – Тут Гера запнулся, пытаясь правильно сформулировать мысль.

– Над созданием алхимической формулы, и это требовало строго определенного места. Нужное превращение могло совершиться только здесь, – сказала Марина. – Давай я продолжу дальше. Вскоре после того, как он выстроил башню и поселился там вместе со своими двумя слугами, в округе пошла молва, что под самой крышей башни чужеземец кого-то прячет. Слухи говорили о бедной девушке, которая стала жертвой колдуна и его обрядов, и даже может поплатиться жизнью за свою красоту и непорочность. Якобы однажды ее милую головку видели в окне сразу двое путников, проезжавших мимо башни, а один торговец сообщал, что отвозил в башню товары, предназначенные не иначе как для юной девы весьма высокого происхождения. К этим свидетельствам добавилось еще много всяких небылиц, и вот уже башню, которая и так вызывала подозрения одним своим видом, окружила стена всеобщего недоверия и страха. Ситуацию усугубило известие, что в соседней долине пару месяцев назад таинственно исчезла дочь одного знатного вельможи. Как только страдающий отец узнал о возможном месте заточения своей дочери, он тут же собрал свою челядь и окружил башню.

– Что такое челядь? – не выдержав, спросил Алеша.

– Слуги, сын. К осаждавшим присоединились зеваки из близлежащих селений, которым не терпелось пробраться в башню и поживиться богатством, которое, по их мнению, наверняка там хранилось. Послы вельможи просили впустить хотя бы одного человека, чтобы убедиться, что девушки нет в башне, и тогда они уйдут, никого не тронув. Слуга чародея откуда-то сверху прокричал, что у них нет никакой пленницы, что в башню они никого не впустят и вообще лучше бы им разойтись для своего же блага.

Так началась осада. Дубовая дверь, обитая железом, никак не поддавалась тарану. Окна находились высоко, и забраться через них тоже не представлялось возможным. Сидящие в башне настолько были уверены в своей безопасности, что даже не стали закрывать ставни. К вечеру задул холодный северный ветер, а так как дело было в октябре, Гера вам забыл сказать, то на горе сделалось очень холодно.

– Я могу продолжить дальше сам. Хорошо?

– Продолжай.

– Начался дождь. Не обошлось без суеверных предположений, что это дело рук колдуна и он всех погубит. Селяне разбрелись по своим деревням, часть отряда вельможи отправилась в город, чтобы раздобыть лестницы, веревки и орудия для штурма, другая часть осталась возле башни следить за осажденными. Вокруг нее они разожгли костры, которые было видно далеко с противоположного берега реки. Утес стал похож на самый настоящий маяк. Ночью ветер усилился. Огонь перекинулся на сухую траву. Гора загорелась. Произошедшее посеяло панику.

– Тебя невозможно слушать! У тебя сначала дождь идет, а потом вдруг сухая трава загорелась. Как такое может быть? Мам, давай ты лучше будешь рассказывать? – просила Лиза.

– Не перебивай. Просто сначала было одно, а потом мы кое-что поменяли. Очень скоро мы послушаем твою замечательную историю. – защищался Гера.

– Ой, напугал!

– Пусть Гера завершает, – вмешалась Марина.

– Короче говоря, гора запылала вся в считаные минуты, – продолжал Гера. – Челядь не смогла ее потушить. Ближе к утру пошел дождь, огонь погас. Утром все вокруг заволок густой туман, почти ничего не увидеть. Башня зловеще выступала из него, и еще долго никто не решался к ней приблизиться. Уж больно жутко она выглядела. Когда удалось сломать дверь, выяснилось, что башня пуста. Там не оказалось ни одной живой души, и, вместе с ее обитателями, очевидно, исчезли многие вещи. Они испарились. Но как? Уползли по туннелю, улетели, воспользовались пожаром и прошли сквозь огонь? Этого никто так и не узнал, а башню было решено разрушить до основания.

Гера закончил свой рассказ.

– Добренькую вы придумали, однако, историю! – прокомментировала Лиза. – С благодарностью к нашей горе, ничего не скажешь.

– А мне понравилось. – сказал Алеша.

– Да тебе все нравится.

– По-моему, ты чересчур строга. Немного мрачновато, да, но зато здесь есть таинственность какая-то. И почему ты думаешь, будто наш утес весь такой милый, как розовый пупс? – заметил Вадим.

Последняя реплика, вроде брошенная совершенно случайно, была неожиданной, потому что про утес говорили всегда исключительно хорошо. Им было принято восхищаться, он открывал перспективы, и не только в отношении долины, но и того, что именно может приводить восхищающегося в состояние восторга. Он раскрывал не столько красоту природы, сколько возможности самого человека. Подумать о нем в ином ключе означало покуситься на общеизвестную истину, что требовало не только определенной свободы мысли, но и дерзости. Однако сейчас никто не стал развивать эту тему.

– Продолжим? – обратилась Елена Федоровна к Вадиму и Лизе.

Отец кивнул дочери, а перед этим все же решил добавить несколько слов:

– Если предыдущая история была про прошлое, то наша история будет про будущее. Лиза, начинай.

– На вершине нашего утеса двухэтажный дом. На той его стороне, что обращена к Волге, такие большие окна в пол. Дом выкрашен в темно-синий цвет. Это особенно бросается в глаза на фоне теплого оранжевого света настольных ламп из его окон. Здесь верхний свет почти никогда не включается, только лампы.

На первом этаже просторная гостиная с удобным диваном и камином, с полочками на стенах, на которых фотографии и милые безделушки. К гостиной примыкает просторная светлая кухня. На втором этаже спальня с роскошной круглой кроватью и ванная комната. Ванна на старинный манер – овальная, на ножках, с блестящими кранами из бронзы. Принимая ванну, можно видеть потрясающую панораму волжского пейзажа с высокого правого берега.

Хозяйка дома – молодая красивая девушка с безупречной фигурой и шикарными волосами. У дома стоит ее спортивный автомобиль. Он возит свою хозяйку в город за покупками, к парикмахеру, косметологу, фитнес-тренеру, на встречи с подругами в кафе. Девушка любит дорогую одежду и дорогой парфюм, сумочки, колечки, серьги… Она свободна и независима, умна, у нее хороший вкус. И она очень обеспеченна. Девушка смогла не только построить дом, но и купить десять соток земли вокруг, огородив территорию и повесив табличку «Частная собственность. Проход запрещен». Теперь уже никто не может заехать на макушку утеса, чтобы полюбоваться видами. Любуется она одна и ее гости.

– Вот это бейба! – прокомментировал старший внук Глебовых.

– Гера, – одернула внука Елена Федоровна.

Лиза продолжала:

– Часто ее спрашивали: ты не боишься здесь одна? «Если бы боялась, то не жила здесь», – отвечала девушка. Чем же она занимается? – спросите вы. Тут мы с папой долго спорили.

– Не выдавайте своей кухни. Это не всегда нужно делать, – наставлял Сергей Иванович.

– Поняла? – сказал Вадим, посмотрев на дочь с ироничной укоризной.

Было ясно, что Лизе хотелось, чтобы все знали, что ее версия оказалась лучшей, что это она главный автор и идейный вдохновитель.

– Это выглядит действительно странно: молодая современная особа ведет уединенный образ жизни на вершине волжского утеса. У нее есть все, все возможности выбрать любую лучшую жизнь, но она здесь. Вот… Мы решили на этом остановиться, в смысле закончить историю. Пусть будет так.

– То есть как? – удивленно спросила Марина, услышав в рассказе дочери явную провокацию. – Лиза, Вадим, я вас не поняла?

– Ну вы даете! – засмеялся Гера. Вслед за ним засмеялся Алеша, внимательно следивший за повествованием и за лицами своих родных, полными недоумения.

В ответ тишина. Вадим, улыбаясь, пожал плечами, дескать, делать нечего.

– Я только добавлю, – сказал он, – что это была история про один гордый утес и одну независимую девушку. А может, это история любви между ними? Только он и она. А? Как вам? Кстати, – обращаясь к жене и сыну, – ваш рассказ тоже остался незавершенным, мы так и не узнали, что случилось с героями.

– Но у нас хотя бы был какой-то сюжет, – защищалась Марина.

– А пожалуй, в истории, в которой ничего не происходит, тоже что-то есть, – заметил Сергей Иванович.

Елена Федоровна подумала, что ее зять поступил очень мудро, дав свободу выражения девочке. Лиза входила в «колючий» возраст, ей нужно было дистанцироваться от семьи, чтобы поменять «мы» на «я». С другой стороны, Елена Федоровна осталась довольна и реакцией дочери. Внучка хотела всех немного задеть и, верно, осталась бы недовольной, если бы это не произошло. Возможно даже, оскорбилась бы, посчитав, что к ее словам отнеслись невнимательно. «Все хорошо! Отец разрешил ей сказать, что она захотела, мать недовольно удивилась, мальчики рассмеялись, дед похвалил, а я промолчала», – заключила про себя Елена Федоровна.

– Теперь мы, бабуля, – сказал Алеша Елене Федоровне.

– Да, дорогой, начинай.

Алеша выпрямил спину, сложив руки на коленях, как прилежный школяр. Он широко улыбался. Когда ему приходилось перед кем-то выступать, то есть в тех случаях, когда становился объектом всеобщего внимания, он всегда старался сделать это хорошо, даже перед своими домашними. Здесь не было никаких исключений. Ему нравилось нравиться другим.

– Наш рассказ про молодой дуб, который растет на склоне горы. Когда мы с бабушкой начали придумывать историю, обратили внимание, что чуть ниже вершины утеса, в его ложбинке растет дуб, а вокруг никаких других дубов-то и нет. Сколько до ближайшей дубовой рощи километров? Очень много. Как попал этот дуб на наш утес и что это за дерево? Почему оно особенное? Об этом наша история.

Алеше понравилось это выученное наизусть вступление. Получилось естественно, как в какой-нибудь передаче по телевизору. Сначала они долго придумывали с бабушкой историю, после чего Елена Федоровна переложила ее на бумагу.

– Это было во времена Сотворения мира. Расстелив Волгу скатертью по земле, боги позаботились, чтобы в месте, где проходит середина реки, возвышался высокий утес. Они не просто сделали его высоким, но и устроили так, чтобы правый берег реки был выше левого. Боги приберегли это место для себя. Они любили здесь спускаться на землю и любоваться своим творением. На вершине они устраивали вечеринки и пикники, стеля на траву свои пушистые воздушные одеяла. Сочные фрукты, вкусные лепешки, медовые сладости, сыр и много других кушаний. Они вкушали амброзию, а потом начинали играть на флейтах, лирах, трещотках и барабанах, затем принимались водить хороводы и весело танцевать. Вдоволь наплясавшись, полные приятного утомления, боги укладывались на свои ложа и начинали петь песни. Это были красивые, немного грустные песни о любви. Их можно было слышать далеко от утеса, во всех четырех сторонах света от него.

Пока боги слетались на нашу гору, земля давала щедрый урожай, реки были полны рыбы, леса – дичи. Природа не страдала ни от пожаров, ни от наводнений, ни от ураганов. Люди ладили между собой и решали все вопросы исключительно мирно. Не было раздоров и войн. На земле царило согласие.

Но однажды… Бабуль, ты продолжишь?

Алеше непременно хотелось, чтобы все получилось по справедливости, ведь эта история являлась совместным творчеством его и Елены Федоровны. В мальчике не было (или еще не было) желания тянуть одеяло на себя в общении с кем бы то ни было. Поэтому если, например, играя ему приходилось проигрывать, то он делал это достаточно легко, как настоящий победитель.

– Хорошо, дорогой, я продолжу, – сказала Елена Федоровна. – Итак, однажды золотой век благоденствия закончился. Так было заведено, что во вселенной добрый и счастливый цикл сменялся злым и жестоким. И боги были не в силах что-либо изменить. Они могли лишь ждать, когда закончится скверное время, чтобы вернуться на свой утес. Но им было очень тяжело расставаться с ним, Волгой, людьми, которые жили внизу. Ведь они часто наблюдали за людьми, как те трудятся и отдыхают. У каждого из богов были свои любимчики. Обычно они не вмешивались в дела смертных, но порой не могли удержаться и чем-то помогали, особенно если это касалось угрозы жизни. Они могли спасти умирающего больного или предотвратить несчастный случай. Разумеется, это не поощрялось, но что поделать, если ты обзавелся привязанностями. Так вот, покидая утес, боги, посоветовавшись, решили оставить вместо себя священный дуб, который смог бы давать надежду и утешение всему живому. Священный дуб был хранителем утеса и всего, что было вокруг. По мере его роста росла сила его благотворного воздействия. Как мог он помогал утесу и его миру, но в злое время это делать очень сложно. Наступившая эпоха всячески препятствовала росту дерева. Поэтому наш дубок выглядит совсем юным, а на самом деле ему тысячи лет. Но! Радует, что злая эра подходит к концу, и скоро боги вернутся на наш утес.

– А как мы узнаем об этом? – спросил Сергей Иванович.

– Это случится одним солнечным утром. Что-то еле уловимое изменится прежде всего внутри каждого из пичугинотожцев. Это невозможно будет не почувствовать, как будто тебя будут слегка щекотать перышком, но не в носу, а в душе. И от этого станет легко, радостно и спокойно.

Последнее для Алеши стало таким же открытием, как и для всех остальных. Это была импровизация Елены Федоровны, или же она придумала такую концовку заранее, но почему-то ничего ему не сказала.

Глава 45
ДНЕВНИКИ ЕЛЕНЫ ФЕДОРОВНЫ. ФРАГМЕНТ ШЕСТОЙ

1. Помни, что, проживая жизнь, нельзя впадать ни в чью зависимость. Цени свою свободу.

2. Уступи в чем-то, если считаешь нужным, не делая себе одолжения.

3. Не держи никого у себя в подчинении. Это разрушает.

4. Спокойно воспринимай все и всех.

5. Не суди, не ряди, не стыди, не говори тому, кто безразличен.

6. Вразуми того, кто слышит тебя.

Ночь семи колец, надетых на один стержень, который заостренным концом упирается в темное небо. На нем пять одуванчиков, три колокольчика, восемь зверушек, двенадцать игрушек. Возьми одну игрушку, отдай четвертой зверушке, той, которая мяучит, а потом поставь колокольчик над шестой зверушкой, которая стонет да воет, ужас нагоняет. Зазвенит третий колокольчик, и загорится пятый одуванчик. Одуванчик не простой, он, конечно, золотой. Поиграли, поплясали и забыли. Второй колокольчик зазвенел, зверушек успокоил, и игрушки все разбежались. Тайн непростая, осмыслить надо, понять трудно. Это для тебя ново.

В один и тот же день, в один и тот же час, ровно через сто лет текст передается от сердца к сердцу. Когда встречаются две звезды Лоя и Наму, они соединяются, и тогда сила их свечения становится необыкновенной. Они светят неописуемо красиво, светят недолго (с 16:00 до 22:00). И, хотя в этот (в какой именно, ты почувствуешь сама) вечер ты не увидишь звездного неба (пасмурно), но знай, что, когда наступит глубокая ночь, их свет уйдет до следующего столетия.

 
– То, что хранилось в вышине, теперь с тобою – выполнимо,
Но тайну эту сбереги, и не утратишь силу!
Несешь ты предо мной ответ. Согласна ты иль нет?
– Ответ держать готова я, коль таинства не будут злыми.
Согласна я дать руку помощи, чтоб поддержать других…
 

Призываю тебя!

Бог мой! Великий учитель Силы совершенства в Великом и Малом, на небе и земле сотворивший разум, дав жизнь всякой твари разумной и неразумной, человеку. Призываю Тебя и сливаюсь с Силой света Твоего для осознания принятия силы жизни и силы смерти. Дабы быть полезной, оставаясь с истиной, учась мудрости, приняв любовь, отдавая ее страждущим. Вразумив закон небытия.

Мой Бог! Ты во всех проявлениях Силы огня, ветра, воды. Ты то изначальное, давшее жизнь моей земле. Тебе подвластны все религии, так как они из одних уст. Твои очи – это свет, исходящий на землю. Нет сильней радости чувствовать это, прикасаться к этому, зная всю глубину сделанного и сказанного.

Что есть окружающий мир? Это божественная субстанция, проявленная во всё и вокруг.

Что есть я? Это божественное проявление, ищущее Любви, Силы, Страсти, Порыва, Мудрости, Проявления, ищущее Изменения в окружающем мире, Гармонии!

 
Я есть сила того, что меня Создала,
Я есть мысль, что меня Наполнила,
Я есть звук, что я Услышала,
Я есть боль, а значит, я Сострадаю.
 

Я дочь Звезды, отец мой – Млечный Путь…

 
Сколько света и добра,
Сколько силы и тепла,
Сколько весен, зим и лет,
Ты оставила свой след.
Свет той звездочки земной,
Свет сиянья голубой,
Голубее голубых,
Чистый, светлый и родной.
Посмотри, ты вся горишь,
Свет неся не угасая.
Свети днем, свети в ночи,
Ты гори не уставая,
Голубая, Голубая!
 

 
Всегда во всем, во всем всегда!
Когда настанет время, когда наступит час,
Когда сойдутся два потока, потока верности судьбы,
Настанет миг, настанет время найти мудрейшие слова.
Слова, что слышатся внутри, слова судьбы.
Возьми с собой ты семь дорог,
Возьми с собой ты семь ветров,
Возьми семь звезд,
Возьми ты семь снопов,
Возьми семь ливневых дождей,
Возьми семь колосков, семь горсточек земли,
Возьми грозу, весеннюю зарю,
Возьми осенний листопад и семь метелей и капелей,
Наполнись светом ты добра, ума и сердца пониманьем,
Почувствуй все свои семь так, чтобы на мир взглянула свысока,
Добром и радостью делясь,
Возьми семь истин для себя,
Своих, не сочиненных.
 

Слезы покаяния (молитва)

Царица Небесная! Слезы Твои материнские падают на землю исстрадавшуюся, русскую. Матерь Божья, спаси нашу землю, укрой своим крылом, излечи раны своим оком, обогрей всех нас своим теплом, огради нас от беды. Спаси души людские. Наполни сердца наши песней Твоей. Останови людей от лихой беды, чтоб не шли войной брат на брата, чтоб не поднялась рука для убийства, чтоб не застилала глаза добыча подлая, лихая. Не оставь сирот-сиротинушек. Пусть не льются слезы вдовьи, не терзаются сердца материнские. Да не покинь Ты нас в трудный час, в час больших испытаний. Дай нам силы выстоять, не склонить головы перед врагами посланными.

Матерь Божья! Царица Небесная! Лебедь белая, крылья тонкие! Защити и помилуй нас. Попроси у Бога – Отца нашего, за нас – детей Его, прощения за грехи, нами содеянные. Прими Ты, Матерь Божья, слезы покаяния.