Текст книги "Повторение прошлого (СИ)"

Автор книги: Юрий Терновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Глава 15

Палата уже наполнялась вечерней прохладой, когда появился этот незнакомец в деловом синем костюме, который ее якобы очень долго искал.

– Я все знаю, – прямо с порога восторженно произнес он. – Можешь не рассказывать. Разведка уже все донесла! Отлично, что очухалась… Ну и личико у тебя, леди, надеюсь, не сильно пострадало?

– Не знаю, – вздохнула больная, внимательно изучая из-под своих обожженных ресниц этого не в меру энергичного типа, явившегося, судя по всему, из недавнего ее прошлого.

– Все будет хорошо! – незнакомец бесцеремонно уселся прямо на край ее больничной койки и весело улыбнулся. Его черные, коротко-стриженные волосы растрепались, а глаза горели озорным огнем. Чувствовалось, что он просто переполнен выше крыши энергией, требующей немедленного выброса, которая тут же сорвала его с кровати и бросила в хаотичное движение по палате, не забыв при этом наполнить пространство еще и его удивительным рассказом.

– Сомневаюсь.

– Главное, что ты жива, были бы кости, а мясо нарастет, как говорила моя бабушка, скончавшаяся от полного истощения во времена повального дефицита. В магазины тогда только по паспортам, представляешь, а она свой куда-то задевала, так и не вспомнила. Но она старуха, а ты молодая, поэтому все наладится, не переживай. Мы уже все морги и больницы обзвонили, чтобы тебя найти. Все напрасно, ты как сквозь землю провалилась: на этом свете тебя нет, до того тоже не добраться. Только обугленная машинка от нашей красавицы и осталась со сгоревшим деревом. Дела стоят, делишки плачут! Нет, ты мне прямо скажи, у тебя совесть есть всех нас так подставлять? Шеф места себе не находит, инфаркт чуть ли не на ногах перенес, валяется в соседней палате. А ты здесь, умничка, хорошо устроилась.

– Я не устраивалась, – возразила больная.

– Ну кто-то от тебя, значит, устроил, какая разница. Полиция уже наведалась?

– Не помню.

– Была-была, когда ты спала, как же без них. Мы даже думали, что тебя инопланетяне сперли, – улыбнулся он, – честно. Звоним в полицию, глухо… Авария есть, угробленная тачка есть, а тела нет, так не бывает. Не так уж много клиник вокруг, чтобы не найти пропажу. Вот и стали прочесывать, везде облом. Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Шефа инфаркт схватил, «скорую» угнали, пока его спускали в лифте, так я на своей, в которой еще муха не сидела, доставил его вместе с этими непутевыми врачами в ближайшую клинику. А здесь возьми и полюбопытствуй, этой ночью никого с пожара не привозили? Какой там, твоя ведь машинка дотла вместе с телом, а когда сам глазами взглянул, то, блин, как камень с души – нашлась наша пропажа. Не было бы счастья, да несчастье помогло. И у дядечки сердечко сразу же отпустило после такой хорошей новости.

– Что я обгоревшая в больнице?

– Что ты нашлась и жива! На днях два дебила на Якиманке так свой автмобильчик раскочегарили по мокрой дороге в столб, что сто метров по воздуху потом еще весело кувыркались в мокрое место.

– Я врезалась в столб?

– Да не ты, – отмахнулся рассказчик, – а эти жмурики, которым бог дал все…

– Кроме мозгов, царство им небесное, – просунула в дверь свою любопытную голову Ивановна.

– Кроме жизни… – вздохнула печально больная.

– Точно, ты ведь тоже в кабриолете без крыши ехала.

– Я тоже дебилка?

– В некотором смысле, – усмехнулся красавчик. – Мы все кусты вокруг обшарили, нет тела и все, как сквозь землю провалилась. А здесь смотрю, мумия без лица вся в бинтах, сверился по времени, когда ты поступила сюда и когда случилась авария, все и совпало.

– А как можно узнать по забинтованному лицу?

– Мы прошерстили все медицинские заведения в округе, больше ни одного подобного случая. И в Склиф тоже заглядывали на всяк случай, так что не переживай, мы нашли именно тебя.

– Куда заглядывали?

– Туда, куда лучше не попадать, но не будем о грустном, – улыбнулся визитер. – Смотрю, хорошо устроилась, – он оценивающе прошелся взглядом по убранству палаты. – Все чистенько и беленько. Счет за услуги еще не приносили? Ничего, принесут, у нас за этим не заржавеет. Доктора лечат, а помощники с дорог поставляют им солидных клиентов за процент с койки места.

– Кто вы? – спросила забинтованная, напрягаясь, так и не найдя информации об этом энергичном типе в своей поврежденной мозговой картотеке.

– А ты думала, что все просто, подобрали дамочку без мозгов на дороге и бесплатно лечат? Или ты сама сюда по воздуху прилетела? – пропустил он мимо ушей ее вопрос. – Питание хоть приличное? Впрочем, откуда оно здесь будет приличным. Здесь тогда только хорошо кормят, когда тело собираются отправить на органы. Бизнес, ничего личного, поддерживают, так сказать, товар в форме.

Больная побледнела. Это кошмар наяву или ей все только снится? Черноволосый тип, его начальник в предынфарктном состоянии. Смешалось все в голове бедняжки, которую вот уже собрались и на органы пускать.

– Да не тебя, – уточнил красавчик, – не переживай. Пошутил я, прости, если плоско. Правда, по максимуму сдерут за пластику лица, но это нормально, врачи кожу сдирать любят. Доктор сказал, что не все так и страшно, обещали оформить все в лучшем виде. Впрочем, все они обещают, откуда потом постоянно улыбающиеся старушки берутся. Представляешь, вчера один подводник питерский смотрит, а у него после пластики носа одно ухо подвешено теперь к черепку выше другого. Он к врачу, тот его к психиатру, мужик за ружье, да как шмальнет тому в грудь, что без всяких шансов, а потом себе заряд в испорченный черепок. Мозги на вылет, понятно…

– Кто вы, – перебила она его, уставшая уже слушать весь этот бред, – я вас знаю?

– Во, блин, дает, – улыбнулся незнакомец, – сейчас выяснится, что мы еще и не знакомы. Мы не знакомы?

Больная отрицательно покачала головой, что означало лишь одно, что они действительно не знакомы. Тип, похоже, над ней издевался. Откуда вообще он здесь взялся, из той бумажки, что нашла Ивановна, неизвестно в чьем кармане, якобы в ее костюме?

– Ты и, правда, меня совсем не помнишь? – вдруг спросил совершенно серьезно он, перестав дурачиться и присев на корточки перед ее кроватью.

Больная согласно кивнула.

– Да, тяжелый случай, – вздохнул он, принимая снова вертикальное положение своего явного превосходства над этой лежачей. – Но я-то выживу от твоего беспамятства, а вот как мой дядя все это переживет, я не знаю. Тогда все наши договоренности по боку, ты их тоже не помнишь? Хорошо, хоть русский язык с перепугу не забыла.

– Договоренности с кем, с вашим дядей?

– Конечно, – кивнул он, – с ним. Ведь у тебя с ним бизнес, ты – ферзь, он – дряхлый король с инфарктом.

– А вы?

– Я пешка, – улыбнулся мужчина, – на побегушках. Одни владеют жизнью и принимают решения, других – двигают. Я из этих, из бедных родственников, так сказать.

– Пешка, мечтающая дойти до конца доски?

– Ого, так ты даже про шахматы помнишь, супер. Но нет, королем я становиться не собираюсь, меня устраивает и мое серое пребывание возле моей королевы.

– И давно мы на «ты»?

Красавчик с улыбкой сообщил, что с первой брачной ночи, но тут же и признался, что снова плоско пошутил, просто хотел подкинуть очередную задачку ее поврежденному мозгу, чтобы тот побыстрее начинал шевелиться. Смешно, но…

– И что же здесь смешного? – не поняла она его юмора. – Человек попал в беду, а вам смешно?

– Я просто радуюсь, что ты жива, – пожал он плечами и в течение следующих десяти минут поведал больной в самых серьезных подробностях о всем ее, так сказать, недавнем прошлом. Или почти все, не вдаваясь особенно в мелкие подробности, какие, к примеру, та предпочитает вина, сигареты, музыку и фильмы, прокладки и прочую дребедень из повседневной жизни. Впрочем, про прокладки даже он с его необъятным кругозором ничего путевого все равно бы не рассказал. Человек должен возвращаться в себя постепенно, про это ей и Ивановна хорошо расскажет, если не забыла еще.

– Что еще вам про меня известно? – спросила чуть слышно больная, напрягаясь всем телом.

– Документы твои целы, правда подсмолились немного, ноутбук тоже, а вот от машины ничего не осталось, сгорела. Сумку с компом нашли рядом, представляешь, менты стащить не успели. И это в нашей-то стране, где лишь тот может себя считать успешным, если может хоть что-то украсть.

– Не поняла?

– Хм, – уставился он на нее, – чего ж тут непонятного? У нас не ворует только ленивый. Знаешь, как у нас пожарники дома тушат? Они сначала спасают оргтехнику и все такое, а после всему остальному хламу дают догореть, чтобы не возвращать спасенное, чем полиция лучше? Чекисты крышуют свой бизнес, менты – свой, прокуратура свой, ну а пожарники – свой. Один прокурор подобрал под себя игорный бизнес, взяли. Но он смылся в Польшу, выдали. Сейчас помощником губернатора какой-то области отбывает пожизненно. Прокурорские своих не сдают. Посадят за пирожок, стащи миллиард, и с тобой будут разговаривать со всем уважением. Таких небожителей даже по приговору в тюрьму не сажают, если конечно есть, кому заступиться, за них там другие лямку тянут, а эти в это время в торговых центрах по Москве шарятся.

– А от машины вообще ничего? – задала она очередной вопрос, отстраняясь от глобальных разборок.

– Тяжелый случай, – вздохнул энергичный противник чужой халявы, подходя к окну, чтобы еще разок взглянуть на свое новое приобретение – белоснежный паркетник, припаркованный под окном, – говорю же, сгорел наш кабрик. И тебе повезло, что мчались вы с опущенным верхом, иначе пробила бы головой крышу, а это уже смертельно. Хотя, возможно, тебя выбросило и через дверь, правды мы уже не узнаем, – немного подумал и добавил: – если сама не расскажешь, когда память вернется.

Посетитель отвернулся от окна, кроме как на свой авто, там больше смотреть было не на что. Клиника располагалась не где-то за городом с видом на лес, а почти в самом городе с видом на ужасную дорогу, не как не радующую своим видом и шумом. Протарахтел под окном «запорожец» – прошлое в настоящем, дернулся еще пару раз и заглох совсем. Из «консервной банки» выбрался седой старик, открыл сзади багажник и стал в нем копаться. Наблюдающий за ним из окна пятого этажа клиники так и не дождался, когда же тот наконец откроет капот и займется мотором, развернулся и направился снова к лежачей больной.

– И вы даже знаете, как меня зовут? – спросила больная с надеждой.

– Потеря имени – это нормально после такой аварии! Клавой Ивановой тебя кличут, как в детстве прозвали, так до сих пор и зовут. Главное, что жива, а с остальным разберемся. И не волнуйся, тебе нельзя волноваться, подумай о себе, что тебе дороже – здоровье или все остальное?

– Все остальное, – не задумываясь, ответила очень тихо больная, чтобы не напрягать голосовые связки. – Мне надо все восстановить в памяти, чтобы владеть ситуацией. Иначе кто-то будет потом владеть мной. Или уже владеет! Скажите мне, я случайно не в психушке? Тут помню, тут не помню, ко мне подкатывает некто из моей якобы бывшей жизни и начинает рассказывать сказки про какую-то непонятную мне прошлую жизнь, какой я никогда не жила. Расскажи мне обо мне, пожалуйста, я тут слышала про самолет…

– Что сгорел? Нет, ты прилетела к счастью на другом. А на сгоревшем пытался улететь мой дядя на Канары, места не хватило, а с другого он просто сбежал, хотя тот самолет и принадлежал когда-то банкиру. Есть и хорошая новость, мы уже нашли того лихача, благодаря которому ты здесь и оказалась. Дядя, правда, ни в какую, ведь ты прилетаешь, но у него уже сердце пошаливало от всех этих дел, нельзя уже так много работать в его возрасте, согласись. Вот мы и настояли, что ничего страшного не случится, если он выходные проведет в райском месте, в гольф поиграет, себя потешит, отвлечется от вечных проблем, а потом с новыми силами за старые дела. Ты тоже денек-другой бы после перелета прошла бы акклиматизацию, а после общими усилиями мы взялись бы за дело. Взял и не полетел, вот инфаркт и случился. От намеченного никогда нельзя отказываться, тем более, от Канар.

– Все так ужасно, – прикрыла глаза женщина. – Лучше бы вы ничего мне не рассказывали.

– Ты ехала из аэропорта на нашем фирменном авто, – он будто ее и не слышал, – прилетев из Америки, какой уж тут ужас, такую шикарную тачку угробила!

– Я ничего не помню, – отозвалась больная, прикрывая глаза и готовая уже снова расплакаться, – или почти ничего, кроме слепящего света в глазах, возможно от фар, и ужасного грохота взрыва в ушах.

– Большинство без всяких аварий ничего не помнят, – усмехнулся посетитель, – и ничего, еще как живут. Помнят только то, что им выгодно помнить, а все остальное… Ведь если не помнишь, так этого как бы никогда и не случалось, ведь верно? Верно и очень удобно – садишься за руль, кто-то из-за этого погибает, а ты ничего не помнишь, очень удобная позиция.

– Я не притворяюсь, – женщина от обиды чуть не заплакала, – я правда ничего не помню.

– Да я не про тебя, – махнул он рукой, – возвращайся быстрее.

Легко сказать, вздохнула больная. Ночные кошмары, мучившие ее вот уже несколько ночей подряд, начинали становиться явью. Яркая вспышка света снова осветила сознание, через боль воспоминания, возвращая больную в ее поврежденное прошлое. Туда, где только ночь, шоссе и… чья-то еще смерть, коснувшаяся ее лишь холодом своих цепких пальчиков. И отпустившая, почему? Вопрос, который задают себе только живые, потому как мертвых это уже не волнует. Проклятое ночное шоссе! Есть дороги, которые надо пройти в одиночку, вспомнила она вдруг чье-то мудрое изречение, но так и не смогла вспомнить, кому оно принадлежало. Есть моменты, где нужно ставить точку, есть ситуация, когда следует прощаться и есть люди, к которым лучше не возвращаться. Женщина забинтованной головой откинулась на подушку. Ужас! Оказывается, что это никакой и не сон вовсе. Возможно, это вывернутая реальность под действием таблеток, к этим в белых халатах только попади, а возможно, что и…

– А свое имя назовите, пожалуйста, – спросила она. – Я вас вовсе не помню, извините.

– Вспомните, всему свое время, – отозвался тот хмуро, все это время внимательно наблюдающий за ней, решая для себя, пожалуй, сейчас самый главный вопрос в ее жизни, а та ли это и в самом деле особа, за которую он ее принимает?

Глава 16

За пару ночей до этого белый кабриолет «Ягуар» мчался из аэропорта Шереметьево по Ленинградскому шоссе в сторону Москвы. Поехали в объезд, чтобы не стоять в пробке при съезде с Международного шоссе в Химках, что было хоть и дальше по расстоянию, но значительно короче по времени. Время – к двенадцати ночи, трасса, обычно забитая в выходные дни возвращающимися с отдыха горожанами, на этот раз была, на удивление, свободной. Обрадованная этим обстоятельством, шикарная блондинка заняла среднюю полосу на дороге, и прибавила скорости. Настроившись на нужную радиоволну, она краем уха слушала последние деловые новости, чтобы быть всегда в курсе всех нововведений в этой «дикой» стране, но больше радовалась предстоящей встрече с полюбившимся уже городом. В этом городе ей нравилось все. Она приняла его и полюбила таким, какой он есть, весь целиком, не обращая внимания на все те недочеты и минусы, присущие любому мегаполису мира. Ей нравился даже памятник Петру всей своей бестолковостью. Она и апартаменты всегда снимала в «Президент-Отеле» с видом на этого русского царя, чтобы по утрам заряжаться его энергией. И хотя от великого самодержца здесь была только голова с выпученными глазами, с ужасом созерцающими творящееся вокруг, все остальное же – от другого мореплавателя, ее это особенно не печалило. Царь на вершине памятника своим же собственным затонувшим кораблям – иностранке и в самом деле было чем полюбоваться. А еще она любила пройтись по местному парку, примыкающему к огромному прямоугольному зданию, каким-то непонятным образом связанному даже с современным искусством. Впрочем, здесь много было чего уродливого в этом месте, включая и заморского путешественника с чужой головой. Она любила побродить между застывшими в великих позах Владимирами Ильичами, свезенными сюда из многих местечек, где видеть больше их уже не желали, постоять в задумчивости возле «разжалованного» Дзержинского, полюбоваться спокойным течением реки, выкурить сигаретку, созерцая Крымский мост во всем своем величии. Особенно все это мнимое и настоящее великолепие ей нравилось ночью в свете прожекторов, когда вырывалось яркими лучами из темноты. Иностранка соскучилась по этому городу. Последний раз она была здесь больше года назад, а с момента своего первого посещения прошло уже целых три, как быстро бежит время, долгих три года. За это время она уже успела как следует привыкнуть к этому мегаполису, а за последний год даже уже и соскучиться. Энергетика, понимаете ли… Только три города во всем мире обладали подобной: Нью-Йорк, Лондон и Москва, на что указывала даже ночная жизнь этих городов, которая по своей активности даже превосходила дневную. В десять вечера здесь жизнь только еще начиналась, в отличие от той же Европы, где большинство населения в это время уже дрыхло без задних ног.

В аэропорту гостью всегда встречала служебная машина с водителем, которая и отвозила ее в отель. Первое время ее встречал лично сам руководитель российской компании, но в этот раз он предупредил ее, что на несколько дней улетает на отдых, чтобы подлечить сердечко, поэтому встретить не сможет. В курс дела на месте ее введет его зам, а к четвергу уже и он вернется. Женщина с детства терпеть не могла все эти встречи и проводы, особенно на вокзалах и в аэропортах, поэтому, как только выросла, так сразу же постаралась и оградить себя от всего подобного. Немного удивило, что тот собрался на отдых, когда столько работы, все же не каждый месяц она прилетает, мог бы и напрячься, ничего бы с его сердцем не стало. Но у этих русских всегда так, сначала собственная персона, а уж потом все остальные, может, поэтому и весь мир с собой перессорили. Таково было ее мнение, но озвучивать его она не стала, может и в самом деле у дядечки проблемы со здоровьем, не молодой уже, себя беречь надо. Договорились встретиться в офисе компании на следующий день с его замом, а не сразу по прилету, чтобы все производственные вопросы решать уже на свежую голову.

Поэтому и было решено, что ее встретит личный водитель президента корпорации, он же и его телохранитель, и отвезет в отель. Антона среди встречающих она увидела сразу же, тот так сильно возвышался над встречающей толпой своей бритой головой, что не заметить его мог только слепой. Увидев ее, он тут же замахал ей огромным букетом желтых роз над своей бритой головой, приобретенных за счет компании, и, словно ледокол сквозь льды, двинулся ей навстречу, осторожно раздвигая людей в разные стороны, все равно что тот Лундгрен в свои лучшие годы. Она тоже помахала ему в ответ и радостно заулыбалась. Она и сама не знала, почему ей нравился этот бритоголовый громила чистыми глазами и добродушной детской улыбкой на мордастом лице, может потому, что его детская непосредственность и веселый нрав благоприятно сказывались и на ее настроении тоже. Ей было приятно, когда ее встречал именно этот водитель и охранник в одном лице. Срабатывал, видимо, стереотип внешности известного актера, шведа по национальности, которого вообще-то звали Гансом, а не Дольфом, но и этот русский громила был ничуть не хуже. Иногда ее встречал племянник директора, но от услуг этого товарища она уже давно отказалась, с которым ее связывали исключительно деловые отношения, хотя тот и был совсем не прочь их и расширить, переведя, так сказать, эти отношения из сугубо деловых вертикальных еще и в постельную горизонтальную плоскость. В последнем, правда, она был не совсем уверена, прямых намеков со стороны племянника все же не было, но все равно старалась держаться от него на расстоянии. Как та Анна Каренина от своего старичка-мужа, предпочитая не смешивать личные отношения с офисной драмой. Хочешь сделать своего любовника врагом, устрой его к себе на работу. Здесь же речь шла и вовсе о совместном бизнесе.

Племянник входил в совет директоров дядиной компании, чего было вполне достаточно, чтобы он начал на нее оказывать давление, пользуясь своим привилегированным положением любовника, чего она совсем не хотела. Таким вот образом эта заморская бизнес-леди и оказалась за рулем шикарного автомобиля в ту роковую ночь. Просто захотелось почувствовать нового «зверя», приобретенного, кстати, всего за день до ее прилета. И как ей сообщили по большому секрету, специально для нее, чтобы она и в чужом городе чувствовала себя как дома, ведь и в Штатах у нее была точно такая же машина. Мелочь, а приятно – угробить новенький «Ягуар» в первый же день эксплуатации! Мало того, что разбила и спалила машину, так еще и непонятно каким образом сама исчезла с места аварии. Было из-за чего поволноваться компаньонам, пока искали пропажу по всем моргам, клиникам и отелям Москвы и области. Так бы и потеряли, если бы шеф с расстройства сам не попал с инфарктом в больничные стены, да еще и почти в соседнюю палату. Вот и не верь после этого в не случайность случайного, особенно с высоты положения случившегося уже момента.

До МКАД оставалось совсем ничего, скоро уже должны были показаться огромные металлические «ежи», где во время войны русские остановили фашистов, и засиять огнями справа по борту огромный торговый МЕГА-комплекс построенный турками, когда блондинке за рулем резко подрезала дорогу какая-то чокнутая иномарка. Все случилось настолько быстро и непредсказуемо, что она даже не успела среагировать на непредвиденную ситуацию, да и никто бы не успел, если честно. Дорога была свободна, как вдруг пыхтящая справа по своим делам фура начала, стирая в дым резину, тормозить и заламываться. Что заставило при этом менять направление своего движения белый джип из соседнего ряда слева, цепляя и подрезая уже ей дорогу, сегодня это уже дело следствия, а тогда на трассе… Тогда она только почувствовала, как ее железный «Ягуар» содрогнулся от сильнейшего удара в левое переднее крыло, инстинктивно она крутанула руль вправо и тут же налетела на заднее колесо прицепа того самого уже тормозящего справа грузовика. После чего ее машину в сумасшедшем вихре развернуло на сто восемьдесят убийственных градусов и выбросило сначала на обочину, а после уже и в кювет. Потеряла управление от касательного столкновения и белая иномарка, выскочившая прямо под ход тяжелой фуры, перегородив той дорогу своим белым боком, еще не мятым, но уже в следующую секунду превратившимся в нечто ужасное и безобразное, смятое и искореженное. Что-то орал белобрысый охранник справа, но блондинка за рулем его уже не слышала, вцепившаяся в руль с вытаращенными от ужаса глазами. И если бы не мастерство водителя еще одной легковушки, в самый последний момент чудом ухитрившегося уйти от столкновения, то результат мог стать еще плачевней. «Ягуар» еще раз основательно развернуло и на полном ходу выбросило с обочины в кювет, где, пролетев по воздуху еще несколько фантастических метров, автомобиль с ужасным треском и врезался в огромное дерево, рухнув всей своей изуродованной железной массой на землю, где тут же и вспыхнул, озарив ярким пламенем все кругом. Как в кино, только еще хуже, пламя охватило и дерево, а саму ее выкинуло при ударе из машины наружу, что, собственно, и спасло ей жизнь. Спасло ее и то, что была не пристегнутой, в противном случае на этом ее жизнь бы и закончилась. И тут же визг тормозов, стираемая в дым резина по асфальту и адский гром от столкновения еще нескольких обреченных автомобилей на взбесившейся дороге, пытающихся уйти любым способом от столкновения с неуправляемым тяжеловозом, заваливающимся в кювет и подминающим под себя ту самую иномарку, с финта ушами которой все и началось. Всего несколько черных секунд убийственного рева и вот уже на дороге все снова было тихо и спокойно – дорожная заварушка закончилась. И только изуродованные куски железа, растекающаяся из прицепа водка и горящее дерево с догорающим под ним кабриолетом, указывали проезжающим мимо на разыгравшуюся здесь трагедию. Бежали люди на помощь…

– Что с водителем? – спросила больная, в напряженном ожидании уставившись на нового старого знакомого, со слов которого сейчас и узнала о страшной аварии на той ночной трассе, чуть не отнявшей у нее жизнь.

– Антон почти погиб, – ответил тот более чем спокойно, было видно, что чужая смерть его нисколько не волнует. – В коме мужик, две дочки ходят в садик. Не хотел расстраивать тебя раньше времени. В команде Шумахера гонщиков прибавилось, есть теперь с кем поноситься…

А она и не расстроилась совсем, подумаешь, ведь не она спровоцировала ту аварию. Проделала мокрую дорожку первая слезинка по щеке под бинтами, вторая, третья… Проделала бы, если бы лицо не было забинтовано.

– Жалко-то как, – шмыгнула она носом, хотела еще что-то добавить и не смогла. Ком подступил к горлу. Женщина попыталась глотнуть, но и этого у нее не получилось. Тогда она, сдерживаясь из последних сил и все еще как-то пытаясь держать себя в руках, вцепилась судорожно в одеяло, сжала до боли в челюстях зубы и закрыла глаза, кляня себя последними словами, что уселась в ту проклятую ночь за руль этого жуткого автомобиля. Но и это ей не помогло, сначала предательски задергался подбородок, затем в пляс отправилась нижняя губа, и вместе они начали выбивать такую жуткую чечетку. Она перевернулась на живот, уткнулась мокрым лицом в сухую пока еще подушку и завыла. Как волчица, потерявшая своих волчат. Хуже… «У-у-у, – ревела в подушку она, проклиная все на свете и больше всего себя саму за эту поездку. – Как же теперь жить-то с этим дальше?» Заглянула в палату медсестра, но оценив обстановку, тут же ретировалась. Когда баба ревет – это нормально, ненормально – когда мужик слюни пускает.

– Это и в самом деле сделала я? – взглянула она на рассказчика, выплакав все слезы, уставившись на него пустым взглядом.

– Тело Антона находился на пассажирском сидении, – вздохнул он, – вот я и предположил, что машиной управляла ты.

– Ничего не помню.

– Такое лучше и не вспоминать.

– Я хочу съездить на место аварии, – произнесла она спокойно, вытирая носовым платком размокшие глаза. – Прикажите подать мне одежду.

На что тот новоиспеченный слуга лишь усмехнулся, понимая всю бессмысленность возражений. Врачи тоже не стали возражать, надеясь, что предстоящий шок от увиденного поможет той вернуть память, попросили лишь не задерживаться, все же они за нее отвечали. Минут через десять незнакомая медсестра внесла в палату ее серую юбку и такой же серый, строгого покроя, деловой пиджак. Вещи были выстираны и выглажены. От бурых пятен крови не осталось и следа, но вид у костюма все же был не очень. После огня его так и не удалось восстановить, что больную особенно и не беспокоило. Ее беспокоило другое: она хотела разобраться на месте, как произошла та страшная авария, почему она не справилась с управлением и нашли ли того «гонщика», который так жестоко ее подрезал и скрылся с места происшествия? Отсутствовали детали, возможно, что самые главные, которые она и хотела восстановить в памяти как можно быстрее. Еще через десять минут она уже садилась в белый внедорожник своего нового знакомого, поданный к подъезду, а из окна палаты ее провожала совершенно равнодушным взглядом дежурная по этажу, сменившая недавно на посту кривоногую Ивановну.

– Ты мне не сказал главного, – спросила больная его уже в машине, покидающей территорию клиники, – как меня зовут и как зовут тебя с твоим дядей?

– Как тебя зовут, – водитель загадочно чему-то внутри себя усмехнулся, – не знаю. Будем надеяться, что ты именно та и есть, за которую себя и выдаешь.

– Я выдаю?

– Ну не ты, – вздохнул тяжело он, – за кого я тебя принимаю, пока твое лицо под бинтами, никто тебе точно этого, кто ты есть такая, золотце мое, не скажет. Или пока сама не вспомнишь и честно всем не расскажешь, почему выдаешь себя за другую.