Текст книги "Повторение прошлого (СИ)"

Автор книги: Юрий Терновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Глава 10

Столик на двоих был уже накрыт: горячее жаркое дымилось вгоршочках, бутылка водки украшала середину «поляны», а вместо салатов аппетитный натюрморт дополняли два великолепных омара. Стояло пиво и вишневый сок. Вернувшись с перекура, драчун сразу же потянулся к водке, промокнул ей салфетку и обработал сбитую руку, вызвав удивление соседей. И чтобы совсем уж их не разочаровывать, сделал пару приличных глотков прямо из горлышка бутылки, занюхав это свое действие рукавом. Девица в мини-юбке скорчила презрительную мину на своем кукольном личике, как бы выражая свое полное неприятие подобного поведения в приличном обществе, а ее мужчина вообще ко всему этому безобразию сидел спиной.

– Привет, – услышал он позади себя знакомый женский голос, наливая очередную рюмку, – вот кого не ожидала здесь увидеть, так не ожидала. Сам Вадим Сергеевич пожаловали собственной персоной. Ты это правильно, что в рюмку, а то из горла как-то не солидно, один даже пожаловался уже.

– Привет, – буркнул раздраженно он, отправляя в глотку спиртное. – Это который ко мне спиной? Передай, что могу и его научить, повышает позитив в общении с крокодилами.

– Ты как всегда в своем репертуаре, – усмехнулась подошедшая, – некрасивых женщин не бывает, бывает мало водки.

– Сама-то какими судьбами здесь, тебе тоже капнуть? – он взглядом указал на бутылку.

– Фу, как грубо… Для приличия мог бы хоть в щечку чмокнуть, чем гадости говорить.

– Уже… – Погорел налил себе еще водки, всем видом, давая понять дамочке, что на легкий треп не настроен. – Что-то раньше я тебя здесь не видел.

– Зато я тебя видела несколько раз с шикарной дамой, работаю здесь, решил поменять подружку?

– Типа этого, – буркнул он, разглядывая мутнеющим взглядом свою старую знакомую.

Возле столика стояла Кармен – жгучая шатенка из тех самых времен, когда он менял с таким же успехом не только перчатки, но и всех официанток, впрочем, как и те его, долго не задерживаясь в его объятиях. Веселенькое было время, когда, засыпая в постели с одной, он спокойно мог проснуться в объятиях другой. И это было нормально.

– Пришел снять девицу на ночь? – Кармен повторила свой вопрос, намекая, что может и искать уже никого не надо.

– Деловая встреча, – бросил Погорел. – Правду говорят, что Москва – большая деревня, нигде от своих бывших не скроешься.

– Проблемы? Важного человека замучила импотенция?

– Есть немного, – не стал он вдаваться в подробности, желая только одного, чтобы эта назойливая дамочка из прошлого поскорее от него отстала.

– Может… – Кармен снова улыбнулась, – я бы могла как-то твое настроение как-то поднять?

– Бесполезно, – вздохнул он, – мне уже ничто не поможет.

– Все так запущенно?

Погорел не ответил, сегодня намечалась просто деловая встреча без баб с коллегой по цеху. Прошли уже те светлые времена, когда он из кабаков не выбирался, солидным человеком стал, посвятив почти всего себя без остатка финансовому успеху. Теперь же он, если и бывал в ресторанах, то исключительно по делу, предпочитая давно уже свободное время проводить в спортзалах, на природе, а с некоторых пор еще и в путешествиях. С появлением же лишних денег в кошельке появилось и еще одно вредное увлеченьице – казино. Как-то оказался он по делам фирмы в Минске, и все переговоры проходили как раз в одном из таких вот заведений. Переговоры закончились подписанием выгодного контракта, и весь остаток вечера провели за рулеткой. И правду говорят, что новичкам везет – в тот первый раз он выиграл несколько тысяч долларов. Один великий певец, к примеру, по максимуму выигрывал где-то около 40 000 зеленых, но просил никогда не спрашивать, сколько он за все время проиграл.

Наш же игрок по крупному вообще никогда не играл, и в Минск наведывался не так уж и часто, возвращался, правда, иногда в плацкарте, с кем не бывает. Знал свой заводной характер, поэтому собой на это развлечение никогда больше двух тысяч долларов и не брал. В этом деле самое главное – вовремя остановиться. А последний раз они действительно с Кирой летали играть в Минск, где ей очень понравилось. Не столько казино, сколько сам город: Троицкое предместье со своими чудными домиками художников на берегу Свислочи, прочие известные люди, с коими у нашего героя если и были какие-то дела, то совсем не такие, чтобы из-за них с ним потом разбирались. С этой стороны он уж точно никакой засады не ожидал. И казино тоже можно было отбросить, как несуществующую проблему, по крупному он не играл, и Киру в казино никогда не проигрывал. Бизнес в Минске налаживал, верно, но дорогу точно никому там не переходил. Может быть, перешел кому-то в Москве, поэтому тачку угнали? Предупредили таким способом, чтобы не лез, куда не следует. А этот смазливый типчик в белом костюмчике из Минска тоже неслучайно здесь появился? Он тут же отмел от себя эту вздорную мысль. Кому он нужен – управленец средней руки, сводить с ним счеты еще! А если, мелькнула мысль, мстит бывший Кирин ухажер? Когда бабе уже под сорок, такого просто не может быть, чтобы до него у нее никого не было в постели. Вот брошенный и мстит, человек в наше время может расстроиться и из-за меньшего.

– Чего молчишь? – напомнила о себе Кармен. – Я о чем-то сложном спросила?

– Нет, – пожал он плечами, – не о сложном… Встреча с коллегой, просто решили немного посидеть и водки попить, как в добрые старые времена. Первый день отпуска отметить и мой день рождения. Выпьем?

И ведь почти не врал, внимательно рассматривая старую знакомую, официантку не первой свежести, но и не последней. Все было по-прежнему при ней – отличная фигура и красивое лицо с примесью восточного шарма и глубокими глазами на умном лице. С такими данными и до сих пор в официантках, подумал он. Могла бы уже и до менеджера зала дослужиться.

– Желаешь моего увольнения?

– А мы разольем под столиком, – предложил он с усмешкой, – чтобы никто не видел, даже тот тип со своей кривоногой, который к нам спиной.

Кармен пить не стала, но за столик присела и принялась внимательно изучать своего старого приятеля, к которому когда-то даже питала определенные чувства, так и оставшиеся без ответа. Есть такие типы, как тот кинооператор Хрусталев из «Оттепели», от каких лучше подальше, предпочитающих снимать женщин, спать с ними, но уж никак с ними не общаться: ни до секса, ни во время, и уж тем более ни после…

– У тебя такой вид, – произнесла спокойно Кармен, – будто ты неделю очень большие мешки таскал с цементом. Ты в порядке, не похож как-то на отпускника?

Погорел застывшим взглядом уставился на свою новую-старую знакомую. Все ли у него нормально? Конечно же, черт возьми, у него все нормально, нормальней и не бывает. Он опрокинул еще одну стопку себе в горло и полез в карман за сигаретами, вместо того, чтобы закусывать, но, вспомнив, что с некоторых пор в заведениях курить нельзя, с сожалением отказался от этой чудной мысли. Зацепил при этом локтем стакан с вишневым соком, и тот со звоном полетел на пол. Осколки перемешались с жидкостью, кровавым предупреждением расплывшись по плитке.

– Все нормально, – произнес он тихо, рассматривая растекающееся красной «кровью» пятно по полу. – Никаких поводов для нервного расстройства.

«Так я тебе и поверила, – усмехнулась про себя Кармен, но предпочла вслух своими мыслями уже не делиться. – Не хочешь рассказывать и не надо…»

– Ладно, – улыбнулась она ему, поднимаясь, – пойду за шваброй. Хорошего вечера. Много не пей, водка еще никого до добра не доводила.

– Кроме тех, кто ей торгует, – усмехнулся он. – Сама-то как?

– Не замужем, – шатенка мило ему улыбнулась и направилась в сторону служебного выхода, ловко проскальзывая между столиками. Он проводил ее долгим взглядом и принялся в очередной раз набирать Кирин номер. И в очередной раз ее телефон не ответил. Швырнул со злостью его на стол и взглянул на часы, шел десятый час вечера. Очкарин так и не появился, вот тебе и коллега. Никогда не доверяй очкарикам, прячущим свои лживые глаза за стеклами, эти всегда себе на уме. Погорел снова взял в руки телефон и стал набирать уже его номер. За столик надо было ведь чем-то еще и расплачиваться, м просто улыбка здесь явно не прокатывала. Не хотелось ставить Кармен в неудобное положение, да и в постель к ней тоже не хотелось, но и другого выхода из этого заведение, похоже, что тоже уже не оставалось. Ох уж эти женщины, они кого угодно могут сделать развратником.

– Чего звонишь? – улыбнулся ему легкий на помине Очкарин, усаживаясь в кресло напротив, потирая руки. – Вижу, что время зря не теряешь, посуду бьешь, с официантками шуры-муры крутишь. Успел уже подружку снять, симпатичная! Молодец, одобряю, форму терять в любом случае никогда не рано и никогда не поздно!

– Заткнись, пожалуйста, – произнес спокойно Погорел, – это одноклассница. Деньги принес?

– Что-то уж больно юно твоя одноклассница выглядит, ты лет пятнадцать в первом классе сидел или еще в детском садике на второй год оставался?

– Двадцать, до второго так и не добрался.

– С улицы какого-то пижона с разбитой мордой скорая увезла. Случайно не ты приложился? – спросил коллега, заметив сбитую руку товарища.

– Не помню, деньги принес?

Очкарин молча протянул тому конверт, явно недовольный его тоном.

– Двадцать пять, – уточнил он на всякий случай.

– Я просил тридцать.

– Так пятерку я тебе уже дал, – заметил он, – все как в банке. В курсе, что у Пробизнесбанка лицензию отобрали?

– Плевать.

– Шестьдесят первый в рейтинге…

– Сказал же, – отмахнулся Погорел, – мы в другом обслуживаемся.

Взял деньги и молча сунул их в карман, мог и этого не получить. Пришла таджичка-уборщица со шваброй и ведром, принялась убирать из-под ног стеклянные осколки. Заиграла музыка после перерыва, что-то мелодичное. Да и не до музыки было ему сейчас, хотелось выпить и ничего более. Бесило, что не звонит Кира. Неужели и в самом деле кинула? Выпили, темы официантки больше не касались, хотя и видно было, что Очкарину она приглянулась. После четвертой рюмки переключились на работу. Мужики под этим делом всегда переключаются на работу, где бы не находились, зато на работе большую часть времени только о бабах.

– Чего хорошего в конторе? – спросил Погорел, разливая очередную порцию спиртного по рюмкам.

– Да все по-старому, – отмахнулся коллега, – трудимся. «Электромонтаж» оплатил полмиллиона рубликов. Сегодня платежку скинули. Обещали скоро еще заказ сделать. Что там за два дня могло измениться. Нам только в сроки уложиться, чтобы не сорвать и будем в шоколаде.

– Скоро всех клиентов распугаем с такой работой, – возмутился Погорел. – Заказик они обещали, полмиллиона оплатили курам на смех, а раньше по три лимона спокойно выкладывали и не парились.

– Так в чем дело? – улыбнулся коллега. – Приказ о твоем повышении уже почти подписан. Вернешься из отпуска и флаг в руки новому начальству, исправляй положение. Девяносто процентов успеха компании зависит от ее директора, остальное – от его команды, которая у тебя уже есть. Справимся. Ходят слухи, что старик решил от дел отойти и все бразды правления тебе передаст.

– Хотелось бы, – произнес с сомнением Погорел, – не все так просто. Производство надо налаживать свое.

– Кстати, как у тебя с его дочкой, все путем?

– Не совсем… Погорячился я с ней, в другую влюбился.

– Фигня какая, – усмехнулся Очкарин, – про ваши отношения с Кирой никто не знает, вот и пусть остается у тебя в любовницах. Бес в ребро, понимаю… Подыщем ей тепленькое местечко на стороне и все. Нет, старик, такими местами, какое тебе сейчас само прет в руки, разбрасываться нельзя.

– Все это посредничество – вчерашний день, – Погрел пропустил мимо ушей последние слова приятеля, не собираясь ни с кем обсуждать данную тему, – даже в том виде, в каком оно существует сейчас, а мы только распределительные шкафы и научились мастерить.

– Ты хоть в отпуске можешь о работе не думать? – возмутился Очкарин. – Я ему про директорское кресло, а он мне про шкафы, наладим мы производство этого железа, не переживай, ты главного не упусти. Да, совсем вспомнил, наш небоскреб чуть не сгорел, представляешь. На последнем этаже какая-то компашка ремонт затеяла, так вот стройматериал вроде и вспыхнул. Отделались легким испугом, выгорел только последний этаж, но так как дело происходило ночью, то паники не было, а сейчас там вообще даже ничего не дымится.

– Огонь, дело такое, где слабина там и жжется.

– Ладно, – Очкарин с удовольствием отправил в рот маслину, – про себя рассказывай, что случилось, не тяни кота за хвост?

– Ерунда, собственно, – пожал плечами Полгорел, – тачку угнали. С рейса сняли, морду набили и меня же сделали виноватым. Все нормально! Это, если в двух словах, а если в трех, то Кира улетела на Канары без меня, вот. И послала меня оттуда куда подальше.

– Да ты что?! – обалдел коллега от такой новости. – Угнали тачку и подруга кинула, не свисти!

– Уже вышел из того возраста.

– Может просто развела на отпуск? Так не расстраивайся, машина застрахована, а телку другую тебе найдем. Хотя как то и не вяжется с образом, что она мелкая кидальщица. Но все, что не делается, все к лучшему, не надо будет даже увольнять, сама уволилась. Послушай, может быть, мстит, узнав про твою связь с директорской дочкой?

– Да не было там никакой связи, успокойся. Мы уже давно разбежались.

– Так сбегайся обратно, пока на тебя виды имеют. Я бы на твоем месте даже не раздумывал.

– Вот когда окажешься на моем, тогда и не думай, а пока у меня своя голова на плечах и со своими бабами я как-нибудь сам разберусь.

– Что-то не очень у тебя получается, – заметил Очкарин, не очень довольный ответом коллеги, – ты ей ничего плохого не делал?

– Бросил и все.

– Да я не про шефскую дочку…

– Было один раз, – признался Погорел, – сморозил чушь. Но это так давно уже было, что я думал, мы общими усилиями об этом уже забыли.

– Бабы злопамятны, ладно, проехали… Не попал на Канары, так я тебе завтра такую рыбалку организую в Подмосковье, да баньку с девками, что про сегодняшние мелкие проблемки даже не вспомнишь, обещаю.

– Не очень то и мелкие, тачка не застрахована. Не успел еще, точнее, денег не хватило.

– Ну, блин, ты и ос-сел, Вадик, – протянул Очкарин, – кто же так делает! Вижу теперь, что попал.

– Решил сделать это после отпуска, а до этого светлого момента парковать только на охраняемых стоянках.

– Так ее охранники и увели, – тут же сделал вывод коллега. – Ты наивный, как сто китайцев. Такие машины без страховки даже по статистике долго не живут, а уж без статистики… После олимпиады чемпионам «меринов» раздавали на Красной площади, помнишь? Так вот в обед раздали, а вечером у одного биатлониста «мерина» уже увели. Припарковал возле дома, отправился перекусить, пока обедал…

– Угнали и влетели под какой-то грузовик, уроды, точнее под груженую фуру, – хмыкнул Погорел, оставшийся совершенно равнодушным к чужим потерям, – остались только рожки да ножки.

И в течение следующих нескольких минут тот и изложил ему в подробностях всю картину происшедшего, как его после этого сняли с самолета, свозили на место ДТП и сделали главным виновником страшной аварии почти со смертельным исходом.

– Не виновником, а подозреваемым, – поправил рассказчика Очкарин. – Все это еще надо доказать, что именно ты был за рулем своей машины. А как они так оперативно вычислили твое местонахождение? Убийство Влада Л. до сих пор раскрыть не могут, а тебя за двадцать минут взяли за яйца, как того быка, которого просто заранее к бойне приговорили?

– Понятия не имею, – пожал плечами приговоренный, – яйца, наверное, очень крутые. Сижу вот здесь с тобой и пью водку, а моя любимая на Канарах отрывается сейчас без меня. Хотя нет, вспомнил… В машине были найдены рекламные проспекты и билеты на самолет, копии.

– Сам оставил или кто-то подбросил. Если подброшены, то дело пахнет керосином, кто-то конкретно тебя подставлял, а если…

– Не помню, – признался Погорел, – может сам и оставил за ненадобностью. Сам же знаешь, какие сейчас билеты, бумажка с название рейса из компа. И вот она улетела, а я уже начинаю сушить сухари.

– Все утрясется, не переживай, полетишь завтра следом. Ей надо было с тобой остаться, так что ли, чтобы вообще все деньги за путевки пропали?

Собеседники снова выпили и стали закусывать. Одна бутылка была уже пуста, а ситуация до сих пор так и не прояснилась. Разговор больше крутился вокруг недавней аварии и всевозможных вариантов решения проблемы. Гоняли пустоту, другими словами.

– Да фиг с ним, с этим отпуском, машину жалко. Только купил… Узнал по цвету и номерам, теперь это кусок расплющенного железа, как каска у волка из «Ну, погоди».

– Железо, продав которое, даже комнату в коммуналке уже не купишь, – вздохнул Очкарин. – Я всегда был против дорогих игрушек. Берешь бюджетную машинку и катаешься себе без всяких проблем.

– Это твой «мерин» бюджетный? Свою бы квартиру теперь бы не продать, – вяло усмехнулся Погорел. – По предварительной версии пока я и являюсь прямым виновником аварии, а не фура, кстати, набитая под завязку «Абсолютом». При этом кабина грузовика смята полностью и восстановлению не подлежит, а это якобы новый «МАN». Можно даже не считать, сколько все это стоит, тем более что мне и без калькулятора итоговую сумму уже озвучили, мама не горюй, и дали сроку на все про все – неделю. Потом включат счетчик.

– Груз застрахован, грузовик, скорее всего, тоже – заметил Очкарин, – вот со страховщиков пусть и требуют свои бабки. Прямо девяностые какие-то… И что твоя тачка в аварии – это еще не доказательство лично твоего во всем этом участия. Ищи угонщика, мой тебе совет, понял? И свое стопроцентное алиби на момент совершения аварии, где ты сам находился, когда все это произошло?

– В том то и дело, что я в это время, похоже, как раз на месте этой аварии и находился. Закон подлости, друг позвонил, чтобы ключи от квартиры в Химки подвез, вот я и поехал. Все как в кино… Иномарка влетела в дуб и взорвалась, что даже дерево загорелось, огонь за 10 километров был виден. Хотел даже остановиться, но там уже и без меня хватало зевак, а мне на самолет нельзя было опаздывать.

– Зря не остановился, – кивнул Очкарин.

– Чтобы меня прямо на месте и повязали, – мрачно вздохнул Погорел.

– Ладно, не переживай, – приятель постарался успокоить несчастного, – я прямо завтра с утра постараюсь навести все справки по твоему угону и этому странному ДТП, может быть, удастся подключить нужных людей, чтобы помогли разобраться. Не горюй, в беде не бросим, уверен, что все разрешится вполне юридически без всякого мордобоя и потерь непосильным трудом нажитой собственности. А пока, Вадим Сергеевич, извини, завтра на работу, – коллега поднялся и протянул руку для прощания, – да и жена уже заждалась.

– Пока, – усмехнулся скептически Погорел, пожимая руку товарища.

– И ты бы домой топал, – посоветовал тот, – водкой делу не поможешь, для таких дел силы и мозги нужны свежие. Найди того таксиста, что тебя подвозил в Химки, вот тебе и алиби.

Погорел кивнул, соглашаясь, но даже не пошевелился. Желтое такси, пойди, блин, найди, когда они все желтые, да и водителя он не запомнил, рулил какой-то мужик в белой мятой рубашке и малиновом идиотском галстуке. На эту ночь у него были уже другие планы. Живи сегодня, кажется, так это называется, ведь следующего дня может и не быть. Он отыскал пьяным взглядом сцену, после того, как его сослуживец уже ушел, поднялся с места и, пошатываясь, направился к черноволосой танцовщице, вертящейся на шесте. Все его бросили, может хоть эта приголубит.

Глава 11

Встречаться они стали ровно через год после своего первого знакомства: то ли он ее не замечал, то ли она не хотела его видеть, но все случилось именно тогда, когда и должно было случиться, не раньше и не позже. Иногда все происходит так быстро, что не успеешь глазом моргнуть, а можно и за всю жизнь так свою половинку и не встретить. Эти двое, которых судьба почти уже развела однажды в метро, теперь даже работали в одной конторе, теснота мира иногда поражает, только на разных этажах: она – в бухгалтерии на семнадцатом этаже стеклянного небоскреба «Восток» в Москва-Сити, а он – в управлении на восемнадцатом. Небоскребы эти специально были построены – как наш ответ американскому снобизму. Погорел это сочетание стекла, металла, бетона и холода терпеть не мог, особенно ночью, когда офисы в небоскребах начинали подсвечиваться жутковатым зеленым светом, превращая всех офисных обитателей этих стеклянных аквариумов в вялых рыбок, в клерков всеобщего денежного помешательства, занятых с утра до вечера лишь одним – созданием прибавочной стоимости чего-то благополучия, того самого коммунизма для избранных, который почти сотню лет строили все, но доставшегося почему-то лишь избранным. Что и понятно, на всех золота все равно не хватит, но зато для всех сколько хочешь вокруг гов… городского великолепия. Куда, собственно, все и стремились, всеми правдами и неправдами карабкаясь с первого этажа и до самого последнего. Зачастую по головам-ступенькам всех своих сослуживцев-соперников, чтобы в первую очередь доказать самим себе, что именно они и есть в этом мире те самые лучшие, которые только и достойны лучшей доли. И лучшего места для воплощения своей сладкой мечты в грубую реальность, чем этот стеклянный аквариум на берегу мутной речки, просто не придумаешь. Одно то, что человек здесь работал, делало его уже даже в собственных глазах почти богом, что уж говорить про всех остальных, которым только и оставалось, что завидовать небожителям. Некоторые из счастливчиков, правда, не выдерживали напряги и сваливались с крыши вниз, кто-то вешался от успехов, как один известный юрист, но все же это было скорее исключением, чем правилом. Про таких крутили пальцем у виска и продолжали карабкаться. Один из завистников, кстати, мог и угнать его белую ласточку, чтоб самому до крыши быстрее добраться. Конкурент с воза, всем только легче… Самый лучший сосед по лестничной клетке как раз и мог оказаться тем самым худшим завистником, готовым все гадости мира бросить к стоптанным ногам выскочки, лишь бы только опустить того на ступеньку ниже себя. Это же самое касалось теперь и коллег по работе, если руководствоваться все той же теорией зависти. Так что его машину мог угнать кто угодно. Кто угодно, но только не Кира, не сама, понятно, а выступив заказчицей, ведь невозможно любить и гадить одновременно. Да и карьеристкой она никогда не была, чтобы таким вот оригинальным способом устранения конкурентов на карьерной лестнице, прокладывать себе дорогу наверх. Ей был вообще чужд всякий карьеризм. В офисе их дорожки пересекались так редко, что даже удивительно, как эти двое вообще ухитрились познакомиться. Работали в разных отделах, и по служебным делам он спускался на семнадцатый этаж крайне редко. И лишь для того, чтобы уточнить минимальные сроки поставок продукции или выяснить причину, почему эти сроки были просрочены, что в последнее время стало случаться все чаще и чаще. Компанию лихорадило: стали уходить лучшие сотрудники, покидая тонущий корабль. Титаник ведь тоже считался непотопляемым, пока за два часа не затонул. Поставки срывались, что вело к снижению заработка менеджеров, а кто добровольно будет работать себе в убыток. И при этом все равно ничего не менялось. Генеральный достал всех уже своим совещаниями, а его заместитель по коммерческой части – поддерживанием видимости всенормальности, остальные же – просто устали от этих двоих и давно уже подыскивали себе новые места работы. Пусть и не в таких крутых офисах и фирмах, но зато с более устойчивой заработной платой и перспективой на будущее. И Кира тоже однажды уже почти уходила, но в самый последний момент передумала нести написанное уже заявление на подпись, решив подождать еще немного, деньги все же платили без задержки, где сейчас лучше…

А самый первый раз он увидел ее в начале зимы прошлого года, когда она только еще устроилась на работу. Так себе серая мышка с затянутым на затылке хвостом, на которую он даже не обратил внимания. Слышал только, что к ним устроилась какая-то новенькая, которая никогда не смеется. Ее так и прозвали – Несмеяной, за свой неулыбчивый нрав. «Ни одна черточка на лице не дрогнет при разговоре, – трепался кто-то из сослуживцев по поводу, – и мужиков, судя по всему, эта стерва просто ненавидит!»

Стерва курила на лестничной клетке и смотрела в окно, накинув на плечи серое пальто. Был хмурый полдень, валил мокрый мерзопакостный снег, убивая последнюю надежду на что-то хорошее в этом мире. Погорел же, спеша по своим служебным делам, решил воспользоваться лестничным пролетом, чтобы не дожидаться лифта, а заодно и перекурить в неположенном месте, пока и там камеры не повесили. Не на улицу же спускаться за несколькими затяжками, половину рабочего дня как раз в лифте и проведешь, а работать когда? Поэтому и нарушал, рискуя нарваться на штраф. Вот так рядом и оказался с еще одной нарушительницей.

– Ничего, что я к вам спиной? – спросила она, делая очередную затяжку.

– Не обращайте внимания, – нехотя отозвался он, прикуривая и жадно затягиваясь.

– Холодно и хочется спать, – поежилась курильщица, выдыхая дым в стекло, равнодушно наблюдая за поведением «разбивающейся» струи, – ненавижу холод. И смотреть на весь этот стеклянный ужас, что нас окружает тоже ненавижу.

– А вы не смотрите, – усмехнулся Погорел, – курите с закрытыми.

– Не получается, – скривила она губки, – зло притягивает. Более того, это стеклянное совершенство нарушает нашу с вами экологию психологического пространства, вгоняя людей в депрессию и бессонницу.

– А мне нравится.

– Не видеть естественного света? – курильщица явно не оценила его юмора. – Вам нравится жить в колодце из стекла и бетона?

– Никогда над этим не задумывался. Жизнь так коротка, чтобы забивать ее всякой ерундой, не устраивают эти стекляшки, место работы поменять никогда не поздно.

– Не только клерки не выдерживают, на днях руководитель одной юридической компании повесился в своих апартаментах на галстуке, не выдержав стеклянного напряжения.

– Думаю, не от этого, – усомнился Погорел, – были причины посерьезней.

– Например?

– Перешел кому-нибудь дорогу, задолжал, обанкротился, подставил сильных мира сего, причин масса…

– Или крыша поехала от стеклянного рая, жить и работать безвылазно в одном здании, спятит кто угодно.

Погорел улыбнулся и кивнул:

– В наше сумасшедшее время предположить можно все что угодно, лишь бы только эти предположения не касались петли.

– За все в этой жизни надо платить, этот за свое рассчитался.

Злючка повернулась к нему лицом, но собеседника, кажется, даже и не заметила. Ей, этой строгой сучке из бухгалтерии, этот ухоженный тип с верхней служебной лестницы в своем неизменном черном костюме был совершенно безразличен, чтобы еще его замечать, впрочем, как и она ему. Проработав рядом уже почти год, эти двое друг друга не замечали просто из принципа. В каком-то офисе сотрудник, пожилой уже старичок, умер прямо за своим письменным столом, так труп был обнаружен коллегами только на третий день. И это офисный факт! По офису пошел не очень приятный запашок от дедули, судя по всему, только это беднягу и спасло от неминуемого разложения прямо на рабочем месте.

– Что так? – вздохнул Погорел, жалея уже, что вообще остановился рядом с этой холодной ледышкой. Сначала хотелось рассмешить ее, а в результате расхотелось смеяться самому. Так ни одной остроумной шутки в голову и не пришло, а шутить плоско, чтобы лишний раз нарваться на холодный взгляд ее пронзительных глаз, – уж увольте.

– Да так, – ответила она без всякого энтузиазма, – просто на остальное нет ни сил и ни времени, да и желания особого тоже нет. Работа, дом, дорога, работа…

– Приятного, согласен, мало, – кивнул он, – но так все живут.

– Что и убивает, – скривила она губы, скользнув снова по нему почти отсутствующим взглядом, затушила окурок с остатками губной помады на фильтре в стеклянной банке, наполовину уже заполненной такими же бедолагами, получившими от жизни уже все и направилась вниз по ступенькам на свой этаж в свой рабочий закуток к своим нескончаемым сводкам и проводкам. Так и жили, сами в себе, как те рыбки в аквариуме, выживая всеми правдами и неправдами в самом жестоком городе мира. В столовую она не ходила, предпочитая перекусывать в комнате отдыха принесенным из дома, где для этого были созданы все условия, начиная с микроволновки и заканчивая огромным фикусом возле окна. Был стол, стулья и уютный диван, не было телевизора, чтобы сотрудники из-за всякой внешней ерунды не расстраивались, но зато был аквариум с золотыми рыбками, успокаивающий нервы. Все для людей, как говорится, и только сами эти люди для еще чего-то более значительного.

«Работа – это война, – значилось в лозунге компании, – на которой нет плохих или хороших работников. Есть только живые или мертвые воины. Победа достается сильнейшему, мертвые выбывают!»

Курили они обычно в разных местах, поэтому и вероятность продолжения случайного лестничного разговора у них в дальнейшем была никакая. Однако нельзя сказать, что он вообще не предпринимал никаких попыток после этого случая на лестничной клетке продолжить общение, но очень вяло. Однажды даже подарил ей коробку конфет как-то на женский праздник, не получив в ответ даже элементарного «спасибо», и на этом все. И все только ради спортивного интереса, чтобы самому себе доказать, что неприступных крепостей не бывает, просто бывают очень холодные ледяные глыбы и неумелые скалолазы. Странная была особа, всю зиму проходила в одних черных брюках и какой-то вязанной кофточке, клерк без комплексов. Зато весной, отыгрываясь, наверное, за долгую зиму, стала менять наряды почти каждый день. Курила что-то дорогое, чаю предпочитала кофе, а мужчин вообще, судя по всему, ненавидела. Так он думал об этой фифе, и с ним были солидарны почти все представители сильного пола компании, кроме заместителя директора, да и то только потому, что заместителем была женщина с вполне традиционной ориентацией – любила выпить и после секса послать куда подальше очередного неумеху.

– Так за все время ни разу и не улыбнулась, сколько я ее знаю, – заметил как-то Очкарин, когда они в очередной раз травили свои легкие никотиновым ядом на стоянке рядом со своими автомобилями после работы, пока те прогревались.

– А спорим, что рассмешу, – выдал неожиданно Погорел, – более того…

– Да я и без всякого спора вижу, что ты уже запал, – улыбнулся коллега, – так что дерзай. Она когда краситься стала, я бы и сам приударил, да только супруга, скорее всего, будет против.