Текст книги "Повторение прошлого (СИ)"

Автор книги: Юрий Терновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Бросив последний взгляд на юную лыжницу с плаката, сестра которой так и не научилась даже на них стоять, он прошел в спальню, открыл шкаф-купе и добрался до небольшого сейфа, в котором по его предположениям и должны были лежать деньги, где-то около семнадцати тысяч долларов. Кира копила на новую машину, и этой суммы с учетом продажи старой уже должно было почти хватить на вполне приличный автомобильчик. Она хотела «Вольво», сначала оплатить шестьдесят процентов стоимости, а остальное в кредит. И каково было его удивление, когда не пришлось даже набирать секретный код, сейф был открыт и… девственно пуст. Вместо денег черное нутро металлической коробки предлагало ему нечто совсем другое…

Глава 31

И так со своей недвижимостью Погорел разобрался самым наилучшим образом, переоформив ее на чужую тетку, не получив за это даже семнадцати жалких тысяч долларов, на какие очень даже рассчитывал, теперь осталось только разобраться со всеми прочими делами, и можно было смело катить догуливать свой отпуск. А тут и Иван объявился, радостно сообщивший в трубку, что у него есть обнадеживающие новости, что он никуда не пропадал, а просто стал на некоторое время для всех недоступным. И кое-что даже наковырял про тех самых чудиков, которые сейчас так умело разводили на бабки его растерявшегося товарища.

– А я квартиру на Киру переписал, – сообщил и Погорел свою новость в радостном возбуждении спятившего идиота, но лишь ради того, чтобы тот не думал, что он только тем здесь в его отсутствие и занимался, что регулярно получал по морде и размышлял о бренности всего окружающего.

– Идиот, – заметил спокойно Иван. – Так ты мог остаться лишь без своей вздорной телки, а теперь остался еще и без крыши над головой. Господа без опостылевшего места жительства, в вашем полке прибыло! Кстати о бомжах, считаю их самыми свободными гражданами мира сего, свободными от всего: от дома, от денег, от родственников, друзей, от здорового образа жизни и общественных отношений, от угрызений совести и чистоты, которую на дух не переносят, включая и все прочие гадости бытия. Единственное, от чего они так и не смогли освободиться, так это от запаха мочи… Солдатик, смотрю, ты уже тоже почти достиг своего совершенства. Жилья у тебя уже нет, осталось лишь научиться писать в штанишки.

– А мне один бомж сказал…

– Так ты уже с ними и общаешься, не на помойке ли познакомился?

Погорел попросил не перебивать и поведал всезнайке, что сами эти падшие людишки про себя думают. А думают они о себе следующее, что они и есть то вселенское добро земного равновесия, без чего все давно бы уже рухнуло. Если есть где-то наверху миллионеры и миллиардеры, присвоившие себе все блага земли, то значит, где-то внизу должны быть и те, которых эти упыри, величающие себя высшим светом, всего лишили. Потому бомжи и воняют, что как те фильтры в очистительных сооружениях принимают на себя все дерьмо этого света.

– Смотрю, ты их уже оправдываешь? – не унимался Иван.

– Каждого из нас всегда окружает то, что он заслуживает.

– Уже и лапки поднял, доходяга! Хвостик опустил, а в глазах поселилась вечная печаль дворняги. Что ж, дружище, ты выбрал самую верную дорогу к самоуничтожению, пребывание на помойке тебе пошло на пользу. Что, не расслышал? А-а, ты все о бабах, от которых все зло, не скули, скоро буду…

Договорились встретиться через пару часов у Погорела дома, чтобы не травить себе желудки спиртным в ресторане и не искать после дальнейших на свои крутые задницы приключений со случайными девками. Иван, похоже, выбрался из запоя окончательно после того, как лишился дорогого чемоданчика, и теперь был полон сил и желания оказать хоть какую-то помощь своему сникшему товарищу в разрешении его проблем, с которым, кстати, было веселенькое времечко, они не только баловались спиртным. Вполне могло оказаться и так, что исчезновение денег из чемоданчика одного и наезд грузовиком на другого – дело рук одних и тех же лиц. Эх, вернуть бы только те золотые деньки, когда в каждом дне молодость, сейчас бы один из них точно бы не скулил.

НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ

Контуженный лейтенант обреченно лежал на спине, устроившись прямо на обочине пыльной дороги, ломанной кривой разрывающей местность. С одной стороны дороги скалистые горы, с другой – обрыв. Никакой возможности для маневра. Убогая выжженная земля, где хорошо жилось только духам, да и то по той простой причине, что лучшего они в своей жизни просто не видели. Хотя, говорят, что и в этой проклятой солнцем стране когда-то текла вполне приемлемая жизнь. При свергнутом короле здесь в городах работали даже кинотеатры, где показывали американские и европейские фильмы, местное население ходило в джинсах, и на потеху устраивались воздушные бои с участием воздушных змеев. Чудеснейшее зрелище, которое надо было увидеть хоть раз в жизни, чтобы не забыть потом уже никогда. Да и когда это было… После свержения короля страна, люди даже глазом не успели моргнуть, как погрузилась в хаос, в котором она продолжает пребывать до сих пор. Выжженная земля, сплошной голяк простреливаемого обрыва, по которому, если и можно было спуститься вниз, то только кувырком и мертвым. Чертово солнце и пересохший во рту язык, сухие губы и запекшееся на виске кровь. Спасала немного тень от подбитого бронетранспортера, за спущенным колесом он пристроился, и то не очень. Проклятая засада и скорее всего самый последний в жизни день. Военный бы сплюнул от безнадеги, было бы чем, слюна кончилась. Мучила жажда, хоть бы несколько капель теплого пойла из пробитой фляжки. Фиг! Лейтенант провел сухим языком по таким же губам, не помогло. Принялся стягивать с себя ненужный уже патронташ, или лифчик, как его называли в народе. Калаш со сдвоенным, перемотанным голубой изолентой рожком лежал рядом. И никакого страха за жизнь, жара притупила даже это. Солнце, Афган, трупы… Везде трупы советских солдат, валяющихся на дороге и склоне. Плевать, им уже ничем не поможешь. Сейчас надо было думать уже только о себе, это было самым главным. Попавшая в западню колонна была уже уничтожена, стрельба прекратилась, и теперь защищать надо было уже только себя самого. Очень не хотелось в плен, где вполне с него могли стащить шкуру прямо с живого. Как некоторые племена в Африке сдирали шкурки прямо с живых обезьянок, чтобы полакомиться, так практиковалось и здесь, но только лишь для того, чтобы поиздеваться. На войне как на войне, русских ведь сюда не звали. Закончатся патроны в автомате, так он сможет пристрелить себя и из табельного, но живым он однозначно решил не сдаваться. Военный сжал виски ладонями и застонал.

– Больно? – услышал он вдруг хриплый голос слева, открыл глаза и перевел взгляд чуть в сторону, встретившись взглядом с ухмыляющейся грязной рожей еще одного военного. – Терпи, – оскалился тот. – От контузии еще никто не подыхал. Бог терпел и нам велел. – Он перевернулся на бок и достал из кармана выгоревшей куртки полупустую, сложенную пополам пачку «Примы». Прикурил сам и протянул сигарету контуженному. – Первое средство при ранении.

Военный затянулся, сухо закашлялся и отшвырнул сигарету в сторону, решив хоть перед смертью завязать с этой пагубной привычкой.

– Придурок, ты зачем косяк выкинул. Всего две затяжки и вокруг тебя бы уже цвели райские яблоки, а Ева сама бы расстегивала советскому воину ширинку…

– Заткнись, – прохрипел контуженный, – дай воды лучше.

– Пить, что ли хочешь? – оскалился сосед.

– Купаться!

– Губа не дура, чего захотел, – закатил тот глаза, делая очередную затяжку. – Море, девочки… Извини, но где я тебе их здесь возьму?

– Скотина, – прохрипел лейтенант, – воды дай.

– Так бы и сказал, а то «купаться», – протянул тот ему фляжку. – Два глотка, усек, мне еще голову перед смертью помыть надо и самому как следует вымыться.

Два глотка почти горячей влаги обожгли пересохшее горло. И все равно стало легче. Третий глоток достался уже хозяину фляжки. После чего он закрутил крышку и вернул ее на портупею, перевернулся снов на живот и стал внимательно прощупывать глазами голый склон.

– Звать-то как, военный?

– Вадимом… лейтенант Погорел.

Вот так и познакомились, можно сказать, на всю оставшуюся! Прошила тишину автоматная очередь.

– А меня Иваном кличут, лейтенант Подгорел. Однако, дружище, здорово тебя подсмолило. Ну вот и духи вернулись, – усмехнулся он, передергивая затвор автомата, – не все еще гады передохли. Воюешь давно?

– Второй год…

– Отлично, значит, стрелять умеешь. Камень видишь? – повел он стволом оружия в сторону огромного валуна, примостившегося на обочине дороги. – Я прикрываю, а ты короткими перебежками туда. Оттуда прикрываешь меня, пока я доберусь, потом валишь под то железо, – указал он рукой на подбитый танк. – Кустики видишь вдоль дороги? Если доберемся, то может и выживем, а нет, так и суда нет. Ста смертям не бывать, а одной не миновать.

Совсем рядом справа разорвалась мина, зазвенели по броне осколки, один воткнулся в резиновую покрышку подбитого бронетранспортера и задымился…

– Твою маму, – выругался офицер. – Чего разлегся, пошел, мечтать о девках потом будешь.

Конечно, было страшно, но куда деваться, и военный с диким хрипом о какой-то там матери рванул вперед. Пулеметная очередь прошла около самых сапог, подняв фонтанчики пыли. Уже не смертельные… Кубарем скатился на противоположную сторону дороги. Автомат нового знакомого трещал где-то сзади. Два глотка воздуха и снова бросок, еще два шага и мордой в песок; на бреющем влетел со всего хода под прикрытие камня, шарахнувшись очень сильно плечом и расцарапав все брюхо, коленки и ладони. Еще секунда, и он тоже уже открыл огонь по залегшим на склоне духам, прикрывая неожиданного помощника. Он даже заметил, как тот перемахнул дорогу в несколько прыжков, как вдруг его АКС предательски замолк. Пришлось перезаряжать…

– Ты че заглох, отморозок? – орал тот, кого Иваном кличут, падая рядом после последнего рывка. – На духов, казачок, работаешь? Чего таращишься, вперед…

И снова он на открытом воздухе под пулями, и снов смерть его пощадила. Еще немного, и он был уже возле подбитого танка, спрятался за гусеницу и принялся поливать склон короткими очередями, прикрывая товарища. Заработал крупнокалиберный, потихоньку подбираясь к беглецам от смерти, пристреливаясь. Теперь первым вперед ринулся Иван подставлять свою задницу под пули, Погорел прикрывал, потом рванул следом. Вскочив, он заметил, как тут же была расстреляна его тень, упавшая туда, где он за мгновение до этого находился.

– Стрелки, твою…

Ему оставалось совсем немного до очередного укрытия, когда духи наконец пристрелялись. Иван видел, как того скосила очередь и, отшвырнув в сторону пустой уже автомат, бросился к нему на помощь. Пули ложились все ближе и ближе, как вдруг… на участке фронта местного значения наступила полнейшая тишина. «Живыми собираются брать, – догадался он, переворачивая раненого на спину и разрывая на его груди полосатую майку. – Ну… мы это еще посмотрим! Одна пуля в плечо и вторая в бочину на вылет… Никакая Ева не поможет!»

– Ничего, братишка, – стал бинтовать он раненного, приговаривая, – ты меня еще со своей женой познакомишь, если такая есть. Будем дружить семьями. Я тоже женюсь, и мы будем меняться бабами, договорились?

– Фиг тебе, – простонал чуть слышно Погорел, теряя сознание и скручивая из последних сил комбинацию из трех пальцев.

– Ругаешься, – улыбнулся Иван, – значится, жить будешь, но недолго, – он стащил с себя куртку, скомкал ее и подложил раненому под голову, отцепил от пояса гранату Ф-1 и огляделся. Духи не стреляли. Осмелевшие, они выбирались уже из своих укрытий и стали постепенно, сначала с опаской, а затем все смелее и смелее сжимать кольцо вокруг обреченных. Еще немного, и Иван уже отчетливо различал их ухмыляющиеся бородатые лица, вслушиваясь в чужую речь. Раненая рука ныла все сильнее, и его тоже зацепило, песок с потом забил глаза, мешая смотреть, но этого уже и не требовалось. Еще несколько секунд и изображение все равно уже исчезнет. – Братишка, не молчи, – чуть слышно уже бормотал он, теряя и сам уже сознание, выдергивая деревянными пальцами чеку, зажимая гранату между собой и телом Погорела. – Не молчи, говорю, смерть только тишины и ждет, чтобы прибрать. Ну ничего, десант, где наша не пропадала, щас пошумим напосле…

Как вынырнули из-за скалы наши вертушки, эти двое уже не видели и не слышали. На полпути к небесам, вообще-то им было уже плевать…

Собственно, вот так… с одной гранатой на двоих они и познакомились, а сейчас одному из них предстояло еще одно маленькое и не очень приятное знакомство, причем почти у подъезда собственного дома, до которого наконец добрался наш герой после всех своих многочисленных телефонных переговоров, где его уже поджидал серебристый «Мерседес» в сопровождении двух черных джипов с тонированными стеклами, чему бедняга даже не удивился. Снова бить будут, вздохнул он, оглядываясь, контролируя пространство. За несколько последних дней его жизнь так изменилась, что он уже просто устал удивляться все новым и новым ее проявлениям. Теперь почти каждый новый его день начинался, как правило, с какой-нибудь очередной убойной неожиданности по голове. Расцарапанная, пробитая и перебинтованная, она больше подошла бы уже какому опустившемуся пьянице, чем топ-менеджеру солидной компании. Впрочем, кто сказал, что солидный менеджер не может быть пьяницей вне работы, тем более в отпуске, каждый в этом мире отрывается как может! Этот вот тип выбрал такой способ оторваться от действительности, решив пройти все круги ада и надо заметить, пока это ему вполне удавалось. Кто его знает, быть может, он сам же и выкупил весь этот экстрим, чтобы насладиться по полной?

Погорел улыбнулся, не отметая эту вздорную мысль окончательно, при современных методах одурачивания целого государства задурить голову одному индивидууму вообще ничего не стоило: кукурузником на Канары, манекены вместо пассажиров, рыжая стюардесса с мешком чужих денег под мышкой, пропавшая любимая в красной комбинации в метро под ручку с каким-то типом, устроенная по пьянке авария на дороге, скрытие с места преступления, полумиллионный долг и полная отключка в машине стриптизерши – это ли не помешательство?

Глава 32

Из серебристой легковушки тем временем, пока мозг нашего побитого долбили все эти убойные мысли, все равно как те сперматозоиды своими кремневыми наконечниками яйцеклетку, выбралась стройная дама в светлом брючном костюме, солнцезащитных очках и модной шляпе с широкими полями, и сразу же уверенно направилась в сторону мыслителя. При этом человек пять бородатых чеченцев из ее охраны остались стоять возле своих внедорожников.

– Здравствуйте, – произнесла незнакомка хриплым голосом.

Мужчина кивком ответил на приветствие, достали они уже его со своим хрипом, рассматривая с удивлением ее восковое, будто не живое, лицо в ожидании продолжения. После этого она извлекла из сумочки дорогие сигареты и даже хотела закурить, чиркнув колесиком золотой зажигалки, но передумала.

– Я вас слушаю, – произнес он спокойно, когда ему уже порядком надоело рассматривать ее странное, спрятанное за большими очками восковое лицо и любоваться ее драгоценной зажигалкой. Надо же так себя довести пластикой, что стала похожа на мумию и думает, что неотразима, прикидывал он с усмешкой, рассматривая странную красавицу, даже не догадываясь при этом, как был недалек от истины.

– Знаете, – сказала незнакомка, забыв даже представиться, – а я вас именно таким себе и представляла. Таким, какой вы есть…

– Это радует, что полностью оправдал ваши ожидания, – усмехнулся Погорел, не понимая, как этой мымре удается говорить, не открывая при этом даже рта, первый раз видел такую фифу. – Я могу идти или вы имеете ко мне что-то еще кроме комплиментов?

– Вы прямо герой из программы Малахова про уродов за рулем, – женщина с восковым лицом еще раз демонстративно затянулась. – Все скоты одинаковы, и вы тоже не исключение. Что-то в вас всех есть такое скотское, что вас сразу отличает от всех остальных нормальных людей, шакалий оскал, что ли…

– Забинтованная морда лица, – поддакнул Погорел, так пока и не понявший, к чему она клонит. Этой-то козе что он сделал? Видит его первый раз в жизни, а уже так ненавидит. Везет же ему на подобных дамочек, Кира никогда не улыбалась, теперь вот эта… Уж не она ли сама и пожаловала, чтоб окончательно добить провинившегося?

– Когда вы в стае, то вы в безопасности, – страннолицая будто его и не слышала, – в стае ваша сила и безнаказанность. Трусливый блеск в глазах появляется, когда кто-то из вас остается один на один с опасностью и поджимает по-шакальи хвост. И в этом вы весь!

– Понятное дело, – кивнул он, убеждаясь окончательно, что имеет дело со своей спятившей дамой сердца, потому и хрипит, чтоб голос не узнал, потому и маску нацепила. Притащила с собой бригаду здоровых бугаев и теперь смело читает морали своему побитому недобитку.

– Чему вы скалитесь? Я смешно говорю?

– Осмелюсь спросить, гражданочка, – Погорел пропустил мимо ушей ее идиотский вопрос, – чем обязан такому вниманию? Сами сбились в стаю и вещаете. И конечно мне страшно, ведь я же сейчас один. Но только предупреждаю, что у меня в кармане граната, которую я тут же пущу в ход, как только ваши телки вздумают приблизиться ко мне более чем на 3 метра. Когда все время рожей об асфальт, понимаете, – заметил печально он, – могу ведь и сам по морде… Предупреждаю, что имеете дело с психом, у меня и справка есть из ГАИ, что все штрафы уплачены, так зачем вы пожаловали?

Незнакомка опешила от такой напористой наглости психопата. Гад чуть не убил ее на дороге, а теперь еще и оскорбляет, запугивая гранатой!

– Просто хотела посмотреть вам в глаза, – сказала она.

– Посмотрели и проваливайте, дел по горло.

– Не провалю! – преградила она ему дорогу. – Скажите, вас совесть не мучает?

– Мучает, – признался он, – я должен уже обедать, а вместо этого трачу время не пойми с кем, отвечая на бестолковые вопросы, а у меня язва, милочка, мне еще таблетки глотать.

Сказал и все же попытался пройти. Но тут же понял, что это бесполезно. Пока они обменивались комплиментами, двое из ее свиты уже загораживали собой вход в подъезд.

– Вы аварию на Ленинградке помните или уже забыли? – спросила она спокойно.

– Помню, – кивнул он, уразумев с облегчением для себя, что это все же не Кира и от кого пожаловала эта переговорщица. – Сегодня деньги не получите. Сами дали сроку в несколько дней, так уж терпите!

– Не понимаю?

– Да бросьте вы, не понимает она! – возмутился Погорел. – Все вы прекрасно понимаете. – Нет пока денег, не напечатал еще, а те, что были под кроватью, так, скорее всего ваша банда же и сперла! Вам мало?

– Какая банда?! Плевать мне на ваши деньги! – вспыхнула дамочка в шляпке. – Можете вообще не возвращать, хоть и разбили мне совершенно новую машину, она все равно не моя. Вы отправили человека в кому и оставили сиротами двух его малолетних детей, чуть не угробили другого человека, и скрылись с места преступления. Вы – дорожный урод! Думаете, что все вам сойдет с рук, смылись с места преступления и все концы в воду? Не угадали, я вас уже нашла, а после моего отъезда сразу же найдет и полиция. Зачем вы хотели меня убить, кто вас подослал, признавайтесь?

Погорел хотел было открыть рот, чтобы возмутиться, но так и не смог. Человек в коме, дети-сироты… Но последний вопрос добил его окончательно, что он должен был еще, оказывается, прикончить и эту незнакомую тетку, которую видел первый раз в жизни. Замечательно! Нет, он, конечно, много всяких дур встречал на своем пути, но такую и возле своего подъезда, такую, честное слово, в первый раз.

– Дурдом какой-то, – выдохнул он наконец, – цирк уехал, а клоуны остались. Вы точно уверены, что вам ко мне, а не к психиатру? Чуть правее и налево, дальше спросите, как пройти в шестую палату, вам подскажут. Только спрашивайте спокойно, не волнуясь, чтобы никого не распугать, да и попейте водички по дороге, иначе не впустят. У нас строго…

– Ах, вот как! – зашлась в гневе визитерша. – Значит даже так! Мы смоделировали всю ситуацию на компьютере, так что теперь не отвертитесь. Вы специально меня подрезали, чтобы убить. Сам воду пей, козел!

– Более того… – усмехнулся Погорел, – для этого не надо даже дурочку включать, чтобы прийти к таким грандиозным выводам. Вам прямо и налево, вы меня слышите? Уж извините, проводить не смогу.

И точно этот хам прямо здесь и сейчас получил бы от ее громил по морде, разъяренная мегера была уже готова спустить на него всех своих псов, если бы не Иван, появившийся внезапно на своем новеньком внедорожнике. Выскочив из машины, он представился корреспондентом одного из российских телеканалов, достал из машины большую видеокамеру и тут же принялся с самым деловым видом якобы снимать происходящее, что и спасло положение. Мегера в бешенстве вскочила в свой серебристый автомобильчик и рванула с места, пообещав уже им обоим такую веселенькую жизнь в скором будущем, что даже тюрьма раем потом покажется. В чем виновник этого гнева даже уже и не сомневался, свято уверовав в то, что вся вселенная ополчилась на него за всех когда-то неоплодотворенных им баб.

– Дружище, – улыбнулся Иван, проводив взглядом сваливающий кортеж, – я устал тебя выручать. Чего все эти мухи к тебе липнут?

– Понятия не имею, – пожал плечами Погорел, – бесноватая какая-то… Пыталась выяснить, зачем я на нее наехал и кто ее заказал? Плакалась, что я угробил ее тачку с водителем и двумя ее малолетними детьми, скотом обозвала. Спутала с кем-то, не иначе. Не лицо, а маска из ужастика, а вместо голоса – гортанный хрип.

– В самое яблочко, спутала, – улыбнулся Иван, – без пристрелки. Она еще нормально держится, другая бы за своих детишек от тебя уже мокрого места не оставила. Уже до детишек добрался, это чтобы ей элементы не платить? Женись, солдатик, и все проблемы как парашютики сдует с одуванчика.

– А тебе только бы зубы и скалить, – огрызнулся Погорел. – Помог лучше бы материально. Пропал и с концами, а мне, между прочим, половину лимона зеленью нужно, чтобы закрыть тему и вытащить Киру.

– Безработным не подаем, – развел в стороны руки друг, – уж извини! Последние из-под кровати доброжелатели слямзили. Забыл? Мы так и будем на улице лясы точить или пройдем к тебе домой? Мать честная! – был его первый возглас, когда он переступил порог квартиры. – Какой бардак, как тебя Кира терпит?! Оставь свинью без присмотра на день, потребуется месяц для уборки. А у меня нос воротил, набрался двойных стандартов от Запада, нехорошо.

– А ты зачем здесь, веник в руки и вперед. Чего приперся-то, порадоваться чужим проблемам? У тебя бабок нет, у меня бабок нет, а послезавтра ее убьют.

– Это при условии, что она все еще жива.

– Я по мобиле с ней разговаривал.

– Разговаривал он, – усмехнулся Иван, доставая флэшку из кармана. – Ты ее лично видел? То-то же, кузнечик с коленками вперед. Сейчас техника такая, что любой голос подделать может, только слушай. Ну чего стоишь, включай компьютер, смотреть кино будем. Постой, какое говоришь, лицо было у этой, что на тебя наехала?

– Вообще-то молчу…

– Так тебе слова еще и не давали. Мне показалось, что она вообще в маске, голос не узнал?

– Она хрипела, – кивнул Погорел, не понимая, к чему этот вопрос.

– Половину лица скрывают огромные очки, – рассуждал он уже сам с собой, – остальное прячется под маской, да еще и шляпус грандиозис с огромными полями как кольца у Сатурна. Тебе это ни о чем не говорит? С ростом тоже никаких проблем, хоть сантиметром меряй. Может, к тебе собственной персоной пожаловала твоя пропажа? Если ты видел ее в метро, то почему не можешь увидеть и возле дома?

– Я бы узнал.

– Но ведь не узнал же, – усмехнулся Иван.

Погорел поднял крышку ноутбука и включил. Засветился экран всем известной вставкой пейзажа, еще минута и компьютер был готов к работе. Иван вставил флэшку и выбрал нужную папку для просмотра, замелькали кадры.

– И что? – уставился он на Ивана после прочтения.

– Ничего особенного, – пожал тот плечами, – кроме того, что это твой кукурузник, на котором один чудик собирался лететь на Канары. Самолетик и в самом деле принадлежал когда-то начинающему банкиру, в те далекие времена, когда тот еще не мог позволить себе нормальный аппарат. А как только он поднялся, не кукурузник, а банкир, то сразу же и продал его одному типу за восемьдесят тысяч долларов, некоему Ширманову, который в свою очередь уже продал его еще одному типу, но это уже неважно, к твоему делу это уже никакого отношения не имеет. Смотри дальше, что сняли мои солдатики внутри. Иван достал из пачки сигарету и закурил, уставившись в продолжение… На экране показался кожаный салон самолета с шикарными креслами, на какие в темноте Погорел даже не обратил внимания. Однако главное было не в этом, а в том, кто в этом кресле сидел. И сидели в креслах в самом деле самые обычные манекены, Иван как в воду глядел. Но только уже раздетые.

– И что? – уставился на него Погорел, не веря своим глазам.

– Ничего особенного, – пожал тот плечами, – кроме одного, что твоя Кира тебя и в самом деле разводит. Пытается развести, причем на очень хорошие бабки. Тебя подцепили на крючок и уже стали доить, а вместе с тобой, как выяснилось, и меня. Вот сука, – выругался он, – отыгрывается за мои красные штаны, доставшиеся мне в наследство от маршала Жукова вместе с погонами и за твои гадкие цветы. Ты ей про меня до нашего розыгрыша рассказывал? Нет, тогда откуда она узнала о моих деньгах? И вот когда она о них узнала, не тебя же щипать голозадого, вот тогда у нее и созрел этот грандиозный план, как скормить двух бестолковых козликов одному тигру, да еще на этом и обогатиться. Потому лампа под потолком и не давала света, что ее просто надо было включить, чтобы Света дала. Но даже при таком удачном раскладе ты не успел бы насладиться, топлива было ровно на 30 минут пути, вы даже до смоленских бы болот не долетели, свалившись где поблизости.

– И к чему ты все это мне рассказываешь? – Погорел зло смотрел на своего друга и не верил ни единому его слову в причастности своей любимой ко всему этому бреду.

– А к тому, что я теперь тоже заинтересованное лицо, и если ты им должен полмиллиона, то твоя подружка должна мне почти миллион в заокеанской валюте. И мое мнение, что этот кукурузник вообще не должен был взлетать, почему тебя с него и сняли. Теперь о том, почему у вас задублировались билеты на «Боинг», который так сильно задержался с вылетом, потому что ждал известной уже тебе аварии на дороге. И в общем-то, как я думаю, тебя с него и должны были снять, как в той книжке, но кто-то из организаторов в самый последний момент все переиграл и отправил тебя на кукурузник. И вот здесь твоя Кира распсиховалась уже по-настоящему, не понимая, что происходит. Кстати, о книжке, думаю, что Рыжая ее и в самом деле читала, раз ты ее видел, других баб в это время в квартире не было.

– С какого бодуна ты на Киру то взъелся, – не понимал его Погорел, – вроде она пропала, а не ты?

– А скоро пропадем мы с тобой, если ее не разыщем. С какого, спрашиваешь, бодуна, а с такого… Если только ты сам во всем этом не замешан, то все это дело рук твоей сучки. Ты же меня на эту мысль и навел, солдатик. Как никому неизвестная вещица, вышедшая сто лет назад мизерным тиражом, очутилась в руках у двух знакомых мне людей и даже у трех, если считать еще и тебя?

– У меня только начало, – возразил Погорел, – так что только у двух.

– Пусть так, – кивнул Иван, – эта книжка могла оказаться у этих баб только в одном случае, если они друг друга знали. Или я сам дал ее Рыжей, чего я не делал, вот и выходит, что…

– Ясный перец, – усмехнулся Погорел, – сочиняй дальше, я слушаю.

– Вот и слушай – кивнул Иван. – Не сбивай меня, похоже, я подбираюсь к самому главному, почему все же тебя пересадили в тот кукурузник с манекенами. Ты говорил, что с вами собирался еще лететь один лысый со своей кралей, который обвинил еще вас в терроризме?

– Было такое, – подтвердил Погорел, вспомнив истерику еще и этого типа, – у него вроде тоже тачку угробили.

– Черт с ней, с тачкой, – отмахнулся Иван. – Он и должен был лететь с пустыми баками, а вы с Кирой сойти с корабля на берег, для чего она и устроила скандал, чтобы вас высадили, не надеясь уже на то, что приедет полиция и снимет тебя силой. Подозреваю, что она точно знала, что если взлетит, то уже не сядет. Мысль улавливаешь?

– Почти… Испугалась, что кто-то приговорил и ее за компанию вместе с этим нервным пассажиром?

– Вот именно, – улыбнулся Иван. – И как только мы узнаем причину изменения планов этого ее соучастника, то считай, что заветный ключик от волшебной дверцы у нас в кармане.

– Не вижу никакой связи, – возразил Погорел.

– Потому что ты тупой, солдатик, вот и не видишь. Пересесть в это старье этот твой лысый попутчик мог только в одном случае, если тоже был в этом замешан и знал, что никуда он на этой рухляди не полетит. Тебе снимут, а он сойдет сам чуть позже, и когда понял, что тебя снимать никто не собирается, то и поспешил покинуть этот гроб.

– Хочешь сказать, что он был заодно с Кирой? – усмехнулся Погорел, не веря вообще уже ни одному слову своего друга.

– Это не я сказал, а ты… Впрочем, они могли и не знать друг друга, но вполне знать кого-то еще, кто и собрался всех вас одним махом угробить. Допускаю так же, что он мог быть еще и владельцем того странного турагентства, в какое вы обратились за путевками, а так же и этого самолетика. Иначе как мог человек в здравом уме пересесть из «Боинга» в эту этажерку?

– Но я же пересел?

– После секса с любимой и выпитого коньяка ты и на метле мог отправиться на свои Канары, я же тебе говорю о серьезных людях, привыкших держать ситуацию в руках.

– А я, значит, не могу? – обиделся Погорел.

– Ты нет, – не стал переубеждать его Иван, – взгляни на себя в зеркало, все бы так удар и держали.

– Ближе к делу, пожалуйста, – попросил сухо Погорел, – я твои догадки выслушал, послушай и ты меня. Замешана Кира в этом или нет, пусть это останется на ее совести, с этим я разберусь позже, когда вытащу ее из всего того дерьма, в котором она, если верить твоей версии, сама же и очутилась. И даже, если это так, то к аварии грузовика она уж точно не имеет никакого отношения.

– Хороший свидетель – мертвый свидетель.

Иван подошел к окну и выглянул на улицу, плюнул и с удовольствием проследил за полетом плевка, закончившего свой смертельный полет на лысине какого-то одинокого прохожего, оказавшегося в ненужный час в ненужном месте.