Текст книги "Симбиоз (СИ)"

Автор книги: Юрий Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

  Имеются здесь и лягушки, весьма похожие на земных земноводных. Дома я видел только самых обыкновенных квакушек, маленьких и средних. Здесь есть и маленькие лягушки, но попадаются экземпляры с хорошую кошку. Подозреваю, что питаются они отнюдь не комариками.

  Сначала, чтобы установить ловушку, до открытой воды я пролезал сквозь тростник. Растение это не колючее, но все равно неприятно, когда по твоему голому телу скользят стебли и листья. Я долго не думал и выдергал тростник, освободив себе несколько проходов.

  Именно эти места облюбовали большие лягушки. Они выбирались на берег и сидели на суше, а стоило нам подойти, прыгали в воду и скрывались в глубине.

  После нападения ящеров мы с Таа стараемся везде ходить вдвоем. Я не расстаюсь с копьем, а напарница носит дротик с костяным наконечником. Каждый раз, когда мы приближаемся к воде, Таа бросает свой дротик в лягушек и всегда промахивается. Однако любимая упорно продолжает охотиться , надеясь, что когда-нибудь удача повернется к ней лицом.

  В конце концов Таа повезло, и лягушка, пронзенная костяным наконечником, истошно заверещала. Соплеменницы неудачницы попрыгали в воду, но сегодня не все они спаслись. Какое-то движение я заметил, но за молниеносным броском толком не уследил и сначала ничего не понял. А потом увидел плывущую змею, из пасти которой виднелась задняя часть лягушки с дергающимися лапками.

  Если вдуматься, ничего особенного не произошло. Если есть мелкие животные, то должны быть звери крупнее. Сильные же всегда охотятся на слабых. Змей мы видели и раньше, правда, не таких больших.

  Однако я этого удава испугался и, наверно, не зря. Да, я слышал, что на Земле огромные змеи не нападают на человека, потому что как добыча он для них велик. Но разве удав не сможет задушить человека?

  А если среди местных змей или других зверей есть ядовитые?

  И отчего умер ящер, на труп которого мы когда-то наткнулись?

  А ведь в поселении рядом с Дилтом не было никаких диких зверей, там даже насекомые почти не появлялись. По всей вероятности, монстр просто сожрал все живое вокруг себя, но людям от этого стало лучше! Тут же кусачие комары, ящеры, а теперь вот змеи.

  Потом мы увидели, как на середине залива на мгновение показался хвост огромной рыбы.

  – А если она подплывет к берегу, когда мы проверяем ловушки?

  Таа задала вопрос, от которого нам обоим стало не по себе. Дорожки, которые я сделал в тростнике, оказывается, таили в себе опасность.

  К ловушкам я привязал длинные палки, чтобы не заходить глубоко в воду, а в проходах забил в дно колья и установил плетеные перегородки. Однако мне становилось страшно каждый раз, когда я заходил в воду. Почему то я боялся не удавов или больших рыбин, а неведомых ядовитых созданий.

  Нечто похожее творилось и с Таа.

  – Давай уплывем отсюда, – как-то сказала она. – Поищем место, где живут люди, и нет Дилта.

  Увы, мы попали не в рай, и существование в таких условиях уже начало тяготить меня. Постоянно смотреть по сторонам, чтобы не прозевать появление ящеров, каждую ночь жечь костры, ждать опасность из-под воды – такую жизнь безмятежной назвать нельзя.

  Нам надоело есть рыбу, ящериц, лягушек, разнообразя меню лишь корневищами тростника. Я мечтал о фруктах и орехах, вспоминал кашу из зерна. Не радовало даже то, что скоро должны были созреть семена тростника.

   Глава 4

  В общем, мы решили уплыть.

  На чем? Поскольку у нас имелись только прутья и тонкие стволы, мы решили соорудить плетеный плот.

  Недостаток такого водного транспорта – большая осадка, но мы надеялись, что глубина реки позволит нам плыть на плетеном плоту. Разумеется, делать его нужно из сухих прутьев, иначе грузоподъемность плавучего домика окажется совсем маленькой.

  Сухого материала у нас не было, но мы справедливо рассудили, что плот можно сплести из сырых прутьев, а потом подождать, пока они высохнут.

  – Что мы будем есть?

  Порой женщины задают странные ответы. Ну что можно ответить на вопрос Таа? То же самое, что и сейчас едим. Однако молчать – значит, проявить невнимание.

  – Возьмем с собой ловушки, будем есть рыбу.

  – Сырую?

  Действительно, чтобы развести костер, надо выбраться на берег, то есть преодолеть тростник и кусты. И столкнуться с неудовольствием местных обитателей.

  Разумеется, можно сделать печку на плоту, но очаг слишком тяжел, да и дрова для него придется тоже брать с собой – значит, нужна повышенная грузоподъемность. Большой плот замучишься делать, да и управлять им сложнее, чем маленьким.

  Выходит, чтобы плыть без остановок, надо запасать пищу. А на это тоже уйдет немало времени. Хоть и хочется уплыть пораньше, но месяц-другой на подготовку придется потратить.

  С плотом сложностей не возникло. Воткнуть в песок ряд кольев, сплести забор, выдернуть его из песка, закончить плетень внизу – элемент плавучего домика готов. Главное – правильно рассчитать длину и ширину плетеных щитов.

  Чтобы запасти еду, пришлось поэкспериментировать. Корневища тростника испечь, раскрошить, высушить на солнце и растолочь – такой порошок должен долго храниться. Достаточно залить его водой – и еда готова. Только в чем замачивать эту муку? Посуды у нас нет.

  Подходящие емкости все-таки изготовили: с обрезков самых толстых стволов сострогали одну треть, а потом выбрали сердцевину, оставив торцы целыми – получились длинные корытца.

  Увы, разведенный в воде порошок оказался совсем невкусным, хоть и съедобным.

  Рыбу Таа нарезала тонкими ломтиками, их потом окуривали в примитивной каменной коптильне, сушили на костре и на солнце. Твердые, как камень, кусочки долго размокали во рту, но неприятного запаха или странного привкуса не ощущалось.

  Когда созрели семена тростника, плетеные щиты уже высохли. Поэтому мы нарезали метелки, обмолотили их палкой на большом камне, а очищать зернышки от твердых скорлупок не стали, решив заняться этим во время плавания.

  Плот начали собирать на берегу. Два длинных плетня положить рядом, на них поперек – три щита покороче, скрепить первый и второй слой свежими прутьями, сверху – опять два длинных плетня... Затем наполовину собранную конструкцию сдвинули в воду и заканчивали плот уже на плаву.

  Наверх водрузили корзину во весь плот, закрепили ее – осталось только загрузиться. Еда, оружие, инструменты, плетеные весла, шесты да несколько охапок сухого тростника вместо постели – собрались быстро.

  На всякий случай взяли с собой одну ловушку и отправились в путь. Сначала шестами, а потом веслами вывели плот из залива, и вскоре выбрались на середину реки.

   * * *

  Ящеров здесь нет, змеи остались в прибрежной зоне, а рыбе наш плот не по зубам – впервые за много дней мы почувствовали себя в безопасности. Вода в реке теплая, но все равно она прохладнее воздуха, и жара не так ощущается. Ни комаров, ни мух – хорошо!

  Навалилась сонливость. Таа тоже поминутно зевает, прикрывая рот ладошкой.

  Река течет не слишком быстро, и вряд ли плот разобьется, натолкнувшись на какое-нибудь препятствие. Если нас прибьет к берегу, мы вытолкаем плавучий домик. Получается, что опасности нет, но мы все равно решили спать по очереди. Так надежнее, да и плыть можно без остановок.

  Таа улеглась на тростник, а я прогнал сон, хорошенько умывшись. Через какое-то время я понял, что плыть на плоту – занятие чрезвычайно скучное. Делать нечего, по обе стороны реки тянутся зеленые полосы тростника и кустов. За растительностью видны скалы и песок. В общем, везде одно и то же.

   * * *

  За трое суток нас лишь дважды выносило к берегу, но мы вдвоем возвращали плот на середину реки.

  Четвертый день тоже прошел нормально, но к вечеру внезапно подул сильный ветер, мгновенно стемнело, небо заволокло тучами, и начался дождь. Мы сразу же потеряли берега из виду, вскоре замерзли и поняли, что не в силах что-то изменить. Я обнял Таа – больше я ничего сделать не мог. Оставалось только подчиниться буре.

  Казалось, ветер бесконечно долго нес нас в неизвестном направлении, однако, когда тучи рассеялись, и наступила тишина, до утра было еще далеко. Светили звезды, луна нарисовала дорожку на водной глади – ничто не напоминало о прошедшей буре.

  Плот стоял, уткнувшись в берег, на котором почти вплотную к воде росли не кусты, а высокие деревья.

  До утра мы сидели, обнимая друг друга. Тепло наших тел высушило одежду, да и сами мы согрелись.

  – Как думаешь, на этих деревьях есть плоды? – прошептала Таа.

  Голода я не ощущал, да и любимая наверняка была сыта: ночью мы добрались до размокшей от дождя сушеной рыбы и сжевали ее почти всю. Однако фруктов мы не пробовали очень давно.

  Я шагнул на берег и протянул руку Таа:

  – Пошли поищем.

  Дерево с круглыми желто-розовыми плодами мы обнаружили быстро, но попробовать незнакомые фрукты никак не решались.

  Наши раздумья прервал голос:

  – Я вас не знаю. Кто вы?

  Рядом с нами стоял мужчина, одетый в штаны и рубаху – на нас были примерно такие же, но весьма потрепанные.

  – Мы по реке приплыли, – ответила Таа. – А вы здесь живете?

  – Мы служим Дилту, а он дарует нам долгую жизнь, – ответил мужчина.

  Таа ничего не ответила, но я заметил, как по ее щеке скатилась слезинка.

   Часть 8. Узники

   Глава 1

  Лодка приземлилась и открыла выход. Бааг выглянул и понял, что на землю придется прыгать, потому что они находились на возвышении. Еще не рассвело, на чистом небе горели звезды, светил узкий серп луны. Лужайка, скалы вокруг, темнеющие входы – все это Бааг видел не раз.

  Он спрыгнул, поддержал чуть не упавшую Диидаа и начал осматриваться.

  – Я кое-куда хочу!

  Диидаа после возвращения стеснялась его. Раньше она присела бы здесь, а теперь ищет отхожее место.

  С входом они угадали. Бааг продавил вязкую преграду, протащил следом Диидаа и увидел знакомое неярко освещенное помещение – в таком же они когда-то обитали с Эммой.

  Отхожее место, в котором постоянно текла вода, и поэтому не пахло, когда-то сильно впечатлило Баага. Диида к чудесным удобствам отнеслась равнодушно.

  – Уйди! – прикрикнула она.

  Бааг понял, что немного ошибся, и слегка оробел. Он пока не привык, что любимой уже не нужно помогать и подсказывать почти везде. А постоянные указания женщины еще больше выбивали его из колеи. От этого он смущался еще больше и нередко все делал невпопад.

  В ванной Диидаа оживилась и немедленно начала развязывать юбку. Бааг хотел было удалиться, но был схвачен за одежду.

  – Куда? – грозно спросила она. – Не забывай: я твоя женщина, и мы можем мыться вместе.

  Казалось, Диидаа сердится, но глаза любимой смеялись, и улыбку ей спрятать не удалось. Действительно, в большой ванне места хватило обоим. А на мягкой постели его ждала жадная до ласк женщина.

  Диидаа не просто изменилась – она стала другой, и многое в ней было непривычно Баагу. Он гладил спину любимой, доверчиво прильнувшей к нему, и она казалась ему прежней, тихой и покорной.

  Какому мужчине понравится, когда женщина командует им? Бааг понимал: дочь правителя привыкла распоряжаться всеми вокруг, но считал, что она могла бы вести себя и по-другому. Однако в постели все недовольство улетучивалось: объятия мирили мужчину и женщину.

  Диидаа потерлась щекой о его плечо, и Бааг ощутил, что любит эту женщину, любит такую, какая она есть.

  Она села на постели, стряхнув расслабленность. В полумраке ее тело показалось мужчине невыразимо прекрасным. Порой в такие минуты он не верил своему счастью – тому, что эта женщина принадлежит ему.

  – Мне здесь нравится, – почему-то прошептала Диидаа. – Конечно, во дворцах все устроено не хуже, но там на тебя постоянно глядят слуги, и их очень много. А здесь никого – лишь ты и я. Только все равно мне кажется, что за нами кто-то подсматривает.

  – Это невидимый хозяин. Он все видит и говорит, что человек должен делать.

  – Хозяин? А кто же тогда мы?

  – Мы его рабы.

  Диидаа замолчала, опустив взгляд.

  – Хорошо, хоть я опять стала человеком, – наконец сказала она.

  Грусть и радость смешались в ее голосе, и Бааг не понял, хорошо ей или плохо. Однако поразмыслить над этим он не успел.

  Диидаа встала и грозно спросила:

  – Правда, я самая красивая женщина на свете? Или ты совсем недавно обманывал меня?

  Иногда от мужчин не ждут слов. Бааг взял ее на руки и заглянул в смеющиеся глаза.

  Женщины порой тоже могут обойтись без разговоров.

   * * *

  Взошедшее солнце освещало скалы и участок земли, огражденный ими. Короткая ровная трава так и манила пройтись по ней босиком. Однако Бааг знал: безобидная с виду лужайка съедает почти все, что на нее попадает, не трогая лишь людей и камни. Видимо и Диидаа помнила о способностях травы, потому что она разулась и предусмотрительно спрятала сандалии за черную преграду.

  Зеленые с коричневыми прожилками скалы поразили не только необычным цветом. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: каменные стены способны менять свою форму и обволакивать предметы. Зеленый камень почти полностью поглотил летающие лодки, оставив свободными только входы.

  – Это не камень, – испуганно сказала Диидаа. – Стены живые. И все вокруг тоже живое. А ведь раньше я этого не замечала – какой же дурой я была! Что за тварь сделала со мной такое? За что?

  Бааг смущенно молчал. Он понимал негодование Диидаа и сочувствовал ей. Однако он сам здесь жил и не замечал очевидного. А ведь его не лишали памяти и желаний. Трава, которая ест одежду и обувь – разве она не похожа на зверя? А пол, впитывающий все, что на него попадает?

  Только тогда все вокруг – это огромный зверь. И этот гигант невообразимо могуч, потому что он может командовать людьми, не произнося ни звука. Противостоять ему невозможно.

  Диидаа, вновь обретя желания, стала весьма любознательной. Вот и сейчас она рассматривала лодку, пытаясь заглянуть в щелку между ней и живым камнем, который обволакивал летающее существо, наверняка тоже живое.

  – Зачем это сделано? – спросила она. – Скала хочет ее съесть?

  Бааг думал недолго:

  – Ты видела птиц? Им, чтобы летать, нужно есть и отдыхать. Лодки сейчас спят и питаются, потом их отпустят, и они полетят.

  Непреодолимое желание войти в ближайшее помещение овладело Баагом. Кажется, то же самое происходило с Диидаа, потому что она первой шагнула в проем, не закрытый дверью.

  Потолок здесь тоже отсутствовал, а на полу в трех местах высились кучи деталей из упругого материала. Присмотревшись, Бааг вспомнил, что именно из таких деталей он собирал дом в песчаной долине.

  Из окна в стене рядом с одним из нагромождений появилась пластина и съехала по наклонному желобу. Большой зверь сам делал дома. Людям оставалось только собирать их. А сейчас невидимый хозяин велел мужчине и женщине аккуратно сложить сделанные детали.

  Еще один проем без двери вел в совсем маленький дворик без крыши. Зеленый пол, зеленые стены – то же самое они видели недавно, только здесь места немного и окон всего два. Из одного по желобу скатывались знакомые фляжки, из другого – пробки к ним. А посередине высилась стопа пустых ящиков из того же упругого материала.

  Воткнуть пробку в горлышко, поставить фляжку в ящик – работа несложная, но монотонная. Знатные женщины к таким делам не приучены, но Диидаа управлялась легко и быстро, время от времени поднимая взгляд и улыбаясь мужчине.

  Повинуясь приказу, Бааг поставил один заполненный ящик на другой, поднял их и вышел в большой двор. Диидаа тоже с ящиком прошла следом. Лужайка имела необычную форму: они стояли у довольно длинной стены, от нее слева и справа отходили еще две и сближались друг с другом, поэтому стена напротив была совсем короткой.

  – Трапеция, – сказала Диидаа.

  Встретив недоумевающий взгляд Баага, она пояснила:

  – Трапеция – геометрическая фигура.

  Поняв, что мужчина вновь ничего не понял, Диидаа принялась объяснять. Обилие новых слов и понятий ошеломило Баага, и он уяснил только следующее: любимая знает очень много, и все это никак не укладывается в его голове.

  Видя его затруднения, Диидаа принялась утешать Баага:

  – Ты не понимаешь, потому что учился совсем другим наукам. Ведь я тоже не умею обрабатывать камень, и копья у меня летят не туда, куда надо. Зато я учила алгебру и геометрию, физику и химию.

  Бааг не понимал, что значат эти слова, но спросил:

  – Зачем тебе это?

  – Изучение точных наук помогает человеку стать расчетливым, а в жизни многое можно рассчитать, – ответила Диидаа. – Жена правителя должна быть умной.

  Бааг не считал, что ум – главное достоинство женщины, но мужчина скромно промолчал.

  Они занесли ящики, в помещение, где жили, наполнили фляжки насыщающей жидкостью и почувствовали себя свободными.

  Позже, когда они нежились на мягкой постели, Диидаа сказала:

  – Умная женщина должна уметь притворяться глупой, но я не хочу тебя обманывать. Ты не будешь на меня обижаться?

  – Я люблю тебя любую.

  – А я все думаю, что лучше: быть дочерью правителя или женой бывшего рудокопа. Знаешь, во дворце тоже было неплохо, но здесь мне нравится больше.

   Глава 2

  До ночи они грузили лодки деталями из упругого материала, относили в них фляги с насыщающей жидкостью.

  В каждой из сходящихся стен чернели прямоугольники – входы. Сначала они не пропускали ни мужчину, ни женщину, но чуть позже невидимый хозяин приказал Баагу взять два ящика с пустыми фляжками и войти в одну из дверей. Вязкая преграда позволила мужчине войти. Он поставил на пол ящики и понял, что почти ничего не узнал. Маленькая пустая комната с еще одним выходом – не интересно. Правда, изнутри прямоугольники оказались полупрозрачными и пропускали рассеянный свет. Бааг попытался посмотреть, что скрывается за вторым выходом, но преграда оставалась твердой и не желала его пропускать.

  Входов в такие комнаты они насчитали пять: по два в сходящихся стенах и один в длинной стене. Порой Бааг и Диидаа что-то носили в маленькие комнаты, а иногда, наоборот, забирали оттуда пустые ящики, овощи, одежду или обувь. Судя по всему, во вторые двери с другой стороны проходили люди и также что-то приносили или уносили. Однако невидимый хозяин не позволял с ними встретиться.

  Закрылись входы в летающие лодки, живые скалы освободили их, и вскоре возвышения опустели.

  Утром Бааг и Диидаа обнаружили на них новые лодки. Вновь мужчина и женщина носили детали и оружие, пищу и одежду, грузили все это в летающие повозки или относили в маленькие комнаты.

  Потянулись одинаковые дни.

  – Кажется, мы стали носильщиками навечно, – грустно сказала Диидаа. – Хоть бы узнать, что за этими дверями. Или оттуда кто-нибудь придет?

  Однажды они почувствовали, что их приглашают, вошли в черный прямоугольник в одной из сходящихся стен и пересекли небольшую комнату. Полупрозрачная преграда пропустила их на зеленую лужайку – точно такая же была у них. У сходящихся стен так же стояли две лодки, закрытые наплывами зеленого живого камня.

  Встретивший их мужчина улыбался. Смуглый, черноволосый, кареглазый – он походил на Баага, только был повыше и посильнее.

  Хозяин не скрывал радости и тут же поинтересовался:

  – Будем меняться женщинами?

  Вопрос озадачил Баага. Он не хотел отдавать Диида кому бы то ни было, и возможное знакомство с другой женщиной его совсем не радовало.

  Видя раздумья гостя, мужчина добавил:

  – Это не навсегда. Ты пойдешь внутрь, а я с ней останусь здесь. Потом вы уйдете к себе.

  Бааг не успел ничего ответить.

  Диидаа потянула его за руку:

  – Пойдем отсюда!

  Он с облегчением повиновался.

   * * *

  В эту ночь она рассказала ему о смерти Гаахкана и о том, как над ней надругались.

  Разумеется, Бааг посочувствовал ей, но едва смог скрыть свою радость. Смерть мужа означала, что она стала вдовой, а после изнасилования Диидаа уже не считалась родственницей властителей. Получалось, что его любимая женщина – обычная вдова, и она вполне могла ждать женой простого рудокопа.

  Однако Бааг не осмелился заводить разговор об этом и только крепче прижал женщину к себе.

  Диидаа интересовало другое. В ванной она намочила палец и на ровной стене нарисовала круг, потом в его центре изобразила маленький кружок, а получившееся широкое кольцо разделила на несколько частей радиальными прямыми.

  – Мы здесь, – сказала женщина, ткнув пальцем в один из секторов. – А я хочу сюда.

  Диидаа переместила пальчик за пределы большого круга.

  Естественно, Бааг не знал, что находится в указанном месте. Возможно, там точно такая же лужайка, на которой они живут сейчас. Однако вырваться на волю он тоже не отказался бы. Только как это сделать?

  – Как получилось, что меня отправили с тобой, а не вместе с другими? – неожиданно спросила Диидаа.

  – Я просил невидимого хозяина.

  – Так попроси его, чтобы он выпустил нас на свободу.

  – Думаю, ты тоже должна молить его об этом.

  Диидаа задумалась. Может дочь правителя не привыкла униженно просить кого-либо, или ей раньше не приходило в голову, что ее собственная просьба может принести результат.

  – Хорошо, – наконец вымолвила Диида.

   * * *

  На маленькой стене появился вход, и они узнали, что он скрывает.

  Сначала Бааг понял, что невидимый хозяин велит ему что-то забрать из маленькой комнаты, расположенной в одной из сходящихся стен. Черный прямоугольник вдали от длинной стены редко пропускал людей. Обычно они носили туда пустые фляжки. В этот раз там лежали необычные инструменты: два топора, два тесака, две короткие пилы с мелкими зубьями и двое довольно больших ножниц.

  Бааг взял в руки один из топоров и замер от восхищения. Светлый блестящий метаалл, очень ровная поверхность и острейшее лезвие – он никогда не видел ничего подобного.

  Затем впервые открылся проход в короткой стене. Совсем маленькая лужайка, возвышение и летающая лодка на нем – на первый взгляд, там не скрывалось ничего необычного. Однако лодка была приземистой, темной и от нее плохо пахло.

  – Она мертва, – сказала Диида.

  Невидимый хозяин объяснил задачу: разрубить мертвую лодку на куски и разложить их на большой лужайке, чтобы трава съела разлагающуюся плоть.

  Неприятная работа оказалась еще и трудной. И Бааг и Диидаа знали, что внутри живых существ есть кости и жилы. То же самое они нашли и в мертвой лодке, но кости с трудом поддавались пилам, а жилы удавалось разрезать только большими ножницами.

  Они разделывали лодку целый день и заканчивали работу уже при свете звезд. От усталости и неприятного запаха Баага пошатывало, но он нашел в себе силы, чтобы собрать чудесный инструмент и помыть его в ванне.

  Весь следующий день он любовался то топором, то ножницами. Инструмент совсем не затупился и по-прежнему оставался острым, а блестящие поверхности сияли на солнце.

  – Может, ты и спать с топором будешь? – рассмеявшись, спросила Диидаа.

  Бааг в ответ только вздохнул. Имей он такой инструмент в прежней жизни, его бы знали далеко за пределами родной деревни.

  Увы, на следующее утро замечательные орудия рассыпались в прах.

  Бааг недоумевал. Зачем уничтожать чудесный инструмент? Неужели невидимый хозяин так же легко создал его, как разрушил?

   * * *

  К ним зашли соседи, жившие с другой стороны. Женщину Бааг не успел разглядеть, да и с мужчиной перекинулся лишь парой слов.

  Диидаа сразу же переговорила с гостьей. Бааг видел, что любимая улыбалась, но короткая беседа заставила соседку немедленно уйти обратно. Удивленный мужчина отправился вслед за ней.

  – Что ты ей сказала? – спросил Бааг.

  – Тебе лучше не знать, – безмятежно ответила Диидаа.

  Вновь потянулись дни, похожие друг на друга. Только поведение любимой изменилось: Диидаа часто уходила к короткой стене и стояла там, касаясь поверхности лбом и ладонями.

  – Я прошу свободы, – объяснила она.

  Признаться, Баагу было хорошо и здесь, ведь любимая оставалась рядом с ним. Однако он тоже обращался к невидимому хозяину и молил выпустить на волю его и Диидаа.

  .

   Часть 9. Создатели

   Глава 1

  Расстроился ли я? Пожалуй, нет. Мы добрались до людей, а остальное пока неизвестно. А стоит ли переживать из-за того, что не знаешь?

  Мужик говорил на едином наречии, смотрел на нас с интересом – в общем, показался мне вполне нормальным. К тому же, на Таа он не пялился и не пытался раздеть ее взглядом.

  Узнать что-либо о том, что нас ждет, я не смог: встретивший нас абориген оказался весьма любознательным, задавал вопрос за вопросом, и я едва успевал ему отвечать. Кажется, мужика интересовало абсолютно все на свете. Едва я упомянул о нашем Дилте, как новый знакомый начал расспрашивать меня. Мужчина хотел знать устройство огромного существа, порядки, царившие внутри него. Услышав о жизни в пустыне, провожатый заинтересовался животными, обитавшими там.

  Я шел вслед за мужчиной и вел Таа, держа ее за руку. Думаю, первое время слезы мешали ей видеть дорогу.

  Любимая унывала недолго. Вскоре она перестала шмыгать, высвободила руку и, предоставленная самой себе, принялась смотреть по сторонам и даже сходить с тропинки.

  Дважды она вклинилась в мужской разговор, задав один и тот же вопрос:

  – Это можно есть?

  Оба раза она получила утвердительный ответ от провожатого. После этого наша дорога продолжалась под хруст и причмокивание. Таа уничтожала фрукты с завидной скоростью и большим желанием. Мне она тоже сунула в руку сначала один плод, потом второй, но я постеснялся жевать во время беседы.

  Деревья, кусты, высокая трава – густая зелень подступала вплотную к дороге и не позволяла ничего рассмотреть вокруг. Внезапно справа растительность исчезла, и я увидел большую площадку, вымощенную камнем, с каменным же столбом посередине.

  Разумеется, я с удовольствием узнал бы, для чего все это сделано. Однако собеседник в это время задавал очередной вопрос, и я постеснялся перебивать его. Зато я рассмотрел на камнях следы от зубила – их явно обрабатывали вручную. Интересно, откуда здесь инструмент? Ведь он наверняка металлический, а в старом Дилте все стальные, алюминиевые и даже золотые предметы рассыпались в пыль.

  Деревья вокруг площадки не росли, и я смог увидеть склон горы, покрытый растительностью. Выше зелень заканчивалась, и шел голый камень – это была скала, высокая и внушающая уважение.

  Через сотню шагов лес закончился совсем, тропинка пропала, под ногами зазеленела знакомая ровная трава – Дилт. Увидел я и домики с ровными стенами и крышей – в любом случае, их построили не из тростника.

  Неподалеку росли невысокие деревья, какие-то другие растения, но рассмотреть все это я не успел. Навстречу нам шла Ирина, причем не одна – рядом с ней шагал чернокожий мужчина.

  Мы слишком долго не общались с людьми, и встретить человека, с которым нас связывала дружба, оказалось очень приятно. Конечно, я и Таа дружили с Ириной порознь и в разных плоскостях, но это уже частности.

  Ирина больше обрадовалась Таа и в первую очередь бросилась обниматься с ней, так что с ее спутником мы знакомились самостоятельно.

  Мужчина назвался Айзеком. Высокий; не атлет, но и не доходяга; длинные вьющиеся волосы, связанные в хвост; большой нос – не красавец, однако я сразу проникся к нему доверием. Бывает так: совсем не знаешь человека, а он в один момент приходится по душе.

  Я даже вспомнил, что Айзеком Ирина называла встретившего ее в Дилте мужчину. Действительно, сегодняшний спутник нашей подруги был ее давним знакомым.

  Поговорить мы не успели, потому что нам не позволила Ирина.

  – Вы, наверно устали, – сказала она. – Идите отдыхать. Увидите серую дверь – значит, свободно. Только обязательно перед входом возьмитесь за руки, чтобы Дилт понял, что вы вместе.

  Нас отправляли внутрь Дилта. Опять в заточение?

  – Да не бойтесь вы! – успокоила нас Ирина. – Выход свободный.

  Газон, плодовые деревья и знакомая живая стена. Только мне кажется, что здесь она ниже и не сплошная, а извилистая, с переходами и поворотами – настоящий лабиринт. Есть на стене и черные прямоугольники, не раз виденные нами ранее. А вот такой же вход, но светло-серый.

  Вспомнив предупреждение Ирины, беремся за руки, и я свободной ладонью нажимаю на светлую ровную поверхность. Сначала рука, потом я, следом Таа – мы проникаем сквозь перепонку, проходим по полутемному коридору и оказываемся во внутренней полости узла.

  Те же три колонны, полупрозрачная крыша, две едва заметные двери на кольцевой стене. Хомяков нет, и этот узел меньше, чем те, в которых нам довелось побывать. Одна спальня, один туалет, одна ванная – похоже, помещение рассчитано на двоих.

  Заслонок на стене нет – единственная открытая ниша, а в ней два стакана, две чашки, две ложки. Вся посуда из рога – упругой кости.

  Еды не видно, но имеется сосок, из него течет молоко, если нажать на стену над ним. Белая густая жидкость, содержащая уйму питательных веществ, основа питания обитателей Дилта.

   Как же я соскучился по молоку! Вкус показался восхитительным, настроение подпрыгнуло запредельно.

  А еще ванна – удобство, которого мы были лишены. Надо отмываться и отмываться. Грязь наверняка въелась в нашу кожу, просто мы не обращали внимания.

  Чистота, защищенность, уединение – блаженство! И постель, прохладная и мягкая-мягкая!

  Просто лечь и, обняв женщину, уснуть? Ну, уж нет! Кстати, и любимая согласна со мной. Хорошо!

  После, прижимая к себе, засыпающую Таа, думаю, сомневаюсь, анализирую. Я просто соскучился по сексу в комфортных условиях, или нами опять управляют? Может, в молоке все-таки содержатся возбуждающие вещества?

  Задумавшись, непроизвольно отодвигаюсь от Таа, и она, как обычно, начинает прижиматься ко мне спиной и попой. Видимо, спать она будет немного позже.

   * * *

  Проснулся я счастливым как никогда. Едва пошевелился, как Таа открыла глаза и потянулась всем телом, с улыбкой глядя на меня. Затем она вскочила, и босые ноги прошлепали по полу – побежала в туалет.

  Вскоре я услышал речь, полную негодования. В таких случаях понять Таа довольно сложно, поскольку в минуты волнения она изъясняется на смеси единого языка и родного наречия.

  Впрочем, она пришла и все объяснила:

  – Дилт съел всю одежду и обувь.

  Потеря обуви меня не расстроила, ведь она здесь не нужна: трава мягкая, дорожки без мелких камешков, пол в узлах ровный. Наша одежда тоже порядком истрепалась и требовала замены.

  – Как мы теперь отсюда выйдем? – разочарованно спросила любимая. – Я хочу еще фруктов.

  – Сейчас, наверно, ночь, – нашелся я. – Темно, и все спят. Давай, я так сбегаю.

  – А если Дилт тебя выпустит, а обратно не пустит? Пойдем вместе.

  Я высунулся наружу, держа Таа за руку, и тут же вернулся обратно. Солнце еще не село, и выходить не стоило. Правда, людей я не заметил, но на этих кривых дорожках человек может появиться в любой момент, вывернув из-за угла.