Текст книги "Симбиоз (СИ)"

Автор книги: Юрий Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

  Мужчина, одетый в темные штаны и толстую куртку, зашевелился и открыл глаза. Бааг подумал, что сейчас они с Эммой понесут его к остальным людям, но не угадал. Его спутница что-то прокричала, и среди отдыхающих людей началось движение.

  Двое обнаженных мужчин встали, подошли к ним и остановились. Эмма вновь скомандовала. Старожилы подняли новичка, взяли его под руки и повели к навесу. Все трое счастливо улыбались, и от этих улыбок Баагу стало страшно – страшней, чем тогда, когда он увидел летающую лодку.

  Эмма отправилась за троицей. Бааг пошел следом.

   Глава 2

  Обнаженные мужчины и женщины лежали и сидели на траве. На месте любого из мужчин, Бааг наверняка чувствовал бы себя неуютно. Да и нагим женщинам полагалось хотя бы стесняться. Однако все они явно не ощущали неудобств и счастливо улыбались.

  Самым странным было то, что никто ничего не делал – они просто равнодушно смотрели в небо, в сторону, друг на друга. Бааг не услышал разговоров, не заметил, чтобы мужчина прикоснулся к женщине или хотя бы заинтересованно взглянул на ее обнаженное тело.

  Самого парня увлек материал, из которого был сделан навес. Гладкие детали слега прогибались от толчков Баага, но чувствовалось, что они очень прочны.

  Эмма вновь громко и властно распорядилась, показав рукой сначала на высокого худого мужчину, а затем на женщину среднего роста. Те, не переставая улыбаться, поднялись, подошли и остановились, ожидая дальнейших приказаний.

  Однако следующая команда предназначалась Баагу.

  – Стой здесь! – сказала Эмма.

  Парень, несмотря на то, что начал знакомиться с новым наречием лишь несколько часов назад, понял приказ.

  Распорядительница взяла мужчину за руку и скрылась с ним в одном из черных прямоугольников. Бааг и женщина остались наедине. Она стояла, нисколько не стесняясь своей наготы – кажется, ее вообще ничего не волновало.

  Парень сначала не поднимал глаз, стараясь не смотреть на женщину, но вскоре осмелился на несколько быстрых взглядов на ее ноги, живот, островок волос ниже живота. Незнакомка по-прежнему стояла и с улыбкой смотрела на дверь, в которую ушли Эмма и худой мужчина. Бааг, не скрываясь, стал рассматривать ее, ведь до того как сюда попасть, он не видел обнаженных женщин.

  Разумеется, парень не был знатоком женской красоты, но кое-какие выводы сделал. Обвисшая грудь, небольшой животик – незнакомка явно проигрывала хоть и слишком большой, но подтянутой Эмме.

  Однако и это, может быть, далекое от совершенства тело вызывало желание. Бааг пытался отвернуться, но взгляд упрямо возвращался сначала на голые ноги, а потом поднимался выше. Женщина тоже отвлеклась от двери и теперь смотрела на Баага и безмятежно улыбалась ему.

  Появившаяся Эмма мгновенно оценила состояние парня и рассмеялась. Из слов, сказанных ею, Бааг понял только то, что он должен пройти в черный вход.

   * * *

  Что может заставить мужчину забыть о женских прелестях? Оружие!

  Впрочем, Бааг быстро понял: собранные под навесами мечи, копья, дротики, стрелы не предназначены для настоящего боя. Каменные притупленные наконечники не давали усомниться в том, что оружие учебное. Деревянные мечи тоже годились только для упражнений и тренировочных схваток.

  Однако здесь были еще и луки. Именно они заставили Баага забыть обо всем. Эмма подвела его к одному из столов и что-то сказала, показывая на лежавшие луки. Бааг почти не разобрал слов, но по жесту понял, что ему предлагают выбрать оружие.

  Лук подбирается под рост и силу человека, поэтому найти подходящее оружие – дело небыстрое и непростое. Бааг упражнялся в стрельбе с детства. Как только мальчик подрастал, отчим покупал ему новый лук, сделанный бывшим воином, хромым и уже старым.

  Бааг разбирался в оружии, но глаза у парня разбежались: слишком много всего лежало на длинном столе. Сами луки были однообразными и отличались только размерами, зато рядом с каждым из них лежали тетива, колчан со стрелами, напалечники, наручи, нагрудники. Все это походило на то, что Бааг видел на родине, но в то же время имелись и отличия.

  Оружие не терпит торопливого знакомства с ним. Бааг сначала внимательно все рассмотрел, ни к чему не прикасаясь, а уж потом взял в руки понравившийся лук.

  Хорошее оружие стоит дорого, и выбранный Баагом лук был как раз из таких. Деревянный, с накладками из неизвестного материала, приклеенными изнутри и снаружи – мастер потратил немало времени на его изготовление.

   Собственно, на гладком столе лежали только качественные луки. Окажись Бааг их владельцем в родной деревне, он бы не задумывался о том, где найти денег на женитьбу или постройку дома. То, что лежало на столе, стоило намного больше.

  Тетива, сплетенная из нитей и пропитанная неизвестным составом, явно не боялась воды. Парень попробовал растянуть ее в руках и понял, что эта тонкая веревочка очень прочна и намного лучше ремешка из сыромятной кожи.

   Бааг привычно натянул тетиву, повертел лук в руках, растянул его и понял, что таким оружием никогда не владел.

  Пока он выбирал лук, Эмма привела женщину. Все трое теперь увлеченно посылали стрелу за стрелой в мишени, стоявшие на другом конце лужайки. Приглядевшись, Бааг понял, что ни один из них толком стрелять не умеет. Если Эмма хоть иногда попадала в цель, то у мужчины и женщины стрелы летели куда угодно, только не в мишень.

  В отличие от них, Бааг справился с новым луком намного лучше: уже третья стрела угодила в центр мишени, и все остальные оказались рядом с ней.

  Эмма одобрительно взглянула на Баага, отошла немного в сторону и принялась крутить какую-то ручку, расположенную рядом с одним из столов. По тропе на стрелков двинулась подвижная мишень размером со среднее животное – овцу или собаку.

  Бааг один раз попал в приближающийся предмет, две его стрелы застряли в мягкой поверхности чучела, когда оно удалялось. Ни мужчине, ни женщине поразить мишень не удалось.

  С помощью Эммы Бааг пытался объяснить ошибки Готлибу и Кристине – так звали мужчину и женщину. Оказалось, что они умеют говорить, но по собственной инициативе этого не делают. Однако на вопросы Эммы они отвечали и беспрекословно повиновались ей и Баагу.

  Солнце поднялось, стало жарко. Эмма повела всех со стрельбища.

  Перед черным прямоугольником она пропустила Баага вперед и скомандовала:

  – Иди!

  Вязкая преграда пропустила парня, затем Эмма поочередно вывела Готлиба и Кристину.

  Около источника, бьющего из скалы, последовало новое распоряжение:

   – Мыться!

  Обнаженные мужчина и женщина шагнули в большую круглую ванну, подставляя тела под струю воды, которая падала сверху. Так же послушно Готлиб и Кристина взяли по куску мыла с выступа скалы, намылились, сполоснулись.

  Порой тела мужчины и женщины соприкасались, но это их совершенно не волновало. Безмятежные улыбки не сходили с губ Готлиба и Кристины.

   * * *

  В помещении царила прохлада, потолок стал прозрачным и частично пропускал солнечный свет. Бааг предвкушал омовение в ванне, но Эмма подошла к стене и нажала на нее ладонью. Чуть ниже имелся сосок, из которого тонкой струйкой потекло насыщающее белое питье, похожее на молоко.

  Эмма наполнила шесть небольших фляжек из непрозрачного материала и скомандовала:

  – Бери и иди со мной!

  Кажется, людей здесь стало больше, но Баагу стало не до них, потому что ему пришлось проследить, чтобы прилетевший недавно мужчина выпил всю белую жидкость.

  Остальные фляжки Эмма раздала женщинам и мужчинам и скомандовала:

   – Пить!

  Все послушно припали к сосудам. Те, кому не досталось молока, нисколько не обеспокоились этим.

  Новичок наконец выпил все до дна, умудрившись при этом облиться. Его одежда непонятным образом пришла в негодность: сзади в штанах и куртке появились дыры, сквозь которые виднелось голое тело. Эмма заставила мужчину встать и поддерживала его, пока Бааг сдирал остатки одежды и бросал лохмотья прямо на траву.

  Пришло время самим сполоснуться, перекусить и отдохнуть. Обед состоял из той же насыщающей жидкости и плодов, сорванных с невысоких деревьев, которые росли на краю лужайки.

  Дела утомили Баага, и он лег в постель, чувствуя приятную усталость в руках и ногах. Только рядом на мягком ложе была женщина, и парень чувствовал, что общение с ней таит еще много неизведанного и приятного.

  Прикосновения Баага Эмма восприняла вполне благосклонно и показала, где и как нужно ее трогать. Все прошло так же восхитительно, как и ночью.

  После непродолжительного отдыха Бааг понял, что жаждет продолжения, но его намерения пресекли в самом начале.

  – Вставай и иди! – распорядилась Эмма.

  Она не позволила ему даже одеться и повела с собой. Вместе они дошли только до выхода из небольшого дворика, поросшего травой. В дверь Эмма ушла одна и вскоре вернулась с Кристиной.

  Дальнейшее оказалось для Баага полной неожиданностью: Эмма заставила лечь на траву Кристину, уложила рядом его и начала командовать обоими. Парень быстро понял, чего ждет распорядительница: он должен овладеть женщиной, находящейся с ним рядом. Зачем это нужно Эмме, Бааг не понимал, но послушно гладил и нажимал там, где показывала она. Кристина, повинуясь стоящей над ними распорядительницы, ласкала парня.

  Бааг все-таки овладел Кристиной. Все получилось почти так, как с Эммой, только женщина в его объятиях все делала не сама, а повинуясь командам извне.

  – Мыться и спать! – распорядилась Эмма.

  Сама она повела Кристину обратно.

  Бааг послушно помылся и лег на мягкую постель. Эмма долго не приходила, и он решил поискать ее. Далеко идти не пришлось: едва выглянув из двери, Баг увидел, как, лежа на лужайке, Эмма обнимала другого мужчину.

  Именно тогда парень понял, что большая женщина тоже рабыня, ведь только рабыни спят с разными мужчинами. А если мужчина овладевает не той женщиной, которая ему по душе, а той, на которую ему указывают, он тоже раб.

   Глава 3

  У рабов должен быть хозяин, и он здесь имелся, только невидимый. Бааг быстро научился слышать его распоряжения и подсказки. Поэтому и слова Эммы парень начал понимать в первый же день, и свои обязанности усвоил почти сразу.

  Прежде всего, Баагу нужно обучать обнаженных мужчин и женщин обращаться с оружием. По всей вероятности, им предстояло охотиться на каких-то не очень больших животных – об этом говорило и двигающееся чучело, и мишени, находившиеся у самой земли.

  Вторым занятием, которому отводилось много времени, оказалось возведение каменных стен. Вечером первого дня Эмма отвела его и двоих обнаженных мужчин в другую дверь, и они попали на строительную площадку, где высилась недостроенная стена.

  Мужчины добросовестно замешивали раствор из песка, воды и коричневого порошка, укладывая на него камни. Затем Эмма увела строителей и заставила Баага разбирать стену.

  Оказалось, что раствор совсем не твердел. Бааг счищал его и бросал в ванну с бурлящей водой. Поток уносил песок, а из отверстия в скале неподалеку от ванны сыпался сухой материал.

  Разумеется, парня заинтересовало, тот ли это песок, который он бросал в воду, или другой. Бааг даже забрался на скалу, но ничего не нашел и почувствовал непреодолимое желание спуститься. Запас мешков с коричневым порошком возобновлялся в отсутствие строителей.

  Зачем хозяину нужно, чтобы Бааг каждый день овладевал двумя-тремя женщинами, парень сначала не понял. Неясно было и то, почему Эмма спит, кроме него, еще с двоими-троими мужчинами.

  – Мужчины должны уметь удовлетворять женщин, а женщины – ублажать мужчин, – объяснила Эмма.

  Бааг иногда задумывался об обнаженных мужчинах и женщинах. Их можно научить всему, они послушны, но сами ничего не хотят. Наверно, если их предоставить самим себе, они просто умрут с голоду. Были ли они всегда такими, или их изменил невидимый хозяин? Возможно, их наказали за непослушание.

  Бааг понял, что хозяину нужно подчиняться беспрекословно. Впрочем, у парня никогда не возникало желания противиться приказам, возникавшим прямо в его голове.

  Уходом за неполноценными людьми и их обучением занимались не только Эмма и Бааг. В каменной стене, окружавшей большую овальную площадку, имелись выходы. Один из них вел в небольшой дворик, очень похожий на лужайку перед жилищем Баага и Эммы. Здесь в таком же помещении обитали Марк и Памела.

  Большой рыжий мужчина искренне улыбался при встрече и делал то же, что и Бааг. Делить им ничего не приходилось, потому что они почти все делали по приказам невидимого хозяина.

  Памелу от остальных женщин отличали темно-коричневая кожа и большая задница. К удивлению Баага, женщина гордилась и тем, и другим. Неужели можно считать себя лучше других только потому, что кожа у тебя темнее, а ягодицы больше?

  На ощупь у Памелы все оказалось таким же, как и у остальных женщин.

  Рядом с Эммой невысокий Бааг казался еще меньше.

  – Может, он еще подрастет? – улыбаясь, спросила Памела.

  – Зачем? – удивилась Эмма. – У него не все маленькое.

  Веселье в глазах Памелы исчезло.

  – Марк, а ведь ты давно не был в гостях у Эммы, – промурлыкала она.

  Марк ушел с Эммой, Баагу ничего не оставалось, как идти с Памелой.

  Ночью, перед тем, как заснуть, он долго думал о женщинах и мужчинах. Почему у него на родине мужчины женятся и довольствуются ласками только лишь жены? Здесь же Эмма легко поменяла его на Марка, а Бааг ушел с Памелой. А ведь у женщины может родиться ребенок. Кто тогда будет его отцом? Наверно, нехорошо ласкать разных женщин, а женщинам не годится спать с разными мужчинами. Однако здесь заведено именно так, и невидимый хозяин велит Баагу вести обнаженных женщин на маленькую лужайку.

   * * *

  Едва научившись укладывать камни в стену и обращаться с оружием, мужчины и женщины исчезали, и вместо них появлялись другие.

  В один день из приземлившейся летающей лодки на траву выползла очередная женщина. Обычно люди прилетали одетыми, но на новенькой не было ничего. Ее стошнило прямо на траву, и наверно кто-нибудь посчитал бы ее непривлекательной. Однако Бааг понял, что именно такую женщину он видел в своих мечтах.

  Невысокая, темноволосая, с огромными карими глазами, она сразу же заставила Баага почувствовать всепроникающую нежность. Сначала он даже боялся прикоснуться к ней, хотя до этого смело обнимал всех женщин подряд.

  Ее звали Диидаа, и Бааг учил ее разговаривать; надевал на нее кожаный фартук, когда они строили стену; показывал, как надо стрелять из лука и метать дротики. Кстати, с луком она обращалась умело, а дротики, похоже, раньше не держала в руках. Он с волнением и боязнью ждал, когда будет ласкать ее.

  День настал. Как обычно, присутствовала Эмма, чтобы помогать и подсказывать женщине, которая не могла что-либо делать по собственной инициативе. Все затянулось. Нет, сначала все было нормально, потом Бааг никак не мог добиться собственного насыщения. Диидаа старательно выполняла указания Эммы и часто дышала – видимо, и она испытывала приятные ощущения.

  – Не забывай двигать попой! – подсказывала Эмма. – Двигать попой!

  Диидаа повиновалась, и Бааг наконец пришел к завершению. А маленькая женщина, безмятежно улыбаясь, по команде Эммы поднялась с травы и ушла с ней мыться. На Баага она даже не взглянула. А он, вставая, заметил небольшой шрам на ее бедре.

  Однако в следующий раз, когда он привел ее во дворик, Диидаа неожиданно спросила:

  – Двигать попой?

  Всем мужчинам и женщинам волосы укорачивали острыми каменными ножами. Делали это Эмма или Памела. А Бааг неожиданно для самого себя понял, что с удовольствием поухаживал бы за маленькой женщиной. Каждое прикосновение к Диидаа доставляло ему удовольствие.

  – Что ты в ней нашел? – спросила Эмма. – она такая же безмозглая, как и все, а ты ее совсем не интересуешь.

  Бааг давно заметил, что ему не так приятно овладевать женщинами с лужайки, ведь они все делали по обязанности, повинуясь приказам. Напротив, встречи с Эммой и Памелой приносили радость и удовлетворение.

  Однако он постоянно думал о Диидаа. Кто она? Где жила раньше? Почему она хорошо стреляет из лука и не умеет метать дротики? Откуда у нее шрам на бедре?

  Выйдя на большую лужайку, Бааг увидел, как Марк выводит за руку Диидаа из своего дворика.

  – Ничего особенного, – добродушно улыбаясь, сказал большой рыжий мужчина. – Такая же, как и все.

  Диидаа, как обычно, счастливо улыбалась. Увы, эта женщина принадлежала не только ему, и от этого на душе у Баага стало тяжело и горько.

  А ведь она скоро покинет его, уйдет в неизвестность, как другие мужчины и женщины.

  Что может сделать раб, чтобы сохранить любимую? Бежать вместе с ней? Невидимый хозяин не позволить сделать и нескольких шагов в запретную сторону. Остается только просить. И Бааг умолял: он без устали просил, чтобы Диидаа всегда была с ним и принадлежала только ему.

  Может быть, рабу не позволено быть таким назойливым, но он повторял просьбы снова и снова.

  Хозяин его услышал: однажды Бааг вошел в тесную лодку и полетел. Он сидел в полумраке, но его душу освещало сияющее солнце, ведь рядом с ним, доверчиво прижавшись, сидела Диидаа

   Часть 5. Слуги

   Глава 1

  Шесть ночей пути, шесть дней отдыха в небольших внешних убежищах. Выходя из них, я боялся, что Таа исчезнет, как когда-то пропадали мои спутницы. Однако каждый раз мы шли рядом или друг за другом.

  Во время дневного отдыха Таа спала беспокойно, да и мне самому постоянно что-то снилось, но я все забывал. В этот раз после пробуждения сон не исчез из памяти: я стоял на плоской вершине невысокой скалы и смотрел на пустыню. Из песчаной глади то там, то здесь торчали каменные возвышенности, похожие на нашу. Да, любимая была рядом, и от этого я чувствовал себя счастливым. А еще я знал, что нас не разлучат – наоборот, нам вменялось в обязанность как можно больше быть вместе, не покидая скалу. Один из нас имел право ненадолго отлучиться, но другой в это время был должен оставаться на каменном острове.

  Видение исчезло, но озабоченный взгляд Таа не дал успокоиться.

  – Ты тоже видел пустыню? – спросила она.

  В начале ночи мы вышли за пределы Дилта. Живая стена стояла позади нас, а впереди простиралась пустыня, такая же, как во сне. Я чувствовал, что где-то недалеко находится тот самый островок, на котором нам предстояло жить.

  – Пошли? – предложил я.

  – Давай посмотрим, что здесь в стене.

  Выход исчез, но неподалеку чернел другой прямоугольник. Перепонка меня пропустила, за ней я ожидал увидеть коридор, но оказался в маленькой кабинке, весьма напоминающей душевую. Только вместо лейки на потолке, из стены на уровне моего лица тонкой струйкой текла вода и, падая на пол, уходила в сливное отверстие.

  Увиденное придало уверенности: без воды в пустыне не выжить, а тут можно и бурдючок наполнить, и самому сполоснуться.

  Таа тем временем изучала три черных квадрата. Из первых двух она извлекла бурдючок и узелок с зерном, третье окно пропускало руку сквозь мягкую преграду, но оказалось пустым.

  – А здесь что должно быть?

  Недоумение Таа можно было понять: Дилт приучил нас, что ничего не делает просто так. Если есть проем – значит, в нем просто обязано что-то находиться.

  – Может, мы будем в него что-нибудь складывать?

  Собственное предположение показалось мне глупым. Что можно найти в пустыне?

  Таа приложила ладони к стене рядом с третьим квадратом и, закрыв глаза, простояла так некоторое время.

  – Попросила у Дилта посуду, – объяснила она.

  Интересно! А ведь в этом что-то есть: если Дилт читает наши мысли, то почему бы не изложить свои пожелания?

  До нашей скалы шагали метров триста. Как и в видении, она оказалась плоской, а возвышалась над песчаной равниной всего метра на два. Правда, чтобы забраться наверх, пришлось обойти каменный островок. Удобная расщелина нашлась только через три четверти окружности – надо было идти в другую сторону.

  Каменная почти круглая площадка десяти метров в поперечнике – на этом пятачке нам предстояло жить. Еще бы узнать, сколько мы здесь пробудем, и с какой целью нас сюда отправили. Увы, Дилт по этому поводу скромно молчит.

  – Ваня, мне не нравится песок.

  Как он может нравиться или не нравиться? На то она и пустыня, чтобы в ней песок был.

  – Если подует ветер, в нескольких шагах уже ничего не увидишь, – Таа объясняет причину своей нелюбви.

  – Ну и что?

  – Мы – здесь, вода и еда – там. Заблудиться можно.

  А вот это уже серьезно. Мне накрепко вбили в голову, что жить я должен здесь, а Дилт вряд ли сможет усмирить ветер так далеко от себя. Это сейчас тихо, и песок кажется безобидным. Когда он полетит, будет неприятно. Без воды долго не протянешь, а источник только в стене – так или иначе, но пробираться к ней придется. Кроме того, нас ждет жуткая жара, которая наступит днем.

  – Нужно протянуть веревку от нас к стене. Еще придется собирать камни.

  Я согласен, но где найти веревку в пустыне? С камнями все намного проще: почти половина пустыни – низкие скалы. Набрать строительного материала и соорудить стену, дающую тень – план понятен и вполне осуществим. Конечно, хотелось бы спрятаться от солнца за нашей скалой, но, насколько я понял, спускаться с нее можно только поодиночке.

  – Кто пойдет первым? – спрашивает Таа.

  Правила проживания она уяснила и, похоже, нарушать не собирается.

  Отправляюсь я. Прежде всего, надо разведать окрестности. Луна и звезды светят хорошо – рассмотреть можно почти все. Осматриваю ближайшие возвышенности, замечаю немалое количество камней – неплохо. К сожалению, почти все они небольшого размера.

  Два первых островка высотой мне по грудь, на третью скалу, очень крутую, решаю пока не забираться. Следующая возвышенность меня озадачивает: когда-то она была обитаемой. На плоскую поверхность кто-то натаскал камней и построил полукруглую стену. Наносы песка и никаких следов – видимо, люди ушли отсюда давно.

  Спускаюсь и обнаруживаю, что от скалы в сторону Дилта тянется веревка. Или обитатели островка оказались такими же предусмотрительными, как Таа, или пережили песчаную бурю. Только куда они пропали? И что здесь делали люди?

  Веревку пока не трогаю и возвращаюсь, прихватив пару камней размером с человеческую голову – пора запасать материал.

  – Что так долго? Одной страшно!

  Сажусь рядом с Таа в центре площадки, обнимаю ее и рассказываю о том, что обнаружил.

  – Никаких следов? – переспрашивает любимая. – Что-то они сделали не так.

  Таа набирается смелости и отправляется на разведку в другую сторону. Я жду ее, и мне кажется, что она ходит по пустыне целую вечность.

  – Там тоже жили люди, – сообщает моя разведчица, возвратившись. – Веревки нет, но есть стена и палатка. Ее песком засыпало – откапывать надо.

  Отправляюсь по следам Таа. Стена здесь почти круговая, песка нанесло намного больше, и сложившаяся палатка засыпана почти полностью – виден лишь уголок белой материи. Тяну за него – он немного подается, но вытащить дальше не хватает сил. Копаю голыми руками, отбрасывая песок пригоршнями. Время от времени дергаю освобождающуюся палатку. Вытащить ее я не могу, но от моих рывков слежавшийся песок разрыхляется.

  А если в этой палатке лежат мертвые люди? Трупы наверняка уже высохли и превратились в мумии. От таких мыслей желание копать пропадает, и я возвращаюсь на свой остров.

  Таа нисколько не пугает возможная встреча с мумиями, и напарница отправляется на раскопки.

  Извлечь самодельную палатку удалось только к утру. Кроме песка, внутри нее ничего не нашлось. Я принес матерчатый домик на свою скалу, но тут выяснилось, что палатку надо к чему-то крепить, разложить ее мы не можем.

  Пришлось собирать камни. Выложив четыре кучки, мы натянули сложенную палатку на полуметровой высоте и до конца дня пытались спрятаться под ней от палящего солнца. Жара в тени чувствовалась меньше, но лежать на камнях не слишком комфортно, поэтому приходилось вылезать на солнцепек, чтобы размять затекшие руки и ноги.

  По одному разу мы ходили за водой, пытались залезть в черные квадраты, но окна не открывались. На закате Таа отправилась, чтобы заполнить опустевшие бурдючки, и вернулась с добычей: Дилт выдал ей еду, а в третьем проеме нашлись две чашки, две ложки и две кружки.

  – Я заказала нити и материю, попроси и ты что-нибудь.

  Что мне нужно, и что может дать Дилт? Разумеется, я бы не отказался от стальных инструментов, но боюсь, что огромному монстру не известно, что такое сталь. Да и вряд ли я смогу ему объяснить, как ее получить. А неплохо было бы вырубить каменные блоки и выложить из них убежище. Увы, инструменты просить бесполезно.

  А что вообще может Дилт, кроме ниток, материи и посуды? Кстати, посуду он делает из рога – материала, похожего на кость, но более упругого. Из него были сделаны палки носилок, на которых мы переносили людей. Заказать таких же стержней? А что я с ними буду делать?

  Нет, надо заходить с другого конца. Что мне предстоит сделать? Выложить защитную стену, потому что палатку сильный ветер просто сдует с нашего островка. Из чего сделать стену? Конечно, можно ее соорудить из мешков с песком, но у нас нет ни мешков, ни ткани, чтобы из нее шить мешки. Да, Таа заказала Дилту материал, но даст ли он необходимое количество? Кроме того, шить мешки вручную – работа не слишком быстрая.

  Оптимальный вариант – каменная стена. Именно так поступили наши предшественники. Увы, они же собрали все мало-мальски крупные камни в окрестностях нашей скалы. Разумеется, можно разобрать их стены, а камни использовать для возведения своего убежища. И носить их издалека.

  Материал есть поблизости, но это преимущественно щебень. Защиту можно насыпать и из него, однако внизу толщина такой, с позволения сказать, стены должна быть не менее двух метров, да и в этом случае сильный ветер сдует камни с верхушки сооружения. А падающий камень – опасность.

   Глава 2

  А если сделать какую-нибудь оболочку и засыпать в нее мелкие камни и песок?

  И тут до меня дошло: я могу попросить Дилта изготовить из рога соединительные элементы, которые позволят укрепить каменную стену. Довольно быстро удалось придумать несколько вариантов, но выбрать какой-то один никак не получалось. После консультаций с Таа, я остановился на обыкновенных ящиках.

  Действительно, прямоугольный ящик, заполненный песком или щебнем – подобие каменного блока. А если правильно рассчитать длину и ширину емкости, можно выложить стену, как из кирпичей. Да, кирпичи или блоки обычно соединяют затвердевающим раствором, но наши стены будут невысокими. Если сделать их потолще, никакой ветер не сдует такую кладку.

  Разумеется, ящик, заполненный щебнем – почти аналог мешка с песком. Однако можно заказать Дилту и то, и другое, а дальше посмотреть, что получится. На этом мы и остановились. Таа предстояло просить готовые мешки, а я отправился к стене.

  Прижав ладони к живой стене около третьего черного квадрата, я принялся мысленно рисовать картинку. Представлять пришлось не один ящик, а целых три – иначе не получалось передать соотношение длины, ширины и высоты. Рядом я «положил» стандартный узелок с зерном, чтобы Дилт понял величину емкостей.

  А потом я неожиданно для самого себя начал говорить вслух – никто и никогда не слышал от меня такой настойчивой просьбы.

  Ночью Таа сняла веревку, оставшуюся от наших предшественников, и часть ее успела натянуть на пути к стене. Задача оказалась несложной: каменные островки здесь нередки, и путеводную нить можно протянуть от одного возвышения к другому. Чтобы закрепить, достаточно придавить веревку несколькими камнями.

  Прошедшим днем мне совсем не понравилось лежать на камне и я, воспользовавшись своей рубахой, натаскал песка на постель – все мягче, чем голая скала. Остаток ночи ушел на собирание камней, и к утру на площадке лежала изрядная куча.

  Несмотря на жару, днем мы выспались, а заката чуть дождались: очень хотелось узнать, выполнил ли Дилт наши заказы. И хотя в таких случаях принято пропускать вперед дам, первым отправился я – на этом настояла Таа. Я видел, что ей очень хочется быстрее добежать до стены и узнать, но такая уж мне досталась женщина, внимательная и чуткая.

  Мне третий квадрат не открылся вообще, Таа получила два клубка ниток – наши просьбы выполнять не спешили.

  Ночью мы, не трогая обжитый центр площадки, чуть в стороне сложили защитную стенку из собранных камней. Пусть ее высота не превышала метра, но это было хоть какое-то укрытие.

  Утром поднялся ветер. Казалось, солнце не взошло, и ночь продолжается. Мы перетащили сложенную палатку к стене, спрятали внутрь все наши вещи и забрались сами. Так и лежали, слушая завывание ветра и чувствуя, как песок стучит по палатке. Нужду справляли в шаге от выхода из убежища.

  Нам повезло: мы угадали с расположением стенки, и она защищала нас от ветра. Мы не понимали, день сейчас или ночь – все слилось в темное безвременье. За молоком и зерном не пошли, решив поголодать, но остаться живыми. Веревка, протянутая к стене, была слишком короткой. Пусть она не доходила до Дилта всего метров пятьдесят, но в такой круговерти человек мог потерять ориентацию уже через несколько шагов.

  Мы привыкли к шуму и порой засыпали, а проснувшись, слышали свист ветра и шуршание песка. Я крепче обнимал Таа, прижимал ее к себе и всем своим существом понимал, что у меня нет человека ближе и роднее. Худенькая женщина с другой планеты – моя единственная, моя любимая, моя жена.

  Проснулся я первым. Жарко, душно и тихо – все ощущения странные и непривычные, ведь за время непогоды мы привыкли к шуму и прохладе. Таа спит в моих объятиях и дышит, как всегда, чуть слышно. Если уж я различаю ее дыхание, то буре действительно пришел конец.

  Едва я вылез из палатки, следом выбралась Таа. Мое присутствие или отсутствие она ощущает мгновенно – мне ни разу не удавалось встать, не разбудив ее.

  Солнце стоит высоко, поэтому и жарко. Получается, что ветер дул чуть более суток. О буре напоминают только наносы песка рядом с палаткой да то, что наша песчаная постель в центре островка исчезла без следа.

  Перенести песок с места на место – дело недолгое; нетрудно и палатку обратно натянуть, чтобы от солнца закрыться.

  Первой к стене пошла Таа, прихватив опустевшие бурдючки. Вернулась посвежевшая, с мокрыми волосами и обидой на милом личике.

   – Дилт плохой! Я еду взять хотела, а окна не открываются!

   – А в третьем квадрате смотрела?

  – Нет, у меня все равно руки заняты... Попей.

  Таа указывает на заполненные бурдючки. Я пью и размышляю. Похоже, здесь опоздавшие к завтраку-обеду-ужину остаются без пищи. Надо срочно протягивать веревку до стены, а то так и обессилеть от голода можно. А если бы буря продлилась дня три-четыре?