Текст книги "Симбиоз (СИ)"

Автор книги: Юрий Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

 

Глава 5

 

  Жена у меня работящая и внимательная – ни одна женщина так за мной не ухаживала. С земной супругой мы друг друга любили, но она больше заботилась о дочери. А Таа острым стеклом обрезала мне отросшие волосы и бороду – похоже, получилась неплохая прическа.

  Дело дошло до того, что она мне маникюр делать начала. Ножниц здесь нет, и ногти на руках и ногах мне пришлось обрезать стеклышком и стачивать о камень. Только я ярко выраженный правша и левой рукой работаю плохо – ногти на правой руке обрезать не смог. Моя инопланетянка это заметила, сначала обработала правую руку, а потом и до левой добралась.

  Таа старается угадать и исполнить каждое мое желание. Получается это у нее слишком хорошо. Мне кажется, что она не угадывает, а читает мои мысли.

  Обувь из бурдючков я так и не сшил, потому что этим теперь занимается Таа. Мокасины получаются легкие и удобные. Правда, подошва у них быстро протирается или рвется: материал тонкий, а дороги плохие. Однако Таа обувь не выбрасывает, а ремонтирует.

  До стеблей местного злака она тоже добралась: замочила в пещере, высушила, камнем отбила, а из полученного волокна спряла нитки. Ими Таа сшила мне накидку из квадратиков материи. Как раз вовремя, а то моя рубаха совсем развалилась.

 

  Я стараюсь ей помочь и угодить, но возможностей для этого мало. Веретено я ей сделал из камешка и веточки, срезанной с дерева. Шьет Таа деревянными иголками, сделанными мною. А нормальную расческу мне выточить не из чего и нечем. Я, конечно, пытался: набил на сером камне частые параллельные бороздки, потом сделал такие же поперек – получилось что-то вроде щетки. Ей Таа волосы и расчесывает.

 

  Как бы ни была близка женщина, нельзя ей рассказывать абсолютно все. Зачем той, которая дарит тебе счастье, знать о трудностях и неприятностях? Поэтому и вопросы задавать следует осторожно, ведь женщина может обидеться или подумать, что какие-то ее черты или привычки неприятны мужчине.

  Я очень хотел узнать, почему, несмотря на жару, Таа настаивает на том, чтобы спать в моих объятиях. Спросить хотел много раз, но не решался.

  Она сказала сама:

  – Я всегда боюсь, что проснусь, а тебя не будет рядом.

 

   * * *

 

  Три деревца вытянулись и зацвели. Через день розовые лепестки стали осыпаться, но на их месте образовывались завязи. Таа с интересом их рассматривала и пыталась выяснить, как выглядят спелые плоды, каковы они на вкус.

  Я уже неплохо изъяснялся на наречии Бабура, поэтому мы хорошо понимали друг друга. Однако Таа неожиданно воспылала интересом к русскому языку. Может, она решила узнать, что означают нежные слова, которые я ей говорю, или просто захотела перемен.

 

  Изменения, действительно, едва не наступили.

  Как обычно, мы закончили путь у черной плиты, но в этот раз провожатый не исчез за ней немедленно. Он что-то сказал на своем непонятном языке, дотронулся до моего плеча и указал на вход. Меня приглашали внутрь. Я оглянулся на Таа, стоявшую сзади, и подтолкнул ее к черному прямоугольнику. Она послушно подошла и даже потрогала преграду – плита осталась твердой и непроходимой. Белый отстранил мою спутницу, опять что-то гаркнул и вновь указал на меня.

  В глазах Таа застыл страх. Меня охватило дикое желание войти. Черный прямоугольник манил меня, но я слышал еще один зов, совсем слабый, едва слышный. Таа молчала, однако именно она просила меня остаться.

  Я сделал шаг назад и сказал:

  – Без нее я не пойду.

  Я не мог оставить женщину, которая так доверчиво засыпала в моих объятиях. Мужик в белом удивленно хмыкнул, достал плату за работу и скрылся за черной плоскостью. Однако льдинки в глазах Таа так и не растаяли.

 

  Мы не обсуждали происшествие. На первый взгляд, ничего не изменилось в нашей жизни, только Таа стала вздрагивать во сне. Я обнимал ее еще крепче, и дыхание женщины выравнивалось. А днем в ее глазах внезапно появлялся холодный страх.

 

   * * *

 

  Прошло несколько дней, заполненных обычными делами и ожиданием беды.

  В этот раз провожатый предложил войти Таа. Она на миг отшатнулась, виновато взглянула на меня и шагнула в черный прямоугольник. Скрылся и провожатый – только бурдючок и узелок лежали на камнях.

  Кроме платы за работу, у меня остались лишь воспоминания о женщине с другой планеты. Память о Таа.

  Почему она ушла? Не захотела, чтобы в следующий раз ушел я? Или не смогла противостоять зову, идущему от черного входа? Почему я не попросил ее остаться?

  Может быть, я должен был плакать. Наверно, в таких случаях горе делает ненужными все обычные дела. Однако ничего такого со мной не произошло. В начале следующей ночи я вышел, чтобы проделать привычный путь из пункта А в пункт Б.

 

  Такая работа и вся моя жизнь в каменистой пустыне могли показаться глупыми и никчемными. Однако, по большому счету, они мало отличались от моего существования на Земле. Все люди живут так: любят и горюют, не могут отказаться от привычных дел и вещей или бросают все и начинают жизнь сначала. Жертвуют собой ради любимых и предают друг друга. У каждого своя ноша и свой маршрут – из пункта А в пункт Б.

 

Часть 2. Непокорная

 

Глава 1

 

  Скромность и послушание – основные добродетели женщины. Однако трудно быть незаметной и покорной, когда ты принцесса Бабура. К тому же, отец, правитель страны, души не чает в единственной дочери.

  Нет, Диидаа не отлынивала от учебы. Ей очень рано объяснили, что дочь правителя не принадлежит себе, что ее выдадут замуж за принца из другой страны, и, возможно, она станет правительницей. А жена государя должна быть самой умной, самой знающей, самой привлекательной – в общем, самой прекрасной женщиной. Поэтому к природной красоте нужно добавить всевозможные премудрости, которые, может быть, и пригодятся в жизни всего один раз, но позволят быть настоящей правительницей.

 

  Многие девочки и девушки в разных краях мечтают хоть денек побыть принцессой, а Диидаа порой хотела стать обычной девушкой. И дело не в том, что учеба занимала весь день, почти не оставляя времени на игры – у дочери правителя не было подруг.

  Действительно, с кем дружить принцессе, кому доверять свои тайны и чьи секреты хранить?

  С детьми вельмож ей запрещал общаться отец. Через ребенка можно влиять на родителей, и правитель не хотел давать такую возможность своим помощникам. Придворных нужно держать в узде, иначе они начнут покушаться на власть.

  Детей слуг во дворец не пускали, а сама Диидаа редко выходила дальше сада.

 

  Правда, одна подруга у нее все же была. Таа – дочь придворного музыканта – учила ее петь, и девочки сблизились. Несмотря на то, что Таа была старше на четыре года, Диидаа стала для нее тем человеком, которому можно рассказать о своих мечтах и желаниях, поделиться радостью и пожаловаться на неудачи. Принцесса отвечала тем же.

  Правитель узнал о дружбе девочек и попытался положить ей конец. Таа запретили появляться во дворце.

  Тут Диидаа впервые показала, что покорить ее весьма непросто. Она не стала капризничать, не побежала к отцу с просьбами – принцесса внезапно поглупела. Девочка старательно занималась, но все учителя заметили, что былые успехи исчезли.

  Даже самый занятой отец должен интересоваться делами своих детей – правитель узнал, что у дочери не клеится учеба. В разговоре с отцом Диидаа не оправдывалась, а призналась, что очень скучает по Таа.

  Властитель подумал и приказал не препятствовать встречам подруг. Действительно, старший придворный музыкант не простой слуга, ведь у него в подчинении десятки человек. С другой стороны, отец Таа не был и вельможей, поэтому никак не мог претендовать на то, чтобы урвать кусочек власти.

 

  Диидаа, разлученная с Таа, не бездействовала. Девочки, лишенные общения со сверстницами, ищут подруг среди взрослых женщин. А их рядом с принцессой было немало. В Бабуре знатных женщин охраняли тоже женщины, и почти все стражницы с нежностью относились к маленькой принцессе. У Диидаа появились лук и стрелы, а в саду установили мишени.

  Разумеется, принцессе не пристало стрелять из лука, как простолюдинке. Зачем знатной девушке воинские навыки, когда у нее есть охрана? По неписаным законам, чтобы не попасть в плен, женщина должна заколоть себя маленьким кинжалом, а не оказывать бессмысленное сопротивление. Ведь воин обученнее и сильнее, потому что он мужчина.

  Однако правитель очень любил дочь и позволил ей маленькую вольность. Когда Таа вновь появилась во дворце, девочки уже вдвоем начали упражняться в стрельбе.

 

  Увы, Таа вышла замуж, и Диидаа вновь осталась одна. К тому времени девушка повзрослела и поняла, что она не должна откровенничать со стражницами и служанками. Все тайны принцессы теперь оставались при ней, все ее мечты и желания никто не слышал.

  О чем мечтала девушка? О путешествиях и встречах с новыми людьми, и, разумеется, о высоком и красивом юноше, смелом и добром.

 

   * * *

 

  Пришло время, и Диидаа стала невестой. Жених ей достался высокий и красивый, правда, юношей он уже давно не считался. Гаахкаану, сыну правителя из дальней страны, исполнилось двадцать пять, а это возраст мужчины.

  Торжество в родном дворце, шумная свадьба в стране жениха – празднества закончились.

  Новая жизнь сначала показалась неплохой.

  Муж оказался добрым и нежным. В первую ночь Гаахкаан был осторожен – то, чего она так страшилась, прошло почти безболезненно. Диидаа упражнялась в стрельбе из лука – муж разрешил ей делать это в саду, – читала, слушала музыку, гуляла и совсем не занималась нелюбимым рукоделием.

  Казалось, ничего не изменилось, и она просто переехала из одного дворца в другой. Единственное отличие – муж иногда приходил к ней в спальню. Гаахкаан оставался нежным и ласковым, и его визиты не страшили Диидаа.

 

  Разумеется, молодая жена, совсем недавно бывшая непорочной девушкой, не могла сразу стать опытной женщиной. Однако принцессу учили всему, и вскоре она поняла, что муж приходит к ней слишком редко. Чуть позже она заметила, что семя Гаахкана попадает куда угодно, только не в ее лоно.

  Муж не хотел, чтобы она зачала и родила ему ребенка.

  Почему? Выяснить это удалось довольно легко, ведь среди приставленных к ней служанок нашлись весьма словоохотливые девушки.

  То, что у мужа есть другая женщина, Диидаа подозревала. Собственно, еще до замужества она знала, что богатые мужчины содержат наложниц.

  Увы, мужчины любят не только женщин, с которыми делят постель, но и детей, рожденных ими. У мужа был сын, и этот малыш значил для Гаахкаана слишком много.

  А кто такой сын наложницы? Когда у правителя нет других детей, он может стать наследником. А если сын родится у законной жены, мальчик станет никем.

 

   * * *

 

  Хорошая жена должна беспрекословно делать все, что скажет муж – так учили принцессу. Однако она знала, что жену, неспособную рожать, ждет незавидное будущее: муж может сделать ее служанкой или вообще выгнать из дома. Все зависело от воли супруга.

  Именно намерениями мужа решила поинтересоваться Диидаа и прямо спросила его:

  – Что меня ждет, Гаахкаан? Ведь ты не считаешь меня женой.

  Хорошая жена не должна первой обращаться к мужу и обязана быть вежливой с ним. Диидаа нарушила оба правила.

  – Ты дерзка и будешь наказана за это, – спокойно ответил Гаахкаан. – Но я не хочу портить отношения с твоим отцом. Не бойся, ты всегда будешь жить так, как живешь сейчас.

  Многие годы жить, не выходя из дворца, общаться только со служанками, потерять здесь свою молодость, а самой остаться никем – вот что ждало ее. Впрочем, многие женщины согласились бы с такой участью, ведь такая жизнь легка и беззаботна.

  – Этого не будет! – сказала Диидаа.

  Муж смерил ее взглядом, но ничего не ответил.

  В эту ночь он был груб с ней, но Диидаа все вытерпела и дала волю слезам, только когда Гаахкаан ушел.

 

  В следующий раз Гаахкаан не смог войти в покои супруги. Запоры на дверях в спальню никогда не ставят: муж имеет право беспрепятственно пройти к жене. Однако Диидаа стащила у садовницы лопату и намертво заклинила ею дверь.

  Мужчина рассмеялся и ушел.

  Утром пришел плотник и снял дверь совсем.

  Гаахкаан вошел в спальню, но остановился, не приближаясь к жене: в ее руке блестел кинжал.

  – Тебя же удавят, – удивленно произнес он.

  Действительно, жену, поднявшую руку на мужа, ждала казнь.

  Диидаа не собиралась умирать и ударила небольшим кинжалом не Гаахкаана, а себя. Женщина все рассчитала точно – нож вошел в бедро совсем неглубоко, и порез получился недлинным. Однако из небольшой ранки обильно потекла кровь.

  Прибежавший лекарь перевязал ногу «случайно порезавшейся» жене принца. Диидаа на время избавилась от притязаний Гаахкаана, ведь повязка на бедре умерит пыл любого мужчины.

  Вскоре началась война, и поведение непослушной жены перестало волновать сына правителя.

 

Глава 2

 

  Война – дело обычное, но занимаются им преимущественно мужчины. Сам правитель во главе армии отправился на решающее сражение, а вместо себя оставил сына.

  Казалось бы, вдали от битв можно жить спокойно, но Гаахкаан на всякий случай организовал оборону не только дворца, но и города. Любимую женщину и сына он отправил в глухое горное селение.

  Как выяснилось, все это он сделал не зря: на столицу напала армия другого правителя. То ли враги сговорились, то ли напавшие соседи воспользовались удобным моментом, но одной стране пришлось воевать с двумя.

 

  Увы, силы оказались неравными. Гаахкан погиб, защищая город, и воины принесли его тело жене. Оплакать мужа Диидаа не успела: враги прорвали оборону, и чужие солдаты уже бежали по дворцовому саду.

  Женщина заперлась в одном из залов и стреляла во врагов из окна. Не один воин пал или получил рану после ее метких выстрелов, но обороняться бесконечно она не могла. Стрелы закончились, чужаки уже выламывали дверь, и Диидаа готовилась к смерти, сжимая в левой руке маленький кинжал. Однако женщина надеялась убить еще хотя бы одного врага, и в ее правой руке хищно блестел короткий меч.

  Планы воительницы не сбылись. Две служанки, спрятавшиеся в этой же комнате, сначала визжали, потом забились в углы, а в конце набрались смелости и попытались облегчить свою участь. Для этого они решили прекратить сопротивление молодой жены сына правителя. Диидаа получила кувшином по голове и потеряла сознание, а в это время в помещение ворвались вражеские воины.

 

  Печально, но разгоряченные победители насилуют первых попавшихся на пути женщин. Однако Диидаа принадлежала семье правителя – об этом говорила ее богатая одежда. Знатные пленницы достаются не простым солдатам, а их командирам. Воины связали Диидаа и отыгрались на служанках.

  Не всякой женщине удается выжить, удовлетворив похоть десятков разгоряченных битвой мужчин – предательницы получили по заслугам.

 

  Увы, в руки солдат Диидаа все-таки угодила.

  Ценность рабыни определяется многими факторами. Знатность, красота, молодость повышают стоимость живого товара. Определенное значение имеет и то, надругались ли солдаты над пленницей.

  Обесчещенная женщина стоит дешевле, но, с другой стороны, жертва перестает принадлежать своей семье. Родственники уже считают ее чужой, никто из них не пытается отомстить за нее или выкупить такую рабыню. Если женщина попала в плен, и над ней надругались солдаты, то она сама виновата, вовремя не лишив себя жизни. Понятно, что хлопот с такими пленницами меньше, ведь можно не опасаться разъяренных родственников.

  Диидаа отдали солдатам на поругание. Разумеется, воинам строго-настрого наказали быть осторожными, чтобы не нанести увечья очень красивой и образованной рабыне. Однако не всякий сможет сдержать себя, когда в его власти женщина, убившая товарищей. Тем более, найти конкретного виновника довольно сложно.

 

  Она думала о смерти, но ее молодое тело хотело жить. Зажили повреждения, сошли синяки, оставленные грубыми солдатскими руками. Только душа женщины не излечилась – Диидаа боялась и ненавидела всех мужчин.

  Впрочем, ухаживали за ней и охраняли ее женщины, поэтому рабыня оставалась спокойной и не выказывала признаков душевного нездоровья.

 

   * * *

 

  Купил ее толстый сладкоголосый мужчина. Одна из охранниц успела шепнуть Диидаа, что это евнух, и приобрел он ее не себе, а своему господину, живущему очень далеко отсюда.

  Закрытая конная повозка с маленьким окошком, в которое ничего не получалось увидеть, стала темницей Диидаа. Однако внутри было просторно, и рабыня могла не только сидеть на мягких подушках, но и лежать на них.

  Дальний путь по неровным дорогам утомлял, и любой отдых Диидаа встречала с радостью. Когда они в каком-то городе остановились в гостинице, где имелась баня, пленница почувствовала себя счастливой.

 

  В тех краях, как и почти везде на планете, промышляли разбойники, поэтому обоз передвигался в сопровождении воинов. Большой постоялый двор вместил в себя и возниц, и охрану, и тех, кого охраняли. Отдохнуть, нормально поесть, смыть с себя дорожную пыль – в этом нуждались все.

  Нередко путники, опасаясь лихих людей на дорогах, забывают о том, что и в городах есть разбойники. В гостинице была своя стража, и вместе с охраной обоза они могли отбить любое нападение, но не сделали этого.

  То ли воины расслабились, то ли понадеялись друг на друга, но появление злоумышленников они прозевали. Впрочем, нападавшие были скорее ворами, чем разбойниками. Они незаметно проникли в баню, где мылась Диидаа и попытались похитить именно ее.

   Стражника у ворот и охранницу в бане не убили, а оглушили дубинками, сделав все довольно тихо. Однако Диида все равно расслышала негромкий, но подозрительный шум.

  Что обычно делает не просто безоружная, е еще и обнаженная жертва нападения? Зовет на помощь или прячется.

  Видимо, нападавшие не ожидали другого. Однако Диидаа бросилась им навстречу и смогла поднять меч, выроненный стражницей. Нагая женщина даже успела ткнуть им остановившегося от неожиданности бандита.

  Что было дальше, Диидаа не запомнила.

 

   * * *

 

  Очнулась она на каменистой тропинке, шедшей среди невысоких коричневых скал. Одежда по-прежнему отсутствовала, и острые камешки впились в тело, оставив болезненные следы.

  Диидаа встала, но сделав пару шагов, поняла, что ее нежные ступни не годятся для прогулки по тропе. Зато поднявшись на скалы, она смогла передвигаться. Впрочем, ее путь оказался коротким и закончился обрывом.

  Стоя на краю, Диидаа разглядывала большую круглую впадину глубиной в три человеческих роста. А внизу стоял мужчина и смотрел на нее.

  Чего она испугалась? Того, что он нападет на нее? Что попытается ее изнасиловать или причинить ей увечья?

  Нет! Она на миг почувствовала, что совершенно незнакомый мужчина симпатичен ей, и это сначала взволновало, а затем почему-то испугало женщину. Ожил долго дремавший страх. Диидаа представила, что незнакомец приблизился к ней, и ужаснулась.

 

  Она не собиралась бежать, потому что привыкла обороняться. Только чем защищаться, когда у тебя нет ни оружия, ни даже одежды? Камнями?

  Женщина посмотрела по сторонам и не обнаружила ни единого осколка. Странные скалы не разрушались вовсе, и от их поверхности не отвалилось ни кусочка.

  Камни были на тропинке. Страх заставил Диидаа двигаться очень быстро. Она ловко пробралась по скалам обратно и, спустившись вниз, принялась выбирать камни покрупнее и забрасывать их на скалу. Ее руки нащупывали только мелкие кусочки породы, но Диидаа все равно бросала и бросала их вверх.

  Поднявшись на скалу, она собрала найденные осколки в кучу и замерла, готовая сопротивляться из всех сил. Ждать пришлось недолго.

 

  Мужчина шел смело. Дочерна загорелый, одетый только в светлую юбку, обутый в сандалии – Диидаа хорошо рассмотрела его с небольшого расстояния. Он что-то говорил, видимо, пытаясь успокоить женщину.

  Диидаа испугалась еще больше, и первый же камень, брошенный ею, угодил мужчине в лицо. Мелкий осколок не мог причинить противнику серьезного вреда и лишь рассек ему кожу. Однако обитатель круглой впадины никак не ожидал такого противодействия – он остановился, зажал ладонью кровоточащую ранку на щеке, а затем ушел обратно.

  Диидаа легла на теплую скалу, сжимая в руке другой камень. Она не смогла бы ответить, почему мужчина кажется ей таким страшным. Но женщина твердо решила, что скорее умрет от голода и жажды, чем подпустит его к себе.

 

Часть 3. Рабы

 

Глава 1

 

  Лишиться близкой женщины – потерять часть себя. Совсем плохо, если ты остаешься в одиночестве, и некому заполнить образовавшуюся пустоту.

   Страдал ли я? Трудный вопрос. Да, я постоянно пытался найти взглядом Таа, не находил, и грусть овладевала мной. Мне не хватало ее голоса, ее улыбки, ее прикосновений.

  Иногда я думал о себе, о том, кем я стал. По сути, меня заставили жить в этой пещере, ведь в другие места я попросту не могу пройти. Искать что-либо в каменистой пустыне бессмысленно: в лучшем случае, я найду еще одну такую же пещеру. Я забирался на соседние скалы не раз, но не смог разглядеть ничего. Черные входы для меня закрыты. Правда, однажды меня пригласили зайти, но я отказался. За это меня наказали – забрали женщину, с которой мы были единым целым.

  Я привязан к месту, у меня скудная пища, только самая необходимая одежда и обувь. Думаю, никто не спрашивал Таа, хочет ли она жить со мной. Ее увели в черный вход против моей воли, да и сама женщина вряд ли желала расставаться.

   Кто я? Кто мы?

  Рабы. Мы не знаем своего хозяина, но он у нас есть и распоряжается нами, как пожелает. Мы рабы.

 

  Однако невеселые размышления быстро уходили, и чаще я думал о том, что моя жизнь не так плоха, что она изменится к лучшему, что все будет хорошо. Появилась вера в то, что мое одиночество продлится недолго, и вместо Таа появится другой человек.

   Кто будет моим напарником, мужчина или женщина? Если мужчина, то ему понадобится отдельное ложе. Спать с мужиком мне что-то не хотелось. Впрочем, женщина тоже может не захотеть делить со мной постель. Я соорудил еще одну песчаную насыпь, сшил на нее покрывало и продолжил одинокую жизнь. Деревья росли и требовали полива, фигура в белом возле черного выхода неизменно вручала мне тюк.

 

   * * *

 

  Женщина пришла на закате. Одежда самая простая – футболка и спортивные штаны. На ногах – кроссовки. Светлые волосы без затей стянуты сзади резинкой. Кажется, молодая стройная дамочка, занимающая не самую высокую должность, вышла на утреннюю пробежку в парке.

  Наши взгляды встретились, и я понял, что первое впечатление ошибочно. Высокомерие, брезгливость, недовольство явно читались на лице с правильными чертами – чертовски неприятная особа, хоть и красивая. Такие, как она, считают всех окружающих людей низшими существами.

  Как нормальный хозяин я протянул ей бурдючок с водой. Судя по пересохшим губам, пить она хотела, но сосуд взяла, не проявив ни радости, ни облегчения. Гостья сделала пару глотков и сморщилась, словно пила горькую отраву, а не прохладную воду.

  Я попытался с ней заговорить, но она что-то буркнула в ответ на непонятном языке, зашла в пещеру и села прямо на камни, проигнорировав обе постели. Ни смотреть на меня, ни разговаривать она явно не хотела. Поняв это, я собрался и ушел на работу.

 

  Разумеется, неся свой тюк, я думал о незнакомке. Кто она? Откуда? Может, с Земли? Неужели она так и будет считать меня пустым местом? Интересно, что она будет делать, когда ее одежда развалится?

  Вопросы остались без ответов, потому что, пока я работал, гостья исчезла. Я искал ее в пещере, забирался на скалы и смотрел вокруг – тщетно. Куда она могла деться? Разве может нормальный человек добровольно уйти из прохладной пещеры в раскаленную каменную пустыню?

  Довольно быстро судьба женщины перестала меня волновать, и я прекратил поиски. По большому счету я проявил равнодушие и жестокость, но моя совесть молчала. Какое мне дело до незнакомки? Она взрослый человек и вправе сама определять свою судьбу.

  А ведь на Земле моя супруга считала меня излишне отзывчивым и часто говорила мне:

  – Любить надо себя и своих близких. Остальные люди пусть заботятся о себе сами.

  В общем, я почувствовал облегчение: мне совсем не хотелось общаться с высокомерной дамочкой. Ведь до этого я жил с заботливой и покладистой Таа.

 

   * * *

 

  Моя одинокая жизнь продлилась еще неделю.

  Я отнес очередной тюк и вернулся к пещере, но зайти в нее не успел. С тропинки послышались крики о помощи, причем на русском. Орали отчаянно, голос принадлежал женщине. По моему разумению, так вопить мог только человек, полный сил. Однако тут же мне пришло в голову, что женщина, возможно, ранена или сломала ногу.

  Кричавшая сидела всего в нескольких шагах от выхода, через который я каждый вечер отправлялся на работу. Передвигаться она действительно не могла, но причиной этому были не травмы, а сломанный каблук и нежные ноги, ведь ходить босиком по острым камням может не каждый. Я делал это легко, но мои ступни уже изрядно огрубели.

  Судя по длинному платью и туфлям на шпильках, коротко стриженая блондинка попала сюда из ресторана или ночного клуба. Вновь прибывшая оказалась молодой девицей с милым личиком и лишним весом. Толстухой я ее не назвал бы, но донести весомую красотку до пещеры посчитал трудновыполнимой задачей. Конечно, за последнее время я избавился от лишнего жира, а мои мышцы налились силой. Да и переноска тяжестей стала привычной. Однако я решил не рисковать и отправился за мокасинами – благо, незнакомка прекратила кричать.

 

  – Обувай и шагай со мной!

  Мое распоряжение девушка восприняла без энтузиазма и с сомнением осмотрела предложенную обувь, выпятив нижнюю губу. Похоже, она просто не поняла, что у нее в руках. Впрочем, красотка оказалась достаточно сообразительной, быстренько напялила мокасины и, хозяйственно прихватив туфли, пошла в пещеру.

  Вскоре выяснилось, что девушка общительна и любознательна. Утолив жажду и познакомившись, Маша засыпала меня вопросами:

  – Как называется эта дыра? За какие грехи ты сюда угодил? Здесь всегда такая ужасная жара?

  Отвечать я не успевал, поэтому прервал ее речь предложением:

  – Купаться пойдешь?

  Поскольку я указал вглубь пещеры, Маша поняла, что вода находится там, в непроглядной темноте. Однако ни робостью, ни стеснительностью девушка не страдала. В ее глазах загорелся азарт, она ловко стянула платье и протянула мне руку:

  – Веди!

 

  Предметы одежды, оставшиеся на девушке, я бы назвал чисто символическими, так как они почти ничего не скрывали. Если честно, мне всегда нравились женщины с формами, и мужчин, восторгавшихся тощими моделями, я совершенно не понимал. Да, худенькая Таа запала мне в душу, но моя земная супруга не обладала чрезмерной стройностью, а я считал ее безумно привлекательной. У Маши все оказалось соразмерным, а массивные ягодицы и небольшой животик не нарушали гармонию тела высокой ширококостной девушки.

  Обжигающая волна желания обдала меня, но я сдержал себя, взял протянутую ладонь и повел Машу вглубь. Прохладный сырой воздух пещеры и ледяная вода подземного озера убрали чрезмерное возбуждение. Разумеется, желание не пропало, но я твердо решил быть осторожным и благоразумным. Как выяснилось чуть позже, такое поведение оказалось верным.

 

  Поскольку мебель в пещере отсутствовала, мы расположились на моей песчаной постели. Одежда была соответствующей: на мне лишь юбка, а Маша после купания натянула на себя только трусики.

  Коктейль из бурдючка и сухое зерно – вот и все, чем я смог попотчевать гостью. Маша вежливо попробовала и то, и другое, а затем вплотную взялась за налаживание отношений.

  – Ты давно здесь? – поинтересовалась она.

  – Дней пятьсот.

  – И все это время без женщины? Бедненький!

  Маша провела пальчиком по моей обнаженной груди. Я едва преодолел желание сорвать с нее узенькие трусики и освободиться от юбки. Что меня остановило – не знаю.

  Я продолжил вежливую беседу:

  – Здесь была женщина, но она ушла. Дней пятьдесят назад.

  – Пятьдесят дней – тоже много, – Маша продолжила гладить мою кожу своим нежным пальчиком. – А хочешь, я стану твоей женщиной? Только ты должен найти мне другую одежду и приличную обувь. Надеюсь, что ты не будешь кормить меня только зерном. Я не птичка и хочу чего-нибудь вкусненького – например, пирожных.

 

  Упоминание о кондитерских изделиях взбесило меня, но я каким-то чудом сдержался и спокойно ответил:

  – Твоя предшественница, чтобы заработать еду, каждый день носила тяжести.

  – Может, мне еще у тебя отсосать? Или в задницу дать?

  Признаюсь, не ожидал услышать подобное. Захотелось послать подальше ненормальную девицу, но подпитанное справедливым гневом желание внезапно угасло.

  – Первое одобряю, второе вызывает определенные сомнения, – честно ответил я.

 

  Маша устроила истерику.

  Она ревела и мычала, от ее визга у меня закладывало уши. Впрочем, вопли и всхлипывания были лишь частью представления – остальное время Маша выражалась вполне членораздельно, выливая на меня потоки ругани. При этом она не материлась, используя только литературные выражения, но от этого оскорбления не казались менее обидными.

 

  Что должен делать мужчина, если женщина не в себе? Наверно, однозначного ответа не существует, но один из вариантов – оставить ее в покое. Я так и поступил: прилег и почти задремал на своей постели, не мешая девице, расположившейся на другом ложе, демонстрировать знание русского языка.

  Уснуть не удалось: Маша затихла, перебралась ко мне и заявила:

  – Давно хотела похудеть.

  Не знаю, считала ли она дальнейшие события упражнениями для похудания, но меня это впечатлило.

 

  На закате Маша обула мокасины, острым стеклышком безжалостно обрезала слишком длинное платье и отправилась со мной. Первый рейс дался ей тяжело и, придя в пещеру, она рухнула на постель. Однако через несколько дней все пришло в норму.

 

Глава 2

 

  Моя новая напарница когда-то жила в столице и училась в университете. В свои девятнадцать она дважды попыталась наладить семейную жизнь, но оба раза неудачно. Насколько я понял, Маша совершенно искренне считала, что мужчины обязаны не только кормить и одевать, но и исполнять все ее капризы. С моей точки зрения, подобные взаимоотношения вполне нормальны, но с единственной оговоркой: запросы женщины не должны превышать возможностей мужчины. Судя по всему, Маша так не думала.