Текст книги "Сага о живых и мертвых"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

За сапоги уж точно переплатили, зато за новые башмаки Рата торговалась насмерть. Выбрала себе пару – близнецы тех, что через море и Зубы прошли. Гарантия в наше время много значит.

Когда вышли из лавки, Син трагически молчала.

– Так если две пары взять, не так уж и дорого вышло, – извиняющимся тоном сказала Рата.

– Разве в цене дело? Ну куда вы в такой обувке? По камням за мертвецами бегать? Разве так приличные женщины ходят? Даже странно, что на ногу Лот-Ты пара нашлась – это же для солдатни франтоватой.

– Весьма по ноге, – прошептала светловолосая островитянка, прижимая к себе корзину с покупками. – Красивейшие. И ноги в них стройнейшие. И не рвутся. Очень прилично.

Син только головой покачала, глянула на выглядывающие из-под юбки рыжие бесформенные носы древних сапог Лот-Ты:

– Да носи уже. Все ж лучше твоего ужаса. Только штаны с ними не вздумай натягивать. А то скажут, на кого ты похожа…

– Нет, Леди не обиделась бы, – сказала Рата. – Она не для завлечения мужчин штаны носит. Так путешествовать удобнее. И драться. Честное слово.

– Я в Новом Конгере три раза бывала, – сердито сказала Син. – И в Краснохолмье раз десять. И юбка мне ничуть не мешала. А то, что мне по морде надавали, так тут никакие штаны бы не помогли. Скорее, наоборот.

– Дратьша мужчины долшны, – вставил Бом.

– Ты уж помолчал бы! – немедленно вскипела Син. – Двое твоих старших братцев неизвестно где шляются. Ладно, хоть один семьей обзавелся. Все как у людей теперь.

Рата хихикнула. Одноглазый женился на оборотнихе. Там у них и любовь несусветная, и детишки уже пошли. Но сказать, что как у людей….

Син глянула свирепо:

– Бом, ты на них не смотри. Они сами еще не выросли. Легкомыслие нынче в моде. И странности разные. А нам с тобой нужно делом заниматься. Торговлю поднимать. Кто, кроме нас с тобой, в городе останется?

– Я тошно оштанусь, – уверенно сказал мальчик и поправил нож на поясе. – Я Глор люблю. Только воевать нушно уметь. Вдруг опять пираты?

– Тут я возражать не буду, – буркнула Син и покрепче взяла младшего братишку за руку. – Ладно, пока воевать нужды нет, пойдемте хоть одежду глянем. Только вы уж меня, пожалуйста, не добивайте.

Тряпки выбрали спокойно. Сестрицы, не сговариваясь, поняли, что шокировать Син не нужно. Тем более, что приличный серенький наряд все равно необходим. Рата, хотя и поклялась себе, что шелк в жизни больше не нацепит, предчувствовала, что полотняные и шерстяные юбки ее тоже больше радовать не будут. Собственно, и раньше к ним большой тяги не испытывала. Про Чучело и говорить нечего – ему, в смысле ей, теперь леди Несс со своим неистовым декольте примером служит. Так что пока к рынку только присмотрелись. Потом придется сбегать и для себя покупки сделать.

Тем ни менее, настроение было хорошим. Накупили много чего. Рата обошла четыре лавки, пока выбрала достойный зубной порошок. Заслужила одобрение Син, даже в пример мальчишке поставили. Рата еще и приврала, что сама Леди неизменно две палочки для чистки зубов в ножнах ножа носит. Купили хорошие щетки для волос, зеркальце, иглы, нитки, наперсток и еще кучу мелочей. Еще больший список наметили на будущее.

***

Рата неторопливо прикрепляла вощеными нитками заплату к черепу Авеля. Скелет чуть заметно трепетал. Хозяйки подобрали для ремонта женские кости. Не специально – они по размеру получились. А Авель разволновался, точно его женить собрались. Нет, все он, конечно, остатками памяти понимал, но от приятного волнения избавиться не мог. Если присмотреться, косточки действительно иные, – чуть тоньше и мягче, что ли. Милая девушка была, никто ее не убивал, просто слабенькая уродилась. Если бы оба выжили, из дочери каменщика и островитянина-кригсмарине хорошая пара бы получилась. Хотя Авель старше ее лет на двадцать был…

Череп печально прищелкнул частично новыми зубами.

– Прекрати, – пробормотала Рата. – Я и так вожусь-вожусь…

Стежки, хоть убей, получались разными. Лот-Ту позвать, что ли? Нет, по рукоделью одинаково искусны. Крепко, надежно, но красота на самом последнем месте. Мамаша Бома хорошо шьет, но она, пожалуй, ремонтировать мертвяка откажется.

В дверь аккуратно постучали. Ой, это Жо наверняка! Остальные тоже стучат, с хорошими манерами знакомы, только сразу заодно и орут, чтоб, значит, сомнений не оставалось, кто в гости лезет.

Рата безмолвно прикрикнула на обеспокоившегося Авеля, сунула череп с иглой под топчан.

– Да, милорд.

Жо протиснулся в узкую дверь, и сразу каморка под крышей стала совсем крошечной. Все-таки каким здоровенным в плечах герой стал.

– Привет. Опять я «милорд»? – проворчал возлюбленный, пристраиваясь на лавку.

– Не ругайся. Просто нам так нравится называть, – сказала Рата, выуживая из-под топчана башку нетерпеливого Авеля.

– Ремонтируешь? Тонкая работа.

– Еще бы. Хорошо, Чучело сообразила, как дырки сверлить. А вчера с зубами промучилась. Решили приклеить, а то чуть заденут, вываливаются, как семечки перезревшие. Авель вроде не возражает. Видишь, мы ему комплект пополнили.

– Чудно выглядит. Хотя по цвету зубки чуть-чуть отличаются. Впрочем, так даже естественнее.

Рата улыбнулась. На самом деле, ничего естественного в безглазой физиономии костяка Жо не находил. К мертвякам привыкнуть трудновато. Особенно когда их раздражение чувствуешь. Дурень уже начал неупокоенных понимать. Самую малость, правда.

Рата похлопала череп по макушке:

– Успокойся. Я тебя сегодня все равно не доделаю. Ты же не хочешь, чтобы тяп-ляп получилось? Давай лучше спросим, где наш командир пропадал.

– Дел полно, – отозвался Жо. – Бегаю целыми днями, прямо, как собака. Еще вот Сиге в увольнение решил отправиться. Завтра праздник, хочет вечером в кабак пойти. Гак и Вини его сманили. Оно ему нужно? Пить не пьет, из одного любопытства на пьянчуг смотреть? Да и опасно.

– Так интересно же. Вот наша Лот-Та тоже пьяных, считай, не видела.

– Эй, если вы в кабак собрались…

– Вот еще! Потом как-нибудь сходим. Если проводишь.

Жо заметно смутился.

Дела делами, но девушки знали, что он в доме Рудна специально не ночует. Опасается, значит, за свою добродетель драгоценную. Может, и правильно опасается, да только некрасиво выходит. Син уже спрашивала – не брезгует ли Жозеф домом подпаленным?

– Жо, ты бы отдохнул здесь. С ремонтом помог. А мы бы на «Квадро» переночевали. Мы по кораблю соскучились.

– Так ведь можно… – Жо в очередной раз смутился и, как всегда с ним случалось, перешел на полную откровенность. – Знаешь, Белка, все как-то нехорошо выходит. У меня голова от вас кругом. Ну, дурной я, понимаю. Что делать прикажешь? Тем более, проблем действительно много. Короля никто найти не может. С пиратами он точно не ушел, проверили. Уж не затаился ли? Сторонников у него много. Вчера Несс говорила…

– Ага, вот где милорд пропадал!

Жо улыбнулся:

– Нет, ревность у тебя плохо выходит. Хотя, когда я первый раз Несс увидел, у меня челюсть почти как у Авеля отвалилась. Как сказала наша Леди – «Несс – дама стратегического очарования».

– Ну и что там у твоей стратегической красавицы слышно?

– Так вот, о короле, про то, что на западе снова стурвормов видели. Еще про новую советницу регента. Говорят, сия юная особа с Желтого берега прибыла. Но это все не так важно. Есть новости, нас непосредственно касающиеся.

– Сейчас Лот-Ту позову.

– Постой, я тебе пару слов сказать хочу.

У Раты екнуло сердце. Сдурел он, что ли, разве можно за спиной у сестрицы шептаться?!

– Экие у тебя глаза здоровенные, когда распахиваются, – пробормотал Жо. – Я не по личному делу. В смысле, как раз по личному, только… Тьфу! Короче, я вам подарки хотел сделать. Не я, а мы все. Из наших только Гак видел, как мы с башни летели. Остальные очень жалеют, что пропустили. Особенно твое сальто, когда ты чуть обратно на стену не залетела. В общем, храбрость девичья должна быть отмечена. Так вот, я ничего лучше не выдумал, – Жо достал из сумки пару перчаток.

– Ой! А мы такие не нашли, когда на рынок ходили.

– Примерь. Должны подойти. Ты же те, что Леди и мама передала, насовсем Лотте отдала.

– Так ей нужнее было. Она настоящим оружием сражалась. Я и так обошлась.

– Я понимаю. Давай, меряй.

Перчатки были впору. Очень похожие на те, что с Севера прислали, только кожа темнее, и на одной перчатке перламутр нашит – обточенный волнами кусочек раковины с тремя отверстиями.

– Это Сиге в бухте нашел. Очень похож на череп. Вроде как и от Авеля подарок, – пояснил Жо и неожиданно взяв руку подруги, поцеловал там, где выглядывало запястье.

Рата испугалась. Тепло губ жгло кожу невыносимо приятно, но…

– Я Лот-Ту позову.

– Да подожди ты пугаться, – с досадой сказал Жо. – Я, кроме всего прочего, вас очень уважаю. Обеих. И вообще, и за бой в Цитадели. Ты здорово дралась.

– Можно подумать, ты других некромантов видел, – неуверенно сказала Рата.

– Да при чем здесь некромантия? Ты бы не хуже и с копьем действовала. А Лотта с арбалетом как стояла – только держись. Смелые вы, даже подумать страшно. Мы-то не первый раз в бою, да и то коленки дрожали. Извини, что тогда на вас гаркал – так нужно было.

– Да правильно гаркал. И посильнее можно было. Нам бы в следующий раз договориться, кто когда командует. Потому что когда мертвяки шли…

– Согласен. Следует позаботиться о поэтапной и своевременной передаче руководства операции. Но, надеюсь, больше нужды в массированном применении неупокоенных не возникнет.

– Ой, когда милорд так умно говорит, у меня прямо уши трубочками заворачиваются.

Жо ухмыльнулся:

– Да, стратегическое планирование, это вам не малеванье пентаграмм в антисанитарных условиях. Тут учиться нужно. Ладно, переходим к следующему вопросу. Перчатки у Лотты имеются, поэтому нам пришлось напрячь фантазию. Решили ей подарить вещь существенную, но, наверное, совершенно ненужную. Я вот и хотел с тобой посоветоваться. Вдруг ты или она обидитесь?

– Милорд, вы хотите, чтобы я от любопытства околела?

Жо вынул из сумки свиток пергамента из отличной телячьей кожи, снабженный солидной печатью. Рата, уж на что в прошлой приказчицкой жизни с делопроизводством знакомилась, а такие документы всего раза два и видела.

«Право собственности на земли, в дальнейшем именуемые архипелаг Восточного Клыка».

Рата очумело уставилась на печать. Все правильно – Гильдия Мореходства. У, так Чучело теперь с полным правом благородной леди именоваться может?!

– С ума сойти!

– В каком смысле? Она обидится?

– Да с чего?! Я и не думала, что такое возможно. Мы, может быть, туда никогда и не вернемся, но ведь можем теперь! Законно! Ты же ей целый мир вернул.

– Так, может, и не нужно было? Ведь болезненно, наверное, к мертвым возвращаться.

– Так мы разве боли боимся?! Ха, да мы и есть эта самая боль. Ой, помоги нам боги, мы же можем в нашу пещеру в любой день отправиться, и это по закону будет!

– Хм, я, конечно, видел, что вы своими Зубами гордитесь, но уж настолько… Ты-то не обиделась?

– За, что?

– Ну, тебе перчатки, а Лотте целый архипелаг, пусть и символический.

– Ты, что, Жо, не понимаешь? У нас перчаток теперь две пары, а Зубы были одни, и они вернулись. На что нам двое Зубов? Чучело в жизни без меня туда не вернется. И я без нее никогда туда не вернусь. Это наше общее. Не дай тебе боги узнать, как на Клыке в одиночестве сидеть. Клянусь, я большего ужаса, даже когда тонула, не переживала. А вдвоем…

Рата смотрела на улыбающегося Дурня и думала, что на Клыке и втроем было бы неплохо. Еще если и Авеля с Витамином не забыть.

– Жо, мы теперь тебе должны. Что-то большое и хорошее. Такие подарки не забываются.

– Перестань, а то мне неловко станет. И вообще, леди Несс нужно благодарить. Попробовал бы я в Гильдию самостоятельно сунуться. Не думаю, что на архипелаг Восточного Клыка много претендентов нашлось бы, но промытарили бы меня с год, не меньше.

– Выходит, мы теперь и Несс должны?

– Не должны, но, полагаю, вам представится случай ее поблагодарить. У нее есть к вам просьба. Она просит послезавтра вечером к ней в гости заглянуть. Ладно, подробнее потом обсудим. Зови сестрицу, а то ты прямо вся изъерзалась.

Рата вылетела во двор так живо, что даже бок заныл. Лот-Та сидела на стропилах, постукивала топориком, подгоняя венец, и наслаждалась запахом свежих стружек.

– Лот-Та, пойди-ка в дом на мгновение.

Сестрица посмотрела озадаченно, повисла на руках и спрыгнула во двор. В спину ей ухмылялись голые по пояс и обсыпанные стружками Гак и Вини-Пух. Смазывающие скобы Ныр и Лелг тоже скалились. Даже Бом, оседлавший метлу, и тот расплылся в редкозубой улыбке. Все уже знают, сукины дети.

Лот-Та читала медленно, шевеля губами, – к замысловатому почерку писца Гильдии приноровиться было непросто.

– Все Зубы наши теперь на веки вечные, – не выдержала и подсказала Рата.

Лот-Та аккуратно свернула пергамент и издала такой визг, что во дворе дружно загоготали. По лестнице застучали шаги встревоженной Син.

Лот-Та сделала два торжественных шага к слегка испугавшемуся Жо. Положила ему руки на плечи и поцеловала в щеку. «Секеса» в этом действии не наблюдалось, зато иных чувств было о-го-го сколько.

– Вы чем здесь занимаетесь? – осведомилась изумленная Син. На ее плече в таком же изумлении растопырился геккон, весь пошедший сине-желтыми тревожными пятнами.

***

В городе праздновали официальный приход весны. День, действительно, выдался теплым, солнце пригревало, в саду благоухало клейкой нежной листвой. Работать никто не работал, лишь не признающая глупых праздников Син вместе с Ныром ушла в контору. Бом с матерью отправились на пристани, где проходили гуляния. Туда же ушли и мужчины – договорились в условном месте подобрать Сиге и с лодки рассмотреть праздник. В последнее время селка весьма интересовали сборища людей. Предпочтительно, живых.

– Праздник – хорошее занятие, – сказала Лот-Та, облизывая пальцы. – Но скучающее.

– Скучное. Занятие скучное. Ты – скучающая, – пояснила Рата.

Жевать инжир и засахаренные ломтики груш было уже невмоготу, пришлось сходить за солеными орешками. Лот-Та тоже изнемогла и пошла умываться. Снова сели на солнышке.

– Мы – сплошное лентяйство, – Лот-Та задумчиво покосилась на почти готовую крышу.

– Не лезь. Обычаи нужно уважать, – напомнила Рата.

– Ты в уверенности? Син работает.

– Она так отдыхает. И потом, они в конторе могут отдохнуть. Там топчанчик имеется.

– Хм, топчанчик. Благоприятный отдых. Они прояснились? Лягушачьи отношения?

– Я не поняла, – призналась Рата. – По-моему, они ничего не прояснили, только перестали высыпаться. Что толку о них думать, у нас и у самих…

– Так. Я совсем замешавшаяся – мы внесомненности любим нашего Дурня. А он? Или да, или нет? Так?

– Не так. Похоже, что «да». Два раза. Поэтому нам достается только «нет». Опять же, аж два раза.

– Хо! Вижу нечто знакомственное. Математика. Минус на минус дает плюс. Я такое учила. Не очень благополучно.

– Ерунда. Я такого не учила. Но минус и еще минус дает большущий минус. Сама посуди – если из кошеля два раза монеты брать, что получится? Если и плюс, то уж точно не в этом кошеле.

– Хм, значит, кошель должен быть по месту. Загадочность есть – мы любим друг друга и его. Какого демона нет сложения?

Посидели еще молча. Потом Лот-Та потянулась к уху сестры, отвела непослушную прядь, и легонько чмокнула:

– Дитя, ты так помысливаешь, как я?

– Думаю, да, – Рата чувствовала, как жар приливает к щекам. – Только как нам ему-то сказать?

– Возможно, хватит поговаривать? – неуверенно сказала Лот-Та. – Сделать пора. Как мысль?

– Надоело ждать. Сколько можно? Ну, отпихнет он нас. Или удерет. Сколько нас дразнить можно?

– Удирание не престало воину, – Лот-Та крепко обняла подругу за шею. – Решаемся, Дитя?

Рата без колебаний подставила губы. Язык у сестрицы был сладкий, все еще инжирный. Приятно было настолько, что глаза закрывались.

– Слушай, если мы ему не нужны, то пусть со стурвормом трахается, – с трудом выговорила Рата. – Каждый человек сам выбирает. Не нужны мы в постели – пусть правильным братом остается.

– Лучше неправильным, – прошептала Лот-Та. Ее язык, восхитительно щекоча, скользнул по шее, Рата ответила – в ладонь словно магия ударила, только не магическая ледяная, а живая, обжигающая. Грудь у Чучела была каменной от возбуждения.

– Когда мы его попробуем?

– Терпения нет. Смысла терпеть нет, – задыхаясь, пролепетала Лот-Та. – Пойдем сразу.

– Ага, погода как раз для прогулок.

Готовились наскоро. Решили без ухищрений – только сменили рабочую обувь, да достали украшения покойной Лорис. Пару браслетов с голубыми камешками надела Лот-Та, а сестрица украсила запястье короткой цепочкой с камешком-подвеской. Можно и побольше побрякушек нацепить, только честнее, если Дурень на подружек будет смотреть, а не на украшения.

Домой вернулись Бом с мамой. Оживленные, накупившие хрустящих крошечных крендельков. Бом принялся взахлеб рассказывать про парад городской стражи. Сестрицам было не до крендельков и парада. Наскоро сказали, что решили «Квадро» проведать и одним глазком на праздник глянуть. Мачеха удивилась, но время поразмыслить ей не дали – живо выскочили со двора.

Улицы были пусты, только со стороны гавани ветер доносил завывания рогов и гул барабанов. У Раты колотилось сердце, уж точно не от военных рогов. И где эта стража была, когда несчастные мертвяки у Цитадели бились? А, нашла, о чем сейчас думать.

– Волнение превеликое испытываю, – пробормотала Лот-Та, хватаясь за руку сестрицы. – Видит бог, мы все осознавшие, и он все знающий, а меня содроги дрожают.

– Дрожь содрогает. Волнительно, это точно. Но чего нам бояться? Мы с тобой вдвоем, а он один. Это у него «содроги». Мы его просто пожалеем и успокоим.

– О, очень верносно. Ты всегда смелее меня была.

– Перестань, ты всегда хладнокровнее себя ведешь. И рука у тебя тверже…

Споря и хихикая, вышли к городской стене. Восточные ворота были открыты, толкался народ, веселые стражники вопили про какой-то праздничный сбор. С хуторов в город двигалось на диво много повозок, и хуторяне щедро делились с победителями мертвецов домашним пивом. Девушкам пришлось уклоняться от знакомства сначала с лохматыми хуторскими парнями, потом с лихим усатым десятником. Кое-как выбрались за ворота на Конгерскую дорогу.

– Праздник – благоухание подкисшее, но приятственное, – заметила Лот-Та.

– Это – пиво. Не стража, а какие-то пьянчуги из таверны.

– Мы пьянчугам прельстительно выглядим?

– Еще бы, они сейчас и йиену в юбке комплементами осыпят. Экие веселые.

– Последовательность пива? А мы еще не пробовали таковский напиток.

– Мы с тобой и так дурные. Нас с глотка ширитти тогда так закрутило.

– Безумная ночь была, – вздохнула Лот-Та. – Может, нам не нужен Жозеф? Будем любить его со стороны. С ним рядом и без постели хорошо. Верно ведь?

– Верно-то, верно, только уж очень мне хочется у него на шее повиснуть. Прямо сводит меня всю, когда он близко стоит. И я жутко трусить начинаю. У тебя ведь тоже так?

– У меня еще отвратительнее. Если близко, я и слова толком сказать не могу. И потом, мне не только на шее повиснуть хочется. Я – плотская. Поэтому ты ему больше нравишься. Как милая саговая сказительница.

– Вот, вразуми тебя стурворм, опять на новый круг сворачиваешь? Я, кроме того, что изредка рифму пытаюсь сплести, еще с мертвяками тесную дружбу вожу. Уж что здесь прельстительного? Вот у тебя ноги замечательно красивые.

– Что ноги? С мертвыми я не меньше тебя вожусь, разве что управлять ими так верно не умею. А у тебя улыбка такая, что сразу поцеловать хочется.

– Улыбка в постели без надобности, – Рата вдруг резко остановилась. – А скажи-ка мне, Чучело – с каких это пор ты так правильно говорить стала?

– Это от страха. Ужасность на меня так действует, – смущенно сказала сестрица.

– Ты кому врешь?! – Рата ухватила подругу за кофточку на боках. – Чучело, да это я в полной ужасности. Ты где такое комедиантство подцепила?

– От тебя, – сердито заявила Лот-Та и потупилась. – Нет никакого комедиантства. Я когда с тобой, и ни о чем не думаю, слова не забываю и не путаю. Ты же меня сама учила. Что ж я, окончательно тупая? Только если я сразу о многом думаю, мигом перепутанность начинается. Я не нарочно. Почти не нарочно. Пока я чужачка, пусть людей моя речистость забавляет. Они снисходительность проявляют. И потом, мне нравится, когда улыбаются.

– Ага, особенно когда они улыбаются, не зная, что ты над ними смеешься. Ну, ты стерва!

– Не для тебя, – жалобно сказала Лот-Та. – И я правда еще путаюсь. Но я тебе не врала. Мы, когда вдвоем, и так друг друга понимаем. Говорить почти необходимости нет. Ты просто не замечающая.

– Я о-го-го какая замечающая. Мне нравится, что мы и без слов понимаем. Это, наверное, из-за магии. Но мне совсем не нравится, что я не могла понять, отчего ты самые простые слова путаешь.

– Рататоск, я не нарочно! Я всему мгновенственно выучиться не могу.

– Да я поняла, что ты только наполовину нарочно. Вон, Бом, иной раз, тоже нарочно шепелявит. Но ты-то похитрей.

– Дитя… – потерянно сказала Лот-Та.

Сестрица поцеловала ее в щеку:

– Ладно, забавляйся, как тебе нравится. Не всем же стихоплетством баловаться. Но со мной за каждую неправильность «воспитание» получаешь. Фирштейн-вирштейн?

– Справедливо. Но я над тобой никогда не смеялась.

– Пошли уж. Сейчас Дурень над нами вволю позабавится.

Скала-катамаран торчала в бухте, не отличимая от других утесов. Стоял штиль, волны с едва различимым шуршанием накатывались на узкую полоску пляжа и мешанину прибрежных камней. Девушки полюбовались на фальшивую скалу.

– Помнишь, как мы его первый раз увидели? У него тогда паруса солнцеватой розовостью горели.

– Чучело!

– Виновата. Розовым солнцем. Ничего красивее нет, чем «Квадро», идущий на всей парусности.

– На всех парусах. Спускаемся?

– Оробелость имеется? У меня тоже. Отступаем?

– Поздно. Витамин нас уже углядел.

Над «скалой» взмыла быстрая тень и без промедления направилась к берегу.

Волны укоризненно шуршали. Рата стащила башмаки и носки и ступила в холодную воду.

– Думаешь это прельстительно – босиком шлепать? – с сомнением спросила сестрица.

– Да мне наплевать. Если он меня такую, как есть, не хочет, пусть уж и нарядной не прельщается. Иное дело, если он нас все-таки любит. Тогда придется из кожи вылезать, но соблазнительными быть. А то надоедим.

– Справедливо, – согласилась Лот-Та и села, чтобы разуться.

– Не успеешь, – заметила Рата. – У тебя сапоги сильно шикарные и узкие, а наш Дурень уже глаза продрал и в лодку садится.

Рата бродила по воде, поддерживая подол, и думала, что без моря и несколько дней жить как-то странно. Лот-Та смотрела, как приближается лодка. Витамин, рассевшийся на обломке скалы, одобрительно покаркивал – намекал, что самое время рыбалкой заняться.

– Знаешь, Чучело, а подсекать нашего милорда дело все-таки недостойное.

– Другой способ имеется?

Рата вздохнула. Иного способа не придумаешь. Девушка принципиально повернулась спиной к приближающейся лодке и принялась разглядывать берег. Откосы обрывистого берега покрывали десятки тропок и промоин, словно нарочно пробитых во всех направлениях.

– Когда-то наша Леди здесь дралась. С ней Одноглазый был и еще двое из замка. Даже ланон-ши была. Помнишь я рассказывала? С контрабандистами бились.

– С теми тремя, что на дне отдыхаются?

– С четырьмя. Один подальше лежит. Только не «отдыхаются», а отдыхают. Воспитание тебе.

– Слушаюсь. Ты, Дитя, ужасно чуткая и внимательная бываешь. Как в постели – каждое дуновение воспринимаешь.

Рата хотела ответить этому ехидному замечанию, но всплески весел слышались уже рядом.

– Привет, Жо. Не помешали? Мы решили погулять и искупаться. Заодно и в гости завернуть, – Рата повыше подобрала юбку и приняла лодку за фалинь.

– Здорово, что решили, – сказал Жо. – Вот уж не ждал.

– Мешать будем? – осведомилась Лот-Та.

– Вот еще, поехали на борт. Я всегда рад вас видеть. Правда, угощать вас нечем. Мы с Витамином по-простому – только рыбки нажарили. Я проводку надумал проверять.

– Лучше лучшего, – заявила светловолосая гостья. – Рыбку мы все любим, а проводку проверять я обожающая.

Рата улыбнулась и подала сестрице руку. Лот-Та, не забыв прихватить башмаки подруги, одним прыжком перемахнула в лодку. Вместе подняли из воды Рату.

– И как ты не мерзнешь? – Жо покачал головой и уселся на весла. – В воде разве что лед не плавает.

– Хорошая вода, – Рата плотнее сдвинула порозовевшие ступни. – Мы бы такой воде всю зиму радовались.

Жо греб, не отрывая взгляда от ее лица. Лот-Та, устроившаяся на носу, тоже смотрела одобрительно. С некоторых пор Рата начала подозревать, что ее улыбка нравится многим. Вот у Дурня в глазах что-то такое, радостное. И у сестрицы. И улыбаться им хочется. Так бы всю жизнь и улыбалась, как сельская дурочка. Тем более, Жо так хорошо выглядит, совсем не по-командирски, в запятнанных штанах, в безрукавке, открывающей грудь. Совсем массивным и крепким он не стал, но, кажется, щелкнешь ногтем по тугой коже, и зазвенит, как плотная кедровая древесина. Очень хочется попробовать. Только не щелкнуть, а погладить подушечками пальцев. Красивый. И волосы, падающие на шею, очень Дурню идут.

Вот и трапик «Квадро» со всеми знакомыми царапинами. Ой, сколько здесь посуды перемыто!

Рата принялась привязывать лодку.

– Что-то вы сегодня молчаливые какие-то, – с некоторой опаской заметил Жо.

– День усыпляющий, мягкий, – объяснила Лот-Та. – Весна и солнце. Сплошь мечтательность кругом.

– Да, день чудесный, – согласился Жо. – А ты очень хорошо говорить стала. Заметные успехи.

– Меня суровая Рататоск наказаниями завалила, – призналась Лот-Та. – Я с горестей скоро неметь начну.

– Да, я очень суровая и жутко требовательная, – Рата против воли снова начала улыбаться. – Жо, мы искупаемся? Не хочешь с нами?

Жо с сомнением взглянул на залитую ослепительным солнцем, но все равно холоднющую воду:

– Знаете, я, конечно, жутко упаду в ваших глазах, но я, пожалуй, от купания воздержусь. Я маме обещал без нужды в ледяную воду не попадать.

– Достойность уважения. Это мы, безумные, на Клыке без волн жить разучившиеся, – Лот-Та сдернула с волос косынку.

– Может, вы тоже до настоящей весны повремените? – спросил Жо. – Прохладно все-таки.

– Так мы всю тренированность растеряем, – сказала Рата. – Ты не волнуйся, пожалуйста. Мы быстро. Я завидую, что у тебя мама есть, и что ей что-то обещать можно. Но мы тоже заботливые – и мамочки, и сестрицы, и все, что угодно друг другу.

– Ага. Вы купайтесь, а я пока чай поставлю, – Жо нырнул в люк весьма поспешно, потому что Лот-Та уже развязала кофточку.

Рата снисходительно улыбнулась ему вслед:

– Трусливый, как кролик.

– Как заяц, – поправила Лот-Та, сбрасывая юбку.

– А в чем различие? Ты же ни кроликов, ни зайцев не видела.

– Одного долго наблюдаю, – Лот-Та кивнула в сторону люка. – Но я слыхивала, различия есть. Кролики не только робостью восславляются.

Рата хихикнула:

– Какая ты ученая.

– Во мне тоже множественные достоинства, – заверила Лот-Та, встряхивая головой.

Волосы цвета выгоревшей соломы рассыпались по плечам. Чучело пора было подстричь, но не от этой мысли Рата замерла. Хороша была сестрица. Уже совсем без одежды, но почему-то в сапогах. Ноги расставлены, нежно-розовые соски дерзко торчат, и солнце, пятнами пробивающееся сквозь маскировочную сеть, раскрашивает стройное тело желтыми и темными узорами. Просто дарк замечательный.

Лот-Та смотрела молча. Хорошо, когда не нужно объяснять, как хороша подруга. В ее взгляде лучше, чем в любом зеркале, разглядишь. Рата присела на корточки, ослабила завязки сапог подруги. Высокие, чуть выше колен, голенища поддаваться не спешили, да Рата и не торопилась. Собственную обнаженную кожу приятно холодил ветерок. От сапог пахло новой кожей и самой сестрицей. С ума сойти, как пахло!

– Не улыбайся мне так, – выдохнула Лот-Та, глядя сверху вниз. – Или я лопну заранее срока.

Рата поправлять не стала, только погладила по кожаному колену и выпрямилась. Привычно подвинула ближе к трапу ножны с ножом. За спиной стукнули брошенные в кокпит сапоги. Рата смотрела на ослепительную воду бухты. Оказывается, совсем отвыкла без одежды стоять.

– Дитя, поцелуй меня, – прошептала Лот-Та.

Рата обернулась. Глаза у сестрицы были распахнуты, и в голубизне небесной весь мир покачивался, как палуба «Квадро».

– Думаешь, он подглядывает? Нет, он честный.

– Мы тоже честные. Для меня поцелуй.

Рата и так знала, для кого. Бережно взяла за подбородок. Рот у Лот-Ты был и трепетный, и жадный. Ну у кого еще такая сестрица есть, что и вовсе не сестрицей бывает?

– Пойдем, радость моя.

Рата взлетела с верхней ступеньки трапика, рыбкой мелькнула над лодкой. Вода обожгла забытой стужей. Сердце на миг остановилось. Ой, сумасшедшая Белка. Водяная.

Рата вынырнула в солнечный блеск, судорожно засмеялась. Рядом вынырнула Лот-Та, фыркнула, как селк. Волосы прилипли к щекам, глаза в пол-лица:

– Дитя, оно же холодно!

Рата дернула ее за руку, утянула под воду. Глубже, еще глубже. Смутно мелькнуло дно, метнулись в сторону неизменные бычки-брюхатики. Ярко блеснули браслеты сестрицы. Тело быстро вспоминало водную свободу….

На борт катамарана выбрались довольно быстро, едва с дюжину мидий успели в лодку забросить. Что ни говори, с отвычки зубы стучали.

– О, теплолюбивость вернулась, – сказала, отдуваясь, Лот-Та.

Рата поправила ей волосы, быстро убрала со лба свои темные пряди. Сестрица ни звука не произнесла. И так понятно, что сейчас рискнуть самое время.

Стараясь не шлепать мокрыми пятками, спустились вниз. Жо возился на камбузе.

– Милорд, вы на мгновение не оторветесь? – очень спокойно сказала Рата.

Жо высунулся и тут же попятился. На его лице отразился ужас.

– Мы, возможно, и страшные, но не до такого, – возмутилась Лот-Та и ухватила зайца-кролика за ремень.

Рата взяла возлюбленного за ворот безрукавки:

– Жозеф, пойдем пожалуйста. Ты ни в чем не виноват. Просто мы замерзли, и нам очень хочется.

– Да, – прошептала Лот-Та. – Все неправильности и грехи мы на себя берем. Поддайся, пожалуйста, а?

***

Успел выбрать молодой командир или так и не решил, кто из сестриц милее, так никто и не узнал. И сам Жозеф ответа ни тогда, ни впоследствии дать не смог. Хотя и очень старался под многочисленными и изощренными пытками. Не знали пощады ундины морские. Ну, не всегда они были морскими, и не всегда плеск волн стоны блаженные заглушал. Бывали и одеяла пуховые, и шкуры душные-жаркие, и постели гостиничные жутко-скрипящие, и просто пол дощатый, и мох лесной, и трава холмов, выгоревшая и колючая, и плащи бархатные. Но в первый раз была узкая койка родного «Квадро» и объятия двух ледяных мерроу, из самых пучин Океана вынырнувших. Не устоял юный воин. Да и как из когтей двух магичек вырвешься? Тем более, что вырываться не было ни малейшего желания. Наоборот…