Текст книги "Сага о живых и мертвых"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

Часть вторая

Глава первая

Зима заканчивалась. Второй день дул южный сильный ветер, и хоть в ушах он подвывал по-прежнему, Рата наслаждалась теплом. В спину еще и солнце пригревало. Наконец-то можно было сидеть без плаща. Островитянка подточила крючок, бережно воткнула в обрезок деревяшки и привычно окинула взглядом горизонт. Сегодня смотреть с Дозорного Места приходилось щурясь – погожий денек выдался. Ушли дожди со штормами и злобные, пронизывающие до костей, ветра. Может, еще вернутся, но наверняка ненадолго. Зимой целых четыре раза шел снег, как-то Клык и все Зубы целые сутки простояли неузнаваемо седыми и незнакомыми. Ой, лихие деньки. Четыре месяца. Лот-Та все пять насчитала – Чучело упорно отсчитывала какие-то свои тридцатидневные куцые месяца. Видите ли, предки ей так считать завещали. Полна предрассудков Лот-Та, и на Луну и ее Темную Сестру смотреть не желает.

Рата запрыгнула на самую верхушку Клыка, окинула взглядом северо-восток. Пусто. Только над Сломанным Зубком вьются чайки. Видно, косяк подошел. Но Витамин туда не полетел. Собственно, искать его незачем – вон он, над яликом кружит. Лот-Та встала на якорь и удит ставридку в проливе между Клыком и низким Коренным. С лодкой девушка управляется уверенно, не то, что раньше. Прямо прирожденная рыбачка.

Рата спустилась дотачивать крючки. Первобытная мастерская была обставлена с удобством: два камня служили сиденьями, с таким трудом втянутый на вершину обломок древней ступеньки исполнял роль стола-наковальни. От постоянного ветра прикрывала сложенная из камней невысокая изгородь. По правде говоря, здешним хозяйством в основном заправляла Лот-Та. Руки у белобрысой девушки были умелые. Впрочем, Рата на свои лапы тоже не жаловалась.

Вжик-вжик – жало крючка послушно приобретало остроту. Затачивать снасти на куске специального зернистого камня было одним удовольствием. Точильный камень, стальной клин, которым так удобно рубить металлические стержни, мудреные щипцы, которыми гнули металл – все было найдено благодаря Лот-Те. Белобрысая знала Зубы, как свои пять пальцев. Лот-Та здесь родилась.

Рата правила острие и думала, что на свете существует уйма вещей, о которых никто никогда не сложит саг. И вовсе не потому, что эти истории недостойны увековеченья. Не обо всем нужно говорить. Когда-то Лот-Та попросила не сочинять песен о ее народе. Потому что это секрет, и сама Лот-Та клялась не открывать его никому постороннему. Рата сейчас посторонней не была, но складывать сагу и без всяких просьб подруги не стала бы. Очень Лот-Та огорчалась, когда о смерти своего народа вспоминала. Зачем ради красивой строфы подругу расстраивать? Взрослые ведь тетки, с баловством уже давно закончили.

А история действительно была печальная. Поведала ее Лот-Та еще когда только училась по-человечески разговаривать, потому не все детали рассказа понятны были, но общий смысл Рата уловила. Когда-то проиграло большую войну племя Лот-Ты. Умелые были люди, со знаниями и возможностями великими. Предчувствуя поражение, их короли заранее решили возвести тайную крепость. Надумали на острове уединенном спрятаться, чтобы силы скопить и в нужный момент врагам внезапный удар нанести. Видимо, собирались таких убежищ не одно и не два построить, но не успели. Далекая война кончилась, а большая часть гарнизона на остров так и не прибыла. Осталась крепость полупустая, со сложными галереями, в скале пробитыми, с казармами, складами, арсеналами, лекарней и даже судном, в специальной тайной бухте спрятанным. Люди, что в крепости остались, ждали приказов и новостей с родины. Только не было никаких известий. И десять лет не было, и двадцать…

Люди в крепости продолжали жить и ждать. Секретность соблюдали, запасы экономили. Осторожно сети в море ставили, ловушки на крабов. Из водорослей даже какой-то лакомый «мара-мелад» научились делать. Но главное, ждали. Ибо был приказ, а в приказ племя изгнанников сильнее, чем в своих богов верило. Кстати, их главный бог Рату сильно удивил. Оказывается, он был всего один на все большое племя. Надо же, такой народ мудрый, механизмы-стрелялки сотнями изготавливали, туннели долбили лучше самих стуканцов, а бога одного единственного имели. Ну, про эту нелепость Рата подруге ничего не сказала. Зачем обижать? Лот-Та к своему богу иной раз и сейчас обращалась.

Ну, жило племя и жило. Хоть и немного женщин в крепости имелось, а вниманием они обделены не были. Размножались потихоньку изгнанники. Посторонние корабли у острова всего несколько раз видели. Как ни смешно, считали сородичи Лот-Ты всех, кто мимо плыл, дикарями безмозглыми. Обезьянами.

Здесь Рата не поняла. Обезьян она видела несколько раз в Глоре на рынке – их для забавы привозили с Желтого берега. Походили обезьяны на безмозглых токолошей-недоростков, что раньше в окрестностях города водились. Эти привозные обезьяны были животными визгливыми, неопрятными, вечно норовили швырнуть какой-нибудь дрянью в любопытствующих покупателей. Рата от красоты самих жителей Северного берега в большой восторг не приходила, но считала, что люди гораздо лучше обезьян никчемных. Лот-Та объяснила, что обезьяны бывают большие, ростом с человека – так она в книгах читала. Книг в крепости было много. Наверное, сотня, а то и две. Лот-Та, как выяснилось, очень про животных любила читать. На острове, кроме мелких чаек, рыбы и крабов, полюбоваться было не на кого. Бедняжка Лот-Та даже обыкновенной курицы никогда не видела, не говоря уже о корове или овце. Собственно, островная дикарка и настоящего живого дерева никогда не видела. Хотя читала о живности много, о мудреных конских породах знала столько, что даже удивительно. Зато она абсолютно ничего не слышала о дарках. Ни о диких, ни о мирных. Даже об обыкновенных брауни и никсах не слыхивала. Просто немыслимо!

Здешние крепостные дикари считали селков и домовых-томте древними сказками. Каково?! Вот уж мудрецы так мудрецы. Впрочем, Лот-Ту винить было не за что – она еще крохой была, когда крепость свое поражение потерпела.

Жила та крепость тайная в спокойствии лет пятьдесят-шестьдесят. Лот-Та сама затруднялась точно сказать. Помнила лишь, что мама ее уже в крепости родилась. Отца не помнила – может, их и несколько было? В общем, жили. И вот в один недобрый день шторм пригнал к острову полузатопленный драккар. Оставались на судне люди полуживые, и решил их гарнизон крепости в плен взять. Вернее, в рабство. Нужна была крепости свежая кровь, тем более, на драккаре и несколько женщин имелось – добыча лакомая. Захватили драккар без труда – гребцы на корабле обессилены были. Атакующее лишь застрелили из своего хитроумного оружия капитана, да один из гребцов раненным утонул. Остальные – человек двадцать, оказались в плену под скалой. В крепости не только спальные комнаты да таверна-столовая имелись – тюремные камеры предусмотрительное племя тоже заранее вырубило. Только не понял гарнизон, что в плен не обезьян бестолковых захватили, а бойцов-глорцев. Отлежались невольные гости. В еде-питье их не ограничивали – живыми рабы нужны были. И случилось то, что должно было случиться. Вцепились северяне в глотку тюремщикам.

Что там точно произошло, Лот-Та так и не узнала никогда. Наверху день был спокойный и солнечный, когда в коридорах бой завязался. Видно, вырвались глорцы из камер, и не сильно-то помогло тюремщикам оружие их редкостное.

Лот-Те в то время было три годика. Ее с остальными детишками на солнышко выпустили. Погулять под бдительным присмотром воспитателя.

Де-то-на-ци-я.

Что это такое, объяснить Лот-Та затруднялось. Но, в целом, понятно. Бывает, полено в очаге стрельнет искрой. Вот и на острове так получилось. Великий арсенал в крепости имелся и мгновенно сгорел. Вот тебе и хитрое оружие. Получилось – ни крепости нет, ни острова. Одни зубы-осколки.

Уцелело из племени человек двенадцать. Большая их часть скоро умерла от ожогов и оттого, что кости переломанные заживать не хотели. Из детей одна Лот-Та осталась. Осколок скалы рухнул, а кроха прямо под ним сидела и как в нише-тайнике оказалась – ни единым камнем не задело. Тот день Лот-Та хорошо помнила, а вот что до этого было, да и после – многое забылось. Вроде, выжила еще одна женщина безногая, но та вскоре утопилась. Остался старик, – этот еще настоящую родину помнил, учил девочку читать и на пальцах арифметику показывал. Умер он, когда Лот-Те девять лет исполнилось. К тому времени остатки племени уже освоились – обитали в подземных комнатах, что под Клыком уцелели. Большая часть помещений исчезла вместе с островом. Сохранились технический отсек с одним из генераторов, водная элек-станция и несколько полузатопленных складских помещений. Здесь и выросла Лот-Та. Людей она вообще плохо знала, – когда рыбаки, ставившие сети, не вернулись, один наставник у девчонки и остался. Учил чему мог и как мог – видно, сам не сильно грамотным был. Зато взрослым. Так что, когда подросла Лот-Та, ничего удивительного, что и женщиной он воспитанницу сделал. Очень мечтали изгнанники племя свое возродить. Но не получилось.

Рата совсем не жалела, что убила того наставника. Встретились на узкой тропке, жизнь на жизнь разменяли. Судьба такая. Но могло быть и по-другому.

Робкими были наследники великих строителей крепости. Уж чего им стоило незваных пришельцев во сне прирезать? Все не решались напасть на «дикарей», хотя сами при последнем издыхании находились. В те дни им куда хуже, чем Рате и Трайглетану пришлось. Верхний резервуар с дождевой водой для подземных жителей являлся единственным источником пресной воды. Наблюдать за пришельцами было трудно – подземные жители только на слух ориентировались, а поскольку человеческого языка не понимали, толком и подслушать не могли. Когда Рата с колдуном сток воды вниз прервала, совсем местным обитателям худо стало. Выбирался великий подземный обитатель в пещеру только днем, когда никого не было. Набирал воды и уползал в свою сырость. Лот-Та вообще наверх не поднималась. Они и раньше редко наружу выходили. Питались той рыбой, что в ловушки, расставленные в подземных затопленных галереях, попадалась – туда вода морская свободно заходила, улов был невелик, но постоянен. Много ли двум человекам нужно?

Крысы они были. Морские крысы. Рата поражалась – как можно так жить? От солнца добровольно отказываться, от широкого вида с Клыка, от лихого морского ветра? И это дети воинов?

…– Безнадежно мы. Противопостояли. Ци-ви-ли-зо-ван-ный мир – против дикарского мира. Не понять, – объясняла Лот-Та, когда они с Ратой уже научились болтать обо всем.

– Понятно, что «не понять», – согласилась Рата. – Вы на себя-то в зеркало смотрели? Цивилизованные…

– Не видеть. Нет зеркал, – Лот-Та стеснительно улыбнулась.

Рата ей прямо сказала, что так жить нельзя было. Лот-Та и сама теперь видела. На солнце ей больше нравилось. Наверное, не вернулась бы вниз, даже если бы и вода оттуда ушла. Но оправдание прошлой подземной жизни у нее было одно:

– Порядок так. Приказ старый – нет отмены. Выполнять до последней возможно.

– Говори – возможности, – поправила Рата и вздохнула. – Упрямые вы, как те сваи старые – пристань уже сгнила, остатки настила на дрова растащили. А сваи все стоят без толку и пользы. Конечно, весьма почетна стойкость такая. Только человек не свая, сам решать имеет право. Хотя ваша дисциплина очень бы Леди понравилась. Она любит, когда приказ до точечки выполняется.

– Нет. Не стойкость. Боялись мы. Дикари кругом.

– Что дикарей бояться? – Рата гордо вздернула подбородок. – Мы все равно придем.

– Ты не дикарь, – Лот-Та поправила талисман на шее подруги. – Ты – дитя. Поэт некромантский.

Рата ухмыльнулась. Приятно, когда о тебе заботятся. Лот-Та порядок и аккуратность очень любит. У нее даже крючки идеально ровные получаются. То, что она сама на чучело похожа – это от отсутствия зеркала. Впрочем, сейчас Лот-Та совсем уже не Чучело. Потому что Рата о подруге тоже умеет заботиться.

Но это сейчас. А тогда Лот-Та была сущим облезлым скелетом. И подыхали они в подземелье, потому что пить, кроме морской воды, было нечего, помпы отказались работать и сам генератор тоже начал выходить из строя. Фильтры засорились. Тогда вышел за водой ее мужчина и не вернулся.

Мужем своего мужчину Лот-Та никогда не называла. Рата видела хозяина подземелий мертвым – понятно, при жизни он чуть получше выглядел, но все равно, – дядька худой, уныло-белесый. Какой из него муж? Хотя привязана к нему Лот-Та была крепко. Еще бы – один-единственный, кого ты с рождения знаешь.

Одно, чего Рата не собиралась никогда в жизни говорить подруге – как хоронила того дядьку.

Рата глянула на пятно лодки, застывшее на спокойной поверхности пролива. С высоты Лот-Ту едва разглядишь – просто пятнышко бледно-зеленое и только угадать можно, когда снасть выбирает. Платье, шелковое, некогда яркое, порядком выгорело. Как его Лот-Та ни берегла, когда один и тот же наряд каждый день носишь, элегантной не останешься. Но платье покойной Лорис светловолосой островитянке очень шло. Рата, правда, объяснила, что вырез великоват, а подол слишком короток, но Лот-Те было наплевать. Подол еще укоротила – теперь платье лишь до середины икр ноги прикрывало. В остальном платье Лот-Та подогнала так, будто на нее и шили. Уроженка Клыка с иглой очень дружила – тут Рата только головой качала: как без учителей можно научиться так портняжить? Из остатков шелка Лот-Та умудрилась сшить косынку – для Раты, но та отказалась, косынка у нее была, а подруге в самый раз. Была Лот-Та с ног до головы нарядная, шикарно-зеленая. С тех пор немного поблекла и выгорела, но на свой наряд все равно нарадоваться не могла, ведь первый раз в жизни шелк увидела. Сапоги здоровенные, конечно, эффект слегка портили, но тут уж выкрутиться было трудно. Кожа, чтобы сшить новую обувь, была, да только по-настоящему выделать ту кожу девушки не могли.

Рата не без удовольствия глянула на свои испытанные башмаки. Глорская работа – это вам ни что-нибудь. Держатся. Своим нарядом Рата была вполне удовлетворена. Мужской балахон (Лот-Та настаивала, что правильнее его называть ком-без) был подогнан по фигуре, нигде не жало и на заднице не пузырилось. Обтрепавшиеся штанины пришлось обрезать и пустить на усиленные накладки на коленях. Нарядный поясок, на котором висели самодельные ножны с ножом и заточкой, придавали слегка воинственный вид – сразу видно, не рыбачка деревенская безродная. Еще на груди Раты красовался знак «мертвой головы». Старую бляшку начистили, и теперь девушка носила символ своего проклятого дара. Лот-Та находила наряд подруги в целом не очень женственным, на что Рата возражала, толкуя о том, что в такой удобной одежде она сроду не ходила. В общем, подруги были вполне довольны своим внешним видом.

Главное, зима кончалась.

Ох, были за эти месяцы нелегкие деньки.

Иной раз штормило по семь-восемь дней кряду. Часто прямой юго-восточный ветер выдувал пещеру насквозь. Тогда и выложенная у входа защитная стенка не спасала. Обитательницам пещеры приходилось отступать на «галерею» у резервуара. Там ветра было поменьше, зато сидели почти под открытым небом. Разводить костер было бессмысленно. Тогда сбивались в кучу под плащами – Витамин норовил забиться в середину, Рата ругала его за корявые лапы и клюв. Чуть согревшись, начинали рассказывать сказки и разные были, не очень-то отличающиеся от сказок. Больше говорила Рата, но у Лот-Ты потихоньку прибавлялся запас слов, а рассказать светловолосой девушке тоже было что. Вообще-то, она была жутко умная. Рата весьма гордилась тем, что научила такую девушку говорить по-человечески.

– Без «дерьмо» ругайся. Красиво нет, – сложила Лот-Та одну из первых своих фраз.

Рата похохотала, но решила действительно не ругаться без нужды. Неизвестно, как жизнь обернется. Не все же с типами вроде Морка общаться. За языком следить нужно.

Морк о себе напоминал часто. Вечера не проходило, чтобы не появлялись на берегу бухточки или на вершине полупрозрачные немые фигуры. Морк, полуголый и без рубахи – такой, как умер. И, понятно, она – Лорис. Рыжая почему-то являлась удивительно красивой: вся в драгоценностях, подол роскошного платья плыл по влажным камням. У призраков свои достоинства – никогда не пачкается одежда.

Рата отлично помнила ту ночь, когда подруга в первый раз познакомилась с прозрачными соседями. Случилось это в первый же совместный ночлег одиноких девушек. Хм, до дружбы тогда было еще далеко. Едва уставшая, как старый осел, Рата, уснула, как завыли рядом. Рата чуть камень спросонок не швырнула. Разлепила глаза – Чучело пятится на коленях за костер, тычет рукой в сторону входа. Заползла за угли угасающие, кинжал выхватила, за головню ухватилась – жуть какая воинственная, только вот скулит, как щенок. Рата похлопала слипающимися глазами на вход – Стража едва разглядела, он в ту ночь очень бледный был.

Пришлось полночи потратить, пытаясь Стража убрать. Послушался он и исчез, уже когда Рата решила, что проще Чучело из пещеры выгнать, чем призрака. На Лот-Ту те гримасы и рукомахания новой знакомой большое впечатление произвели, вторую часть ночи Чучело дрожало, ожидая от магички еще каких-нибудь ужасов.

Да, давно все это было.

Закончив с крючком, Рата подошла к краю обрыва, обозрела горизонт и позволила себе маленькую глупость. Плевок полетел по красивой дуге и исчез, еще не достигнув пены волн. Вот высотища какая. Плеваться Рата себя усиленно отучала. Все равно, так выразительно сплевывать, как получалось у Леди, когда та недовольно бывала, не научиться. А вообще дурная привычка. Хм, особенно если ты отнюдь не всесильная Леди. Некромантам плеваться не к лицу.

С некромантской наукой дела шли неопределенно. Некоторые вещи получались, стоило за них только взяться, другие упорно не давались. Тыкались подруги на ощупь. Еще хорошо, что Лот-Та к учебе относилась куда как последовательно и прилежно, каждое заклинание норовила дотошно разобрать. Например, убрать с пути призрак у Лот-Ты очень свободно получалось. Самой великой некромантке в каждом случае приходилось долго настраиваться и в контакт с неупокоенным входить. Конечно, вызывать, что мертвецов, что призраков, Лот-Та совершенно не могла. Она ведь нормальным человеком была и никакого проклятья на себе не чувствовала. Истинные неупокоенные ей подчиняться и не думали. Зато в сумке со снадобьями Чучело теперь идеальный порядок поддерживало.

Сумка с флаконами, амулетом, унаследованным от Трайглетана, и еще одним амулетом, сделанным уже самой Ратой, по-прежнему была похоронена под камнями. Ничто на свете не могло поколебать решение островитянки забыть о проклятом даре. Но оказалось, что для того, чтобы хоть на время забыть, нужно уметь этих проклятых неупокоенных от себя отваживать. Вот нет вокруг тебя ничего посмертного, и забывается, что ты ненормальная.

Вообще, с тех пор, когда Лот-Та начала помогать с проклятой наукой, все стало намного легче. Есть надежный человек, с кем можно обсудить, отчего костяки этак неупорядоченно шевелиться начинают. Лот-Та к неупокоенным по-прежнему относилась с опаской и осторожностью, как к змеям ядовитым. Очень уважала, стало быть. Рата своих надоедливых «подданных» просто терпеть не могла. Вот и считай, из кого лучший некромант получился бы.

Рата еще раз глянула на пролив – Лот-Та уже смотала снасти и начала грести к Клыку. Правильно, пора. С расчетом времени у Чучела было все в порядке. Аккуратная, аж спасения нету. Все у нее рассчитано и просчитано. Вот когда просчитать не удается – все, конец. Все заранее умерли. Что иной раз нужно прыгать безоглядно, Лот-Та только сейчас начинает понимать. Ведь тогда сидела до последнего, задыхалась, тонула, а все ждала. Приказа нет, понимаешь ли. Какой приказ, когда уже подыхаешь?! Это в бою надо до последнего стоять. Ведь умная же девушка.

Хм, сейчас умная. А раньше? Ведь когда выбралась из затопленной норы – упаси боги, как страшна и напугана была. Рожа облазит, бледность синеватая, руки тонкие, как палки. От любого звука шарахается.

Облазила старой кожей Лот-Та еще долго. На солнце обгорала до красноты, шкура лохмотьями сходила. Глаза слезились. Просто замечательно, что тогда зеркала не было. Рата, когда примочки делала, посмеивалась, хотя смешного было мало. Встреть тогда Лот-Ту кто чужой, в лучшем случае за десятидневного покойника принял бы. Ничего, обжилась. Сейчас даже слегка поправилась, угловатость рук и ног сгладилась, суставы больше не торчат узлами. И кожа гладенькая. Тут, видимо, морская вода помогла.

Смешно это было. Рата, еще недавно сама воды боявшаяся, приучала новую подругу к морским купаниям. Не заставляла, но подначивала непрерывно. Иной раз, когда течение менялось, вода становилась невыносимо холодной. О том, что в такой воде редкий дурак плескаться будет, Рата совсем недавно подруге призналась. А тогда ничего, обе лезли. Немалой приманкой и мидии служили – кушать-то хотелось здорово. Когда протво-газову маску нашли, Лот-Та очки для ныряния соорудила. Старая резина рвалась ежедневно, но потом окуляры на ткань нашили, – совсем хорошо стало. В воду ледяную нырнешь, дух так захватывает, что даже визжать не можешь. Ну и что – ни разу не простудились. Рецепт простой, – из воды вылетишь, в плащ закутаешься, по берегу с воем попрыгаешь, и полусотню «воспитаний» – упал, отжался. Потом Рата с лодки нырять приноровилась. Вскоре и Лот-Та решилась. Ныряли по очереди – очки одни, да и согревать-растирать вынырнувшего кто-то должен. Все Зубы обплавали, на железный остов корабля, что Лот-Та «катером» называла, ныряли. Два раза пытались найти место, где затонул «Скакун». Не получилось – глубоко очень. Но, может, и совсем развалился когг – несколько его обломков штормом на Зубы выбрасывало. Как-то даже разбитый бочонок из-под масла нашли.

…Рата закончила с крючком, убрала инструменты от дождя в нишу. Чем Клык хорош – здесь ничего не пропадает. Воровать некому. Самое честное место на земле, чтоб ему…

Девушка снова проверила горизонт. Как обычно – пусто. Витамин еще над водой кружится, напоследок что-нибудь особо вкусненькое норовит выловить. Ялик уже ушел под скалу, не разглядишь. Пора спускаться.

Прыгая по знакомым до последней трещинки камням, Рата с удовольствием глянула в сторону Сухой Тропы. Давно уже с Наблюдательного Места до пещеры можно было по скале спуститься. В самом опасном месте веревка натянута, можно пристегнуться железкой (что «карабином» называется) и пролезть спокойно. Ну, в сильный ветер спокойно не получится. Лот-Та и без ветра не очень-то любит там ходить. Талантов у Чучела полно, но на скальной стене белобрысая красавица висит, как овца на заборе. Когда Рата тропу обустраивала, очень переживала подруга. Как крючья вбить, она же и надоумила, но потом вся тряслась, когда Рата над пропастью висела. А что переживать? По карнизам полазить в хорошую погоду – одно удовольствие.

Спустилась Рата на пляж вовремя – ялик уже входил в бухту.

– Авель, чего сидишь! – скомандовала Рата. – Встречаем!

Скелет, почти невидимый среди камней под скалой, зашевелился. Постукивая сухими костями, направился к кромке прибоя. Когда Лот-Та подвела лодку ближе, Авель уже был в воде по ребра. Он ухватился за корму, Рата, войдя в волны по колено, вцепилась в нос ялика. Лот-Та ловко спрыгнула на мелководье, и общими усилиями ялик мигом оказался на берегу.

– Хватит-хватит, – сказала Рата скелету, все пихающему лодку сзади. – Иди, сушись.

Авель послушно пошел к камням, лег и задрал костистые пятки вверх. Связь между костяшками мигом ослабла, и неупокоенный казался просто кучкой старых костей. Если кости оставались сырыми, от скелета неприятно пахло.

Странное имя «Авель» неупокоенному дала Лот-Та. Скелет прицепился к девушкам у Дуплистого Зуба, когда островитянки обследовали остаток галереи, уцелевший на тамошней скале. Костяк вылез из воды и смирно встал у ялика. Рата поорала, загнала его обратно в воду, но он тут же вылез опять и замер, как костяной болванчик. Пришлось обследовать скалу в его присутствии. Лот-Ту, тогда еще не совсем смирившуюся с вечным присутствием неживых, скелет очень нервировал. Добычи на Дуплистом Зубе было мало, нашли только несколько метров позеленевшей проволоки. Девушки отправились обратно на Клык. Пока набрали на ужин раковин, пока закрепили лодку, на берег выбрался и скелет. Как он смог уследить, куда ушла лодка, и как добрался до бухты, понять было трудно. Обычно неупокоенные так настойчиво юную некромантку не преследовали. В очередной раз напуганная Лот-Та запустила в костяк камнем. Скелет торчал неподвижно, ни уклоняться, ни уходить не пытался. Рата приказала ему стоять на месте и увела ругающуюся подругу в пещеру.

Когда утром вернулись к лодке, скелет стоял в той же самой позе. Рата приказала ему уйти в воду. Ушел, но иногда перекатывающиеся по бухте волны открывали гладкую макушку его черепа. Лот-Та снова распсиховалась, сказала, пусть лучше на виду будет, а то нырять невозможно. Рата заорала, чтобы в камни ушел. Послушался, зарылся среди камней, лежал, как правильный костяк, неподвижно. Про него забыли, пока он не попытался лезть вслед за девушками на Наблюдательное место. Рата приказала замереть – замер.

В общем, Авель оказался самым прилипчивым и самым послушным из неупокоенных, что повстречались Рате на ее недолгом магическом пути. Имя ему Лот-Та дала уже позже, когда мертвяка начали использовать на всяких несложных работах. Особо толковым его назвать было нельзя – выполнял только самые примитивные приказы, но неизменно очень старался. Сил у него было примерно столько же, сколько у каждой из девушек, но иной раз и это было очень кстати. Скучной работы Авель не боялся. Очевидно, умер он совсем молодым. Зубов не растерял, были они у него белые и ровные. Рата как-то привела его в пример – вот с такими зубами помирать нужно. Вообще обе девушки испытывали к Авелю нечто вроде жалостливой симпатии. Наверное, он и при жизни недотепой был. Лот-Та вскоре выдернула щипцами застрявший в черепе Авеля кусок безобразного острого металла. Когда бестолковый скелет потерял придавленные камнем фаланги пальцев на правой руке, Рата на него два дня ругалась и пыталась восстановить мертвецкую кисть. Хрящей и сухожилий, что соединяют кости у свежих мертвецов, у Авеля, естественно, давно уже не было. Скелет держался воедино исключительно памятью, унаследованной от живого существа. Оказалось, восстановить эту связь, даже обрубленную механическим путем, все-таки возможно. Рата вымоталась так, словно еще одну Сухую Тропу проложила. Составлять заклятие приходилось наугад. Сосредотачиваться для приказа Рата уже умела недурно, но сам порядок слов заклятия оставался тайной из тайн. Даже непонятно, как и получилось. Возможно, многое из предсмертного бреда Трайглетана все-таки засело в памяти. Рате вообще страшно не хотелось об этом думать, хотя Лот-Та результат магического опыта одобрила. При всей своей настороженности к неупокоенным, светловолосая островитянка считала, что разбрасываться рабочей силой не следует. Рата в принципе не возражала, но ее пугало чувство, что она знает, каким Авель был при жизни. Невысокий паренек в темном комбинезоне с желто-черным треугольником, нашитым на рукав. И у него были дежурства – надевал на уши черные штуки со шнурками и слушал, слушал… Ничего так и не услышал.

Рыбачка тщательно отряхнула подол платья, вынула из ялика плетенку с рыбой. Кивком поблагодарила безмолвного Авеля. Это было правильно – Рата и сама старалась вести себя с умертвиями вежливо, но частенько забывала.

– Как улов?

– Бывало лучше. Сушить будем, – Лот-Та глянула на подружку. – Косынка потеряна?

– Вот еще! – Рата похлопала себя по объемному карману комбинезона. – Спрятала. Сегодня тепло. Купаться будем?

– Дома, – строго сказала Лот-Та. – Рыба чистить. Салат. Все имеем. Как посуду делать?

Рата согласно кивнула. С посудой были проблемы. Все, что до сих пор удавалось найти, было уже наполнено запасами. В основном засолили мидий, но самый лучший бочонок заполнили кусками жирной присоленной рыбы. «Селедка-карп», как выражалась Лот-Та, считающая таинственного «карпа» эталоном рыбы.

Домой отправились по Сухой Тропе. Передвигаясь по карнизу и цепляясь за веревку, Лот-Та, как всегда, старалась смотреть вверх. Облака ее интересуют, как же.

– Дождя не будет, – сообщила Рата, уже перебравшаяся с грузом улова на площадку, где можно было встать на две ноги и развернуться. – Погода хорошая, рыбу успеем подсушить. Кстати, внизу волны такие живописные-живописные. Прямо, узор живой. Глянула бы ты хоть раз в жизни.

Лот-Та с каменным лицом добралась до площадки, отцепилась от страховки и проворчала:

– Дитя Рататоск. Башка-камень. Руки-плоскогубцы. Шикарно так бывать.

Рата усмехнулась:

– Нет, это ты шикарная. Особенно, когда попку выпячиваешь, чтобы платье не пачкать. Полагаю, если свалишься, пока до моря долетишь, успеешь платье снять. Так и шмякнешься, над собой его поддерживая. Смотри, все равно испачкалась.

При попытке непосредственной Раты отряхнуть шелк, Лот-Та немедленно ухватилась за веревку. До камней, о которые разбивались волны, лететь было далековато.

– Прекрати! Дитя балдованое!

– Балованное, – поправила Рата и поджала губы. – Тебе не угодишь. То испачкаться боишься, то чиститься не желаешь.

– Высота. Мы договаривались. Штраф тебе. Так?

– Да ладно, разве это высота?

Лот-Та изловчилась и, не отпуская веревки, попыталась ткнуть подругу кулаком.

Рата, хихикнув, уклонилась.

– Ладно, проходи. Крабик долгоногий. Все бочком, бочком.

Лот-Та перебралась на карниз пошире, с облегчением вздохнула:

– Дурища. Штраф двойной. За плохую память.

– Ладно. Фирштейн-вирштейн. Извини. А двойное «воспитание» – запросто. У меня сегодня мало в сумме получается.

– Тебя другой наказаний нужно, – проворчала Лот-Та, пробираясь за подругой по склону. – Тебе отжимания – одна радость.

– Мне еще сегодня с Дозорного помигать нужно, – с досадой вспомнила Рата.

«Воспитаниями» занялись, пока рыбка пеклась и мидии варились. У Лот-Ты имелся стойкий предрассудок, что отжиматься после еды вредно. Рата не спорила. Отжимались под счет светловолосой островитянки – Лот-Та все еще осваивала правильное произношение числительных. После личной нормы сделали общую. Второй день обе островитянки забывали, что нужно поцарапанный киль ялика зашлифовать. Лодка вещь незаменимая, тут уж какие шутки.

Рата сняла с огня котелок – узкий гофрированный цилиндр с мудреной крышкой мало подходил для готовки пищи, тем не менее, и суп, и мидии в нем варились исправно. Лот-Та уверяла, что странная коробка предназначалась для хранения морд-масок. Весьма странно – мордо-маски мало на что годились. Остатки их вблизи Зубов попадались повсеместно, только, в основном, негодные. То, что резиной называлось, крошилось. Стекла в изъеденных соленой водой окулярах практически все были побиты. Почему эти странные личины «против-газы» называются, Лот-Та и сама не знала. В затопленном подземелье оставались такие уцелевшие маски, но их покойные островитяне использовали, когда под водой что-то нужно было ремонтировать. В последние годы сложные механизмы все чаще давали сбои. Впрочем, все эти старинные премудрости с названиями были уже не важны – просто Рата мечтала отыскать еще один цилиндр для готовки. Два «горшка» нашли у берега Дуплистого Зуба, но те были страшно помяты и никакого проку от них не было. Там же Рата вытащила стальной шлем. К сожалению, и он был треснутый, воду пропускал, и использовали его только как миску для рыбы. Уйма полезных вещей оставалась в подземных затопленных Лот-Тиных «апартаментах», но нырять туда было чистым самоубийством.