Текст книги "Сага о живых и мертвых"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

– С непременностью уясню. Роскошество – не наша стильность. На «Квадро» мне нравится. Но с редкостью бассейн возможно?

– Можно. Только ведь завтра нам курятиной лакомиться не придется.

– Ты – занудство. Сегодня живем. Завтра умрем. Кому мы надо, кроме нас? Жо удрал – нерешимостью болеет. За тебя беспокойство есть. Син, Жо, Бом, даже Леди – памятуют. За меня – только ты. Что мне терять? Только глаз или руку. Совсем в тягость буду. Поможешь убраться, если так?

Рата обхватила подругу за шею:

– Помогу. Без глаза будешь жить – и без него счастливо жить можно. Если хуже, – я тебя отпущу. Ты мне тоже обещаешь?

– Неужто нет? Мы мягко отпускать уже умеющие. Только лучше жить и жить. Очень любознательно.

– Так давай жить будем. Наплюем на всяких дурней. Да пусть трахается с кем пожелает. А завтра этому тухлому Эшенбе мы такую тухлость покажем – ахнет! А пока забудем обо всех сложностях. Вон, еще курятина осталась.

– Съесть не замедляя! Кстати – отчего курятина? Может, петушатина?

Леди Несс о своем приближении тактично предупредила звяканьем браслетов:

– Поели? Пора спать. Вам завтра вставать чуть свет.

Рата, поспешно завернувшаяся в простыню, сказала:

– Да мы, наверное, уже выспались.

– Идите отдыхать, – тон хозяйки был мягким, но смотрела она непреклонно.

Рата мигом вспомнила, что, по слухам, в «Померанцевом лотосе» обитает не меньше сотни рабов, и эти несчастные готовы не только полы мыть, но и любые иные приказы выполнять. Интересно, сколько под рукой у Несс свободных шлюх и охранников числилось? Многочисленный персонал получается. Только сейчас хозяйка большую его часть подальше от безумного короля отправила. Бережет свое имущество. Хотя она лишь совладелица «Лотоса». Еще и в «Черном рубине» она заправляет. Новое заведение, о котором ходят странные слухи. Чуть ли не исключительно для богатых женщин оно предназначено. Слава богам, Чучело про странный бордель еще не слышало, а то совсем бы вопросами замучило.

– Обувь оставьте, – леди Несс с отвращением посмотрела на бесформенные растрескавшиеся сапоги и разбитые башмаки. – И тряпье пусть лежит. Вам другое приготовлено. Завтра вам нельзя своим видом великую магию некромантии дискредитировать.

Башмаки Рате было жалко, но возражать девушка не осмелилась, лишь попросила старые вещи сохранить. Хозяйка великодушно обещала.

Девушки собрали оружие. Леди Несс, не скрывая любопытства, разглядывала молоток и заточку.

– Можно посмотреть?

Рата неуверенно протянула заточку в ножнах из плохо выделанной кожи. Близость хозяйки вызывала непонятную робость. Пахло от Несс чересчур хорошо, да и чувствовала себя Рата рядом с блестящей дамой совсем уж невзрачной, тощей и никому не нужной. Даром, что голова вымыта, и ставшие шелковистыми волосы тщательно причесаны. Еще и простыня с плеч глупо сползает. Видят боги, на Клыке себя больше человеком чувствовала.

– Значит, с этим оружием на островах и выживают? – Несс осторожно держала грубоватый, заточенный до остроты осиного жала, металлический стержень. – Удивительная вещица. Если я подберу что-нибудь достойное – поменяемся? Я коллекционирую подобные редкости.

– Простите, леди, – твердо сказала Рата. – Я этим оружием драться привыкла. Нам завтра предстоит с королем поближе знакомиться.

– О, само собой, я не о немедленном обмене говорю. Возможно, когда-нибудь потом.

– Если благородная леди не раздумает, я с радостью подарю эту ничтожную железку. Мы многим обязаны гостеприимству и великодушной помощи леди.

– Но молоток не заменяется, – влезла прямолинейная Лот-Та. – Мой излюбленный инструментарий.

– И в мыслях не было претендовать, – заверила, улыбаясь, леди Несс. – Сразу видно – это твое фамильное оружие. К тому же, он будет выглядеть слишком пугающе в моей коллекции.

– Хм, – Лот-Та обозрела бурые засохшие следы на бойке молотка, – разве кровь врага есть плохая горделивость?

Тут уверенная леди Несс явно пришла в некоторое замешательство. Пристально взглянула в безмятежно чистые голубые глаза:

– А ты, прелестное дитя, точно с леди Катрин не была знакома?

Прошли по пустынному коридору. Леди Несс отперла дверь:

– Располагайтесь и постарайтесь хорошенько отдохнуть.

Девушки, одинаково ошеломленные, смотрели на комнату. Нельзя сказать, что им предлагали необъятные апартаменты – комната была невелика. Зато кровать… Громадное сооружение, занимающее большую часть пространства. Стены сплошь затянуты гобеленами, а над ложем нависает тяжелыми алыми складками парчовый балдахин. Пол устилали пышные шкуры неведомых зверей. Даже ступить страшно – никакого сравнения с ковром в коридоре, по которому девушки только что с удовольствием шлепали босиком.

– Одежда – там. Плащи должны подходить. Платья чуть больше по размеру, чем нужно, – подгонять некогда, а движения они вам стеснять не должны. Маски нужно правильно надевать – завтра я вам покажу, как. Ширитти не злоупотребляйте – утром может болеть голова. Вам нужно спокойно отдохнуть. Расслабиться. Перед делом вполне уместно, если соблюдать меру, – сказала хозяйка.

– Мы здесь спать будем?! – в панике пролепетала Рата. – А здесь…

– Здесь вам будет спокойно. На двери надежный засов. Главное, расслышьте утром, что вас будят.

– А нас точно не побеспокоят? – не сдержала обуревавшие ее сомнения Рата.

– Побеспокоят? – леди Несс в легком удивлении приподняла великолепно нарисованную бровь. – Зачем? По-моему, у вас есть все, что нужно.

Рата задвинула засов и тщательно его проверила. С виду, вполне надежное устройство. Да и к чему бы Несс обманывать? Хотя она змея. Может, и союзница, но змеища из змеищ.

Лот-Та, раскинув руки, уже валялась на необъятном ложе:

– Хо! Вот так тюфяковая подстилка. Ты зачем сказала – не беспокоить? Хотела бы я познать, кто на такой подстилке беспокоить придет?

– Нам завтра бой предстоит. И колдовать придется так, как мы сроду не колдовали, – напомнила Рата.

– Так мы за ночь всю науку превзойдем? Не осилится она. Лучше бы отдохнуть. По самую глубизну души. Где Жо?! Где этот кроликовый трус?! Молоток отдам, если милорда Дурня на подушки подсунут.

– Утихомирься. Может, здесь подслушивают?

– Не имею намерения скрывать. Я влюбленная, как одинокий крольчонок. И ты так же.

– Не крольчонок, а крольчиха. Не вопи, я тебя прошу. Ишь, даже молоток сулит она отдать, изнемогла совсем.

– Отдать – хорошая зряшная наживка. Кому молот, кроме Чучела, нужен? Даже великая Несс молотки не коллекционирует.

– Чего же ты тогда ей так гордо отказала?

– А что она, пухлогрудая, превозносится? Серебром с камнями звякает? Я в ее годах еще не так раззваниваться ценностями буду. Слушай, Дитя, пойдем Жо отыскивать? Сколько уклончиваться можно?

– Да где его найдешь? Да и хотел бы, сам нас нашел бы. Не насиловать же его.

– Возможность такая быть в наличии? – загорелась Лот-Та. – Как технически действовать?

– Отстань. Ты к своему «секесу», как мясник подходишь. Жо, хоть и дурень абсолютный, но мне его жалко будет. Иди лучше, посмотри, что нам за шикарные тряпки приготовили.

Рата и не подозревала, что однотонные платья без кружев, тесьмы и вышивки могут выглядеть так… сочно. Черный и бледно-голубой шелк.

– Ты будешь черный ужасный некромантище, – сказала Лот-Та, блаженно поглаживая гладкость материи. – Я – слабосильная прислужница, светло-невинная. Ха, спорим, я могу нагонять мертвяков не хуже тебя?

– Наказание тебе. Уславливались никогда не спорить.

– Согласная. Тот случай с нырянием и лесой показной. Помнится. Отложу «воспитание» на после битвы, да? Тебе замечательно идется.

Рата отложила платье, которое прикладывала к себе. Все равно, в таком зеркале мало что разглядишь. Вот на «Квадро» в зеркало полюбоваться бы.

– А это что за чудесность? – Лот-Та разглядывала шелковые вещицы поменьше размером.

– Это нижняя рубашка. Подразумевается, что мы не окончательно одичали и помним, что напяливать платье на голое тело есть вопиющая непристойность.

– Хо! Я платье такой величиной носила.

– Я и говорю – ты есть вопиющая непристойность. Лишь бы перед мужчинами соблазнительно вертеться.

– Полная неправильность! Я когда нарядилась, из мужчин один Витамин поимелся на Клыке. Значит, это ниже носится, – Лот-Та накинула прямую рубашку и соблазнительно уперла ладонь о бедро. – Так? А любовный мужчина не порвет в нетерпеливости?

– Может, и порвет. В здешнем притоне, должно быть, таких одежек полные сундуки. Я, честно говоря, черную нижнюю рубашку в первый раз вижу. Раньше таких не носили.

Лот-Та фыркнула:

– О, древнейшая старуха-путешественница! Говаривай лучше – хорошо или нет? Я легче голой себя предчувствую.

– Наверное, хорошо, – неуверенно сказала Рата.

Подруга выглядела как-то по-чужому. Шелк едва прикрывал ее бедра, подчеркивал легкость длинных ног и обманчивую хрупкость плеч. Но изнеможденной худышкой Чучело не выглядело. Скорее уж наоборот – откуда-то под шелком появилась вполне заметная грудь. И светлые, пышные после мытья волосы ярко сияли.

Рата накинула свою рубашку. Шелк невесомо обтянул тело – права Лот-Та, – кожу черная легкость скрывает, но забыть, что ты полуодетая, не дает.

– Жо – сюда тут же! – провозгласила Лот-Та. – Ты чудно выглядишь. Он налетит, как обезуменный тюлень.

– Как тюлень не нужно. Сиге замечательный шкипер, но в постели как-нибудь без него обойдемся. И вообще, если кто каплю ума сохранил, он на меня и не взглянет. Вот ты – истинная принцесса из саги.

– Что принцесса? Пустяковщина. Мы на двоих – королевы Зубов. Жаль, в подданстве один Авель.

– Да, – Рата опомнилась и перестала улыбаться. – Завтра мы его обязательно к делу приставим. Ты маску видела?

– О, шикарнейшая боевая личина! Серебро, так?

– Похоже, что так, – Рата взяла вторую маску.

Сияющее лицо, не поймешь, мужское или женское. Застывшая, гладкая и высокомерная улыбка. Полированное серебро, под ним мягкая подкладка, изящные прорези для глаз и рта. И ноздри удивительно тонко вырезаны. С дарка это лицо копировали? С ланон-ши какой-нибудь? Сколько же эта драгоценная личина стоит?

– Зря они это придумали, – Рата вздохнула. – Утопим эту рожу серебряную – за всю жизнь не расплатимся.

– Не зряшно придумали. Таинственно мы будем. Завяжи, – Лот-Та повернулась спиной и подруга затянула оба мягких ремешка.

– Ну как, не тяжело? Голова не перевешивает? – неуверенно спросила Рата. На нее смотрело безразличное чужое лицо. Мягко сияющее. Потрясающе красивое.

– С легкостью держусь. Давай ты, – глуховато сказала Лот-Та.

Рата чувствовала, как она возится с ремешками. Хотелось схватить ладонь, прижать к шее знакомые, сотни раз изрезанные раковинами, исколотые крючками, пальцы. Чужое драгоценное лицо все стояло перед глазами. Пугало. Завораживало.

Маска плотно и удобно легла на лоб и щеки. Теплая приятная подкладка, легкая тяжесть. Рата постаралась рассмотреть себя в зеркале. Видно плохо – попросту лицо какой-то статуи. Ничего общего. Действительно, дарк какой-то серебряный.

Подруга молчала. Рата с беспокойством обернулась к ней. Лот-Та не болтушка, но всегда найдет, что сказать.

– Ты – магия, – едва слышно прошептала серебряная личина. – Не некромантская. Просто магия. Красоты. Жо – полноценный дурень.

Отчего-то беспокойство не торопилось уйти.

– Ты чего уставилась? Совсем тебе эти шикарные фокусы голову задурили. Мертвячка серебряная.

– И точно, – глуховато согласилась Лот-Та, почти переставшая быть Лот-Той. – Я заболеть начинаю. Может ширитти попробуем?

– Только по глотку. Мы совсем непривычные.

Рата знала, что опьянеть можно со стакана джина. Ну, если совсем пить не умеешь, то и половинки хватит. Ширитти значительно слабее. Истинно дамский напиток. Даже глупая девчонка может пропустить стаканчик без опаски.

Только получилось по-другому. Сделала единственный глоток и сдурела. И Чучело сдурело. Кажется, это она прошептала, что капельки ширитти на губах, как капельки крови. Серебро масок едва слышно звенело, сталкиваясь. Легкий звон, словно те сосульки, что падают на пол пещеры зимним утром. И целоваться было безумно приятно. Теплые горячие губы в прорезях холодного серебра. Рата не пыталась остановить подругу. Собственно, и себя саму не могла остановить. Ужасно было. Замечательно ужасно.

Как повалились на постель, Рата толком не помнила. Тело – и руки, и ноги – стали чужими. Разве можно было подозревать, что телу так нравятся простые прикосновения? И оказалось, что прикосновения совсем не простые. И прикасаться можно совершенно иначе. И губы Чучела бывают как угли. И те ожоги безумно прекрасны. И руки ее, знакомые лучше, чем свои, в несчетных заусенцах и мозолях от камней и весел, могут быть нежнее бабочек.

И нестерпимо хотелось ответить большей нежностью.

Куда делись маски и почему временами вместо мягких подушек под спиной или локтями оказывался мех, Рата не помнила. Вообще мало что помнилось. Голова отказалась работать. Зато что-то в теле пылало, так глубоко и так остро, что хотелось вывернуться наизнанку. Рата всю жизнь была твердо уверена, что в такой глубине пылать нечему – там чувств нет. Ой, как тело всю жизнь врало!

Что твердо запомнилось – что умерла два раза. Полностью – до плотной искрящейся темноты. Через неупокоенных сто раз подобное чувствовала. Только сейчас не так получалось – не было тоски, что мертвецов навсегда окутывает. С радостью летела, с восторгом. Глубже, глубже, пока руки горячие обнимают, не отпускают, прижимают к подушкам. Разве с чем-то сравнишь счастье вопить в искрящуюся тьму? И такие диковинные вещи к тому пути ведут, что в здравом уме их делать не будешь, потому как стыднее их и не придумаешь. Только куда тот стыд и весь здравый ум делся? Не головой ту обжигающую тропу узнаешь. Хотя и головой тоже. И Чучело, демон длинноногий, умирать в два раза чаще умеет.

Вот чего не было той ночью, так это зависти. Тянули, топили друг друга безумные островитянки, и восторги непристойные в один узел неизменно связывались.

***

В дверь стучали, уже не в первый раз.

– Вы проснетесь или нет? И вообще, живы? – Жо говорил вполголоса, да еще толстенная дверь приглушала. Но в настойчивости молодому командиру отказать было сложно.

– Его только не хваталось, – простонала Лот-Та.

Она утыкалась лбом в поясницу Рате, но, слава богам, лежала с противоположной от двери стороны. Рата сползла с постели, доплелась до двери – засов поддался легко. Девушка высунула встрепанную голову:

– Мы проснулись. Сейчас оденемся и будем готовы.

– У тебя что с голосом? – озадаченно спросил Жо.

– Простудилась чуть-чуть, – прохрипела Рата. – Сейчас прокашляюсь.

– Нашла время. Давайте, поднимайтесь скорее. Леди Несс велела вас покормить. Я за дверью подожду.

Рата проплелась по щекочущим мехам назад – Лот-Та наблюдала одним глазом. Вид у нее был убитый, а светлые пряди превратились в развороченное птичье гнездо.

– Подъем, – прохрипела Рата. – Как ни крути, у нас война.

– Мне поплевать, – прошептала подруга. – Прости, а?

– За что? Это я во всем виновата.

– Не так. Я – соблазнительница.

– Да? Это я тебя первая обняла.

– А до такого мы целовались. Я начала.

– Это змеища виновата. Она наворожила. А еще это ширитти проклятое.

– Истинно, – Лот-Та поползла с постели.

Рата посмотрела на небольшую и крепкую, почти не тронутую загаром попку подруги и криво улыбнулась:

– Нашли на кого свалить, да? Давай еще скажем, что все потому, что Жо нам внимания не оказал. Очень честно.

Лот-Та замерла, глядя сквозь светлые пряди:

– Я хоть как привракивать буду. Лишь бы сестры были.

– Да куда мы денемся? Без друг друга никак нельзя. Только вот с этим, что делать? – Рата ткнула пальцем в развороченную постель.

– Можно просто забыть. Ширитти и шелк мозг спутали. Опьянение прибыло.

– Забыть? Я забыть не смогу. Я поняла, о чем ты все время болтала. О «секесе». Тьфу, ты болтала, ты и показала, как может быть. Что удивительного? Почему нам стыдно так?

– Стыдно. Разврат здоровый, – печально пробормотала Лот-Та.

– Да не «здоровый», а «великий». Ладно, потом разберемся. Главное, чтобы Жо не догадался. Получится, что я еще и ему тогда наврала.

– Сокроем. Давай одеваться.

Одевались и причесывались поспешно. Старый ремень с петлей для молотка и грубоватыми ножнами ножа на голубом шелке платья выглядел диковато. Рата прикрыла – поправила на подруге плащ, – Лот-Та от прикосновения не вздрогнула, что было просто замечательно.

Рата пробежала к двери:

– Жо, а обуваться нам во что?

– Я вашу старую обувь принес. Несс сказала, что вам удобно должно быть, и с новыми туфлями рисковать не стоит.

Магический кинжальчик вернулся на свое место за голенищем, и, затягивая завязки верных башмаков, Рата почувствовала себя гораздо увереннее. Жо, между тем, стоял и пялился на девушек.

– Милорд, вы в нас дырку прожжете.

– Вы, хм, очень нарядные.

– Ты нас еще в масках не видел, – проворчала Рата, проверяя нож.

Жо привел в маленькую комнатку, где ждал поднос с едой. Вареные яйца, тонкие ломтики хлеба с маслом, травяной чай.

– Лучше не наедаться, – извиняющимся тоном сказал Жо. – Как говорит наша Леди, – «дырка в полном брюхе – верный перитонит». В смысле – смерть.

– Мы давно известимы, что такое животинное воспаление, – с надменностью заявила Лот-Та.

– Извини.

– Извинен. Его ножом правильно чистить? – светловолосая островитянка повертела крупное яйцо.

Рата очистила подруге скорлупу, с отвращением запихнула в себя ломтик хлеба.

– А ты, Жо? Нет аппетита?

– Мы с Лелгом уже позавтракали. Мы вчера пива немного выпили и спать бухнулись.

Лот-Та отвратительно хихикнула. Рата глянула на нее с негодованием.

– А вы, я смотрю, совсем не выспались, – с недоумением заметил Жо.

– Как сказать. Жаловаться абсолютно не на что, – пробурчала Рата. – А леди Несс еще спит?

– По-моему, она вообще не ложилась. Еще много дел оставалось. По координации.

– Так она нас провожать не выйдет? – с тревогой осведомилась Рата, подозревающая, что от всевидящей змеюки не укрылось произошедшее в покоях «Померанцевого лотоса».

– Хм, мне кажется, она вас теперь слегка побаивается, – осторожно сказал Жо.

Рата обомлела. Лот-Та жалобно посмотрела на подругу и слизнула масло с губы:

– Милорд, а причина?

– Так вы ничего не помните? – недоверчиво спросил Жо. – Ну, видеть дорожку в саду вы не могли, но… Она, в смысле, дорожка, взрыхлилась в двух местах. Изнутри. А окна кабинета Несс прямо в сад выходят.

Девушки переглянулись.

– Разом, кажется, я их остановила, – прошептала Лот-Та. – Второй ты, Дитя?

– Ничего не помню. Наверное, я… – пролепетала Рата.

– Вы действительно не помните? – нахмурился Жо. – Ширитти перебрали, да?

– Больше некоего ширитти в жизни, – поклялась Лот-Та.

– Ой, спаси нас боги! – застонала Рата. – Значит, леди Несс восставших неупокоенных ночью видела? Она ведь не зря их там велела закопать. Они…

И Чучело и Дурень смотрели с любопытством. Рата опомнилась:

– Ну, что вы уставились? Нужны вам чужие секреты?

– Нет. Ты правильно замолчала, – согласился Жо. – Тем более, те мертвецы и не вылезли – так, поворочались слегка. Боюсь, леди Несс сие событие за демонстрацию некромантского могущества примет. Потом попробуем объяснить. А сейчас, может, нам все-таки чуть-чуть войной заняться? Лодка, должно быть, уже подошла. И «Квадро» уже на рейде ждет.

Осторожно прижимая к груди драгоценную маску, Рата вышла следом за командиром в прохладную глорскую ночь. До рассвета еще оставалось немного времени.

Глава четвертая

И без дальнозоркой трубы был виден столб дыма, поднимающийся над северной окраиной города.

Вини-Пух поцокал языком:

– Хорошо горит. Что это они такое подпалили?

– Старые лавки. Их, вроде, все равно перестраивать хотели, – объяснил Лелг.

– Леди Несс весьма предусмотрительна, – пробормотал Жо, не отрываясь от дальнозоркой трубы.

Рассвет уже вовсю царствовал над городом. И Рате становилось все тревожнее. С моря было видно, как огромен Глор. И башни Цитадели были видны. Ну как с такой громадиной справишься? Прав был Жо: чистое безумие к королю соваться. Правда, Дурень уже передумал. Вон какой деловитый и уверенный. Но безумие самой идеи никуда не делось.

– Там избытно союзников, – прошептала Лот-Та.

Рата чувствовала ее близость, не успев подумать, прислонилась спиной. Все нормально – подруга не дрогнула. И никакого трепета возбуждения. Свое, домашнее, обычное Чучело. Никаких глупостей в голову не лезет. Замечательно. Хотя ночью, если признаться, тоже было замечательно. В жизни не подумаешь, что собственное тело так полыхать способно. Только нельзя было до подобного опускаться…

О, боги, вообще ничего нельзя делать перед битвой. Забыть нужно немедленно!

Город раскинулся гигантский, светло-серый, с редкими пятнами невзрачной, еще зимней зелени. Безмолвный, то ли еще спящий, то ли упрямо не желающий пробуждаться. Полумертвый.

«Квадро» скользил к входу в гавань. Северный ветерок заставлял Рату ежиться – черный шелк платья порядком холодил кожу. Белка в длинных шелках чувствовала себя странно, должно быть, и катамарану было не по себе – его тоже переодели. На мачте и снастях развевались черные широкие клочья – для наряда «Квадро» было собрано все, что нашлось в «Померанцевом лотосе»: распоротые предметы женской одежды и ветошь, развешенная длинными лентами, соседствовала с роскошными шелковыми простынями и целой штукой тонкого тюля цвета сажи, живописно размотанного и закрепленного за рею. Катамаран выглядел дико, – просто тварь какая-то дарковская, а не судно. Рата видела судно стоящим, да и то с трудом узнала. А сейчас, на ходу, с полощущимися лохмотьями «парусов», с развевающимся флагом, – черным длинным вымпелом с алой косой полосой, «Квадро» наверняка производил жутковатое впечатление. Не важно, что вымпел – наскоро перекроенная шаль с поспешно нашитой косынкой, – даже если знаешь, не очень смешно смотреть.

Жо сказал, что из катамарана сделали «Летучего Гол-ландца». Знаменитый призрачный корабль. Рата такой саги не слыхала. Где это видано – корабль с командой сплошь из мертвяков? Разве неупокоенным есть нужда по морям скитаться? Ну, теперь сагу придется в жизнь претворять. И в основном успех от юной некромантки зависит. У которой сейчас от страха коленки дрожать начнут.

Нет, все должно получиться. На Коронной пристани Эшенба десяток своих собственных бойцов в петлю вздернул. Еще, по слухам, чуть ли не полностью экипаж вздумавшего улизнуть из гавани драккара король казнил. Будет у великой некромантки какое-никакое войско. Плохо, что мертвые за шею привязаны, – вопрос, смогут ли сами освободиться? Но и в воде «бойцы» найдутся. Ныр уверял, что под пристанью мертвецы имеются. Фуа успел здесь ночью поплавать, высмотреть обстановку. Неплохо бы и ему на борту быть, да только Ныр твердо вознамерился с основным отрядом идти – заложников освобождать. Отказать в таком деле, понятно, невозможно. Впрочем, задачу отвлечения внимания без Лягушки выполнять даже проще. Он сейчас нервный. Лучше бы вообще вдвоем с Чучелом идти. Но Жо, конечно, не отпустит. Он и Лелг – охрана «некромантского посольства».

Открылся порт – причалы стояли почти пустыми, меньше десятка кораблей. Но громада дромона и силуэты двух галеа выглядят пугающе. Хотя боевые корабли в стороне стоят.

– По местам, – сказал Жо. – Лучше заранее приготовиться. Сейчас, поговаривают, в здешнем краю начали приличные оптические приборы появляться.

В тесном уюте кают-компании Рата села на диванчик. Смотреть на приближающиеся причалы не осталось ни малейшего желания. По правде говоря, совсем страшно стало.

Лот-Та глянула понимающе. Сама рукоять молотка поглаживает. Парни продолжали всматриваться в наплывающий берег. Широкий лобовой иллюминатор задрапировали черным сукном, оставив лишь щель вроде бойницы. Сиге, перешедший за нижний штурвал, которым в обычное время почти не пользовались, правил круче к молу. Уже проскочили мимо маяка. Сторожевой снеккар, на котором, должно быть, еще толком не проснулись, остался далеко по левому борту. «Квадро» с него наверняка заметили, но пока прочухаются…

Рата чувствовала под собой едва ощутимую вибрацию. Катамаран двигался на «магии» – оба электродвигателя работали на средних оборотах. Достаточно для стремительного движения легкого судна. Море спокойно, день серый, сумрачный. Чем плохо для визита мертвого корабля? Палуба пуста – Вини-Пух затаился в кокпите рядом с установленным на станине эвфитоном – обоих накрывает парусиновый чехол. Лишь Авель во весь рост замер на носу. Закутанный в плащ, неподвижный. Матросский колпак пониже надвинут на лысый череп. Лот-Та ему внушила выдерживать самую горделивую позу. Кто бы подумал, что костяк может так напыжиться?

Пристань, именуемая Коронной – широкая, сложенная из крупных каменных блоков – наплывала все ближе. Выглядела она пустынной, если не считать страшных украшений, покачивающихся на наскоро сколоченных перекладинах меж кривоватых столбов. Думать о мертвых Рата себе пока запретила. Лучше поразмыслить о пристани – на ней все и произойдет. Только размышлять было не о чем – просто широкая каменная площадка. Несколько несимметричных пологих лестниц. В старину здесь король почетных гостей встречал. Рата тех времен, понятно, не застала. Законный король, как четыре года назад с Объединенным флотом ушел, так и вестей о себе и не подавал. По крайней мере, до простого народа те известия не доходили. И до простых некроманток тоже. Дурацкое сооружение эта Коронная пристань. Видеть ее раньше не доводилось, но с первого взгляда понятно – дурацкая. И выходить на нее совершенно не хочется. Ну какие у короля могли быть гости? Из Нового Конгера? Так там свой же глорский наместник сидел. Его торжественно встречали? Или купцов с Краснохолмья? Те в основном берегом добирались, тут недалеко. Если с Севера кто являлся, так тоже посуху. Изредка оттуда отчаянные купцы умудряются пробраться. Сказочный король, что тамошними Землями Ворона правит, не такой простак, чтобы через горы лично ползти, задницей своей рисковать. Так откуда великие гости в Глор могут пожаловать? Разве что с островов Кау или с Птичьих островов. Те архипелаги не всю жизнь пиратскими были. Или древние глорские владыки гостей с Редро поджидали? Смешно – дождались. Вот она, трусливая неудавшаяся королева Редро – заявилась. От страха трясется и планы некромантские лелеет.

– Оно красиво, – прошептала Лот-Та. – Столько камня мостили. Столько ступеников. Красиво, если бы не повисельники. Ты не о них думай, но как попугивать будем, осмысливать пора.

– Я осмысливаю, – согласилась Рата, стараясь отогнать нарастающее ощущение присутствия неупокоенных. Ох, не десяток их здесь, куда больше.

– Парни, у них дра-аааккар к отплытию го-оооотовится, – негромко сказал Сиге.

– Ага, видим, – Жо поскреб в обросшем затылке. – Ну, менять что-то уже поздно. Ты к отходу будь готов. Драпать будем увлеченно.

Рата поморщилась. Еще не начали, а уже удирать готовимся. Попробуй так сосредоточься. И при чем здесь драккар? Все корабли вообще на другой стороне гавани стоят. Незачем на них отвлекаться.

Пристань. Ступеньки слева и справа. Шагах в пятидесяти высится стена Цитадели, ворота закрыты. Зачем им вообще здесь ворота? Кроме королевских гостей, еще дрова и мешки с картофелем разгружают? Нет, для этого Башенная пристань имеется – со стороны тихого Цветочного канала. Вон его устье. А устье Обводного канала еще ближе. Чувствуется запах тины – давно каналы в Глоре не чистили.

– Ну, готовимся. Девушки, я вас слезно прошу – не увлекайтесь, – Жо надел шлем.

– Мы, милорд, все достаточно попоминаем, – заверила Лот-Та и тихонько вздохнула.

Рата свой вздох удержала. Дурень в доспехах был действительно хорош. Диковинный коричневый панцирь, шлем и поножи скрыли остатки юношеской угловатости. Истинный боец – рослый, сильный, уверенный. Лелг тоже недурен – хоть ростом и чуть ниже, зато гибкость фигуры даже кольчуга не скрывает. Кстати, когда они успели кольчугу чем-то черным вымазать? Простой солдатский шлем тоже черный, и к нему для представительности несколько перьев прикреплены. Нет, истинное комедиантство – тряхнет парень башкой посильнее, и «облысеет». Разве так серьезные дела делают?

– Пооо-днимайтесь, ко-огда коснемся, – сказал Сиге. – Все на ко-ооорабль смотреть будут.

Четверо некромантских послов выбрались на четвереньках в кокпит и затаились. Лелг зацепился щитом, шепотом выругался. Ему еще здорово мешал шлем – к тяжелому снаряжению разведчик не привык. Лот-Та, придерживая подол, присела на корточки рядом и хихикнула. Рате смешно не было. И девушек, и их стражей старались сделать похожими друг на друга. Даже плащи подобрали одинаковые. С пяти шагов выглядят шикарно, – мягкая и дорогая черная шерсть. Ближе – заметно, что из содранных со стены шпалер плащи скроены. Да разве спутаешь Дурня и Лелга? Разные они совсем. Ну почему дурную Белку не угораздило в Лелга влюбиться? Он отличный парень, и командовать не пытается. Правда, он некромантии боится. Ну, пусть бы тогда в Лот-Ту влюбился. Хотя она тоже…

Боится ли Дурень мертвой магии? Сам не показывал, и Рата его отвращения ни разу не почувствовала. Хорошо он скрывает. Ведь совсем снисходительно относиться к проклятому колдовству невозможно. Рату и саму от себя частенько воротит.

– Вы хоть хихикайте, хоть нет, но приказы выполнять извольте беспрекословно, – мрачно сказал Жо.

– Внесомненности, милорд, – пробормотала Лот-Та. – Я сама собой чуть подол не оторвала. Огромная неудобность.

– Точно, – согласился Лелг. – Этот проклятый шлем мне сейчас переносицу продавит, и мозги наружу полезут.

– Не полезут, – прошипел Жо. – Я тебе говорил – подбери по размеру и тренируйся. Легкая кавалерия хренова. Терпи – сейчас форма одежды ключевую роль играет. Если до дела дойдет – скидывай железку, если лба не жалко. На узком пространстве возиться придется – здесь особенно не побегаешь. Не холмы и леса твои любимые.

– Я потерплю, – заверил Лелг. – Рататоск, ты в настоящем лесу была? Я в гости хочу пригласить. Можно, а, Жо? Лес это такое место – ни с чем не сравнишь. И мертвецов там мало.

– Я бы с радостью. Если милорд не запретит, – прошептала Рата, зажмуриваясь. – Мне неупокоенные уже до одури надоели.

Прорези шлема Жо повернулись к ней:

– Много, да, Белка?

– Да уж не мало, – ответил из-под чехла затаившийся Вини-Пух. – Те, что на виселицах – жутковатые. И дух чувствуете? Спаси боги, будто половина Глора здесь болтается и воняет. Ну, ничего. Ты, Рататоск, главное, нашему головорезу не верь. Все врет Лелг. Лес – самое жуткое место. Там за каждым деревом дикие дарки. А волки и вег-дичи еще пострашнее. Да он сам мне рассказывал.

– А ты мне про змеев-стурвормов врал, – обиженно напомнил Лелг.