Текст книги "Сага о живых и мертвых"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

Трайглетан приподнялся на коленях – одной рукой держал весло, другой нашаривал камень. Махнул головой, чтобы Рата за спину ему отошла. Рата подхватила свой сук и отползла без возражений – в завале камней подходящих полным-полно, значит, оттуда швыряться будет лучше.

В колодце все сопели и что-то металлически звякало. Видно, не простой мертвяк в гости явился. И откуда взялся? Ведь, вроде, не звала никого, даже не вспоминала о них, проклятых.

Витамин, сидевший очень тихо, так же тихо поковылял подальше от колодца.

Рата почувствовала, как от злобы и страха затряслись колени. Еще чего не хватало! Хоть некромантка, хоть честная островитянка – покойников бояться вовсе позорное дело.

Над низким ограждением колодца показалась большая башка, уставилась в сторону входа. Рату пробрал новый приступ ужаса – мертвяк совсем не походил на тех, что раньше приходили. Одетый, сопит, и в плечах здоровенный, как покойный Морк.

Мертвяк осторожно поставил на камень большой угловатый сосуд с ручкой и принялся выбираться из колодца. Двигался незваный гость неуклюже – на нем была длинная, с трудом гнущаяся одежда, черная и блестящая от воды. Рата вспомнила о пышной мантии Трайглетана – немного похожа на эту толстую шкуру, доходящую почти до пола. Может, тоже маг? Неупокоенный колдун? Ой, спаси боги от такого!

Рата ждала, когда же Трайглетан врежет гостю по затылку, да старик почему-то медлил. Пришелец окинул взглядом пещеру, начал поворачиваться к притаившимся за колодцем хозяевам. Рата чуть от ужаса не завопила, – ждала череп с глазами-провалами, пусть в лохмотьях мяса гнилого, со скул свисающих, а здесь совсем уж жуткая харя: нос огромным круглым рылом, тускло блестящие глаза размером с кулак.

Пришелец увидел людей, громко всхрапнул.

Рата швырнула камень, угодила в широкое плечо, тут же выставила вывернутую ладонь в отталкивающем ритуальном жесте, завопила:

– Пошел прочь, умертвий жирный!

– Ратка, это не мертвец! – крикнул Трайглетан.

Пришелец вскинул руку в сторону мага, – вроде оружия в лапе не было, – ни кинжала, ни ножа. Но, видно, прятал в рукаве что-то хитрое – Рата успела разглядеть блеск потертого металла. Тут сверкнуло и грохнуло так, будто толстенную доску чем-то тяжелым переломили. Рата со страху присела на корточки, в глазах от внезапной яркой вспышки радужные круги поплыли. Трайглетан тоже охнул, только не за глаза схватился, а за живот. Пришелец еще раз ткнул рукой в его сторону, – из кулака торчал короткий металлический предмет. На этот раз не грохнуло, только клацнуло, словно замочек сундучка с маху защелкнули. Пришелец яростно замычал, задергал свою колдовскую штуку второй рукой.

– Утбурд дерьмовый! – Трайглетан с трудом разогнулся, ударил врага веслом. Черный гость заслонился толстой рукой, – весло отскочило не принеся большого вреда. Трайглетан зарычал, нагнув голову, кинулся на противника. Тот замычал в ответ и они сцепились. Рата завизжала по-боевому и кинулась помогать.

Двое хрипели, рычали, ворочаясь по каменному полу, закатились в золу. Рата прыгала вокруг, лупила черного пришельца дубинкой, да только без особого успеха. Шкура-одежда у пришельца была толстой, а сук у девчонки слишком легкий. К тому же мерзостный мертвец-немертвец успевал отворачивать круглое рыло и свои большие гляделки. Еще хорошо, что был он неповоротлив, и Трайглетан его удерживал. Рата бросила сук, подхватила камень побольше. Очень вовремя, – мертвец-немертвец умудрился вытащить из ножен у пояса кинжал, замахнулся – тут Рата со всей мочи двинула его камнем по лапе. Враг глухо завопил – от удара и клинок переломился, и камень рассыпался, да и кости в толстой перчатке хрустнули. Пока не опомнился, девушка ухватила осколок камня, стукнула прямо по морде. Глаз-кругляш треснул, посыпался осколками.

– Заточку! – захрипел придавленный большим телом, Трайглетан.

Рата метнулась к постели, схватила обе заточки, – туго оплетенные стеблями водорослей рукояти удобно легли в ладони. Визжа от ненависти, девушка оседлала скользкую спину пришельца и принялась колоть в бока и спину. Мертвец-немертвец дергался – заточки с трудом пробивали его одеяние. Рата дернула-отогнула неподатливый ворот, ударила туда, – заточка вошла хорошо. Воодушевленная девушка повторила с другой стороны и второй заточкой. На ладонь брызнула кровь. Рата даже удивилась, какая она горячая. Мертвец-немертвец протяжно засопел и дернулся – явно подыхал.

Рата выдернула заточки и поднялась, держа оружие наготове. Пришелец не двигался, зато под ним застонал Трайглетан. Девушка поднатужилась и свалила большое мертвое тело с придавленного мага. Трайглетан слабо задвигал ногами и повернулся на бок.

– Забили мы его. Не дергается, – торжествующе сообщила Рата.

– Молодец. Только этот ублюдок мне живот повредил.

Трайглетан тяжело облапил девушку за шею, – не притворялся, ноги у него подгибались, охал от боли. Рата пыталась его посадить осторожно, но на подстилку повалились оба. Колдун заскрипел зубами. Прижимал ладонь к животу, там на рубахе расплывалось темное пятно.

– Длань убери, – скомандовала Рата. – Тут ранка небольшая, мигом затянется.

Трайглетан все охал, пока девушка осторожно промывала круглую ранку, – у колдуна словно второй пуп вырос, чуть пониже настоящего. Рата скинула с себя рубашку, отодрала на бинты рукава. Колдун, скрипя зубами подсказывал, как ловчее замотать.

– Ладно, теперь гостя попробуй выкинуть, – прохрипел Трайглетан, придерживая на животе повязку. – Оживет ведь в такой близости от тебя. Ты осторожнее будь. Он странный.

Рата, вооружившись суком и заточкой, без особой уверенности подступила к телу. Гость лежал, раскинув ноги, обутые в большие сапоги с диковинными рифлеными подошвами. Круглое рыло торчало к потолку, один лупатый глаз в металлическом ободке щурился осколками стекла. Пахло от мертвеца едко и незнакомо. Вот вонючка – даже не падалью несет, а вообще невесть чем. Рата пнула мертвеца ногой, – вроде, дохлый. На каменный пол натекла лужа крови, с левой стороны крови набрызгало шире – это когда его удачно заточкой в горло саданула. Рата осторожно вытащила из-за пояса гостя оружие – короткую палицу с деревянной рукоятью. Глупое оружие, – слишком легкое и небольшое. Ударная часть, хоть и из металла, но не кованная, а, скорее, из жести. Тренировочное оружие, что ли? Или для метания предназначено? Все равно никчемное.

Палицу Рата отложила, подняла кинжал. Здесь все понятно, жаль, что сломался. Рукоять с накладками из потемневшего дерева, клинок хоть и старый, но приличный. Видно, что много раз точили, оттого и лопнул у рукояти. Ничего, еще пригодится.

– Ты с него маску сними, – потребовал, охая, Трайглетан. – Хоть узнаем, кто такой.

Насчет маски Рата уже и сама догадалась. Это же надо такую харю придумать, да еще на место глаз стекляшки поставить? Ужас маска действительно наводила немалый.

Девушка ухватилась за металлическое «рыло», потянула, – маска поддавалась с большим трудом, упруго сопротивлялась. Наконец, что-то под капюшоном мертвеца поддалось, чмокнуло, и Рата покачнулась, держа в руках маску. Под маской морда у покойника была жутковатая, но вполне человеческая. Тоже старикан, не моложе Трайглетана. Кожа белая, как мел, волосы длинные, негустые. Рот открыт в изумлении, струйка крови из угла губ уже застывать начала. Рата присела на корточки, за щетинистый подбородок повернула к себе лицо покойника:

– Только оживи! По косточкам разложу.

Осмелевший Витамин одобрительно каркнул, и, хлопая крыльями, пролетел над мертвецом, уселся на камни колодца. Едкая вонь, идущая от одежды и маски покойника, баклана очень беспокоила.

– Что ты мертвого уговариваешь? – прохрипел Трайглетан. – Он еще не понял, что умер. Душа еще за плоть цепляется. Берись за дело, Рататоск, пока не поздно.

– Я его на воздух вытащу, – пробормотала девушка. – Здесь пачкать не годиться.

– Не осилишь ты его. Тяжелый, – сказал маг. – Сейчас я с силами соберусь…

– Лежи уж, силач великий, – огрызнулась Рата.

С тяжестью она справилась. Мертвяк, хоть и упирался, но выволокся на уступ перед пещерой. Рата, задыхаясь, вышвырнула в налетевшую волну соскочивший с ноги покойника сапог. Волны били в утес, встряхивали несчастный ялик, обдавали пеной и брызгами мертвеца и девушку. Вообще-то, это было хорошо – работа предстояла нелегкая и отвратительная. Понадобился обломанный кинжал, сук и камень, заменивший молоток. Рата сняла, чтобы не испачкать, остатки рубахи. Смахивая с лица брызги, склонилась к мертвецу. При свете тусклого дневного света было видно, что мертвый худ, тощ и светловолос.

– Ну, тебе мирного упокоения, мне легкой работы, – прошептала Рата и в грохоте шторма не услышала собственного голоса. Закрыла мертвому глаза. Начать нужно, наверное, с головы…

Когда вернулась, дрожащая и мокрая, колдун нетерпеливо спросил:

– Все сделала?

– Не вернется, – кратко сказала Рата и завернулась в плащ.

– Нужно было одежду оставить.

– Иди ты в задницу! Одежда жесткая, как у стурворма, едва гнется, да еще воняет хуже дерьма. Сапоги размером с ялик. Зачем они нам? Ну и жадность у вас, у лохтачей.

– Не горячись, – простонал Трайглетан. – Молодец, что справилась. Я думал, у него что под плащом есть.

– Я ремень с ножнами взяла, пряжку редкостную и медальон, – неохотно сказала девушка.

Вообще-то, под шкурой-плащом оказалась и приличная рубашка из необычной ткани, и штаны с прорезными карманами. Следовало, конечно, позаимствовать, да только когда Рата ту одежду обнаружила, несколько поздно было, – в кровище все измаралось. Что делать, – сроду не приходилось такой сложной мясницкой работой заниматься.

Трайглетан задремал, лишь изредка постанывал от боли. Рата согрелась и решила заняться уборкой. Начала с непонятного оружия белобрысого гостя. Подцепила заточкой, – механизм был увесистый, сплошь из металла. Удобная, отогнутая назад рукоять, ствол длиной с палец. Из отверстия ствола, должно быть, и вылетала боевая стрелка. Еще на механизме было несколько кнопок и рычажков, понять назначения которых Рате не удалось. Судя по тому, как дергал гость свое оружие, что-то в нем сломалось. Вот из задней части механизма торчал стальной сустав-шарнир, похожий на коленку. Может, он и сломался?

Рата осторожно отнесла оружие подальше и пристроила на выступе стены. Можно было бы и утопить для спокойствия, да жалко – Трайглетан в себя придет, возможно, в механизме разберется. Хитрое оружие очень даже пригодится – вдруг из колодца еще кто полезет? Девушка заглянула в колодец, прислушалась – кроме завывания шторма и тяжелого дыхания колдуна, ничего не слышно. В колодце ничего не изменилось, разве что воды стало чуть больше – уже подступала к желобу, на который раньше стекала пресная вода.

– Ты тут следи, – сказала Рата баклану, который тоже заглядывал в колодец. Витамин каркнул, грозно захлопал крыльями, но девушка сомневалась – баклан товарищ верный, однако в силу своих невеликих размеров в настоящей драке помочь вряд ли способен. Разве что шипит устрашающе. Сегодня шарахнулся от гостя так, что перья полетели. Ну, что поделаешь – не дракон.

Снаружи стемнело. Рата выглянула – шторм продолжался, брызги снова летели в пещеру. Ялик еще держался, что было просто удивительно. Девушка вернулась под сухой свод, развела огонь, экономно подбирая сучья.

Трайглетан застонал:

– Дай попить.

– Тебе нельзя, – сказала Рата, не оборачиваясь. – Если в брюхо попали, пить нельзя. Мне верные люди говорили. Терпи, колдун.

Трайглетан выругался, но требовать не стал – видно, и сам знал, что при ранениях в живот пить-есть вредно.

Ночью колдуну стало хуже. Скрипел зубами, ругался грубо. Рата смачивала ему губы водой, укрыла всеми плащами, когда старика начало трясти. Под утро он ненадолго забылся сном. Рата разодрала на полосы запасное платье покойной Лорис. Перевязывать шелком неудобно, да больше все равно нечем. От собственной рубашки жалкий огрызок остался.

Трайглетан очнулся, – глаза нездорово блестели, кожа горячая. Рата принялась менять повязку – кожа вокруг маленькой ранки вспухла и покраснела. Маг тоже смотрел на свой живот. Отер слабой рукой рот, пробормотал:

– Ратка, что там шторм? Не успокоился?

– Нет. Все бьет.

– Пусть успокоится, – попросил старик и закрыл глаза.

– Слышишь, может, мочой рану промыть? – неуверенно предложила Рата. – От ожогов помогает, и заразу вымоет.

– Не поможет. Глубоко рана ушла, – слабо, но уверенно прошептал маг. – Замотай как-нибудь.

Он заснул. Рата пыталась позавтракать, но рыба в горло не лезла. Девушка скормила свою долю Витамину, умылась, попробовала пальцем почистить зубы. Осмотрела сосуд, что вытащил гость из колодца. Здоровая посудина, сплошь из железа. С удобной ручкой, но помятая. С крышкой Рата разобралась не без труда. Из посудины ни чем особым не пахло, – железом да водой несвежей.

Занялась остальными трофеями. Палица вызвала недоумение – Рата изучила ее тщательно. Игрушка, не игрушка, демоны ее знают, зачем покойный ее таскал. Может, символ какой-то магический? Гость ряженным явился, напугать хотел. Хотя эта дубинка не сильно-то напугает. Рата осторожно свинтила с ручки легкую жестяную крышечку. Из отверстия выпал шнурок с фарфоровым шариком на конце. Шарик был ничего, – ровненький и красивый. Можно подвеску себе сделать. Заинтересованный Витамин потянулся клювом, но Рата отпихнула:

– Не балуйся. Это, наверное, чтобы к поясу подвешивать. Или еще для чего. Не трогай, а то испортим.

Завинтив рукоять и убрав палицу-колотушку к поломанному хитрому оружию, Рата рассмотрела остальные трофеи. Ремень с металлической бляхой был крепким, хотя на вид старинным. Ножны на нем тоже были потертые, но добротные, жаль, вложить в них нечего. Смущал рисунок на бляхе – орел, распростерший крылья и непонятная надпись. Угловатые буквы, некоторые вроде и знакомы, но, как ни силься, прочесть невозможно. Рата сообразила, что надпись вполне может быть настоящим заклинанием, и поспешила отложить опасный пояс. Бляха-амулет, что висела на шее у покойного, тоже не порадовала. Опять заклятье, да еще с цифрами. Зато знак, что Рата содрала с рубашки покойного, был понятным – череп да кости перекрещенные. Значит, некромантом был гость. Ну да, кем же еще ему быть. Вот проклятый этот Клык, так и манит любителей с посмертием помудрить.

Рата порылась в вещах, оставшихся после Морка. Там, вместе с тяжелым компасом в замысловатом медном футляре хранилась и небольшая карта. Черта глорского побережья была изображена и две россыпи островов. Одна россыпь поближе к берегу нарисована, вторая южнее. Есть и еще одинокая точечка – надо думать, здесь спасшиеся со «Скакуна» и бедуют. Безнадежная точечка, совсем на отшибе. И как в здешний колодец черный некромант попал?

Трайглетан пришел в себя ближе к полудню. Небо над морем слегка просветлело, и, хотя ветер еще завывал, как стая демонов, Рата начала подумывать – не попробовать ли поудить с пристани рыбу? Если колдун чуть-чуть в себя придет, ему бы теплого поесть. Сварить рыбку не в чем, так пусть хоть чуточку печеной попробует проглотить. Ну, не сегодня, так завтра. Должен же он на днях оправиться?

– Как погода? – прохрипел маг.

– Вроде стихает, – сказала Рата, обтирая его лицо влажной тряпочкой. Выглядел колдун неважно – глаза запали, покраснели, щетина из седой стала какой-то прозрачной.

– Рататоск, у меня просьба большая будет, – прошептал маг. – Лодку тебе не спустить, но плаваешь ты хорошо. Как стихнет, принеси мне одну вещь. Помнишь уступ, где я тебе вылезти из моря не позволил? Там сума моя спрятана. Только высоко в трещину я ее засунул, не знаю, уж долезешь ли. Там снадобья остались.

– Лекарства? Что ж ты молчал, старый болтун? Я мигом сплаваю.

– Сейчас не доплывешь, – прошептал старик. – Подожди, пусть успокоится. А то потонешь с моим имуществом. Торопиться некуда. Те лекарства никогда не поздно принять.

– Уж не подохнуть ли ты собрался, хитрый козел? – возмутилась Рата.

– На все воля богов, – прохрипел старик. – Да смочи мне хоть губы, жалко, что ли? Едва терплю…

Рата подождала до вечера. Волны успокаивались медленно, но дольше тянуть было нельзя – скоро начнет темнеть. Трайглетану было худо – хоть крепился, все о своих дурацких науках хрипел, но было видно, что жар его одолевает. Рата, было, попыталась ему рот заткнуть, мол, пусть силы бережет, успеет о своих мертвяках наврать, но маг уперся. Успокаивает его, видите ли, научная беседа. Рата была уже рада побыстрее в воду от раненого полезть.

Раскаялась, правда, почти сразу. С «пристани» в волну прыгнуть рискнула, да перепугалась, что обратно выбросит. Едва отгребла от камней. Волны носили так, что, казалось, на вершину Клыка забросят. А ведь успокоилось море, по сравнению с утренним.

Рата плыла больше под водой, иногда хватая ртом воздух, чаще выплевывая воду. Хорошо, что все камни в округе уже знала, умудрялась обогнуть. Чуть лучше стало, когда до подветренного юго-западного берега добралась. Здесь болтало меньше. Нужные камни Рата отыскала, хотя и не с первого раза. Обдираясь, выползла. Клацая зубами – в путь отправилась голяком, чтобы тряпье не мешало, – нашла нужную щель. Сумку колдун запрятал не так уж высоко – достать пара пустяков, не то, что до места доплыть. Рата надела мокрую кожаную лямку через плечо, немного посидела на корточках, отдыхая, и снова полезла в море.

До «пристани» доплыла, да вылезти уже сил не оставалось. Волны бились об уступы с устрашающим гулом, взлетали высокими брызгами. Проклятая колдунская сумка, вроде не такая уж тяжелая, тянула ко дну, словно в нее камни набили. Сунуться к «пристани» казалось чистым смертоубийством…

Очухалась Рата уже наверху, – оказалась, висит, мертвой хваткой вцепившись в ялик. Волны поддавали сзади, – девушка подпрыгивала вместе с лодочкой.

Кое-как вползла в пещеру. Трайглетан не спал, – шевельнулся со стоном:

– Получилось?

– А то, – Рата стоя на четвереньках, пыталась дышать, и выпутаться из лямки проклятой сумки.

– В долгу я перед тобой, – прошептал маг. – Давай сюда.

– Подожди, лохтач. Сдается мне, обдурить меня хочешь. Мне одной здесь оставаться, – хуже смерти. Я за один день с ума сойду.

– Не дури. В тебе мужества на десяток воинов хватит. И не собираюсь я тебя раньше времени оставлять. Мне сейчас боль убрать нужно. Клянусь, только боль уберу.

Рата не очень охотно вылила из сумы воду и принялась доставать баночки и коробочки.

– Вот эту, – Трайглетан ткнул дрожащим пальцем. – Открой осторожно, насыпь на кончик ножа. На самый кончик, не то многовато мне будет.

Рата помучалась с флаконом из стекла, натрясла на кончик обломанного клинка кинжала серой, горьковато пахнущей массы.

– Обратно убери половину, – приказал колдун. – Это не яд. Называется – Половинная Тень. Помогает некроманту навстречу умершему выйти, или, наоборот, покойному, что недавно с душой расстался, по зову вернуться. Границу это средство ослабляет. Правильнее было бы раствор нужной концентрации приготовить, но мне сейчас нужно только боль убрать.

– А потом? – обеспокоено спросила Рата, наблюдая, как маг подносит лезвие к губам. Трайглетан явно не был уверен в том, что делает.

– Потом, будет потом, – маг слизнул серую массу распухшим языком, обессилено откинулся на плащ.

Рата морщилась, глядя, как от боли вздрагивают его растрескавшиеся губы. Трайглетан с трудом улыбнулся:

– Уже легче. Теперь нам поболтать надо, любезная дева Рататоск. Ничто так ожиданье не скрашивает, как умная беседа. Ты уж наберись терпения, сделай старику одолжение. Я тебя недолго утомлять буду. Только сначала смочи ткань, губы я должен протереть, дабы не пугать любезную слушательницу. Итак, слушай. Не плохие мы с тобой и не хорошие. Не сила мы, а лишь один из немногих нервов, что между миром живых и миром ушедших, натянуты. И число, что нам помогает – тринадцать. Многие люди этого числа избегают, и не напрасно. Но если придется тебе, Рата, в полнолуние на кладбище заброшенном очутиться, то отмерь ты тринадцать шагов от крайней южной могилы и очерти защитный круг именно там. Защитный круг всегда некроманту иметь надлежит. Со строгостью к этому отнесись, как к своим «воспитаниям» относишься. Теперь, о том, чем заброшенное кладбище от свежего отличается…

Долго утомлял Трайглетан нежданную ученицу. Не хотела Рата слушать, да деваться было некуда. Очень нужно было магу выговориться. И боль его отступила, и голос окреп. И вонзал он страшные познания, как иглы отравленные в душу протестующую. И слушала Рата, потому что не вранье ужасное в уши вливалось и не тайны отвратительные богомерзкие упорными червями в голову заползали. А открывалась юной сочинительнице сага неслыханная, жуткая и небывалая.

Заснула Рата уже на рассвете, не выдержала. Недолго спала – стоило только зашевелиться, как захрипел неумолимый колдун со своего ложа:

– Поешь, да садись ближе. Я тебе и сотой доли поведать не успел.

– Я сначала тебе повязку поменяю.

– Пустое, – равнодушно сказал Трайглетан. – Время не трать.

– Да это ты потому, что боли не чувствуешь? А я ведь тебе не прощу, если меня одну оставишь. Подохнуть собрался? Не нужны мне твои науки мерзопакостные!

– Нужны, – уверенно прошептал колдун. – И простишь ты меня. В душе у тебя чуть-чуть доброты для старика нашлось. Редкость по нашему времени. И знаешь, что я не по своей воле тебя оставлю.

– Трайглетан, ты живой оставайся, пожалуйста, – попросила Рата, хлюпая носом и сдирая шкуру с сушеной рыбы. – Выздоровеешь, я с тобой спать буду. Перестану кочевряжиться.

– Вот призналась так призналась, – губы колдуна шуршали, как сухая рыбья чешуя, но он улыбался. – Нет уж, ты теперь себя для жениха береги по возможности. Он у тебя умный парень.

– Да ты откуда знаешь? Не жених он мне вовсе. С чего ты взял?

– Может, и не жених, – согласился Трайглетан. – Только ты заранее не отказывайся. Знаю я, что ты думаешь. Половинная Тень нам с тобой многое открыла. Я уже больше, чем наполовину, Там, а ты вся в жизни, даже брызжет из тебя то упрямство живое. Вот и хорошо, такой и оставайся. Дар наш мрачный, но, может, и не помешает счастье найти. Из тебя диковинный некромант выйдет.

– Не желаю я! Ни в жизни я магичкой не стану! Да и не запомню я ничегошеньки из твоей науки.

– Запомнишь. Я маг слабый, ты давно знаешь. Плохой наставник. Потом будешь учиться, а сейчас частичку моей памяти заберешь. Крепко мы сейчас связаны. Давай-ка я про снадобья и средства расскажу. Ты ешь, да слушай.

Половину рыбы Рата кое-как сжевала, да потом сильно пожалела. Бинтовала, и руки не слушались – выглядел Трайглетан ужасно. Живот его вспух, сине-багровая кожа натянулась, как на барабане. Гнить начал. Только маг боли не чувствовал, все говорил и говорил. Рата невольно слушала, смачивала старику рот. Он говорил о легких днях полнолуния, когда неупокоенные сами собой выходят под лунный свет и к их вызову почти не требуется прикладывать усилий. Говорил о коварных уловках ба-ка и о том, как легче успокоить мятущиеся тени неупокоенных младенцев. Рассказывал, как торговаться с даппи, [10]10
  Даппи – злобный дух культа Вуду, которого призывают, чтобы кому-либо отомстить.


[Закрыть]отваживать бесстыдных мименгви, [11]11
  Мименгви – в корейской мифологии злобные духи, которыми становятся души незамужних девушек, неженатых юношей и вдовцов.


[Закрыть]и как с первого взгляда разгадать, в какой могиле затаился упырь.

Он говорил, говорил. Над морем распогодилось, заскучавший Витамин улетел на охоту. Под вечер выглянуло солнце, а Трайглетан все рассказывал, иногда срываясь на почти невразумительную скороговорку. Он держал Рату за руку, и девушка чувствовала обжигающий жар сгорающего заживо тела. Прошла ночь, Рата так и не заснула, хотя частенько голова отключалась, и бормотание колдуна становилось лишь отголоском прошедшего шторма. Потом старик начал останавливаться. Глаза его оставались закрытыми, но стоило Рате попытаться отнять руку, как вцеплялся раскаленными сухими пальцами-клещами и начинал бормотать. Это было худшей из пыток. Рата согласилась бы на что угодно, только бы не смотреть на это безумное умирание.

На рассвете Трайглетан раскрыл глаза. Взгляд старика был неожиданно ясен.

– Ночь прошла?

– Похоже на то, – пробормотала Рата и потянулась к чашке с водой смочить тряпку.

– Не надо, – прошептал маг. – Я рад, что ночь кончилась. Странно, я половину жизни работал ночью, а уходить во тьме страшусь. Смешно, не правда ли? Но теперь мне пора.

– Не нужно, – пролепетала Рата. – Может быть, еще…

– Перестань. Ты умная девчонка. Кажется, я здорово воняю?

– Есть немного, – пробормотала Рата.

По правде говоря, гниющий заживо маг смердел хуже трупа. Рата уже не решалась глянуть под плащ.

– Прости, – прохрипел Трайглетан. – Ничего не чую. Ушел бы раньше.

– Старый глупый козел! – как Рата ни крепилась, из глаз потекли слезы.

– Мало девушек по мне плакало в жизни, – маг снова попробовал улыбнуться. – Подай-ка мне, дева, Половинную Тень и Слезы Темной Сестры.

Рата протянула флаконы.

Старик на миг коснулся ее руки своими, – иссушенными, горячими пальцами:

– Видишь, ты все помнишь. Удачи тебе, девочка. Наш дар, он, пусть и проклятый, но дар. Ты поймешь. Да, не вздумай вдохнуть Слезы Темной Сестры.

– Я тщательно закупорю. Ты сам не дойдешь. Я помогу, – пробормотала Рата.

– Последние шаги я сделаю сам. В конце концов, до колдуна-лохтача был морской боец и мужчина.

Как он нашел силы встать, Рата так и не поняла. Не смотрела. Прошаркали мимо босые подошвы. На миг стало темнее, потом пещеру опять заполнил отсвет рассвета.

Рата сидела, не двигалась. Потом стало невыносимо вдыхать смрад от разостланного плаща. Девушка стянула его с испорченных водорослей, бросила в середину камень, нагребла дубинкой слежавшуюся траву и стянула в узел. Но выйти из пещеры храбрости не хватило. Рата поднялась к резервуару. С «балкона» открывался вид на залитое первыми лучами солнца море. Над ближним Зубом кружились чайки. Рата пыталась дышать полной грудью. Нужно идти. Может, ему стало лучше. Может, сидит на уступе, хрипит. Полегчало, гной отойдет и…

Рата застонала.

Когда-то Леди говорила, что самое большое вранье, это вранье самой себе.

Рата умыла лицо пресной водой и пошла наводить порядок.

Пристань была пуста. Только стояли два флакона, да блестели рядом их крышки. Рата постаралась зашвырнуть подальше в волны узел с вонючим плащом. Осторожно закупорила флаконы. Тот, что матовый, был со Слезами Темной Сестры. Посильнее средство еще сильно поискать нужно. Оставив снадобья у входа, Рата пошла осматривать ялик. Царапин на лодке прибавилось, но выглядел ялик не так уж плохо. Впрочем, если его на воду спустить, вытащить уже не удастся.

Одна.

Начала уборку Рата с проклятой сумки. Тщательно уложила снадобья, для верности обвязала сумку лямкой. Выбросить в колодец или в море не решилась – отнесла в конец пещеры, похоронила в камнях. Нет, что хотите делайте, Белка некроманткой-магичкой не станет.

Рата взбила «постель», по-новому перестелила плащ. Заставила себя сгрызть кусочек рыбы. Надо бы поспать. К вечеру можно и рыбку половить, – море окончательно успокоится. А потом нужно проход искать посуху. Ничего, самое время по скалам полазить. Раньше это занятие лучше всего на свете островитянку успокаивало.

Рата легла, поджала ноги, накрылась плащом с головой. Слишком тихо. Не заснуть. Даже моря не слышно. И Витамин, гад такой, удрал. Пожрать ему нужно, оголодал, скотина.

Щеки были мокрые. Рата еще раз потрогала пальцем – точно, мокрые. Вот плачешь и не стыдно. Нет никого. И перед собой уже тоже не стыдно. Рата выпуталась из плаща, отыскала в вещах обломок свинцового карандаша, перевернула замызганную карту.

 
Рожденье, – только начало смертей,
Увидел ты свет и уходишь.
Прозрения миг – лишь начало тоски,
И дна ей достичь невозможно.
 

***

День прошел, но чем занималась, Рата вспоминала с трудом. Башка, как каменная. Вроде, плавала в бухту, добыла два десятка крупных мидий. Еще раз сплавала, принесла две толстые ветки – шторм много чего к берегу пригнал. Еще что-то, вроде, нашла – но что именно, так и не вспомнить. Витамин не вернулся. Прошлую ночь – первую одинокую, – почти не спала. Кажется, являлся Дозорный. Рата голову из-под плаща не высовывала. Какая разница? Призраком больше, призраком меньше…

Потихоньку темнело. Рата по привычке проверила ялик. Лодка теперь вроде мебели – пользоваться нельзя: спустишь и в первый же шторм потеряешь. Девушка вернулась в пещеру, принялась разжигать огонь. Вообще-то можно и не трудиться – мидии и сырые съедобны. Вкуса Рата сейчас не чувствовала, а огонь тоски и страха не разгонял. Лучше бы дрова поберечь.

Мидии Рата все-таки машинально испекла. Съела, выкинула раковины. Решила наточить нож – обмотанный огрызком веревки клинок кинжала – и чуть не порезалась. Оказывается, еще днем наточила. Делать нечего, придется спать ложиться.

***

День и еще день. Прошел дождь, снова засияло солнце. Рата чувствовала, что потихоньку сходит с ума. Разговаривать сама с собой еще не начала, хотя тишина сверлила уши. Витамин все не появлялся – и раньше пропадал надолго, но сейчас уж очень не вовремя исчез. Рата чувствовала, что сдается. Работать, добывать пищу не осталось никакого желания. Проще было тупо снять рыбу с веревки, сгрызть и снова сидеть у порога. Плавать в бухту девушка перестала – утомительно, да и смысла особого нет. Только и думаешь о тех, кто на дне тебя ждет. Много их там, упокоенных и неупокоенных. Сами не приходят – видимо, снадобья и расчленения свое дело сделали. Они не беспокоят, и Белка никого не беспокоит – если о ком и вспоминает, то равнодушно: «зовом» такие мысли и самый непоседливый покойник не воспримет. Самое страшное, что и «воспитания» перестали действовать. Отожмется несчастная Белка пару раз и лежит пластом – в голове вместо мыслей только волны бесконечные перекатываются.

Видимо, уже начала островитянка частью моря становиться.

Ночью Рата обнаружила, что заболела. Сердце стало плохо работать. Рата приложила ладонь к тому, что у нормальных дев грудью называется – ничего не почувствовала. А в ушах опять: «бум, бум, бум, бум-бум-бум…». После усиленного ощупывания стало казаться, что сердце еще и по-другому колотится – мелко и часто, как у мыши чуланной. Когда-то Дурень рассказывал, что в дальних странах сердечные болезни очень распространены. И со сбоями стука, и клапанчики какие-то там внутри забиваются плохим жиром. Мрут люди от тех болезней прямо тысячами. Ну, на Побережье таких страхов не было. Моряки тонули, от ран гибли и дурной пищей травились, женщины от горячки после родов или от простуды умирали, но с сердцами у всех порядок был. Может, Рата первая заразу подцепила? На Клыке какой угодно ужас может приключиться.

Рата поняла, что сама себя пугает. Высунула нос, осмотрелась – в пещере тьма, на входе Страж опять отсутствует. Должно быть, и он шторма не пережил. Осталось плотнее завернуться в плащ и заставить себя спать. Рата попыталась.