Текст книги "Манекен за столом (СИ)"

Автор книги: Юрий Гуцу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Чем дальше, тем больше мне нравился этот разговор. Вот это я понимаю. Разговор по душам.

Ночь наступала, отовсюду доносились запахи стряпни других бедняков, и крохотная кухня показалась мне самым уютным местом на свете.

С улицы Топ окликнули. Высунувшись в окно, она стала делать резкие отмашки рукой, будто комаров отгоняла.

– Уходи! – сдавленным голосом сказала она.

– Кто это?

– Да так, – сказала она смущенно, одергивая короткий халат.

– Понятно.

– Что тебе еще понятно? Есть будешь? Ты ведь вообще-то с дороги.

Она сняла крышку с кастрюли и с безнадежностью села, расставив ноги в драных шлепанцах, уткнув лицо в руки.

Потом порывисто встала и одним движением метнула содержимое кастрюли в окно. Внизу послышалось чье-то невнятное восклицание.

– Разве это можно есть?

– Не расстраивайся, – мягко сказал я. Я был так рад, что нашел ее.

– Ты, наверно, устал.

– Нет, ничего.

– Устал, устал, – засмеялась она, потрепав меня по голове. – Пойдем.

Папаша Топ не подавал признаков жизни. И запах сивухи отсутствовал. Вокруг витали только ароматы стряпни, будто все соседи одновременно дружно готовили всевозможные соусы.

В дверь постучали.

– Ты слышишь? – сказал я из угла, куда Топ меня уложила.

– Что? – сказала она из другого темного угла.

– Кто-то стучит, – сказал я.

– Тебе показалось.

– Да?

– Показалось, – с нажимом сказала Топ.

Стук повторился.

– Вот, опять, – сказал я. – Может, это…

– Ну что, что?

– Ну, твой…

– Какой еще мой! – вспыхнула Топ. – Ладно.

Она вышла из комнаты. В прихожей послышался тихий разговор.

Я не выдержал и тоже высунулся. В коридоре стоял Миф с остатками густой похлебки на плечах.

– Вот неприятность, – сказал я.

– Я не думала, что он продолжает стоять под окном. Давай, топай, – подтолкнула она его к двери так, как есть. – Чего пришел?

Миф попытался найти поддержку в моем лице, и после недолгих препирательств Топ определила его на кухню, и мы с ней вернулись в комнату.

Я представил себе, как Миф, доблестный охотник, лежит на полу кухни. Это было неправильно. Миф будто заблудился, потерял дорогу туда, откуда пришел.

Острый съестной запах витал в воздухе. Он тоже будто заблудился.

– Здесь есть закусочная-автомат, – сказала Топ. Это прозвучало не только как объяснение, но и как предложение.

Старик продолжал лежать, как колода.

Снаружи все окна барака были темны. Не было у Топ никаких соседей.

Никого не было и в закусочной, но казалось, что вот-вот появятся, нагрянут ночные завсегдатаи, пожиратели вчерашних бутербродов, нарушат уединение.

Да еще Топ перед выходом успела подкраситься, будто для кого-то постороннего.

– Не ожидал найти меня в таком месте? – сказала Топ. – Ты думал, что я живу в фешенебельных районах. А там все слабые, как личинки.

– Вот и хорошо, что ты не такая.

– Да, – сказала Топ, смотрясь в зеркальных поверхностях автоматов. – Я не та, за которую себя выдавала. Здорово я всех разыграла. Спасибо Шедевру, что он меня отыскал. Зато я знаю, кто есть кто.

– Мне нужна именно ты.

– Откуда ты знаешь, какая я.

– Знаю.

– Ты не шутишь?

– Я даже рад.

– Ну, и чему ты радуешься? У меня такой отец. Забулдыга.

– Может, это не твой отец.

Хлопнули дверцы подъехавших машин, свет фар от которых задолго до этого проскальзывал сквозь окна.

– Кажется, здесь, – сказал чей-то знакомый голос.

– Ну и дыра, – не преминул заметить другой. Тоже, кстати, знакомый. – Зачем ты установил здесь эти автоматы? Их же утащат вместе с бутербродами.

– Здесь никто не живет. А для куклы у тебя слишком развитое чувство юмора. Влипнешь ты в историю.

– Никто и понятия не имеет, что я живой. Любой ярлык навесь – всему верят.

– В общем-то, для торговли это неплохо, – одобрительно отметил первый голосом Витамина. Точно, он. А второй – Феномен.

Одетые в дорогие костюмы, шляпы набекрень, купцы шли от машин, оставленных с распахнутыми дверцами, неспешным шагом уверенных в себе людей, хозяев жизни, и напоминали чем-то гангстеров из старых кинолент.

– Они всему верят, это точно, – продолжал Витамин. – Эти бутерброды знаешь, из чего сделаны? Ты их не ешь. Не вздумай. Вот у тебя бизнес… да…

– На том стоим, но тсс… тихо.

– Да нет здесь никого. Даром я купил это место. Один убыток. Ну да ладно… пусть. Просто Топ нравится здесь бывать. Поэзия. А фальшивый свет горит круглосуточно.

– Я направил его по этому адресу, – сказал Феномен. – А это рядом.

– Надеюсь, он не заблудится… – с этими словами Витамин замер на пороге, увидев нас с Топ. – Как я рад! Проголодались?

– Отличные бутерброды, – сказал я. – Интересно, из чего они сделаны?

– Натуральный продукт, – заявил Витамин, отводя глаза. – Сырье первоклассное, поставляет… вот, Феномен.

– Зачем ты таскаешь за собой это чучело? – воскликнул я. – Учти, он периодически ломается. Внутри него без толку существуют неисправные часы, приблизительный термометр, барометр и ржавый компас. Нельзя ему доверять, особенно, что касается бутербродов.

Феномен принялся мрачно поглощать бутерброды, один за другим.

– Он себя совсем не щадит, – заметил я. – Я отвезу Топ домой?

– На моей машине? – уточнил Витамин. – Ну-ну, – сказал он, оттаскивая компаньона от автоматов, в которых тот заказал все бутерброды сразу.

Каждое место имеет свою тайну. Так бывает, когда озеро высыхает, обнажается растрескавшееся дно с корягами, и все становится понятным и скучным.

Но я хотел, чтобы все было как прежде, пусть и понятно, и скучно.

Мы возвращались домой. Я увозил Топ из столицы. В большом городе нет нужды ни в чём, так как от человека самая большая польза и удобство.

Всё среди людей благодарно прокатывается одно за счёт другого.

В просвещённый век у всех только благие намерения, никто никому ни в коем случае не желает зла, все хотят лишь искренне принять участие в чужой жизни.

Бедность и забвение судьба большинства людей, и это, как встарь, прекраснодушная модель, чтобы начать своё восхождение к искусственному, прочно скроенному, заблуждению.

Вещи, разделяющие людей, всего лишь исполнительная прихоть. Я видел, что девушка не обращает больше никакого внимания на Мифа, а ведь он раньше так нравился ей.

Значит, внешность ни при чем. Но и сам я не знал, как увлечь ее, оставаясь просто самим собой.

Машина Витамина была отличная. Топ уютно уснула, свернувшись в клубочек рядом со мной на переднем сидении. Какая разница, кто у нее отец?

С приближением трущоб я стал внимательнее. Горожане, уже не по своей инициативе, попадали в нелепые ситуации.

Кошмару, собиравшему невиданные урожаи, во двор с ясного неба навалило снега, и ему спешно пришлось спасаться от белых медведей, а до этого он всем рассказывал, что с детства хотел не овощи выращивать, а покорить полюс.

Теперь на улице появляется сначала градусник.

Вдову Абсурда во всех лавках стали одаривать товарами, но она этому ничуть не удивлялась.

Панике с утра послышались переливчатые вопли индейцев, а его забор, как спицами, утыкался оперенными стрелами.

Но особенно все переполошились, когда в городской черте заметили преследующих мамонтов людей в шкурах. Хорошо, никто не пострадал.

Кто-то пытался нажиться, зазывая богатых столичных клиентов. В предвкушении новых миражей туристы радовались, как дети.

Развал был забыт. Он стал похож на обмелевшее озеро. Парочки пересекали его. Туристы устраивали привалы далеко за афишами. Дети носились на развалинах салонов.

Я спешил, будто Топ могла передумать и запроситься обратно. Я увозил ее от беспросветной жизни, в которой у нее ничего не было, кроме ночной закусочной, где элегантные нищие гордо красуются в зеркальных отражениях торговых автоматов, готовые вознестись к вершинам славы.

Как всегда, Хлам торчал у калитки. Везде расточительно горел свет. У рукомойника во дворе прихорашивался бывший хозяин антикварной лавки, бородка клином, щеки будто закушены, пегие волосы назад.

Я проспал. Топ дома не было.

Я обнаружил всех в кафе: Витамина и Феномена, Хлама с его приятелем. Недолго заставил себя ждать и Ядро. С моря веял свежий ветерок.

– А что там? – спросил Феномен.

Официанты суетились вокруг него. Как же, настоящий нувориш, ничего не знает.

– Море, – сказал Ядро и для наглядности развел руками: – Много, много воды. Он что, иностранец?

– Хуже, – сказал Витамин, раскуривая сигару.

Ядро ничего не помнил. На нем была неизменная маечка. Он покосился на столик, заставленный изысканной едой, отщипнул кусочек и зажевал, двигая худым кадыком. Ему было не по себе. На днях он хорошенько накуролесил и, придя в себя, с ужасом взялся за голову, как он дошел до жизни такой.

Пристал к прохожему, похожему на Мифа, орал: «Ты кто такой? Признавайся!» и тряс его, как грушу.

«Ничего не было», – успокоил его Витамин, сначала сполна насладившись смятением друга.

Ядро не мог в это поверить. Никаких жертв его дебоша не обнаруживалось, все осталось без последствий, но, выходя на улицу, он вздрагивал от любого случайного прикосновения.

Эта история сильно на него подействовала. Он понял, что мог натворить на самом деле.

Но, кажется, еще больше его напугало то, что ничего не было.

– Это же шофер Нектар, – не удержавшись, жалостливо напомнил ему Хлам. – Кукла.

– Ш-ш… – сказал Хламу Витамин и придвинулся ко мне. – Никакой он не шофер. И не кукла вовсе. Прикидывается для удобства. С куклы какой спрос? Молодец Феномен. Так всех провести. Нектар ведь что нужно было? Непробиваемый болван. Феномен был безработным актером. Лишался работы и решил сыграть куклу, раз в человеческом облике он никому не нужен. Не знаю уж, какой он там актер, но голова у него работает. Феномен потешается над всеми, но дела свои проворачивает лихо.

Ядро постепенно втягивался в процесс чревоугодия. Витамин, глядя на него, сказал рассеянно:

– Нектар вернулась. – Новость, как новость. Нектар периодически осчастливливала своим посещением родной городок. В душе она была простой, и к ней хорошо относились. – Так вот. Вернулась. Насовсем. Вся трясется, под глазами круги. Проснулась на мусорке в столице. Ничего не поняла, но ладно. Потащилась разыскивать свой дворец, на днях обретенный, да где там! Никто ее даже не признал, гнали, как побирушку. Как она оказалась на помойке? Ее в такие места бульдозером не затащишь. Всего сразу лишилась. Ребенка какого-то подобрала, говорит, наследный принц.

– А за морем – что? – спросил Феномен.

– Другие страны, – сказал Витамин. – Как будто не знаешь… Как мы похитили Топ? – подмигнул он мне.

Они прикатили рано утром вслед за мной на других машинах, еще более шикарных, и, пользуясь тем, что я спал, пригласили Топ полюбоваться зарей у моря.

У Феномена странно дернулась рука. Он неловко усмехнулся.

– Устал с дороги, – пояснил он.

Витамин все время думал о чем-то своем.

– Да, меня позвали, – подтвердила Топ.

Феномен снова дернулся. Слово – оболочка действия – как-то действовало на него.

Ядро больше не доверял мне. А вот с приятелем Хлама, незнакомцем Престижем, он общался. А приятель этот, серость, молчит, важно так.

Почему-то все хотят заручиться поддержкой серости.

Здесь Ядро не ошибся. Поэтому куклу трудно отличить от человека. Можно долго не замечать подмены. Нужны безликие.

Витамин давно предлагает мне сходить в трущобы. Он считает, что все куклы существуют. Прячутся.

Развал все равно снесут. Так считает Витамин. Все равно все боятся. Ничего там не происходит, но что-то есть.

Что-то есть в безлюдной местности, где не росла трава, не летали птицы, не было насекомых.

Что-то там есть. Ночью слышались странные, таинственные звуки, отрывки разговоров, смех.

Если развал закроется, никому туда не попасть.

Витамин склоняет нас наведаться в него. Играть всегда интересно. Но мой друг неискренен.

К шоу он равнодушен. Разом больше, разом меньше, какая разница? Тогда зачем это ему? А мне? Со мной Топ. И больше у меня нет никаких иллюзий.

Из кухни доносились вкусные запахи. Мой дом Топ понравился.

– Ты не забыл, что мы ждем сегодня гостей? – крикнула Топ. – А еще нужно привезти новую мебель.

Я вздохнул. Вчера приходил Ядро, скромный, благоразумный.

За обедом он отказался от предложенного ему вина, заменив его соком. Это было очень трогательно.

Ни слова не сказал в простоте. Лишь без конца умилялся хозяйственности Топ. Раньше я бы не знаю, как обрадовался ему. Ведь мы перестали понимать друг друга.

Конечно, хорошо, что он зашел. Именно он.

Но мне пришло в голову, что я не обязан присутствовать на всех подобных мероприятиях.

– То есть как? – не поняла Топ. – Человек не может жить так, как хочет. Он должен жить так, как положено. А еще нам надо навестить мою тетю. Какое у тебя отношение… Ореол когда приедет?

– Не знаю. Она мне не сообщала.

– Ну, я так не согласна. Ты совсем не обращаешь на меня внимания.

– Как это я не обращаю на тебя внимания?

– Это же ясно. Я хочу выстроить нашу жизнь. Ты понимаешь, что это значит?

– Конечно. Это когда мы вместе.

– Не только, – сказала Топ. – Не только. Друг другу мы можем надоесть.

– Ты мне не надоешь, – заверил я девушку.

Она смешалась.

– Считаешь, я напрасно хлопочу?

– Нет, конечно. Вообще-то, наверно, ты правильно делаешь.

– Но тебе это не нужно.

– А зачем?

– Жаль, – огорчилась Топ.

– Тебе чего-то не хватает?

Она молчала.

– Я не знаю, кто мои родители. Может, они в трущобах? Раз их нет нигде здесь, мне кажется, они там.

Я огляделся и сказал:

– Там ничего нет.

– Как это – нет? Ничего нет? – Она округлила глаза.

– Ничего.

– Но что-то есть?

– Мишура. Одна видимость. Куклы. Оболочки.

– Ах! – сказала Топ, приставив ладонь ко рту. – Но они что-то чувствуют?

– Нет. Только изображают. Они изображают чувства.

– Но очень похоже, так? Так, что не отличить? Тогда не все ли равно? Наши чувства, наша душа нам тоже будто кажутся. Часто они бывают лишними. Мы стараемся обойтись без их сюрпризов. А там они становятся настоящими.

– Понимаешь, все стремятся в изъян, чтобы найти там утешение, – сказал я. – Там все искусственное, чтобы помочь. Куклы окружают человека в его одиночестве. Они могут подготовить к реальности, как игрушка готовит ребенка к взрослой жизни. Но на самом деле этого нет.

Вечером Топ исчезла. Она ушла в развал. Я бросился за ней.

Проселочная дорога огибала вокзал. Я старался наверстать упущенное время. За спиной хрустнула ветка. Я прислушался.

В кустах настороженно молчали.

– Кто там?

– Да мы это, мы… – смущенно сказал Витамин, выходя из-за кустов. С ним были Ядро, Хлам и его приятель.

– Мы хотим помочь тебе. – Витамин махнул рукой.

Из-за поворота, ответно мигнув фарами, выехала машина Феномена.

– Ты что светишь? – взвинтился Витамин. – Ты что светишь?

– Я сигнал тебе подал…

Они стали переругиваться, но от этого я почувствовал себя как-то спокойнее.

Хлам поминутно вытирал пот со лба. Машину оставили в зарослях, просто заехав в них.

Все пошли по дороге, ведущей в трущобы.

Сразу со всех сторон нас окружил парк, которого раньше здесь никто не видел.

Высокомерный приятель Хлама за все время не проронил ни слова. Намного привлекательней выглядел Феномен. Ему было откровенно страшно. Он, приоткрыв пухлый рот, крутил головой, что еще, мол, за чудеса?

Парк становился все гуще, все мрачнее. Полное безлюдье. На повороте стояло кафе.

– Нужно остановиться на ночлег, – сказал Витамин. – По правилам.

– В таком месте? – сказал Феномен. – Ни за что.

– Здесь все места такие.

Дверь болталась на одной петле.

– Добро пожаловать… – пробормотал Витамин. – Куда теперь? – Он продолжил наставлять Феномена: – И отучись от этой своей отвратительной привычки говорить правду. Это невыносимо. И опасно. В модели – сколько угодно. Может, ты для этого и идешь туда?

– Я говорю, как есть.

– Я не понял, – сказал Ядро. – Он что, не кукла?

– Вроде того. Он и сам запутался. Но дела свои проворачивает здорово. Не знаю, как это ему удается. Все он делает неправильно, а выходит лучше некуда.

Полы в кафе провалились. По углам громоздилась паутина.

За стойкой зашевелился хозяин, освобождаясь от какой-то рухляди. Его мы поначалу и не заметили. Почтальон был очень старый.

– Сколько же мне? – бормотал Тираж. – Триста… нет, четыреста.

– Никогда не видел таких старых людей, – пораженно сказал Ядро.

– Кажется, он хочет познакомиться с нами поближе.

Неприветливый хозяин тяжело перемещал мощные ноги. Все уступали ему дорогу, пока не поняли, что будут отрезаны от двери.

Кукла схватила Хлама за ногу. Нужно было видеть его отчаянное лицо! Он еле вырвался.

– Эта кафе нам не подходит, – заключил Витамин на улице. – Это знак нам.

Приятель Хлама был недоволен.

– Ты же говорил, что будет интересно. А сам чуть ноги не лишился.

– Будет, будет еще интересно, – обнадежил его Витамин.

– А зачем вы идете? – поинтересовался я.

– Ну… поиграть.

– По-моему, – высказался приятель Хлама, – вы находитесь под посторонним влиянием.

– Смотря, кто посторонний, – сказал я.

Ядро обиженно насупился. Он уважительно относился к гостю.

– Я здесь ночевать не останусь, – сказал Хлам. – Здесь не место для людей.

– Придется идти дальше.

– По парку, ночью?

– По дороге.

– Это странный парк, – не унимался приятель Хлама. – Я уже обратил на это внимание.

Ядро с готовностью поддакнул. Хлам таким вниманием к своему гостю не отличался.

Он был сильно озабочен, утираясь платком.

Все вышли на дорогу, и тут обнаружилось, что Престиж пропал. Витамин осветил всех по очереди.

– Что за шуточки? Куда он мог подеваться? Может, он вернулся?

– Никого не предупредив?

Решили идти вперед. Хлам трясся.

– Успокойся, – сказал ему Витамин.

Видно было, что они о чем-то договорились.

– Успокойся? – выкрикнул Хлам. – Престиж исчез при нас. Его голос еще отвечал Ядру, а его самого уже не было. Вы… авантюристы. Так я и поверил, что он вернулся.

– Аналогичный случай был у нас в армии… – начал Ядро, но Феномен перебил его:

– Волк на самом деле овцу любит. Он стремится к ней.

– Ты что? – сказал Витамин.

– Ему нравится ее форма…

– И содержание, – сердито докончил Витамин. – Прекрати, Феномен.

– Я не могу, – еле слышно сказал тот.

– Для человека ты чересчур простодушный, – заметил Ядро. – А для куклы слишком умный.

– И болтливый, – с досадой сказал Витамин. – Прихватим кукол – и назад. Хватит с меня.

– Ты идёшь за куклами? – сказал я.

– Хлам обещал показать место. Они пользуются спросом.

– А как ты их увезёшь?

Витамин лишь усмехнулся.

– Они пойдут сами. И с большой охотой.

С первыми лучами солнца улетучились все ночные страхи.

Позади остался дремучий лес, а впереди расстилался парк.

В бездонном небе громоздились кучевые облака. На газоне виднелись фигуры.

– Есть, – воскликнул Витамин. – Есть куклы.

– А как же модель? – сказал Ядро.

– Мне Хлам предложил, – смущённо сказал Витамин. – Я лишь пользуюсь случаем.

– Слушай, мохнатый, – сказал Ядро Хламу. – Это наша модель. – Это был самый настоящий, опасный Ядро, чемпион, и Хлам это сразу учуял.

К нам приближалась группа женщин с колясками. Их можно было отличить от людей. Но стоило немного напрячь воображение…

Одна матрона стала медленно отводить руку с погремушкой назад. Мы отпрянули. Рядом трясся огромный кабан, затравленно водя глазами. Никто не понимал, откуда он взялся.

Женщина готова была метнуть в него погремушку, но кабан сорвался с места и понесся в парк, а голодные мамы за ним.

– А куда делся Хлам? – спросил Ядро.

– Удрал. Какой-то фокус. Ладно, обойдемся без него.

– Я играть не хочу, – заявил Феномен.

– Здесь все в равных условиях. И друг, и враг.

– Здесь есть враги? Я точно не участвую.

– Тише ты. Участвую, не участвую. Еще впутаешь нас в историю. Вернее, в шоу.

– Мы уже в нем, – сказал Ядро. – Ты знал, что шоу появится, если Топ исчезнет, а Пикет станет ее искать.

Все зашли в пассаж.

– А девушка здесь была? – спросил у видного лысого глашатая Ядро.

– Она ушла в салон.

Я пошел по улицам. Горожане укладывались спать. Рынок был пуст. С утра здесь будет совсем другая картина.

Салон был темен. Я очутился меж мрачных сводов.

Перед Офисом на полу разложился огромный фолиант. Рядом стояла Топ.

– Раньше вы не замечали меня, – говорил писарь, – а без меня не обойтись!

Я вышел из тени.

– Разве ты не видишь, что у него внутри ничего нет.

Офис еле поднес книгу к глазам.

– Это вас нет. Вы не записаны.

Офис выронил книгу, и она рассыпалась на пустые листы.

Топ вскрикнула, дверь в стене захлопнулась, и сразу послышался дробный стук копыт.

Офис ползал, собирая листы пригоршнями. Обратив ко мне скорбное лицо, осведомился для начала, кто я.

Я добрался до мельницы. Шумела вода возле остановившегося колеса. Интересно, откуда появится Лагуна. Он любит эффекты.

Мельница выглядела необитаемой. В заводи плеснуло. Рыба здесь должна водиться.

Мимо пролетел одиночный комар. Очень похож. Заурчали лягушки.

В сумерках на мельнице послышалась песня.

Главным в хоре был Лагуна, размахивающий окороком, в окружении хмельных поэтов.

Лагуна как будто помолодел. Модель явно пошла ему на пользу.

– Мой лучший друг! – отреагировал он. – Единственный. На всю жизнь. – Он осушил объемистую кружку.

– Топ похитили.

Лагуна выпучил глаза. Я был растроган. Я узнавал старого верного Лагуну.

Настоящего друга.

– Немедленно в погоню, – приказал он своим разбойникам, но те разбрелись, не выражая никакого стремления подчиниться.

– Ты обожди, – сказал Лагуна, – мы сейчас.

Я действительно направился было к выходу, но обернулся. Лагуна бессмысленно напевал, а его шайка продолжала застолье.

Я пристал к бродягам на равнине. Были видны сполохи далеких фейерверков.

Праздник набирал силу. Мимо проносились красочные карнавалы.

Кто-то завозился у костра, и я узнал Феномена, всего в саже.

– Что случилось? – спросил я.

– Шедевр поднял восстание.

– Это обычное дело.

– Обычное? – Лицо Феномена исказилось. – Мне здесь одиноко. Мне нравится быть среди вас, живых людей, заниматься вашими понятными делами, а здесь, в застывшей среде, мне скучно. Шедевр напал на город внезапно. Ему нужен был праздник. Но кто-то нашел его раньше.

Я подскочил. Направление я знал.

Направление модели. Она набирала обороты, попав в которые, не вырваться, потому что одно действие тянет за собой следующее, и нет никакого зазора.

Отель высился над равниной.

На горизонте росли клубы пыли. Карнавал несся во весь опор.

В дупле расположилось многочисленное семейство Бума. Я вдруг подумал, что у кукол нет родственности.

Топ сидела у очага. Поклонник в очередной раз нашел ее, чтобы спрятать от всех, и выбыл из модели.

– Ты свободна. – Я следил за вздымавшейся пылью на равнине. Это несся Шедевр, еще не зная, что опоздал.

– Свободна? А зачем? – безучастно отозвалась она. – Там, – она указала в сторону, – меня нет. Я не знаю, кто я. Я хочу жить, как все. Я не хочу искать. Я только кажусь такой независимой. На самом деле я хочу, чтобы мне указывали, что мне делать. Шедевр манипулировал мною, как куклой. Я и не жила все это время, а так, перебирала. Я все потеряла. Всю жизнь. Когда-то у меня была семья. Я не знаю, что со всеми случилось – в большом городе никому ни до кого нет дела. А здесь я в такой же большой семье. Как прежде. – Она посмотрела на меня расширенными от восторга глазами, становясь совсем юной.

Бум возился со своими многочисленными игрушечными детьми, сажая их на колени, всех вместе, как на старых семейных фото.

Мы с Шедевром двигались друг навстречу другу. Его кавалькада ожидала внизу. Он был в испарине.

– Не успел, – сказал он. – Опять не успел. Я должен был успеть. Это дало бы возможность уничтожить кукол.

– Ты хочешь уничтожить кукол? – изумился я. – Ты их создал.

– Я хотел всего лишь скопировать природу, а появились куклы. Я думал, куклы исчезнут сами. В нашем празднике.

Шедевр с трудом повел шеей.

– А город? Ты разрушил его?

– Да. – Голос его твердел. – Но… он уже восстановился. От прежнего не отличить.

Шедевр тоже становился прежним, увеличивался на глазах, спускаясь вниз на ногах-колоннах.

Он взмахнул рукой, всем, и мне, и тем, кто в отеле, и кавалькада сорвалась с места, пыля.

В модели оживает шоу, то, что кажется, а то, что кажется, и есть душа.

Она везде лишняя, изгнана отовсюду, отвергнута реальным миром, где ей, бессмертной, нет места.

Город был целым. Куклы праздновали уход Шедевра. Они ходили по улицам и улыбались.

Витамин, уже в своей жилетке, нацеживал вино из бочки.

– Попробуй, – сказал он мне. – Вкус скопирован. Как самое лучшее вино. На самом деле вино обычное. Шедевр разогнал всех посетителей, – недовольно заметил он.

В углу Фат, уронив голову на руки, вскидывался время от времени, как старый пони.

– Уже готов, – сказал Витамин. – Как обычно. Бедняга! А Ядро тренирует новобранцев. Отводит душу. Выглядит, как настоящий генерал. Вот это Ядро! Прежний. И мы снова вместе. Как в старое время. Помнишь? Ты всегда мечтал об этом.

Я помнил. Я хотел, чтобы мы были вместе.

Чтобы все оставалось, как прежде. Я хорошо сработал. Друзья меня не подвели.

Все осталось, как прежде.

Витамин никогда не станет жадным, толстым. Он всегда будет весел, щедр.

И дело свое он любит.

Ядро никогда не превратится в пьяницу и скандалиста. Всегда будет вдумчив, ловок.

Лагуна навсегда сохранится, как чудаковатый, преданный друг.

Столько праздника!

А я смогу вечно, раз за разом, знакомиться с Топ, невероятно красивой, видеть ее восторженные глаза. И это так замечательно. И все будут в это верить.

Все мы будем в это верить.

Я направил взгляд на рынок, где дрогнула бессмертная душа.

Я открыл глаза. Мы смотрели на мрачного кабана, огромную зверюгу, и ждали, пока он превратится в нашего Хлама. Пришедший Витамин, увидев это, расхохотался.

– И вы поверили?

– Тренировка – это неправильно, – заявил Ядро. – Это искусственное, нечестное.

– Я хочу проверить её чувства, – стал жаловаться Витамин. – В этом мире это невозможно. Все дамы чувствуют, что я богат. А богатым становишься, как только отделишь форму от содержания.

Я зажмурился. Друзья в комнате переглянулись.

– Мы же собрались на рыбалку.

– А ты… не торгуешь? – спросил я Витамина, полного, лысеющего.

– Вообще-то я работаю в магазине. Но я больше считаю. Я бухгалтер. Лагуна – грузчик.

– Пошли на косу, – нетерпеливо сказал Лагуна. – А то Корка всю рыбу распугает. Один выходной у меня.

– Да?

– Конечно. Ты что, не веришь?

И я поверил.

Мы добрались до острова. Из бездны показался рыбий плавник, как на мелководье. Рыбы бились вокруг, показываясь почти целиком. Я перешагнул через борт. Вода едва покрывала мне ступни.

– Нормально, – сказал Лагуна. – Отлив.

Я с сожалением посмотрел на него и зашагал по воде. Лагуна почесал сачком затылок, но от такой добычи не собирался отказываться.

За столиком у музея сидел Корка с фужером в окружении девиц Витамина.

– Да мы их… – Корка увидел меня и запнулся. Обычный Корка. В хвастовстве я его заподозрить не мог. Он всегда был такой.

Мои предположения о том, что очередная модель мне не приснилась, подтверждались.

А о чём это Корка? Но тот уже сменил тему. Вообще примолк, приналёг на чай.

В сторону леса, гор, океана я уже боялся смотреть. Там среди волн бродил Лагуна с сачком, далеко от берега. Иногда он оступался в местах бывших бездонных впадин.

Всё менялось на глазах, и я уже ни в чём не был уверен. И домой нельзя. Неизвестно, что там.

На пороге музея показалась девушка, с улыбкой щурясь на солнце. Провинция всех окутывала покоем.

Стены домов покосились, и мегаполис надвинулся на побережье, и груды мусора наваливались, и перед ними испуганно чесал Лагуна с развевающимся, как флаг, сачком через плечо.

Какая-то девушка, явно из столицы, похожая на Уют, с изящной фигуркой, справлялась у всех про Витамина. За ней возвышался Шедевр. Растерянный.

Цивилизация приблизилась вплотную, вот-вот захлестнет.

Незнакомка ничего замечала, подставив лицо солнцу. Да это же Топ!

Я схватил её за руку и увлёк в уцелевшее здание музея.

Пустые залы встретили нас тишиной. Мы перешагнули через декоративную изгородь и потеснили в крестьянской хижине замершего в ожидании всемирного оползня Витамина, в недоумении проснувшегося вслед за мной у Кузена, и все, кто заметил перемены, прошли в дверцу, Шедевр – еле-еле, замыкающим сам очнувшийся Витамин в ожидании дальнейших фокусов.

Позади него уже простирались развалины, только изогнувшаяся ромбом дверца с протяжным скрипом покачивалась взад-вперед.

Лунный свет освещал тропу среди развала вещей, и я испытал некое подобие гостеприимства от шевельнувшегося вдруг рельефа вокруг.

Слабый хлопок – это упала чудом удерживающаяся до сих пор, так неопределенно покачивающаяся, как символ прошлой жизни, дверца.

Луна потихоньку села за лес, горизонт зарозовел, и перед нами, неприкаянными детьми цивилизации, открылся безбрежный вид на бесконечный газон с аккуратно насыпанными холмами, нежно зеленеющими парками и уютно слепленными водоемами.

Красота вокруг была необыкновенная. Воздух был прозрачен и свеж.

Стояло раннее утро. Всё было впереди. Перед нами было шоу.

Загадочные, как манекены, фигуры, так похожие на настоящие, что отличить невозможно, они манили, и хотелось поверить в них, и шоу это увлекало больше самой жизни.

Мы сидели с Топ на берегу океана. Всё было, как прежде. Ходили по магазинам.

В парке Гибрид наблюдал, как дети на аттракционах катаются на лошадках.

В тире Тугодум целился в жестяного кабана.

Встретили Витамина и Ядра, куда-то дружно направлявшихся. Они сказали, что прихватят Лагуну и заглянут ко мне.

Наставником в школе Кредо. Все принимают его за иностранца. Он никого не принуждает грызть гранит науки и обходится без отметок.

Многие в столице. Говорят, добились успеха. Назад их не тянет.

В ясную погоду можно разглядеть наше побережье, туманное, тающее на горизонте, как мираж. Мир на новеньком старте един.

Далеко в лесу послышался разбойничий крик совы.

В огромном городе – расцвет услуг.